Текст книги "Свет в конце тоннеля (СИ)"
Автор книги: Лана Танг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Глава 8
Эйнар
Кэри выглядел неотразимо: в вечернем костюме, после посещения косметического салона, – от него невозможно оторвать глаз, до чего хорош! Нет, все-таки я сделал правильный выбор, с таким супругом не стыдно показаться в любом обществе, и мой отец не сможет не понять это, так что вопрос со свадьбой можно считать решенным! Еще немного, возможно полгода, и мы оставим эту скучную страну, которая так и не стала мне родным домом, и вернемся на острова, и пусть весь мир позавидует тогда нашему счастью!
Главный зал клуба сиял и сверкал, убранный к празднику, все остальные помещения пустовали, да и гостей я позвал немного, мне не хотелось превращать день рождения моего милого в большую тусовку, где негде упасть яблоку. Будь моя воля, я и вообще никого бы не звал, но Кэри, которому я предоставил полную свободу в выборе компании, счел необходимым пригласить своего начальника и коллег по работе. Впрочем, они не мешали, скромно освободив середину зала, заняли расставленные по периметру маленькие столики.
– Нравится торт? – заглядывая в глаза своего милого, тихо спросил я. – Чего ж ты стоишь? Задувай скорей свечки!
Он не сразу справился с приятной простой задачкой и вообще был в этот вечер какой-то заторможенный, но я списал его молчаливость и скованность на волнение, вызванное излишним вниманием к нему всех присутствующих, не придав особого значения его растерянным влажным глазам, которые он старательно опускал вниз.
– Смотри, любимый, – встав перед ним на одно колено, я раскрыл изящную белую коробочку, – это подарок. Можешь пока не считать это кольцо обручальным, хотя я дарю его тебе именно с таким подтекстом. Я буду терпеливо ждать, когда ты примешь меня в качестве своей половинки и скажешь «да»...
Кэри совсем растерялся, и я бы голову дал на отсечение, что в глазах его блеснули слезы. Он что-то прошептал или вздохнул и сделал слабую попытку спрятать руку, пока я решительно не захватил ее в горсть, аккуратно надевая на тоненький пальчик золотой ободок.
– Но, Эйни, я не могу... – неуверенно запротестовал он, не сводя глаз с мерцания бриллианта.
– Молчи, я сказал, подожду, – прервал я, поднося к губам его гибкую кисть. – Улыбнись, все смотрят на нас! – Я встал и обнял его за плечи, радостно улыбаясь гостям, которые не замедлили встретить наше обручение шумными возгласами и аплодисментами.
Вечер удался, и все было так, как я и хотел. Мы танцевали, и его чуть вьющиеся каштановые волосы мягко щекотали мне щеку, а губы были так близко, что удержаться никак невозможно. Я таял от нежности, целуя его в полумраке зала, и блики загадочно скользили по танцевальному пятачку, делая все вокруг сказочно-нереальным...
– Ты счастлив, любимый? – приподнимая к себе его милое личико, еле дыша от волнения, шепнул я.
– Ууу... – согласно кивнул он, утыкаясь щекой мне в плечо. – Все замечательно, Эйнар...
***
Мы пили с Кэри шампанское, смеясь и подливая напиток в бокалы друг другу, когда в дверях неожиданно объявился Дэнил Лэйн. Мельком глянув на моего омегу, он коротко кивнул нам обоим, жестом показав на расположенный рядом мой кабинет.
– Что, это так срочно? До завтра не подождет? – первым делом спросил я, когда мы удобно расположились напротив друг друга в креслах у стола. – Кофе хочешь? Или чего покрепче?
– Прости, не хотел портить вечер, но время не терпит, кто знает, что может случиться уже нынешней ночью, если ты будешь и дальше пребывать в счастливом неведенье...
– О чем ты? – нахмурился я. – Что-то случилось?
– Случилось, – односложно ответил он, – самое ужасное. Мы только что закончили расследование по делу утечки секретных файлов и вычислили засланного к тебе шпиона. Им оказался... твой невинный ангелочек, кстати, родной сынок Гэйлорда Мэйсона, Кэри Мэйсон. Он прокрался к тебе в ту ночь, когда вас усыпили в клубе, скопировал документы и передал своему папочке, а сейчас его главной задачей является твоя цена на предстоящем тендере...
– Не может быть! – вырвалось у меня раньше, чем я смог осознать услышанное. – Кэри не мог, он не такой, а ты всегда косо смотришь на него, вот и выдумываешь разные небылицы!
– Мне жаль наносить тебе такой страшный удар, и я бы ни за что не осмелился на это, если бы не имел доказательств. У Мэйсонов мало семейных фотографий, но мы все же смогли раздобыть одну, правда трехлетней давности. Вот, посмотри, все в сборе: глава семейства, его супруг, старший сын альфа, приемный сын, а этот вот, чуточку сбоку – наш голубок Кэри. Фото сделано во время летних каникул, когда наш юный студент вернулся в лоно семьи, чтобы отдохнуть и набраться сил. А это – запись с камер в твоем доме, видишь парнишку в кепке по самые брови, не кажется он тебе чем-то знакомым? А это последняя запись, они говорят со своим папой, как раз о цене на торгах...
– Не может быть... – словно в бреду повторял я, слушая любимый голос моего единственного, – не может быть, он не мог так со мной... я перед ним душу вывернул... сердце отдал... – спиртное обожгло горло, и замутило дыхание. Я закашлялся, слишком много и резко, но тут же налил и выпил вторую порцию, – Нет, нет, это неправда...
– Парень окончил в Штатах два колледжа, он талантливый дизайнер, но отец не давал ему проявить себя, – голос Дэнила доносился откуда-то издалека, – и два года держал на рабочей должности в копировальном отделе. Мы выяснили, что он перестал посещать офис как раз в то самое время, когда рядом с тобой появился этот омега-шпион...
– О, мерзкая жизнь! – собственный вопль показался мне оглушающим. В голове шумело, и мысли бегали, как жалкие тараканы, которых засунули в стеклянную банку, лишив возможности отыскать выход и выбраться на свободу, туда, где солнце и теплое лето. – Ну неужели же на земле одни мрази, которым ни в чем нельзя верить? – Я рубанул кулаком по столу в безнадежной попытке заглушить физической болью боль сердечную. Сбитые костяшки мгновенно покраснели, но я ничего не почувствовал, безумным взором глядя в чуть приоткрытую дверь на сидевшего за столом Кэри. Вот сволочь, подонок, сучий выродок, достойный сынок своего негодяя папочки! Хотелось убить его, физически уничтожить, причинить как можно больше боли, чтобы орал и валялся в ногах, умоляя пощадить, чтоб заливался слезами и кровью от моих побоев, унижался и стонал, жалкое животное, не достойное даже сочувствия и человеческого отношения. – Ну почему так, зачем, как он мог так жестоко предать мою любовь и доверие???
– Эйнар, успокойся! Эйнар, не надо так! – Дэнил стянул с полки аптечку, вытащил какой-то пузырек и бинт, упрямо пытался замотать мне руку, но я не давал, наливая себе еще виски. – Эйнар, не надо так много пить... ты же не пьешь никогда столько много, знаешь, что быстро пьянеешь, теряя рассудок...
– Где наши новые парни? Доставь их сюда, побыстрее, – мутные скверные чувства переполняли меня под завязку. Во мне ничего не осталось, кроме жажды мести и всепоглощающей безумной ненависти. – И проводи... это существо... в дальний кабинет! Прямо сейчас, слышишь, Дэнил!!!
– Но для чего? – голос начальника службы безопасности вибрировал от напряженного страха, я уловил этот оттенок даже сквозь завесу алкоголя, и это взбесило меня еще больше. – Что ты задумал, Эйнар? Ты же не собираешься причинить парню вред? Пусть он предатель, но это не повод для физической расправы, достаточно просто уволить и выгнать из офиса.
– Ты сделал свою работу, Дэн, и я благодарен, но все остальное тебя не касается! Приведи туда эту мерзость, и з-займись нашими гостями. Выгонять их нек-красиво, да они и не помешают, пусть н-наслаждаются вечером, – язык заплетался все больше, и я благоразумно решил повременить со следующими дозами, дабы не выйти из строя раньше времени. – Скаж-жи ему, что мне надо с ним пог-гговорить наедине, больше мне от тебя нич-чего не надо. И парням поз-звони, пусть немедленно явятся!
– Да они здесь, Эйнар, у входа дежурят, но... ты хорошо подумал? Не совершай глупостей, о которых потом пожалеешь. Ты пьян и расстроен, сначала проспись!
– Не твое дело, Дэн, не лезь куда не просят! И хватит меня бинтовать, лучше делай, что говорят! Иди, и тащи туда мелкого сволочонка! Я подойду через минуту, и парни тоже, пусть сразу заходят!..
Кэри
– Поднимайся, парень, Эйнар ждет тебя в отдельном кабинете, – Дэнил Лэйн смотрел на меня со странным сочувствием во взоре, – я провожу, а то заплутаешься, тут слишком много дверей.
Я встал и пошел за ним, недоумевая, почему Эйни, с которым мы только что пили шампанское, вдруг прислал за мной посыльного. Может, что-то еще задумал оригинальное? Мой первый, последний и единственный счастливый день рождения, я навсегда запомню этот сказочный день и буду нежно и трепетно вспоминать в своем будущем одиночестве. Последняя ночь, а уже завтра я буду далеко отсюда, и никакие папочкины угрозы и обещания не заставят меня снова работать на него, предавая любимого...
– Парень, тебе лучше сейчас сбежать, – Дэнил вдруг дернул меня за рукав и жестом указал на черный выход, – не спрашивай ничего, просто беги, и никогда больше сюда не возвращайся. Не думай, что я делаю это для такого, как ты, мне больше дороже душевное состояние друга. Беги же, быстрее, и чтобы я тебя больше никогда не видел! – он настойчиво подталкивал меня в небольшой коридорчик, и я слепо повиновался, хотя ровным счетом ничего не понимал. Даже если меня раскрыли, зачем он мне помогает?
До двери оставалось не более двух шагов, когда она вдруг раскрылась, впустив Эйнара. Увидев меня, он криво усмехнулся, буркнул что-то типа: «я так и знал, что Дэн излишне мягок», грубо схватил за руку и поволок за собой. Мелькнула удаляющаяся спина Дэнила, но я не успел выдать ни звука, ибо мой возлюбленный зажал мне рот ладонью и почти волоком потащил влево. Через миг он остановился перед закрытой дверью, пнул ее ногой и втолкнул меня внутрь.
– Эйнар, что все это... – он размахнулся и отвесил мне увесистую оплеуху. Я не устоял на ногах и свалился на пол, – ...значит?.. – уже понимая, что случилось непоправимое, вяло пролепетал я. Он возвышался надо мной каменным истуканом, и я не узнавал его, – таким страшным и жестким было его искаженное ненавистью лицо. – Эйнар, я...
– Не смей называть меня так, мэйсоновское отродье! – злобным шепотом прошипел он. – Как ты посмел, мелкий сучонок, так обмануть меня?! Ты насмехался над моей любовью, тебе было лестно слушать от меня мои глупые признания, ты глумился над всем светлым и живым, что владело мной все эти месяцы, ты разорвал на части мое сердце! Жалкая сволочь, поганый козел, как же я тебя ненавижу!!! – он пнул меня в бок, и я инстинктивно прикрыл живот, в жалкой попытке защитить свое еще не рожденное дитя.
Встать не пытался, все равно снова ударит, оправдываться глупо. Зажатый в тисках непоправимости, я слушал, как бьется в агонии сердце, больно ударяясь о грудную клетку. Воздух мучительно вырывался из легких, душу охватило тоской безнадежности. Он все узнал, он ненавидит меня, стал мне чужим, навсегда, насовсем...
– Мои чувства были искренни! – все-таки счел нужным пискнуть я. – И я больше не собирался работать на отца, поверьте, господин Харт!
– Ах, ты не собирался! – он рывком поднял меня с пола и отвесил вторую оплеуху, на сей раз удержав меня в вертикальном положении другой рукой. Глаза его были мутны, а взгляд безумен, и я замолчал, понимая, что все бесполезно – Какое отличное оправдание собственной гнусности!.. Кто там, войдите! – я повернул голову к дверям и увидел четверых здоровенных альф в форме охранников. – Ну, наконец-то! Заприте двери, чтобы никто нам не мешал! Этот сволочонок – козел и стукач, мне вас не надо учить, что с таким следует сделать? – он с размаху толканул меня в сторону этих бугаев, и я влетел в одного из них, как в непробиваемую тугую стену.
– Нет, босс! – хором ответили все четверо. – Предательство надо карать смертью!
– Для него это слишком мягкое наказание, – криво ухмыльнулся Эйнар, сгребая в кулак бутылку виски и направляясь с ней в дальний угол большого стола. – Сегодня у вас выходной, парни, вот вам вино и закуска, и красавчик омежка в придачу. Можете делать с ним все, что хотите, но пусть он останется жить, чтобы долго и мучительно вспоминать плоды своего гнусного предательства. Давайте, устройте ему веселенький вечер, а я жду от вас отменного зрелища! – Он развалился в кресле и налил себе щедрую порцию спиртного, не сводя глаз с своих подчиненных.
– Нет, Эйнар, не надо! – с ужасом глядя на бывшего возлюбленного, закричал я. – Ты не можешь так со мной, лучше прикажи убить! Да, я виноват перед тобой, но ты не можешь поступить со мной так жестоко! Эйнар, умоляю, не надо-ооо!
– Заткните ему пасть, – лениво посоветовал он, отхлебывая виски, – а то его вопли распугают моих уважаемых гостей в главном зале.
Рот мне перехватили какой-то тряпкой, тело перепоясала серия ударов, и я почувствовал, как меня потащили куда-то и бросили на пол. Кричать я не мог и только мычал, инстинктивно пытаясь вырваться, но слишком хорошо понимал, что это бесполезно. Мне и с одним таким бугаем было бы не совладать, а здесь их четверо. Зубы ломило и дышать было трудно, из глаз катились слезы, разбитое лицо нестерпимо горело. Краем глаза увидел Эйнара, спокойно взирающего на картину насилия, вяло мелькнула мысль, – он что, действительно на такое смотреть собирается? Вскинул отчаянный взгляд на альф... похотливые лица, ухмыляющиеся рты, от них нечего ждать ни жалости, ни снисхождения. Настоящие бандиты, но откуда они здесь? Называют Эйнара боссом, значит, он у них криминальный авторитет?!
Бешеный ужас вырвался из глубины наружу, победив сознание, и я заорал словно резаный, невзирая на кляп во рту. Никогда, даже в страшном сне, я не представлял себе, что когда-нибудь стану жертвой насилия. Меня же разорвут на куски эти огромные грубые быки, я буду истекать кровью, корчась от стыдных физических мучений! Как мог Эйнар дойти до такого, как мог придумать для меня такое изуверское наказание? Да что бы я ни сделал, как мог он отдать меня на растерзание своим чудовищам?! Он сам настоящий гангстер, бандит, садист, не человек, а изверг!
– Заткни его получше, Горо, чтоб не орал. Вон полотенце в пасть забей.
– Не, у меня есть получше идейка, – гангстеры болтали с каким-то странным акцентом, то и дело вставляя в свою речь непонятные слова, но почему не на своем языке? Отвыкли в чужой стране, или чтобы еще больше устрашить пленника, то есть меня? Я и так уже весь дрожал, с животным ужасом ожидая их следующих действий, – держи ему клешни да рот раскрой пошире.
Меня вскинули на что-то типа кушетки, развели в стороны руки и принудительно раскрыли рот, оттягивая подбородок. Один из гангстеров скинул с себя штаны и навис надо мной сверху, засовывая полувялый большой член глубоко мне в горло, другой в это время рвал с меня брюки и белье, похотливо пофыркивая. Неудержимый рвотный рефлекс перепоясал тело, из глаз ручьем полились слезы, и я не выдержал, мучительно подавившись этой пыткой уже через несколько секунд...
– О, сука, облевал мой член! – гангстер плюнул мне в лицо и отвесил сильный удар в область шеи. Свет померк, и я потерял сознание, но ненадолго, потому что меня сразу же привели в чувство, окатив ледяной водой. – Эй, ты, козел, тебе не разрешали отрубаться, кому охота трахать бесчувственное тело? Ты должен быть живым и шевелиться!
Я чувствовал, что штанов на мне уже нет, очередь за пиджаком и рубашкой. Полетели пуговицы, в горло снова воткнули кляп, руки связали и вывернули на спину, а самого меня грубо шмякнули на живот.
– Слышь, Сэберо, вколи ему, я знаю, у тебя обычно есть заначка для продажи. Крутиться будет лучше, а то валяется тут полудохлой падалью!
– Тебе какая разница, шевелится он или нет, дырка есть, ума не надо! Кто первый будет, ты, Иоши? Да ладно, ладно, счас вколю, не жалко для такого дела! Хорош засранец, только сильно тощий. Давай его сначала растянем, а то намается наш старшина, пока воткнет в такого узкого омегу.
Я ощутил, как к моему входу приставили что-то холодное, вроде бутылочного горлышка и забился в новом приступе животного ужаса, но мне не дали долго брыкаться. Широко развели ноги и крепко прижали, так что я и шевельнуться не мог, и принялись вколачивать и ввинчивать этот предмет внутрь моего тела, не заботясь о том, что я при этом чувствую...
Дикая боль разорвала тело, заставив выгнуться дугой, но связанные руки не давали много свободы, и я зарылся лицом в диванную обивку и завыл, не в силах сдерживать звериный рык. Мне подняли голову за волосы, со смехом глядя в залитое слезами лицо, – похоже мучителям доставляло удовольствие наблюдать за моими страданиями, потом я почувствовал как в тело входит игла и задрожал, ощущая себя на грани безумия...
Дальнейшее я воспринимал только через мучительную боль. Меня били, пинали, кто-то выдрал из моей задницы бутылку и разбил ее об мою голову, и я снова ненадолго отключился, чтобы прийти в себя от кошмарного ощущения, раздирающего меня на части, – насильник поставил меня на колени и мучил грубым вторжением, удовлетворенно постанывая. Дружки подбадривали, назначали очередь, и эта мука длилась нескончаемо, доставляя мне невиданные доселе мучения, – альфы не оставляли меня ни на секунду, тут же сменяя друг друга, и когда только возбудиться успевали, сукины дети? По лицу и затылку стекали вязкие капли крови, вывернутых рук я уже не чувствовал, а комната заваливалась набок, опрокидывая на меня низкий потолок. Дыхания не хватало, голова кружилась, я чувствовал себя так, словно тело кусали и кромсали десятки злобных тварей, жадных и ненасытных, которые никогда не насытятся моей кровью и физическими страданиями.
Меня вертели и крутили во всех позициях, не забывая наносить болезненные удары по всему телу, пихали в анус всякие предметы, а я уже даже не выл и не стонал, полностью обессиленный и покорный судьбе. В какой-то момент я поднял отяжелевшую голову и устремил измученный взгляд на дальний угол комнаты, где сидел с бутылкой в руках тот человек, которого я безмерно любил еще пару часов назад. Неужели он все еще там и по-прежнему смотрит, как меня медленно и болезненно убивают, и насытится ли он, наконец, своей местью, чтобы вмешаться и прекратить мои мучения? Неужели не шевельнется в нем искра сострадания, не проснутся чувства, которыми он щедро осыпал меня совсем недавно, неужели не скажет он: «Братки, довольно, он получил сполна свое наказание, теперь можете с легкой совестью убить его, пусть отдыхает»!
Эйнар лежал на столе лицом вниз, обхватив руками голову, а рядом валялась опрокинутая набок бутылка дорогого виски...
Измученный и опозоренный, избитый до полусмерти, потерявший надежду, я молча ждал финала этой оргии, пока спасительное небытие, вкупе с наркотическим опьянением, не вырубило мое сознание, бросив меня в пучину безвременья.
Глава 9
Эйнар
Что ранит сильнее, – физическая боль или душевная? Что выжигает дотла быстрее, оставляя вместо души пустую оболочку? Что сводит с ума, немилосердно терзая, не давая передышки ни на секунду, от чего не существует спасения, и не придуманы еще чудодейственные лекарства?..
Физическая боль страшна, она рвет на части тело и ломает волю, но душевная способна полностью уничтожить личность, превратив человека в зомби, ходячий манекен, лишенный мыслей и желаний, и самое страшное, – желания исцеления.
Очнувшись утром в пустом кабинете, я сполна ощутил всю глубину этого чудовищного состояния, когда мир рухнул и звезды сгорели, а солнце, хотя и встало привычно на сером небосклоне, но не радовало и не грело щедрым светом нового дня, а только безнадежно катилось где-то там в равнодушной высоте, тщетно пытаясь разогнать тучи, но они только сгущались, заливая весь мир тусклой безнадежностью невосполнимой потери...
Я словно лишился сердца и мыслей, став мрачной бестелесной тенью. Равнодушно взирая на следы ночной оргии: пятна крови и спермы, обрывки нижнего белья, битое стекло, отвлеченно думал, что все неправда, я просто сплю и вижу этот ужас сквозь некую искаженную призму нереальности, мне стоит лишь найти ее, эту адскую стекляшку, найти и разбить, и тогда все вернется, наполнив душу неповторимым чувством тепла и доверия. Вчерашнее счастье, мой маленький Кэри, его волшебный запах, сбивающий наповал в шквал желания, теплая кожа под жаждущими пальцами, мягкие губы, которые я так люблю целовать, и одуряющее предвкушение близости, как в зеркале, отражающееся в его самых любимых в мире глазах...
Бутылка из-под виски скатилась со стола, и ее оглушительный грохот привел меня в чувство. Как смертельно раненый зверь, метнулся я из-за стола, – туда, где видел весь ужасный кошмар, который сам же и затеял. О, как же надо было слететь с катушек от невыносимой боли, чтобы сотворить такое с моим прекрасным мальчиком, всегда смотревшим на меня с безгрешной нежностью! Пусть он шпион и сын моего врага, пусть он стукач и гнусный предатель, но Дэнил прав, черт возьми, мой друг тысячу раз прав, – было бы достаточно просто отвесить сукиному сыну пару оплеух и отправить с позором домой, к милому папочке, навсегда забыв о его существовании...
А я? Что я наделал? Приказал растерзать его, изнасиловать, почти убить!!! Это его кровь там, на диване, и на полу тоже, это его тащили за ноги, раздирая промежность, его били, мучили и терзали, а я сидел здесь же, совершенно пьяный, и наблюдал за этой варварской сценой расправы!!!
Свой собственный безумный вой услышал словно бы издалека, рыча и швыряя все вокруг, но не испытывая ни малейшего облегчения от своего безумства. Боль обожгла руку, закапала кровь, смешиваясь с красными пятнами на полу... Кто и зачем разбил бутылку? На кремовом стекле запекшиеся сгустки, – да жив ли Кэри вообще? Я что вчера, совсем сбесился? И сколько же я выжрал виски, что ни черта не помню, только самое начало, когда они сдирали с мальчика одежду?
– О, неет! Неправда, нет, не может быть, – стонал я, хватаясь руками за голову. – Нет, я не мог, это был не я, ну как же так?.. – сквозь шум в ушах я еле различил негромкий стук в дверь. – Кто там еще? Убирайтесь немедленно!!!! Я никого не хочу видеть!
– Хозяин... к вам брат... сказал, что это очень срочно...
– Да хоть сам черт из преисподней! Пусть убирается, я не желаю его видеть! – я споткнулся о воздух и собственный крик, не успев повернуть защелку, и передо мной нарисовался мой криминальный братец, с интересом озираясь на разгромленную комнату.
– Какой неласковый прием, братишка, – тон из веселого стал озадаченным. – Но что с тобой случилось, Эйнар??! На всех чертей разом похож... Я никогда тебя таким не видел. И руки все в крови, да и лицо испачкано. Аптечка есть?
– Ты «вовремя», – отдергивая руку, рявкнул я. – Бери своих быков и убирайся из города, а лучше из страны, и больше никогда ко мне не приближайся.
– Здесь пахнет свежим сексом, – потянув носом воздух, объявил Аки, – нет, кровью и насилием... Ты что, Эйнар, кого-то изнасиловал? Не узнаю тебя, дружище! Такой роскошный красавчик, зачем тебе это? Да под тебя любой омега сам завалится, только свистни!
– Болтай поменьше, – мрачно отозвался я, позволяя ему смазать ранки йодом и налепить пластырь, – лучше спроси своих парней, что они сделали с моим омегой? Я так и не кинул себе в память номера их сотовых...
– Ты отдал им своего омегу? Вот забавно, и чем он так тебя допек? – удивленно присвистнул Аки. – Сам отдал, а теперь спрашиваешь результат? Мои парни предельно исполнительны, уверен, они сделали именно то, что было приказано. Не бойся, после них концов не сыщешь, они свои жертвы в живых не оставляют...
– Но я не приказывал убивать!!! – взвыл я, чувствуя, как змея безысходного отчаянья заполняет меня под завязку ледяным ужасом. – Велел лишь проучить предателя!!!!
– Спокойно, милый, – почти ласково пропел Аки, плюхая меня обратно в кресло. – Во-первых, чего ты так бесишься из-за какого-то предателя? Ты приказал – они исполнили, чего неясного, зачем кричать и бить посуду? Во-вторых, если не велел убивать, они и не убили, но сделали так, чтобы подох сам, все просто, Эйнар. Свидетелей не будет, успокойся, и тюремное заключение тебе не угрожает.
– Да разве я об этом, идиот??? Я совершил непоправимую ошибку! Звони своим бандитам, пусть немедленно расскажут, что они сделали с Кэри?!
– Спокойно, братик, – Аки закончил с моими порезами и плеснул мне в бокал немного виски. – Сначала поправь свой организм, судя по твоим мутным глазам, ты принял в себя вчера немало. Я позвоню, конечно, но могу сказать уже сейчас, что твою жертву найти практически невозможно, они наверняка отвезли стукача куда-нибудь на пустырь, где ему никто не окажет помощи, и где он благополучно скончается от истощения, ран и потери крови!
– Ыыы... – из меня вырвались только глухие неясные звуки, потому что слов не было, – ыыы....ууу... – мой Кэри, он сейчас где-то лежит, изнывая от боли, истерзанный, обезображенный, неузнаваемый... любимый... Его гибкое тело, которое я покрывал поцелуями, ласкал и гладил, задыхаясь от нежности... избито, опозорено, измучено и залито кровью. Я сам бандит, гангстер, садист и изверг! О, как я мог, ну что же я наделал???
– Куда ты, Эйнар? В таком состоянии ты не можешь сесть за руль! Я отвезу тебя, куда, скажи?
– Звони, немедленно! Куда они отвезли ... Кэри?
– Дурак, тебе не следует там появляться! Всегда есть небольшой риск нарваться на свидетеля, и еще...
– Поехали, кретин! Быстрее!
***
Гангстеры, будучи иностранцами, показали место, где они выбросили свою жертву, очень примерно, резонно объяснив, что не ставили целью запоминать какие-то ориентиры. Мы объехали большую площадь, но вокруг были все те же пустыри и мелкие кустарники, одинаковый и безликий пейзаж, на котором было не за что зацепиться взгляду.
– Мы что-то сделали не так, босс? – непонимающе допытывался старшина группы у Аки. – Босс Эйнар приказал разделаться с предателем, так мы с ним еще мягко, обычно режем по живому, пока не истечет поганой кровью. А с этим только позабавились, ну и слегка побили.
– Знаю я это ваше «слегка», – усмехнулся Аки. – Нет, я вас не виню, вы сделали все, как надо, приказ есть приказ, просто братец мой излишне сердобольный. Омега был точно живой, когда выбрасывали?
– Точно, босс, мычал чего-то. Но вот в какую сторону мы его отвезли, черт его знает? Точно на юго-восток, Горо? А не на юго-запад? Там две дороги было, на какую свернули?
Полдня поисков не дали результата, и Аки приказал парням возвращаться в город. Я был разбит и уничтожен, и брат отвез меня домой, сказав, что знает замечательный способ лечения душевных ран. Он влил в меня порцию виски, а двое из его гангстеров-насильников оказались еще и умелыми массажистами, они долго трудились над моими напряженными мышцами, вырывая из меня протяжные стоны болезненного наслаждения, пока я не провалился в глубокий сон без мыслей и сновидений.
Проснувшись, я уже не увидел ни брата, ни его людей, а на прикроватной тумбе лежала записка, написанная каллиграфическим почерком Аки.
«Ты слаб, братишка, но не безнадежен. Приняв верное решение наказать предателя, ты слишком переживал, чего ни в коем случае не следовало делать. Будь стойким, и займись работой, это всегда помогает. Не думай ни о чем лишнем. Мы уезжаем. Если будут проблемы, звони, всегда отмажем тебя от любых неприятностей.»
Работа не спасала, но я погрузился в нее целиком, как одержимый мотаясь по объектам. Тендер мы выиграли, и мне пришлось несколько раз кряду встречаться лицом к лицу с изрыгающим желчь и злобу Гэйлордом Мэйсоном, но кроме этих чувств, в его поведении не было заметно ничего иного, – ни беспокойства за близкого человека, ни тревоги, ни боли. Наши люди в его офисе также сообщили, что он ведет себя как обычно, ничем не выражая отцовских переживаний за сына, который не появлялся ни дома, ни в офисе. Я терялся в догадках, глядя на хмурое раздраженное лицо своего противника. Да неужели он действительно отец Кэри?
Дэнил Лэйн несколько раз порывался со мной поговорить, но я не пускал, – он единственный из моих людей был в курсе того злосчастного вечера, и видеть его мне было невыносимо. Что с Кэри, я по-прежнему не знал, каждое утро с трепетом открывал свежие газеты, боясь увидеть в сводке криминальных новостей сообщение о том, что в окрестностях города найдено тело избитого омеги, что окончательно свело бы меня с ума, заклеймив убийцей. С трудом удерживаясь от того, чтобы не сползти в пропасть пьянства, выматывал себя каждый день до такой степени, что без сил валился по ночам на любую горизонтальную поверхность, сам не замечая того, что старательно избегаю собственной спальни, – там все пропахло моим милым мальчиком, с которым я обошелся как последний варвар.
Дней через десять Дэнил Лэйн все же прорвался ко мне сквозь все воздвигнутые кордоны и заявил, что не уйдет, пока не выскажет все, что обо мне думает.
– Вот, – прежде всего он бросил мне на стол заявление на отпуск, – пока не увольняюсь, но мне нужно время, чтобы поразмыслить, смогу ли я и дальше с тобой работать.
– О чем ты, Дэн? Мы вместе десять лет, мы многое прошли за это время, и я не понимаю...
– Не понимаешь? – горько сыронизировал он, – неужели и правда не понимаешь? Да, мы многое прошли вместе, вот только я пропустил тот момент, когда ты заделался бандитом, одним словом приговаривающим другого человека к казни. Я пропустил момент, когда ты перешел черту и докатился до преступления, до зверской жестокости, за которой сам же и наблюдал! Мне страшно находиться с тобой рядом, Эйнар!
– Но почему ты так взъелся на меня из-за этого шпиона, который подлым обманом втерся ко мне в доверие? Не ты ли больше всех стремился вызнать правду о нем и вывести на чистую воду?
– Я возглавляю службу безопасности серьезной фирмы, а не гангстерский притон, мой долг выявить внедренных в офис людей конкурента, но не устраивать над ними самосуд и расправу. Могу понять твою боль и твое отчаянье, но ты взрослый человек и обязан держать себя в руках при любой ситуации. Если бы я знал, что ты так поступишь с этим парнем, то ни за что бы не сказал тебе правды, а просто заставил его исчезнуть.
– Я понял тебя, – устало кивнул я, – заявление принимаю. Отдыхай, надеюсь, ты не наделаешь глупостей, типа увольнения.
– Ты же любил его, Эйнар, – в голосе Дэна прозвучало сочувствие, – так неужели же так сразу поставил крест? Тебе не любопытно, почему он так поступил, ты не желаешь знать, жив он или умер? Не верю, зная тебя, да и твой изможденный вид говорит о многом...
