Текст книги "Не разгадывай мои загадки. Люби их (СИ)"

Автор книги: Lady_Rose aka Gluck

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Но я ведь тебя привлёк цветом, значит – ты меня выбрал.

– Нет, ты мне просто понравился. Знаешь… Аура вокруг тебя такого приятного пурпурного цвета. А сейчас она ещё отсвечивает немного жёлтым. Ты очень необычный и приятный, поэтому я и решил пошпионить за тобой. – Он мне мило улыбнулся, прикрыв глаза и привычно наклонив голову.

– А сейчас ты ответил на наши вопросы, – утвердительно сказал я, выше подняв голову, чтобы отчётливо его видеть. – Друг в друге нам нравятся только загадки…

*6*

Толчок в себя.

Утро поприветствовало меня ярким светом из окна, которое я вчера специально не занавесил, и противным звуком будильника, который я вчера завёл. Будить меня сейчас уже некому, потому что сестра, заразившись от меня, слегла с температурой. А я к счастью выздоровел. Интересно к счастью для кого?

Вставать не хочется, глаза закрываются, слипаются ресницы. Такое ощущение, что я просыпаюсь впервые в жизни, выходя из вечного мира сновидений. Привычнее было просыпаться, когда захочу и знать, что скоро придёт Билл, угостит меня фруктами, поговорит, улыбнётся. С выпивкой мы уже не рисковали. Родители больше не уходили допоздна. Но даже их присутствие нам не мешало сидеть у меня в комнате наверху, болтать, смеяться, да даже делать вместе домашнее задание. А теперь снова в школу… Не хочу.

На улице моросит лёгкий дождь, стреляя в жёлтые лучи солнца, как бы напоминая о том, какое сейчас время года. Но своими напоминаниями «слепой» дождь только сгущает серость сегодняшнего дня, не давая ему названия. Пусть пыль к полу теперь и прибита, но подбитое солнце говорит только о тусклости дня. Никакой.

Не хочу. Не хочу сегодня никуда!

***

Иду в школу, спрятав голову под капюшоном толстовки и грея руки в карманах. Сегодня я даже решил не одевать кепку, ограничившись широкой повязкой. Я всегда ношу кепки разных расцветок – под настроение. А сегодня оно такое же никакое, как и день, поэтому никаких кепок… К подошве прилипает вязкая грязь, тело от капель–пуль покрывается гусиной кожей. Хочу обратно домой. Лежал бы себе в тёплой кровати да спал. Но я ведь, с*ка, здоров! Маме обязательно надо выпхать меня в школу, снова прокручивая уже заезженную пластинку: «У тебя экзамены в этом году!».

– Привет, – мягкое приветствие, никак не вписывающееся в сегодняшнюю атмосферу, вывело меня из пустых размышлений. – Что-то ты вялый… Сегодня прекрасный день!

У того же дерева, где и всегда, стоит знакомая фигура Билла. Мокрый насквозь! С волос капают частые капли, чёрная футболка прилипла к телу, а он, расправив руки, смотрит вверх и улыбается. Ну, прям счастливый идиот! Если бы я его не знал, я бы, наверное, его за такого и принял.

Билл бросил на меня испепеляющий взгляд, скрестив руки на груди, но ничего не сказал. Только бровь поднял и нагло улыбнулся. В этот раз не радостно, а именно нагло!

– Издеваешься? – начал я (только чтобы он не успел ответить на мысли), иронично улыбнувшись.

– Нет, – удивлённо. Будто я спросил его: летают ли пингвины? – Пойдёшь в школу? – легко зашагал рядом со мной, что странно. Грязь не липла к его ногам, будто он летел над землёй, будто она ему подчинялась.

– Придётся… – как-то отчаянно звучит. Даже не ожидал такого тона сам от себя.

– Да ладно.. Давай не пойдём? Сегодня физкультура, информатика, история, физика, французский… Фу. Я не хочу туда. – Не верю, что это говорит он. Это тот человек, который всегда делает всё домашнее задание наперёд и не пропускает ни одного урока?! Не верю. – Не такой уж я и правильный, как ты себе придумал. – Улыбается моей любимой и его привычной улыбкой.

– Ну, давай не пойдём. Только что ты предлагаешь? Мне сейчас домой не вернуться – родители ещё не ушли.

– А зачем идти домой? Погода замечательная!

– У тебя своё понятие замечательной погоды, – тихо хихикнул я, смазав часть грязи с подошвы о бордюр.

– Пойдём со мной, клёвое место покажу. – Он снова улыбнулся и легко взял меня за руку, потянув куда-то в сторону от дороги. Его руку не хотелось отпускать, она такая тёплая. Ощущение, что этим простым жестом он заразил меня своей сегодняшней жизнерадостностью и любовью к подобной погоде. Согрел что-то не только снаружи, но и изнутри, заставляя выплёскивать переполняющее тепло через улыбку, чтобы мозг окончательно не заснул.

Он меня так и не отпускал всю дорогу. Да и мыслей отпускать в голову никому не приходило, это казалось совершенно нормальным, будто мы так ходили всегда. Я не видел куда мы идём, не запоминал дороги, я просто шёл за Биллом, замечая на пути только зелёные с прожелтью, мокрые кусты, сквозь которые мы пробирались по узкой тропинке.

Тропинка, как мне показалось, закончилась быстро, приведя нас на какую-то набольшую поляну, посередь неё красовались разбросанные чёрные угольки, вокруг которых примята трава. Наверное, здесь любит останавливаться молодёжь, сидеть у костра, распевая старые песни под гитару. От этой поляны шла широкая дорога с невысокой травой, по обе стороны которой росли деревья. Она напоминала взлётную полосу, только оканчивалась не крутым склоном. Какой-то вмятиной в земле странной формы. Тут красиво… У нас в городе много красивых мест, только я почему-то там никогда не бываю. Наверное, потому что интересуюсь более приземлёнными вещами, не видя вокруг себя ничего кроме своего дома, школы и мест, где можно устроить вечеринку. Гуляю я в редких случаях. Только если сестра дома убирается, громко включая свой J-рок.

– Идём сюда, – Билл потянул меня по травянистой дороге к той самой вмятине и остановился прямо перед ней, поворачиваясь ко мне. – Ничего не напоминает? – спросил он, указывая перед собой. Я непонимающим взглядом оглядел эту странную яму. Продолговатой формы, в разные стороны две таких же ямы, только уже. Эта местность заросла кустами на склонах. Будто здесь хотели вырыть бассейн. Но яма скорее напоминала огромную птицу. – Здесь когда-то давно упал самолёт. Не пассажирский, он был меньше, три человека погибло… Но главное не это. – Он посмотрел вверх, мягко подняв уголки губ. Я повторил его движение, смотря в голубое небо с пушистыми облаками в котором ярко горела разноцветная радуга. Такой яркой я её ещё никогда не видел. На лицо падали мелкие капельки уже заканчивающегося дождя, но в этот раз они мне не были противны, они не вызывали дрожи в теле. Напротив, мне хотелось ещё этих капель. Будто я специально ловил их своим лицом.

– Так красиво. – Выдохнул я, даже не ожидая, что скажу это вслух.

– Радуга здесь особенно яркая. После дождя я всегда прихожу на эту поляну, чтобы успокоится, посмотреть на это разнообразие цветов. Как будто радуга держит энергию этого места. И иногда мне кажется, что она забирает всё плохое. Смешно, наверное, звучит, да? – он опустил голову, прижимая ладонь ко лбу и тихо засмеявшись, а я только сейчас заметил, что всё это время мы так и не отпускали руки друг друга. Вспомнив об этом, я слегка сжал пальцы, заставляя Билла поднять глаза, что он и сделал, при этом резко выдернув ладонь из моих пальцев. Сразу стало как-то холодно. – Может устроим пикник? Я с собой еду в школу захватил, надоели эти очереди... – он поморщился, открывая свою сумку.

– Какой пикник на мокрой траве?

– Спортивная форма всё равно нам сегодня на физкультуру не понадобится, – равнодушно пожав плечами и вытащив из сумки чёрную футболку и тёмно-синие штаны, он кинул их на траву, примяв руками, и уселся сверху. Я последовал его примеру. Футболка белая, недавно стиранная… А хрен с ней, главное, что попе не так мокро, как могло бы быть.

Так мы и просидели все уроки, под постепенно исчезающей радугой, на намокшей одежде. За обе щёки жуя бутерброды с маслом и сыром и наперебой рассказывая друг другу смешные истории из жизни. Теперь мы уже разговаривали не так как раньше, теперь никто из нас не боялся, теперь никто не молчал. Этого просто не хотелось. Вот так удобно, комфортно и с ним.

***

На пороге дома меня встретило шмыгающее носом, кашляющее, растрёпанное, но очень злое чудовище, чьё имя Эллен. Она стояла, опёршись о перила лестницы, ведущей на второй этаж, и крутя в руке телефон. Я оглядел её, пытаясь понять, что происходит вообще. Но чудовище молчало, только дальше крутило в руке телефон. Пожав плечами, я снял с ног грязные кроссовки, поставил их в дальний угол коридора, чтобы не бросались в глаза, и повесил мокрую толстовку на вешалку, оставив на теле только более-менее сухую футболку. Поднялся наверх, мимо чудовища, которое, решив меня доконать окончательно, поднялось наверх вместе со мной и встало у двери нашей комнаты, скрестив руки на груди.

– Что? – не вытерпел я, повернувшись на сестру и подняв брови.

– А ты сам не знаешь? – она стала разглядывать свои прекрасные ногти, стараясь сделать равнодушное лицо. Я молчал дальше. Пусть всё скажет сама, я не хочу ей помогать. – Где ты был?

– Гулял. А тебе то какая разница?

– А такая. Кто сегодня должен был дежурить по этажам в школе, не подскажешь? – она картинно нахмурила брови, приподнимая выше голову. Чёрт.. Я и забыл совсем, что сегодня дежурю. – Тебе повезло, что классная руководительница не нашла мобильный телефон мамы и позвонила домой, а то бы тебя ничего не спасло. – Её лицо резко изменилось из злого на игривое. – За это ты мне всё расскажешь, – и прошла в комнату.

– Что именно я должен тебе рассказать? – я непонимающе уставился на неё, кидая сумку у порога и садясь на свою кровать, на которой она уже умостилась.

– Ты ведь с Биллом гулял? – к чему она?

– Ну да и что?

– Не строй из себя идиота. Я прекрасно вижу какие у вас отношения. – Так уверенно говорит, будто живёт моей жизнью.

– Ты вообще к чему клонишь? Решила, что твой брат уже записался в число тех мальчиков от которых ты тащишься? – меня злит вся эта ситуация.

– А разве нет? – дерзкий взгляд исподлобья. Не, она вообще охренела.

– Так, проваливай отсюда и больше не лезь ко мне с такими вопросами, – подумать только, родная сестра и поставила уже на мне клеймо: «пид*р».

– Я уйду и больше не спрошу, и так всё понятно. Когда ты не понимаешь самого себя, ты злишься на всех, кто пытается тебя подтолкнуть, – она встала с кровати, поправив халат и достав из него носовой платок, аккуратно провела им под носом. – Дурак ты, Том. Ты бы видел со стороны как ты на него смотришь… – она последний раз улыбнулась мне и скрылась за дверью комнаты.

Распустив дреды я упал на кровать и обхватил голову руками. О чём она говорит? Мы с Биллом просто друзья. Он очень приятный, с ним легко говорить, он может поддержать, когда нужно, у него красивая улыбка, глубокие карие глаза, чёткие линии пухлых губ… Стоп. Что-то меня не туда занесло. Так вот, мы просто друзья.

– Именно поэтому ты не хотел отпускать его руку? – сукина совесть.

– Именно поэтому ты постоянно на него пялишься?

– Именно поэтому ты делаешь ему комплименты?

– Именно поэтому стараешься не думать о нём, как о парне?

Я сжал ладонями лоб, выслушивая все эти догадки собственной совести, чей голос так похож на голос сестры. Чёрт. У меня совесть – яойщица. Дожились… Ну ладно. Предположим, что он мне нравится. Только предположим! Как бы я тогда себя с ним вёл? Он же умеет читать мысли. А вдруг он самый нормальный парень – натурал, который просто нашёл себе друга? Что мне тогда делать? Так. Что-то я углубляюсь в свои предположения. Чёртова Эллен. Это всё она. Она принесла мне в голову эти мысли, она ведь видит всё не как обычные люди. Она во всех парнях видит геев и старается сбить меня с истинного пути. Они сговорились с моей совестью. Но нет, ребятки, ничего у вас не получится. Я непробиваемый.

*7*

Непонимание.

Я не люблю историю. Но именно сейчас она моя спасительница. Сидеть и читать учебник с каменным лицом, не выдавая эмоций, единственное средство. Скоро закончится этот урок, и я выйду подумать в коридор, как можно дальше, чтобы ничего не просочилось в его уши. Скоро закончится. Так, в каком там у нас году было это сражение?

Перемена. Боже, родная, как же я тебя ждал! Быстро убираю свой спасительный учебник обратно в рюкзак и быстрым шагом выхожу из класса. Кажется, я задел парту и кому-то сильно заехал по ноге её углом. Неважно. Сейчас главное уйти как можно дальше и как можно позже прийти на следующий урок. Почему нельзя думать шёпотом?

– Том! Куда ты? Подожди, ты забыл… – Андреас. Отлично, буду с ним разговаривать. Главное как можно дальше, в конце коридора. Да. – Ты забыл тетрадь на столе, – подбегает ко мне с тетрадью по историю, на последней странице которой я старался конспектировать материал, только чтобы не думать.

– А? Да. Спасибо большое, Анди. – на секунду показываю улыбку, чтобы не подумал, что со мной что-то не так. Но он, кажется, уже давно об этом думал и решил, что я грёбаный параноик. Смотрит на меня как-то странно, будто я какой-то непонятный экспонат в музее. Экспонат, который кто-то считает гениальным произведением, а кто-то глупым результатом больной фантазии. Но все его именно так разглядывают, вот таким странным взглядом.

– Что с тобой последнюю неделю? Ты какой-то дёрганый. На уроках постоянно занимаешься… уроками! На тебя это совсем не похоже. Что-то случилось? – я надеялся поговорить с ним на другую тему… Так, в какой мы части школы? Кабинет, где мои одноклассники, далеко? Оглядываюсь по сторонам. Рядом туалет. Замечательно, можно не идти до конца коридора.

– Со мной всё нормально. Почти… Пойдём в туалет.

– Зачем? – он в шоке. Кажется, это действительно со стороны смешно звучит.

– Я курить хочу.

– Ты куришь? – он в ещё большем шоке. Пользуюсь его растерянностью и завожу в туалет. Курить я начал совсем недавно. В начале этой недели. А как тут не закуришь, когда мой мозг сходит с ума? Прохожу ближе к окну, и, приоткрыв его, достаю из кармана помятую пачку сигарет.

– Объясни мне, наконец, что с тобой происходит? Ты что связался с наркотиками? Задолжал кому-то денег? Кого-то убил? – Андреас, как всегда, мыслит глобально. Если я по какому-то поводу стал странно себя вести, то это обязательно должно быть связано с наркотиками, деньгами или смертью. Всё гораздо проще, но мне от этого не легче. Ведь Анди меня не поймёт и посчитает ещё более сумасшедшим, чем считал до этого.

– Ан, вот скажи, что ты делаешь, чтобы не думать о том, что тебе нельзя?

– Чего?.. Слушай, ты точно сел на иглу. Вот я как чувствовал! – отворачивается от меня и берётся руками за голову. Даа… Придётся идти прямо, раз в обход его рациональное мышление ничего не воспринимает.

– Да не колюсь я. – Разворачиваю его к себе, выдыхая дым через нос, от чего он смешно морщится. – Это всё из-за одного человека…

– Ааа… Ты влюбился что ли? – улыбается мне одними глазами.

– Нет, – он тоже сговорился с моей совестью? – Просто я думаю об этом человеке. И не хочу, чтобы он знал, что я о нём думаю.

– Так ты не говори ему.

– Нет, мне нельзя думать. Анди, это сложно объяснить, поэтому просто… – я сделал глубокую затяжку, от которой слегка закружилась голова. Всё-таки мне пока сложно с сигаретами. – Скажи мне, как ты глушишь ненужные мысли?

– Никак… Чем больше ты пытаешься их заглушить, тем чаще они появляются.

Выкинув докуренную до половины сигарету в окно, я уселся на подоконник, опустив голову на ладони. Я уже неделю избегаю Билла. Даже толком не могу понять почему. Просто, когда я его вижу, мне становится как-то не так. Не так, как всегда. Я сразу начинаю думать не в том направлении и чувствовать не то, что раньше. Чёрт. Мне сложно это понять. И совесть какая-то у меня странная. Она мучает не так, как других людей. Другим она бьёт в голову мыслями: «Ты сделал плохо и так нельзя», а мне: «Признай, что тебе нравится парень». Грёбаная яойная совесть! И как мне не глушить такие мысли? Если я буду думать о Билле, он это услышит, возможно, перестанет со мной общаться, радовать своей улыбкой. Кто бы знал, как сложно мне его избегать. Кто бы знал, как я проклинаю его способности…

– Том… – Андреас положил мне ладонь на плечо. Она холодная. А у Билла всегда тёплые руки… Чёрт! – Признайся себе, что этот человек тебе нравится. Если бы не нравился, ты бы о нём не думал. Зачем ты бежишь от проблем? Поддавайся им и решай их. – Мне кто-то уже такое говорил… Может правда поддаться? В любом случае мне нужно поговорить с Биллом, чтобы всё окончательно решилось в моей голове, и весь этот кошмар закончился… Звонок на урок прозвенел слишком быстро. Я даже не заметил, как Андреас ушёл из туалета и оставил меня наедине с мыслями. А если бы не холод из открытого окна, я бы, наверное, так и не вернулся в класс.

***

На крыльце школы всегда много народу. Кто-то разговаривает по телефону, перекрикивая множественные голоса, кто-то курит, кто-то просто делится впечатлениями, а кто-то спорит, ссорится. В этой толпе заметить Билла очень легко. Он не разговаривает ни с кем и не курит. Он просто стоит у перил, грызя кончик ручки, и разглядывает небольшой блокнот в руке. Скорее всего, расписание. Скорее всего, строит про себя планы, какое домашнее задание следует сделать сегодня. Скорее всего, знает, что я на него смотрю.

Резко выдохнув, я направился к нему и, приветливо улыбнувшись, стал рядом. Он так и не поднимал глаз с блокнота.

– Привет…

– Надо же, ты со мной поздоровался. В конце дня… – дальше грызёт ручку, не глядя на меня.

– Прости, у меня был трудный период в жизни. Мне нужно с тобой об этом поговорить…

– Не сейчас, мне нужно к репетитору. Я зайду к тебе вечером. – Он выпустил ручку изо рта и стал водить ею по нижней губе. Ручка легко скользила, потому что губы были влажные. Они блестели в лучах блёклого солнца. Я хочу быть этой ручкой… Чёртова совесть!

– Ладно. Жду тебя вечером. Пока! – я быстро побежал по лестнице с крыльца. Подошвы тонули в слякоти, как в зыбучих песках. Ощущение, что я вот-вот упаду помогало мне бежать быстрее. Билл странно смотрел на меня. Я чувствовал его взгляд затылком, спрятанным под кепкой. Смотрел на меня, как на непонятный экспонат в музее, только вот глупый он или гениальный решать явно не мне.

Откуда он такой? Почему он может сидеть у меня в голове даже тогда, когда его рядом нет? Почему он не девушка? Почему мне так сложно себя понять? Почему я не хочу его терять? Почему он мне так интересен? Почему он важен для меня, чёрт возьми? Хочется бежать ещё быстрее. Хочется бежать от самого себя и от этих дурацких вопросов. От совести, от сестры, от Андреаса, от Билла… Но в тоже время, хочется забыть о своих каких-то непонятных запретах, забыть о неудачах и просто идти вперёд. Идти, а не бежать непонятно куда с мыслью, что я вот-вот упаду. Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Прибежав домой и, ничего не говоря, я поднялся к себе в комнату. Кажется, я даже не закрыл входную дверь, потому что за мной летел холодный ветер, будто специально толкая наверх, чтобы я не мешал ему спокойно гулять по дому. Вся грязная одежда отправилась в корзину, рюкзак в стену, а тело на кровать. Сестра лежала на соседней, смешно причмокивая губами во сне. Глядя на неё, мне самому захотелось заснуть…

***

– Том… – горячий шёпот на ухо. Такой знакомый голос. А здесь холодно… Я сильнее укутался в непонятный свитер. Я такого у себя раньше не видел. Какой-то шерстяной, синий свитер. Он ужасен, но из-за холода снимать его не хочется. – Том-м-м… – теперь уже что-то вроде мурлыканья, но я так никого и не вижу. Я вообще не понимаю где я. Какая-то яма… Вокруг летают жёлтые листья, делая петли на холодном ветру. Передо мной дорога из этих листьев, но она высоко, а я в яме. Нет, это скорее похоже на бассейн. Бассейн в форме птицы. Я поднял голову вверх, в надежде увидеть радугу, но увидел только небо без облаков. Небо цвета индиго.

– Том! – я резко открыл слипшиеся глаза. Кажется я действительно задремал… Только вот какой такой умник меня разбудил? – Я уже думал, тебя невозможно разбудить. Ты зачем дверь открытую оставил?

– А ты что здесь делаешь?! – так, нужно срочно держать глаза и челюсть, а то от удивления могу остаться без них.

– Ну, мы же договорились, что я приду вечером. Вот и пришёл, а у тебя двери нараспашку! Никогда не думал, что преступности в городе хватает, а у тебя не бедный домик? – мне кажется, что я всё ещё сплю. Билл сидит у меня на кровати и отчитывает, будто я его сын. Кстати, а где мои родители?

– Когда я пришёл их не было… Так о чём ты хотел поговорить? Я даже от репетитора ушёл пораньше. – Я потянул на себя одеяло, сильнее кутаясь в него, и уселся по-турецки. Так… Теперь главное всё сказать. Стоп. А что собственно говорить? Я хотел поговорить с ним о моих мыслях, но я не знаю, как это можно просто сказать. Растерянно смотрю вниз и закусываю нижнюю губу. Такое ощущение, что я в чём-то провинился, и теперь меня отчитывают. – Хорошо, можешь не говорить. Просто смотри на меня, и я всё пойму. – Я нехотя, но в то же время хотя поднял взгляд на его лицо. На глаза цвета миндаля, которые при вечерней темноте, только слегка освещённой фонарями у дороги, казались почти чёрными. Я не знаю, что ему говорить. Я не знаю, сможет ли он меня понять. Я ничего о нём не знаю, хоть он мне и многое рассказывал. Я не знаю, как мне объяснить, почему я его избегал, потому что я даже себе это объяснить не в состоянии.

– Ну и к чёрту тогда. – Улыбнувшись, он подсел ближе ко мне и взял за руку, глядя прямо в глаза. – Я скучал… – почти не шевеля губами. Какие у него красивые губы… Чёрт! – Спасибо. – Я не успел опомниться, как почувствовал их своими. Такое ощущение, что реальность перестала существовать. Я ещё сплю? Или может, я уже сплю? В бреду я стал отвечать на поцелуй, доверившись своей яойной совести. Приоткрыв рот, я захватил зубами его нижнюю губу, совсем нежно, будто боясь или борясь. Стал обсасывать её во рту. Он сел ближе ко мне, издав совсем тихий стон от неудобства, и обнял руками за шею, углубляя поцелуй. Он не боялся и ни с кем не боролся, он знал, что сейчас нужно. И он заразил меня своей решительностью. Я погладил языком его губу, обняв руками за талию, на что он шире приоткрыв рот, впустил меня к себе. Мы целовались нежно, пробуя друг друга, узнавая друг друга с совсем другой стороны. Правильно это или нет, я не знал, главное, что я почувствовал внутреннее спокойствие, какое-то моральное удовлетворение. Он перешёл лёгкими поцелуями на щёку и уже более резкими на шею, нажимая языком на пульсирующую жилку, вырывая у меня тихое мурлыканье и учащённое дыхание. Такое ощущение, что он ждал этого очень давно, долго сдерживался и сейчас, наконец, решился на какие-то действия. От которых все органы в моём теле, словно, падали в низ живота и лопались как мыльные пузыри, даря приятное щекочущее ощущение. Ещё немного и у меня встанет… Он резко остановился и поднял на меня глаза.

– Думаю, на сегодня хватит разговоров, – как-то развратно улыбнулся, прикусил губу и, встав с кровати, вышел из комнаты. А я ещё долго не мог понять, что произошло, и как я это допустил. Совесть ликовала, сестра стояла у двери, опёршись о стену, и как-то по-наркомански улыбалась.

Кажется, я поссорился с самим собой.

*8*

Настоящий.

Следующие пару дней я ходил словно в трансе. На автомате разговаривал со всеми, на автомате учился, на автомате улыбался и смеялся над чьей-то шуткой. Билл не приходил меня встречать у дерева, в школе мы не здоровались, но если я на него смотрел – он мне улыбался. Такое ощущение, что ничего не произошло, но в тоже время произошло что-то, что изменило мою жизнь и, кажется, Билл это понял. Он не обижается на меня за то, что я с ним не здороваюсь. Он знает, что мне нужно время. На его месте любой другой человек уже бы давно перестал ко мне нормально относится. Но это же Билл. Билл необычный человек. И Билл знает, как я поступлю в той или иной ситуации.

На улице погода так и оставалась пасмурной. Тусклое солнце, моросящий дождь, скользкая грязь. Всего понемногу. Я шёл в неизвестном направлении по тем зарослям, по которым тогда водил меня Билл, когда хотел показать красивое место. Мокрые листья били по рукам и оставляли тёмные влажные следы на одежде. Хотелось уйти в мир иллюзий, побыть с самим собой на некоторое время. У меня такое бывает, когда внутри не проходят переживания. Когда внутри война и много мыслей-жертв-защитников, пожирающих друг друга. Такое ощущение, что я совсем разучился что-либо понимать и действовать обосновано. Всё как во сне. Что ты со мной сделал, Билл? Этим поцелуем ты перессорил все мои убеждения, превратив их в жадные противоречия.

Не зная дороги, я каким-то образом набрёл на эту поляну, где Билл показывал мне радугу. Она также ярко сияла над необычной ямой, привлекая меня подойти ближе. И я решил поддаться, шурша подошвами по траве. Уселся перед ней, уткнувшись носом между коленей и стараясь уйти мысленно от всех. Даже от себя. Просто уйти туда – к этой радуге.

– Все вы пурпурные такие. – Я обернулся на хриплый, но очень мягкий голос. Билл стоял недалеко от меня, опёршись о ближайшее дерево головой и как-то странно улыбаясь. – Такие все странные, как только происходит что-то не так, как вы планировали. Всегда от всего бежите, пытаясь показать это как-то по-особенному. И просто боитесь признать, что всё в полном порядке…

– Откуда ты здесь? – я хотел, чтобы он остался и хотел, чтобы он ушёл.

– Пришёл к радуге, как и ты. – Он тихо вздохнул, подходя ближе и садясь на корточки рядом со мной.

– Я не боюсь признать, что всё в полном порядке.

– Да? А разве что-то не так? – он выразительно поднял брови.

– Не так. – Я снова уткнулся в колени, не зная, куда ещё деть лицо. Чтобы только он не смотрел так на меня или чтобы не смотреть на него.

– Что именно? Ты мне нравишься, я тебе нравлюсь. Может тогда забьёшь на своих слонов, которые выросли из мух у тебя в голове и поддашься реальности? – я просто не знаю, что мне делать. – Никто не знает, но все делают.

Я повернул голову на его лицо. Он не грустил и не радовался. Такое ощущение, что возле меня стоит памятник, а не сидит Билл, но от этого он не перестаёт быть ещё красивее… Влажные волосы спадают на плечи, губы слегка растянуты в немой приклеенной улыбке, а глаза кажутся почти чёрными из-за тени спадающей чёлки.

В голове тикают мысли, будто отсчитывают секунды до взрыва.

– Не верь противоречиям, они притворяются, – тихо закончил он, положив голову мне на плечо и поднимая взгляд вверх.

– Почему ты не пытаешься меня отпустить после такого количества равнодушия в твою сторону?

– Потому что ты сам этого не хочешь. – Смело. Но верно. Я действительно хочу, чтобы он был рядом со мной. Мне нравится то тепло, что от него исходит и те улыбки, которые он мимолётно бросает. Он нравится мне. Это сложно описать простыми словами.

Я повернул голову в его сторону и обнял одной рукой за плечи, подсаживаясь ближе, поглаживая мокрую ткань футболки, сквозь которую чувствовалось мелкое дрожание. Ему было холодно, но кожа всё равно оставалась тёплой. Иногда у меня создаётся впечатление, что ему вообще никогда не бывает холодно. Хотелось сидеть так вечно. Просто обнимая его и вдыхая запах влажного воздуха осени. Осень я полюбил после тебя, Билл.

***

Положив пакет у входа в спортзал, я уселся на рядом стоящий стул, упёршись затылком в стену позади меня. Билл сейчас в столовой вместе с остальными, поедает свои бутерброды, а я что-то не голоден, как бы странно это не звучало при моей большой любви к еде в нашей столовой. Сейчас физкультура. Зато хоть побегаю один с баскетбольным мячиком по залу. Этого хотелось как никогда. Я, конечно, не фанат спорта, но очень хорошо понимаю спортсменов, потому что когда держишь в руках мяч, ведёшь его, забиваешь в корзину – при этом концентрация идёт только на игре, поэтому все проблемы жизни отпадают сами собой. Этакий своеобразный способ расслабить мозг и напрячь мышцы. Из тренерской, пожёвывая пирожок, вышел наш физрук. Лысый жилистый мужчина сорока лет. Но я бы не сказал, что он выглядит на свой возраст, скорее в половину моложе. Он лениво открыл спортзал, махнув мне головой на вход, на что я кивнул и, повесив рюкзак на плечо, ввалился в большое прохладное помещение.

Как же хорошо в раздевалке, когда никого нет, и не воняет потом. Сразу такая свежесть по всему телу, жаль, конечно, что это буквально на десять минут… Спокойно переодевшись и последний раз глубоко вдохнув, как бы прощаясь со свежим воздухом, я выбежал в зал.

Подбежать к заветной линии, сконцентрировать внимание на корзине, сделать два небольших шага, прыгнуть, попасть. Пробежать в середину зала, чувствуя, как приятно играет ветер, который я создал своими же движениями, перекинуть мяч из руки в руку, согнуть ноги в коленях, оттолкнуться, кинуть, попасть. И так снова и снова, бегая в разные концы поля, то к одному, то к другому кольцу, поддаваясь своему телу, двигая губами в такт немецкому речитативу в наушниках. Иногда я люблю спорт.

Мяч укатился из под корзины ко входу в спортзал, где стоял какой-то слишком счастливый Каулитц, который, посмотрев мне в лицо лишь лениво толкнул мяч ногой в мою сторону. Вот именно сейчас, именно в этот момент он напомнил мне мою сестру.

– Что? – недоумённо спросил я, вытаскивая один наушник из уха и подняв уголок губ.

– Ничего, – выдохнул он, немного прикрыв глаза, и вялой походкой поплёлся в раздевалку, ведя при этом пальцами по швейцарской стене. Будто без этого действия он просто не мог стоять на ногах. Меня окружают одни наркоманы. Что сестра, что Билл блин. Два сапога пара.

Откинув мяч в сторону, я вернулся обратно в раздевалку, где уже свежесть превратилась в противные запахи мужского пота, смешанного со всякими дезодорантами, что только упротививали атмосферу. Вот, казалось бы, никто ещё и заниматься физкультурой не начал, а уже такая вонь стоит. Иногда у меня создаётся впечатление, что мои одноклассники просто не знакомы с душем…

Я уселся где-то вдалеке от остальных на уголок кушетки и, достав из рюкзака бутылку с водой, стал жадно глотать прохладную жидкость, краем глаза наблюдая за Биллом, который аккуратно снял с тела чёрную рубашку и кучу разного рода побрякушек с шеи. Естественно он заметил, что я за ним наблюдаю и, мимолётно улыбнувшись, медленно провёл руками по своему телу, от рёбер вниз – к пояснице, и стал медленно расстёгивать лакированный ремень. Он специально? Вынув ремень из петель, Билл принялся стягивать джинсы, усаживаясь на кушетку и искоса, изредка, почти незаметно, поглядывая на меня из под длинной чёлки. Я невольно сглотнул, не глядя закручивая крышку на бутылке. Я смотрел на его ноги, оглядывал неприкрытое тело. Он не сразу переодевался, ковыряясь в своей сумке «в поисках спортивной формы». Он давал мне возможность рассмотреть его. Я случайно наткнулся взглядом на небольшую татуировку в самом низу живота, у бедренной косточки и поймал себя на мысли, что хочу потереться об неё носом, попробовать на вкус… Билл поднял голову, посмотрев мне прямо в глаза и прикусил нижнюю губу, тем самым словно говоря мне, что он то и не против воплощения моих мыслей. Дааа, Билл, ты точно не такой ангел, каким я тебя себе нарисовал.