Текст книги ""С" значит "Суккуб" (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Ты родителям про меня рассказал?!
– Конечно. Или ты думаешь, я буду скрывать, что нашел свою пару, когда родительница не устает мне сватовства устраивать с дочками своих подруг?! – вспылил мужчина.
И столько злости и возмущения было в синих глазах, что я невольно пошла на попятный, изменив голос с осуждающего на успокаивающий.
– Не злись. Я просто никогда ни с чьими родителями не знакомилась. Поэтому немного это все страшно и неожиданно.
Силач Кирилла вздохнул и уже куда мягче признался:
– Это Димка проболтался, что видел меня с тобой. Нагородил там про красоту твою неземную, про то, что рычать умеешь, и вообще вся из себя такая сильная и всемогущая ведьма. – Стас закатил глаза, обгоняя какой-то неторопливо ползущий впереди нас автомобиль. – Вот родители и загорелись увидеть, что это там за чудо-женщина у меня такая.
– Я бы сказала – горе-женщина, – поправила, ухмыляясь.
– Да уж какая есть, – хмыкнул оборотень.
Мы посмеялись паре шуток на эту тему, а потом все резко изменилось.
В бок нашей машине что-то вдарило, да с такой силой, что почти двухтонная конструкция вылетела с дороги прямо в идущий по обочине овраг, как игрушечная. Нас закрутило в воздухе, но мужчина среагировал быстрее, поэтому я тут же была зажата им поперек сидений. Одной рукой вервольф обнимал меня, а второй упирался в потолок.
Черная Ауди с оглушительным треском приземлилась набок со стороны водителя, и Прохоров зарычал-заскулил мне в волосы. Резко запахло кровью. Неустойчивый автомобиль покачался взад-вперед и выбрал совсем неправильную сторону – с грохотом завалился на бывший когда-то верх. Хрупкий металл погнулся со всех сторон, а мы словно зависли в воздухе – ремни безопасности надежно держали туловище и низ пристегнутыми к сидению.
Каких-то пару секунд вокруг была тишина, и я завозилась под прессом тела оборотня.
– Стас, ты как?
Синие глаза горели огнем ярости и боли, и в принципе ответ мне нужен был лишь для конкретики.
– Ногу зажало и, кажется, сломало. В нескольких местах.
– Отпусти меня, я выберусь и помогу тебе.
На том и порешили. Прохоров отодвинулся, я тут же провисла вниз головой. Посмеялась над прикольным чувством невесомости, стараясь рассмешить своего мужчину. Не сказать, чтобы прямо стопроцентный у меня был результат, но рычать он перестал, иногда даже шуточки проскальзывали.
Короче, веселились, как могли, пока я выбиралась из перевернутой машины. Мои повреждения были легкими и поверхностными: царапины, ссадины и пара осколков стекла, которые я сразу же выдавила испод кожи.
У вера дела обстояли куда хуже. Дверца с его стороны покорежилась и почти отвалилась, но стекло из нее теперь мелким крошевом украшало спину мужчины. Однако самое страшное было внизу, точнее – уже наверху. Капот смяло так, что железо деформировалось даже внутри, и там, где были педали и, соответственно, ноги Стаса, все представляло собой окровавленный смятый ком.
– Родной, я… – Нужно говорить уверенно и четко, но… Как можно говорить уверенно, когда я даже отсюда вижу, что одна его нога превратилась в кашу?! – Я без понятия, как ты все это терпишь, но постараюсь тебя отсюда вытащить. Однако за результат не ручаюсь…
Моя откровенность волка не обрадовала, но лучше так, чем если бы сначала дала надежду, а потом бы ему ампутировали ногу.
Первым делом отстегнула ремень, чтобы вер ненароком не заработал кровоизлияния в мозг. Понимаю, что оборотень, и скорее всего – вылечится и от этого, но рисковать только что приобретенным счастьем не хотелось.
Мужчина, тяжело опираясь на обе руки, с моей помощью, рыча, перетек в более-менее удобное положение на потолке машины. Нога была неподвижна, и мы старались ее не трогать. Своими силами я разжать тот металлический ком не смогу, а Стас – попросту не дотянется, поэтому решили ждать помощи.
Мне протянули телефон.
– Набери Давида, Кира или еще кого. Одна не справишься, и…
Я не успела даже кивнуть, как из кустов с противоположной стороны послышался рык. Медленно сдвинувшись так, чтобы видеть сквозь покореженную машину, заметила две светящиеся точки с узкими вертикальными зрачками.
Она, блин, этих одержимых на конвейере, что ли, штампует?!
В мобильнике раздались гудки, Прохоров сквозь собственное шипение и абсолютно нецензурные выражения дотянулся до моей сумки, лежащей раньше на заднем сидении, а теперь на потолке, совсем близко к нему. Чудовище в кустах пока не двигалось, но рычало как трактор, явно не одобряя наше поведение.
– В чем дело, Стас? – наконец, ответил на том конце Вожак Северных.
– Ки-и-ир, – протянула я, неотрывно глядя в глаза монстру, а второй рукой забирая у побледневшего и блестевшего от пота мужчины сумку. – Мы в заднице…
– Четвертый километр со стороны Перекрестка белогвардейцев, – подсказал Прохоров, и я не стала повторять.
– …и на нас облизывается одержимый. Твой Силач тебе привет передает…
Закончить фразу я не успела, Булатов уже бросил трубку, на ходу отдавая какие-то приказы громовым голосом. Аж меня с этой стороны провода пробрало до костей.
Одержимый не двигался, пристально следя за нами. Это внушало если не оптимизм, то хотя бы… Ну хоть что-нибудь же это должно внушать, верно?!
– Убежать тебе – без вариантов? – поинтересовался Стас, даже не пытаясь дергать поврежденной ногой.
– Я тебя не оставлю, – сквозь зубы бросила, наощупь перебирая содержимое своей неразлучной нехренаськи.
Внутри звякнули склянки со святой водой, и это привело монстра на том конце поляны в действие. Он зарычал громче и одним прыжком преодолел больше половины разделяющих нас семи-восьми метров.
Это изначально был не оборотень. Я вообще затруднялась опознать в этом сгорбленном, оскаленном, местами лысом, местами с отваливающейся кожей и издающем омерзительное зловоние смерти и давнишнего разложения создании хоть кого-то из разумных рас. Но присмотревшись к зубам, прикинула, что, возможно, когда-то это был человек. Просто на милость демона, сидевшего в нем, он сдался уже давно. Отчего и потерял человеческий облик, так как эти твари забирают у своих игрушек не только душу.
Уничтожить такую пакость в одиночку я не смогу.
– Мне кажется, или это один из тех жмуриков, которые тебе не по зубам? – видимо, пытаясь поддержать, утешить или просто съязвить на пороге смерти, спросил Силач.
– Не дергайся, – вместо ответа бросила я, лихорадочно перерывая в памяти содержимо сумки.
Ничего такого. Победить с имеющимся у меня арсеналом – нереально, но… отогнать – вполне можно попробовать. В конце концов, помереть всегда успеется, а так, может, и шанс появится. Я все-таки очень хочу посмотреть на ту девочку с веночком из мечты Стаса вживую…
Монстр стал медленно обходить машину спереди, не отрываясь глядя на нас. Его внимание льстило, бесспорно, вот только нервировало слегка. Совсем чуть-чуть. До рук, дрожащих от осознания, что против этого лома у меня приема нет.
– Поцелуй меня, – попросила я, не сводя глаз с твари, но обращаясь, естественно, к Прохорову.
– Сейчас?! – удивленно рыкнул мужчина, все же пытающийся как-то самостоятельно облегчить свое положение.
Вместо ответа я резко наклонилась и впилась губами в губы вервольфа. Несмотря на, должно быть, чудовищную боль в ноге, меня целовали пылко и страстно, жгуче и алчно, так, что энергия, необходимая ему для регенерации, но еще более нужная мне – для колдовства, бурлящим потоком устремилась в мои вены.
Чудовище зарычало с такой яростью, что листья на ближайшем дереве стали стремительно опадать. Мы оторвались друг от друга в тот момент, когда одержимый одним скачком перепрыгнул перевернутую машину и оказался прямо передо мной. Я развернулась следом за ним, оказываясь на коленях и закрывая собой раненого.
– Просто не отпускай меня, – тихо попросила я, и услышала, как мужчина за мной кивнул. Его рука осторожно обвила мою талию, придавая сил и уверенности.
Монстр оскалился и пригнулся к земле, вокруг нас воздух сгустился до такого состояния, что его можно было зачерпывать горстями. Все как-то потемнело, перестало различаться в этой черноте, что шла от одержимого.
– Господи, помоги мне! – искренне взмолилась я, чувствуя, как рука Прохорова начинает подрагивать от напряжения и слабости.
Он прыгнул в тот момент, когда тьма скрыла его и меня под собой. В эту же секунду взметнулись мои руки. А в голове словно бы раздалось едва слышное:
«Действуй!»
Крест с ниткой из пеленки Христа сам оказался в ладонях, сияя таким огненным светом, что даже я ослепла и оглохла от рева энергии, что шла из меня в артефакт и, меняясь, отгоняла темноту. Одержимый завопил, обжигаясь, резко завоняло паленым. А я отдавала всю свою энергию и очень боялась открыть глаза.
В какой-то момент все стихло, я опустила дрожащие руки, рассматривая неуловимые цветные пятна перед открытыми уже глазами. Поляна была пуста. На землю, кружа, опускались сгоревшие дотла листья, а монстра нигде не было. У меня болели, горели и зудели руки, и я не рискнула на них опираться. Просто развернулась всем корпусом, чтобы посмотреть на Стаса.
Тот устало откинулся на бок, синие глаза были полуоткрыты. Мужчина тяжело и с присвистом дышал, кожа блестела от пота и была практически белой от боли и травмы.
– Ты справилась, малышка, – мягко улыбнулся он.
– Без твоей энергии ничего бы не вышло, так что – справились вместе, – улыбнулась в ответ и начала задом придвигаться к нему, так как уже ощутимо потряхивало от холода и растраченной энергии.
Перебравшись поближе, прислонилась к оборотню, и сама не заметила, как с чувством выполненного долга отключилась.
Пара защищает друг друга. А значит, я – достойная его женщина.
========== Седьмая. ДОИ – дорогу осилит идущий. ==========
Иногда любить означает делать то, что окажется благом в конечном итоге.
Райчел Мид. Сны суккуба
Я очень не хотела просыпаться. Просто катастрофически не желала открывать глаза, потому что тут, во сне, мне было тепло, хорошо и спокойно. Все пространство вокруг пахло Стасом и домом, поэтому я уткнулась в подушку глубже носом, с чистой совестью отключаясь дальше. Когда одеяло вдруг поползло вниз.
За всю свою жизнь я знала только троих людей, которые осмелились бы на подобное. Один из них был мертв, второй женат, и только третий оказался возмутительно неприкаян.
– Смотрю, с твоей ногой все в порядке, раз ты уже промышляешь наглым воровством одеял, – пропыхтела злая я, с рыком открывая глаза.
На меня с просто-таки вселенской невинностью уставились синие омуты. В которые я стоически запустила подушкой. И завалилась обратно.
– Лира, вставай, – нежно выдохнули мне в шею, убирая волосы с плеча и аккуратно дотрагиваясь до кожи губами.
– Нет, – надулась, как ребенок. – Я угрожала старейшине, я попала в аварию, я потратила почти всю энергию, чтобы отогнать от тебя одержимого монстра! Я, Господи, прости, заслужила пару часиков отдыха.
– У Лиды есть информация, – провокационно сообщили мне, продолжая свою соблазнительную деятельность уже вдоль плеча.
Догадываюсь я, что там за информация – ее полное отсутствие.
– Тебе потребуется аргумент повесомее, если ты хочешь, чтобы я покинула свою уютную постельку.
За спиной разразилась секундная тишина.
– Я дам печенье. Шоколадное. С грецкими орехами. И разноцветной посыпкой.
После чего этот ирод просто поднялся и ушел. Вы представляете?! Совести у него нет! Еще про меня что-то говорят!..
– Побольше, пожалуйста…
Я со стоном встала с кровати и заглянула в зеркало. Как оно не треснуло, не пойму? После ночи, проведенной в объятьях Стаса, я светилась чистейшей его энергией, а потому могла позволить себе маленькое преображение, которое за секунду убрало общую помятость, круги под глазами, мертвецкую бледность и растрепанность. Одежду сменила вручную, быстро собрала сумку и, полностью готовая, вышла в коридор…
…чтобы узреть полностью чистую и убранную квартиру!
– Амулет первопорядка, – невозмутимо проговорил лучший мужчина на свете, протягивая мне пачку печенья и кружку с кофе.
Такие талисманы были дороги, как сволочи, поэтому я даже поделилась с ним божественным лакомством – аж целых три штучки отжалела. Вот, что любовь с суккубами делает. Глядишь, скоро даже буду доверять уборку и глажку собственных вещей!
Пока мы завтракали, у Прохорова запиликал телефон.
– Да, Кир? – Что-то прослушав, протянул трубку мне. – Тебя.
– Что обнаружила твоя мама? И не решила ли она испечь еще своих восхитительных блинчиков? – поинтересовалась я, дожевывая печеньку.
– На второй вопрос – нет. А на первый – ничего. – Несмотря на отвратные новости, я слышала, что мужчина ухмылялся на том конце. – Заклинание показало, что она перемещается с места на место, нигде надолго не задерживаясь. Мы обследовали каждое из ее обиталищ и ничего не нашли. Она просто бегает от нас, водит за нос.
– Гросс прислал вам ее личное дело?
– Запрос не удовлетворили за неимением вещественных доказательств, – ответил Кир, и по его тону я поняла, что он и Булат довели там всех до кондрашки, но ничего не добились.
– То есть тело моего отца и твои воспоминания, плюс еще с пяток пострадавших – это недостаточные улики?! – рыкнула я.
– Не доказано, что причиной вызова тех демонов была она. Мы не смогли достать дело. Они защищают своих.
Себя они защищают, шайка мажорных могильщиков! Контроль бы давно разогнал эту шарагу, кабы они так палились на каждом деле!..
В голове мелькнула мысль, и я зацепилась за слова Кирилла «мы не достали». Ну конечно же!
Там, куда нет ходу оборотням, суккуб всегда пролезет!
Я глянула на Силача и пакостно ухмыльнулась. Синеглазый мужчина напрягся, доказывая, что изучил меня уже не просто хорошо, а почти досконально.
– Спорим, что я достану дело? – азартно предложила, едва ли не подпрыгивая на стуле.
– Если не сможешь, будешь во всем соглашаться со Стасом целый месяц, – хохотнув, выдвинул условие Вожак северных.
– Идет. Но если достану, ты разрешаешь Милане обучаться некромантии вне зависимости от того, что скажет Лиля.
– По рукам. Заеду через полчаса.
***
Через сорок минут мы втроем поднимались по черному мраморному крыльцу, ведущему в такое же черное, мрачное здание, являющееся филиалом Гросса. Поскольку некроманты и экзорцисты часто ходили одними дорогами, то пятнадцать лет назад было принято решение перенести наше управление в эту резиденцию жмуриков, что значительно осложнило доступ рядовому экзорцисту внутрь, ибо все некроманты, как известно, конченные параноики, повернутые на собственной безопасности.
А потому, выйдя из стеклянной двери-вертушки, мы прошли сканер на наличие оружия, магический детектор – на амулеты и так называемую «ручную» проверку, когда тебя в четыре руки облапывают двое здоровенных мужиков (я была совсем не против, но Стасу почему-то не понравилось).
Последним стоял высокий худощавый мужчина с сухим неприятным лицом, который, мельком оббежав взглядом моих спутников, резко выставил ладонь вперед, стопоря именно меня.
– Специализация.
И это притом, что этот засранец знал меня не только в лицо, но и с правого хука. Надо было тогда ему шею сломать, а не нос. Вот милосердие, запомните, до добра никогда не доводит.
Я очень ласково улыбнулась и приложила запястье к портативному сканеру, что болтался у него сбоку. Библия и меч, заключенные в крест тамплиеров, на секунду вспыхнули, проявляясь, и снова исчезли. Система пискнула, пропуская меня вперед, и я, все также ослепительно скалясь мерзкой сволочи, не раз пытавшейся подкатить ко мне, но вечно наталкивавшейся на презрение и демонический хохот, непочтительно подвинула его в сторону.
Прохоров, каким-то неизвестным мне чутьем опознавший в мужике обидчика своей женщины, недобро нахмурился, но от парочки переломов привратника спас Кирилл и его стальная хватка на плече Силача.
Путь наш пролегал в канцелярию, где хранилась вся документация Гросса. И где, по счастливой случайности (или божественному проведению?), работал довольно-таки молодой мужчина.
Однако прежде, чем войти, я остановила мужчин, идущих за мной.
– Вам лучше остаться здесь.
– Нет! – тут же среагировал Стас.
– Да. Кир? – Глянула требовательно на Булатова.
– Мы остаемся в коридоре, – сдабривая каждое слово такой нехилой порцией силы, что моего волчонка аж передернуло, отчеканил сын Владлена.
Его Силач посмотрел на нас, как на предателей, и я почувствовала себя большевиком, который собирается расстреливать царскую семью.
– Скоро вернусь, – прощебетала и быстро чмокнула злобно рычащего мужчину в щеку, чтобы через секунду уже войти в кабинет секретаря.
– Здравствуйте, – улыбнулся заучено мужчина средних лет, но, как и любой маг, он мог быть и старше меня в три раза.
– Добрый день. – Вокруг меня заклубилось марево энергии суккуба, и мужчина стал куда дружелюбнее. Правда, через секунду машинально приложил руку к груди, и я улыбнулась ярче – кажется, кто-то снабдил своих рабочих амулетом против суккубов. Умно, но недостаточно эффективно. – Не могли бы вы мне помочь?
Чем ближе я подходила, тем большая концентрация обрушивалась на сознание секретаря. И тем меньше он мог сопротивляться. А талисман начал нагреваться, уже фактически не справляясь с нагрузкой. Такие штуки идеально работали на молодняке, ослепляя их безумным визгом в ушах, а мне, не только нечисти, но и на половину ведьме – как комариный писк, отмахнулась – и продолжила свое черное дело.
– Чем именно?
– О, сущей мелочью!
Я изящным жестом поправила волосы, с ухмылкой замечая, как жертва невольно проследила за этим движением. И совершенно естественно опустила руку на его ладонь, в которой была зажата мышка от компьютера. Мое обаяние при телесном контакте стало роковым – амулет тренькнул защелкой и упал, закатившись куда-то под стол, но мужчина этого даже не заметил, не сводя с меня влюбленного взгляда.
М-да, палку перегнула.
Дальше было чистейшим делом техники: с помощью системы распознавания лиц нашли девушку и вскрыли ее личное дело, которое мне тут же распечатали.
– Забыть все и спать! – Черные с красными галактиками глаза сверкнули, и мой невольный помощник закатил глаза, утыкаясь носом в стол.
Когда я вышла из канцелярии, меня почему-то никто не встречал фанфарами и ковровой дорожкой. Я для профилактики приложила Кирилла папкой по груди.
– Ты помнишь наши условия, – отчеканила строго, после чего повернулась к Стасу. – Кто молодец?
– Я, – сурово отбрил мужчина, сверкая на меня злющими глазами. – Потому что никого не убил сейчас и не выпорол – тебя.
– У-у-у-у, сладкий, так и знала, что ты плохой мальчик и до БДСМ у нас когда-нибудь дойдет! – протянула я глумливо.
– Так, все, идемте, а то кого-то из вас мне придется тащить на себе, – буркнул Вожак, моральной затрещиной прерывая нашу перепалку и направляясь в сторону выхода.
***
Уже сидя в гостиной Булатовых и в пол-уха слушая собственно Булата, я лениво пролистывала досье некромантки.
Обычная, ничем не примечательная, уровень ниже среднего, но слишком высокий для третьей ступени. Отец умер рано, есть мать и брат. Про внешность… Ну, ее вполне можно было назвать красивой. Для любителей эдакой холодной, скандинавской красоты, когда тебе гарантирована ночь любви – и утро с перегрызенным горлом. Пепельные, явно передержанные в перекиси волосы, светлые глаза и традиционно для женщин-некромантов – красные губы. Почему не черные? Выгоднее бы смотрелись.
Да, экзорцисты не любили некромантов, этого у нас не отнять.
Стас сидел подле меня, придерживая рукой за плечи, и тихо-мирно дышал в волосы, делая вид, что подобострастно внимает Вождю центральных, но на деле… По-моему, в его переливах я отчетливо расслышала храп. Кир обретался рядом с отцом. Лиля сидела напротив нас с Прохоровым, по бокам от нее – Лида и Мила, украдкой помахавшая мне ладошкой. Ути-батюшки, на бунт осмелились, ты смотри! Далеко пойдешь, малая.
А вообще странная у них семья. Ну да не мое дело.
– …поэтому разбиваемся на группы, и прочесываем квадраты. Попробуем взять ее в кольцо, – подходил тем временем к концу Владлен.
Я как-то неловко двинулась на диване, и папка упала у меня с колен, прерывая Вожака на полуслове. На пол брызнули разнообразные листочки, скрепкой придавленные к последней странице дотошным влюбленным поклонником. Извинившись, быстро начала собирать их под насмешливо-ехидным взглядом Владлена и недобрым – его невестки. Ему послала виноватую улыбку, от жеста в сторону Лильки удержал Стас, причем в прямом смысле – ладошка, стиснутая в его кулаке, перестала чувствовать пальцы.
Прохоров всунул мне в руки помятую и абы как собранную кипу бумаг, и я машинально вернула филей на прежнее место, опуская взгляд вниз.
И промахнулась мимо дивана.
На листке была откопирована милая семейная фотография. Мать – кудрявая блондинка лет сорока, темноволосый сын лет восьми, дочка, тоже светленькая, года на два младше брата. И отец.
Я зарычала. Совершенно непроизвольно, но так, что вся комната пришла в движение. Бумаги выпали из рук, а темные, на фотографии даже счастливые глаза словно в наказание продолжали пялиться на меня.
– Это он, – глухо вырвалось у меня на миллионный, наверное, по счету вопрос Силача, что случилось. – Он. Ее. Отец.
Кирилл быстро подошел, подобрал, глянул. Замер. Словно что-то вспоминая…
Кое-что.
…– Лира! Лира, тормози! Все! Хватит! Остановись!
– Он хотел сжечь меня! Сжечь, ты понимаешь?!
Сильные руки сжали так, что ни вздохнуть, ни выдохнуть, но куда ему, никогда не чувствовавшему, как огонь лижет кожу, сдирая ее живьем?..
– У него есть дети, Лира. Не будь монстром. Не будь… такой же, как он…
Я отцепилась тогда от него, магистра Охотников. От того, кто чаще других приходил насиловать, кто смеялся громче остальных, кто отдавал приказы и бросал факел в мой костер. Отпустила.
Но он все равно попал в психушку, где и сдох, разбив голову о стену, на которую бросился во время транспортировки на какую-то процедуру.
И я не винила себя в его смерти. Так же, как и в остальных случаях считая себя правой.
Да, у меня нет права судить их за то, что они сделали. Но у меня есть право отомстить за то, что я пережила по их воле.
– Лира? – вернул меня в реальность голос Стаса, и я глянула в его глаза, чтобы в отражении увидеть себя – безумную, рычащую. Дикую. – Ты скажешь мне – кто это?
– Это магистр той секты, которая хотела сжечь меня пятнадцать лет назад. Когда я ворвалась к нему в квартиру, дома были только он и дети. Пацан и девчонка. Они почти сразу забились за диван, а я сделала все, чтобы их папаше жизнь отныне перестала казаться раем.
Моим спокойствием можно было захлебнуться. Прохоров, как я поняла, больше предпочитал такой мне – слегка припадочную и буйную, потому что обычно спокойной и равнодушной я убиваю людей, не задумываясь. Убирать за мной трупы, очевидно, Силачу бы не хотелось.
– Тогда все встало на свои места, – взял слово Кир, давая мне время… для чего? Успокоиться? Я спокойна. Прийти в норму? Я в норме для того, кто идет мстить за своего отца. – Мы с тобой, Алира, оба замешаны в убийстве ее… хм… родителя. Ты выпивала энергию, я оттаскивал тебя, но потом давал показания против него.
– Но где ее искать – до сих пор непонятно, – хмыкнул Булат, глядя на меня как-то… с осторожностью, что ли.
Меня боится великий Владлен Булатов. Я, однако, расту и развиваюсь.
– Я знаю, куда она пойдет, – улыбнулась я, и Милу передёрнуло от моего оскала. Привыкай, детка, в бытность свою некромантом тебе и похуже вещи видеть придется. Правда, редко. – Куда все мы приходим.
Туда, где видели их живыми в последний раз.
***
Вот смотрела я на своего Стаса и любовалась. И гордым профилем, и осанкой царской, и уверенными движениями, и уважением в глазах подчиненных. А еще заслушивалась громовыми командами и четкими распоряжениями.
Но иногда синие глаза сталкивались с моими, мужчина на секунду улыбался уголками губ, и все – меня можно было выносить, такой счастливой я становилась.
– Удивительно, правда? – раздалось вдруг рядом.
Леша, как и я, облокотился на перила крыльца.
– Что? – улыбнулась я.
– Столько лет мы были с тобой вместе. Почти пятнадцать лет. Я ведь мог жениться, но, как дурак, думал, что ты всегда будешь рядом со мной. – Силач Булата усмехнулся, но скорее над собой. – А потом вон как вышло. Полюбила, и кого – мальчишку.
– Он мальчишка, только если сравнивать с тобой или твоим Вождем. А сам по себе… Он – мужчина, Леш. Взрослый, замечательный, лучший для меня мужчина, – пожала я плечами.
Чувства вины по отношению к Булатову у меня не было. По сути, я вообще редко страдала этим ощущением, так как редко считала себя виновной в чем-либо.
Когда-то очень давно Алексей помог мне, как фениксу, восстать из пепла. Из сломанной, выжженной, пустой игрушки он сделал – самолично вылепил – новую Алиру Вольнович. Сильную, дерзкую, злую. Она никому больше не позволяла себя обидеть, всегда била первой, и удар был одинаково страшен – что от слов, что от кулака.
На тренировках, суровых и потогонных, где не было сил даже вздохнуть, Алексей избавлял меня от боли и страданий, от слабости, от грязи тех прикосновений. Он делал меня жестче, расчетливее, темнее.
Именно тогда, на спортивных матах, по которым он так любил возить меня в каком-нибудь захвате, в пропитанной потом одежде, я впервые подпустила его к себе. Такого надежного, горячего, сильного, мощного, который сможет защитить и укрыть за своей спиной. И это стало зависимостью.
Лишь с ним я превращалась в милого котенка, который ластился под его руки, позволял дотрагиваться, обнимать, целовать. И порой – очень редко – заглядывать в душу.
– Мой долг тебе не отдать, – тихо произнесла я, смотря на свои руки. – Но знай, что я всегда буду благодарна за то, что ты помог мне. Что вытащил из той мерзости и грязи, в которой я почти утонула.
– Сдается мне, ты отдала свой долг, – кивнул мужчина на Прохорова. – Когда не позволила стать убийцей в глазах собственной стаи.
Повод был явно притянут за уши. Потому что в стае – норма, когда соперника убивают в Круге. Ты поспорил, ты вызвал на поединок, значит, ты готов умереть. Или победить.
К тому же, Силач Булата убивал, и не раз.
– Все равно спасибо, – улыбнулась я, неловко дотрагиваясь до его плеча.
И сбежала по ступеням крыльца, чтобы сразу угодить в объятья своего волка.
– Владлен вызвал экзорцистов и некромантов, они встретятся с нами на месте. Из наших идут все, кроме женщин. – Синие глаза пристально посмотрели на меня.
Я протестующе сложила руки на груди, понимая, но не признавая его намек.
– Я иду с вами, Стас. Не обсуждается! – ткнув ему пальцем в грудь, отрезала и пошла в дом за сумкой, с гордостью вслушиваясь в тихие ругательства за спиной.
Да-да, проспорил твой Вожак, так что не видать тебе подчинения, и не надейся!
***
Черная Ауди неслась за таким же по цвету внедорожником, а за ней выстроилась целая вереница из машин различных марок и размеров. В багажнике побрякивало оружие и всякие примочки, которые я не рассматривала, по привычке надеясь только на свою сумку и ее содержимое.
Погода на улице была хуже некуда: тяжелые темные тучи, начинающийся туман и мелкий моросящий дождь. Общая атмосфера уныния и влажности, такой вязкой мерзости, что даже печка в машине не спасала.
Ехали молча. До того самого момента, пока я не вздохнула, признавая поражение.
– Поговори со мной, – попросила тихо.
Стас поджал губы, нахмурился, всем своим видом выражая крайнюю степень неодобрения и вообще ярости, но все же снизошел до беседы.
– Почему у тебя такие отношения с Витольдом Марковичем?
Я непроизвольно хохотнула – очень уж удачную тему он вспомнил.
– В восемнадцать лет я поступила в его институт. Думала, начинается нормальная жизнь с нормальными друзьями и предметами. Но в первой же сессии я провалилась на последнем экзамене. Когда я подходила к преподавателю с просьбой о пересдаче или хотя бы простом объяснении, из-за чего такая оценка, тот отводил глаза и мямлил что-то про ректора. Недолго думая, направилась прямиком к нему. – Я усмехнулась, желчно и гадко, прямо как тогда. – Меня там, оказывается, ждали. С весьма однозначным для суккуба предложением. Мол, какая тебе разница, а если постараешься, получишь свой экзамен. Я отказала… весьма громко, категорично и нецензурно. Старикашка публичного унижения – а его сердобольная секретарша разболтала всему институту – не простил, и меня исключили без права восстановления. На следующий год поступила в другой университет, где учился Кир. Вот так.
– Извини, я… должен был догадаться, – вздохнул Прохоров, наверняка зарекаясь меня вообще о чем бы то ни было спрашивать.
– Ерунда, – отмахнулась я. – Теперь-то все хорошо.
Я с удовольствием сжала его руку и почти полетела от счастья, когда его пальцы стиснули мою ручку в ответ.
***
Когда-то психиатрическая больница святой Ксении была вполне презентабельным местом со свежим ремонтом, прогрессивной на тот момент техникой лечения заболеваний по профилю и дружелюбным медперсоналом с многозарядными шокерами. Через пятнадцать лет, восемь самоубийств, десяток нераскрытых убийств, в которых подозревались санитары, и пожара из-за электропроводки она превратилась в эдакий обугленный ком за чертой города, который все экскурсионные маршруты обходят стороной.
Мы, однако, представляли собой не праздно шатающихся туристов, а были весьма серьезно настроены на великие дела. Лица у всех присутствующих были суровыми, собранными и сдержанными настолько, что даже я постеснялась улыбаться.
Наши мускулистые, тестостеронновые ряды пополнились четверкой моих знакомых экзорцистов и еще…
– Одним некромантом?! – рыкнула я, когда Наталья весьма нелюбезно ткнула пальцем в замшелого старикана еще более омерзительного вида, чем Витольд Маркович. – Они там угарают, что ли, в своем Гроссе?!
– Юная леди, я вам советую… – скрипуче, как вилкой по стеклу, начал дедок, но был грубо остановлен моим повелительным жестом.
– Идете первым. Если вас загрызут, так хоть с пользой, а то толку от вас, судя по излучению, никакого.
И отвернувшись от опешившего некроманта, наткнулась глазами на выразительно задранную бровь Темного. Никакой он не слепой, чтобы мне тут не говорили. Слишком уж осмысленный взгляд.
Да, я была злая, да, чрезмерно грубая и неадекватная, но… буде я здесь одна, то вообще бы не парилась.
Однако, помимо меня, здесь был Стас, его брат, Кирилл, Леша, Булат, Гоша и даже Руслан, не говоря уже о той полусотне могучих, свирепых оборотней, что сгрудились за их спинами. И вот за них всех я буду переживать, потому что…
Из-за меня они здесь оказались. Из-за меня эта мразь вселила в Кира демона. Из-за меня они лишились одного из своих.
