Текст книги "Не отрекайся от меня (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 15

– Я погрузил один целый фургон шмоток этого слепого дебила! Руки все выдергал и спину надорвал, пока ты только делал вид, что помогаешь! – взбешенный Юхт набросился на Мэнди с кулаками. – И сколько это будет продолжаться?! Устал как черт и в горле пересохло!

– Ну-ну, полегче, милый, мы почти у цели, – лениво уворачиваясь от подельника, усмехнулся Мэнди. – Сам понимаешь, нам нельзя было светиться у моих стариков, они бы враз сложили два плюс два, и что тогда? Весь план к чертям? И чем ты недоволен? Я предлагал нанять грузчика и на погрузку, но ты сам отказался и сказал, что пусть только разгрузит...

– А деньги где? – взорвался криком Юхт. – Грузчик ведь денег стоит, а так он взял вполовину меньше! И так я вбухал все остатки в эту авантюру, даже в долги залез, а их и без того немало! Чем отдавать буду, кретин? И за мотель мы задолжали за три дня...

– Работать надо, милый, а не груши кой-чем околачивать, – ехидно вставил шпильку Мэнди. – Да ладно, ладно, зверь, утихни, я ж шучу! Вот же характер у тебя дерьмо, и за хрена с тобой вообще связался? Все, говорю, не лезь с ручонками, я ведь и сдачи дать могу. Завтра все кончится, имей терпение. Обделаем все чистенько, никто не придерется. Я порыдаю, как положено, над телом милого супруга, явлюсь домой, похороню, ну а потом законным образом вступлю в наследство.

– А старики твои не заподозрят ничего?

– Да и пускай! Чихать на них хотел! Раз они так со мной, словно с чужим, так пусть и получают то, что заслужили! Кто меня сможет уличить в преднамеренных действиях? Никто! Я дома не показывался десять лет, откуда же мне было знать, что этот Кэйси у них работает?

– И что ты станешь делать с ними? Выставишь из дома?

– Зачем? Они мне не чужие, хоть и на родных отцов совсем не тянут. Ублюдки, моралисты, говнюки, забывшие о своем единственном сыне! Пускай живут, торгуют, как и раньше, вот только денежки я буду забирать у них.

– Дурак. А вдруг они откажутся работать на тебя?

– Откажутся? Что ж, выселю тогда в деревню, будут пахать на ферме и растить цветочки для продажи. Куда им деться, как-то жить-то надо.

– Ушам не верю, – хохотнул омега, – ты, и решил заняться магазином? Да что ты вообще умеешь, Мэнди, кроме всяких непотребных дел?

– За дурака считаешь? – огрызнулся Мэнди. – Ты на себя сначала погляди, только и делаешь, что в казино сидишь! Хоть бы выигрывал, а то одни убытки от тебя. А бизнесом мне заниматься ни к чему. Найму кого-нибудь и пусть работает, а я владелец, мне не надо разбираться в этой тошной ерунде. Забрать дневную выручку – и все дела. Ну, ладно, хватит болтовни, пива тебе купил, хлебай и будем спать. Завтра у нас тяжелый день, все нужно сделать так, как надо, от этого зависит наша будущая жизнь!

Кэйси Иден

Когда я начал сомневаться в Нао? После настойчивых слов Ибара о том, что он неискренен со мной? Или когда они с Расином вдруг отказались ехать со мной в цветочный магазин, сославшись на какие-то свои дела? В голосе Нао я различил совсем несвойственные ему неуверенность и напряженность, он словно бы чего-то опасался. Но вот чего? Понять я этого не мог. Возможно, это мне лишь показалось, а может, у него были какие-то свои проблемы? Я ничего не спрашивал, а он не говорил. Заверил, что у магазина будет ждать нанятый им грузчик, и они с Расином тут же уехали.

Мне это показалось странным. Я ведь не напрягал его, Нао сам вызвался помочь мне с переездом, нанял фургон, Расин погрузил сумки и коробки, и я был полностью уверен, что мы поедем все втроем на мое новое местожительство, и там я познакомлю их с приемными родителями. Что за внезапные дела, и так поспешно?

Конечно, всякое бывает, да и грузчик был на месте, как Нао и сказал. Но все же червячок сомнений грыз мне душу, я гнал его, но он не уходил. Дядюшка Ольфен, как всегда, заметил, что я немного не в себе и кинулся успокаивать.

– Ты не волнуйся, Кэйси, мы не станем на тебя давить, ты совершенно свободен и сможешь жить, как прежде. Приглашать друзей и брата с отцом, делать что хочешь. Я знаю, что любые перемены беспокоят и нервируют, но у тебя нет повода переживать. Мы постараемся все сделать для тебя и не стесним ни в чем, я обещаю.

– Спасибо, господин Ольфен, – неловко поклонился я. – Вещи успею разобрать, сейчас не буду задерживаться, мне надо кое-что еще сложить по мелочи, а завтра мы поедем с пансионом на пикник. Вы так любезно дали мне свободный день, так что я все успею и даже немного отдохну. Вечером ко мне приедет брат, поможет мне с оставшимися сумками.

– Мы будем ждать тебя, сынок. Я приготовлю что-нибудь особенное на наш первый семейный ужин. Я очень рад, что ты наконец-то будешь с нами.

– Но как же ваш родной сын, господин Ольфен? Я часто думаю о нем. А если он приедет, что подумает о принятом вами решении?

– Не вспоминай о Мэнди, милый. В том, что он вырос таким плохим человеком, есть и моя вина. Я слишком мало занимался сыном. Он рос на улице, вот и попал под влияние хулиганов. Он не приедет, будь уверен. Мы с Клайдом десять лет уже о нем ничего не знаем, с тех самых пор, как он украл все наши деньги и сбежал. Откуда в нем такие качества, ума не приложу. Клайд слышать про него не хочет, он четко выразил в завещании свою волю.

– А вы, дядюшка Ольфи? Тоже не хотите с ним повидаться?

– Я? Ну, иной раз мне бывает грустно, но я отлично знаю, что доверь мы сыну наше дело, он бы профукал его в первый же месяц. Так что забудь о нем, Кэй, он того не стоит, хоть и грустно это признавать.

В последний вечер на старой квартире я много думал об этом. И почему же так бывает, что близкие родные люди оказываются вдруг хуже чужих? Сын Клайда и Ольфена украл все деньги, скопленные родителями и сбежал. Мой брат устроил пожар, чтобы убить отчима, который, по его словам, неласково к нему относился. Наш папа омега вскоре после этого нас бросил и ушел с каким-то проходимцем, а ведь Эрби исполнилось тогда всего лишь четырнадцать лет, и ему пришлось так рано взвалить на себя бремя заботы о слепом брате. Как же он жил, работая на двух работах? Не доучившись и поставив крест на собственной жизни?

А что теперь его гнетет? Зачем он подобрал какого-то бродягу? Я должен выяснить все это, что-то сделать для родного человека, я слишком зациклился на себе и своих проблемах, позабыв о брате. Устроюсь у приемных родителей, все утрясется и тогда я непременно попытаюсь выведать у Эрби про его мужчину и попрошу познакомить нас.

С этими мыслями я и уснул, в последний раз на своей узкой кровати в съемной квартире на улице Синих цветов...

***

Утром я встал пораньше, приготовил бутерброды. Конечно, в пансионе пациентам обязательно дадут с собой еды, но нам лучше рассчитывать на себя. Нао сказал, что заедет за мной в девять, так что время еще было, и я решил немного почитать, но в голове была какая-то неразбериха. Я нервничал, хоть и не мог понять причины. Что-то томило сердце, настроение упало до нуля. «Наверно, дело в переезде, – думал я, – срываться с привычного места всегда тяжело...»

Но было что-то и еще, какая-то тревога. Я вспомнил Виктора и почувствовал себя еще хуже. Хорошо, если он уже забыл меня и живет счастливо своей жизнью, а если нет? Он ведь такой же одинокий, как и я...

За дверью быстрые шажки – конечно, Ибар! Два раза стукнул и тотчас вошел. Дышит прерывисто и шумно, видимо, бежал.

– Кэйси, ты едешь на пикник? Возьми меня с собой?

– Возьму, но только не сегодня. Тебе же в школу надо, папа отругает, если не пойдешь. И мне влетит по первое число. Но почему ты захотел со мной поехать?

– А тебе обязательно туда ехать? – вопросом на вопрос ответил мальчик. – Ты можешь отказаться?

– Отказаться? Но почему?

– Я знаю, что ты скажешь, что я... это... словно борона по пеньям, – засопел малыш, – но если бы ты ехал с кем-нибудь другим, только не с этим Нао. К примеру, с дяденькой Виктором.

– Ибар, там будет много разных людей. И мы уже договорились, как же я могу не ехать? – я всеми силами пытался сохранить спокойствие, но почему-то именно сегодня мне это никак не удавалось, нытье мальчишки действовало как-то особенно угнетающе, а потому я поспешил сменить тему. – Ты вечером придешь меня проводить?

Мальчик немного посидел еще и убежал, а я набрал-таки номер пансионата святого Варфоломея, надеясь снять с души гнетущую тревогу.

– Да, слушаем, – вежливо отозвались на том конце.

– Я Кэйси Иден, волонтер. Скажите, может что-то нужно прихватить для пикника слепых детей на мысе Квелин?

– Для пикника? Впервые слышим. Сегодня в нашем заведении нет таких мероприятий. Вы, видимо, ошиблись, господин Иден.

– О, извините... – честно говоря, я помертвел. Нао солгал мне, но зачем? Куда он повезет меня, с какой целью? Я ничего не понимал, разумных мыслей в голову не приходило. Все это нужно как-то выяснить, пока же Ибар прав, мне лучше никуда не ехать с ним.

***

– Что ты сказал? Не поедешь на пикник, но почему? – безмерно изумился Нао. – Нас будут ждать, мы же заранее договорились.

Он складно врал, и даже я, обычно остро чувствующий ложь, не различал в его голосе никакой неискренности. Настолько натренировался обманывать? Или имел прирожденные актерские способности? Мне моя ложь давалась хуже.

– Прости, – пробормотал я, отворачиваясь в сторону, – работы в магазине много, хозяин мне не дал отгул.

– Но ты не можешь, Кэйси, надо непременно ехать! Все решено уже, нельзя заставлять людей надеяться на нас напрасно! – в голос прорвалась злость и сильная досада, которых я от него никогда не слышал. – Пойдем, машина ждет! – альфа схватил меня за рукав и потащил к дверям почти что силой. – Отказываться поздно, парень!

– Пусти меня, – я начал вырываться. – Как ты себя ведешь? И почему так яростно настаиваешь на поездке? Я никогда тебя таким не знал!

– О, извини, – он сбавил тон, но ненадолго. Лишь стоило мне сделать шаг назад, как он опять повысил голос. Я испугался, так он говорить со мной себе не позволял. – Ты тоже виноват, ну кто так резко все меняет? Кэйси, послушай, нам необходимо ехать...

– Оставь меня, я не могу сегодня. В другой раз непременно, но сегодня не могу...

– Ну, хватит, ты меня достал! – Нао вдруг окончательно утратил над собой контроль. Резко схватил меня в охапку и поволок к дверям. – Никто не смеет портить мне малину! Все будет так, как я решил!

Я собирался закричать и позвать на помощь, но тут мне на лицо легла странно пахнувшая ткань, затрудняя дыхание. Я замычал, пытаясь оттолкнуть кляп, но его держали крепко, и в голову поплыл туман, лишая силы воли. Сознания я не терял, но сразу же почувствовал себя тряпичной куклой. Я слышал все и понимал слова, только не мог произнести в ответ ни звука. Нао поставил меня на пол, и я не упал, а остался стоять, а эти двое яростно шипели друг на друга, и суть их перебранки оказалась жуткой.

– Ты идиот, Юхт, что же ты наделал? Чем ты его пошиб, и как мы сможем теперь списать все на несчастный случай, если в его крови будет наркотик?

– Не ссы, дурак, это новейшая дурь, она выветривается полностью за полтора часа, и ничего не остается. Как чувствовал, что надо запастись! С таким, как ты, всегда полезно иметь запасной вариант, иначе все дело испортишь! Пока мы едем до маяка по всем этим городским пробкам, как раз это время и пройдет. Столкнем с обрыва слепого и дельце сделано, останется все правильно преподнести полиции и скорой.

– Но где ты взял такое снадобье, Юхт? Это нехилая улика...

– Ну как всегда, кретин и мыслит по-кретински! Ведь говорю же, полтора часа и никаких улик. Давай, шевели своей задницей, тащи в машину этого урода, он скоро сможет говорить, хоть и невнятно, и глазки у него будут дурные. Ну а пока он выглядит нормально, нам надо побыстрей свалить отсюда.

Не знаю, как себя ощущают зомби, но у меня было сейчас именно это чувство. Меня вели вниз, сажали на заднее сиденье в машине, а я покорно шел, не способный сопротивляться. Исчезли все эмоции, мне даже страшно не было, но размышлять я мог, хоть как-то заторможено, словно мой мозг стал необъятным, и надо было продираться сквозь него, как через дебри. Зачем Нао понадобилось убивать меня? И почему он вдруг назвал Расина Юхтом? Значит, и он совсем не Нао. Кто же он тогда?

– Кто вы такие? – десять минут, наверное, прошли, и я почувствовал, что в силах говорить. – Что я вам сделал? Зачем вам убивать меня?

– Зачем? – ответил грубый незнакомый голос, в котором я с большим трудом узнал Нао. – Расскажем, Юхт? Все равно ему осталось жить всего лишь два часа. Имеет право знать, за что подохнет.

– Как хочешь, Мэнди, мне плевать, – ответил Расин-Юхт. – Дорога длинная, о чем-то надо говорить.

Мэнди? Я где-то слышал это имя. Раздувшийся огромный мозг работал с перебоями, но все же я припомнил.

– Ты непутевый сын моих хозяев? – ошеломленно выдохнул, борясь с одеревеневшим непослушным телом. – Хочешь наследство? Но чем тебе поможет моя смерть? Господин Клайд никогда не изменит решения относительно магазина и не передаст тебе свои активы.

– Хм, непутевый, – усмехнулся он. – Я словно слышу папочкин любимый голос. И чем же ты так охмурил его, мошенник, что мой дражайший предок продал сына за чужого человека? Но он и ты, вы оба просчитались, и денежки достанутся мне одному!

– Я много думал о вас, господин Мэнди. Вы имеете право на наследство. Я откажусь от магазина, отпустите меня. Не стоит становиться преступником из-за этого.

– Я и не стану, – снова усмехнулся он и помахал передо мной какой-то бумагой. – О, жалко, что ты слеп, как крот, и ни черта не видишь. Это свидетельство о нашем браке, дорогой супруг, здесь сказано, что все свои «активы» ты передаешь мне, своему любимому единственному мужу. Но вот беда, нашему счастью было отпущено так мало дней, и сегодня мне предстоит стать безутешным вдовцом, пролить реки горючих слез, зато через неделю я вступлю в законные права наследства! Ну как мой план, хорош, омежка?

– Супруг? – опешил я. – Ты монстр, не человек, если решился обмануть слепого, – в сознание прорвался жуткий страх. Как больно, как обидно умереть от рук мерзавца, забывшего, что есть на свете человеческие чувства. Я дернулся в попытке открыть окно и позвать на помощь. Рука нащупала задвижку и даже повернула, в лицо ударил свежий ветерок. – Кто-нибудь есть? Прошу вас, помогите...

– Юхт, двинь ему, чтобы затих. Хотя его мышиный писк навряд ли привлечет чье-то внимание, но береженого Бог бережет. Ты знаешь как, – чтоб не было следов.

Через секунду черное небытие спасительным шатром накрыло мозг, и больше я не видел и не слышал ничего, погрузившись в бездонный омут пустоты, откуда не было возврата...

Глава 16

Виктор Роу

Проклятье, сразу же за переездом дорога разделилась, как угадать, куда поехали эти мерзавцы? Обе, согласно указателям, ведут на берег океана, мыс Квелин и маяк там рядом. На улице было нежарко, но я весь взмок, безумная тревога ни на миг не отпускала. О, небеса и Боги, все какие есть на этом свете, хоть я ни разу не молил вас о помощи, не откажите в искренней и важной, к тому же первой в жизни настоящей просьбе, спасите Кэйси, не позвольте пострадать до моего приезда! А я в ответ... я изменюсь, отныне и навеки, не буду драться, воровать и ненавидеть, я буду помогать слепым, они не видят моих шрамов и шарахаться не будут. Я никогда не стану обижать омег, я попрошу прощения у тех, с кем обошелся плохо, я... ну не знаю, все что вы потребуете от меня, я выполню, но только помогите!

Дорога здесь петляла, словно серпантин. А если я ошибся, и они свернули на другую? Я редко здесь бывал и плохо помнил, есть ли путь вдоль побережья. А что там у меня с бензином? Давно ли я заправлялся, вдруг не хватит? Совсем забыл проверить в торопячке...

Я вылетел на берег и похолодел, – там было пусто! Значит, они поехали направо. Как гнал назад, не помню, сердце разрывалось от тоски, думал, сойду с ума или взорвусь, так было тошно. О том, что будет с Кэйси, если не успею, заставлял себя не думать, и выжимал что мог из своего довольно старого уже мотоцикла, молясь все тем же неизвестным силам, чтоб выдержал мотор и шины.

Довольно резкий поворот, кусты закончились, во всей красе открылся океан. Мой беспокойный взгляд мгновенно выхватил всю панораму: синяя машина с открытой задней дверцей, возле нее палатка и уставленный едой низенький столик, за ним сидит знакомый мне потрепанный омега, а Нао (или кто он там на самом деле?) тащит моего Кэйси к обрывистому берегу...

Оба подонка моментально обернулись в мою сторону и так застыли, тараща на меня испуганные изумленные глаза. Наверно это называется «немая сцена», ибо никто из них не произнес ни звука, но мне было не до разглядывания мерзких рож, я видел только Кэйси. Нао держал его небрежно, словно бы брезгливо, а он висел в его руках безжизненной тряпичной куклой. Лицо откинуто назад, глаза закрыты, руки повисли...

На миг я позабыл, зачем сюда приехал, так сильно сжалось все внутри от безнадежного отчаяния. Все кончено, я опоздал, Кэйси уже нет на земле, его убили! Но почему, зачем, чем насолил этим зверям обычный слепой омега? Я взвыл и застонал, не в силах вынести смертельной муки, утратив над собой контроль. Осталось только дикое желание отомстить, разбить в кровь морду этого ублюдка, изрешетить, расплющить, растащить на клочья и втоптать в песок!

Я бросил мотоцикл, не позаботившись о том, куда он упадет, и в два прыжка преодолел разделявшее нас расстояние. Наверно, я был страшен в тот момент, урод, да с перекошенной от ненависти рожей. Он взвизгнул и попятился, не отрывая от меня широко открытых глаз, потом не слишком бережно опустил свою ношу на землю и выставил вперед обе руки.

– Не под-дходи! Т-ты кто т-такой? Чег-го тебе тут надо? – пронзительно заорал он. Его сообщник выскочил из-за стола и тоже пятился, роняя изо рта куски не пережеванной еды. В его лице застыл какой-то первобытный ужас, но он по-прежнему не говорил ни слова.

Наверняка в моих глазах плескалась бешеная буря гнева, я видел отражение своей безумной ярости в их побелевших лицах. Бежать они даже не попытались, стояли, словно кролики перед удавом, и я рухнул перед Кэйси на колени, и потянулся к милому лицу, боясь дотронуться и ощутить печать непоправимого конца. Он был таким же неподвижным, щеки бледны, и поза неестественна, – как Нао положил его, так и лежал, неловко подвернув под себя ногу. О, звери, нелюди, как вы посмели покуситься на слепого?! Что он вам сделал, чудища в обличии людей?!

Чудовищная боль, какой я не испытывал ни разу, удушливой петлей перехлестнула тело, но я не дал ей победить меня и бросился вперед, словно со стороны слыша свой жуткий рык, в котором не было ничего человеческого. Первым же ударом сбив парня с ног, я оседлал его и бил, вкладывая в удары всю ярость и весь страх потери, овладевшие мной в эти минуты. Парень стонал, хрипел и дергался, пытаясь избежать моих кулаков, но это лишь усиливало мое безумие, и кровь, летевшая с разбитого лица, воспринималась справедливым, но недостаточным возмездием. Хотелось превратить его всего в кровавое месиво, только тогда бы я, возможно, посчитал, что месть моя свершилась.

– Гад. Сволочь. Мерзкая скотина. Что ты с ним сделал, почему убил?! Ведь он слепой, как ты посмел? Ты человек вообще или чудовище?

Глаза у парня закатились, из горла вырывался жалкий хрип, но я не прекращал его лупить, в неудержимой ярости почти утратив разум. Мелькнула тень, и я отвлекся на секунду. Омега. Плюхнулся коленками в песок, глаза как у испуганной газели.

– Хочешь его убить? – жалобно всхлипнул он, не пытаясь вмешаться. – Остановись, он этого не стоит. Твой Кэйси жив. Он просто отключился. Хотел бы я, чтоб кто-то так же полюбил меня, как ты любишь этого слепого ханурика, вот так же сильно, чтобы был готов на все, но мне встречаются одни уроды, и не лицом, как ты, а изнутри. И сам я стал таким, уже давно... – он криво усмехнулся, и гримаса боли исказила бледное лицо, напомнив маску отрешившегося от всего на свете смертника на эшафоте.

***

Кэйси Иден

Болела голова, и это было первое живое ощущение, когда я выплыл из безмолвной бездны равнодушного небытия. Как долго я был без сознания, что произошло за это время? Быть может, эти негодяи ждут, когда из моего тела выветрится препарат, которым Юхт меня одурманил? Сквозь звон в ушах прислушался, не подавая признаков того, что я очнулся. Нет, это не машина и не улица, я точно нахожусь в закрытом помещении. Чуть слышно пикает какой-то аппарат, и запах характерный, хоть и слабый... Я что, в больнице? Как же попал сюда? Последнее, что помню, свой отчаянный порыв позвать на помощь и потом удар. Может, меня все же услышал кто-то и помог?

– Здесь есть кто? – с усилием разлепив губы, решился на вопрос. Тотчас моей руки коснулись чьи-то пальцы. Мне считают пульс?

– Не беспокойтесь, вы в безопасности, – тихо сказал голос омеги, – лежите спокойно, я позову врача...

– Постойте! – потянулся я к медбрату. – Как я попал сюда, вы можете сказать?

– У вас должна раскалываться голова от боли. Я сделаю укол, вам будет легче.

– Но как...

– Вы помните, что с вами было? Вас спас случайный прохожий. Он пожелал остаться неизвестным. Простите, все ваши вопросы вы сможете задать следователю, он скоро будет здесь. При вас не оказалось сотового телефона. Скажите номер ваших родственников, и они приедут заберут вас домой.

– Я долго был без памяти?

– Восемь часов. Вы испытали сильный эмоциональный стресс, это защита организма, так бывает. Сейчас врач вас осмотрит, и мы примем меры к улучшению вашего состояния.

Вскоре действительно мне стало лучше. Врач объяснил, что я лежу в ближайшей к полицейскому участку клинике, куда меня доставила машина «скорой помощи», и что те люди, которые пытались причинить мне вред, уже арестованы и во всем сознались. Спросил, могу ли я ответить на вопросы следователя, и получив согласие, впустил его ко мне. Он долго и обстоятельно расспрашивал меня о Нао-Менди и о событиях этого рокового дня, но на вопрос о таинственном случайном прохожем ответил так же, как и медик, – мой спаситель просил не называть его.

Потом приехал Эрбиль и мои хозяева. Дядюшка Ольфен взял меня за руку и все просил простить за сына, и за то, что мне пришлось пережить такой ужасный день. Эрбиль молчал, но по его неровному дыханию я понял, что он весь на нервах и сдерживается с большим трудом.

– Не надо, братик, не сердись, мои приемные родители не виноваты. Их сын уже давно не навещает их, они не отвечают за его поступки.

– Но как-то он узнал о том, что ты стал членом их семьи, – не согласился брат. – Что скажете об этом, господин Клайд? Возможно, все же вы общались с сыном?

– Нет, мы не общались с Мэнди, но все равно я виноват в том, что недооценил этого жадного мерзавца, и за это мне стыдно смотреть вам в глаза, господин Эрбиль, – тяжко вздохнул Клайд. – Когда полиция нам сообщила о том, что собирался сделать Мэнди, мы были просто в шоке и волнении за Кэя. Как же мы рады, что все обошлось и он в порядке! Жаль, что его спаситель пожелал остаться неизвестным, такие поступки достойны награды! Кэй, мы хотим забрать тебя домой, доктор сказал, что ты здоров, просто нуждаешься в заботе и покое.

– Но я бы не хотел, чтобы он жил у вас, хотя бы какое-то время, – резко возразил Эрбиль. – Я отвезу его к папе, мы уже с ним говорили об этом по телефону.

– Все хорошо, Эрби, не беспокойся, я поеду в магазин, – остановил я брата, – папе будет неловко в моем присутствии, у них всего одна спальня, я их стесню...

– Но он сейчас один, его сожитель от него уехал. Папа будет рад тебе.

– Не беспокойся, – повторил я. – Поедемте, дядюшка Ольфен, дядя Клайд. Хочу покинуть это место поскорее.

Виктор Роу

– Даже не знаю, как мне поступить с тобой, – коп, хорошо знакомый мне по делу Марта, задумчиво почесал переносицу, не сводя с меня пронзительного взгляда синих глаз. – Спас человека, стало быть герой, но вот преступника избил почти до полусмерти... И что за странный самосуд ты учинил?

– Наказывайте, я готов ответить, – угрюмо буркнул я, старательно пряча под стол сбитые в кровь руки. – И не раскаиваюсь в этом! Парень слепой, а эти выродки так обошлись с ним.

– Да, что они задумали, ужасно, – кивнул следователь. – И все из-за какого-то клочка земли и маленького магазина. Воспользовавшись тем, что Кэйси Иден незрячий, преступники обманом подсунули ему брачный договор, потом решились на убийство. Надо срочно внести в мэрию проект усовершенствования браков, у нас слишком легко оформить фиктивный союз, со всеми вытекающими отсюда негативными явлениями, как вот такое, что случилось с этим парнем. Ладно, мне с этим делом все понятно. Иди, Виктор, понадобишься, знаю, где тебя искать. Парню свезло, что ты там оказался. Не понимаю, почему ты хочешь, чтобы он не знал об этом? Ну, ладно, ладно, это право ты имеешь... Да, кто там? Прошу вас, заходите!

Дверь открылась, на пороге показался Эрбиль. Проклятье, только с ним тут встретиться и не хватало! Омега бросил на меня уничижающий сердитый взгляд, глаза сощурились, губы скривила злобная ухмылка.

– Что ты здесь делаешь? Опять что-то ограбил? – сквозь зубы прошипел омега. – И почему ты вечно попадаешься мне на глаза?

– Вы с ним знакомы? – удивился следователь. – Но почему вы так недружелюбны? Он ведь тот самый человек ( я сделал знак рукой молчать, но коп не обратил внимания), который спас вашего брата. О, извини, дружище, помню, ты просил не говорить, но брат же должен знать, что там случилось. Прошу вас, господин Иден, располагайтесь поудобней, Виктор уже уходит... Вы слышите меня?

– П-простите, я сейчас, – ну так и знал, этот ханурик побежал за мной, сейчас начнет чего-нибудь ныть и умолять простить. Зажал под мышкой шлем и прибавил шаг, хотя и знал, что разговора с Эрбилем не избежать. – Постой, остановись на пару слов!

Я вышел на крыльцо и резко развернулся, омега чуть на меня не налетел. Одет с иголочки и даже с макияжем, наверно только что из своего клуба, где работает хостом. Красивый, сволочь, и совсем на Кэйси не похож. Может, они от разных отцов, так тоже ведь бывает в семьях. Он встал как раз под фонарем, и я заметил тщательно замазанный синяк на тонкой изящной скуле. Кто-то его побил, вот интересно?

– Ну что еще, какие-то проблемы?

– Я был к тебе несправедлив. Хочу поблагодарить тебя и попросить прощения, – смущенно опустив голову, пробормотал Эрбиль. – Надо сказать Кэйси об этом, что это ты ему помог...

– Не надо! – желая побыстрее прекратить все это, перебил я. – Мы с ним расстались, не хочу, чтобы он принимал меня за сталкера, который до сих пор крутится где-то поблизости.

– Но почему?

– Я не хочу и все! – отрезал я. – И неужели нет возможностей вернуть Кэйси свет солнца? Этого бы не случилось с ним сегодня, будь он зрячим!

– Но это несерьезно, – попытался возразить омега. – Кэй все равно узнает. Есть же Ибар, он ему расскажет.

– Я позвонил мальчишке и просил не говорить. Прощайте, Эрбиль, нам больше ни к чему встречаться с вами.

Напялил шлем и сел на мотоцикл, мельком отметив, что Эрбиль пошел к припаркованной невдалеке дорогой машине. Возле нее стоял высокий и по виду респектабельный альфа, который тут же раскрыл перед ним дверку. Хм, интересно, чтоб такой богач, а пресмыкался перед хостом, точно перед господином. Не этот же роскошный денди отвалил ему оплеуху? Но кто тогда?