Текст книги "Адаптация (СИ)"

Автор книги: Kvadrat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

После таких изнурительных дней, да еще и без полноценного отдыха, я решил хорошенько выспаться. И пусть еще не стемнело – я не пойду искать другое место для ночлега, дерево меня защитит. Буду верить в это, все равно нет сил искать более комфортное и безопасное место. Устроившись поудобнее, я практически сразу отключился.

***

Следующее утро я встретил с первым пением птиц. Мягко светило солнце, погода была практически безветренной – только слабый ветерок доносил до меня запах жаренного в лагере мяса. По нему передвигалась лишь небольшая группа, человек семь-восемь, которая и отвечала за жарку. Я сглотнул слюну и проверил время на часах – было шесть утра. Скорее всего, по лагерю ходят дозорные и они же отвечают за завтрак.

Я не заметил никакого движения около лагеря. Интересно, когда же у них время побудки? Раз они так долго и беззаботно спят, то для меня уже не удивительно, что я без особого труда сидел на хвосте их боевой группы и оставался незамеченным.

Желудок начал предательски урчать. Время съедать заначку еще не пришло, ее я оставлю на вечер. Я принял решение отправиться севернее и поискать там хоть что-то съестное. Да и огонь там разводить явно безопаснее, чем рядом с вражеским лагерем. Если работорговцы встают около восьми, как это было на следующее утро после битвы, то у меня есть пара-тройка часов в запасе. Я слез с дерева и отправился в путь.

Передвигаться по лесу, если честно, да еще и в холмистой местности – та еще задачка. Нет, я уже привык к таким трудностям, но иногда мне не хватает огромных, бескрайних полей. Надоели уже эти холмы да леса.

Пока я шел посреди деревьев, увидел маленький ручеек. Вода в нем была чистой и прозрачной. Я потряс свой бурдюк, в котором почти ничего не осталось, и решил набрать туда хоть какой-то воды. Аккуратно, в попытке не поднять грязь со дна, я прислонил горлышко бурдюка к верхнему слою воды и начал ждать.

Вблизи, где-то на деревьях, я услышал какое-то шуршание листвы и истеричное чириканье птиц. Вешая бурдюк на пояс, я присмотрелся – что-то среднее между белкой и большой крысой пыталось обворовать птичье гнездо. Тут что, даже белки – хищники? Я не придумал ничего лучше, чем попробовать подбить ее из лука. Вдруг повезет или система поможет? Наложив стрелу на тетиву и натянув ее, я прицелился и выстрелил. Кто бы сомневался – стрела полетела не в цель, а ушла сильнее вправо, я даже не услышал звука от попадания. Теперь ее еще и искать.

Птица отлетела на несколько веток выше, а крысобелка напряглась и очень быстро ретировалась с дерева. Я же, в свою очередь, на него полез – почему я раньше не додумался разорять гнезда в поиске яиц?

Пусть охота и не удалась, но я нашел несколько яиц размером с перепелиное. Я собрал камни, положил их полукругом, а сверху прикрыл глиняными дощечками, которые все еще находились в моем рюкзаке. Мини-гриль готов! Я разжег костер с помощью падающего в чащу луча солнца и линз от моих очков. Сразу после успеха этого нехитрого действия я начал осматривать другие деревья, что стояли рядом, в поисках нетронутых гнезд. На одном из них, ближе к самому верху, я заприметил фрукты крайне схожие с теми, что ел недавно. Собрать их не было великим делом – а мой завтрак, при этом, обрел вполне себе определенную форму.

Я поел, хоть и не так сытно как мечтал, и отправился на поиски стрелы. Они заняли минут двадцать – прикинуть ее траекторию и найти место ее падения было той еще задачкой. Принцессу-лягушку, к слову, я не нашел, но обнаружил вход в пещеру. Она казалась глубокой – солнце не освещало его дальше, чем метров на пять. На часах, меж тем, было ближе к девяти утра – самое время начать слежку за лагерем работорговцев. С приятными ощущениями в желудке я отправился обратно.

К тому моменту, как я дошел до лагеря и устроился на своем дереве поудобнее, жизнь в нем уже вовсю кипела. Одни харчевались, другие были заняты тренировкой на плацу. Кто-то подошел и кинул в клетки, по всей видимости, еду. Большинство же людей вне палаток столпились около деревянного барака. Человек, что не выглядел воинственно или внушительно, что-то, по всей видимости, вещал этой толпе. Как по мне, так обычный мужик лет под сорок, с бородой, темными волосами до плеч и длинной, увесистой на вид алебардой в его руке. Ей же он яро жестикулировал, толкая свою речь.

Около него стояло трое людей – один по правую руку и двое по левую. Пусть весь лагерь, состоящий из безмятежных и расхлябанных работорговцев, выглядел спокойным и никакого напряжения в нем не ощущалось – но выстроившиеся тридцать человек перед, видимо, лидером с офицерами, пусть и не стояли по стойке смирно, но выглядели грозным отрядом.

Где-то спустя час это собрание закончилось и все разошлись. Повсюду собирались маленькие группы из отсутствующих на построении и офицеры, по всей видимости, давали им какие-то команды. Некоторые группы после этого убегали, в прямом смысле этого слова, по палаткам, другие отправлялись на тренировку. На протяжении всего дня ни один из живущих в этом пионерлагере его не покинул.

Наблюдение за ними было весьма скучным. Не происходило ничего интересного, как минимум для меня. Все были заняты какими-то делами. Я воспринимал все разворачивающиеся передо мной события, как исторический фильм – это хоть немного разбавляло мою скуку. Ближе к вечеру, часам к пяти, весь лагерь ожил. Да и не просто ожил – все выглядело так, будто разворошили муравейник.

Начались какие-то крики, многие активно вооружались и надевали разнообразную по своей форме и виду броню. При этом преимущественно на них были или стеганки, или кольчужные доспехи – казалось, что они собираются на марш.

Примерно через полчаса по окрестности прокатился оглушающий звук горна. Весь лагерь затих. Но тишина эта была неидеальной – где-то бряцало железо, кто-то в спешке продолжал свои сборы.

Из деревянного барака вышел предводитель и все в лагере, словно под гипнозом, начали ритмично стучать кто кулаками по груди, кто оружием о щиты, кто утрамбовывал своими копьями землю. Лидер пошел дальше по лагерю, начав что-то кричать. За ним, словно за мамой-уткой, выстраивалась и шла в ногу цепочка из вооруженных людей. Вся эта толпа вышла из лагеря, перегруппировалась и тронулась в западном направлении, противоположном от меня. Мда, что-то мне подсказывает, что мой план по слежке за разведчиками накрылся – за целым взводом я точно не последую, они создают ощущение, что вполне компетентны и не оставят брешей в тылу. Поднялся сильный ветер, словно провожая их в путь. Десять минут спустя они окончательно скрылись от моего взора в лесу.

На дозоре в лагере, по моим скромным прикидкам, осталось человек пятнадцать. Как минимум прямо сейчас по лагерю, начиная пировать, бродило именно такое количество людей. Шут их знает, сколько на самом деле этих наемников осталось охранять лагерь.

К тому времени, как начало смеркаться, по всему лагерю начали гореть костры и их зарево освещало не хуже, чем заходящее солнце. Белый дым от них уходил высоко в небо, резко контрастируя с зеленью вокруг. В воздухе ощущались запахи алкоголя и жареного мяса. Эх, присоединиться бы к ним. Меня даже начала снедать зависть – всё в лагере прониклось атмосферой праздника и веселья, были слышны радостные крики и смех, а я был лишним на этом празднике жизни.

Тут мой взгляд зацепился за солдата, который открыли клетку, выволок из нее девушку, что стала истошно орать и рыдать, и потащил ее в центр лагеря – к самому большому и яркому костру. По тому, как легко ее вытащили, и по передвижениям пленных внутри клетки, я сделал вывод – их не удерживают кандалами и цепями, максимум они связаны, но и это маловероятно.

Мда, дисциплиной здесь и не пахнет. От этой мысли и всей ситуации в частности я машинально пожал плечами и нахмурил лицо. Одновременно с этим в моей голове возникли очертания нового, экстренного и не терпящего отлагательств плана. Я начал его обмозговывать, ожидая, пока стемнеет окончательно.

Глава 7 – Долгожданное событие (3)

– Эй, пвидувок, тащи бабу сюда! – раздался грозный голос.

– А вы уверены, что нам не влетит от командира Рэндольфа за порчу товара? Да и вообще, разве нас не лагерь охранять оста…

– Заткни свой хлебальник! Командив к утву пвитащит новый товав из девевни у этого пвоклятого мовя. Быство тащи сюда бабу! Или ты чо, хочешь вместо нее? – мужчина, облизывая свои губы, мерзко и сально улыбался. Его похотливый голос явно намекал, что этот свин не шутит. – Ну я те легко эту потеху уствою!

– Нет… Нет, Мэйсон, сэр, я иду, сейчас!..

– Быство, пвидувок, шоб я и глазом мовгнуть не успел! – гаркнул Мэйсон.

С опущенной головой парень, лет шестнадцати на вид, быстрым шагом пошел за пленницей, не прекращая бубнить. Вот что-что, а любовь руководителя отделения Мэйсона потрахаться, и, собственно, неважно с кем, знал весь отряд «Жестоких леопардов». Попасться ему под руку в таком состоянии не хотел никто – ведь быть избитым не самое страшное, что может случиться с мужчиной. К Мэйсону у всех его подчиненных было сугубо отрицательное мнение, но сделать, хоть что-то, с этим непотребством никто и ничего не мог, а только тихо надеялись о его скорой кончине.

С каждым днем парень сожалел о своем выборе пойти в наемники. Хоть он, будучи новичком, и не участвовал в набегах на деревни, а лишь занимался разведкой, тренировками, да уборкой в лагере – но за эти два месяца он возненавидел военное ремесло. Постоянные избиения, чуть что не так, тоже не добавляли оптимизма. Да еще и недавно собранный отряд понес большие потери в битве с авантюристами. Если его назначат в тот отряд – шансы потерять голову точно возрастут.

Тряхнув головой, парень попытался отогнать от себя упаднические мысли и поднять свое настроение. Он снял связку ключей с пояса – таких связок в лагере всего трое. По-глупому стечению обстоятельств его поставили надсмотрщиком за будущими рабами – он нес ответственность за их жизнь своей головой, буквально. Поэтому, если командир Рэндольф прознает, что «товар» был испорчен… Хотя в этой работе были и плюсы – есть возможность объедать пленников, ведь за их еду был ответственен именно он. Да и вообще, в этом же нет ничего такого. Ты стараешься, тащишь ящики с хлебом, корячишься с ведрами воды, а они даже спасибо не говорят. И в их взгляде видна ненависть и страх. Ну и о каком добром отношении они могут мечтать? Так что работа надсмотрщика была не только самой ответственной, но и самой сытной. Правда, после поваров – те успевали нет-нет, да что-нибудь сожрать во время готовки.

Он подошел к клетке и большая часть находящихся там пленниц посмотрела на него с нескрываемым страхом – в ней присутствовали только женщины, что, по словам старшего, никогда не держали в руках оружия. В основном в ней находились фермерские жены с окрестных деревень. За что ему досталась такая тяжелая задача? Надо было оставаться в Сиртоне, как того хотел отец. Хоть деревня и не на море, а на огромном озере, но заниматься там рыбной ловлей намного спокойнее и физически, и душевно.

Парень схватил ближайшую девушку за руку. На вид ей лет восемнадцать-девятнадцать, вероятно. Скорее всего не девственница и в цене не потеряет, даже после тех событий, что с ней в скором времени произойдут. Как минимум парень на это искренне надеялся.

Женщина начала кричать и выворачиваться, но быстро затихла, увидев клинок меча, висевшего на поясе ее мучителя. Она опустила голову и вышла из клетки, по всей видимости, смирившись со своей судьбой. Закрыв клетку, юноша бросил ключи на ближайшие бочки – он был уверен, что Мэйсон обязательно отправит его за добавкой.

– Спасибо, что не сопротивляешься. Мне, на самом деле, это тоже не нравится. Не этому меня учил священник в церкви… – голос и лицо парня выдавали его грусть и глубокую печаль ко всему происходящему. Правда, по его лицу было неясно, жалеет ли он эту женщину или, что вероятнее, себя. Словно отвечая на этот незаданный вопрос, женщина смачно плюнула ему в лицо. Парень ничуть не смутился, вытер его и потащил женщину за собой. В клетках кричали, проклиная его, заключенные. – Ничего, как только поход закончится, то я сразу же вернусь в свою деревню. Лучше уж стану обычным рыбаком: начну, безо всяких угроз для своей жизни, ловить рыбу да женюсь на симпатичной девушке из соседнего дома… И тогда уж заживу спокойной жизнью! Не подходит мне такой образ жизни, как у обычного наемника, совсем не подходит… – пообещал себе парень, продолжая вести пленницу прочь.

***

Солнце достаточно быстро скрылось настолько, что в густой чаще наступила практически кромешная тьма. Из-за густых облаков, что полностью закрыли луну и звезды, да и заходящее солнце, глазам к ней было привыкнуть сложно. Я снял с себя лук с рюкзаком и повесил их на ветку дерева. Дальше слегка прикинул все возможные переменные в плане, который пришел мне в голову, и принял решение оставить у дерева и копье.

План, в принципе, прост как пять копеек – я решил проникнуть в лагерь. Самое важное для меня – разжиться провизией и, если выйдет, оружием. И, конечно же, постараться не подвергнуться лишней опасности. В принципе, за два дня наблюдения я запомнил структуру лагеря, и этого должно быть достаточно. При этом дозорные, если не все, то большинство, уже далеко не трезвы. Единственный непредсказуемый риск – шанс того, что в лагерь вернутся остальные работорговцы. Но их я, надеюсь, услышу заранее. А вообще, шанс на подобное развитие событий не столь высок – иначе почему так веселятся оставшиеся охранять лагерь люди?

Палатка находилась с восточной части лагеря – к ней я был ближе всего от моего пункта наблюдения. Туда я наведаюсь в первую очередь и запихаю в карманы всю снедь, что смогу унести. Тренировочный плац и заключенные – на западной. Надо подобрать себе меч, копье, лук, стрелы. Может и кольчужку какую. Эх, мечты. В идеале, конечно, найти еще и медицинскую палатку, но здесь уж как получится. Вообще не имею представления, где она и как выглядит. Но бинты, травы или таблетки мне нужны. Последнее, конечно, найду я здесь навряд ли – но мечтать никто не запрещает?

Проворачивая в голове детали плана, я подошел к границе лагеря и, зайдя за нее, начал красться в полуприседе. На самом деле поиск и «присвоение» провизии – самая сложная часть плана. Палатку с ней освещает стоящий недалеко костер. У костра, как я увидел раньше, стоял один человек, что жарил мясо на вертеле. Да и алкоголь, опять же, скорее всего рядом с едой. Во время пирушки сюда стопудов кто-то, да наведается.

Палатка была большая – пройти мимо почти невозможно. Это даже не столько палатка, сколько просторный шатер. Я подошел к нему сзади и прислушался – вроде бы тихо. Даже шорохов не слышно. Прокравшись к краю шатра, я посмотрел за угол и не увидел никого у костра. Мяса на вертеле, к счастью, я тоже не заметил, а это явно повышает мои шансы остаться необнаруженным. Я поднял неведомую ткань, которая по плотности хоть и уступала брезенту, но была увесистой и не особо пропускала свет от костра, и пробрался внутрь.

Моему виду предстали выстроенные в ряд и друг на друга ящики. Высота таких башенок была пару с лишним метров, под потолок шатра. Я аккуратно осмотрел интерьер и, никого не увидев внутри, начал осматривать ящики. К моему разочарованию большая часть из них оказалось пустой. В остальных ящиках лежали хлеб, мешки с зерном, что-то похожее на картофель, фрукты, наподобие тех, что я уже ел, пряные травы и бутыльки с мутной жидкостью. Они выглядели примерно так же, как тот бутылек, что я нашел в мешке лучника. Может это алкоголь?

Дожевывая яблоко, которое незаметно для меня оказалось в моей в руке во время осмотра ящиков, я открыл один бутылек и принюхался к запаху, исходящему из него. Сильный запах трав, словно я открыл яг*рмайстер, ударил мне в нос. Я сделал маленький глоток, желая попробовать вкус на язык – алкоголем не отдавало, но привкус трав был довольно отчетлив. Жидкость потекла глубже, в горло, разливаясь теплотой во всем теле. Я почувствовал себя немного бодрее.

Нет, я не идиот, что тянет в рот все, что ни попадя, но вдруг это что-то вроде тех чудодейственных зелий, что пил перед битвой громила?

Я сделал небольшой разрез на ладони и вылил на него эту жидкость. Рана затянулась прямо на глазах, не вызывая никаких неприятных ощущений, только легкое покалывание. Потом ладонь зачесалась. Мда, вот бы и в родном мире было такое зелье, а то поливают все йодом да зеленкой, и потом страдай от них.

Спешно распихивая пузырьки по карманам и жуя фрукт, я продолжал осматриваться в поисках небольшого мешка. Мне повезло найти его достаточно быстро, да еще и несколько. Я вытряхнул из него все и запихал валяющуюся рядом ткань, поверх насыпал бутыльки с этим чудодейственным зельем и накрыл все тканью еще раз. Я завязал мешок и слегка встряхнул им – звуков моя поклажа почти не издавала, наверное, и побиться не должна. Теперь необходимость искать медицинскую палатку отпала.

Во второй мешок я начал запихивать фрукты и хлеб. Внезапно подвернувшееся вяленое мясо, которое находилось в нижних ящиках, я тоже предусмотрительно закинул и в карманы, и в мешок. Вот что-что, а вяленое мясо для меня сейчас было пищей под номером один. Долго не портится, сытное, вкусное. Я бы, конечно, не отказался от гавайской пиццы, но выбирать мне не приходится.

Несколько мешков с зерном, находившихся за ящиками с задней стороны шатра, я пропорол кинжалом. Нет, я бы с удовольствием забрал их с собой, или спалил бы всю этот шатер к чертям – может, тогда эти работорговцы свалили бы ко всем чертям и отпустили людей, но сейчас ни того ни другого осуществить я не мог.

Я вышел из шатра, крепко обвязав мешки вокруг пояса, и направился к своему дереву, что служил дозорной башней. Это, конечно, увеличивало мои шансы наткнуться на проблемы, но, с другой стороны, после этой кражи надо куда-то валить да побыстрее. Мало ли они хватятся пропажи и начнут искать вора? А мне совсем не улыбается упражняться с ними в фехтовании.

Появилось новое уведомление, которое было решено проигнорировать – нет сейчас времени вчитываться в него.

Добравшись до дерева, я распихал большую часть пузырьков с зельями и провизию в рюкзак. В мешках остался, в основном, скоропорт – фрукты да хлеб. В лагере все еще было тихо – в смысле никто не поднял паники или тревоги, а веселились, как и прежде. Прикинув, что тот взвод уходил в сторону южной части леса, я решил уходить на запад. Не может же этот сраный лес быть бесконечным, верно? А идти в северную часть, покоряя холмы – огромные, словно горы, мне не улыбалось. Ну и не назад же поворачивать, на восток, где я и так был? Да и мало ли из той деревни монстры разбрелись по округе. Нет, западное направление – лучший выбор.

Продумывая свой дальнейший путь, я добрался до западной части поляны, обойдя лагерь кругом. Так как побег был в плане следующим пунктом после того, как я «позаимствую» все необходимое, я не стал закидывать свой скарб далеко. Скинул около дерева лук, копье и рюкзак да пошел обратно в лагерь.

То ли моя неудача опять сыграла свою роль, то ли я просто заплутал во тьме благодаря топографическому кретинизму, но изначально предполагаемая мной траектория вывела меня не к плацу, а к тюрьме, да еще и внутри частокола. Освещения около места заключения практически не было – лишь свет от редких всполохов пламени освещал клетки заключенных, поэтому попасться шансов было мало. Хоть этот факт меня обнадеживает.

Метрах в сорока от тюрьмы находится плац, на который я хотел попасть изначально. Он освещается стоящими рядом канделябрами с факелами. Но самая важная для меня часть – оружейные стойки, стояли рядом с ним практически без освещения, но благодаря усиленному системой зрению я мог приблизительно рассмотреть их содержимое. Там находилось пусть потертое, но оружие – копья, мечи, луки, алебарды, даже булавы с кистенями! И какая-то броня.

Я уже начал двигаться к своей изначальной точке назначения, как пленники, по всей видимости заметившие меня, начали что-то очень тихо говорить и активно жестикулировать. Слова я разобрать не мог, но по жестам понял – они указывали на бочки и на замок клетки. Я находился перед выбором – уйти отсюда или попробовать помочь им, не зря же они так активно жестикулируют, видимо в бочках что-то есть. Плюнув на все, я выбрал второй вариант.

Решающими факторами являлись не огромное человеколюбие, желание помочь сирым и угнетенным или чувство справедливости. Нет, это все тоже сыграло свою роль: каким бы я циничным и рациональным ни пытался притвориться да вести себя подобающе такому притворству, но добро мне не чуждо. И даже одичание в лесу не убило желание помогать полностью, а лишь усилило.

Основные факторы все равно были иные: они могли поднять шум, если я уйду, и сдать меня с потрохами, а в случае, если я их выпущу, вдруг они мне помогут и это, в конечном счете, сыграет мне на руку.

Я начал двигаться к бочкам и увидел связку ключей. Только я хотел взять их, как услышал шаги с таким звуком, будто что-то волочат по земле. Я отошел от бочек и метнулся в сторону стоящей поблизости палатки, пытаясь скрыться в ночном мраке.

Вышел молодой, коротко стриженый пацан ростом чуть выше меня – где-то метр восемьдесят. На нем надета похожая на фуфайку верхняя одежда и просторные тканевые штаны. С пояса свисает меч без ножен, а за руку он тащит девушку с длинными черными волосами, что растрепаны и закрывают ее лицо, в синяках и побоях, которые не в силах прикрыть ее рваная и разодранная одежда. Она настолько истощена, что даже не пытается подняться на ноги и идти самостоятельно.

Мда. Не самое приятное зрелище, я хочу сказать. Ну, места с розарием в лагере работорговцев и душегубов ожидать не стоит, это и ежу понятно. Но от этого зрелища меня все равно слегка передернуло и брови сами вскинулись от удивления и неприятия происходящего Да и какому современному человеку, у которого все в порядке с головой, такое будет по нраву? А я себя по-прежнему отношу именно к ним, современным, в этом у меня нет сомнений. Почти. Как минимум с точки зрения морального и нравственного воспитания, я имею в виду. Ведь, в принципе, все происходящее ставит мою «нормальность» под сомнения, но такова уж жизнь, что поделать.

Пока я вел философские диалоги в своей голове, охранник дошел до бочек, схватил связку ключей и открыл дверь. Только он совершил попытку закинуть свой «груз» обратно, в клетку, как девушки вылетели из нее и бросились атаковать его, пытаясь повалить.

– Бл*ть, что же вы творите? Вы же, мать вашу, и меня, и себя так к праотцам отправите! – в сердцах сказал я, совершая рывок в сторону парня. Он уже начал снимать с пояса меч, что меня совсем не обрадовало. – У-у-у-уа-а-а-а, – негромко, но воинственно, прикрикнул я, в попытке обратить его внимание на себя и не всполошить, при этом, весь лагерь.

Мне повезло и, тотчас услышав меня, парень обернулся. Причем он сделал это в подходящий момент – я уже был на расстоянии удара. Я крепко приложил его в солнечное сплетение и закрыл рукой рот, не дав проронить и звука, словно настоящий шпион. В идеале стоило бы связать его и вырубить. Точнее, надо действовать в обратном порядке. Где же тут веревка… Еще и второе уведомление замаячило – что за день-то такой?

Я не успел закончить в голове мысль и осмотреться в поисках веревки, как девушка, которую он тащил за собой, выхватила кинжал с моего пояса и всадила его в горло этому пареньку. Она что-то говорила, при этом рыдая. От вида конвульсий парня и стекающей на землю крови мои кишки сразу же взбунтовались, и я пожалел о съеденных ранее фруктах. У меня было ощущение, что не ровен час и я свалюсь в обморок – пальцы рук и ног резко похолодели и кровь отлила от лица. Я достал сигарету из своей последней пачки, которую берег, и начал чиркать зажигалкой. Бросив эту идею я, пройдясь на своих ватных ногах, прикурил сигарету от ближайшего факела. В пачке оставалось чуть больше половины папирос, но прямо сейчас нервы мне были важнее.

Нет, я, бесспорно, видел смерть в этом мире. И даже сам был участником в совершении подобного действия. Но! То были монстры, которых я воспринимал как болванчиков в компьютерной игре. Сейчас же не просто передо мной, а из-за меня и при моем непосредственном участии, убили человека. Обвинять никого в содеянном я не собирался, да и не мог – ясно, что они шут знает чего натерпелись в этом плену.

Мда, в моем скучном, цивилизованном мире увидеть смерть – прямо перед собой, не в кино или документальных записях, было сверхординарным случаем. Как минимум для простых обывателей, к которым относился и я. А здесь… Девушка ни на секунду не сомневалась! Или я что-то не понимаю в этой жизни, или… в этом мире все, так или иначе, готовы убивать и не будут сомневаться в принятом решении.

Переборов приступ накатывающей волнами тошноты и переведя дыхание, я вернулся к покойнику и закрыл ему глаза, мельком заметив – на нем прибавилось ран. Рядом с ним стояла жертва и преступник в одном лице. Боюсь, что эта картина надолго запечатлеется в моей памяти – заляпанная кровью, миниатюрная темноволосая девушка в рванье, протягивает мне окровавленное орудие убийства – мой кинжал.

Я не могу понять факта, почему они меня не приняли за одного из этих головорезов, но мне это явно на руку. Я забрал кинжал и воткнул его в землю, в попытке очистить кровавое лезвие. После этого срезал один из мешков с едой, что висели на поясе, и отдал женщине. Также ей в руки перекочевало несколько пузырьков из карманов.

Я поднял лежащую рядом с трупом связку ключей и пошел открывать остальные клетки. Выпустив всех, я выложил на землю почти все пузырьки, что у меня были с собой, и распорол мешок с едой, сложив все рядом. Бывшие заключенные что-то мне говорили, видимо слова благодарности, и начинали переговариваться между собой.

Мне это все было до фонаря. Да, именно так. Хоть где-то поблизости и резали лук ниндзя, заставляя мои глаза слезиться, но они текли у меня чисто рефлекторно. Несмотря ни на что, я все равно не понимал их речь, а всем чем мог – помог. А осуществить восстание они не смогут, как мне кажется. Слишком уже они все выглядят ослабленными и дохлыми.

Я развернулся от клеток и направился к оружейной, на плац. План вооружиться у меня оставался прежним. Но не успел я отойти и пары метров, как мне кто-то положил руку на плечо. Рефлекторно отбрасывая ее, я отпрыгнул так далеко, как мог, мысленно успел попрощаться с жизнью, развернулся и увидел своего давнего знакомого – громилу.

Он начал мне что-то говорить и указывать пальцем на плац. Я же стал активно жестикулировать в попытке объяснить ему, что я нихрена не понимаю из его речей. Я даже изобразил трех обезьян, но это не возымело эффекта – громила по-прежнему что-то мне втирал, хотя и двигался в сторону плаца.

Я пошел с ним к плацу, стараясь краем глаза наблюдать за его действиями. Я понимал, что с его размерами он мне просто раздавит голову, если захочет. Вот так, блин, и совершай добрые поступки.

Мы дошли до стоек с оружием, и я начал его осматривать. Я повесил на спину выглядящее более увесистым, чем гоблинское, копье. После этого пристегнул на пояс ножны. Осмотрел стоящие на стойке мечи и взял себе тот, что показался мне более-менее острым, и засунул его в ножны. Туда же, на пояс, отправился кистень. Я с удовольствием взял бы еще и булаву, но подходящего крепления на спину или на пояс для нее рядом не было, а просто таскать ее в руках не входило в мои планы. Кольчуги по размеру я себе не нашел, поэтому надел максимально близкую к моему размеру S. Интересно, а на ней бирка-то есть с инструкцией, как в стиралку закидывать?

Пока я выбирал себе новую экипировку, громила решил не размениваться по мелочам – он просто сгребал все оружие, что попадалось ему под руку. Ну, теперь если вдруг он и решит убить меня, то смерть будет страшна – он легко может свалить на меня всю эту груду металла, и я просто двину коней.

Словно прочитав мои мысли, товарищ начал что-то говорить. Не обращая на него никакого внимания, точнее, я старался действовать так, чтобы максимально было похоже на это, я развернулся и пошел обратно к клеткам. Я решил что пора уже бежать отсюда, сверкая пятками. Нервы и так были на пределе. И мой желудок, к слову, поддерживал решение побега громко урча.

Громила же, судя по всему, был другого мнения о событиях ближайшего будущего. Твердой походкой он направился к клеткам, обогнав меня, и свалил все оружие около бывших пленных. Все пузырьки с лечилками и еда, к слову, куда-то за эти десять минут пропали.

Люди, словно ждавшие громилу с оружием, начали брать его в руки и что-то кричать. Один парень, не выпуская меч из рук, побежал к канделябрам и начал поджигать палатки. Остальная толпа тоже сорвалась с места. Какая-то вооруженная копьем девушка, которую я даже не заметил до этого, взяла меня за локоть и потащила со всеми, не прекращая при этом мне что-то говорить. Мда, похоже жизнь дала трещину. Я, конечно, предполагал, что такое может произойти. Да, бунт точно входил в мои планы и был в рамках ожидания. Но, черт возьми, почему меня потащили с собой вглубь лагеря, в чем я лоханулся-то?

Немного опасаясь начинать сопротивление этой девушке – вокруг было слишком уж до хрена вооруженных людей, да и громила буквально шел за нами по пятам, я начал мычать и размахивать руками, мол, не понимаю, не говорю, не слышу, отвяньте. Но мои попытки не увенчались успехом.

В голове молниеносно начал складываться новый план. Теперь мне хотелось обследовать деревянную казарму, где до этого сидел их лидер. Ну а что я еще мог делать, когда весь лагерь уже был на ушах и мчался на нас, как не планировать дальнейшие действия? В битву мне вступать не хотелось от слова совсем.

Я начал указывать на казарму, указывать на себя, бить себе в грудь кулаком и снова указывать на барак. Мычать что-то нечленораздельное я тоже не забывал.

Судя по тому, что девушка перестала меня насильно тянуть в сторону разгорающегося боя и начала кивать, она меня поняла. Точнее, я стал искренне надеяться, что было действительно так. И, желательно, правильно. Но вроде по ее лицу, с искренней улыбкой и искоркой в глазах, можно было сделать вывод – меня не покалечат, как минимум прямо сейчас.

Я скорым шагом двинулся в сторону деревянного барака и услышал голос девушки. Ей что-то зычно ответил громила. Я обернулся и увидел, что она чешет за мной. Мда… Все-таки, видимо, поняли меня не до конца верно.