Текст книги ""С" значит "Суккуб" (СИ)"
Автор книги: Lait_A
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
– Исключено, – отрезал Кир.
– Но она тоже женщина, и ей почему-то можно идти в лапы этого монстра! – Девушка старалась говорить тише, но в комнате, битком набитой сверхъестественными существами, это все равно, что орать в рупор.
Более тупого аргумента даже придумать было сложно.
– Лиля. – Мужчина вздохнул, очевидно, прокрутив в голове то же самое.
Он любил жену, очень, это было видно. Но ей, видимо, не хватало экстрима в тихой и скромной семейной жизни, когда от всего на свете ее защищала железобетонная спина Кирилла, поэтому теперь она регулярно и планомерно рвалась в бой, попутно вынося муженьку и без нее вскипячённые мозги.
– Время, Кир, – негромко сказала я, намекая, что чем дольше он рассусоливает, тем меньше шансов вернуть одного из его веров обратно.
– Мы вообще-то разговариваем. Не видно? – холодно отчеканила девушка, с максимальной брезгливостью во взгляде поворачиваясь ко мне. – Я понимаю, что… вы не привыкли разговаривать с мужчинами, но иногда нормальные девушки так поступают.
Пожалуй, впервые за очень долгое время я остолбенела. От хамства. От столь грубого и неприкрытого хамства, даже не замаскированного банальной издевкой! Просто нате вам в лоб, получите-распишитесь.
В комнате все застыли. Лида от удивления даже рот приоткрыла. Вполне понимаю ее.
Я глянула на явно шокированного поведением жены Кирилла и, наверное, только из-за расширенных его глаз проглотила всю ту грубость и пошлость, что хотела и могла на нее вылить.
– Спасибо за минутку ликбеза, «иногда нормальная девушка». Я учту. – А потом не удержалась и сделала шаг к ней, тихо промурлыкав: – Если мужа не хватает, могу посоветовать парочку секс-шопов, там продают игрушки как раз для таких не удов… горячих, как ты. – И уже громко: – Кир, идешь?
***
Сначала в карцер зашел Леша с арбалетом, потом Кир – с револьвером, а за ними я – со свечками и солью. Как с хлебом-солью, только со свечками. Впрочем, этого монстра я была действительно рада видеть, вплоть до солонки с караваем, ибо он стал спасительным билетом в другую сторону от Лили. От чрезмерно агрессивно настроенной Лили, чей злобный взгляд жег спину не хуже каленого железа.
Нет, я бы ей ничего не сделала, конечно, но это все равно, что про бойцовую собаку говорить: «Да она не кусается!» Потому как – откуда вы знаете, что животное может выкинуть в следующую секунду?! Так и с нечистью.
Я могла спокойно терпеть ее детские нападки, но стоит ей пересечь черту дозволенного, как русая головка полетит с плеч под аккомпанемент фонтана крови. И Кир может потом сколько угодно настаивать на мести, однако все знают, что даже с высшей нечистью – самой близкой к человеку из всего нашего племени – шутить чревато.
Мы циничны, злы, агрессивны и мстительны, а гнев придает нам чудовищную силу и отодвигает разум на второй, а то и третий план. Мы ценим такое понятие, как личные границы, и всегда четко знаем, кто входит в наш круг доверия. У нас свои законы и кодексы чести при абсолютном отсутствии совести. Мы уважаем силу и без раздумий избавляемся от тех, кого считаем врагами.
Да, суккубов называют секс-куклами, но даже кукла может сломать своего хозяина.
При достаточном умении.
Так что Лилечка может топать лесом со своим презрением и ревностью до тех пор, пока мои инстинкты не решат, что все, доигралась, Барби.
Все эти рассуждения смылись другой мыслью. Мне показалось, или монстр нам тоже обрадовался? Повернул голову, принюхался, оскалился, как любимым родственникам. Которых, впрочем, тоже можно сожрать на ужин.
– Держать на прицеле, – коротко скомандовала я.
Я на глазок прикинула расстояние от углов комнаты до чудовища и, пожав плечами, зубами надорвала пачку соли. Пентакль чертить недолго, но под пристальным и откровенно ехидным взглядом монстра из Преисподней делать это как-то… неуютно, что ли?
Но я справилась, хвала мне. По концам солевой звезды воткнула и зажгла свечки. Затем последовал круг вокруг стула, нарисованный мелом. Почти услышала, как презрительно хмыкнул старый экзорцист, но плевать – я маниакально считала, что защитных полей много не бывает.
– Один момент: когда появится демон, чтобы не случилось – не смотрите ему в глаза, – предупредила я.
– А что будет? – поинтересовался Кир.
– Все будет. Камера, стул, тот милый крестик. Спроси лучше – кого не будет.
Молодой Вожак переглянулся с дядей, очевидно, смекнув, что я не шучу, и удобнее перехватил револьвер, направляя его в затылок монстру. А я сделала пару шагов, без страха и сомнений опуская ладонь ему на морду. По себе знаю – с такими тварями нельзя сомневаться. Тогда вероятность остаться без руки возрастает в разы.
Перед изгнанием по теории всегда следовало убедиться, насколько глубоко пустил корни демон. Если открываются воспоминания хотя бы месячной, а лучше – годичной давности, и они четкие и яркие, значит, еще есть шанс.
Воспоминания были, и я оказалась права – у этого вервольфа была семья – жена-магичка и маленькая дочка с волосами настолько белыми и легкими, что они пушились вокруг головки, делая ее похожей на одуванчик. Но эти картинки были не слишком яркими – это сбило меня с толку.
По всем другим признакам я посчитала тварь, что сидит у него внутри, не солдатом. Легионером. Эти были на порядок сильнее, злее. Тогда почему он затронул его память? Обычно легионеры не нуждались в эмоциях жертвы, в которой сидели, они просто ломали ее личность, полностью оккупируя тело. Или я ошиблась, и все-таки солдат?
Нужно было проверить.
А потому машинально нащупала в пучке, висящем на шее, амулет, облегчающий проникновение в мысли, и прикоснулась им ко лбу монстра. Меня с силой дернуло в водоворот его памяти. Я искала конкретную картинку – тот день и момент, когда оборотня принесли в жертву демону. И главное – кто это сделал.
Я искала и искала, погружаясь все глубже и дальше, но ничего не нашла. Выйдя далеко за рамки двух недель, а потом и месяца, я поняла, что… запах серы мне не мерещится.
Вокруг проносились картинки и события, слышались голоса, смех, рычание, все, что составляло жизнь некогда счастливого вера, и в какой-то момент я просто остановилась. Встала, замерла на месте. И резко подняла голову.
На меня, оскалив пасть, летел демон-легионер.
Ампула со святой водой оказалась в руке точно по волшебству. Но как вовремя! Когда до меня ему оставалась какая-та пара сантиметров, я разбила тонкое стекло о одежду в районе сердца. Святая вода разлетелась вокруг меня защитным коконом, окутывая ярким свечением. Когти чудовища мазнули перед лицом…
Время замерло.
И меня швырнуло обратно – из мыслей вера в комнату с заговоренными стенами. С такой силой, что из ушей потекла кровь, а от запаха серы, который всегда несут с собой демоны, затошнило.
Все-таки я не ошиблась. И осознание, что эта тварь пыталась водить меня за нос, изгаляясь и измываясь, нарочно притворяясь тупее, чем есть, я разозлилась.
– Не быть мне женой Дракулы, если не изгоню тебя, ублюдок! – прошипела я, хватаясь за голову зарычавшего монстра.
– Лира… – попытался предупредить меня Кир.
– Заткнись! – грубо оборвала я. И снова перевела взгляд на тварь. – А ты… Выйди на свет!
Говорят, именно этими словами Бог проверял степень падения своих ангелов.
Чудовище закорежило от древнего заговора, сдобренного всей моей силой и злостью. Демон завыл, насильно отдираемый от жертвы.
– Покажись!
Я потянула руки вверх, и первое мгновение казалось, будто я заживо снимаю с монстра кожу. Было бы неплохо, конечно, но – увы! – я всего лишь вытаскивала из вервольфа демона.
– Выйди на свет!
Оборотни одновременно отпрянули, когда воочию увидели – что за паскуда сидела в одном из них. Мерзкая такая, отвратная, я бы даже сказала: с белесо-желтой кожей, прожилками вен по всей морде, гнилыми зубами-клыками и красными глазами.
Дальше по инструкции полагалось одним чётким ударом в грудь, сдобренным силой экзорциста, выбить его из жертвы, и там уже призвать к действию пентаграмму. Однако где вы видели демона-легионера, который соблюдает паршивые теории паршивых людей?!
Эта тварь вдруг издевательски оскалилась мне в лицо и, щелкнув зубами у самого моего носа, нырнула обратно в тело оборотня, а потом…
Я же сказала только не смотреть в глаза. Про «не прикасаться к твари» в моем приказе ничего не было.
Признаться, в моей практике я видела многое, но такого – нет.
Кир не закричал. Он взвыл по-волчьи и попытался отдернуть руку, которую чудовище схватило зубами и прокусило без малого до кости. Леша среагировал быстрее, запустив сразу пару болтов ублюдку в шею, тот булькнул, закапав все еще и своей вонючей кровью, но так и не отпустил свою жертву.
Я могла спасти либо оборотня, которого никогда не знала, либо Кирилла, которого знала довольно давно.
Лично для меня это был даже не выбор.
Данность.
Надеюсь, девочка-одуванчик меня когда-нибудь простит. Видит Бог, я хотела помочь ее отцу. Просто Кир оказался роднее.
Ладонь кинжалом пробила грудные мышцы, осколки ребер ощутимо поцарапали кожу, а моя рука вышла из плоти одержимого. С другой стороны. С зажатым в кулаке сердцем, которое еще конвульсивно и автоматически пыталось качать кровь.
Монстр сделал то, на что я и рассчитывала: выполняя физиологический рефлекс сделать вдох от секундной боли, он разжал зубы, освобождая Кира. Его глаза какое-то время смотрели на меня, а потом просто потухли, и все тело наклонилось вперед, безжизненно обвиснув на цепях.
Пентакль полыхнул, свечи взвились пламенем на добрый локоть, знаменуя, что тварь отправилась обратно в Ад, лишившись привязки в виде тела. Со смертью носителя уходит и демон, потому как выйти за пределы круга он бы не смог.
Я дёрнула руку обратно, брезгливо бросая мышечный сгусток ублюдку на колени, и в ужасе глянула на свою рубашку – в прямом смысле по локоть в крови. Надеюсь, Владлен мне это компенсирует.
Найдя глазами Кирилла, поняла, что им уже занялся Витольд Маркович, а вокруг кудахтали магички. За спиной жены стоял Булат, с тревогой глядя на сына.
– Метка? – подойдя к экзорцисту, спросила я, игнорируя руку Стаса и рычание на него Алексея.
– Он чист, – с задержкой констатировал мужчина.
– Алира, посмотри, – в приказном тоне отчеканил Булатов-старший, и бровью не поведя на злобное шипение пожилого мага.
Кир протянул мне руку, и я положила обе ладони на укус. В виски словно раскаленные прутья ввинтили, и я непроизвольно зашипела от боли – обряд изгнания не прошел для меня незамеченным, я отдала слишком много силы, поддавшись эмоциям. И все напрасно.
Ведь тот бедолага все равно мертв.
Зато Кирилл жив, напомнила я сама себе. Вожак важнее рядового оборотня.
Поди объясни это той девочке-одуванчику.
– Темной метки я не чувствую, но при малейшем изменении в состоянии – звони мне, понял? – строго проговорила я. Мужчина кивнул, чуть улыбнувшись. – Ты зачем полез его трогать?! Захотелось прикоснуться к прекрасному?!
– Я хотел помочь удержать.
– Никогда больше так не делай, – отчеканила я, потирая виски, и только сейчас вспомнила про окровавленную руку. – Всех касается! Когда вы видите одержимого – не лезьте к нему, а драпайте с низкого старта и звоните экзорцистам.
– Чтобы ты потом все равно его убила?.. – Лиля открыла рот раньше, чем Лида успела отодвинуть девушку к себе за спину.
Я медленно повернулась в ее сторону. И с трудом удержала руки на месте. Между нами тут же вырос Силач Булата, а Кир вцепился мне в чистую руку. Подняв глаза к лицу Алексея, вокруг ослепительной улыбки заметила темную щетину, которую всегда считала более чем сексуальной для конкретно этого мужчины.
Меня вообще легко отвлечь. И Леша знал это почти также хорошо, как и Кирилл, с которым я пять лет училась на одном факультете.
– Идите вы… драгоценная, мужу помогите, он у вас ранен вообще-то, – предельно спокойно для своего состояния проговорила я. – Займитесь чем-нибудь, раз думать вы себе труда не даете.
Без сомнений, атмосфера накалилась, и сейчас бы произошел взрыв, если бы Силач просто не схватил меня за окровавленную руку и не оттащил вглубь комнаты, сунув пачку влажных салфеток.
Я обвела ее мутным взглядом, понимая, что все – на пределе. Слишком много отдала, когда изгоняла, да и днем потрясений было достаточно, опять же барьер в доме батюшки, рисованный рунами и молитвами, а силу в чистом виде тянул из моего резерва.
Почти все мужчины в комнате – оборотни, и светились они для меня, как огонь небесный. Я даже прищурилась, словно от солнца.
Владлен, Кир, Гоша, а теперь еще и Руслан были для меня под запретом – рушить их семейное счастье мне не хотелось, да и вряд ли по зубам это – вервольфы, как известно, моногамны и супруге верны до смерти. И далеко за ее гранью. К Витольду Марковичу прикасаться – увольте, хватило одного раза, после которого меня отвратило от подобных моложавых стариканов, как порядочную нечисть – от святого причастия.
Оставались только Стас и Леша, а после вчерашнего вечера – один Булатов. Эх, бедолага, отдувается за всех… Впрочем, не слышала, чтобы кто-то жаловался.
– Алира, можно тебя… на пару слов? – вдруг оказался рядом Прохоров, но Алексей почти тут же дернул меня на себя.
– Нет.
И прозвучало так, словно… он имел право мне что-то запрещать. И был уверен, что я его послушаю. Послушать-то послушаю, конечно, а вот послушаюсь ли?..
– При всем уважении, Алексей, она сама в состоянии решить… – начал Силач Кирилла.
– При всем уважении, – ехидно передразнил старший мужчина и продолжил уже совсем другим – холодным и опасным – тоном: – я все сказал.
– Леша, – только и бросил Владлен, и вервольфы тут же сделали шаг назад друг от друга. И от меня.
Булат вообще был единственным, кто засек наш маленький междусобойчик. Остальные в восемь рук бинтовали отбрыкивающегося Кира и убирали мертвое тело.
Мне же было просто любопытно.
Поэтому я развернулась и вышла в коридор, зная, что молодой оборотень идет за мной. Отошла на некоторое расстояние, оперлась спиной о стену, всем своим видом демонстрируя готовность слушать.
Прохоров встал напротив, как-то слишком близко, отчего на уровне суккуба теперь светился так, что аж слепил.
– Я хотел извиниться, – сказал он, глядя мне в глаза.
– Ну, раз хотел – вперед. Инициативу нужно поощрять, – кивнула я.
Оборотень чуть лукаво прищурился, сверля своими синими глазищами. Хотя бы только за их цвет его надо посадить в тюрьму по статье «наглое посягательство на психическое здоровье женщин».
– Прости меня. То, что я сказал, не несло в себе какого-либо оскорбительного смысла. – Он шагнул еще ближе и оказался впритык ко мне, после чего кончики его пальцев аккуратно прикоснулись к щеке. Уклоняться не хотелось, и вообще инстинкт требовал зажать его в каком-нибудь уголке и восполнить опустошенный почти до нуля резерв. – Ты просто немного не так поняла…
Голос суккубьей жажды мешал думать, но вопль гордости был громче.
– Хочешь сказать – я виновата? – приподняла я бровь.
– Нет, – уверенно мотнул головой вер, и я немного успокоилась. – Нет. Это… вырвалось, понимаешь? Я никогда ничего подобного не испытывал… Чтобы так ярко было и… – Мужчина склонился к моим волосам, вдыхая запах, а мое тело автоматически дернулось ближе к источнику энергии. – Ночь, я готов полжизни отдать, чтобы только еще раз прикоснуться к тебе…
Несмотря на собственные желания, я не на шутку озадачилась.
Стас был не тем, кто говорит, не подумав, и такие заявления были очень серьезными. Если это то, о чем я думаю, то я в еще большей заднице, чем была с утра во время нападения монстра.
– Могу поспособствовать, – резко прозвучало откуда-то слева. – В отнятии той самой половины жизни, разумеется.
Леша был зол, и это было даже не видно – хотя желтые глаза и угловатые черты лица с отпечатком близкой перемены имели место быть! – это чувствовалось, ощущалось в воздухе и той волне силы и агрессии, что шла от Силача Булата.
– Леш… – выдохнула я, но меня выдернули из тисков тела Стаса и стены и впечатали в свою грудь лицом.
Вдохнув полные легкие его чисто мужского, какого-то мужественного и такого возбуждающего запаха, я вообще перестала сопротивляться, превратившись в аморфную массу. Алексей это осознал, и под его зловредный и ехидный хмык меня подхватили на руки и пронесли мимо бешено зарычавшего Прохорова.
– Ты же взял мой рюкзак? – промурлыкала я уже в лифте, отрывая нос от мускулистой шеи.
Мне наглядно продемонстрировали, что да, и я со счастливым вздохом отключилась до лучших времен.
***
Меня тряхнуло, и я проснулась, осоловело пытаясь определить, где нахожусь. По всему выходило – на заднем сидении Лешиного внедорожника, а сам он сидел за рулем. Глянула в окно – мы подъезжали к его собственному дому, а не тому родовому поместью, где жили Лида и Владлен. Здесь я уже несколько раз бывала – в нашу самую первую ночь и тогда, когда до него было ближе, чем до меня.
Машина остановилась, двигатель заглох, дверь с моей стороны открылась, и, когда меня попытались взять на руки, я резко села, свесив ноги на улицу, и сама обняла мужчину за шею, притягивая для поцелуя. Он не отказывался, наоборот, принимал живейшее участие в собственном соблазнении, подхватывая меня под бедра и прижимая к боку внедорожника.
Мужская энергия хлынула ко мне щедрым потоком, а когда Булатов оторвался от моих губ и аккуратно отвел прядь с лица, едва не замурчала, как кошка. По крайней мере, потереться щекой о его руку я себе позволила.
Глаза оборотня тут же пожелтели, и он с рычанием впился поцелуем мне в губы, одновременно захлопывая дверь и – не знаю, как, наверное, наощупь! – взлетая на крыльцо. Загремели ключи, и спустя секунду мы уже ввалились в темный холл. На пол полетели мой плащ, его пиджак, рубашки, корсет…
Я тихо ахнула, когда большая ладонь скользнула за ремень брюк, под белье, и сжала попку, и в отместку укусила мужчину в чувствительное место между плечом и шеей. И нетерпеливо потерлась о то, что явно жаждало моего внимания.
– Лира… – почти простонал всегда сдержанный и суровый Силач. – До спальни минута… Алира!..
– Минута, мой сладкий, – томно выдохнула ему в ухо, обводя языком раковину. – Так долго…
Вера затрясло как в лихорадке, и он пулей взлетел по лестнице на второй этаж. Еще несколько секунд, и мы упали на кровать. Я задохнулась от его восхитительной тяжести на себе и довольно застонала, когда, крепко целуя в шею, он начал стаскивать с меня штаны.
– Быстрее!.. – прохрипела я, чувствуя, что сейчас сгорю.
Оборотень рыкнул, и ткань была банально порвана. Я обхватила ладоням его лицо, жадно целуя, но Булатов перехватил мои руки и завел их за голову.
– Не сейчас, малышка… Не трогай… – рвано выдохнул он, стаскивая мой лиф через голову.
Горячие губы коснулись груди, уделяя пристальное внимание розовым горошинам, и из меня непроизвольно вырвался всхлип. Поцелуи Алексея не были ни нежными, ни трепетными. Он видел, что на его собственность покушаются, и старался застолбить, оставить метки. Чтобы никто не посмел больше тронуть.
И мне нравилось это. Я потерялась в ощущениях, не замечая даже, как происходит обмен энергией. Это был чисто секс ради секса. Нужда, потребность именно в этом мужчине и прямо сейчас.
Я нетерпеливо заёрзала, показывая, что и без рук могу создать ему проблемы с самоконтролем. Вервольф хрипло выдохнул и не стал снимать свои штаны, просто расстегнул, раздвинул мои колени чуть шире и одним движением заполнил до конца.
Каюсь, не сдержалась – ногти пропахали на его спине приличные борозды, но мужчину это, видимо, не тревожило. Он куда пристальнее всматривался в мое лицо, и увиденное ему явно понравилось – мне было хорошо, отлично, именно так, как нужно! Булатов двинулся назад и снова вперед до упора, отчего я закусила губу. Оборотень на это недовольно заворчал, проводя по ней языком.
– Хочу слышать, как ты стонешь. Подо мной. Для меня.
Я послушно убрала зубы, в ответ на его новый бросок вскрикнув – что поделать, этот паршивец знал, как я люблю, и все время пользовался этим.
– Еще… глубже, – всхлипнула я, даже не пытаясь вырывать руки из захвата его пальцев над головой. – Хочу больше…
Мужские руки быстро подхватили мои ноги под колени и подняли их себе на плечи, изменив угол проникновения. Клянусь, на какое-то мгновение я потеряла сознание, а потом…
– Да! Вот так… Хорошо… Булатов, ты!..
Он сделал еще один рывок, и все – меня можно было выносить. Внутри взорвался фейерверк, тело затряслось от мощной разрядки, а из горла вырывались лишь хриплые выдохи вперемешку с тихими стонами. Мужчина двинулся еще несколько раз, лишь усиливая мое удовольствие, и кончил сам, что-то рычаще выдохнув мне в шею.
Сила его оргазма переходила в мою ауру, и, чувствую, завтра я буду светиться, как новогодняя елка.
А и плевать. Пусть все знают, что у меня самый лучший в мире…
…кто?
========== Третья. В – веселье. ==========
Статистика показывает, что продать свою душу смертных заставляет 5 причин: секс, деньги, власть, месть и любовь. Именно в таком порядке.
Райчел Мид. Блюз суккуба
Звонкая мобильная трель застала меня на середине серии сериала «Люцифер». Вы подумаете, что это странно, когда прислужница Дьявола смотрит сериал собственно про Дьявола, но меня забавлял актер, играющий главную роль, и манера подачи сценаристов первого из злодеев мира. Все же люди никогда не перестанут удивлять меня своей наивностью.
Для тех, кто ни разу не был в Аду, они слишком много о нем думают. И выдумывают.
– Вольнович.
– Здравствуйте, Алира, – произнес мужской голос на том конце. Мне показалось, или там уже и не надеялись на ответ? – Ваш номер мне дал отец Николай. Меня зовут Петр, отец Петр.
– Счастлива за вас. И? – Я погладила громко заурчавшую кошку по голове, и та перестала ходить по клавиатуре, таким образом топча конкурента, что забирал у нее мое внимание.
– Нам привели девушку, и она… одержима.
А еще меня всегда веселили довольно неприметные вывески на церквях: «Сеанс экзорцизма только по четвергам, с 9.00 до 18.00». Бедные наивные прихожане платят двойную цену – экзорцисту, которого наняла церковь, и самой церкви – за посредничество, и даже не догадываются об этом, уповая на честность святых отцов. Милота.
Впрочем, не мне судить о нравах.
– Расценки знаете? – бесстрастно поинтересовалась я.
– Да, – с укором отчеканил батюшка. – Мне сообщили.
По его мнению, таким, как я, нужно было вкалывать бесплатно, только за добрые дела во имя спасения души.
Поверьте, отче, мою душу уже ничего не спасет. Уж я-то знаю – пробую каждый раз, хоть и понимаю, что бессмысленно.
– Давайте адрес, – вздохнула я, закрывая ноутбук и сгоняя животное с коленей.
Маришка недовольно мявкнула и показала мне ту часть тела, что обычно скрывалась под хвостом, а я быстро чирканула на запястье, куда ехать.
***
Церковь, до которой меня споро доставил молоденький, улыбчивый таксист, была маленькой, но ухоженной и создавала приятное впечатление. Я поднялась по ступеням и бестрепетно толкнула тяжёлую дверь. Внутри дом Господень также был очень светлым и живописным. Я невольно улыбнулась, привыкнув работать в куда более мрачных условиях. Отчего-то церковники испокон веков считали, что чем темнее обитель, тем охотнее жертвуют. В принципе, свое зерно истины в этом есть.
Мужчина в черной рясе священника, стоявший около первого ряда скамеек, обернулся. И с облегчением выдохнул:
– Вы очень скоро, Алира. – По голосу узнала в нем Петра.
– Работа обязывает, – пожала я плечами. – Ведите.
Меня провели через неприметную дверь в довольно широкий коридор, в последнюю боковую дверь справа, а оттуда начиналась крутая лестница вниз.
– Вы держите ее в подвале? – хмыкнула я чуть удивленно.
– На моей памяти это первый… реальный случай.
Ну да, обычных людей, например, невестку, которую невзлюбила якобы набожная свекровь, они бы просто опрыскали святой водой около алтаря и обошли с кадилом, уверяя, что «отныне сия дева чиста от темных помыслов и грешных деяний».
Внизу лестницы передо мной снова растянулся коридор, только куда более сырой и узкий. По бокам тянулись деревянные двери с узкими окошками, затянутыми решетками. Очевидно, эти казематы сохранились еще со времен Ивана Грозного, очень уважавшего при жизни пытки людей. Надеюсь, в Аду ему также понравилось испытывать их на себе, тем более, что срок его – целая вечность.
Около шестой створки слева стояла пара, мужчина и женщина лет сорока на вид. У женщины был на голове платок, а глаза красные от слез. Родители, все ясно.
– Давно это началось? – без предисловий кивнула я на дверь. Из камеры не раздавалось ни звука, что настораживало – обычно эти адовы уродцы были куда разговорчивее.
– Около двух суток назад, – ответил отец семейства, прижимая к себе жену за плечи.
Я задумчиво глянула на него. Двое суток назад я – давайте смотреть правде в глаза – убила того одержимого вера.
Меня учили не верить в такие совпадения.
Или просто паранойю?
– Она вас кусала, царапала?
– Нет. Только все время бормочет, что ей нужно найти что-то.
– Что именно?
– Не говорит, – покачала головой мать.
– А как зовут?
– Катя.
Кивнув, открыла дверь в камеру. Девушка лет шестнадцати-семнадцати на вид сидела в дальнем углу, туда, где ее не доставал солнечный свет, бьющий из опять же зарешеченного окна. На звук она лишь склонила голову к плечу, но взгляд не сфокусировала и продолжила перебирать что-то мелкое в руке.
Я закрыла дверь, отрезая тем самым печальных родственников от дочки, и поудобнее перехватила свой крест. От одержимой веяло прохладой и серой, подтверждая, что в ней действительно сидит потусторонняя тварь, вот только уж слишком мирно она себя вела.
– Катерина? – позвала я.
Девушка снова наклонила голову, но опять-таки смотреть на меня не спешила, но начала что-то бормотать. Я замерла на вдохе, прислушиваясь.
– Найти… три… три по шесть… Найти… найти… найти…
– Что тебе нужно найти? – нахмурилась я.
– Найти… три по шесть… – продолжала одержимая осипшим голосом.
Я глянула на ее руку, и мои глаза сверкнули в темноте алым, подсвеченные заклинанием ночного зрения. Тонкие пальчики с заостренными ногтями перебирали три довольно крупных бусины.
Что за дьявольщина? В прямом смысле.
– Катя, кто сказал тебе что-то найти?
Впервые темные глаза посмотрели на меня, впиваясь взглядом не хуже волчьих когтей.
– Он… Там, внутри… ему надо… Ему приказано…
Светобоязнь, неспособность полностью подавить волю захваченного, сравнительная дееспособность одержимой – все это говорило о том, что ее осчастливил своим присутствием низший демон.
Чтобы мелкого беса послали найти что-то в нашем мире?! Эти высшие демоны совсем, что ли, обленились у себя в Аду?!
Я тряхнула головой и без предупреждения сделала рывок вперед, вжимая девушку в угол и прикладывая ко лбу святой крест. Одержимая заорала, кожа зашипела. Мне попытались выцарапать глаза, но я уже отточенным за годы жестом перехватила руки серебряной цепочкой и завела наверх. Дверь распахнулась, впуская гомонящих родителей, а я все твердила молитву.
Одержимую забила судорога, амулет начал слегка светиться, а потом все стихло. С мелкими бесами всегда было проще, чем с их вышестоящими сородичами.
Запах серы быстро выветрился, Катя вдохнула полной грудью, ахнула, глянув на меня, и начала брыкаться в моей хватке. Тут же отпустила ее, делая несколько шагов назад. Родители бросились к дочери, а я, на секунду задержавшись рядом со священником и получив награду, ушла.
Моя работа здесь была закончена, а благодарность лежала в бумажном конверте.
***
По пути домой я зашла в магазин, и теперь уныло плелась с огромным пакетом наперевес. Кое-как поднявшись на свой этаж и прокляв раза три долбанного архитектора, не подумавшего о лифте, завозилась под дверью, пытаясь нащупать одной рукой ключи, которые завалились на самое дно сумки.
Я почти справилась с этой задачей, когда на плечо мне опустилась чья-то ладонь.
Пакет выпал из руки, и тело машинально провело прием, который когда-то в него вдолбили намертво. Вот только «нападавший» сам был не лыком шит, а потому меня почти бережно толкнули к двери, нависая сверху.
– Чтоб тебя твои же собраться захотели! – от души высказалась я, узнавая Стаса. – Совсем ума лишился так подкрадываться?!
– Я не хотел тебя пугать, прости, – усмехнулся мужчина, немного отодвигаясь и поднимая пакет с пола. – Я в гости. С извинениями, а не за продолжением, – уточнил он, заметив, как у меня желваки заиграли на скулах. – Хотя и не буду отказываться, если предложишь.
Пошел ты, хотелось вякнуть мне, но я промолчала, открывая дверь. Нет, я не обижалась на него, к тому же, он уже извинился, давно причем. Да и энергии не требовалось – как я и думала, Леша зарядил меня, как Чернобыль – облучением, для людей я теперь практически светилась изнутри, приковывая взгляды не только мужчин, но и женщин.
Но что-то портило настроение, даже я сама не могла сказать – что именно. Хотя Стас, конечно, не был в этом виноват.
Пройдя на кухню, вервольф жестом фокусника выудил из-за спины букет красных роз и торт «Наполеон», и я даже сквозь пластмассовую коробку разглядела обилие сливочного крема. Плохое настроение моментально сдало свои позиции, и я уже куда теплее глянула на оборотня.
На стул вспрыгнула кошка и глянула сначала на вера, потом на угощение, решила, что второе – вкуснее, и принялась его обнюхивать. Щелкнув мурлыку по носу, чтоб не лезла на стол, отправила Прохорова мыть руки, а сама включила чайник и сняла плащ – рабочей одежде на кухне не место.
Мужчина уже вернулся и теперь сидел напротив, предлагая куда-нибудь сходить, когда у меня зазвонил телефон. Неизвестный номер, высвечивающийся на экране, ни о чем не сказал, но подобное слишком часто было по работе, чтобы взять за правило – не отвечать на такие звонки.
– Добрый вечер, Алира.
Я замерла, машинально поддаваясь власти сильного женского голоса, исходившего из трубки. Кипяток, который лился в чашку, уже давно перемахнул края и теперь стремительно затапливал блюдце. Стас быстро отобрал у меня чайник, а я все также пустым взглядом смотрела в пространство. Мужчина сжал мою руку, и от этого прикосновения я очнулась.
– Чего тебе? – глухо рыкнула в ответ.
– Фу, как грубо, – манерно хмыкнула женщина. – Впрочем, твое воспитание – последнее, что меня волнует сейчас. Ты нужна мне здесь. У нас возникли… некие трудности.
– У вас возникли, вы и разбирайтесь, – отрезала я, не спеша, впрочем, класть трубку.
– Это некультурно, Лира, – отказываться платить по долгам.
Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться, и чайная ложечка в моей ладони прогнулась в другую сторону.
Ненавижу их всех. А за правду – еще больше.
