Текст книги "Не отрекайся от меня (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 20.

Эрбиль

– Я всегда был один и всегда смотрел на альф с некоторой долей презрения, – начал неторопливо рассказывать Эрбиль. – Думаю, на меня очень повлияло то, что в восемь лет я случайно «застукал» родителей за ЭТИМ занятием, когда неожиданно вернулся из школы раньше времени. Уже тогда я не слишком жаловал любовью твоего отца, Кэй, подспудно чувствуя, что с ним и нашими отношениями что-то не так, а после увиденного в тот день возненавидел по-настоящему, а в его лице и всех самцов этого мира. Они казались мне животными, которым нужно от омег только одно... Работа хостом только убедила меня в правильности своих выводов, и хотя я был всегда мил и приветлив со своими клиентами, но видел в каждом из них лишь мерзкого и похотливого богатого бездельника, которого обязан развлекать в силу своих служебных обязанностей.

Возможно, ты слышал, что у хостов существует своя иерархия. Есть номер один, номер два и номер три, и у каждого из этих лидеров своя команда поддержки. В нашем клубе первым был Аякс, – смелый, даже нагловатый, самоуверенный омега, которому доставались все самые завидные и богатые клиенты. Где-то примерно с год назад, один из его постоянных гостей вдруг проявил ко мне особенное внимание, и проигнорировав Аю, выбрал меня. У нас всегда были ровные отношения с Аем, я и подумать тогда не мог, что нажил себе в его лице смертельного врага, который сыграет в моей жизни довольно зловещую роль...

– Этот богатый клиент был Кассар? – поторопил брата Кэйси, видя, что тот замолчал.

– Да, – грустно улыбнувшись, кивнул Эрбиль, – один из самых завидных женихов столицы, наследник миллионного состояния. Касс, правда, был тогда помолвлен, но омеги его круга упрямо не теряли надежды заполучить его в свои сети, ведь брак по договоренности родителей зачастую срывается, когда будущие супруги становятся взрослыми. Впрочем, меня это никак не касалось, я был всего лишь хостом, а Касс моим клиентом, и относился я к нему соответственно. Однако вел себя он поначалу странно, и я не мог понять причины этого. Ровно неделю Кассар откровенно соблазнял меня, пытаясь затащить в постель, потом, когда я отказал ему, оставшись в строгих рамках нашего заведения всего лишь собеседником на вечер, вдруг резко изменился, оставил похотливые замашки и стал нормальным приятным парнем, с которым было просто и легко общаться.

Касс объяснил мне это много позже. Он развлекался тем, что постоянно заключал с приятелем пари, причем на деньги, что за неделю соблазнит любого парня, хоть нищего, хоть принца, безразлично. Омегу выбирал приятель, и, не вовремя попавшись на его глаза, я стал очередным «объектом» спора, и первым упертым «не соблазненным», из-за которого столичный Дон-жуан профукал кругленькую сумму.

Это его задело, и Кассар решил во что бы то ни стало добиться меня, уже без спора, просто из принципа. Он стал ходить в клуб чуть ли не через день и каждый раз неизменно выбирал меня. Мне нравилось проводить с ним время, и я не замечал того, что очень быстро заметили другие, и в первую очередь, ревнивый Аякс, – упертый альфа в меня влюбился... Я списывал его хорошее отношение на черту характера, да и не слишком зацикливался на этом, ибо у меня хватало забот и без ненужных раздумий над поведением праздных миллионеров. Как раз в это время в моей жизни появился Руи, и я погряз в этой внезапной любви, как в губительном бездонном омуте...

***

Визг тормозов и слабый вскрик заставил Эрбиля замереть на месте. Туман под утро сгустился, машины ехали медленно, это уменьшило удар, и сбитый альфа не особо пострадал. Водитель малодушно скрылся с места происшествия, и Эрбилю ничего не оставалось, кроме как заняться пострадавшим. Он вызвал карету скорой помощи и доставил парня в ближайшую больницу, решив, что миссия его исполнена.

Однако через день ему позвонили, сообщив, что сбитый человек потерял память, и они не знают, что же с ним делать и кто оплатит больничные счета. Эрбиль приехал, заплатил, потом зачем-то заглянул в палату. Альфа сидел на постели с перебинтованной головой и смотрел на стоявшего перед ним врача глазами несправедливо обиженного ребенка. Увидев Эрбиля, он повернулся к нему, и в умоляющем синем взгляде блеснула радость и отчаянная надежда. Сердце омеги дрогнуло и забилось сильнее, дыхание перехватило, – этот заблудившийся в собственной жизни парень был так красив и так несчастен, что он не смог оставить его бродить одного в ставшем враждебном мире и забрал к себе, решив, что это лишь временная мера, и как только к больному вернется память, он естественным образом покинет его и уйдет к своей семье или к супругу, если такой у него имеется.

– Мы не нашли у него никаких повреждений мозга, – сказал при выписке врач, – но психиатрия все еще малоизученная вещь, так что гарантий мы дать не можем. Память к нему может вернуться завтра, может, никогда. Вы должны быть готовы к этому, молодой человек.

Впервые сердце Эрбиля открылось для кого-то, кроме брата. Впервые он бежал домой с радостным нетерпением, зная, что увидит распахнутые навстречу синие глаза своего альфы. Тот не помнил даже собственного имени, и Эрби поначалу называл его Сумо (туман). Наверное, сработало омежье предназначение заботиться о ком-то, потому что поначалу он видел в своем госте всего лишь брошенного потеряшку. Ему нравилось быть главным в их тандеме, он с удовольствием выбирал ему одежду, обувь и предметы гигиены. Впервые с момента ухода брата в свою квартиру в стаканчике в ванной стояли две щетки, а на вешалке висели два полотенца. Они ходили в кино и в танцзал, играли на автоматах, смотрели телевизор и просто ели и смеялись вместе.

– Так ты работаешь и по ночам? – спросил Сумо, когда провожал Эрбиля на ночную работу. – Но почему ты стал хостом?

– Конечно, из-за денег. Мой брат слепой, ему нужна операция. Но ты не думай, я не сплю с клиентами, – он сам не понимал, зачем оправдывается перед этим человеком. – Хотя бы тело свое я не продаю.

– Тебе не нужно говорить мне это, – Сумо словно бы услышал мысли Эрби, – я знаю, какой ты добрый и порядочный человек.

– Нет, ты не знаешь, – грустно усмехнулся Эрбиль. – Это ведь я лишил моего брата счастья видеть мир. Из-за меня он стал слепым... – впервые признавшись кому-то в давней вине, омеге стало легче. – Я больше о себе переживаю, когда мечтаю вернуть ему зрение. Хочу снять боль с души и жить спокойно.

– Несчастный парень. Нет, это я о тебе, а не о брате. Ты бесконечно одинок, похоже, что живешь только ради того, чтобы скопить денег на будущую операцию.

– Одиночество удел скучающих людей, а мне некогда скучать. Я должен исправить все, что натворил.

– Но надо же подумать и о собственном счастье, разве не так? – возразил он. – Ты молод и красив, тебе нужен кто-то рядом.

– А разве есть оно – такое счастье? То, что реально есть – это богатые и нищие, грех и наказание. Я так живу и по-другому не умею.

– Я докажу тебе, что ты ошибаешься, Эрбиль, – сводящим с ума голосом прошептал Сумо. – Пока я здесь с тобой, я сделаю тебя счастливым...

Он сделал. Он сумел. Употребил все обаяние чудесных синих глаз, всю ласку слов и нежность прикосновений. Эрбиль отдался через две недели, и такие отношения явились для него ошеломляюще прекрасными, – его нежданный потеряшка оказался непревзойденным любовником. Омега позабыл о всех сомнениях, о всех невзгодах, готовый жертвовать и баловать любимого. Целый длиннющий месяц сказочного счастья, когда он плавился в руках Сумо покорным обнаженным шелком, и ласковые поцелуи и объятия лишали сил и разума, вбивая в шквал желания. Он ничего не требовал от своего мужчины, в душе желая, чтобы память не вернулась никогда, и милый не ушел в свой незнакомый мир, где он, возможно, был женат и счастлив со своим супругом...

***

Сумо сам начал разговор о том, чтобы пора ему где-то работать. Он вспомнил, что умеет играть на пианино, и Эрбиль привел его в свой клуб, где как раз требовался музыкант. «Парень Эрбиля», как его стали называть и гости, и коллеги, немедленно очаровал всех хостов, один лишь Аякс на него смотрел иначе, задумав сделать из него орудие мести ненавистному сопернику, отнявшему у него внимание Кассара и немаленькие деньги от богатого клиента. А ослепленный счастьем Эрби ничего не замечал, весь мир воспринимая за друзей, а дождь и снег за ясную погоду.

Первая ссора произошла внезапно, Сумо приревновал Эрби к Кассару.

– Ты постоянно с этим богачом. Ты спишь с ним?

– Я же говорил уже, что не имею интимных связей с клиентами, – удивленно отозвался Эрбиль. – Ты почему не веришь мне?

– Я верю, но...

– Что – но? – неожиданно вспылил омега. – Раз веришь, то зачем заговорил об этом? Кто ты такой? Где ты живешь? Женат ты или холост? Кто по профессии? Я о тебе не знаю ничего, но позволяю жить в моей квартире, а ты сомневаешься в моей порядочности!

– Прости, я слишком сильно люблю тебя, поэтому мне неприятно видеть тебя с другим альфой, – виновато отозвался Сумо. – И я пытаюсь вспомнить свое прошлое, но ничего не получается, поверь...

– Включу обогреватель. Холодно сегодня, – сдерживая горечь в сердце, отозвался Эрбиль.

Через неделю он узнал, что Сумо лжет. Альфа все помнил, с самого начала, и звали его Руи. Руити Ферст, известный пианист. Кто-то узнал его и сообщил полиции, а может, нанятый семьей детектив самостоятельно разыскал пропавшего сына и мужа, только придя домой в тот роковой для их отношений вечер, Эрбиль услышал сквозь неплотно прикрытую дверь голоса и замер в изумлении, услышав о чем говорили Сумо и его неожиданный гость.....

– Ваш муж не верит в выдумку с амнезией, господин Ферст, – говорил чей-то густой бас, – вы все подстроили в больнице, разве нет? Придумали, что потеряли память.

– Вы можете не говорить ему, где я? – «Сумо» даже не пытался оправдываться. – Мне нужно время для принятия решения.

– Хм... как же я могу? Это моя работа. Могу я вас спросить? Зачем вы убежали и скрывались? У вас есть все, – красивый умный муж, богатая семья, талант и положение в обществе. Я не могу понять, почему вы сделали это?

– Да вам и не дано, – горько усмехнулся тот, кого назвали Ферстом. – Это необходимо прочувствовать на себе. Я вдруг стал роботом, которого раз запустили и не отключали больше. Концерты, фотосессии, турне, интервью, и все это с утра до поздней ночи. Моя семья, мой муж, они любят вовсе не меня, а мой талант, дающий им стабильный доход. Я убежал от смазки, чтобы скрипеть когда хочу и в свое собственное удовольствие, и здесь я это отыскал.

– Рядом с обычным хостом? В этом вот дешевом доме?

– Когда я с ним, то чувствую себя нормальным человеком. Вам не понять, но с самого рождения я ничего не мог решить без старших, а потом без мужа. Я жил на всем готовом, и единственно, чем занимался – играл на пианино. Теперь я чувствую, что должен позаботиться о нем.

– А ты сумеешь, Руити? – неожиданно перешел на фамильярный тон детектив. – Сумеешь жить вот так, без денег и без славы, сумеешь отказаться от всего ради какого-то обычного омеги? Сможешь работать в жалком ночном клубе за мизерную зарплату и быть довольным такой жизнью? Ведь ты почти не знаешь, как жесток реальный мир!

– Я... ну... – Сумо-Руи замялся, не зная, что сказать.

– Вот видишь, друже, ты не знаешь, – засмеялся альфа. – Даю тебе неделю на раздумья, а потом приду опять.

– Мне нужно больше! – яростно запротестовал Руи. – Я должен собраться с мыслями, должен все объяснить ему и попросить простить за то, что обманывал. Прошу вас, дайте месяц!

– Не обещаю, но немного подожду с докладом, – хмыкнул детектив, – советую решить ваши проблемы и признаться хосту. Он умный парень, и надеюсь, все поймет...

Но Эрбиль так и не дождался от Руи признания, хотя и не спешил разоблачить, сказав, что все уже знает. Наверно, он отчаянно желал продлить свое украденное у судьбы зыбкое счастье и потому молчал, чтобы побыть подольше с тем, кого любил. За просто так любил, не спрашивая ничего взамен...

Глава 21

Эрбиль

Они появились в клубе в самый разгар вечера, – двое одетых в строгие костюмы альф и с ними молодой омега, по внешнему лоску и роскошному костюму явно принадлежащий к высшему обществу. Брезгливо сморщив носик, он прошел вглубь зала к пианино, словно не замечая никого, кроме Руи. Тот вскинул взгляд от инструмента и смертельно побледнел.

– Вы обещали мне не приводить его сюда, – раздраженно бросил он детективу. Эрбиль смотрел во все глаза, и альфа отвернулся, не в силах вынести этот печальный взгляд, в котором не было упрека.

– Не надо лишних слов, Руити, – заявил омега, – я прибыл, чтобы немедленно забрать тебя домой. Пойдем, довольно глупости творить. Могу понять твое желание отдохнуть от светской жизни, но мне обидно, что ты предпочел меня такому дешевому омеге. Обычной шлюхе из борделя. Шантажисту, вымогающему за тебя деньги.

Кассар вскочил, хотел что-то сказать, но Эрбиль покачал головой, удерживая его порыв.

– Машина ждет, пойдем, Руити, – настойчиво повторил омега, впервые окидывая зал презрительным взглядом. – Послезавтра начинается заграничное турне, а ты совсем забросил большую музыку. Тебе необходимы репетиции, преподавателя я пригласил.

– Дай мне немного времени, – засуетился Руи, – Эрбиль, он...

– Поверь мне, ты ему не нужен, – нехорошо усмехнулся его супруг, оборачиваясь к одному из сопровождавших его альф, – дайте ему, что он потребовал. Проверь, плебей, достаточно я заплатил тебе? – на столик перед Эрбилем лег чек. Он посмотрел, не понимая, и листок упал, не удержавшись в ослабевшей ладони. Какие деньги, что тут происходит?

– Я собирался все сказать тебе, – виновато прошептал Руи, присев перед Эрби на корточки, – но с каждым днем это становилось все труднее сделать. А ты все знал! Знал и молчал, но не затем, чтобы побыть со мной подольше, а чтобы выжать из моей семьи как можно больше денег! Как жаль, что чувства оказались только у меня, я так надеялся, что отыскал свой долгожданный берег в бушующем безбрежном океане жизни, – голос из виноватого стал обвиняющим. – Бери и радуйся, тут много! Пойдем отсюда, дорогой!

– Постой! – Эрбиль вскочил, словно очнувшись от ступора. Схватил злосчастный чек и изорвал на мелкие клочки. – Ты можешь думать обо мне, что хочешь, но этого... – он ткнул в обрывки пальцем, – я не просил. Не знаю, кто придумал эту ложь.

Руити дернулся и полыхнул на мужа синим гневом. Ноздри раздулись, заходили желваки.

– Ты мне опять соврал, а я опять тебе поверил, какой же идиот, в который раз на те же грабли! – страшным шепотом заорал он. Никто не успел сообразить, что он задумал и никто не смог его остановить. Мгновенный выпад влево, Руи сдернул со стола бутылку и бухнул ей о край. – Я не хочу назад в твои тиски, лучше уж стану инвалидом! – и он с размаха пригвоздил обломком горлышка к столу свою левую руку. Брызнула кровь, щедро заливая пол, все ахнули и закричали, и только царственный омега презрительно сощурил губы, оставаясь равнодушным.

– Ты жалкий неудачник, Руити, и сам об этом знаешь. Без пианино ты ничто. Ты больше ничего не умеешь. Прощай, таким мне не нужен. Бумаги на развод я вышлю завтра.

– Теперь я стал обычным человеком, – сдавленным от шока голосом прошептал Руи, обращаясь к Эрбилю. На лбу у него выступили мелкие капельки пота. – Я собираюсь прожить рядом с тобой всю жизнь. Мы будем счастливы, я обещаю...

– Поехали в больницу, побыстрей, – глядя в любимое лицо, ответил Эрбиль. – Ты кровью истечешь, мой Руи.

– Я отвезу, – это сказал Кассар. – Моя машина на парковке, – в черных глазах плескалась боль потери, но этой боли Эрбиль не заметил...

***

Счастья не вышло, в этом Эрбиль убедился очень скоро. Муж Руи оказался прав, без пианино альфа был никем. Рука еще болела, но и со здоровой он не смог бы получить никакой достойной работы. Ему было уже за тридцать и он имел только музыкальное образование, что на обычных собеседованиях в офисы или на производство ровным счетом ничего не стоило. Ни опыта работы, ни навыков, ни практических знаний... Ему отказывали десять, двадцать, тридцать раз, а если где и принимали, он не задерживался больше трех-пяти, от силы восьми дней и вынужден был увольняться по причине полной некомпетентности. Руи стал раздражительным и нервным, его легко выводила из себя любая мелочь.

Эрбиль потратил много денег на врачей и, уходя на работу, оставлял Руи только самую мизерную сумму – на дешевый обед и мелкие расходы. Эти подачки гордый альфа принимал как оскорбление, и отношения между любовниками портились на глазах. В конце концов Эрбиль решился на последний шаг, задействовав Кассара, и попросил найти для Руити какую-нибудь должность.

– При всем моем хорошем отношении к тебе, я бизнесмен, и поступаю трезво, – задумчиво покачав головой, ответил Кассар. – Твой альфа может рассчитывать лишь на неквалифицированную работу, типа уборщика, дворника или курьера, так как не имеет ни опыта, ни знаний. Если его устроит этот вариант, пусть завтра приходит в мой офис.

Когда омега с радостью сказал об этом Руи, реакция его оказалась совсем не той, какую он ожидал.

– Я ничего не приму от твоего богатого любовничка, мне этого не надо, понял? Я сам найду себе работу! – заорал он, со всей мочи ударяя кулаком здоровой руки об стол.

– Руи, о чем ты говоришь? Я ведь хотел как лучше, – растерялся Эрбиль.

– Прости, я не имею права упрекать тебя, – зловеще усмехнулся альфа. – Кто я такой? Всего лишь груз, обуза. Пиявка, живущая за твой счет! – с каждой секундой он все больше распалялся. – Покажешь, как он трахает тебя? Или я тоже должен заплатить тебе за ночь? Давай сегодня в долг, я позже рассчитаюсь, ладно, дорогой?

В тот вечер он впервые причинил омеге боль, был груб и зол, даже ударил по лицу. Эрбиль никак не мог понять причину столь жгучей ревности, он не давал Руи к ней никакого повода. Откуда ему было знать, что днем, когда он был на работе в офисе, к нему домой явился Аякс и наболтал ревнивому неудачнику, что Эрбиль накануне ночью уехал из клуба вдвоем с Кассаром и до утра не появился.

– Не доверяй ему, он поступает так уже не в первый раз, – вкрадчиво журчал на ухо Руи голос коварного омеги, – Эрбиль предаст тебя, и очень скоро. Теперь, когда ты перестал быть знаменитостью, он выбросит тебя из своей жизни. Вот адрес, приходи ко мне, я буду рад...

***

– А что потом? – Кэйси не сразу отважился прервать затянувшееся молчание, с сочувствием глядя на застывшее на лице брата страдание, – что было дальше, Эрбиль?

– А дальше, Кэй, я расскажу тебе короче, – плеснув в бокал порцию красного вина, сдержанно вздохнул старший омега, – не стоит ворошить в деталях всю ту боль и грязь, что выпало мне испытать. Мне не семнадцать лет, и я отчетливо осознавал, что может получиться от интимного общения двоих, но все же день, когда я понял и прочувствовал, что стал другим, стал для меня сильнейшим шоком. Тест показал беременность, и я был счастлив, думая, что уж теперь-то все у нас пойдет отлично.

В тот день я был свободен в клубе и поэтому назначил Руи встречу в нашем маленьком кафе, где мы нередко зависали. Хотел обрадовать хорошей новостью, но он опередил меня и предложил... расстаться и пожить отдельно. Я был растерян, огорчен, я ничего не понимал, а он ушел и ничего не объяснил.

На следующий день Кассар немедленно заметил, что я немного не в себе и приступил к расспросам.

– Что-то случилось, Эрби? Такое мрачное и бледное лицо. Не заболел? Может, немного выпьем?

– Прости, но не могу. Я жду ребенка, – почему я был всегда так откровенен с ним, и сам не понимал. Может быть потому, что он всегда так внимательно слушал и неизменно помогал во всем?

– Ребенка? Хм... это же отлично... Но почему ты огорчен? Твой альфа знает? Может он не хочет быть отцом?

– Я собирался рассказать ему, но он... Он от меня ушел, сказал, что нам лучше пожить отдельно. И я не знаю, где его искать.

– Он приходил ко мне, вчера, сначала не хотел тебе рассказывать об этом, – Кассар вздохнул. – Я думал, он согласен у меня работать. Но Руи закатил скандал, пытался спровоцировать меня на драку. Пришлось вызвать охрану и вывести его из офиса. Прости за правду, Эрби, но ты слишком для него хорош. Он жалок, и не потому, что не умеет жить. Он просто не желает делать это, ему удобнее жалеть себя и обвинять во всем других... Я отыщу его, не беспокойся, я для тебя все сделаю, ты знаешь это.

Касс отыскал его или Руи решил вернуться сам, это осталось для меня загадкой. Он снова был со мной, но ничего хорошего из этого не вышло. Руи стал пить, скандалить, обижать меня, и я не знал, что делать, как вернуть те времена, когда наш дом светился счастьем. В один из дней он разгромил квартиру, все разбил, кричал, что я виноват во всех его несчастьях и требовал вернуть ему здоровую руку, чтобы он мог по-прежнему блистать на сцене...

– Но как ты мог любить такого человека? – не выдержав, прервал рассказ брата Кэйси.

– И сам не понимаю, – грустно улыбнулся Эрбиль. – Наверно, это карма. Должно быть, папа приходил в мою квартиру как раз в это не самое счастливое для меня время. Он, правда, не сказал мне ничего конкретного, но намекнул, что альфу нельзя баловать и потакать капризам, иначе можно погубить, как личность. Я думаю, что так оно и вышло, я не сумел настоять на своем, когда было еще не слишком поздно, и постепенно наша жизнь все больше превращалась в сущий ад. Скандалы, крики каждый день, нередко и рукоприкладство. Я все прощал Руи, старался поддержать, не упрекал ни в чем, но жизнь не становилась лучше. Так продолжалось около недели, пока он снова не ушел, теперь надолго.

Я стал замечать за собой одну странную вещь, – меня все больше тянуло к Кассу, как к защите от житейских бед. С ним чувствовал себя спокойно и надежно, словно за стеной. Не замечая его чувств ко мне, я поступал как эгоист и плакался в жилетку, а он выслушивал меня, ни разу не прервав.

– Ты не спешишь домой, но почему? Разве же ты не тратишь на меня то время, что мог бы провести со своим драгоценным Руи? Или вы с ним расстались, Эрбиль?

– Нас просто разлучили, и теперь идти домой нет никакого смысла, так почему не посидеть в компании любимого клиента? Да, кстати, видел тут недавно фотографию твоего избранника в журнале.

– Избранника? – скривился Касс. – Просто еще один политический брак, выгодный обеим семьям. Я с радостью порвал бы с ним. Кстати, ты мог бы стать моим любовником, Эрби, чем напрягаться ежедневно в этом клубе. Ребенок не помеха.

– Не надо так шутить...

– Я не шучу. Поверь мне, Руи ничего тебе не даст, кроме страданий. Он слабый человек, ему не выплыть из того болота, куда он сам себя загнал... Уходишь? Извини, я перешел черту, не должен был об этом говорить. Не торопись ты так, я подвезу тебя.

У дома он открыл мне дверку, словно господину и подал руку, помогая выйти.

– Спасибо, Касс. За все. Спокойной ночи...

– Эрбиль, постой! Ты... выйдешь за меня?

– Хватит дурачиться... – так неожиданно и так естественно он это предложил, что я на самом деле растерялся.

– Я вовсе не дурачусь, Эрбиль, – он вздохнул, потом взял мою руку и поцеловал. – Мне нужен только ты. Подумай и скажи мне: «Да!». Я позабочусь обо всем, и о тебе, и о ребенке, оплачу операцию Кэйси.

– Прости, я не могу. Но все равно спасибо, что сказал. Ты замечательный человек, Касс.

– Не так уж я хорош, – усмехнулся он, не выпуская из своих рук мою ладонь. – Я эгоист, как и другие. Имею много власти и могу себе позволить многое, и в том числе играть с людьми. Должно быть Бог мне отомстил за эти игры, послав тебя, – единственного, кем я не могу владеть. Ты лучший, Эрбиль, помни это. Не позволяй никчемным людям унижать себя. Спокойной ночи...

Руи не появлялся дома уже десять дней, когда знакомый детектив, которого я попросил помочь мне в поисках, сообщил, что видел его возле дома Аякса.

– Он был как будто не в себе, вроде больной или под кайфом, – добавил детектив. – Мне это показалось странным, поэтому я подошел к нему поближе, воспользовавшись тем, что он сидел один. Эрбиль, ты должен знать, хоть мне и тяжело тебе об этом говорить. Едва взглянув ему в глаза, я понял, что у него героиновая зависимость, и уже довольно большие дозы. Если тебе не безразличен этот парень, его надо лечить, пока не стало слишком поздно.

– Наркотики? Но кто с ним это сделал?

– Мы это выясним. Я уже дал задание своим ребятам. Тут есть недалеко один сомнительный бар, я думаю, что все идет оттуда.

Сказать, что я был потрясен, значит, не сказать ничего. Я просто был раздавлен. Не знал, как поступить и чем помочь. Решив наутро непременно выяснить у Аякса, в чем дело, я поспешил домой, принять душ и переодеться перед ночной работой. А у моих дверей валялся Руи... Я никогда его таким не видел...

Грубо схватив меня за плечи, он швырнул меня вглубь комнаты, как щепку. Вроде он никогда не отличался физической силой, но в тот ужасный вечер его руки показались мне железными. Безумный мутный взгляд, в котором не плескалось даже искры разума, искаженное яростью лицо, – я напугался не на шутку. Он вел себя как дикий зверь. Что-то искал, вышвыривая вещи на пол, кричал и требовал отдать ЭТО, свирепея на глазах. Толкнул меня, набросился и стал душить, потом ударил по икрам и я упал, а он все бил и бил, ногами и в живот.

Я ненадолго потерял сознание, а когда открыл глаза, в квартире было тихо. Боль опоясывала тело, не давая шевельнуться, как я дополз до телефона и вызвал скорую, помню смутно. Пришел в себя уже в больнице, и врач сказал, что мой малыш погиб. Вот так все это и случилось, Кэйси.