Текст книги ""С" значит "Суккуб" (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Я поднялась, обошла круг с другой стороны и заметила спуск вниз, наверное, к реке или водоему. Без раздумий пошла туда и действительно оказалась у воды. Неполная Луна оставляла на зеркальной глади кривую дорожку из чистого серебра.
Я обернулась раньше, чем Алексей успел подойти почти вплотную. Злые волчьи глаза прожигали насквозь, и мне пришлось раз пять себе напомнить, что я не его вещь, а вообще-то сильная и независимая женщина, которая вправе сама решать, с кем ей быть и жить.
Очень долго не могла заставить себя что-то сказать. Глупое ощущение затыкало рот, и я с гневом подумала, что быть бесчувственной тварью, коей я бываю обычно, намного проще, чем эдакой ванильной плаксивой девчонкой, которой становлюсь из-за Прохорова. Засранец.
– Я не знаю, что сказать, – наконец, выдавила из себя. – Вроде и извиняться не за что, а…
– Вроде и хочется, да? – саркастично продолжил Силач.
– Да, – подтвердила я. – Леш, я понимаю, как это выглядит. Будто я променяла тебя, кинула, но не мне тебе объяснять, как эта ваша связь работает.
– А ваша? – передразнил мужчина, прислоняясь спиной к дереву напротив меня.
– Он… просто тот самый, понимаешь? – обреченно проскулила я, поднимая на него глаза. – И я благодарна тебе за все, что ты сделал, но сейчас… Отпусти меня.
– Это не тебе решать, – покачал головой оборотень.
Я чуть склонила голову к плечу, ощущая, что вся моя неловкость и глупое старание подобрать более щадящие слова для него – пустой звук. Он, как истинный доминант, слышал всегда только себя.
– А кому же?! Тебе?! – мигом превращаясь в ту самую старую, добрую Алиру, которая с большей охотой сердца вырывала, нежели чьи-то там чувства оберегала, прошипела я. – Тебе решать, как мне жить, с кем мне спать и чьей парой становится?! Да?!
– Да, – просто кивнул Алексей.
– Хрена с два! – рявкнула я, подлетая к нему вплотную. – Если не засунешь сейчас свой инстинкт собственника куда подальше, то мы расстанемся не друзьями, как я пытаюсь сделать, а врагами! Оно тебе надо?
– То есть ты ради меня стараешься… детка?
Темная бровь над ярко блестящими золотыми глазами изогнулась, и я зарычала с досады. Он просто выводил меня из себя, чисто машинально надавливая побольнее. Ведь он как никто знал, как я ненавижу все эти глупые шлюшеские прозвища. Не люблю думать, что и меня могли бы так звать.
А сейчас оборотень просто хотел показать, что я для него – не более, чем обычная девица с улицы Красных фонарей. И все мои старания по сохранению мира в наших отношениях – для него ничего не значат. Ведь он же весь из себя такой суровый, холодный и неподкупный…
Поэтому я отступила на шаг назад и потерла переносицу.
– Не пытайся задеть меня, Леша. Я слишком хорошо помню, как часто ты прижимался ко мне не потому, что в штанах зудело. А потому, что даже тебе, такому стойкому и железобетонному Силачу Булата, требовалось простое женское тепло и ласка. Как улыбался, когда я готовила тебе завтрак или встречала на ужин. Я все это помню и очень ценю. – Мужчина на секунду опустил глаза, но упрямство и оскорбленная гордость из них никуда не делись. – Поэтому не смей портить и отбирать у меня эти воспоминания, понял?!
– Даже слишком хорошо, – глухо выдохнул он и растворился в темноте леса быстрее, чем я успела сделать вдох.
– Свинья, – бросила я в пространство, отворачиваясь и направляясь к качелям.
– В таком случае, может, тебе стоит уйти? – послышался довольно-таки приятных женский голос.
Я повернулась обратно, нисколько не удивляясь тому, что Настя привела с собой еще двух женщин. То есть относительно нормальных у них в стае только две, которые не пошли забивать стрелку паре Силача. Вырождаются, однако.
– И, конечно же, оставить Стаса вам? Все вместе будете пользовать или по очереди?
Женщина рыкнула и шагнула ко мне. Я осталась стоять на месте. Не потому, что не боялась, а потому что, если побегу, они разорвут меня, тупо подчиняясь инстинкту.
– Силач Кирилла – мой, ты усекла?!
– Поди ему об этом поведай, – кивнула я в сторону костра, глядя ей глаза в глаза. – Он не в курсе твоих планов по его групповому использованию. И почем нынче секс с Силачом?..
Стоящая за ней волчица оказалась около меня и схватила за руку. Я машинально перехватила ее за запястье и сжала так, как учил когда-то давно Леша. Кости веров прочнее, чем людские, но это вовсе не означает, что их нельзя сломать. Особенно зная, куда бить.
Косточки запястья захрустели, и резвая дамочка вскрикнула от боли. Настя зарычала, но я отзеркалила даже громче.
– Отпусти ее! – прошипела оборотниха, понимая, что суккубы вообще-то тоже не пальцем деланные.
Напоследок стиснув посильнее и сместив осколки в сторону, выпустила русоволосую женщину. Последнее время что-то везет мне несказанно на русых и припадочных. И, как водится, это один человек.
– Советую приложить к руке лед, – снисходительно улыбнулась я, поворачиваясь к главной в этой шайке. – Вот тебе ЦУ, красотка. Я к Стасу в подружки не набивалась. Он сам так решил и сам все сделал. Я лишь поддержала его стремления. В этом ты меня вполне способна понять, правда? Сама ведь грешна. Поэтому мы поступим следующим образом: вы не кипишуете, проблем не создаете, а я мило улыбаюсь и молчу, дабы вам не съездили по шее. Не мне объяснять, что за мою обиду вас ни Стас, ни Кир, ни Булат по головке не погладят. Ладушки? Или вы готовы бросить вызов своему Силачу?
Ее приспешницы решили раньше, поэтому расступились. Я подняла бровь, намекая, что ее бой уже проигран, и женщине пришлось уступить мне дорогу.
– Не поворачивайся ко мне спиной, шлюха, – рыкнула Настя.
– О нет, фригидная, – с похабной ухмылкой протянула я через плечо. – Это ты – не поворачивайся ко мне спиной.
Сзади послышался хрип и рычание, но я даже шагу не прибавила. На лестнице мне встретилась Лида с нехорошим прищуром.
– Женщины стаи?
– Не задавайте мне вопросов, и я не буду вам лгать, – ответила я известной шуткой.
– Они… тебя не тронули? – свела брови к переносице магичка.
– Попытались. Но мне пришлось просветить их, чем суккуб отличается от обычной девушки и даже ведьмы. Зачем вы здесь?
– Пойдем. – Она как-то недобро повела плечом, и теперь настал мой черед хмуриться.
Вокруг того места, где мы сидели до этого, собиралась гудящая и галдящая толпа. Мы вышли к костру в тот момент, когда Стас и Леша почти синхронно взялись за пряжку ремня. И я бы только радовалась, будь это стриптиз, но вот поединок меня совсем не устраивал.
Я рванула к Киру, напряженно замершему со стороны Прохорова. Рядом с ним стояли двое мальчишек, одним был тот, что напугал меня у входа на базу.
– Почему ты не остановишь это?!
– Таковы правила – в поединок никто не может вмешиваться, – ответил оборотень. – Это Леша его вызвал. Я пытался отговорить, но дядя…
– Упертый, как козел! – досказала я. – Что будет, если Стас… проиграет?
– Ему придется вновь зарабатывать свое место Силача.
– А если… Алексей?
– В принципе – ничего. Дядя уже очень давно в этой должности, оспаривать его права на нее никто не осмелится.
А вот Прохорову придется попотеть, осталось недосказанным, но вполне понятным.
Обоих скрыла белесая дымка, и через пару секунд на месте Стаса встряхивался черно-серый волк с белой мордой и брюхом, а Леша превратился в бело-серого зверя с рыжими подпалинами. Оба самца принюхались и тут же напряглись, пригибаясь к земле, словно перед прыжком. Они были явно крупнее своих диких собратьев, да у лесных волков и не было таких мощных лап и жгутов мышц, перекатывающихся под шкурой. Ни одного лишнего грамма жира. Одна мощь, грация и смерть в клыках и когтях.
По неслышному удару гонга Силачи бросились друг на друга. Я многого не видела, особенно когда они переходили на запредельную скорость истинных вервольфов, но рык, лязг зубов и свист когтей был слышен даже мне. Я с трудом подавляла малодушное желание зажмуриться. Потому что одно дело, когда самолично вырываешь кому-то сердце, а другое дело – смотришь, когда одному из твоих дорогих людей отрывают башку.
Стас поднырнул под брюхом Алексея и вскользь мазнул когтями по незащищенному боку. Волк с подпалинами взвыл, шерсть окрасилась в красный, но он не растерялся, и пока противник не успел выровнять положение, хорошенько наподдал ему задней лапой по морде. Прохорова отшвырнуло, но еще в полете его перехватила пасть соперника. Силач Булата сомкнул челюсти на открытой шее и что есть силы опустил врага на землю, хорошенько приложив его башкой и, судя по крови на белой манишке под горлом, прокусил вену.
Темный волк зарычал, но даже я услышала, как у него заклокотала кровь в горле. И как же я перепугалась, когда нащупала что-то мокрое у себя на лице. С облегчением поняла, что это всего лишь слезы. Ночь, когда я успела разрыдаться из-за этого непутевого синеглазого?!
Леша тряс Стаса за шею, как девочка – тряпичную куклу, и с каждым новым броском его клыки вспарывали шею все глубже и больше.
Я сама не поняла, когда рванула к невидимой черте, но Кир перехватил меня, прижав руки к бокам.
И Алексей это заметил. Я могла поклясться, что янтарные глаза бело-серого с подпалинами волка прошлись по моему лицу, и на животной морде проявилось такое человеческое выражение, что ему и обращаться не нужно было.
Ему была неприятна моя боль и мои слезы. Очень. Настолько, что он отпустил парня. А потом…
Я так и не поняла, как Булатов сделал это, но в какой-то момент Стас собрался с силами и напал на противника. Они рычащим комом прокатились по земле и отцепились друг от друга почти одновременно. Прохоров отлетел к нам, Леша – к Владлену, но оба остались лежать.
– Ничья, – объявил Булат, и Кир тут же отпустил меня.
На негнущихся ногах доковыляла до распластавшегося волка и присела рядом, проклиная долбанные слезы, из-за которых все было мутным и непонятным. Быстро растерла их по лицу и дотронулась до морды зверя.
– Эй, волчара?..
Оборотень по-человечески так тяжело вздохнул, и его мгновенно скрыла дымка обращения. Через секунду на песке лежал голый мужчина. Сверху на него упала его же рубашка со штанами, небрежно переброшенные Киром через плечо. Он, как отец, поспешно уводил двух мальчишек, рвавшихся получить интервью из первых уст.
Стас по-простому завязал рубашку на бедрах и сел. После трансформации у него не осталось ни следа от ран, нанесенных в поединке.
И видя такое дело, я передумала его жалеть. Перешла сразу к остросюжетной части.
– Кой ляд это только что было?! – больно ткнув его кулаком в плечо, рыкнула я. – Решил нервы мои потрепать?! Мало мне за последние дни?!
– Лира… – сморщился оборотень. – Вот я тебя матом прошу – замолчи и поцелуй меня.
Проглотив глубоко нецензурную тираду, обхватила усталое, чуть побледневшее лицо и впилась в губы, вкладывая в поцелуй все волнение за его бой и раны и облегчение от исхода поединка. Стас довольно вздохнул и шепнул:
– Иди к костру, я сейчас переоденусь и подойду тоже. – Когда я уже отошла на несколько шагов, он крикнул: – И пару шапмуров мне застолби!
Вокруг кострища было уже не так много народу, и свободных мест было куда больше, чем в начале вечера. Очевидно, вервольфы утолили жажду «хлеба и зрелищ» и разошлись удовлетворять другие насущные нужды. Попросив Гошу отложить три железяки с мясом, взяла себе одну, когда ко мне подсел тот пацан, сын Кира.
– Как тебя зовут? – спросил он, чуть улыбаясь.
Милый такой, обаятельный мальчишка. Боюсь представить, в какого красивого мужчину он вырастит. Даже лучше, чем отец будет…
– Алира. А тебя?
– Алира?! – вылупился мальчик. – Как жену Дракулы из «Ван Хельсинга»?.. – Ой, вот, кажется, я знаю, с кем он смотрел этот фильм, пока родители были на отдыхе. – А я Артем. Ты женщина дяди Стаса?
И что сказать на это двенадцатилетнему ребенку? «Да, мы переспали пару раз»?! «Нет, ты что, ему просто так стрельнуло за меня в поединке участвовать»?!
Я привычно выбрала третий вариант.
– А тебе не рано ли такие вещи спрашивать?
– Я уже большой вообще-то! – запальчиво возразил мальчик. – Мне целых двенадцать лет!
– Ну, значит, ты должен понимать, что спрашивать такое у малознакомой девушки – неприлично, – улыбнулась я.
Артем задумчиво нахмурил темные брови, но тут к нам подошла его мать.
– Сынок, иди, погуляй где-нибудь, – в ультимативной форме заявила Лиля, сверля меня серыми глазами, так точно передавшиеся одному из сыновей. – Тебе не стоит разговаривать с этой женщиной, Тем.
– Но, мам, почему? – искренне удивился мальчишка. – Алира мне нравится, она красивая. Очень.
От этого чистосердечного комплимента магичка чуть пятнами не пошла. Поэтому я сцедила ухмылку в кулак и тронула пацана за плечо.
– Ты не мог бы сбегать вон в те кусты и поторопить дядю Стаса? Скажи, что мясо стынет.
По мнению ребенка, это была более серьезная причина, чем запрет матери, поэтому он тут же умчался.
Я подняла взгляд на ведьму. Как видно, у меня сегодня просто день откровений.
– В чем твоя проблема, Лиля? Ты присядь, растолкуй по-людски. А то твои испепеляющие взоры малоэффективны, но бесят слегка.
Ухмылка моя ей понравилась не больше, чем неподчинение сына. Но, тем не менее, она опустилась на бревно, правда, расстояния между нами было… На целого Артема хватит.
– По-твоему, я должна хорошо относиться к женщине, которая спит со всеми подряд и при этом регулярно крутится рядом с моим мужем? – Молодая Булатова бросила на меня странный взгляд и снова отвернулась.
– По-моему, ты могла бы банально подумать головой, – пожала я плечами. – Твой муж – оборотень, Лиля. И изменить его тебе не заставит даже суккубья магия. К тому же, я слишком хорошо отношусь к нему, чтобы рушить его семейное счастье ради пяти минут удовольствия. Это все?
– Нет. Твое поведение. Оно не приемлемо для приличного общества.
– Ты искренне полагаешь, что меня заботит такая вещь, как одобрение этого самого общества? – искренне хохотнула я. – В благовоспитанном обществе люди не сжигают других людей. Не насилуют и не пытают. Так должна ли я относиться хорошо к тем, кто меня даже за человека не считает?
– Меня воспитывали по-другому, – сказала Булатова. – И я не могу принять твою точку зрения. Потому что она слишком неправильная.
– Согласна. У нас просто разные взгляды на жизнь. Ты пытаешься во всех видеть хорошее и подминать людей под себя, а я просто считаю, что эти двуногие существа в большинстве своем – твари. Ты боишься, что я научу твоих детей плохому?
– Да. Дурной пример, как известно.
– Мне понравился твой сын. И я уважаю Кирилла. Поэтому от меня они не узнают ничего такого, чего не положено говорить двенадцатилетним детям.
– Тебе никогда не хотелось вести себя по-другому? Более человечно? – посмотрела на меня Лиля.
Бывшая Макарова была неисправима. Она упорно не хотела замечать очевидного. И в этом была ее проблема.
– Я – не человек. Я – нечисть высшего порядка. Я – монстр с человеческим обликом. И я никогда не смогу вести себя так же хорошо, как блаженные праведники. Или хотя бы как ведьмы.
– Но почему? Ведь тогда бы к тебе стали относиться по-другому!
– Нет. Тогда бы я просто была слабее. И умерла бы намного раньше своего возраста. Да и потом, мне это не нужно. Я абсолютно устраиваю себя такой.
– Но другие…
– А мнение других, Лиля, это только их проблемы.
Воспитание старшей Макаровой просто резало глаза. Мне как-то довелось пересечься с лучшим артефактором города, и могу вам сказать, что отныне у меня особое отношение к магичкам этой семьи. Настолько особенное, что, не будь Кир моим другом, гадила бы его жене чисто из принципа.
Она была в корне со мной не согласна. Поэтому женщина негодующе покачала головой, обвиняя меня в нежелании вставать на путь исправления и истины, и ушла в сторону турбазы.
– Попытка промывки мозгов? – поинтересовался Стас, подходя со спины. За ним зайчиками прыгали Кирилловы близнецы, и эдакой павой плыла девочка-подросток – Милана, кажется.
Мужчина опустился на бревно, его тут же начали дергать по всяким «серьезным мужским вопросам» Артем и его брат (как я узнала позже – Максим), при этом немного смущенно косясь на меня, а девушке пришлось опуститься с моей стороны.
– Тяжело, наверное, быть старшей сестрой для двух таких сорванцов? – спросила я, чуть улыбнувшись.
Попала точно в цель – дочь Кира вздохнула и выразительно посмотрела мне в глаза, одним взглядом выражая такую ядреную гамму чувств, что я засмеялась.
– У них словно пропеллер в одном месте! – пожаловалась она. – Ни секунды не сидят на месте, вечно лезут куда-то, что-то бьют, ломают… А уж ближе к обращению от них вообще спасу не стало!
– Если они оборотни, значит, ты – ведьма. Мамин дар достался? Огневичка?
– Нет. Прадедов – некромантия. – И не успела я хоть как-то осознать такое везение, как она продолжила, машинально потирая висок: – Всю неделю башка так болела, словно…
– Кто-то ритуалы черные творил, да?! – похолодев, проговорила я.
– Да! – обрадовалась девушка, что хоть кто-то ее понимает. – А вы тоже некромант?
– Нет, экзорцист, – рассеянно качнула я головой.
Ритуалы некромантов всегда влияют на общий магический фон, и эманация смерти держится дольше, чем при обычной волшбе. Такие практики часто оказывают влияние на кладбища, поэтому их всегда стараются проводить в чистом поле, чтобы не тревожить покойников. Или чтобы они их не тревожили…
Кладбище! Отец Николай!
– Стас! – схватила я мужчину за руку так, что тот аж подпрыгнул. – Созывай всех Булатовых! Я знаю, где та некромантка проводила свои обряды!
***
– Ты уверена? – Это был единственный вопрос, который задал мне Владлен, поспешно выдернутый из кровати.
Судя по его бодрому, взъерошенному и вместе с тем – очень недовольному виду, лежал он там, как минимум, с женой и, как максимум – точно не ради сна.
– Перед тем, как Кир позвонил мне насчет вашего первого одержимого, я была на кладбище. Один знакомый батюшка просил проверить, и там были явные следы некромантии. Мертвяки восстали из-за близко проведенного ритуала призвания демона!
– Хватило бы одного «да», – хмыкнул Булат. – Стас, дай ей накинуть что-нибудь, смотреть не могу, как эта немочь зубами стучит!
Спустя пару минут мне на плечи упала чья-то фуфайка, хотя «зубами стучала» я не от холода. А больше от нервного возбуждения и от желания поскорее проверить свою догадку. Если я права (а я почти на сто процентов была уверена, что – да), то значит, скоро эта дамочка получит по заслугам. Уж я-то позабочусь, чтобы отец той девочки-одуванчика, из-за которого у меня совесть до сих пор не на месте, остался отомщенным.
К чести Вожака центральных, он не стал пенять мне своей сексуальной неудовлетворенностью (видимо, хоть что-то они с Лидией все же успели!), а развил на пару с сыном бурную деятельность по сбору группы захвата.
Спустя двадцать минут мы уже ехали по направлению к тому самому кладбищу, откуда и собирались начать поиски. Мы на пару с Миланой уломали Кира, чтобы девушка поехала с нами, ибо была сейчас единственным некромантом на территорию в сотню километров.
К неудовольствию ее матери, мы с девчушкой быстро скорешились и теперь хихикали на заднем сидении, со вкусом пересказывая друг другу всякие байки – я из профессиональной практики, она – те, что слышала от мамы и дяди своего Родиона. Оборотни косились на нас с нескрываемым ужасом, до сих пор слабо представляющие, как две таких хрупких и милых малышки могут восторгаться «кишками, тянущимися от порога через весь сад и до забора, представляешь?!»
За внедорожником Кирилла, в котором мы ехали, за джипом Владлена и черной Ауди Стаса ехали два грузовика с той самой спешно собранной спецгруппой. Им отводилась больше охранная и разведывательная роль.
– Ты вообще хоть раз была на кладбище? В смысле рабочем, а не как безутешный родственник, – поинтересовалась я у притихшей девчушки.
– Нет. Мама пока против. Она вообще не слишком уж любит некромантию, – скуксилась Мила.
– И у нее есть на это свои причины, – сказал Кир, который никогда не давал жену в обиду даже своим детям. – Твоя мама желает тебе добра, дочка, пойми.
Она лишь закатила глаза, надеясь, что отец не следит за ней через зеркало заднего вида. Судя по недовольному хмыку, раздавшемуся с водительского сидения, папаня бдил.
– Ты же мне поможешь? – вцепилась малышка в меня, и я непроизвольно задрала брови к темечку.
Никогда не могла представить себя в роли наставницы или хотя бы помощника наставника. По моему скромному мнению, это были воистину святые люди, обладающие не только титаническим терпением, чтобы втолковывать самые элементарные вещи непонятливым детям, но и неколебимой верой в своих учеников.
– В меру своих сил и знаний. Не парься, ребенок. С тобой все семейство Булатовых. Да что с тобой может случиться?
– А вдруг я ничего не почувствую?! – округлила она глаза.
– Значит, прочешем лес на своих двоих, – пожала я плечами, про себя думая, что лучше было бы, если бы девушка все-таки что-нибудь ощутила.
Мотаться по темному, холодному, сырому лесу было то еще удовольствие, коего я планировала избежать и поскорее вернуться либо к жарко горящему костру, либо в свою постельку с не менее жарко любящим меня вервольфом.
Машины остановились перед заездом в виде тяжелых кованых ворот, основой узора которых был громоздкий православный крест, и мы вышли на улицу. Воздух и впрямь стал более прохладным, поэтому куртка, пахнущая салоном автомобиля Прохорова, уже не казалась такой никчемной.
– С чего начнем? – подошел к нам Булат.
Стас остановился рядом со мной, положив руку на талию. Кир притянул дочку к себе, и она привычно поерзала, уютно устраиваясь в руках отца. Леша встал около своего Вожака, словно прикрывая его со спины. На меня он не смотрел, но я почему-то чувствовала, что теперь между нами все почти нормально.
– Мила, чуешь что-нибудь? – обратилась я к русой. Та отрицательно покачала головой. – Значит, идем, что называется, вброд.
Сначала на территорию кладбища ступила первая группа вервольфов в черной униформе, за ними пошли мы с девушкой, прикрытые со всех сторон оборотнями Булатовыми и Прохоровым, вторая часть спецназа веров замыкала, охраняя тыл. Я взяла Милану за руку, а в другую ладонь зажала амулет, реагирующий на энергию смерти, выплеснутую в эфир не далее как месяцем назад. Весьма практичная штучка, учитывая, что на этом погосте последний раз хоронили кого-то еще при Николае II.
Нам предстояло обойти все кладбище, чтобы засечь относительно недавнюю смерть, и именно эта нитка приведет нас к логову некромантки. С дочерью Кира мы частенько переглядывались, проверяя друг друга, но пока что ничего не находили.
Проходя мимо скульптуры ангела, сидящего на могиле и грустившего, я вдруг вспомнила об отце и что забыла ему позвонить. Пообещав себе непременно сделать это, как только закончу здесь, неожиданно поняла, что внутри ворочается какое-то плохое предчувствие.
Но я не успела на нем сосредоточиться – Милана потянула меня на себя.
– Что-то почувствовала? – напрягся Булат.
Девушка лишь кивнула и повела нас за собой. Мы пересекли кладбище наискосок, зашли в окружающий лес, но продолжали двигаться словно по диагонали. Я отцепилась от девушки и плелась теперь у нее за спиной, иногда поддерживая за спину бредущую словно в трансе малышку. Она шла на только ей слышный запах смерти и некромантии, поэтому все остальные молчали. А вервольфы еще и двигаться умудрялись бесшумно. При таком раскладе я чувствовала себя неповоротливым двадцатитонным слонярой, под ногами которого с оглушительным треском ломались ветки и шуршала пожухлая трава.
Мы вышли на поляну так неожиданно, что девочка аж пошатнулась от сильного выброса смерти. Ее папа вовремя подхватил юную магичку, пропуская меня вперед. За мной след в след шел Стас и остальные оборотни, но я обернулась и максимально вежливо попросила всех выйти за края опушки. Как любые сверхъестественные существа, они создавали определенные энергетические возмущения, то есть по-простому – мешали.
Я оглянулась на Милану и поняла, что та слишком перенапряглась, а может, просто переволновалась. В любом случае, дальше мне придется действовать самой. Отстраненно глянув под ноги, вдруг нахмурилась. Завертелась на месте и с нецензурным воплем отшатнулась в сторону.
Я стояла четко в центре напитанной кровью пентаграммы призыва демона. Остаточная энергия была настолько ощутима, что у меня волосы на затылке зашевелились.
– Даже линии не затерла, тварь, – рыкнула я. – Небось, весь резерв восстановила и все амулеты в придачу зарядила!
– Что-нибудь есть? – скрестил руки на груди Владлен.
– Ну, обещанный план с картой она забрала. – Я приглашающе махнула им рукой. – Проходите, здесь… относительно чисто.
– Чем порадуешь? – вздохнул Вождь центральных, подавая руку и помогая выбраться из узора призыва, хотя для этого нужно было всего лишь перешагнуть через линию, начертанную на земле.
Джентльмен до мозга костей. Только деспотичный порой чересчур.
– Могу сказать, что перед нами некромант среднего уровня, раз ей понадобилось жертвоприношение для вызова демона. Хорошо бы найти могилу того мужчины.
– Зачем?
– По способу его смерти смогу сказать точнее размер ее резерва. Это сузит поиск, раз описание Кира ничего не дало. Так или иначе, Гросс регистрирует всех своих подчиненных.
Кивнув, Булат отдал соответствующие приказы и передал меня в руки Прохорова. Мужчина сжал в объятьях, и я малодушно начала клевать носом, уткнувшись ему в плечо. Один из вервольфов, обходивших поляну по периметру, вдруг склонил голову к плечу и что-то поднял с земли. Повертел в руках и понес нам.
– Амулет какой? – передал он в руки Силача что-то блестящее.
– Лира? – Стас, проверив на яды и опасность, отдал мне.
Сонно похлопав глазами, взяла предмет в руки и, пробормотав заклинание ночного зрения, взглянула на вещицу.
И пошатнулась.
…– Папа, папа, а можно, мне его померить? Такое красивое!
– Оно же мужское, девочка! Но, конечно, держи, померяй…
Кольцо из белого и желтого золота, с бриллиантиками на стыке, было аккуратным и немассивным, но явно мужским.
Таким до крика знакомым.
Слезы потекли по щекам раньше, чем я успела сообразить, что значит это украшение, найденное здесь.
– Малышка? – Мне кажется, или у Силача в голосе просквозила паника?!
– Вождь, мы нашли могилу! – крикнули откуда-то сбоку, из леса.
– Идем, – откликнулся Булат и был едва ли не снесен мной.
Оборотни сработали весьма оперативно, и место последнего упокоения было уже раскопано. Я растолкала столпившихся мужчин и со страхом заглянула вглубь, все еще по-глупому надеясь, что все это просто недоразумение.
Колени подогнулись сами, но я даже не заметила, как ссадила руки до крови о какие-то камни.
Теперь мне некому было звонить.
В могиле с вырезанным на груди ритуальным рисунком и лежащим поверх сердцем лежал мой отец.
Комментарий к Пятая. МИ – минутка истории.
Волчья ипостась Леши – https://pp.vk.me/c633223/v633223232/43d2e/m7SopFaLxy0.jpg
Волчья ипостась Стаса – https://pp.vk.me/c633223/v633223289/3d0ce/hYfRivXFwCM.jpg
========== Шестая. ВЧК – в черных красках. ==========
– Бог всегда нас испытывает. Чтобы сделать сильнее.
– Или мертвее.
Райчел Мид. Сны суккуба
Порой мне казалось, что меня поместили под купол, под непроницаемый «Немой полог», который скрывал все звуки как от тебя, находящейся внутри, так и от людей снаружи.
Ненавижу это ощущение.
Я стояла посреди той опушки, где мы нашли тело отца, и смотрела на сложенный из деревянных брусьев пьедестал, на котором лежал он в своем лучшем костюме. Стояла в полном одиночестве, потому что ни Стасу, ни кому бы то ни было еще из свидетелей его кончины я ничего не сказала, а знакомых бати не знала, чтобы сообщить о черном событии.
И это я тоже ненавидела.
Вообще, если задуматься, я многое сейчас ненавидела. Свою забывчивость, необязательность, что так редко звонила и виделась с ним, из-за которой мы даже не смогли попрощаться. Эти деревья вокруг, источающие омерзительный теперь запах леса и свежести. Тех оборотней, что нашли захоронение. Всех Булатовых вместе с Прохоровым – почему так медленно искали виновницу, ведь, возможно, шевелись они активнее, этого могло бы не случиться.
Но больше всего я ненавидела эту некромантку, которая сделала это с моим отцом, с единственным существом на планете, которое значило для меня даже больше, чем я сама для себя.
Как эта тварь смела забрать его у меня?! Как посмела прикоснуться к моему сокровищу и уничтожить то единственное, что составляло свет в моей жизни?!
Пожалуй, единственное, что не вызвало вообще никаких эмоций, это факел в руке, горящий мерным, желто-оранжевым пламенем. Он просто горел и горел, ни плохой, ни хороший. Только факел, который зажжет огонь, что поглотит моего отца.
Того, кто всегда верил в меня. Кто ставил мои интересы выше своих. Кто, несмотря на собственную жизнь, пытался привить мне понимание – не все так ужасно в этом мире, и есть и достойные люди. Кто старался сделать из меня не просто суккуба, но человека.
И кто умер ради мести какой-то мрази, собственно, тоже мне.
Какая ирония, Ночь.
В двойном размере даже: мой отец был очень старым инкубом, я никогда не спрашивала его точный возраст, но, судя по татуировкам, которые иногда проявлялись на нем, стоило ему снять наносной облик, он жил еще в те времена, когда в ходу были нурманы и язычники. Став историком, я подвергала анализу даже его имя, что еще больше подтверждало мои выводы. Олаф Вольнович, почему-то на долгие века осевший в Валахии, позже ставшей Румынией. Он так много прожил и умер такой несправедливой смертью.
Хотя сомневаюсь, что смерть вообще бывает справедливой. Слишком страшная для тех, кто ни в чем не виновен. И слишком легкая для тех, кто заслуживает более сурового наказания.
Мой батя верил в Вальхаллу и Одина, а потому и похоронить в земле – значило обречь его на весьма жалкое существование за Гранью.
Я вздохнула, набирая воздух, и взглянула на мирно лежащего отца. Прощаться с ним следовало по обычаю.
– Да приветят тебя валькирии и да препроводят через ратное поле Одина. Да пропоют они твое имя с любовью и яростью, дабы услышали мы благую весть из глубин Вальхаллы, что занял ты достойное место в королевском чертоге. За великого павшего мужа, воина, отца, наставника… и друга.
Факел описал небольшую дугу, и погребальный костер вспыхнул с такой силой, словно впитал в себя всю мою боль и злость. Я даже не отступила. Это пламя не пугало и не жгло. Оно заставляло слезы высыхать и согревало, избавляя от вечернего холода.
Когда огонь добрался до тела, из меня словно вынули стержень. Колени подогнулись и уткнулись в землю. А злые слезы все продолжали катиться по лицу, не останавливаясь.
