Текст книги "Не разгадывай мои загадки. Люби их (СИ)"

Автор книги: Lady_Rose aka Gluck

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Не забыл. – Игриво ответил я. Лучше закрыть тему его скрытности. Когда-нибудь я его пойму. А может этим когда-нибудь понимание будет и вовсе не нужно.

Он глубоко вдохнул и, откинув дреды с моей шеи, приблизился губами к уху.

– Разденься… – Ого! Неужели он хочет… – Нет, пошляк, я совсем не этого хочу. Но обещаю, что тебе будет приятно.

Билл аккуратно снял с моей головы кепку с дюрягой, распуская хвост из дредлоков и зарываясь в них пальцами. Мне уже это нравится. Я стал нетерпеливо снимать с себя одежду. Правда, было немного неудобно. Обычно, когда мы с Биллом занимались петтингом – свет был выключен, да и раздевались мы не полностью. За компьютером во время этого сидела сестра, которая в любой момент обещала нас прикрыть, если вдруг зайдут родители. А тут, в этой светлой комнате, при дневном свете было как-то неудобно. Но всё же нужно привыкать, ведь мы не первую неделю вместе.

Когда я уже полностью обнажённый встал перед Биллом, переминаясь с ноги на ногу – он сначала очень долго меня разглядывал. Не с желанием, нет. Как-то по-другому. Будто не самого меня, а что-то вокруг меня. А потом он подошёл совсем близко и почти невесомо провёл пальцами по ключице, слегка надавливая у самой шеи. Меня бросило в дрожь от этого прикосновения, и взмокла спина, а он улыбнулся и провёл рукой ниже по телу – к выпирающей бедренной косточке и совсем легонько царапнул её ногтём. Я резко выдохнул, немного выгнув спину. Вроде ведь ничего особенного, а возбуждение, кажется уже зашкаливало. Он тем временем положил другую руку мне на шею, почёсывая длинными ногтями затылок. Я закусил губу. Там моя эрогенная зона… Стоп. Билл опустил голову, с интересом разглядывая пальцы моих ног, а потом довольно улыбнулся и перевёл взгляд на эрегированный член.

– Ну что ты туда так смотришь? – хриплым от возбуждения голосом спросил я, чувствуя, как горят щёки.

– Ляг на кровать, так будет удобнее. – Его голос хриплым не был. Он был уверенным и я бы даже сказал игривым.

– Ты меня собрался разделывать на органы? – хихикнул я, положив руки ему на плечи и нежно проведя пальцами к шее.

– А ты когда-нибудь слышал, чтобы на кровати разделывали на органы? – улыбнулся он, глядя мне в глаза и прикусывая губу.

– Нет. Просто…

– Ложись и не спорь. – Он отошёл от меня к тумбочке, достав из неё какой-то флакон. А я в это время удобно умостился на его кровати, стараясь куда-то деть глаза, чтобы не видеть то, как он меня разглядывает. А Билл уселся в моих ногах и, плеснув немного жидкости из этого флакона себе на руку, дотронулся до кончиков пальцев ног, нежно играясь с ними подушечками своих. Я часто задышал, стараясь унять колотящееся сердце. Было настолько необычное ощущение. Приятно и щекотно. Эта жидкость чем-то была похожа на масло. И я чувствовал, как она течёт от пальцев к пяткам, покрывая мурашками тело. Затем Билл обхватил пальцами мизинец, сжав его с обеих сторон, и стал играть с ним, отчего меня выгнуло на кровати. Никогда не думал, что эти, казалось бы, простые ласки могут вызвать такие ощущения. Билл оторвался от игры с моими пальцами, вызвав мой сильный выдох. Было непонятно от облегчения этот выдох или от разочарования… Парень провёл скользкой ладонью вверх по моей ноге, останавливаясь на внутренней стороне бедра и начал увлечённо давить пальцами, словно играя на фортепьяно, только давит он очень слабо, практически щекочет, но от этого становилось только приятнее. Я уже не контролирую себя, сильнее кусая губы, раздвигая ноги. Он нереально меня завёл.

– Билл… – даже не знаю, на что похож мой голос. И не хочу знать, насколько пошло звучало его имя. – Ты зачем с огнём играешь?

Он подполз выше, к моему лицу и только сейчас я увидел насколько широкие у него зрачки и насколько искусанные губы. Он возбуждён не меньше меня.

– Том, я хотел тебе показать, что я недавно заметил… На этих местах цвет ярче. – Он рвано дышал и говорил также хрипло, как и я. – А сейчас тебе будет ещё приятнее… – прошептал он мне в самые губы, перед тем как накрыть их своими. Он не целовал, а кусал меня. С каким-то остервенением, уже не сдерживая себя и часто клацая серёжкой по моим зубам. Резко оторвавшись от губ, он перешёл укусами на шею. Я тихо застонал, прижимая его к себе за плечи, а он всё спускался губами, вылизывая ямочки над ключицами, живот, кусая соски. При этом он так и дальше гладил внутреннюю сторону моего бедра, правда, уже не нежно, а жадно. Я закрыл лицо руками, не веря, что сейчас он всё это делает. Обычно я ласкаю его. Всегда я. А он только отвечает и постанывает, а сейчас. Чёрт. Его волосы коснулись головки моего члена и я понял, что он совсем не хочет останавливаться. Рука с бедра исчезла, и он уверенно обхватил пальцами ствол, оттягивая вниз кожу и касаясь уздечки губами. Хотелось шипеть или рычать. Билл обхватил головку губами и коснулся влажным языком, начиная быстро вращать им. Я непроизвольно толкнулся вверх бёдрами, на что он тихо промычал и вобрал меня глубже. Я чувствовал, как головка трётся о ребристое нёбо, но хотелось ещё глубже. Уже ничего не соображая, я положил руку ему на затылок, надавливая. Он не убрал мою руку, позволяя себя направлять, на что я сильнее толкнулся, на доли секунды проникая ему в горло. Билл ненадолго отстранился, глубоко дыша и продолжая двигать рукой по моему члену. Ему, наверное, пока трудно. Я продолжал гладить его по голове, а когда понял, что он уже отдышался, направил его обратно. На этот раз он убрал мою руку и уверенно заскользил губами по члену с каждым разом опускаясь всё ниже, вбирая глубже, расслабляя горло, работая языком. Я думал, что у меня звёздочки перед глазами не просто летают, а танцуют танго. Уже не понимая ничего, я стал стонать какие-то обрывочные фразы, даже маты, хвататься за дреды, сильно сжимая их во вспотевших ладонях, толкаться вверх. А он вбирает уже полностью, иногда отстраняясь и облизывая языком по спирали, под короной. Ласкает скользкими пальцами яички, оттягивая кожу с мошонки. Я уже на грани начинаю метаться по кровати и прижимать его голову, быстрее врываясь в горячий рот, до крови кусая губы.

– Билл...чёрт.. ааах… – чувствую приближение оргазма. Кажется он тоже, потому что вбирает глубоко и быстро, сжимая головку мышцами горла. Я последний раз толкаюсь в его рот, удерживая за голову, и кончаю глубоко в горло, после чего он ещё некоторое время посасывает мой член, давая успокоиться и, наконец, выпускает меня изо рта, расслабленно поднимается вверх, прижимаясь губами к моей шее и жарко выдыхая.

– Том… Это был мой лучший оргазм. – Билл. Где-то на грани реальности.

– Ты что кончил?

– Да… – На выдохе.

– П*здец… – тихо засмеялся я, обнимая его за плечи и крепко прижимая к себе.

*15*

Neumann.

Пришёл я домой в более чем хорошем настроении. Единственным минусом были мокрые и холодные дреды. Они высыхают несколько дней, а я как-то даже не подумав об этом, потащил Билла вместе в душ. У него душевая просторнее моей и вся в зеркалах, что позволило мне с удовольствием наблюдать краем глаза за нашим совместным мытьём, поцелуями и лёгкими ласками. Ну люблю я на это смотреть. Наверное, сестра заразила.

Кстати о сёстрах. Эллен в это время что-то очень громко делала на кухне. Звуки страшные. Мало того, что на всю квартиру орут по-японски грёбаные J-рокеры, противно затягивая последние слоги, так ещё и из кухни сквозь весь этот шум слышен звон посуды, тихие японские ругательства сестры, которые я уже научился различать, и бульканье кипящей воды. Когда сестра готовит – это действительно страшно. Я тихонько снял кроссовки, поставив их в дальний угол прихожей, и аккуратно тряхнул дредами, сжимая их пальцами и стряхивая крупные капли на ковёр. Сильно шуметь не хотелось. Ведь если буду шуметь – она позовёт меня готовить вместе или, по крайней мере, дегустировать её стряпню, чего бы мне очень не хотелось.

Послышался довольно громкий смех с хрипотцой, а в нос ударил запах горелого. Смех явно не сестры, что меня испугало больше всего. И не подруг. Голос грубый, прокуренный. Мужской. Вот теперь уже мне совсем не по себе.

Быстро скинув рюкзак на стул, я направился на кухню, отбросив все страхи по поводу того, чтобы заставить меня готовить или есть. Все мысли были настроены только на этот смех. Моя сестра редко общается с парнями. Она больше предпочитает смотреть на них со стороны. А тут дома появился какой-то незнакомый парень, да ещё и, судя по голосу, намного старше её.

– Сколько ты воды добавила? Там рис весь сгорел. – Смеётся парень, из-за стенки. А я остановился у самого входа на кухню. Нужно зайти. Но я, наверное, ещё послушаю. Совсем чуть-чуть.

– Нормально я воды добавила! Один к одному.

– Дурочка, нужно полтора к одному. – Как-то даже нежно ответил парень и я услышал тихие шаги по кухне. Наверное, он подошёл посмотреть в кастрюлю.

– Ааадам! – обречённо простонала сестра, тихо похныкивая. – Ну и что нам теперь снова за рисом идти?

– Ну если ты хочешь роллов, то да.

– Там холодно… – снова протянула она, и в уши неприятно ударил звук падающей, как я понял, ложки на кухонный столик. – Мы уже вторым килограммом риса кормим унитаз.

– А ты что хотела? Хочешь научиться – учись. А в учёбе многие допускают ошибки.

– Давай хоть в следующий раз ты его сваришь, а я уже потом закручивать буду.

– Ладно-ладно, а то мне уже жалко бедные кастрюли с пригоревшим рисом. – Они направились к выходу из кухни, а я замер в исступлении, не зная куда себя деть. Хотелось стать вешалкой, которая мирно висит себе на крючке и никто не обращает на неё внимания, так нет, на меня ведь обратят. Подойдя к зеркалу, я сделал вид, что заинтересован в своём подбородке, который, кстати говоря, сегодня неаккуратно побрил. Из кухни первой вышла сестра, слизывая прилипший к пальцам рис, а за ней вышел высокий парень с выбеленными полосами, свисающими длинной чёлкой у левого глаза, в светло-голубых джинсах и чёрном балахоне с каким-то ярким принтом. В нижней губе пирсинг с двух сторон, хорошо выделяющиеся скулы и какой-то, я бы даже сказал, злобный взгляд ярко-зелёных глаз. Я вытаращил глаза, даже не убрав пальцев с подбородка и нагло разглядывая его в зеркале.

– О, ты уже вернулся? А мы тут роллы решили сделать, присоединишься? – сестра, как ни в чём не бывало, застёгивает молнию на лакированных сапожках, убирая мешающие светлые пряди волос за уши.

– Это кто? – шокировано спросил я, тыкнув пальцем в зеркало на, опёршегося о косяк, парня.

– А это Адам, – улыбнулась она, поднимаясь с корточек, и протягивая руки к куртке. – Мы с ним на форуме познакомились, он мой читатель.

Я подавился воздухом и громко прокашлялся, чуть не ударившись об зеркало лбом. Кто? Читатель? Её? То есть он читал обо мне и Билле? Я думал этим только девочки увлекаются! Твою мать…

– А ты, стало быть, Том. Очень приятно познакомиться. Адам Нойманн, если официально. – Он, улыбаясь, протянул мне руку. На ногтях красуется чёрный лак. Пальцы длинные, светлая кожа. Будто он каждый день мажет её кремом. Я пожал ему руку. Рукопожатие довольно сильное, чего не скажешь по его внешнему виду. И руки холодные. Ледяные.

– Ну ладно, я в магазин схожу, а вы тут меня подождите. Адам, нарежь пока рыбку, ок?

Парень кивнул и, развернувшись на носках, расслаблено прошагал на кухню. Будто у себя дома…

Когда дверь за сестрой захлопнулась, я уселся за кухонный стол, наблюдая за его действиями. Он аккуратно пальцами подхватил кусочек из нарезки Форели и стал резать его тонкими полосками. Делает он это уверенно и с какой-то особой любовью.

– Давно готовишь это? – не зная, каким ещё звуком заполнить кухню, чтобы не слышать японские вопли, спросил я.

– Я обожаю роллы, – любовно ответил он, закусывая губу и улыбаясь. А улыбка больше похожа на оскал. – Выудил рецептик из книжки, когда мне ещё было четырнадцать и с того момента жутко люблю их готовить. Наверное, готовить люблю даже больше, чем есть.

– А сколько тебе лет? – неожиданно даже сам для себя, спросил я, опираясь головой на ладонь и стараясь сделать как можно более безразличный вид.

– 18, а что? – он каким-то странным взглядом стрельнул по моему лицу. Появилось ощущение, будто мою голову опустили в ведро со льдом. Нет, пусть он лучше смотрит на рыбу.

– Да ничего… Просто удивлён, что рассказы моей сестры читают люди старше её, а тем более… – я сделал небольшую паузу, пробежавшись взглядом по его ухоженным рукам. – Парни.

– У твоей сестры талант. – Он снова закусил губу. – А как она описывает постельные сцены…

Я мгновенно стал таким же цветом, как рыба у него в руках. Хочется сбежать. Слиться со стеной. Кто-нибудь вытащите меня из этого кошмара!

– Да и к тому же, зря ты думаешь, что рассказы такого плана не читают парни. Ты сам их читаешь. – Он нежно укладывал порезанные кусочки на тарелку один на другой. С таким спокойным видом, будто мы говорим о технологии приготовления, а не об откровенном рассказе, где с меня списан главный герой.

– Читаю… Ну это немного другое, там же обо мне написано. – По-моему я уже краснее этой рыбы.

– Да, – хихикнул он. – Она мне говорила, что ты её бетишь… – что я делаю? Ладно, не будем вдаваться в подробности. – А вы в жизни красивая пара… – как-то мечтательно промурлыкал он, даже сделав паузу в нарезании. Не понял. Так это он за нами подглядывал утром? Ну замечательно! Думаю, пора убивать свою сестру за сомнительные знакомства.

В кармане завибрировал телефон, приятно заиграв любимой песней Билла «All is full of love». Из-за него я успел полюбить несколько песен Bjork, но многие всё равно вызывали какое-то внутреннее раздражение. Всё же слишком тягуче всё это звучит. И не понимаю, как Билл под это может расслабляться.

Достав мобильник из кармана, я нажал зелёную кнопку, крепко прижав телефон к уху. Он всегда говорит по телефону очень тихо.

– Я скучаю. – Обыденно произнёс он, не дожидаясь моего «Алло» или «Привет». Почти без эмоций. Но я знаю, как он умеет всё прятать и знаю, что, скорее всего, он внутренне сказал это с какой-то щемящей нежностью. Просто знаю.

– Билл, я же только что ушёл, – усмехнулся я, протягивая руку к тонко нарезанным кусочкам огурца, на что Адам подвинул тарелку ближе. – Ты очень хочешь меня увидеть?

– Хочу… – совсем тихо сказал он. Больше похоже на помехи связи, чем на его голос.

– Ну… Я сейчас уйти не могу. – Коротко глянув на гостя сестры и откусывая кусочек огурца, немного разочарованно выдавил я.

– А в чём дело?

– У меня гости.

– Кто? – Ревнует? Это приятно.

– Друг сестры. Ну, если хочешь, приходи ты… – предложил я, увидев загоревшиеся глаза Адама и тут же пожалев о своём приглашении. Чёртовы извращенцы.

– Хорошо, скоро буду. Целую. – Нотки радости всё же очень слышны в его голосе. Радость сложнее спрятать.

– И я тебя… Жду. – Улыбаясь, сообщил я.

***

К моменту прихода Билла эти двое уже залили новую партию риса кипятком и Адам воодушевлённо стал крутиться у плиты, периодически приближаясь к сестре и что-то ей поясняя или спрашивая. Я же пошёл встречать своего парня, стараясь скрыть волнение из-за непонравившегося гостя. Но как я понял, скрыть что-то от Билла практически невозможно, потому что он как-то странно на меня посмотрел, слегка прищурившись. На моё счастье это выражение продержалось на нём только долю секунды, после чего он всё же расплылся в широкой улыбке.

– Проходи, – я пропустил его в коридор, предоставляя вешалку для куртки. – Пошли сразу наверх. А то у меня скоро родители придут, да и сестре на кухне особо мешать не хочется. – Быстро протараторил я, стараясь ни о чём не думать.

– Она готовит? – удивлённо спросил Билл. – Да, лучше пойдём наверх, я не хочу лицезреть её войну с кухонными принадлежностями. – Он снова улыбнулся, запихивая шарф в рукав чёрной куртки.

– Я, между прочим, всё слышу! – Весело крикнула сестра и послышались новые маты и звон посуды. – Не понимаю, почему у меня из рук всё валится. Адам, помоги собрать осколки… – прорычала она, сразу потеряв весь позитивный настрой. Это действительно больше похоже на войну и, кажется, «принадлежности» её победили.

– Что ты там разбила? – крикнул я, заглядывая в кухню и на секунду забыв, зачем собственно так хотел скорее свалить наверх. Билл зашёл на кухню, обеспокоено, притягивая меня за собой. Эллен разбила громадную тарелку, в которую, видимо, хотела складывать все эти роллы. Эх, красивая была тарелка. Всё же зря сестра решила прийти на кухню с целью готовить – это не её.

Я повернулся на Билла, потянув его за руку в сторону лестницы, но он, высоко подняв брови, продолжал смотреть на процесс собирания осколков тарелки и что-то я подозреваю, что совсем не осколками он интересуется.

– Билл, пойдём… – шепнул я ему на ухо, приобнимая за талию и коротко целуя в шею.

– Доступ закрыт. – Загадочно улыбаясь, сказал Адам, глядя на Билла и выкидывая в урну с мусором несколько осколков. Я расширил глаза, перебрасывая взгляд с Билла на Адама и ни х*я не понимая.

– Пошли. – Как-то натянуто улыбнулся Билл, повернувшись ко мне, и утаскивая за рукав к лестнице.

*16*

Наблюдение.

На узком подоконнике сидеть совсем неудобно. И горячую кружку кофе держать тоже неудобно, придерживаясь одной рукой за рядом стоящий стол. А ещё неудобно попадать под утренние лучи солнца, потому что они, с*ка, всегда любят лезть именно в глаза. Вообще какая-то неудобная неделя, а вчерашний день самый неудобный. Мы с Биллом в моей комнате только и делали, что как-то остервенело целовали друг друга, прокусывая губы, царапали, шипели. Я не спорю, конечно, это был лучший вариант завершения вечера, но во всех этих поцелуях было столько наигранности, столько оправданий. Мы будто оправдывались перед друг другом непонятно за что. А потом попрощались, договорившись встретиться как обычно у нашего дерева перед школой. Никакой радости у меня от прихода Билла не было. И во всем я обвинил незваного гостя. Ну не себя же? А он ушёл намного позже Билла. Сестра демонстрировала перед родителями своё умение готовить, а Адам беззаботно так разговаривал с моей мамой о каких-то глупостях. Он понравился моим родителям, что меня удивило больше всего. Обычно они всегда негативно реагируют на любые посторонние лица в доме. На Билла они очень долго косо смотрели, когда он проходил мимо гостиной, и часто ворчали себе под нос. А с этим странным парнем сразу стали любезничать и делать ему комплименты. Необычно всё это. И неважно, что он старше моей сестры на 4 года. Неважно, что они познакомились по интернету и видятся впервые, о чём сестра упомянула(!). Неважно, что у него накрашенные ногти, выбеленные волосы и испирсованное лицо. Моих родителей словно подменили. Ну ладно, нравится он им – пусть нравится. Мне он не нравится, и плевал я на мнение моей сестры, которая так вздыхала вчера, рассказывая как здорово она провела с ним время.

Со стуком поставив пустую кружку на стол, я поднялся с узкого подоконника и с шипением размял затёкшие ноги. Не хочу в школу, не хочу вообще выходить из дома. Всё бесит. Такое ощущение, что всё тело от злости чешется, хочется залезть в кокон и сидеть там до следующего дня. Или недели. Или месяца. Просто сидеть там.

Я собрал дреды в хвост, натянул дюрягу с кепкой и, не переодевшись со вчерашнего дня, чертыхаясь, поднял с пола рюкзак и пошёл вниз. Совсем раннее утро, спит ещё всё семейство. Да что там семейство? Спит весь город. Точнее нормальная его часть. Всё же есть некоторые смельчаки-«жаворонки» пожилого возраста, которые любят совершать утренние пробежки по прохладным слякотным улицам. А я иду в школу, как-то совсем не вписываясь во всю эту картину. Раздражает. Когда ничего не хочется, всегда стараешься сделать всё как можно быстрее, чтобы, наконец, уйти. Поэтому скорее бы прийти в школу, чтобы весь этот день превратился в секунду, и я мог спокойно уснуть на час.

Дойдя до нашего дерева, я стряхнул с кроссовок мокрый снег и достал и кармана пачку сигарет. Пусть близко к школе – плевать. Всё равно все ещё спят.

Огонь совсем не поддаётся мне. До жжения большого пальца и, рыча что-то матерное себе под нос, я всё щёлкаю колёсико. Ветер. Больше никогда такую зажигалку не куплю.

Рядом раздаётся похожий щелчок. Кажется, я дёрнулся.

– Твою мать… – по-моему у меня глюки от недосыпа.

– Не надо мать. – Хихикнул он и крепко затянулся сигаретой, сильно сжимая губами фильтр. Протягивает мне огонёк и я, с ох*евшим лицом, подкуриваю.

– Ну и что тебе в полшестого утра не спиться?

– Аналогичный вопрос.

– Я Билла жду. – И какого хрена это я отчитываюсь перед ним?

– А я гуляю. – Ожидал подобного ответа. Зачем спрашивал? Теперь лучше молчать. Мне неприятно с ним разговаривать. Курю. Курю. Курю… Выпускаю последнее облако дыма, огонёк дошёл до фильтра и жжёт пальцы. Достаю новую сигарету. Подкуриваю старой. Курю. А он стоит рядом и раздражает меня своим присутствием. Но я ничего не скажу. Рот занят сигаретой. Пусть лучше лёгкие портятся, чем настроение. – Чего ты сегодня такой негативный?

Молчу. Подкуриваю новую сигарету старой. В пачке ещё две. Чёрт, надолго не хватит.

– Зря ты так. – Скалится, дотрагиваясь до моего плеча. А может это он так по-доброму улыбается? Одёргиваю руку, злясь ещё сильнее. Но, злясь уже не на него, а на себя, потому что в этот раз у Адама тёплые руки, что разбудило грёбаную совесть.

***

Он ушёл как-то незаметно и быстро. Не попрощавшись. Хотя в принципе мы и не здоровались. Нервно глажу пачку сигарет через джинсовую ткань и протираю дисплей телефона большим пальцем. Билла ждать ещё больше двух часов. Выходя на улицу, я как-то совсем не подумал, что время мне не подчиняется. А так бы хотелось, чтобы оно пропустило лишние два часа для меня. Ненавижу жить по времени.

Не выдерживаю и, быстро найдя номер Билла в контактах, звоню ему. Трубку долго никто не поднимает. И с чего бы её поднимать в шесть утра? Не все же такие идиоты, как я, чтобы всю ночь просидеть на окне, а потом заранее пойти в школу, ещё и злясь на нормальных людей, которые в такое время мирно спят. Наконец, гудки прекращаются. Слышится какое-то шипение, шуршание, а потом тихий хриплый ото сна голос.

– Том, я тебя убью. – Совсем тихо, почти не напрягая голосовые связки. Но меня эта фраза совсем не обнадёживает.

– Убей. Только сначала приди к нашему дереву, чтобы это сделать. Я здесь. – Усмехаюсь, продолжая дальше гладить пачку в кармане.

– Мне лень в такую рань туда идти… – недовольно мычит. – Подваливай ко мне.

– А твои родители не будут против моего раннего визита?

– Их нет. Мать в морге, а отец в участке.

– Чего? – у меня, кажется, глаза выкатились.

– Да успокойся ты. У меня мама сегодня в две смены. Она – патологоанатом, а отца срочно вызвали ещё часа три назад. Он – следователь.

– Ааа… Тогда понятно. – Выдохнул я. Повезло же ребёнку с семьёй… Хорошо, что сейчас он не слышит моих мыслей. – Скоро буду.

К нему идти долго. Но зато я успею обо многом подумать. Оттолкнувшись спиной от дерева, я пошёл в сторону пустой дороги.

Мысли идут как-то слишком медленно, а ноги несут быстро. А может мне только так кажется? В любом случае я понял для себя, что спать всю ночь необходимо… В голову приходит только противный Адам, которого моё сознание с большими усилиями старается вытолкнуть. Меня ведь ждёт Билл. Мой сонный, растрёпанный, любимый. А Адам тут не при чём. Поэтому ему нечего делать у меня в голове. Хотя бы из-за того, что Билл сможет меня услышать минут через пять.

Переваривая свои не переваренные сном думы, я решил, что зря пошёл, наверное, к Биллу. Стоило просто заснуть там, рядом с деревом. Может, тогда бы моя голова стала легче, и раздражение спало. Но я ведь всегда действую не так, как надо. И даже не с точностью да наоборот. А просто никак. Из двух решений всегда выбираю третье. Какое-то совсем левое третье. И глумлюсь над этими двумя решениями, которые так точно что-то мне подсказывали…

В его районе совсем тихо. Если на дороге я ещё слышал какие-то лаянья собак, хруст мокрого снега под ногами каких-то случайных прохожих, гудение моторов проезжавших неподалёку автомобилей, то здесь даже снег мягче и под ногами не хрустит. Наверное, ему здесь удобно засыпать, ведь из окна ничего не слышно… Потоптавшись немного у двери Билла я нерешительно надавил на звонок. Совсем мягко, чтобы даже самому не слышать глухо играющую мелодию. Голова гудит и без всяких мелодий. Я надеюсь, что с Биллом смогу хоть немного расслабиться.

Дверь открылась. Передо мной стоит странное существо с мешками под глазами, сухими губами, взъерошенными волосами, которые местами слиплись в неаккуратные прядки. Стоит в домашних спортивных штанах, как-то криво натянутых на ноги и без какой-либо майки или футболки, что позволяем мне скользить глазами по его торчащим от холода соскам и любимой татуировке у бедренной косточки.

– Холодно. Заходи давай… – хрипло выдаёт существо, после чего заносит в рот зубную щётку с намазанной на неё пастой и, закрыв за мной дверь, разворачивается. Идёт по коридору к ванной комнате. Улыбаюсь ему в след и, разувшись, прохожу на кухню. Из ванной доносится что-то нечленораздельное вперемешку с шумом воды.

– Тебя не слышно! – кричу ему, устраиваясь за обеденным столом. На что Билл грозно рычит и заглядывает на кухню всё с той же щёткой в руках и белыми каплями на губах и подбородке. Ммм… А мне нравится такой его вид.

– Я сказал, что убью тебя. Но перед этим ты мне расскажешь, какого хрена тебя носит по улицам с утра пораньше. – Он облизал головку щётки, пройдя к раковине на кухне, чтобы мог хорошо слышать всего меня, и продолжил чистить зубы.

– Я не спал всю ночь, и мне приспичило пойти раньше в школу.

-Ага. И поэтому ты решил вызвонить меня, чтобы мы помучились вместе. – Улыбнулся Билл, вытирая руки.

– Так же интереснее. И разве ты не рад, что я пришёл? – достаю из кармана пачку сигарет. – Здесь можно?

– Можно-можно. И мне дай, как раз кончились… – протягивает руку. Отдаю последнюю сигарету. Подкуриваю нам обоим. Чёртов Адам, из-за него пришлось выкурить чуть ли не полпачки…

– Адам значит… – твою мать. Нельзя мне думать. – Ты что с ним всю ночь был?

Иногда логика Билла меня поражает. Я же ещё даже додумать мысль не успел, а он уже за меня что-то себе выдумал.

– Ревнивая жена, – я блаженно выдохнул дым на кончик сигареты, подняв её выше к свету и разглядывая красный кончик. – Он к нашему дереву подходил примерно в полшестого и курил стоял.

– Ага. И ты решил составить ему компанию… – с Биллом что-то не так, он ведь даже не заметил, как я его назвал ревнивой женой. – Я всё заметил. И это тоже учту, когда буду тебя убивать. Но сейчас разговор не о том. – Он сильно затянулся сигаретой и, наклонившись ко мне, стряхнул пепел в блюдце. – Избегай общения с Адамом, если не хочешь неприятностей себе на голову.

– Не ревнуй, солнышко… – сладко пропел я, притворно закатывая глаза.

– Придурок, неприятности будут не от меня, а от тебя самого. – Он уже не улыбался, а серьёзно смотрел мне в глаза.

– Не волнуйся, он мне всё равно не нравился с самого начала. – Поднимаю уголок губ и, незаметно для Билла тушу его сигарету о гладкую поверхность блюдца, дотрагиваясь до тёплых пальцев. Его тёплых пальцев.

***

Школа казалась сущим адом, а Билл – чертом, который всё время толкал меня в плечо, если я засыпал, тем самым покидывая угля в огонь. Конечно, алгебра. Я же в ней ни черта не понимаю и поэтому не должен на ней спать. Также как и на немецком, биологии, истории. Даже на физкультуре, когда я забился в угол раздевалки на кушетку с твёрдым намерением закрыться там на весь урок и поспать. Билл вытолкал меня и потащил в зал, сунув баскетбольный мяч в руки и приговаривая, мол «сегодня нужно сдать штрафной бросок». Сейчас я ему, конечно, благодарен за то, что получил нормальные оценки, а не проспал весь день, но тогда готов был убить.

Мы вышли из школы раньше остальных. Точнее он вышел, а я потащился следом, удерживая его за локоть. Ещё и погода на улице меня не радует. Всё тело морозит после физкультуры. Солнце висит в небе, но не греет…

– Ты такой смешной, когда не выспался. – Улыбается чертёнок, стараясь идти как можно быстрее. А он садист. – Ещё какой. – Билл подмигнул мне и вставил в ухо наушник, поделившись со мной вторым. В мозг полилась какая-то попсовая песня, которую я часто слышал по радио. Странно, обычно он включает какие-то тянучие треки Bjork или Muse. Иногда Placebo...

– Тебе не нравится песня? – спросил Билл, нежно проводя пальцами по моему уху с наушником.

– Я не понимаю по-французски… – хмуро отозвался я, стараясь не закрыть глаза и не упасть прямо здесь.

– L.O.L.I.T.A. – прошептал Билл, повторяя слова из песни, ближе придвигаясь ко мне и слегка пританцовывая под музыку. Или это с ним что-то не так, или у меня всё же глюки от недосыпа. Он сегодня с самого утра себя странно ведёт. Обычно он холодно разговаривает, постоянно умничает, не показывает на людях наших отношений, а сегодня… – Эй, хватит размышлять тут о моём поведении. Меня просто песня заводит…

Останавливается посреди дороги, придвигается вплотную и горячо дышит мне в шею.

– Билл… – мягко отталкиваю его. – Давай хотя бы ко мне дойдём.

– Нет, сейчас. – Целует шею. Одними губами. Будто прощупывая почву. Проверяя мою реакцию. Кладёт руку мне на затылок и проводит кончиком языка по кадыку. Я чувствую, как дрожит его тёплый язык, как напряжён он сам. Будто делает это не просто из-за того, что завёлся, а потому что что-то хочет доказать.

– Билл, прекрати.

– Поцелуй меня… – шепчет, прикусывая кожу на шее.

– Билл, ты никогда так себя не вёл, ты…

– Прекрати думать и поцелуй меня, идиот. – Шипит и сильно сжимает пальцами мой затылок. Поднимаю лицо Билла, отрывая его от лизания моей шеи, аккуратно убираю пальцами со щёк налипшие прядки и мягко целую. Он толкает меня вперёд, впечатывая спиной в чей-то забор и яростно кусает мои губы. Сталкиваемся языками. Закрываем глаза. Часто дышим. Прижимаю его к себе, забираясь холодными пальцами под его расстёгнутую куртку, и ласкаю кончиками пальцев ареолы торчащих сосков. Совсем тихо стонет и резко убирает мои руки, снова углубляя поцелуй. Обнимаю его за талию, а он кусает меня за язык и отстраняется.

– Ладно, Том. Иди отсыпайся… – проводит пальцем по моим губам. Старается унять дыхание.

– Что на тебя нашло? И мы разве не собирались ко мне? – я сейчас лопну от негодования и вновь появившегося раздражения.

– Забей. – Коротко целует в губы. Так мы обычно прощаемся. – Пока. – И уходит. Я только успеваю уловить в поле зрения его, взметнувшиеся в воздухе, пряди волос, после чего перевожу шокированный взгляд на другую сторону дороги, где, опёршись о дерево и скрестив руки на груди, стоит Адам…