Текст книги "Не отрекайся от меня (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 17

Кэйси Иден

– Проснулся, Кэйси? – мягкий голос господина Ольфена. – Как ты себя чувствуешь? Ты можешь не торопиться и полежать еще. Завтрак давно готов.

– Со мной все в порядке, дядя Ольфен. Который час? Наверно, пора на работу?

– Не беспокойся, милый. Ты пережил по вине нашего непутного сына такой страх, тебе надо отдохнуть несколько дней и набраться сил. Мы наняли временного работника, так что тебе не нужно сегодня идти работать.

– Но я не привык бездельничать.

– Ты и не будешь. Тебе нужно время, чтобы освоиться в незнакомом месте. Если захочешь, то сможешь спуститься в магазин позже. Кроме того, после обеда Клайд привезет партию товара, так что занятие для тебя найдется. Кстати, он, наконец, закончил оформление всех бумаг на продажу земли, и покупатель на днях перечислит деньги. Мы уже связывались с твоим лечащим врачом, и дело теперь только за донором.

– Спасибо, дядюшка Ольфен. Но мне все еще немного неловко принимать от вас такую большую сумму...

– Кэйси, не говори так. Мы очень рады, что ты стал членом нашей семьи, и отныне все у нас общее, как и положено среди родственников. Как только появится донор, нам сразу же сообщат. Надеюсь, нам не придется долго ждать.

***

Звонок из больницы раздался ровно через восемь дней, и я никак не ожидал, что это случится так скоро.

– Ваша операция назначена на завтра, – сказал в трубке дежурный голос регистратора, – поэтому вы должны немедленно лечь в больницу, нужно провести еще некоторые обследования.

– Но почему так быстро? – не удержался я от вопроса. – Разве же донора не ждут годами?

– Вам повезло, – ответили мне. – Так тоже бывает. Подходящая вам роговица найдена, так что медлить нельзя. Если не можете приехать сами, мы вышлем за вами машину «скорой помощи».

Набрал Эрбиля, потом папу, никто не отвечал. Мне это показалось странным, за эти дни, что я провел у моих новых родителей, никто из семьи не навестил меня и даже не позвонил. Ну папа – он и раньше вспоминал обо мне довольно редко, но поведение брата я объяснить себе ничем не мог. Что-то у него все-таки не так в жизни, но что именно, этого я не знал.

Но мне хотелось с кем-то поделиться своей радостью, поэтому перед тем, как ехать в больницу, я сел и написал письмо Огре Реймзу...

Виктор Роу

"Я не смогу писать вам некоторое время, за что заранее прошу прощения. Завтра у меня операция, мне пересадят роговицу, – писал Кэйси. – Очень надеюсь, что операция пройдет успешно, но даже если и нет, она будет последней. Я очень волнуюсь при мысли, что возможно, снова увижу солнце, закат и звезды, которые смутно помню из далекого детства. Но вдруг все выйдет плохо, и мечты мои не сбудутся? Наверно, я много прошу, ведь на земле так много людей, лишенных надежды на исцеление, но продолжающих жить полной жизнью.

Сегодня я еще не знаю своего будущего, но одну вещь я обещаю себе твердо: если я снова смогу видеть, то никогда не забуду, как это быть слепым. Я не забуду тех, кто был добр ко мне и помогал, как это делали вы своими письмами, и непременно буду поддерживать тех, кто лишен зрения.

Мой новый адрес вам известен, это цветочный магазин. Жду ваших писем, как и прежде. Кэйси Иден".

Ну вот и все. Осталось только подождать результатов операции Кэйси и можно уезжать. Он станет зрячим и его жизнь полностью изменится. Владелец магазина и цветочной фермы, красивый молодой омега, он найдет себе хорошего человека, создаст семью и будет счастлив. Он это заслужил сполна. Зачем ему урод вроде меня? Конечно, Кэйси добрый, он наверняка сумел бы скрыть отвращение при виде моего лица и пожалеть, но мне не нужно от него такого чувства. Лучше уехать и постараться позабыть, и свою ложь, и безнадежную любовь... Мы с ним не пара, так что нет никакого смысла даже пытаться что-то склеить в наших ушедших в прошлое странных отношениях.

Я больше не увижусь с ним, даже издалека. Не буду волновать и напоминать о себе. Хорошо, если он уже забыл меня, оставив во вчерашнем дне, как и свою квартиру на втором этаже, где мы с ним были так недолго счастливы. Он изменил меня, мой мир, мой образ жизни, и этого достаточно. Я словно выплыл из кромешной тьмы на свет и осознал, что мир это не только грязь и смрад, в нем есть и радужные краски дня. Теперь я стану помогать другим, как искупление за все, что натворил...

– Ты точно увольняешься, Виктор? – ворвался в грустные раздумья голос бригадира. Он как-то резко изменил ко мне отношение и больше не называл ни уродом, ни страхомордой, только по имени. – Не передумаешь?

– Нет, я уже договорился с новым местом, – кивнул я, пряча в карман последнее письмо моего Кэйси. – Я отработаю положенные десять дней, пока вы ищете другого водителя.

– Жаль, что уходишь, – бригадир дружески хлопнул меня по плечу, – ты неплохой парень, хоть и показался мне сначала полным ничтожеством. И к шрамам этим я уже привык. А ты подумал, как на новом месте отнесутся к твоей внешности? Ты извини, но требуется время...

– Директору я объяснил свое желание работать у них, и он меня понял, – грустно улыбнулся я. – А те, с кем я буду общаться, моего уродства не увидят. Я буду ухаживать за больными незрячими людьми.

– Хм, вот не ожидал! А ты уверен в своем выборе?

– Уверен. На все сто.

– Ну что же, хотел бы пожелать тебе удачи. Но ты не выглядишь счастливым, Виктор.

После работы я проехал мимо магазина Кэйси. У стеллажей с цветами суетился незнакомый продавец, с любезной миной на лице обслуживая покупателей. Я постоял немного, наблюдая за ним, и двинул дальше, решив устроить себе последний вечер воспоминаний.

Из дома мне навстречу выбежал Ибар и с места в карьер бросился на шею.

– Как хорошо, что ты помог Кэйси, дяденька Виктор! – зашептал он мне в самое ухо, щекоча влажными губами кожу. – Но почему ты не велел мне говорить ему, что это был ты?

– Мы, взрослые, часто делаем разные глупости, а потом жалеем об этом, – потрепав его по вихрам, улыбнулся я, – так вот и получилось у меня с Кэйси. Я сам виноват в том, что он прогнал меня. А теперь он будет снова видеть и найдет себе хорошего альфу, не такого, как я. Поэтому ему ни к чему знать о том что случилось с ним в тот день у маяка, ты ж понимаешь меня, малыш?

– Ты думаешь, что если Кэй тебя увидит, то испугается, как и другие? – засопел Ибар. – Но Кэйси не такой, как все. Он бы не испугался.

– Вчера ему сделали операцию. Ты ведь навестишь его в больнице, да? Ты мне позвонишь, Ибар, и расскажешь, все ли хорошо прошло?

Мальчик кивнул и посмотрел наверх, на окна второго этажа.

– Как жалко, что Кэйси от нас уехал, я привык к нему. Позавчера здесь был его брат, он взял все остальные вещи и прибрался в квартире. Ему помогал красивый альфа, они приехали на дорогой машине. Но братик Эрбиль был какой-то грустный, я никогда его таким не видел. Наверно беспокоится за операцию. Я позвоню, дяденька Виктор, ты не сомневайся.

***

Эрбиль вошел в палату, где лежал Кэйси. Брат был еще под действием наркоза и не пришел в себя. Он лежал неподвижно, верхняя часть лица скрывалась под повязкой, и показался Эрбилю совсем хрупким и маленьким, почти незаметным. Сердце сжалось и на глаза навернулись слезы, слишком сильна еще была боль от потери сразу двух близких ему людей – отца и любимого альфы, которые оставили его почти одновременно...

Теперь младший братишка – его единственная семья. Не считая Кассара. Но что с ним делать, с этим беззаветно влюбленным в него хорошим человеком, Эрбиль пока не знал. Как было все понятно и легко, когда Кассар был просто его постоянным клиентом в хост-клубе. Они весело проводили время, а кроме того, Эрбиль имел с этого неплохой доход. Теперь все изменилось, приняв совершенно неожиданный серьезный оборот. Касс отменил помолвку со своим нареченным и сделал ему предложение руки и сердца, хотя и знал, что чувства не взаимны. «Я подожду, а ты подумай, Эрби...»

– Операция прошла успешно, – сказал врач, неслышно подходя к омеге. – Если не будет отрицательных реакций и роговица хорошо приживется, он снова сможет видеть.

– Я верю, что все будет хорошо, – ответил Эрбиль, наклонившись ближе к брату. – Иначе быть просто не может...

– Могу я кое-что спросить у вас? Это не любопытство, нет. Я много лет знаю вашу семью и вашего отца. Он в самом деле так сильно любил этого альфу, с которым его нашли мертвым? Или он счел это своей судьбой? Уйти из жизни и отдать Кэйси свои глаза?

– Мне это тоже сложно осознать, – горестно вздохнув, прошептал Эрбиль. – Кэйси я не сказал еще о смерти папы, не хотел его волновать перед операцией. Он должен снова видеть, а иначе эта жертва нашего отца окажется напрасной...

Глава 18

Кэйси Иден

В день снятия повязки я волновался так сильно, что едва мог дышать. Хотя врач уверял, что все идет отлично, я не мог поверить в то, что снова смогу видеть, поэтому дрожал и нервничал, с трудом справляясь с переполнявшими меня эмоциями. Сердце стучало как безумное, ладони вспотели, я часто облизывал пересохшие губы, и мне казалось, что время совсем не двигается. Прошла целая вечность, прежде чем в палате появился врач. С ним кто-то был еще, но от переживаний я не мог понять, кто, – все запахи и звуки исказились в переполненном адреналином взбудораженном мозгу.

– Ну, Кэйси, ты готов? Спокойно, милый, не волнуйся. Вот так, я медленно снимаю... Не торопись, в палате приглушенный свет, шторы закрыты. Все, повязка снята. Давай, малыш, не бойся, открывай глаза...

Я медлил, наслаждаясь тем, что вместо вечной черноты теперь передо мной был ясно различимый серый тон, – свет проникал к моим закрытым пока глазам, все получилось, и я снова зрячий! Чуть приподнял веки, свет стал сильней. Стена, спинка кровати, белый прямоугольник окна, расплывчатый неясный силуэт... Я распахнул глаза пошире, чуть сощурился, сфокусировав взгляд на этой фигуре. Светловолосый парень, стройный и высокий, наверное, красивый, но мне сейчас все внове, я не знаю, с чем сравнить, впервые вижу человеческое лицо, и все вокруг мне незнакомы. Кто это, Эрбиль? Скажи же что-нибудь, я должен слышать голос и узнать! Но он молчит, застыл в нетерпеливой позе...

– Эрбиль? – свой голос показался мне чужим. – Это ведь ты?

– Ты видишь, Кэй? – он наконец-то бросился ко мне и близко заглянул в глаза. – Ты видишь меня, братик?

– Да! Вижу... – шепотом выдохнул я, протягивая руку и узнавая пальцами его лицо. – Я вижу, Эрбиль! Ты такой красивый!

– Вот глупый, что ты говоришь такое... – Эрби подозрительно всхлипнул и схватил меня в объятия. – Как же я рад!

– Дай... – у меня из глаз тоже бежали слезы, – дай посмотреть на тебя...

Я отстранился и смотрел, одновременно гладя пальцами по его лицу. Лоб и брови, щеки и губы, – все так знакомо и одновременно ново. Я видел брата в первый раз, – цвет его глаз и волос, милую ямочку на щеке, розовое ушко с изящной золотой серьгой, длинные пальцы и... кольцо на безымянном?

– Братик, ты обручен? Выходишь замуж? Неужели за того бродягу?

В глазах его мелькнула боль. Я что-то ляпнул невпопад?

– Я расскажу тебе, попозже, ладно? Ты только-только начинаешь новую жизнь, так что не все сразу. В коридоре ждут твои приемные родители. Доктор, ведь Кэйси может их принять?

– Конечно, – улыбнулся врач. – Зайду к тебе попозже, Кэйси.

– Эрбиль, а папа? Папа не пришел навестить меня в такой важный день?

– Давай сначала примем Ольфена и Клайда. Они так волновались за тебя, – он говорил со мной, как с маленьким ребенком, и я почувствовал неясную тревогу. Наверно, папа снова вляпался в какую-то историю или связался с подозрительным альфой, вот брат и не желает омрачать мне радостный день рассказом о его новых безумствах.

– Да, хорошо, я подожду, когда ты сам расскажешь мне, как обещал...

***

Я узнал правду только через пять дней, когда выписался из больницы. Эрбиль привез меня к себе домой, заботливо усадил в кресло и пошел на кухню варить кофе. Пока он занимался кофеваркой, я оглядел его квартиру. Мне тоже все здесь было внове, но не потому, что прежде я не видел обстановку, просто сегодня у него действительно все было по-другому. И – никаких следов бродяги, о котором говорил мне папа. Эрби его прогнал? Или он сам ушел от него, и потому брат был таким унылым и расстроенным в те дни, когда мы с ним рассорились из-за того несчастного случая?

– Кэй, я не знаю, как начать, – нерешительно сказал Эрбиль, придвигая ко мне чашку, – так что скажу как есть, хоть это мне и нелегко. Наш папа, он... я не хочу оправдывать его, он жил, ни на кого не оглядываясь, жил так, как считал правильным. Не все поймут его, да он и не пытался быть понятым, просто иначе он не мог. Теперь я это осознал, когда сам испытал похожие чувства. Однако речь сейчас не обо мне...

– Что-то случилось, Эрбиль?

– За два дня до твоей операции папу нашли мертвым в одном из бедных домов городской окраины, – тяжело вздохнув, тихо сказал брат. – Рядом с ним лежал пожилой альфа, он скончался на два дня раньше, чем папа. Полиция вызвала меня на опознание, они же отдали мне найденное на месте самоубийства папы письмо, адресованное мне. В нем папа объяснял причину своего поступка и завещал тебе свои глаза.

– Так вот в чем была причина столь поспешной операции, – ошеломленно выдохнул я, чувствуя, как перехватывает дыхание и больно сжимается сердце. – Но почему же он решил уйти из жизни?

– Тот пожилой мужчина, это мой родной отец, которого я никогда не видел. Папа солгал мне, сказав, что его давно нет на этом свете, – глухим от волнения голосом сказал Эрбиль. – Он любил его всю жизнь и все ему простил, несмотря на то, что тот его предал. Через несколько лет после того... несчастного случая, в котором погиб твой отец, а ты потерял зрение, папа случайно встретил своего любимого, который был в бедственном положении и серьезно болен. Он не сумел оставить его без помощи и, посчитав, что я уже достаточно взрослый и смогу позаботиться о нас двоих, ушел от нас и посвятил себя заботам о больном. Все эти подозрительные альфы и его сомнительный образ жизни были направлены на то, чтобы выжить и раздобыть денег на лечение моего отца.

– Но почему ты говоришь, что испытал похожие чувства? Тоже выходишь замуж за того, кого не любишь? Но почему же так? Где тот, любимый, Эрбиль? Что-то с ним случилось?

– Я обещал, что расскажу, и обещание сдержу. Но не сегодня, ладно? Мне слишком тяжело об этом говорить. Давай, братик, попьем кофе и помолчим, почтив память нашего отца. Его глаза позволили тебе стать зрячим, я верю, папа очень рад на небесах. Он этим искупил свою вину не только перед тобой, а перед нами обоими.

***

Эрбиль не сказал брату и половины правды, слишком уж личным было прощальное письмо отца, адресованное именно ему, а не им обоим. Оказывается отец знал о его жизни гораздо больше, чем он предполагал, считая, что старику нет до них с братом никакого дела. Но он откуда-то все знал, больше того, – переживал, желая сыну счастья и хорошего супруга.

"Я был для вас плохим отцом, поэтому мне не приходится просить о понимании моих поступков, а уж тем более надеяться, что ты простишь меня, Эрбиль, – так начиналось длинное письмо отца. – Но я безумно взволновался за тебя, когда узнал, что твоя жизнь стала пугающе напоминать мою.

И у меня было в молодости два альфы, один любил меня, второго любил я. Другие обстоятельства и социальный статус, но главное не изменилось, и дежавю просматривается так четко и зловеще, что я серьезно опасаюсь за тебя. Не повторяй моих ошибок и не трать свою жизнь на мужчину, который все равно не оценит твоей жертвы и даже не будет тебе благодарен, считая эту заботу как нечто само собой разумеющееся. Я прожил жизнь, но так и не сумел понять, что же на самом деле лучше: любить того, кто не отвечает взаимностью, или быть любимым тем, кому не отвечаешь сам. Должно быть плохо и то, и другое, однако счастье обоюдных чувств большая редкость в нашем мире. Мне испытать не довелось, тебя удача тоже обошла, разве не так?

Твой родной отец, Юсин Комул, был единственным сыном богатой семьи. Но я совсем не думал о его богатстве или статусе, просто любил и верил в наше счастье. Когда узнал (не от него, а из газет!) о том, что он помолвлен, думал, что сойду с ума. А он с усмешкой объяснил, что мол, любовь, это конечно, весело, но вот жениться на таком, как я, он никогда не собирался...

Я был уже беременным тобой, когда случился наш разрыв. Не знаю, что бы стало тогда со мной, если бы не Хара. Он был готов принять меня любого, а у меня не осталось сил осознать реальность и оттолкнуть его. Хара пообещал заботиться о моем будущем сыне, как о своем, и, несмотря на яростное сопротивление своей семьи, женился на мне.

Хара был замечательным и добрым человеком. Он в самом деле очень любил тебя и относился как к родному сыну. Но после рождения Кэйси в нем что-то изменилось, и ты это немедленно почувствовал. Так и случилась та ужасная трагедия, которая перевернула нашу жизнь.

Но небесам было угодно снова испытать меня, и я не вынес посланного мне нового искушения. Несколько лет спустя после несчастья с Харой я случайно встретил Юсина. Все изменилось в его жизни, родители погибли, бизнес прогорел, супруг его оставил. Он оказался в бедственном положении, был болен, голодал, жил где придется. Все изменилось, только не моя любовь, или возможно жалость, я не знаю... Это всего лишь слово, суть одна. Я снял ему дешевое жилье и решил заботиться о нем, даже оставил вас, своих детей...

Эрбиль, возможно, ты не поймешь меня, но настает такой момент, когда все перестает иметь значение. К тому же, как он будет там один, в потустороннем мире, без меня? Знаю, что не имею права поучать тебя, поэтому прошу: не повторяй моей судьбы. Мы, омеги, часто портим своих любимых альф чрезмерной любовью и самопожертвованием, они привыкают слишком зависеть от нас и становятся слабыми и капризными. Это неправильно, так не должно быть, и у альф в жизни совсем другая задача. Это они, не мы, должны быть сильными, они должны любить нас, заботиться и обеспечивать. Поэтому, пока не поздно, оставь его, своего Руи (да-да, я знаю все, я познакомился с ним как-то летом, придя к тебе домой. Ты впахивал на двух работах, а он бездельничал и изменял тебе), пока вы оба не упали в пропасть, из которой уже никогда не выберетесь. Поверь мне, это не любовь, это коварная ловушка.

Кассар надежный человек, он сможет дать тебе стабильное обеспеченное будущее. Я думаю, что все же быть любимым лучше, чем любить. Возможно, чувства и появятся, кто знает? Прошу тебя, опомнись, посмотри вокруг себя трезвыми глазами и прими единственно верное решение.

Хочу, чтобы Кэйси отдали мои глаза. Я не стар еще и моя роговица вполне пригодна. Это мое искупление перед ним, перед тобой и перед его отцом, который так много для меня сделал. Не осуждай меня и позаботься о брате. Прощай, сынок, и не живи так, как я прожил свою никчемную и полную ошибок жизнь".

«Я и не буду жить, как ты, даже если бы и хотел этого, – печально усмехнулся Эрбиль, рассматривая сверкающий на пальце бриллиант. – Ребенка потерял, и Руи тоже от меня ушел на небеса. Так что, отец, ты можешь быть спокоен за меня, кольцо от Касса я принял, теперь он мой жених. Счастлив ли я? Пока не знаю. Но то, что Кэйси снова видит, и видит он благодаря тебе, – это сняло с моей души тяжелый груз вины, который пригибал меня к земле так много лет. Впервые я дышу свободно, и за это благодарен. А осуждать тебя? Пусть судит Бог, только ему дано такое право, но никак не мне».

Глава 19

Кэйси Иден

Я больше не давил на брата и не спрашивал о личном, решив, что он расскажет сам, когда будет готов. Солнечный мир вокруг был словно бесконечный праздник, и я ежеминутно наслаждался им. Дядюшка Ольфен оставил временного продавца на постоянную работу, и я был занят в магазине только до обеда, что дало мне возможность посещать тот загородный пансион, куда мы ездили еще с Нао-Мэнди, а также Центр помощи слепым, расположенный в городе, где я работал на полставки три раза в неделю.

Кроме всей прочей деятельности, здесь был свой типографский цех, печатающий небольшими партиями книги шрифтом Брайля, по заказам школ для незрячих, пансионов и частных лиц. Тираж всегда был чуть-чуть больше, чем требовался клиенту, и оставшиеся экземпляры продавались здесь же, в маленьком магазинчике, скорее закутке, которым заведовал добродушный пожилой менеджер Флуи Бернс.

Как-то листая журнал регистрации продаж, где указывались названия изданий и фамилии покупателей, я попытался найти ту книгу, которую подарил мне Эрбиль, недоумевая, почему его имени нет в этом списке. Такие произведения в свободную продажу не поступали, да и специализированных книжных магазинов для слепых в городе практически не было.

– Вы что-то ищете, Кэйси? – обратился ко мне Флуи. Второй сотрудник отдела продаж и регистрации тоже поднял голову от бумаг и вопросительно посмотрел на меня.

– Собственно, ничего особенного, – смутился я, – просто любопытно. Два месяца назад брат подарил мне книгу, изданную в нашем Центре, но отметки об этой покупке нет в журнале.

– Как называется книга?

– «Приключения капитана Блада».

– О, это здесь, – Флуи открыл другой журнал, – редкие заказы на художественные книги записаны отдельно, и цены на эти издания на порядок выше. Но я знаю вашего брата, и он ничего не покупал у нас. За последнее время такую книгу купили только одну. Ты помнишь, Мишель, того странного зрячего парня, что приходил в Центр каждый вечер и учился азбуке Брайля? Он говорил, что ему очень нужно освоить алфавит, чтобы написать письмо своему другу.

– Помню, Бернс, – улыбнулся Мишель, – такое лицо невозможно забыть. Но больше всего меня поразила его одержимость, он просиживал у нас допоздна, упорно выбивая на бумаге букву за буквой. Как же его звали? Ах, да, я вспомнил! Огре Реймз!

– Огре Реймз? – ошеломленно повторил я. – И этот парень был зрячим?

– Да, с его глазами все в порядке, но у него тоже был физический недостаток, – кивнул Мишель. – Если смотреть на него слева, то он довольно миловидный, а вся правая половина лица представляет собой сплошной ожог. Кошмарное зрелище, особенно с непривычки, но когда присмотришься, парень уже не кажется таким страшным. Да и по характеру он совсем неплохой, нас очень подкупала его преданность слепому другу, и то, с каким старанием он писал ему письма. Но он уже давно не появляется здесь, и мы ничего о нем не слышали. Кэйси, вы побледнели. Знаете его? Или... о, неужели? Неужели это вы были тем самым другом, о котором Огре Реймз так сильно беспокоился?

– Нет-т... извините... Я могу уйти сегодня пораньше?

Дрожа от нетерпения, я выбежал на улицу и поехал по хорошо знакомому по письмам адресу. Рабочий день уже закончился, и он, возможно, будет дома. А если еще нет, я подожду, я терпеливый. Что я скажу Вику, как мы с ним встретимся, – об этом я не думал. Прежде всего я должен попросить прощения, сказать, что был неправ, что я скучал, что для меня совсем неважна его внешность! Ради меня он выучил алфавит Брайля, писал теплые хорошие письма, которых я так сильно ждал. Даже расставшись навсегда, он обо мне переживал, хотел узнать, как я живу и все ли у меня в порядке! А я был слеп, и не только физически, я закрыл от него свое сердце! Как он, наверное, страдал от нашего разрыва, если решился на такое!

Дом, где снимал квартиру Виктор, я отыскал не скоро, несколько раз пройдя мимо, сначала просто не поверив, что в подобном месте можно жить человеку. И почему он не нашел чего-нибудь получше? Ведь он работает и регулярно получает зарплату. Нарочно наплевал на быт и спит здесь, в этаком убогом помещении, почти не напоминающем нормальное жилье? Долго стучал, ходил вокруг, пытаясь заглянуть в затянутое паутиной тусклое окно, но мне никто не открывал и не выходил навстречу. Отчаявшись, я сел на скамейку и решил немного подождать, подумав, что возможно, Виктор не пришел еще домой с работы.

– Эй, парень, ты чего тут позабыл, возле пустого дома? – окликнул меня седой неопрятного вида старик, проходивший мимо. – Уходи давай, не надо тебе здесь сидеть, мало ли кому чего в башку взбредет, народ у нас лихой, еще изнасилуют такого-то милашку.

– Скажите, Виктор Роу тут живет? Альфа со шрамом на щеке?

– А, ты про страхоморду, что ль? Небось, обидел чем тебя этот бандит? – опешил старик. – Ты опоздал, милаша, счетец предъявлять. Нету урода, смылся он отседа, а почему, того не знаю. Он уже с месяц был какой-то не в себе, мы думали, что тронулся умом.

– Виктор уехал? А куда? Нашел жилье получше?

– Да кто ж его поймет? Он нелюдимый одиночка, эдаким уродом только маленьких детей пугать. Да что ты тут расселся, в самом деле? Или глухой, не понимаешь человеческий язык?

– Хватит тебе, Ядвиг, пугать омежку, – передо мной явился новый персонаж. – Не слушайте его, красивый господин, он сумасброд известный. Я здешний домовладелец, вернее, трущобовладелец, так что спрашивайте меня, на все ваши вопросы дам ответ.

– Мне нужен Виктор Роу. Где его найти?

– Парниша сдал квартиру и свалил. Куда? Он мне не доложился. А ты красавчик, я серьезно говорю, таких омег здесь сроду не видали. Зачем тебе такое страхолюдство, как этот альфа? Ну дела, и кто бы мог подумать, что к нему придет такой мальчишка? Он жил здесь два года, и за это время у него только приятель ночевал, такое же дерьмо, как это чучело...

Я понял, что от этих странных людей я ничего не узнаю и, откланявшись, быстро пошел прочь, решив на следующий день наведаться на цементный завод, – последнее место, где надеялся получить хоть какую-то информацию. Куда уехал Виктор, почему? А может с ним чего-нибудь случилось?

В отделе кадров я узнал, что он уволился десять дней назад. Но это все, чем клерк «порадовал» меня. Не зная, что еще предпринять, я попросил разрешения поговорить с его бывшими сослуживцами, но до обеденного перерыва было далеко, и мне отказали, хоть и довольно вежливо. Пришлось приезжать еще раз, к концу рабочего дня, и в проходной меня представили высокому худощавому альфе, бригадиру Виктора, сказав, что если кто-то что о нем и знает, только он.

– О, это же ты слепой сосед? – узнал меня мужчина. – Прозрел? Отлично, парень, рад за тебя. Ты ищешь Виктора? Хм, это ты его так сильно изменил? Да-а, вот бы не подумал никогда! Что значит сила любви! Он стал совсем другим, даже подался в санитары.

– Подался в санитары? – изумился я. – Скажите, господин, куда? Как мне его найти?

– Прости, но я не знаю, – огорчился бригадир. – Он мне сказал только, что будет работать в какой-то богадельне для слепых, но где она, я не имею представления. Ты поищи, раз сильно надо, такого, как Виктор, найти легко. Его физиономия приметная, такую раз увидев, не забудешь никогда. Только смотри не сдрейфь, когда найдешь. Ты ведь ни разу не лицезрел его уродства, я правильно понял? Я долго привыкал, думал, он пострадал в бандитских разборках. А он оказался вовсе не таким плохим, как показался мне сначала. И кто его так изуродовал, поймать бы гадов, да самих прижечь, чтоб знали, что такое боль!

– Спасибо вам, я обязательно его найду!

– Ответь, не слышишь, что ли? У тебя телефон надрывается. Удачи в поисках, и счастья вам обоим!

***

Звонок от Эрбиля. Брат приглашал на ужин, хотел представить мне своего жениха. Я, разумеется, охотно принял предложение и тотчас же поехал по указанному адресу. Роскошный ресторан, я даже растерялся, подойдет ли мой будничный наряд под здешний дресс-код?

Все оказалось проще, чем я думал. Брат и его жених сидели в довольно уединенном месте, возле окна, и обстановка в этом элитном заведении была вполне демократичная. Кассар Ильен, очень известный в нашем городе преуспевающий бизнесмен, единственный наследник «Ильен-групп», располагал к себе с первых же минут общения. Сразу заметил, что я чем-то огорчен и так легко и непринужденно спросил об этом, что я тут же выболтал незнакомому человеку все свои проблемы.

– Не беспокойся, Кэйси, мы найдем твою пропажу, – тепло улыбнулся он, – у меня большие связи. Сегодня же позвоню нужным людям, и они проверят все заведения для слепых в окрестностях столицы. Не будет результата, – расширим поиски до масштабов страны. Немного потерпи, и ты получишь новости об этом человеке.

Он не сводил с Эрбиля глаз, нежно и трогательно ухаживая за ним, а заодно и за мной тоже. Но брат с ним обращался вежливо и равнодушно, в его глазах ни разу не мелькнули чувства. И почему же так бывает в жизни, – отличного надежного человека сердце не выбирает, предпочитая ему кого-то другого, быть может вовсе обделенного достоинствами? Впрочем, того, другого альфу брата я не знал, и что с ним сталось, тоже. Когда же брат расскажет мне об этом?

– Сегодня, – угадав вопрос в моих глазах, заверил Эрби, когда мы вышли с ним в туалетную комнату, – сегодня я все расскажу тебе, и этим попрощаюсь с прошлым. Тебе понравился Кассар? Ты прав, он не в пример надежнее слабохарактерного ветреного Руи, но я бы все равно хотел остаться с ним, если бы Бог не отнял у меня возможность выбора... Это смешно, нелепо, я согласен, но сердцу не прикажешь. Наверно, я не стою Касса, хоть он и уверяет, что я лучше всех омег на этом свете, – Эрбиль смущенно улыбнулся, и на глазах его блеснули слезы. – Я позвонил твоим родителям, сказал, что ты останешься сегодня у меня. Пойдем, Касс подвезет нас. Дома у меня есть бутылочка отличного вина, она придаст мне сил, которых так недостает сейчас, чтоб пережить все заново и не сломаться.