Текст книги "Однажды придёт весна...(СИ)"

Они шли на север.

В разваливающейся хижине на болоте прошло четыре дня – столько хватило, чтобы, как утверждал Сарнион, восстановить его силы. И начался утомительный, долгий путь на север. Они держались вдали от дорог, сначала с ужасом, а потом уже только с усталой обречённостью глядя на разорённые земли Эрегиона – северный край Разлива, вытоптанные берега Митейтель, выжженные следы поселений по течению Бруинен… Уцелевшие убежища попадались редко, припасов – и того меньше. Лишь следы прокатившегося чёрного войска и воспоминания о пережитом заставляли двигаться вперёд, хотя надежда почти умерла. Что можно найти среди руин и развалин когда-то цветущей земли? Что может противостоять той лавине, что накрыла Эрегион?.. И где закончится их неверный путь, если никакого войска эльдар здесь нет?..

Они шли вверх по течению реки. Шли днём, стараясь укрыться как можно надёжнее по ночам вдали от дорог и вымерших посёлков, спали без огня под истрёпанным плащом Сарниона, гнетущую тишину нарушали только по необходимости. Но за все долгие недели пути – когда осень сменилась зимой, смёрзшуюся землю присыпало снегом, и даже лягушку поймать стало большой удачей – маленький лорд ни разу не заговорил с Сарнионом первым. Он упрямо шёл вперёд, послушно замирал, едва на пути встречались патрули или отряды врага, терпеливо сносил тяготы дороги и за всё время так и не выпустил из рук дедов меч, не доверяя больше юноше его ни на час. А Сарнион так и не смог заставить себя обратиться к мальчику так, как тот потребовал…

Чем дальше к северу – тем становилось холоднее, зима не баловала оттепелями. Дни сливались в недели, мили – в лиги, и немало их осталось позади, когда однажды холодным ярким днём Сарнион и Ферарод, разом скатившиеся в овраг при звуке цокота копыт, так же, не сговариваясь, ринулись навстречу ему. Над приближающимся отрядом всадников реяли серебристо-синие знамёна, и спустя три четверти часа юноша и мальчик оказались уже в походном лагере, в окружении приветливых лиц и сочувственных взглядов эльдар.

– Лорд Эльронд приглашает вас к себе для беседы.

В палатку, где неподвижно сидели Сарнион и Ферарод, с одинаковым упоением глядя на огонь в жаровне и грея руки о чаши с травяным отваром, вошёл дежурный страж. Второй страж, с жалостью наблюдавший за мальчиком и юношей от входа, согласно кивнул и подошёл к огню.

– Пойдёмте, друзья, это не займёт много времени, – мягко произнёс он, не решаясь отобрать у них питьё.

Сарнион вздрогнул и очнулся. Отставил свою чашу, встал, сбрасывая с плеч одеяло.

– Пойдём, ма… маленький лорд, – с горечью и усталостью произнёс он, протягивая мальчику руку, – закончим наш путь…

Тот не ответил. Отвернулся, словно не замечая протянутой руки юноши, тоже отставил чашу, скинул одеяло и потянулся за мечом. Стражи переглянулись, но не стали останавливать его – все они уже в полной мере оценили как оружие, принесённое в лагерь этой необычной парой беглецов, так и их воинские «умения»…

В палатке командующего, куда привёл страж юношу и мальчика, вокруг стола сидели лорды – двое темноволосых нолдор, золотоволосый воитель в сияющих доспехах и светловолосый синда, при виде которого Ферарод вздрогнул и едва сдержался, чтобы не броситься к столу. Лорды обернулись к вошедшим, и мальчик вовремя остановился и лишь вежливо поклонился, встретив ярко-синий взгляд незнакомого светловолосого лорда, издали чем-то похожего на отца.

– Браннон Эльронд…

– Благодарю, мой друг, можешь идти, – остановил доклад стража один из темноволосых лордов, живо поднимаясь из-за стола и с нескрываемым интересом оглядывая гостей.

– Они же совсем дети! – с изумлением воскликнул второй темноволосый нолдо.

– Но если они сейчас здесь, то в доблести или смелости не уступят любому нашему воителю, браннон Эрестор, – заметил золотоволосый лорд и доброжелательно улыбнулся гостям. – Мы рады видеть вас здесь, друзья.

Сарнион поклонился. Ферарод сверлил лордов настойчивым взглядом, не спеша вступать в разговоры.

– Мы не задержим вас надолго, друзья. Всего лишь несколько вопросов, – продолжил золотоволосый лорд.

– Спрашивай, лорд, – снова поклонился Сарнион.

– Кто вы? Откуда? Как добрались сюда? – спросил темноволосый нолдо, которого дежурный страж называл лордом Эльрондом.

Сарнион глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и взглянул на мальчика, не сводившего хмурого взгляда с высоких лордов.

– Мы пришли с юга, наш дом… пал, – заговорил Сарнион, и тут же последовал вопрос среброволосого синда:

– Кто ваш лорд?

– Лорд Исильйондо, – глухо проговорил юноша.

– Нин-ин-Эйльф, – произнёс синда, словно поясняя что-то остальным лордам.

– Значит, они пересекли реку, и Тарбад уже… – вполголоса заметил лорд Эрестор, но был остановлен взмахом руки лорда Эльронда.

– Обсудим это позже, – произнёс он и снова обратил внимание на беглецов. – Как ваши имена?

– Я Сарнион, – склонил голову юноша, – это, – повёл он рукой в сторону мальчика, – Ферарод, сын моего учителя Тинкондиля и внук лорда Исильйондо.

Лорды удивлённо переглянулись, и золотоволосый воитель в сверкающих доспехах приблизился к мальчику, опустился рядом с ним на колено, заглядывая в лицо.

– Позволь взглянуть на твой меч, Ферарод?

Мальчик без колебаний протянул ему оружие и высоко вскинул голову, глядя на всех.

– Не зовите меня так. Я Ферн…

Среброволосый лорд у стола прикрыл рукой глаза, лорд Эрестор стиснул зубы, не в силах скрыть жалость во взгляде, лорд Эльронд чуть приподнял бровь, переводя взгляд с мальчика на юношу и снова на меч, который вертел в руках золотоволосый воитель.

– Очень хороший меч, мой друг, – произнёс наконец воитель, отрывая восторженный взгляд от блуждающей по лезвию оружия надписи и снова заглядывая ребёнку в лицо. – Один из лучших, что я видел за всю свою жизнь. Откуда он? Это меч твоего деда?

Мальчик кивнул.

– И моего отца. Он сделал его…

– Твой отец – великий мастер.

– Да, браннон. И великий воин, – с жаром выпалил мальчик. – Он ушёл с войском на помощь владыке Келебримбору. И когда закончится война… – Он замолчал, не договорив, а лорд спокойно и понимающе кивнул.

– Ты отдашь ему его меч.

– Да, браннон.

– Ты гордишься им.

– Да, браннон.

– И ты прав, Ференарато**, – при этих словах остальные лорды словно обратились в слух, только среброволосый синда недовольно нахмурился. – Тебе есть чем гордиться.

Мальчик промолчал, не понимая, к чему ведётся речь, а воитель вернул ему меч со словами:

– Тогда почему же ты желаешь отречься от своего прошлого и от своей семьи, юный лорд? Почему желаешь забыть имя, которым звал тебя отец?

– Потому, что… я уже… не малыш… – запинаясь, выговорил мальчик, не желая сейчас вдаваться во все подробности долгого пути от разорённого посёлка на краю болот до этого военного лагеря. И не желая объяснять всё пережитое за последние долгие недели, годы… дни… – И я вовсе не лорд, как… вы, – закончил, наконец, он и поднял на эльдар тяжёлый, совсем не детский взгляд.

Лорд Эльронд невесело усмехнулся:

– Мой юный друг, тебя никто не просит сейчас говорить обо всём, что лежит тяжестью на твоём сердце и горит в глубине души.

– Но и отрекаться от всего тоже нельзя, – подхватил нолдо у стола, переглянувшись со светловолосым синда.

– Мы знаем, что твой путь… ваш путь, – тут же поправил сам себя лорд Эльронд, – был нелёгким. Как и у всех, кто оказался здесь в этот час. Но в наших силах сейчас переправить вас в безопасное убежище.

– Безопасное? – вырвалось у Сарниона. – Простите…

– Да, мой друг, самое безопасное в нынешнее время в нынешних землях.

– И мы приложим все силы, чтобы оно таким и оставалось, – усмехнулся золотоволосый лорд, но в улыбке его не было радости, только озабоченность и печаль.

– Браннон… – внезапно позвал мальчик и вопросительно замолчал, глядя на золотоволосого воителя.

– Глорфиндэль, – с усмешкой подсказал тот.

– Браннон Глорфиндэль, я хотел бы тоже… приложить все силы… – тихо закончил он и опустил голову, словно ожидая взрыва смеха на свои высокопарные слова.

– Это можно устроить, мой друг, – неожиданно хмыкнул лорд Эрестор.

– Нам нужен каждый, кто сумел противостоять той силе, что накрыла эти несчастные земли, – отозвался лорд Эльронд.

– Только если он знает, за что идёт война, – среброволосый синда сверлил юношу и мальчика испытующим взглядом.

– «Глав-эн-куиль», – прочёл вслух руны на мече золотоволосый воитель и в очередной раз заглянул мальчику в лицо: – Так как же тебя называть, мой юный друг Ференарато?

– Зовите меня Фернрод, – твёрдо ответил тот. И, разглядывая переливающееся лезвие своего меча, не увидел лёгких улыбок, скользнувших по лицам лордов.

– Антрос! – вдруг громко позвал лорд Эльронд, и на пороге походной палатки командиров тотчас же появился дежурный страж. – Проводи наших гостей отдохнуть и принесите им поесть. А после сопроводи мастера Сарниона, – он указал на юношу, – к лекарям. И сообщи мне об этом.

– Да, мой лорд, – поклонился страж.

– Я не мастер, лорд Эльронд, – попытался возразить ошеломлённый юноша. – Моё обучение… я так и не…

– Мы поговорим об этом у лекарей, мой друг. Ступайте, поешьте и отдохните. На твою руку я хочу посмотреть сам, тогда и поговорим. Идите.

– Браннон Эльронд! – Мальчик, уже направившийся за стражем, вдруг остановился на пороге и оглянулся на лордов – четыре пары спокойных дружелюбных глаз тут же обратились на него от стола, где можно было разглядеть разложенную карту, придавленную в нескольких местах чёрными и белыми камешками. – Браннон Эльронд, так какие вопросы ты хотел нам задать, когда позвал сюда?

– Я уже получил все ответы, Фернрод, – мягко усмехнулся лорд и кивнул на дверь, – отдыхайте. Набирайтесь сил. Вам предстоит ещё немалый путь.

Юноша и мальчик следом за дежурным стражем вышли наружу.

Стемнело. Серебристые снежинки мягко сеялись с чёрного неба и украшали ажурными кружевами походный лагерь эльдар. Перекликались часовые, уютно горели огни. И после всех недель лишений, утрат и горестей, пережитых на руинах разорённых земель, сложно было представить себе, что где-то может быть ещё более безопасный приют, способный вернуть покой и мир былой жизни потерянным скитальцам-эльдар…

Комментарий к Глава 10

* – Ферарод умер. Погиб в доме лорда Исильйондо. Он мёртв. Я… Мёртвый…

**Ferenarato – (квен.) “feren” бук + “arato” выдающийся, чемпион, первый.

Мальчик, в силу своего воспитания понимающий оба языка и не видящий ничего запретного в квенье, переложил на синдарин своё имя, чуть исказив предыдущее, отцовское имя: на квенье “бук” – это “feren” или “ferne”, “аrato” на синдарине трансформируется в окончание -rod.

В работе использованы сведения из эссе о Глорфиндэле, Неоконченные сказания, согласно которому он вернулся в Средиземье в середине второй эпохи, чтобы помочь Гиль-Галаду в борьбе с Сауроном.

========== Глава 11 ==========

1699 год в.э.

месяц Нарвайн (январь)

Здешняя зима была непонятной, непривычной, совершенно другой…

Здесь не было сильного мороза, словно северные холода не решались заглядывать в глубину непролазных лесов у подножия западных склонов Хитаэглир. Здесь не было буйных ветров, свободно гуляющих по просторам Эрегиона – высокие стены гор не давали им воли, позволяя только перешёптываться и покачивать высоко над землёй кронами могучих деревьев. Здесь не было нарядных падубовых зарослей, пестрящих алыми россыпями ягод по яркой зелени – вместо них царапали небо чёрные ветви дубов и буков, дремлющих в ожидании весны. И мягко сеялся снег на покрытую золотом опавшей листвы землю, укрывая сединой вершины древних гор, густо поросшие тёмно-зелёными раскидистыми елями и мхом.

Здесь было много воды. Не той широкой, спокойной воды тихого Разлива, где находили пристанище перелётные стаи белоснежных птиц, а другой – буйной, неудержимой, стремительной. Громкая и звонкая Бруинен врывалась в долину искристыми быстрыми потоками, неподвластными зимним холодам, и исчезала в порогах и водопадах за бродами и подъездным мостом. Мост – узкий, щелястый, наскоро сбитый над поваленным поперёк ущелья деревом – был единственной дорогой и основной защитой этого места, давшего пристанище выжившим в Эрегионе эльдар. Пристанище, приют, домашний очаг… Новый дом в необжитых предгорьях у подножия Хитаэглир. Дом для тех, кто потерял всё, кто выжил на руинах Эрегиона, кто спасся и добрался сюда. Ощетинившиеся кольями заграждения на берегах реки, несколько деревянных вышек с дежурящими день и ночь стражами, быстрые горные потоки и мост через глубокое ущелье, не подпускающее хищников к лагерю, выросшему и быстро отстраивающемуся в потайной долине под прикрытием серых скал.

Хищников было немало: волки – сильные, агрессивные, не пугающиеся стрел и огня, кабаны и медведи – неуступчивые хозяева леса, по праву рождения считающие себя повелителями непроходимых чащ, рыси – ловкие бесшумные охотники, давно облюбовавшие себе угодья среди скал. А ещё появлялись дикие тролли, спускаясь с высот Эттенмурс – эти гости являлись нечасто, но в такие ночи на помощь дежурным стражам стекались все, кто мог держать оружие в руках. Иногда случалось так, что стражи и присутствующих в лагере воинов не хватало, чтобы защититься от пришельцев. И тогда мост попросту разбирали, оставляя недостроенные вышки за рекой непрошенным гостям, с тем чтобы вернуться на рассвете убирать завалы, строить заграждения и крепить берега…

Их было мало – тех, кто постоянно жил здесь, охотился, строил, валил лес, добывал камень, шил одежду, ковал оружие, собирал травы и ждал. Ждал конца войны и любых вестей от воинов, бьющихся с чёрным войском за границами потайной долины, за спасительным лесом и лабиринтом серых скал.

Здесь жили в основном женщины и дети, в то время как их отцы и мужья носились разрозненными отрядами по северным окраинам Эрегиона, отвлекая войско врага. Здесь жили лучшие из лучших мастеров – те, кого Совет лордов, создавших это убежище, не отпускал в ряды войска. И здесь оставались лучшие целители, к которым привозили самых тяжёлых раненых из тех, кто не мог уже успевать за быстрыми и неуловимыми пограничными отрядами эльдар.

Здешняя жизнь, непохожая на прежнюю, с каждым днём становилась всё обыденней и привычней. Значит, станет привычной и здешняя зима – уже третья по счёту вдали от Нин-ин-Эйльф и белоснежных лебединых стай…

– Сарнион! Сарнион! Да что же ты делаешь! – громкий оклик заставил юношу оторваться от невесёлых мыслей.

Испугано ойкнув, он схватил склянку с отваром, бурно кипевшую над огнём, и снова вскрикнул – уже от боли.

– Сарнион!

– Прости, госпожа Манэвен…

– Что же ты творишь, мальчишка! Неужели нельзя хоть раз просто немного проследить за огнём, не сбегая в мечтания и не отводя глаз! – темноволосая целительница, запричитавшая было над испорченным зельем, бросилась к неосторожному юноше. На правой ладони Сарниона разливался багряный ожог, и эллет быстро накрыла его руку чистой, смоченной в целебном отваре тряпицей, что-то шепча.

– Не волнуйся, госпожа Манэвен, эта рука мне не особо нужна, – кривясь от боли, попытался пошутить Сарнион, но резко замолчал под осуждающим взглядом целительницы. – Прости… я задумался…

– Как и всегда, – тяжело вздохнула она, отнимая тряпицу и разглядывая его ладонь. Краснота уходила на глазах, кожа приобретала свой обычный цвет.

Юноша шевельнул пальцами и со смущением высвободил руку, неловко и неуверенно двинул плечом, опустил глаза.

– Прости за испорченное зелье, – едва слышно повторил он и снова повёл плечом – рана, полученная той ночью, когда погиб их посёлок, всё ещё давала о себе знать.

Несмотря на то, что им занимались лучшие целители эльдар, даже лорд Эльронд не смог помочь до конца – правая рука больше не держала с уверенностью ни меч, ни кузнечный молот. Да и привычное невесомое перо тоже плохо слушалось неловких пальцев – руны выходили неразборчивыми, чернила неряшливо брызгали по страницам. Но он не отчаивался – упрямо и настойчиво учился писать левой рукой, а ещё, не имея возможности больше быть полезным в кузнице, напросился в помощники к целителям. И пусть у него не было сильных целительских способностей, но всё же кое-что и он мог – собирать травы, мыть склянки, варить отвары.

– Это был мой последний запас, – не удержалась от сожаления Манэвен, вытирая со стола грязно-бурую лужу и сметая осколки стекла. В воздухе стойко висел резкий горько-пряный запах, а огонь, в который попало испорченное зелье, всё ещё потрескивал и плевался искрами.

– Не последний, госпожа, – поспешил успокоить целительницу Сарнион, оглядываясь назад – там, за его спиной, на бесконечных полках огромных стеллажей хранились запасы трав. – У меня есть ещё…

– Ах, Сарнион, что теперь говорить… Мы потеряли неделю труда!

– Госпожа Манэвен, я здесь кое-что записал… – Юноша потянулся к ящику стола и достал разрозненные записи. – Сейчас… сейчас… Вот! Взгляни сюда! Если взять настойку аконита, а не отвар серого гриба, то… то мы сможем усилить действие этого зелья и изготовить его не за неделю, а за три дня!

Целительница с изумлением смотрела на юношу.

– Сарнион, ты не понимаешь, что предлагаешь сейчас!

– Понимаю, госпожа! Вот, взгляни сюда! Эти записи, – он зашуршал в ящике и достал ещё кипу разрозненных листов, – эти записи нашли воины в… одном из погибших поселений и привезли для лорда Эльронда, а он передал их сюда.

Целительница, явно заинтересовавшись, принялась просматривать записи, а Сарнион не умолкал:

– Мы можем попытаться сделать вот это… – он ткнул пальцем в один из листов, заставив Манэвен поднять взгляд – настороженный и недоверчивый, но уже не хмурый – и задумчиво хмыкнуть:

– Надо же, Сарнион, никогда бы не подумала, что твои мечтания дадут такой результат. Но нам всё равно не хватит этих запасов для подобных опытов.

– Сейчас не хватит, госпожа. Но на будущий год, когда придёт весна, вырастут новые травы! – запальчиво и быстро заговорил юноша, словно боясь, что целительница снова станет возражать. – И вырастут они не только там, в горах, но и здесь, – он кивнул на окно, где от самого порога дома до обрыва реки тянулись ровные борозды обработанной земли, старательно обнесённые невысокой оградой, – совсем рядом с домом! Не зря же я высадил семена… – уже тише и спокойнее закончил он, внимательно ловя выражение лица Манэвен.

Целительница снисходительно усмехнулась и вернула все записи в ящик стола.

– Поговорим об этом в будущем году, мой мальчик. – Она покосилась на окно и снова улыбнулась Сарниону: – В будущем году. Когда придёт весна…

Юноша тяжело вздохнул и согласно закивал, отводя взгляд.

– Когда придёт весна… – эхом повторил он, с трудом переводя дыхание от боли, проснувшейся в глубине души.

Манэвен ободряюще похлопала его по плечу и отошла к полкам с травами.

Сарнион отвернулся к окну.

Мягко сеялся снег, укрывая результаты его труда, дремала остывающая земля. Бурлила быстрая вода, за рекой не смолкал перестук инструментов и громкие голоса мастеров – почти готова была вторая сторожевая вышка, куда завтра в ночь выедет стража, чтобы сделать ещё более надёжным и безопасным убежище эльдар.

У подъездного моста потерянно бродил Ферарод – нет, Фернрод, как звали его все теперь, – с тоской поглядывая на другой берег реки. Детям строжайше запрещено было покидать лагерь и выходить за пределы первой линии оборонных заграждений эльдар. И сколько бы мальчик ни старался доказывать свои умения наставнику, как бы ни противился запретам, как бы ни умолял, но приказ военачальника обязан был исполнять. И он держался – неохотно, мучительно тяжело, провожая жадным взглядом каждый отъезжающий отряд – охотников ли, возвращающихся ли к своим отрядам выздоровевших раненых, мастеров или целителей, выбирающихся в горы по каждодневным делам, – и ждал. Ждал редких приездов тех, кто стал ему новой семьёй, кто остался от прошлой жизни, кого он нашёл по прибытии сюда, и с кем он делил отныне радости и печали, словно вычеркнув из своего круга Сарниона раз и навсегда.

В чём моя вина, маленький лорд?.. Что я могу сделать? Я отдал бы всё, лишь бы вернулась обещанная тебе весна…

*