Текст книги "Лецзы (перевод Л.Д. Позднеевой)"
Автор книги: Ле-цзы
Жанры:
Древневосточная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 5
ВОПРОСЫ ИСПЫТУЮЩЕГО
Инь Испытующий задал вопрос Кожаному Щиту [из рода] Великих {1} 1. Кожаный Щит [из рода] Великих (Ся Гэ, в «Чжуанцзы» – Ся Цзи) – (миф.) наставник иньского вождя Испытующего (Тана). Данный фрагмент (см. также «Чжуанцзы», стр. 136) в форме развернутого диалога посвящен проблеме относительности времени и пространства, а также догадке даосов о макро– и микрокосме.
[Закрыть]:
– Были ли вещи в самом начале древности?
– [Если бы] в самом начале древности не было вещей, откуда бы ныне появились вещи? Не смогут ли и потомки сказать, что ныне [в наше время] не было вещей? – спросил в ответ Кожаный Щит.
– Тогда у вещей нет прошлого и будущего?
– Конец и начало вещей издревле не имеют границ. Начало может стать концом, а конец может стать началом. Как узнать их круговорот? Однако [было ли что-нибудь] кроме вещей, [было ли что-нибудь] до событий, – я не знаю.
– В таком случае, есть ли конец [всем] восьми сторонам света, зениту и надиру?
– Не ведаю, – ответил Кожаный Щит, но Испытующий спросил настойчивее:
– [Если] нет конца, тогда [они] бесконечны; [если] есть [конец], тогда конечны. Как мне это знать? Ведь кроме бесконечного [существует] и отсутствие бесконечного; внутри неограниченного [существует] и отсутствие неограниченного. В бесконечном снова конечное, в неограниченном снова ограниченное. Так я познаю бесконечное, неограниченное, но не познаю конечного, ограниченного.
– Что находится за пределами четырех морей?
– То же, что и в Срединных царствах.
– Чем это докажешь?
– Я ходил на Восток до Ина {2} 2. Ин, область, находившаяся на территории современных провинций Хэбэй, Ляонин, а также Кореи.
[Закрыть], [там] народ такой же. Спросил [и узнал, что] на востоке от Ина [все] похоже на Ин. Ходил на Запад до Бинь {3} 3. Бинь – царство, находившееся на территории современной провинции Шэньси.
[Закрыть], [там] народ такой же. Спросил [и узнал, что] на западе от Бинь [все] похоже на Бинь. Так стало мне ведомо, что ни четыре моря {4} 4. «Четыре моря» – см. гл. 2, прим. 3.
[Закрыть], ни четыре пустыни, ни четыре полюса от них <других земель> не отличаются. В каждом большем содержится меньшее – без конца и предела. Как в небе и земле содержится тьма вещей, так же и небо с землей в чем-то содержатся. То, в чем содержится тьма вещей, несомненно, бесконечно; то, в чем содержатся небо и земля, несомненно, беспредельно. Как мне знать, нет ли за пределами неба и земли еще больших небес и земель? Это мне также неведомо. Однако небо и земля – те же вещи, у вещей же бывают недостатки {5} 5. «Недостатки» неба и земли, т.е. объектов культа. – одно из проявлений даосского атеизма. Представление о материальности мира здесь подкрепляется мифологическими сюжетами. Повторяющий же эти сюжеты Ван Чун (VII, 105) ссылается на «конфуцианские книги».
[Закрыть]. Поэтому в старину [женщина] из рода Нюйва {6} 6. «Женщина из рода Нюйва» – мать-прародительница, создательница мира, земли и человека в китайской мифологии.
[Закрыть] отобрала камни всех пяти цветов, чтобы заделать изъян в небе; отрубила лапы у гигантской черепахи, чтобы подпереть четыре края <полюса>. Впоследствии же [человек] из рода Ведающих Разливами {7} 7. «Человек из рода Ведающих Разливами» (Гунгун) – один из героев мифа о борьбе за власть предков-богов.
[Закрыть] стал бороться с Вечно Недовольным {8} 8. «Вечно Недовольный» (Чжуань Сюй) – один из героев того же мифа, царствовал, согласно традиции, в 2514-2437 гг. до н.э.
[Закрыть] за власть предков, в гневе ударился о гору Щербатую {9} 9. Гора Щербатая (Бучжоу) – (миф.) опора неба на северо-западе Китая.
[Закрыть] и сломал Небесный столп {10} 10. Небесный столп – опорой неба в китайской мифологии считалось несколько гор, здесь – гора Щербатая.
[Закрыть], порвал земную сеть. Поэтому небо наклонилось на северо-запад, за ним последовали и солнце с луной, планеты со звездами; у земли же не хватило [куска на] юго-востоке, поэтому [туда полились] воды сотен рек.
– Есть ли вещи огромные и малые, длинные и короткие, одинаковые и различные? – снова спросил Испытующий.
– К востоку от Бохая, в скольких миллиардах ли – неведомо, есть огромная пропасть, пучина, поистине бездонная. У нее не было дна, и называлась она Гуйсюй {11} 11. Гуйсюй – Бездонная Великая Пучина. <См. Предисловие, прим. 69.>
[Закрыть]. В нее стекали все воды – со всех восьми сторон света, девяти пустынь и Небесной реки {12} 12. Небесная река – Млечный путь.
[Закрыть], а она [пучина] все не увеличивалась и не уменьшалась. Там пять Гор. Первая называлась Колесница Преемства {13} 13. Колесница Преемства (Дайюй), Круглая Вершина (Юаньцзяо), Квадратная Чаша (Фанху), Обитель Красавиц (Инчжоу), Приют Презревших Блага (Пэнлай) – (миф.) пять гор-островов, на которых жили бессмертные.
[Закрыть], вторая – Круглая Вершина, третья – Квадратная Чаша, четвертая – Обитель Красавиц, Пятая – Приют Презревших Блага. Окружность каждой горы сверху донизу – тридцать тысяч ли, плато на вершине – девять тысяч ли, расстояние между горами – семьдесят тысяч ли, а [горы] считались соседями. Там все башни и террасы – из золота и нефрита, все птицы и звери – из белого шелка, деревья – из жемчуга и белых кораллов растут кущами, у цветов и плодов чудесный аромат и вкус. Кто их отведывал – не старился, не умирал. Жили там все бессмертные, мудрые. Сколько их там за день и за ночь друг к другу летало, нельзя и сосчитать. Основание же пяти Гор ничем не укреплялось. [Они] двигались вверх и вниз, туда и сюда по волнам вместе с приливом, не останавливаясь даже на время. От этого бессмертные и мудрые заболели и стали жаловаться богу. Боясь, как бы [острова] не уплыли на крайний запад и не исчезла обитель мудрых, бог приказал Обезьяне-силачу {14} 14. Обезьяна-силач (Юйцян) – по древнему «Каталогу гор и морей» («Шань хай цзин») – это дух Северного полюса с человечьей головой и птичьим туловищем.
[Закрыть] отправить пятнадцать гигантских черепах, чтобы держали на головах горы; [приготовить] три смены, каждая по шестьдесят тысяч лет. Тогда только пять гор встали неколебимо. Но тут великан из царства Драконовых Дядей {15} 15. Царство Драконовых Дядей (Лунбо) – сказочное царство великанов.
[Закрыть] поднял ногу и полного шага не сделал, как очутился у пяти Гор. На один крючок поймал сразу шесть черепах, взвалил всех вместе на спину и пошел. Унес в свою страну и обжег их панцири для гадания. И тогда две горы – Колесница Преемства и Круглая Вершина – уплыли на северный край [полюс] и погрузились в океан. Тьмы бессмертных и мудрых остались без пристанища. В большом гневе бог уменьшил царство Драконовых Дядей, чтоб страдали от тесноты; уменьшил и народ Драконовых Дядей, сделал людей короче. Во времена же Готовящего Жертвенное Мясо и Священного Земледельца жители этой страны еще были ростом в несколько десятков чжанов{16} 16. Чжан – мера длины, около трех метров.
[Закрыть].
В четырехстах тысячах ли на восток от Срединных царств находится страна Пигмеев {17} 17. Страна Пигмеев (Цзяояо) – сказочная страна.
[Закрыть]. Люди там ростом в один чи и пять цуней{18} 18. Чи, цунь – меры длины, соответственно около 30 и около 3 см.
[Закрыть]. На северо-восточном крае [полюсе] живут люди, что зовутся Сутягами {19} 19. Сутяги (Чжэн) – сказочная страна.
[Закрыть], ростом в девять цуней. На юге области Терновник {20} 20. Терновник, область – раннее название царства Чу.
[Закрыть] растет дерево Душ Обители Мрака {21} 21. Дерево Душ обители мрака, дерево Отец – священные деревья.
[Закрыть]. Пятьсот лет [для него] длится весна, пятьсот лет – осень. В далекой древности было дерево Отец. Восемь тысяч лет [для него] длилась весна, восемь тысяч лет – осень. На перегное растет Чудесный гриб, утром рождается, вечером умирает. Весенними и летними лунами появляются москиты и комары, родятся от дождя, умирают, завидев солнце. На севере Севера, где нет ни деревьев, ни трав, находится Пучина – океан. Это – Небесный водоем. [В нем] водится рыба в несколько тысяч ли ширины, соответственной и длины. Имя ей – Кит {22} 22. Кит (Гунь), Феникс (Пэн) – сказочные рыба и птица, <о них см. также «Чжуанцзы», 135-136>.
[Закрыть]. Водится там птица, имя ей Феникс. Распростертые крылья – точно нависшие тучи, соответственное им и туловище. Разве в мире знают об этих существах? Великий Молодой Дракон ходил [туда] и их увидел. Бо И {23} 23. Бо И – (миф.) помощник Молодого Дракона в борьбе с потопом.
[Закрыть] узнал и дал им имя. Ицзянь {24} 24. Ицзянь – (миф.) – по комментарию, он, возможно, древний естествоиспытатель.
[Закрыть] услышал и их описал.
На речных берегах родятся мелкие насекомые, имя им – мошки. Летают стаей, гнездятся на ресницах у комара, друг с другом не сталкиваясь. Прилетают на ночлег и улетают, [а] комар не чувствует. [Видящий] Паутину Издали {25} 25. [Видящий] Паутину Издали (Ли Чжу), или [Видящий] Резьбу Издали (Ли Лоу), Цзыюй – (миф.) первый жил при Желтом Предке и обладал исключительной зоркостью: был способен разглядеть кончик волоска на расстоянии в сто шагов; второй, видимо, также зоркий человек, о нем ничего не известно.
[Закрыть] и Цзыюй, протерев глаза и подняв брови, всматривались в них днем, но формы их не разглядели. Чи Юй и Наставник Куан {26} 26. Чи Юй и Наставник (Ши) Куан: о первом ничего не известно. Ши Куан – легендарный музыкант, был слепцом с исключительным слухом. Своей игрой он был способен вызывать облака и ветер. Его отождествляли с другим лицом, жившим при Пине – царе в Цзинь (558-533 гг. до н.э.).
[Закрыть], прочистив уши и наклонив голову, вслушивались ночью, но голоса их не расслышали. Только [когда] Желтый Предок и Юн Чэнцзы {27} 27. Юн Чэнцзы – (миф.) создатель календаря и астрономических инструментов, помощник Желтого Предка.
[Закрыть] поселились на Пещерегоре и вместе соблюдали пост три луны, [когда] сердце у них застыло, а тело высохло, постепенно [с помощью] жизненной энергии <души, разума> разглядели их – огромные, подобные курганам Сосны-горы {28} 28. Сосна-гора (Суншань) – одна из священных гор Китая на территории современной провинции Хэнань. Сосна – тотемное дерево племени Великих Вождей (Ся).
[Закрыть], постепенно [с помощью] жизненной энергии расслышали их голоса – грохочущие подобно грому.
В царствах У и Чу растет огромное дерево, имя ему Помелон. Дерево лазоревое, родится зимой, плоды красные, на вкус кислые. Едят кожуру и сок и излечиваются от удушья. В Цичжоу оно понравилось, перевезли [его] на север от [реки] Хуай, но [там оно] превратилось в одичавший мандарин. Черный певчий дрозд не перелетает через [реку] Цзи. Барсук, перебравшись через [реку] Вэнь, умирает {29} 29. Эти примеры доказывают зависимость растений и животных от климата (см. также «Хуайнаньцзы», цз. 1, VII, 6).
[Закрыть]. Таково [значение] местности и эфира. Хотя сущность [их] одинакова, форма и эфир у них различны и друг друга [они] не заменяют. Жизнь у всех полная, доля достаточная. Откуда мне знать, велики они или малы? Откуда мне знать, длинны они или коротки? Откуда мне знать, тождественны они или различны?
Две горы – Тайхан и Ванъу, окружностью до семисот ли, высотой до десяти тысяч жэнь поднимались к югу от Цзичжоу, к северу от Хэяна. У подножья этих гор жил девяностолетний Простак с Северной горы {30} 30. Притча о «Простаке с Северной горы» и доныне популярна в Китае.
[Закрыть]. Надоело [ему] обходить гору, преграждавшую [путь, куда бы он ни] направлялся, [откуда бы ни] возвращался. Собрал [он] свою семью на совет:
– Не сумеем ли мы с вами, поднатужившись, сравнять [с землей эту] преграду? Проложить дорогу от юга Юйчжоу до южного берега Хань?
Все согласились, [только] жена усомнилась:
– Тебе не по силам и малый холм срыть, что уж говорить о Тайхане и Ванъу! Да и куда денешь [столько] земли и камней?
– Будем сбрасывать [их] в залив Бохай, севернее мели, – ответили все.
И вот [Простак] повел своих сыновей и внуков, трое понесли [корзины] на коромыслах. [Стали они] дробить камни, рыть землю и относить корзинами в Бохай.
Сын соседки, вдовы из рода Столичных, у которого едва выпали молочные зубы, вприпрыжку прибежал им помогать.
Зима сменилась летом, а отнесли они [землю только] один раз.
Умник с Излучины Реки стал смеяться над [Простаком] и его отговаривать:
– Вот глупец! Тебе, дряхлому старику, не уменьшить гору и на волосок. Как же справишься с [такой массой] земли и камней?
Простак с Северной Горы вздохнул и ответил:
– Тебе, твердолобому, ничего не понять! Разума у тебя меньше, чем у малого сынка вдовы. Что за печаль, если не справлюсь? Пусть я умру – останутся сыновья, потом внуки, у внуков – снова сыновья, у их сыновей – свои сыновья и снова внуки. Сыновьям и внукам не будет конца. А горы-то не вырастут!
Умнику с Излучины Реки нечего было ответить.
Услышал [Простака] дух – Хозяин змей, испугался, что [тот] не отступится, и доложил обо всем Владыке. Растрогала Владыку добросовестность [Простака], и приказал [он] двум сыновьям из рода Больших Муравьев перенести на спине обе горы, одну – на восток от Шо, другую – на юг от Юн. И с той поры от юга Цзичжоу до южного берега Хань не стало горных преград.
Отец Цветущего {31} 31. Отец Цветущего (Куа фу) – (миф.) герой, известный своей погоней за солнцем. Имя Куа фу связывают со священной Дэнской рощей, которая выросла на месте его гибели.
[Закрыть], не соразмерив сил, захотел догнать солнце. Догнал было на краю Угловой долины {32} 32. «Угловая долина» – (миф.) одна из местностей, через которые проходит солнце, об остальных см. «Хуайнаньцзы», цз. 3, VII, 44-45.
[Закрыть], захотел пить. Отправился пить из Хуанхэ и Вэйхэ. Хуанхэ и Вэйхэ не утолили его жажду, он кинулся было на север пить из Большого болота, да, не дойдя, бросил свой посох и умер в дороге от жажды. [Всюду], куда бы ни просачивалась его кровь и проникала его плоть, вырастали деревья Дэнской рощи и Дэнская роща разрослась на тысячи ли.
Великий Молодой Дракон сказал:
– [Все] во вселенной, внутри четырех морей, освещается солнцем и луной, управляется планетами и звездами, приводится в порядок четырьмя временами года, а наиболее важное – двенадцатилетним циклом. Вещи, чудесно порожденные духами, различны по форме, одни рано умирают, другие долго живут. Только мудрец способен постичь их закон.
Кожаный Щит [из рода] Великих сказал:
– Но бывает, что и не порождаются чудесно духами, формируются и без [сил] жара и холода, освещаются и без солнца и луны, умирают рано и без убийства или казни, живут долго и безтщательного ухода. Без [всех] пяти зерновых питаются, без шелка, одеваются, без лодки и повозки передвигаются. Их закон – естественность, [его] не постичь и мудрецу.
[Когда] Молодой Дракон покорял воду и землю, [он] потерял дорогу, заблудился и по ошибке попал в некое царство на северном берегу Северного моря, а в скольких миллионах ли от Срединных царств – неведомо. Называют это царство Крайний Север {33} 33. Царство Крайний Север – утопическое, в которое попадает мифический герой Молодой Дракон (Юй), но не во сне, как Желтый Предок (см. выше), а наяву, как царь Му. Описание этой утопии ср. «Дао дэ цзин», §80.
[Закрыть], а гдепротянулись его границы – неведомо. Там не бывает ни ветра, ни дождя, ни инея, ни росы, там не родятся птицы и звери, насекомыеи рыбы, травы и деревья. Со всех четырех сторон – равнина, окруженная горами. В середине царства – гора, называют ее Кувшин-гора, формой походит на сосуд для вина. На вершине отверстие, формой походит на кольцо и называют его Избыток влаги. Из отверстия ключом бьет вода и называют ее Священный фонтан. Аромат [воды] прекраснее, чем орхидеи и [душистого] перца,. вкус – слаще, чем у вина. Источник, разделяясь на четыре ручья, стекает к подножью горы и орошает всю страну. Там, куда [он] устремляется, земля и воздух смягчаются, прекращаются страшные болезни, люди становятся уступчивыми и согласными, никтоне спорит и не борется, сердца [у всех] нежные, кости слабые, [люди] не заносчивые и не завистливые. Взрослые и дети живут вместе, без царей и слуг. Мужчины и женщины гуляют вместе, без сватов и свадебных подарков. Живут у воды, не пашут, не сеют. Земля и воздух [там] теплые и приятные, [люди] не ткут и не одеваются, [живут] до ста лет, у них нет ранних смертей, нет и болезней. У этого народа – большое потомство, не сосчитать. Радуются и веселятся, нет ни дряхлых, ни старых, ни печали, ни горя, Любимый обычай – петь песни. Взявшись за руки, поют по очереди, целый день без перерыва. [Когда] проголодаются и устанут, пьют из: Священного фонтана. Сила и воля приходят в равновесие. [Выпьют] слишком много – опьянеют и только через десять дней отрезвеют. Купаются в Священном фонтане, и кожа становится блестящей и свежей, аромат не выдыхается целых десять дней.
Странствуя на Севере, чжоуский царь My побывал в этом царстве и на три года забыл о возвращении. Когда же вернулся в дом Чжоу, все тосковал об этом царстве. Расстроенный, точно потерянный, не пил вина, не ел мяса, не призывал красавиц, и только через несколько лун пришел в себя.
Гуань Чжун {34} 34. Гуань Чжун (Отец Чжун, Гуаньцзы, Гуань Иу) – древний экономист, известный политический деятель при Хуане, царе в Ци (685-643 гг. до н.э.). Речи Гуань Чжуна и его школы записаны в «Речах царств», «Гуаньцзы» и других памятниках. <Подробнее о нем и других героях фрагмента см. стр. 99-101.>
[Закрыть] уговаривал циского царя Хуаньгуна во время путешествия в Ляокоу посетить заодно и то царство. [Он] чуть не добился успеха, как подал совет Си Пэн:
– Как можно слушаться Отца Чжуна? Ведь [он] выжил из. ума! Оставить обширные пространства Ци, массу народа, красоты гор и рек, пышность растений, красоту обрядов и ритуалов, изящество одежды и головных уборов, сад, полный чаровниц и красавиц, двор, заполненный верными и честными! Крикнет в гневе [царь], и [явятся] миллионы воинов и рабов; поглядит, взмахнет рукой, и приказу повинуются правители всех царств. Чего же искать там? Отправиться в страну варваров, бросив алтарь Земли и Проса в царстве Ци?
Хуаньгун раздумал [ехать], а слова Си Пэна передал Гуань Чжуну.
– Этого, конечно, добился не Пэн. Ведь и [я], ваш слуга, боялся, что того царства не найти. [Иначе] разве стоило бы тосковать, о богатствах Ци? Разве стоили бы внимания речи Си Пэна? – сказал Гуань Чжун.
Люди южных стран бреют головы, [ходят] обнаженными. Люди северных стран носят на голове повязки и одеваются в меха. Люди Срединных царств носят шапки и халаты. Все, что производится на [всех] девяти видах почвы, в земледелии или торговле, охоте или рыболовстве, как меха для зимы и холст для лета, лодка для воды и повозка для суши, добыто без [лишних] слов, создано [в соответствии] со свойствами [каждой вещи].
К востоку от [царства] Юэ {35} 35. Юэ – одно из древнекитайских царств, находившееся в прибрежной части современной провинции Чжэцзян.
[Закрыть] лежит страна Дерева Чжэ <Кан> {36} 36. Рассказы о похоронах и прочих обычаях этой и других стран (людей Огня, Ицюй) полемически направлены против обрядности, которую отстаивали конфуцианцы, отвергавшие необходимость изучения других народов <(см. Предисловие, прим. 143)>.
[Закрыть]. Родится там первенец, его съедают маленьким, называя это «жертвоприношением младшему брату». Умрет у них дед, отнесут на спине бабку и бросят, говоря: «С женой покойника нельзя жить вместе». К югу от [царства] Чу лежит страна людей. Огня. Почтительным сыном у них считается тот, кто погребает лишь кости своих родных, когда мясо после смерти сгниет и [его]; выбросят. К западу от [царства] Цинь {37} 37. Цинь – одно из древнекитайских царств, находившееся на территории современных провинций Ганьсу и Шэньси.
[Закрыть] лежит страна Ицюй. Почтительным сыном у них считается тот, кто после смерти родных, собирает хворост и их сжигает. Дым от костра поднимается вверх, и это называют «подняться ввысь». Высшие у них считают это управлением, низшие – обычаем, и это не вызывает удивления.
Конфуций, странствуя на Востоке, заметил двух спорящих мальчиков {38} 38. В этом фрагменте отражены представления древних китайцев о перспективе и теплоизлучении, а также подчеркнуто невежество Конфуция в этих вопросах. В борьбе против «многознания» даосы <(см. также стр. 105, 213)> перекликаются с Демокритом.
[Закрыть] и спросил, о чем они спорят:
– Я считаю, что солнце ближе к людям, когда только восходит, и дальше [от них], когда достигает зенита, – сказал первый мальчик. – А он считает, что солнце дальше, когда только восходит, и ближе, когда достигает зенита. – И добавил:
– Когда солнце восходит, оно велико, словно балдахин над колесницей, а в зените [мало], словно тарелка. Разве предмет не кажется маленьким издали и большим вблизи?!
– Когда солнце восходит, [оно] прохладное, а в зените – жжет, словно кипяток, – сказал второй мальчик. – Разве предмет не кажется горячим вблизи и холодным издали?!
Конфуций не мог решить [вопроса], и оба мальчика посмеялись над ним:
– Кто же считает тебя многознающим?!
Равновесие {39} 39. Данный фрагмент ср. «Моцзы», гл. 43, IV, 227.
[Закрыть] – высший закон Поднебесной – относится к вещам, обладающим формой. [Когда] к волосу подвешены [вещи], равные по весу, и волос рвется, [значит], равновесия нет. При равновесии и разрывающие [силы] не разорвут. Люди считают это неверным, но, конечно, есть и понимающие, что это верно.
Чжань Хэ {40} 40. Чжань Хэ (Чжаньцзы) – последователь Ян Чжу (см. Ян Юнго, стр. 233, а также «Лецзы», стр. 125-126, «Чжуанцзы», стр. 290, «Весна и осень Люя», цз. 17, VI, 214; цз. 21, VI, 281; «Хуайнаньцзы», цз. 1, VII, 4; цз. 6, VII, 90).
[Закрыть], [удивший рыбу] с леской из одной шелковой нити кокона, с крючком из ости колоса, с удочкой из цзинского бамбука, с приманкой из разрезанного зерна, вытащил рыбу [величиной] с целую повозку. [Даже] в пучине сто жэнь глубиной, в стремительном потоке леска не рвалась, крючок не выпрямлялся, удочка не сгибалась.
– Услышал об этом чуский царь, удивился, призвал [его] к себе и спросил, какая тому причина.
– [Я], ваш слуга, слышал от Преждерожденного старшего мужа рассказ о том, как Пу Цзюйцзы {41} 41. Пу Цзюйцзы – легендарный стрелок, ср. «Хуайнаньцзы» (цз. 6. VII, стр. 90).
[Закрыть] стрелял привязной стрелой. Лук был слабый, привязная стрела – тонкая. [Он] пускал ее при попутном ветре, сразу в пару черных журавлей на краю темной тучи. Предавался [этому] всем сердцем, равномерно действовал руками. [Я], ваш слуга, подражая ему, учился удить рыбу. За пять лет постиг его искусство. Когда [я], ваш слуга, с удочкой приближаюсь к реке, в сердце нет никаких забот, [оно] полно только одной мыслью – о рыбе. Закидываю леску, погружаю крючок, в руке же нет веса [ни легкого, ни тяжелого], ничто не способно [меня] отвлечь. Рыба смотрит на приманку, как на затонувшую пылинку, на пену и глотает ее без колебаний. Вот так [я] способен тяжелое одолеть легким, силу – слабостью. Если бы так же мог править царством великий государь, то Поднебесную поистине можно было бы привести в движение одной рукой. Разве это было бы [трудным] делом?
– Прекрасно! – сказал чуский царь.
Гун Ху из Лу и Ци Ин из Чжао заболели и, [придя] вместе к Бянь Цяо {42} 42. Бянь Цяо (или Цинь Юэжэнь) – легендарный врач родом из царства Чжэн. Сыма Цяць в «Жизнеописании Бянь Цяо» («Исторические записки», цз. 105), относит даты его жизни ко времени Светлейшего (Чжао), царя в Цзинь (532-527 гг. до н.э.).
[Закрыть], просили их исцелить. Бянь Цяо стал их лечить и, когда оба они выздоровели, сказал:
– Прежняя болезнь вторглась в [ваши] внутренности извне, поэтому от лекарств и уколов камнем, прошла. Ныне же [осталась] болезнь, которая родилась вместе с вами и выросла вместе с [вашим] телом. Как вы думаете, не побороться ли с нею теперь?
– Хотели бы сначала услышать о ее признаках, – сказали больные.
– Воля у тебя сильная, а жизненная энергия слабая, – сказал врач, [обращаясь] к Гун Ху. – Поэтому [ты] силен в замыслах, но слаб в [их] выполнении. У Ци Ина же, – продолжал Бянь Цяо, – воля слабая, а жизненная энергия сильная, поэтому [он] мало размышляет и вредит себе произволом. Если переставить ваши сердца {43} 43. Фрагмент посвящен взаимосвязи элементов человеческого тела <(см. также притчу о «механическом артисте», стр. 93)>.
[Закрыть], то – к счастью для обоих – установится равновесие.
Тут Бянь Цяо напоил обоих вином с отравой и одурманил, [будто] до смерти, на три дня. Разрезал [у каждого] грудь, вытащил сердца, переменил их [местами] и приложил чудесного снадобья.
Придя в сознание, оба [почувствовали себя здоровыми], как прежде, попрощались и отправились [по домам].
И вот Гун Ху пошел в дом к Ци Ину, жена которого отказалась его признать. Ци Ин же пошел в дом Гун Ху, жена которого также отказалась его признать. Семьи стали друг с другом судиться и попросили Бянь Цяо разобрать их тяжбу. Бянь Цяо объяснил как было дело, и тяжба была прекращена.
Ху Ба {44} 44. Ху Ба (Гу? Ба) – легендарный музыкант. В этом и следующих фрагментах излагаются эстетические взгляды даосов. В музыке и других искусствах они видели подражание природе на основе познания ее законов, а поэтому утверждали возможность воздействия искусства на природу и человека в том числе <(см. также стр. 139, 204-205, 230-231; «Чжуанцзы», гл. 2, прим. 3, гл. 19, прим. 8)>.
[Закрыть] играл на цине, и птицы танцевали, а рыбы – прыгали. Услышав об этом, чжэнский наставник Вэнь {45} 45. Наставник Вэнь (Ши Вэнь) – музыкант из царства Чжэн (ср. «Весна и осень Люя», цз. 17, VI, 202).
[Закрыть] бросил семью и пошел странствовать, следуя за наставником Сяном {46} 46. Наставник Сян (Ши Сян) – легендарный музыкант.
[Закрыть]. Вэнь трогал струны, настраивал инструмент, но за три года не окончил ни одной песни.
– Ты можешь вернуться [домой], – сказал ему наставник Сян.
– [Дайте] еще немного времени и посмотрите, что будет. Дело ие в том, что [я], Вэнь, неспособен настраивать инструмент, неспособен сложить песню, – вздыхая, отложив цинь, сказал Вэнь. – То, о чем [я], Вэнь, думаю – не струны, к чему стремлюсь – не звуки. Пока не обрету [желаемого] внутри себя, в сердце, не откликнется вовне, в инструменте. Поэтому не смею шевельнуть рукой и тронуть струны.
Вскоре [он] снова увиделся с наставником Сяном.
– Как у тебя с цинем? – спросил наставник Сян.
– Постиг, – ответил Вэнь, – прошу [меня] испытать.
Была весна, а [он] ударил по [осенней] второй струне, вызвал полутон восьмой луны. И тут повеял прохладный ветерок, созрели злаки, плоды на деревьях. Когда наступила осень {47} 47. Здесь в поэтической форме изложен развитый в системе люй принцип восходящих квинт с соответствием их временам года (осень – фа, весна – до, зима – соль, лето – ре).
[Закрыть], [он] ударил по [весенней] третьей струне, вызвал полутон второй луны. И тут возвратился теплый ветер, расцвели травы и деревья. Когда наступило лето, [он] ударил по [зимней] пятой струне, вызвал полутон одиннадцатой луны. И тут стал падать снег с инеем, замерзли реки и пруды. Когда наступила зима, [он] ударил по летней [четвертой] струне, вызвал полутон пятой луны. И тут запылали лучи; солнца, растаял снег. Под конец же тронул первую вместе с четырьмя остальными. И тут поднялся счастливый ветер, поплыли радостные облака, выпала сладкая роса, забили источники изобилия.
Поглаживая себя по груди и притопывая ногами, наставник Сян сказал:
– Как тонко ты играешь! Ничего не смогли бы добавить но наставник Куан своей чистой третьей, [весенней] струной, ни Цзоу Янь {48} 48. Цзоу Янь – музыкант при Светлейшем (Чжао), царе в Янь (58-6574 гг. до н.э.)., который мог своей игрой на флейте превратить холодную погоду в теплую.
[Закрыть] своей игрой на свирели. Один взял бы свой цинь, другой – свою свирель, и оба последовали бы за тобой.
Се Тань учился петь у Цинь Цина {49} 49. Се Тань и Цинь Цин – легендарные певцы из царства Цинь, см. «Хуайнаньцзы», цз. 13, VII, 217.
[Закрыть], еще не перенял до конца мастерства Цина, как объявил, что его исчерпал, и распрощался, чтобы направиться домой. Цинь Цин [его] не удерживал, но на дороге в предместье устроил проводы. [Здесь], отбивая такт, [он] запел с такой печалью, что затрепетали деревья, задержались плывущие облака.
Тут Се Тань стал просить прощения и разрешения остаться. Всю жизнь [он] больше не осмеливался заговорить о [своем} уходе.
Обернувшись к своему другу, Цинь Цин сказал:
– Некогда Э {50} 50. Э из Хань – легендарная певица. Хань – одно из древних царств Китая, находившееся на территории современной провинции Шэньси, см. «Хуайнаньцзы», цз. 13, VII, 217.
[Закрыть] из [царства] Хань шла на Восток, и в Ци [у нее] не хватило еды. Проходя через Ворота Согласия {51} 51. Ворота Согласия (Юнмынь) – название ворот в столице царства Ци.
[Закрыть], [она] спела за угощение. Когда же ушла, звуки [ее] голоса, не умолкая, кружились три дня в стропилах и балках. [Все] справа и слева думали, что она еще не ушла.
[Когда она] проходила мимо постоялого двора, постояльцы ее оскорбили. Тут Хань Э протяжно и жалобно зарыдала, и [на расстоянии] в ли стар и млад, стоя друг против друга, загрустили, опечалились и горько заплакали. Три дня [они] не принимали пищи, а затем вдруг погнались за Хань Э. Возвращаясь, Э снова запела длинную песню, и на расстоянии ли стар и млад, забыв о прежней печали, принялись без удержу прыгать, хлопать в ладоши и танцевать. Потом же проводили ее, щедро одарив. Вот почему у Ворот Согласия жители и по сей день прекрасна поют и плачут, – [они] подражают песням, оставленным Э.
Боя прекрасно играл на цине, а Чжун Цзыци {52} 52. Фрагмент о музыканте и тонком ценителе музыки, видимо, исходный; ср. «Весна и осень Люя», цз. 9, VI, 92-93; цз. 16, VI, 140; ср. также средневековуюновеллу «О том, как Юй Боя, лютню разбив, простился с „понявшим звук“», пер. Б.А. Васильева («Восток», 1924, № 4); В.А. Вельгуса («Удивительные истории нашего времени и древности», т. II).
[Закрыть] был замечательным слушателем. Заиграл Боя, думая о восхождении на высокую гору, и Чжун Цзыци воскликнул:
– Как прекрасно! Возвышенно, словно гора Великая!
[Заиграл Боя], думая о течении вод, и Чжун Цзыци воскликнул:
– Как прекрасно! Безбрежно, словно речная гладь!
Так улавливал Чжун Цзыци любой замысел Боя.
Блуждая по северному склону горы Великой, они внезапно попали под проливной дождь и укрылись под нависшим утесом. Сердце [Боя] охватила печаль, [он] взялся за цинь и заиграл. Начал с песни о долгом ливне, затем сочинил мелодию горного обвала, Чжун Цзыци с первого же такта постигал его мысль. Отложив цинь. Боя со вздохом сказал:
– Прекрасно! Прекрасно! Ты слышишь мои мысли, словно мое сердце. Разве в моих песнях что-либо от тебя укроется?
Объездив запад во время зимней охоты, чжоуский царь My перевалил через [гору] Союз Старших Братьев и, не доезжая до горы Янь, повернул обратно. Не успел [он] въехать в Срединное царство, как на дороге [ему] встретился мудрый ремесленник по имени мастер Сутулый {53} 53. В притче о мастере Сутулом (Яньши) говорится о возможности подражания природе даже в создании сложнейших организмов (механический артист). Прославление мастерства простого человека с физическим недостатком – антиконфуцианский тезис.
[Закрыть].
– К чему ты способен? – приняв его, спросил царь.
– Прикажите только испытать [меня], своего слугу, – ответил мастер. – Но хочу, чтобы государь сначала посмотрел на то, что ваш слуга уже сделал.
– Приноси с собой завтра, мы с тобой вместе посмотрим, – велел Муван.
На другой день мастер Сутулый явился к государю. Приняв его, Муван спросил:
– Кто это пришел вместе с тобой?
– Артист, созданный вашим слугой, – ответил мастер.
С удивлением смотрел Муван на артиста: [он] шагал, поднимал и опускал голову, следуя за мастером. Искусник коснулся его щеки и [артист] запел согласно мотиву; взял за руку – и он стал танцевать согласно ритму; повинуясь любому желанию, превращался и изменялся на тысячу ладов. Государь же принял его за настоящего человека. Рядом с государем стояли и любовались [на представление] Шэнь Цзи и весь гарем.
Под конец артист подмигнул окружавшим царя женщинам и поманил их к себе. В страшном гневе государь пожелал казнить мастера Сутулого на месте. Мастер же в ужасе разрезал, разобрал артиста, показал царю и объяснил, что сделан [он] из кожи, дерева, клея, лака и [раскрашен] белым, черным, красным и синим. Государь тщательно все осмотрел, и все оказалось искусственным: внутри – печень, желчь, сердце, легкие, селезенка, почки, кишки и желудок; снаружи – мускулы, кости, суставы, сочленения, кожа, зубы и волосы, – все было представлено полностью.
[Когда] мастер собрал все снова, как прежде, государь попробовал вынуть [у куклы] сердце {54} 54. Иллюстрация к древнему пониманию взаимосвязи органов чувств с внутренними органами человека.
[Закрыть] – и уста замолкли; вынул печень – и глаза ослепли; вынул почки – и ноги стали неподвижными. Муван вздохнул, восхищенный, и воскликнул:
– Оказывается, человек своим искусством может добиться тех же успехов, что и природа! – Он приказал поместить [куклу] на вторую колесницу и вместе с нею вернулся.
Ведь Гуншу Бань {55} 55. Гуншу Бань (Бань Шу, Гуншуцзы) – ученик Mo Ди, плотник, изобретатель военного снаряжения.
[Закрыть] свою осадную лестницу и Mo Ди своего летающего коршуна {56} 56. Создателем летающей птицы здесь и в «Хань Фэйцзы» (цз. 32, V, 199) называется Моцзы, а в «Моцзы» (гл. 49, IV, 292) – Гуншу Бань, который создал сороку. Известия эти, судя по названиям птиц, различные, кроме того, коршун продержался в воздухе один день, а сорока – три дня.
[Закрыть] называли высшим пределом мастерства. [Когда же] их ученики Дунмын Цзя {57} 57. Дунмын Цзя – ученик Гуншу Баня.
[Закрыть] и Цинь Гули {58} 58. Цинь Гули (Циньцзы) – ученик Моцзы.
[Закрыть] услышали об искусстве мастера Сутулого и сообщили о нем обоим философам, те до конца жизни не посмели больше заговаривать о мастерстве и держались лишь циркуля и отвеса.
Гань Ин {59} 59. Гань Ин (Фэй) Стремительный Вэй, Цзи Чан – легендарные стрелки. Во фрагменте раскрывается процесс овладения мастерством и соперничество между учеником и учителем.
[Закрыть] в старину был замечательным стрелком. Лишь натянет лук – и звери ложатся, а птицы падают. У Гань Ина обучался Стремительный Вэй и превзошел в мастерстве своего наставника. К Стремительному Вэю и пришел учиться Цзи Чан.
– Сначала научись не моргать, – сказал ему Стремительный Вэй, – а затем поговорим и о стрельбе.
Цзи Чан вернулся домой, лег под ткацкий станок своей жены и стал глядеть, как снует челнок. Через два года он не моргал, даже если [его] кололи в уголок глаза кончиком шила.
[Цзи Чан] доложил об этом Стремительному Вэю, тот сказал:
– [Этого] еще недостаточно. Теперь еще научись смотреть, а потом можно [и стрелять. Научись] видеть малое, точно большое, туманное, точно ясное, а затем доложишь.
Чан подвесил к окну вошь на конском волосе и стал на нее глядеть, обернувшись лицом к югу. Через десять дней [вошь] стала расти [в его глазах], а через три года уподобилась тележному колесу, все же остальные предметы [казались ему] величиной с холм или гору. Взял [он] лук из яньского рога, стрелу из цзинского бамбука, выстрелил и пронзил сердце вши, не порвав волоса.
Доложил об этом Стремительному Вэю. Стремительный Вэй ударил себя в грудь, затопал ногами и воскликнул:
– Ты овладел [искусством]!
Тогда Цзи Чан понял, что во всей Поднебесной для него остался лишь один соперник, и задумал убить Стремительного Вэя.
Они встретились на пустыре и стали друг в друга стрелять. Стрелы их на полдороге сталкивались наконечниками и падали на землю, не поднимая пыли. Но вот у Стремительного Вэя иссякли стрелы, а у Цзи Чана осталась еще одна. Он спустил ее, но Стремительный Вэй точно отразил стрелу колючкой кустарника.
И тут оба мастера заплакали, отбросили луки, поклонились друг другу до земли и просили друг друга считаться отцом и сыном. Каждый надкусил себе руку [и кровью] поклялся никому более не передавать своего мастерства.
Учителя Отца Цзао звали Великим Бобом {60} 60. Отец Цзао (Цзао Фу) и великий Боб (Тай Доу) – легендарные колесничие. В процессе овладения мастерством в этой притче раскрывается теория познания Лецзы – от чувственного познания к рациональному, а от последнего снова к чувственному <(см. также «Чжуанцзы», 147, 203)>.
[Закрыть]. Когда Отец Цзао пришел к нему учиться управлять колесницей, то по обычаю держался очень скромно. Великий Боб же ничего ему не объяснял целых три года. Отец Цзао относился [к учителю] все почтительнее, и [тот], наконец, с ним заговорил:
– В старинной песне поется:
Ты сначала смотри, как я бегаю. Станешь бегать, как я, тогда сможешь взяться за шесть пар вожжей, управлять шестеркой коней.
– Буду лишь повиноваться приказу, – ответил Отец Цзао. Тут Великий Боб сделал дорогу: на расстоянии шага [один от другого] установил столбы, на которых умещалась лишь ступня. По ним он стал ходить, бегать туда и обратно, не скользя и не падая.
Отец Цзао стал этому учиться и за три дня овладел его искусством.
– Как ты понятлив! Как быстро все усвоил! – вздохнув, сказал Великий Боб. – Так поступает Колесничий. Когда ты ходил, то овладел умением ногами, а откликался на него сердцем <умом>. Это и распространи на управление колесницей. Держи в порядке вожжи там, где [они] соединены с удилами, натягивай их или ослабляй в согласии с углами губ [коней]. Правильно соразмеряй мысль в своей груди, чувствуй ритм руками. Внутренне овладеешь волей, а внешне [научишься] угадывать желание коней. Тогда-то и сумеешь посылать [коней] вперед или отводить назад, словно по натянутому шнуру, делать повороты или кружиться, словно по угломеру и циркулю, и силы коней хватит с избытком на любой, самый дальний путь. Вот это истинное мастерство. Овладев мастерством [управления] удилами, приводи в соответствие поводья; овладев мастерством [управления] поводьями, приводи в соответствие и руки; [когда руки] овладеют мастерством, приводи в соответствие и мысли. И тогда можешь уже не следить глазами и не подхлестывать кнутом. Будешь стоять прямо с легким сердцем, и шесть пар вожжей не перепутаются, и [топот] двадцати четырех копыт будет равномерным, движения же совершенно точными при езде вперед, назад, кругом и при поворотах. А затем уж твоя колесница проедет всюду, где только поместятся колеса, всюду, где только хватит места для конских копыт. И тогда [езда в любой местности] станет [для тебя] одинаковой, не заметишь ни отвесных гор, ни узких ущелий, ни топи, ни равнины. На этом кончается мое искусство, и ты им овладел!
Вэй Черное Яйцо {62} 62. Вэй Черное Яйцо (Хэй Луань), Цю Ясный (Бинчжан), Верный (Лайдань) – сказочные герои. Притча о них – иллюстрация к даосской идее: и слабый способен сокрушить сильного.
[Закрыть] из-за тайной ненависти убил Цю Ясного и сын Ясного – Верный, задумал [ему] отомстить. Духом Верный был очень силен, но телом слишком слаб: ел по зернышку, ходил [лишь] при попутном ветре. Даже в гневе не мог поднять оружие, чтобы отомстить. [Но], стыдясь прибегнуть к чужой помощи, [он] поклялся расправиться с Черным Яйцом своей рукой.
Черное же Яйцо превосходил всех дерзостью и отвагой, силой противостоял сотне мужей, [крепостью] суставов и костей, мускулов и кожи даже не походил на человека: вытянутой шеей отражал [удар] мяча, обнаженной грудью – стрелу. Лезвие и острие гнулись и ломались, а на теле [у него] не оставалось ни царапины, ни шрама. Зная свою силу, [он] смотрел на Верного, как на цыпленка.
– Что ты думаешь делать? – спросил у Верного его друг, Советчик Шэнь {63} 63. Советчик Шэнь (То), Великий Совершенный Кун Чжоу) – герои сказочного характера.
[Закрыть]. – Ты так оскорблен, а он так пренебрегает тобой.