Текст книги "Чего хотят... (СИ)"

Автор книги: Kuro

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Чего хотят...

Автор: Kuro (http://ficbook.net/authors/Nerei)

Беты (редакторы): Rina_Keiji

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: м/м

Рейтинг: NC-17

Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Ангст, Юмор, Драма, Мистика, Детектив, POV, Hurt/comfort, Учебные заведения

Предупреждения: Нецензурная лексика

Чего хотят физруки и медсестры.

Меня разбудили голоса. Очень громкие голоса. Создавалось такое ощущение, что в мой дом случайно зашел табор цыган, и они решили остановиться тут. Я уже хотел встать и разогнать их, чтобы они уходили в это свое небо. Но потом мне подумалось, что, будь это цыгане, моя мама разогнала бы их метлой еще раньше меня. Хотя, мы же живем в цивилизованном обществе. Она бы сделала это пылесосом.

Как видно, спросонья соображается не очень. Да еще голова гудит зверски, будто по ней долго лупили сковородкой или один раз, но приложили очень хорошо.

А гул нарастал. Я разлепил глаза с твердым намерением дать источнику шума нужное направление во всем известное место, но… Кое-что мне помешало. Для начала я просто впал в ступор, так как вместо моего небольшого потолка, оклеенного отклеивающимися кое-где обоями, мой взор устремился куда-то вверх. Надо мной простирался большой и высокий потолок с квадратными решетками, за которыми, если хорошо приглядеться, можно было различить небо.

Над ухом все кто-то упорно добивался моего внимания. Хотя при этом звали какого-то Котова и еще некоего Витю. Хм, да что же вам от меня нужно, идите, ищите там своего Собакина или как его… Стоп, стоп, погодите, Котов Виктор это же я!

Я почти окончательно пришел в себя и сфокусировал зрение. Тогда я обратил внимание, что надо мной кроме далекого потолка нависают с десяток голов. Причем на каждой голове было лицо. А на каждом лице красовалось очень обеспокоенное выражение.

– Слава Богу, очнулся!

– Я уж думал, помер.

– Прикол, если бы и вправду помер.

– Котов! – громче всего шепота раздался грозный рявк. Судя по голосу, он мог принадлежать только одному человеку в мире. Который, кстати, третий в списке людей, которых бы мне хотелось закупорить в ракету и отправить покорять просторы космоса. В общем, это явно был наш физрук Андрей Иванович.

– Котов! Ты в порядке? – отрывисто спросил он, будто интересовался, могу ли я пробежать три километра без перерыва. Сразу говорю, что не могу.

– Витя, Витька! – тут же рядом раздался звонкий голос, который тоже мне был знаком. – Ты как? Сколько пальцев видишь?

– Ветров, если это действительно один средний палец, то ты сейчас ляжешь вместе со мной, – буркнул я, стараясь приподняться. Голова сразу ухнула вниз, отозвавшись сильной болью, но Дэн быстро подхватил меня под шею, не давая ей вновь стукнуться об пол.

– Ветров! А ну-ка быстро отведи Котова в медпункт, поторапливайся! – я почувствовал, как руки Дениса подхватили меня подмышки и приподняли, кое-как поставив на ноги.

– Стоять можешь? Или тебя на руках понести?

– Убью.

– Все ясно, тогда пошли.

Стоять и ходить я мог, просто меня немного качало из стороны в сторону.

– Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы точно рядом бездыханный лег.

– Что? – не поверил я своим ушам. Чтобы Дэна пробило на такую откровенность и серьезность в голосе. Да у меня точно слуховые галлюцинации.

– Я ничего не говорил, – ответил он, и я еще больше убедился в своей теории. – Думаешь, Дюше нужен труп в спортзале?

– Я после его занятий каждый раз труп.

– Это потому что ты такой щупленький, – сказал он полушепотом, а потом его интонация поменялась. – Ха-ха, это точно, но ты сегодня и вправду всех напугал.

– Ничего я не щуплый, – обиженно ворчу я и опять сталкиваюсь с удивленным взглядом Ветрова.

– С чего ты взял, что ты щуплый? Нет, самый обычный. Но вот сейчас ты меня реально пугаешь. Ты точно в порядке?

Так, а вот это уже не смешно. Ведь я же отчетливо слышал! Неужели из-за удара и вправду что-то перемкнуло, и я теперь еще и зеленых мармеладных мишек видеть буду?

– Это все серьезно, – я верю. – Я и сам немного перетрухал. Смотрю: ты бежишь, смотришь куда-то, ворон считаешь, а потом как перелетишь через эту скамейку. А потом еще минуты три в сознание не приходил, мы уж хотели врача вызывать. Давай-ка, быстрее тебя медсестре покажем…

– Да вроде все нормально, только головокружение небольшое.

– Ага. А вдруг у тебя сотрясение мозга. Хотя, чему тут сотрясаться…

– Ветров, я тебя точно когда-нибудь укокошу. Ты и на моих похоронах шутить будешь?

– Может, тогда ты восстанешь и захочешь утащить меня за собой в могилу?

– Да, именно так я и сделаю!

– Все, пришли, – Денис пнул ногой дверь с табличкой «Медпункт».

Потом мы вошли в комнату, и он усадил меня на бежевую кушетку. Женщина в белом халате, которая сидела за столом и заполняла карточки, подняла на нас глаза.

– Что случилось?

– Да вот, на физ-ре упал, – ответил за меня Дэн. – Сознание потерял, вон шишка на голове уже разбухла.

Я дотронулся до своего лба. И вправду, на нем образовался небольшой бугорок.

– Сейчас посмотрим, – сказала медсестра и встала из-за стола.

– Я в коридоре подожду, – кивнул Ветров и вышел.

Надежда Петровна, а именно так значилось на ее бейдже, тщательно осмотрела меня. Пощупала шишку, посмотрела глаза, поводила передо мной пальцем, веля следить за ногтем. Проводила она эти манипуляции молча, только изредка говоря сочувствующие фразы. И вдруг…

– А вот курицу замариновать нужно уже сегодня.

– Что? Какую курицу? – не понял я.

– Я ничего не говорила про курицу, – округлила глаза Надежда, а потом странно на меня посмотрела. – Ты вообще как себя чувствуешь? Перед глазами не плывет, тошнит?

– Да нет, только голова немного побаливает, уже не кружится.

– Это странно, ты ведь с разбегу об пол ударился… То есть это, конечно, очень хорошо, что все в порядке. Но может тебе лучше сейчас пойти домой и отлежаться? Давай я позвоню твоим родителям, пусть кто-нибудь тебя заберет.

– Нет, не надо никому звонить, – что я, маленький что ли. – Я и сам дойду, тут два шага.

– Ну, хорошо, иди… Постой, только классному руководителю я скажу. Из какого ты класса?

– Из 11ф.

– Из одиннадцатого? – почему я опять слышу удивление. И почему все считают меня мелким?! Подумаешь, что у меня такая комплекция!

– Ну, ты как? – в кабинет заглянул Денис.

– Жить буду, – буркнул я, все еще уязвленный и оскорбленный в лучших чувствах.

– Можешь идти домой, только осторожнее, – посоветовала Надежда Петровна, даже не подозревая, что она ткнула шприцом в больное место.

– Давайте тогда я его провожу, – предложил Денис. – Так лучше будет, все равно мы рядом живем.

– Хорошо, тогда я вашего руководителя предупрежу.

– До свидания, спасибо.

– До свидания, будь осторожнее в следующий раз.

– Ага, как же, послушается он, – сказал Денис, когда мы были уже на улице. – Ты и дня не можешь прожить спокойно, чтобы не найти приключений на свою пятую точку.

– А тебе только повод дай, чтобы с уроков смотаться. Я бы и сам прекрасно дошел.

– Да ладно тебе! – махнул он рукой. – Может, я переживаю, – добавил он тихим шепотом.

– Ты вот сейчас, кроме «Да ладно тебе», что-то сказал? – уже чуть ли не взвыл я.

– Нет! Ты чего? Может, тебя в больницу на обследование? – покосился на меня Ветров. – Давно бы уже пора, вот и повод.

Я готов был кусать локти от досады. Ну я же отчетливо все это слышал! И то, что Дэн говорил, а потом говорил, что не говорил, и курицу эту. В смысле, не Надежду Петровну, конечно. А потом на меня еще и косятся, словно я сумасшедший. Но я же не спятил!

Хотя, мало ли, что могло произойти после такого падения.

Из-за чего я, собственно, упал, как-то не вспоминалось. Помню только летящий на меня синий пол, а потом временное помутнение сознания. И что-то еще. Кстати, медсестра права, мне очень повезло. Мог и шею сломать, или голову расшибить. Вот было бы весело.

Да я же чуть не умер!

Спасибо тебе, Господи, мне столько еще всего надо сделать. Я и пожить не успел толком.

Но Денис в чем-то прав, что-то много приключений за два дня. Если вспомнить, что было вчера.

Мы почти дошли, Денис всю дорогу болтал что-то, а его слова накладывались друг на друга.

На какой-то момент мне показалось, что я точно спятил, он так быстро скакал с одной темы на другую, я не понимал ни одной. Я встряхнул головой.

– И вот нам навстречу идет Сашкин бывший. Ну, она так сразу ко мне прильнула, чуть ли не повисла…

Нет, теперь все в порядке. Ладно, сейчас лягу, посплю, мне это точно надо.

– Все, пришли, – похоже, это у него слово дня. – Если будешь умирать, то позвони мне и скажи, кому завещаешь свой комп.

– Обязательно, – кивнул я. – Пока.

– Пока. Кот.

Сколько раз просил не называть меня так! Я повернулся, чтобы высказать ему это, но увидел его удаляющуюся спину.

А ведь он ни разу не называл меня так, странно.

А действительно ли он мне это сказал?

Я повернулся, вошел в подъезд и закрыл за собой железную дверь.

* * *

Дверь с глухим стуком захлопнулась. Из-под лестницы вышла пушистая бело-рыжая кошка, за которой семенил взъерошенный котенок.

Чего хотят родители и водители

Ну, Надежда Петровна, на вас никакой надежды!

Вечером того же дня моей маме позвонила наша классная Тамара Алексеевна и рассказала про случай на физкультуре.

Ну, мама тяпнула двадцать капель валерьянки и бросилась меня спасать. Но на уговоры обратиться к докторам я не поддался. И еще два часа уверял, что со мной все хорошо, умирать я пока не собираюсь. Но мама не была бы мамой, если бы не попробовала сделать все возможное, и попробовать можно хоть сто, хоть двести раз.

Вот почему она мне так упорно не верит, что все хорошо? Ей что, было бы приятнее услышать, что я вижу свет в конце тоннеля, где меня встречают девочки в соломенных юбках и в цветочных ожерельях? Они же мне протягивают коктейль в половинке кокоса и дарят флешку с безлимитным мегатерабайтным интернетом.

Спасение мне явилось в лице Сергуни. Мама тут же кинулась ему на шею, чтобы он, видимо, помог ей меня связать и отвезти в больницу. Но Сергей встал на мою сторону, заявив, что получать синяки и шишки моя прямая, даже профессиональная обязанность, так как я являюсь мальчишкой в самом подростковом периоде. Именно это и должно сделать меня в свое время мужчиной.

В общем, я был очень благодарен Сергею, да и маман тоже заметно успокоилась, все-таки Сереже она доверяла.

А вот мне нет, да?

Когда я уже направлялся в свою комнату, чтобы распотрошить школьную сумку, мне показалось, что Сергей сказал что-то про свою юность. И что-то довольно похабное, но очень интересное.

Но, как только я попросил его рассказать об этом, он сделал удивленное лицо и сказал, что вообще сейчас жевал карамельку и ничего сболтнуть не мог.

Да, мой отчим был охотник до карамелек, с этим не поспоришь. Он даже не курил, и это было одно из любимых мамой качеств. Сигареты ему полностью заменяли хрустящие конфетки с разными вкусами. И их можно было найти везде: в карманах его костюмов, в тумбочке, на кухне, даже я находил парочку в ванной в маминой баночке с морской солью!

Сергуню я любил. Правда, папой я никогда его не называл, но обращался только по имени и на ты.

Своего настоящего отца я не знал. Первые десять лет жизни меня убеждали, что мой папа был летчиком, но погиб при выполнении секретной государственной миссии. Я верил и даже рисовал рисунки, изображающие маленький самолетик против нескольких больших черных истребителей.

Но правда мне все равно стала известна, скрыть ее не удалось. Да и до мамы дошло, что пора бы уже раскрыть карты.

На самом деле, мой отец бросил маму еще до моего рождения. Уже только это очень сильно ранило мою детскую душу. А Сергея она встретила, когда мне едва ли исполнился год. Но почему-то меня никогда не учили называть его папой. Всегда говорили : «Это Сережа». А что с меня возьмешь, я так его и называл.

Я до сих пор не решаюсь спросить, почему же они не могли всю жизнь притворяться, что Сергей – мой настоящий отец. Но, видимо, здесь есть что-то еще, и если я суну нос, то мне не только по нему щелкнут, но и подзатыльника хорошего дадут.

В общем, в тот вечер я отправился в комнату со смешанными чувствами, которые проснулись во мне, когда уже который человек за день говорил, что не произносил того, что я слышал.

Но во всем этом нашелся один довольно большой плюс.

Мне разрешили, а кое-кто даже настаивал (но я и не думал возражать), не ходить завтра в школу. Все равно суббота, а так можно отоспаться.

Но заснуть мне удалось не сразу. В голову начали лезть всякие непрошеные мысли.

Происходило что-то очень странное. И в какой-то момент мне стало даже немного страшно. Я бы даже согласился пойти к врачу, но тут было одно «но», в котором мне очень стыдно признаваться.

Ну, ладно: я боюсь больницы. Это фобия еще с детства. Причем она распространяется на всех возможных докторов в поликлиниках. Да, меня волнуют не сами люди в белых халатах, а именно жуткие здания, в которых они работают.

Однако то, что у меня начала съезжать крыша, меня немного беспокоило. Ладно, я же слышу не потусторонние голоса неземных духов, а вполне конкретные предложения, которые высказывали сегодня мои знакомые. Правда, потом они об этом забывали.

Хм, а может дело в них?

Хотя, если поставить на одну чашу весов меня, а на другую – Дэна, Надежду Петровну и Сергея, то все тут очевидно.

Ладно, с кем не бывало, просто эта шишка выбила меня из колеи, да и устал я к концу недели.

Ха, вот Гульнара Валерьевна обрадуется, когда я не приду завтра на английский. Наверное, откроет бутылку шампанского и на радостях поставит всем четверки.

Да я и сам готов выпить за то, что завтра ее не увижу.

А если повезет, то и в понедельник на первый урок можно не ходить, потому что опять же английский. Скажу, что ходил к врачу. Скорее всего, уже полшколы знает, благодаря не только пересудам в учительской, но и паре девчонок из нашего класса.

Наконец, на сто двадцатом розовом слоне я провалился в сон.

Сны были какими-то путанными и рваными. Вроде бы я видел Ветрова и Дюшу, потом мелькнуло лицо Вики. Затем сформировалась более четкая картинка.

Я лежал в черном гробу, одетый в смокинг, а гроб был завален белыми лилиями. Над моей усыпальницей склонилась Вика, одетая в черное платье до пола, а на голове у нее была накинута черная вуаль.

Она горько рыдала и клялась мне в вечной любви. А я хотел успокоить ее, сказать, чтобы не печалилась обо мне и вышла замуж за Дениса. Но я не мог и рта раскрыть. Только в носу дико чесалось от запаха лилий.

Чуть поодаль от нас стояли Дюша и Дэн, причем физрук даже на мои похороны пришел в своем оранжевом спортивном костюме.

Так вот, стоящие рядышком Ветров и Андрей Иванович громко исполняли а капелла, сложив ручки перед собой и широко открывая рты. И если можно было сказать, что Дэн пел еще более или менее нормально, то Дюша-индюша явно фальшивил.

А Вика уже почти залила слезами мой гроб, все причитая, что не оценила меня, и что должна была сразу понять, что мы предназначены друг другу судьбой.

А запах цветов становился просто невыносимым. Нос чесался ужасно, и, наконец, я не выдержал и громко чихнул.

И сам от этого проснулся. Вот черт.

Я глянул на часы. 5:20.

Обратно валюсь спать, но сон опять же сделал мне ручкой. Блин, что же это такое! Нет ни сна, ни покоя…

Может, меня кто-то сглазил? Со вчерашнего дня (ну, уже позавчерашнего) все как-то не клеится.

* * *

День назад.

В то утро я буквально чуть ли не слетел с кровати. И, удивленно распахнув сонные глаза, никак не мог понять, откуда доносятся эти крики. Я обводил глазами комнату, но никого в упор не видел. И только потом до меня дошло, что это разрывается мой мобильный.

Не успев даже глянуть на дисплей, я сразу принял вызов.

– Где тебя носит?! – тут же ударил мне в ухо громкий вопль. – Только не говори, что ты опять проспал.

– А сколько сейчас времени? – спросил я, потирая ухо.

– Двадцать минут девятого, десять минут до звонка. И я тут, между прочим, жду тебя уже пять минут!

– Ладно, сейчас одеваюсь и иду, – зевнул я.

– Давай быстрее, химия первая, а мне Ленка сказала, что если я еще раз опоздаю, то она пойдет жаловаться уже не директору, а в министерство образования. Хотя, я тут больше боюсь, что она мне серную кислоту куда-нибудь засунет.

– А как же завтрак?

– Какой. Еще. Завтрак? Бегом, потом в столовку сходим.

– Иду я, иду, – проворчал я, поднимаясь с кровати. Бросив книжки, тетради и телефон в сумку, надел то, что я выдаю за школьную форму, и занялся поиском ключей. Их я нашел в одном из кроссовок.

Денис и вправду жил недалеко. Мне надо было пройти свой двор, перейти дорогу и через арку войти во двор Ветрова. А потом еще два двора до школы.

Свой дворик я пересек быстро, затем, минуя магазины, направился к дороге. На остановке дремал одинокий бомж, и стояло несколько человек.

Я посмотрел по сторонам. Тут у нас довольно оживленное движение, все торопятся по своим делам.

Внезапно рядом со мной вскрикнула маленькая девочка, хватая маму за рукав. Я посмотрел на дорогу, чтобы понять, что ее так напугало.

И только тогда заметил на проезжей части маленького бело-рыжего котенка, который испуганно пищал, не зная, куда ему деваться.

Как малыш туда попал, было непонятно, но как оттуда уйти, он не знал. Водители дружно игнорировали котенка, проезжая совсем рядом и над ним.

Вдруг на горизонте показалась огромная машина с длинным фургоном. Такая могла оставить от животного только мокрое пятно на асфальте. А тот как нарочно встал, словно врос лапами в асфальт, и не мог двинуться от ужаса.

А машина, несшаяся с большой скоростью, была все ближе и ближе, и водитель даже не думал притормозить.

Времени на раздумья не было. Я бегом метнулся на дорогу, прямо под колеса фургона. Быстрым движением я подхватил тощий пушистый комочек и, оттолкнувшись от земли, прыгнул в сторону.

И тут же ощутил сильный поток воздуха, прошедший по моему телу. А затем громкий мат, покрывающий меня всеми возможными словами, сквозь шум удаляющейся махины.

Мне уже гудели другие водители, тоже абсолютно не скупясь на выражения.

А мое сердце так бешено колотилось, и тело трясло мелкой дрожью.

И тут меня кто-то ухватил под руку и поднял.

– Ты совсем сдурел?! – прокричали мне прямо в лицо. А потом все тот же человек потащил меня к тротуару. Мои ноги подкашивались, но я ощущал что-то теплое в районе живота и становилось легче.

Как только мы оказались в безопасности, до меня дошло, что передо мной никто иной, как Ветров. И выражается он не хуже всех водителей вместе взятых.

– Какого хрена ты туда поперся?!

– Вот, – пробормотал я, поднимая руки и показывая Денису маленького взъерошенного котенка.

– Так ты из-за кошака рисковал своей жалкой душонкой?

– Сейчас я твоей душонкой пожертвую, – я аккуратно опустил малыша на землю. – Какая тебе разница?

– Большая разница, – пропел на манер Пушного Дэн, по-видимому, он опять вернулся в свое обычное состояние. – А, все равно уже опоздали. И поверь мне, оправдания, что ты спасал кота, тебе не помогут, Котов. Для Ленки единственная уважительная причина не явиться на химию – твоя смерть.

Я хмыкнул. Дрожь отпустила. Все в порядке, теперь единственная проблема – это химичка и Ветров. Котенок, похоже, тоже пришел в себя и теперь оглядывался по сторонам, словно ища кого-то.

И в подтверждение моим мыслям из-за дерева показалась большая пушистая бело-рыжая кошка. Котенок тоже ее увидел и кинулся к ней. Она посмотрела на меня.

Нет, серьезно, так и уставилась на меня своими зелеными глазами.

От ее взгляда мне стало немного не по себе, и даже показалось, что в ее глазах читается какая-то… благодарность?

– У них тут целый клан, – подал голос Дэн. – Надеюсь, с ним больше ничего не случится. А вот про нас так не скажешь. Звонок уже был, можно не торопиться.

– А как же Елена Павловна?

– А, – махнул он рукой. – Ты же знаешь, как Ленка меня любит, как-нибудь выкручусь.

В этом был весь Ветров. Я отряхнулся, поправил сумку на плече, и мы неспешно направились в школу, оставив маму вылизывать и воспитывать своего непутевого ребенка.

Чего хотят продавщицы хлеба

Утром шишка уже почти не болела, только слегка саднила, если я к ней прикасался.

Когда я проснулся, дома уже никого не было. У Сергуни по субботам рабочий день, а мама, видимо, сбежала в магазин. Хотя мама с отчимом и работают в одной и той же фирме, но графики у них совершенно разные.

Раз меня никто не доставал и не спихивал с кровати, дабы приурочить к какой-нибудь полезной деятельности, то можно было позволить себе поваляться подольше.

С утра соображалось лучше, и все произошедшее вчера уже казалось такой ерундой. Тем более, когда я окончательно вспомнил причины и обстоятельства моего падения.

У меня иногда складывается впечатление, что наш физрук готовит армию андроидов-зомби. Не знаю, зачем. Самое банальное предположение – для захвата мира. Другого объяснения, чтобы понять, зачем он нас так гоняет, у меня нет.

Я покрепче затянул кроссовки, так как шнурки имели привычку развязываться в самый неподходящий момент.

Вот всем остальным ребятам эти нагрузки, как нечего делать. Про баскетбол я вообще не говорю. Как только звучит это слово, я сразу разворачиваюсь и иду к скамейке. Они же меня раздавят! Хотя в кольцо я могу попасть девять из десяти раз.

Вот футбол – другое дело. Я довольно шустрый и такой же меткий. Но на длинные дистанции меня все равно не хватает, и тут хоть костры разжигай, хоть бубном размахивай.

Я вышел из раздевалки, пропахшей потом и грязными носками. Сразу чувствуется мужской дух, чтоб его. Вот я однажды хотел узнать, как же пахнет в раздевалке для девочек. Хм, вот только пусть никто не говорит сейчас, что не подумал, что я хотел забраться в их раздевалку. Уж этого за свою жизнь я не делал ни разу. В нашем классе были, конечно, такие смельчаки. Обратите внимание, я сказал «были».

Как же я об этом узнал? Просто спросил у Юли. Та призадумалась на секунду, а потом выдала, что сильнее всего в женской раздевалке пахнет дезодорантом и пудрой.

В общем, девчонкам в этом плане повезло больше.

Кстати, о них. Как только парни выстроились в шеренгу, те сразу выплыли из своей раздевалки, собираясь в стайки.

Дюша гаркнул что-то, и парни, стоявшие в начале шеренги, начали быстро работать ногами, набирая темп. Угадайте, где стою я? Правильно. Поэтому я, не спеша, сначала перешел на быструю ходьбу, а потом на медленный бег, переходя на приличный.

Бросив взгляд на все еще стоящих девушек, я заметил Вику. Она всегда выделялась, где бы ни находилась. Она была самая высокая среди девчонок нашего класса, ее черные длинные волосы на физ-ре были убраны в высокий хвост, а одежда хорошо подчеркивала ее крепкую фигуру.

Чувства к Вике у меня возникли еще в средней школе, когда я был немного ниже нее. Но теперь мои шансы возросли, верно? На самом деле, я сильно подрос за последнее время, хотя... Например, Ветрова мне не переплюнуть.

Но даже так Вика все равно не обращает на меня внимания. Хотя, мы иногда общаемся.

Ну, как общаемся… Перекидываемся парой фраз.

Но надежда умирает последней. Я, конечно, не ахти какой красавчик, но и не урод же. Говорят, что с Диманом из 11а она рассталась, так что…

И в следующее мгновение по ногам ударила резкая боль, меня кинуло вперед, и перед глазами промелькнул только синий пол. И пустота.

Черт, как же я мог так зазеваться, наблюдая за девушкой. Кретин.

Вспомнился мой сон. Интересно, она испугалась за меня? Волнуется ли сейчас?

Хотя, наверное, она подумала, что я – придурок.

Может, она и права.

Я подумал, что если еще хоть минуту буду размышлять об этом, то точно свихнусь. Поэтому пришлось сползти с кровати, причем сполз я вместе с одеялом.

Потом посидел немного на полу, подумал. А затем, кутаясь в то же одеяло, поплелся на кухню, чтобы включить чайник.

На кухне у плиты я обнаружил записку от мамы. Она просила вынести мусор и купить хлеба. Ладно, вот повод прогуляться, да и мама, видимо, уже не спешит звать доктора Хауса.

После того, как я налил в чайник воды и не забыл (!) его включить, пошел в ванную. Опять же захватил одеяло.

Посмотрев на свое «украшение» на лбу, я остался более или менее доволен, так как внешне оно казалoсь менее заметным. Кроме того, шишку можно было прикрыть светлой челкой.

Зубную щетку я нашел в стиральной машинке.

Чайник закипел, и я вернулся на кухню.

После импровизированного завтрака я связал пакет с мусором и вытащил его в коридор. Потом пошел переодеваться, ключи, между тем, нашлись в вазе. Не забыв (!) взять деньги, я вышел из квартиры.

В подъезде никого не было, кроме нашего дворника – тети Даши или тети Маши, не помню. Она стояла у входа в подъезд ко мне спиной и напевала какую-то песню.

И что-то в этой мелодии показалось мне странным. Я прислушался повнимательней, но все равно ничего не понял.

А потом, когда тетя Маша-Даша пару раз чихнула, меня словно током шарахнуло.

Эхо!

Ведь в нашем подъезде, если на первом этаже чихнуть, то на пятом слышно будет. А когда тетя Маша–Даша довольно громко напевала себе «Ветер с моря дул», эха не было. Вообще!

– Доброе утро! – обратился я к пожилой женщине. Эхо отразило мои слова, и я убедился, что не ослышался, и оно никуда не делось.

– Утро? День уже! – повернулась ко мне дворник, а вторая, невидимая, тетя Маша-Даша повторила.

– А это не вы сейчас тут пели, теть… Аш? – осторожно поинтересовался я.

– Да? – удивилась та. – Неужели я вслух начала подпевать? Господь-то слухом обделил, только про себя могу.

– Ясно. Хорошо, до свидания.

Я буквально вылетел из подъезда.

Ужас, что же происходит? И сегодня с моим разумом что-то неестественное. Вчера это были отдельные фразы урывками, а сегодня эта песня. И все это как будто происходит в моей голове!

Я быстро шел по улице, стараясь собраться с мыслями. И тут буквально из-за поворота на меня налетел какой-то парень в костюме.

– Простите меня, – извинился он, а потом неожиданно шуршащим шепотом. – Сам бы смотрел, куда прешь, мудак.

Я хотел тоже ему ответить, но вдруг понял, что при последних словах его рот не открывался! Да, эти слова прозвучали в воздухе, но это точно был он, его голос!

И он словно звучал у меня в голове…

Черт.

Когда я проходил мимо бабушки, продающей семечки, в голове снова зашуршало. Нет, теперь я был уверен – человек не может так говорить. И ухо не так воспринимает звуки живого голоса.

– Опять домой пьяный приползет, скотина. А вот говорила я ей, выходи за Митеньку, хороший мальчик. А она – любовь, любовь. Вот и мучайся теперь с пивом и бабами.

Я в панике побежал оттуда к мусорным бакам. Возле них стояла женщина, которая вываливала помои из ведра.

– Как же ему теперь сказать о результате теста? Как он отреагирует?

Бросив пакет в ближайший бак, я развернулся и опрометью бросился к хлебному магазину.

И когда я пробегал мимо группы людей, стоящих у газетного киоска…

– Я выключила утюг?

– Надо бы незаметно намекнуть ему про таблетки…

– До зарплаты еще две недели…

– Надо позвонить жене и…

Это самый большой пиздец в моей жизни!

Я спятил, я спятил, яспятиляспятил.

Быстро миновав улицу, я запрыгнул в хлебный ларек. Внутри никого не было, кроме заспанной продавщицы.

– Можно «Бокато», пожалуйста, – выпалил я, кладя блестящие десятки на тарелочку.

– Угу, – буркнула она. – Какой хорошенький, потискать бы.

Я в ужасе уставился на нее, уже готовый бежать отсюда на край света. И как только она положила на прилавок мягкую буханку, я, быстро поблагодарив ее, схватил хлеб и сломя голову вылетел за дверь. Наверное, я даже забыл взять сдачу, но было уже не до нее.

Я вбежал в свой двор, и хотел было перепрыгнуть через бордюр, но споткнулся об него и полетел на землю.

Слава Богу, упал прямо в мягкую мокрую траву. Так и остался лежать, тяжело переводя дыхание.

Черт, черт, черт. Чтонахтакоепроисходитсомной?

Я пойду в больницу. Правда, честно, я пойду в больницу, наплюю на все страхи и пойду. Только, пожалуйста, пусть все пройдет.

Пожалуйста, пусть все пойдет и станет, как прежде…

– Вставай. Простудишься, – раздался голос прямо надо мной.

Чего хотят коты

Голос был мелодичный и бархатный и какой-то… нечеловеческий.

– Поднимайся, говорю. Трава же мокрая, простудишься, – повторил он.

Я поднял голову, на щеке осталось грязное пятно и прилипшие травинки, с челки капала роса.

Передо мной сидел серый кот с лоснящейся шерстью и смотрел на меня голубыми глазами, похожими на два бирюзовых камня.

– Если будешь так валяться, то подумают, что ты пьян или сошел с ума, – вновь прозвучало в голове.

– Я сошел с ума, – сказал я, похоже, вслух. Но кот не спешил уходить и, по-видимому, совсем меня не боялся. – Котя, у меня в голове какие-то голоса.

– Я тебе не котя, – мне показалось, или при этом животное слегка фыркнуло. – И голос мой не какой-то...

Ну все, приехали. Конечная станция – желтый дом.

Я разговариваю с котами. Ну, пока только с одним. И самое страшное, что он мне отвечает. Я умру?

– Люди и от простуды умирают. Они такие нежные существа, – раздалось в голове.

– Откуда… Что вообще такое творится? – я вновь бухнулся на землю.

– Да, я прослышал, что Слышащий – еще совсем ребенок. И о чем только думала Ида Мери?

– Ничего я не ребенок! – я поднял голову и уставился на кота с недовольством. – Нашел, что сказать, мне и так плохо, не видишь, что ли? – я окончательно убедился, что голос в моей голове принадлежит этому котяре. Нет, даже не убедился. Я знал это.

– Люди такие неблагодарные, – опять фырканье. – То, что с тобой произошло – огромная честь и делает тебя почти равным нам. Почти. И то, что я с тобой разговариваю, тоже большая привилегия.

«Тоже мне граф нашелся», – подумал я.

– Вообще-то меня зовут Маркиз. Это имя, которое дал мне мой человек, ведь для людей очень важны имена.

– Хватит лезть в мою голову.

– Не думал, что для Слышащего все будет так болезненно. А я хотел встретиться с тобой, когда ты до конца его освоишь. Но вот такая судьба.

– Кого его? – и вот тут мне началось казаться, что все это не просто игра моего больного воображения.

Почему меня так сильно не отпускает реальность происходящего? А что, если предположить, что все, что происходило со мной до этой секунды, было на самом деле?

– Дар Слышать, разумеется, – как будто говоря элементарные вещи, объяснил глупому ребенку серый кот.

– Слушай, Маркиз, или как тебя там, – вконец разозлился я, даже приподнялся, садясь напротив него. – Какой еще, нахрен, дар? Хоть одна живая душа может мне объяснить, что происходит с этим гребанным миром у меня в голове?!

Котэ немного опешил от моего напора. Но, посмотрев в мои глаза, понял, что это все серьезно. Затем он бросил на меня суровый взгляд.