Текст книги "Побег (СИ)"
Автор книги: Ку-ро-чка
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– Люц, да ты молодец! Как лихо ты спекулировал на разнице в курсах фунта и галеона! Теперь у партии достаточно денег на предвыборную кампанию. Когда мы выиграем выборы, назначу тебя руководителем финансов и инвестиций. Ты финансовый гений! – Том Реддл хлопает его по плечу и улыбается своей заразительной улыбкой.
Восемнадцатилетний «финансовый гений» гордо задирает нос.
– Нет, у меня отличные соратники! – сияет ярко-синими глазами лидер партии «Вальпургиевы рыцари». – Что ты, что Барти Крауч. А какого чудесного зельевара ты мне привёл, Люц! Надо помочь ему вступить в Гильдию зельеваров, а то они вечно затягивают приём молодых.
Люциус полностью согласен с Учителем. Какое чудесное будущее их ожидает, когда партия придёт к власти! Его друга наверняка назначат личным зельеваром Министра Магии. Хотя Севу нравится изучать тёмномагические заклятья и разрабатывать контрзаклятья. Ну, там видно будет! Они молоды, полны сил, и им всё по плечу! Они будут править всей магической Британией! Впереди только радость и счастье! И власть! И великие дела!
– Нарси, я хочу видеть твоё подвенечное платье! А иначе как я выберу свой наряд?
– Люци, мой хороший, ты же прекрасно знаешь, что не положено!
– Я должен одеться так, чтобы гармонировать с тобой, – капризно заявляет Люциус.
– Ты наденешь свой новый чёрный смокинг. Он гармонирует с любым платьем. Не нервничай, ты будешь самым красивым мужчиной, – терпеливо улыбается Нарцисса.
– Как ты можешь быть такой спокойной! Ведь это же наша свадьба!
– Ты беспокоишься за нас обоих, поэтому я спокойна. И, кроме того, Люц, мне нельзя волноваться, – шёпотом признаётся Нарцисса.
– Что? Это… это то, что я думаю? Да?
– Да, солнышко! Я тайком сходила к старому доктору Арвидиусу. Люц, уже три недели!
– Нарси! – Люциус легко поднимает жену на руки и кружит её по комнате. – У меня будет наследник! – восторженно орёт он на весь Малфой-мэнор.
Свадебная суета, эльфы, шныряющие с какими-то дамскими штучками в комнату невесты, короткая и неинтересная церемония венчания в департаменте регистрации браков. Они выходят на ступеньки Министерства Магии и целуются. Нарцисса бросает свой букет, и её старшая сестрица Беллатрикс ловко подхватывает его. Люциус, нагнувшись, стягивает с ноги молодой жены подвязку и тоже бросает в толпу. Повелитель неожиданно ловит её и заразительно хохочет. Белла победоносно улыбается, подходит к Тому Реддлу и демонстративно берёт его под руку. Да все и так знают, что Бэлка втюрилась в Тёмного Лорда с первого взгляда. Значит, скоро следующая свадьба. Беспричинная радость и веселье охватывает всех присутствующих.
Уже час ночи. Люциус допоздна провозился с бумагами из Министерства. Он тихо заходит в спальню, боясь разбудить Нарциссу. Но жена не спит. С мечтательной улыбкой она полулежит в кровати и к чему-то прислушивается.
– Люц, он так пинается, что я не могу заснуть, – тихо смеётся она.
Люциус кладёт руку ей на живот. Ребёнок и впрямь чересчур активен. Малфой чувствует, как он шевелится и переворачивается, а потом бьёт ножкой.
– Что же ты там делаешь, сынок? – шепчет он в огромный живот Нарциссы. – Играешь в квиддич?
Малыш опять пинается, как будто отвечает. Люциуса охватывает такое огромное невозможное чувство счастья, что он выскакивает из дома. Апрельская ночь пахнет сырой землёй, талым снегом и близкой весной. Сейчас… Где-то здесь… Поскальзываясь на прошлогодней листве, подсвечивая себе Люмосом, он находит в глубине парка полянку и, торопясь вернуться, пригоршнями рвёт подснежники.
Нарцисса изумлённо смотрит на влажную охапку первых весенних цветов, а потом кидается мужу на шею.
– Лю-юц, ты самый лучший муж на свете! Я так люблю тебя!
Мерлин! Сколько же ей ещё мучиться? Вот уже вечность из спальни доносятся стоны и какие-то удивлённые вскрики Нарциссы.
– Сев… Ну, что же это….
– Люц, успокойся. Акушер сказал, уже показалась головка.
Его зовут в спальню. Потное бледное лицо жены на подушке. Прекрасные золотистые волосы растрёпаны, губы искусаны. Усталые, но такие счастливые глаза.
Что? Вот это красное жалобно пищащее существо – его сын? Но он же такой страшный! Как помесь тролля с гоблином. Перерезать пуповину? Такой обычай? Комната почему-то начинает кружиться, в глазах темнеет, его усаживают в кресло. Северус решительно берёт ножницы. Лучше не смотреть… Надо плотно зажмуриться и не смотреть. Не смотреть!
Ему в руки суют какой-то плотно спеленатый свёрток.
– Люц, ну взгляни на наследника, – смеётся Северус.
Серые глазища смотрят прямо на него. На головке светлый пушок. Человечек чмокает, кряхтит, пытается захныкать и внезапно успокаивается у него в руках. Всепоглощающее чувство любви и щемящей нежности… Он готов жизнь отдать за этого ребёнка!
– Мой наследник… Мой Драко… – шепчет он.
Узник Азкабана лорд Люциус Малфой сидел, склонившись над котлом и приставив к голове чужую детскую палочку. Серебристый ручеёк воспоминаний тёк в котёл, смешиваясь со слезами.
*
Чуткое подсознание Северуса зафиксировало наступление утра. Дементоры отправились спать, или что они там делают днём. Пора вставать.
– Сев, – раздался тихий шёпот.
В полутьме коридора вырисовывалась знакомая фигура. Снейп вскочил и бесшумно кинулся к решётке. Это действительно был его друг! Люциус, похудевший, осунувшийся, заросший бородой, улыбаясь, смотрел на него. Снейп запомнил Люца сломленным, униженным человеком с безжизненным взглядом. Иногда он не понимал с первого раза, что приказывал Волдеморт, и растерянно топтался на месте, вызывая гнев этого чудовища.
А сейчас перед ним стоял лорд Малфой с безукоризненной осанкой и привычным высокомерным видом. Отросшие до пояса светлые волосы были чистыми и расчёсанными.
– Сев, тут мой знакомый дементор пообещал устроить побег, если мы напитаем всех дементоров радостными эмоциями, – непринуждённо сообщил он. – Вот тебе палочка и котёл-думосбор, я его оставлю у решётки, а попозже заберу.
– Люц! Пикси тебя задери! Да объясни в чём дело! Люциус, стой! Белобрыс проклятый!
– Наконец-то ты вышел из себя! Значит и у шпионов иногда отказывает выдержка! – смеялся лорд Малфой. – Я так и не понял, чей ты шпион – Повелителя или Дамблдора. Да это и не важно. Главное, что мы выберемся отсюда.
И Люциус рассказал, что дементоры почему-то думают, что Повелитель находится в Азкабане, и хотят спасти его. И просят заключённых помочь им.
– Я ведь сам видел, как этот треклятый Поттер убил Волдеморта, – удивляется Люциус. – Ведь мальчишка уничтожил все хоркруксы Лорда. С чего вдруг Повелитель возродится?
– Да, работа была проделана большая. И бестолковая, – усмехается Снейп, который слышит, как Гарри перестаёт сонно сопеть и начинает шевелиться. – Наш Пресветлый интриган перехитрил сам себя. Вон он, твой будущий Тёмный Лорд.
Люциус близоруко всматривается в неяркий осенний свет.
– Поттер? Здесь? Этот Орден жареной курицы совсем оху…ел? Сажать в Азкабан национального героя!
– Этот национальный герой и есть последний хоркрукс.
И Северус поведал другу то, что когда-то было тайной Дамблдора.
– А этот дурачок побрезговал сразу просмотреть мои воспоминания. А потом показал их Рону Уизли. И в результате загремел в Азкабан, – Снейп обернулся и увидел, что Гарри прислушивается к их разговору. – Поттер, вы проснулись? Забыли, что положено делать? Душ и зарядка! Живо!
Гарри покорно слез с койки и отправился туалетный отсек, отделённый от камеры невысоким барьером.
– Он тебя слушается? – поразился Люциус. – Ты уверен, что это настоящий Поттер?
– Похоже, что мальчишка сломался, когда узнал всю правду. А тут его ещё схватили и бросили в Азкабан без суда и следствия. Скримджер и Кингсли решили перестраховаться.
*
Гарри и сам не понимал, почему охотно слушается сурового зельевара, которого он раньше так ненавидел. Прошедший год был для него чрезвычайно трудным. Сначала изматывающая охота за хоркруксами по всей стране, в то время, как соратники Волдеморта охотились на самого Гарри. Необходимость мгновенно реагировать на опасность, отвечать за Рона и Гермиону, руководить ими страшно выматывала. Поттер всё чаще жалел, что он не один.
Потом тяжелейшая битва в Хогвартсе, сражение с этим чудовищем, пустота и горечь в душе при виде мёртвых друзей и врагов. Когда через несколько дней должно было состояться официальное празднование победы с вручением наград и последующим пиром, Гарри аппарировал на площадь Гримо, чтобы принять душ (в разрушенном Хогвартсе воды не было) и переодеться. Он сбросил с себя грязные джинсы и толстовку, забыв в кармане флакон с воспоминаниями Снейпа. Честно говоря, он о них и не вспомнил.
Потом работа по восстановлению Хога, душевная успокоенность, что всё позади, что теперь он будет не Избранным, ответственным за судьбу всей магической Британии, а простым рядовым стажёром в Аврорате. Через год женится на Джинни, заведёт детей.
Восстанавливать Хогвартс было так здорово! Дружная работа, заклинания, которые усиливались, когда их произносили все вместе, радость от того, что так быстро удалось восстановить Астрономическую башню, короткие перерывы на отдых, шутки и смех, взаимные подначки.
Как-то в конце августа Гарри отправился в Гринготтс, чтобы перевести на счёт Хога значительную сумму. Все состоятельные волшебники, так или иначе, старались помочь любимой школе. После Гринготтса Гарри заодно посетил парикмахерскую и подстригся покороче. Скоро начинались занятия в Академии авроров, надо было выглядеть прилично. А потом он аппарировал на площадь Гримо, решив собрать кое-какую одежду, чтобы переехать в аврорское общежитие.
Брошенные грязные вещи так и валялись посреди гостиной, вредный Кричер не соизволил их убрать.
В полутьме комнаты Гарри наступил на джинсы и почувствовал под ногой какой-то твёрдый предмет. С недоумением он смотрел на флакон с клубившимся внутри голубым туманом, не понимая, что это такое. А потом вспомнил. Этот предатель! Даже непонятно, зачем тогда Гарри подошёл к умирающему зельевару и стал собирать его воспоминания во флакон, который наколдовала Гермиона. Поттер достал из шкафа Омут памяти и опрокинул туда флакон.
Спустя полчаса он сидел на грязном полу, направив на себя волшебную палочку. Его мир перевернулся.
Столько напрасных жертв! Волдеморт мёртв, да здравствует Волдеморт! Гарри попытался заавадить себя и не смог. Он уткнулся лицом в колени и заплакал, невольно опять прокручивая в мозгу чужие воспоминания.
Да, Альбус Дамблдор был чрезвычайно хитрым и умным волшебником! Обласкать жалкого ребёнка, который не видел ни заботы, ни ласки, поселить в его сердце безграничное доверие и любовь к Наставнику и ненависть к врагу, убившему его родителей, которых малыш вообще не помнил! А потом отправить на поиск частиц души этого врага. И Поттер послушно отправился в путь. А после этого он должен был покорно, как баран на бойню, явиться к Волдеморту и принять смерть от его рук. «Как свинью на убой», – сказал Снейп. – «Растили, как свинью на убой».
А ведь Альбус мог бы сам рассказать обо всём Гарри. Мог и не захотел. Было в этом что-то отвратительно трусливое! Он поручил сделать это своему самому доверенному лицу – Северусу Снейпу. Это поистине чудовищно – заставить Снейпа тайком заботиться о безопасности сына мерзкого Джеймса, потом потребовать, чтобы зельевар с риском для жизни шпионил у Волдеморта, потом попросить, чтобы Снейп помог Дамблдору уйти из жизни. Да ещё несчастный Мастер зелий должен был отправить Гарри прямиком в руки Тёмного Лорда. Подумать только, сначала он обязан был пылинки сдувать с дерзкого юнца, а потом послать его на смерть! Нет, не мог Альбус Дамблдор быть таким рационально жестоким! Но в глубине души Гарри понимал, что Пресветлый волшебник был именно таким. И только из-за брезгливости Гарри его план не был выполнен до конца.
Бедный Снейп! Какой же Гарри был сволочью! Как он его ненавидел и презирал! Единственного человека, который переживал за него и выручал из всех бед. Гарри вспоминал, с какой ненавистью бросалась МакГонагалл в Снейпа боевыми заклинаниями. А тот только выставлял щиты, а потом просто вылетел в окно большой чёрной птицей. И она обозвала его трусом! Самого мужественного человека на свете!
Гарри рыдал от ужаса и жалости, и не мог остановиться.
– Хозяин, выпейте воды, – раздался скрипучий голос Кричера.
Уродливый, скособоченный, не вполне нормальный домовик протягивал ему стакан воды. В первый раз он проявил какую-то заботу о юноше.
– Спасибо, Кричер, – прошептал гриффиндорец.
– Всё будет хорошо, – проскрипел домовик, неловко потоптался и ушёл.
Но хорошо не стало. Когда начались занятия в Академии, Рон все мозги ему выел своими жалобами на поганые занятия по зельеварению, на сальноволосого ублюдка и предателя Снейпа, который ни черта ничему не научил их. Рон ныл и ныл. И Гарри не выдержал.
– Он никакой не предатель! – как-то заорал он. – Северус Снейп – герой!
И в доказательство показал воспоминания зельевара. А на другой день очутился в Азкабане. И что-то сломалось в юноше. Предательство друга и такая оперативная рациональная жестокость Главы Аврората шокировали Гарри настолько, что он уже не хотел ничего делать и ни о чём думать. А ночь в присутствии дементоров погрузила его в такую бездну отчаяния, что он просто не сознавал, где находится. Если бы он был один в камере, он наверно тихо умер бы через несколько дней. А Снейп буквально заставил его жить. Так хорошо бездумно выполнять приказания этого сильного властного человека, становиться под обжигающе холодный душ, делать комплекс упражнений, завтракать, а потом просто разговаривать с ним.
Гарри много думал все эти дни. Его поражала слепая преданность Тёмному Лорду многих его соратников. Барти Крауч ради выполнения заданий Лорда почти год изображал из себя Аластора Моуди и убил собственного отца, трусливый никчёмный Питтегрю отсёк себе руку ради возрождения Лорда. Малфой во время операции в Отделе тайн прикрывал отход Лорда и был арестован. Антонин Долохов, как рассказал Снейп, оставил в России огромное благоустроенное поместье и жену с двумя детьми и вернулся в Англию, когда Волдеморт возродился. Если Волдеморт – это чистое зло, почему у него так много сторонников? И Гарри, преодолев неловкость, начал расспрашивать зельевара.
Снейп, не торопясь, рассказывал ему, каким был вначале Том Реддл. О его уме, знаниях, умении руководить людьми, о его отнюдь не бредовых идеях сохранить чистоту магического мира, закрыв доступ в него магически слабым грязнокровкам.
– Когда Люциус и все остальные собрались на кладбище при возрождении Лорда, они
подсознательно ждали того прежнего Тома Реддла, нашего Учителя и лидера. А появилось это ужасное существо, – говорил зельевар.– И сбежать от него им не удалось.
Последние ночи Гарри всё время мучило одно видение. С каждым днём он всё явственнее вспоминал своё сражение с Волдемортом.
Зелёная вспышка Авады от Волдеморта сливается с ослепляющим сгустком энергии от его Экспелиармуса. Длинное змееподобное тело падает, его красные глаза, не отрываясь, смотрят на Гарри. И Гарри не может отвести взгдяда. Шум битвы, идущей вокруг, становится не слышен. Они как будто в каком-то коконе, вне времени и пространства. И эта тягостная, звенящая, выматывающая душу тишина. Гарри с удивлением понимает, что этому чудовищу очень больно. Он физически чувствует его беспомощность и растерянность. А потом какую-то надежду.
– Спасибо…. Не повторяй моих ошибок, мальчик, – шепчут тонкие губы Волдеморта.
А потом из его тела выхлёстывается поток тёмного дыма. На земле лежит безжизненное тело, похожее на тряпку.
– Гарри убил его! – слышатся крики.
Гарри просыпался с головной болью. У него вдруг начал ныть шрам. Правда, после душа, зарядки и завтрака всё проходило, и он забывал об этом до следующей ночи.
*
Целыми днями Люциус ходил от камеры к камере, рассказывал о предстоящем побеге, таскал котёл и собирал счастливые воспоминания. Он был в своей стихии – общался, организовывал и руководил. Да и все узники оживились. То и дело кто-нибудь звал Малфоя, чтобы добавить в котёл ещё одну порцию воспоминаний. Котёл постепенно наполняется, не смешиваясь, струйки разного цвета переплетаются друг с другом.
Северус Снейп.
Худой некрасивый юноша, смущаясь, стоит в центре зала из зелёного мрамора. Десять старейших членов Гильдии зельеваров с любопытством рассматривают его. Это не просто Мастера зелий, это почти боги. Простые Мастера зелий способны только изготовить снадобья по любому сложному рецепту, или немного модифицировать существующие лекарства. Члены Гильдии зельеваров редко занимаются такой низменной и неинтересной работой. Они разрабатывают абсолютно новые зелья. Международная Гильдия зельеваров чрезвычайно закрытая и могущественная организация, наподобие магловских масонских лож. Они не принимают к себе абы кого.
Конечно, к тому времени Северус разработал и запатентовал чрезвычайно актуальный рецепт искусственной крови для вампиров и зелье для определения магических способностей человека, но это ещё не повод, чтобы принимать в Гильдию семнадцатилетнего сопляка. Если бы Повелитель не использовал всё своё влияние и не задействовал свои многочисленные связи, Снейпа никогда бы не пригласили на заседание Гильдии.
Его спрашивают, над чем он сейчас работает. Запинаясь, тихим голосом он рассказывает о своих экспериментах с улучшенным антиликантропным средством, которое можно пить раз в три месяца. Старцы совещаются, склонившись друг к другу. А потом председатель, достопочтенный стодвадцатилетний зельевар из магической России, Александр Астров небрежно объявляет: «Вы приняты, мальчик. Принесите клятву верности Гильдии и можете идти». Не веря своему счастью, Снейп бормочет слова клятвы и выскакивает из зала. Его, сына магла-алкоголика и волшебницы, от которой отказалась семья, признали равным себе эти небожители!
Люциус и Нарцисса ждут его на улице.
– Меня приняли! – кричит он.
– Я и не сомневался, – высокомерно заявляет Люц. – Лорд же пообещал тебе, что примут.
– Сев, я так рада за тебя! – Нарцисса искренне рада за друга семьи.
Северус от полноты чувств обнимает её и расцеловывает в обе щеки.
– Эй, что ты себе позволяешь? Это вообще-то МОЯ жена! – злится ревнивый Люциус.
Северус хохочет. Впереди у него такая великолепная карьера и слава!
*
Уоррен Макнейр.
Он познакомился с Эбигайль совершенно случайно. Акция устрашения грязнокровок, которую он провёл по заданию Волдеморта, сразу пошла не так. Откуда-то появились авроры, двух его подчинённых убили. А он, раненный каким-то режущим заклятьем, плохо соображающий от боли, аппарировал наугад и неожиданно для себя очутился в Норвегии, посреди чистенького загона. Золотистые зайцекролы, сначала шарахнувшиеся в стороны при его появлении, окружили его, глядя своими раскосыми фиолетовыми глазами. Эти доверчивые и ласковые зверьки обожали, когда их гладили. Несколько зайцекролов вмиг залезли ему на руки. Отворилась дверь и вошла молоденькая пухленькая женщина.
– Кыш, кыш, – шуганула она зверьков, – Пошли прочь, глупые кышки!
А потом, не задавая вопросов, залечила своему незваному гостю глубокую рану на руке.
Эбби была вдовой фермера. На жизнь она зарабатывала тем, что разводила зайцекролов и вязала из их шерсти носки, шарфы и варежки. Шерсть зайцекролов чрезвычайно действенна при артритах и ревматизме.
Она была простой спокойной женщиной, которая приняла Макнейра таким, каким он был – грубым, циничным Упивающимся. Он мог завалиться к ней прямо с боевой операции, которые обожал устраивать безумный Волдеморт. В ушах ещё звенели крики тех, кого он пытал, одежда забрызгана кровью.
Эбби не задаёт вопросов. Она, молча, раздевает его и моет в ванне, как маленького.
Он лежит рядом с ней в постели и мечтает, как плюнет на всё, пошлёт подальше этого змееподобного безумца и заживёт незаметной жизнью фермера. В камине потрескивают дрова, на улице завывает зимний ветер. Эбби доверчиво уткнулась ему в подмышку. Тихий покой наполняет душу.
*
Антонин Долохов.
Раннее весеннее утро. Солнце только окрасило небо в алый цвет. Ветер прямо в лицо. Они летят на гиппогрифах прямо к поднимающемуся солнцу.
Внезапно Олеся резко натягивает удила. Её гиппогриф по кличке Ночной туман недовольно визжит, но послушно спускается на землю. Антонин заставляет своего Ветерка описать плавную дугу.
– Антошка! Смотри, какая прелесть! – радуется его жена.
Кругом, куда ни кинь взгляд, простирается алый ковёр из диких степных тюльпанов.
Антонин хочет нарвать букет, но жена не разрешает.
– Не надо! Пусть растут!
Они лежат среди цветов и самозабвенно любят друг друга, напрочь забыв, что у них полно хозяйственных забот в огромном имении. Над ними голубое небо с лёгкими облачками, гиппогрифы улеглись в сторонке и, играясь, покусывают друг друга за шею, под тёплым солнцем начинают звенеть кузнечики. Бабочка садится Олесе прямо на нос. Она закусила губу и старается не рассмеяться.
Внезапно она садиться, всматриваясь в траву.
– Тошка! Смотри, черепаха!
Она легко вскакивает и отбегает на несколько шагов. Жаркое полуденное солнце обливает её смуглую фигурку. Черепашка совсем маленькая. У неё чистенький, влажно блестящий панцирь. Олеся увлечённо кормит её листом салата, открыв их корзинку для пикника.
– Катюшка будет рада! – смеётся жена.
Их младшая дочурка обожала всяких животных. Антонин наколдовывает из какой-то хворостинки коробку и сажает туда черепаху. А потом опять опрокидывается на спину.
Кажется, что на всей земле царят мир и покой…
*
Котел доверху полон счастливыми воспоминаниями. Люциус по нескольку раз обошёл все камеры. Для очистки совести он решил заглянуть в две последние. Сам Малфой попал в третью камеру. Во второй летом тихо умер Теодор Нотт. Из самой первой камеры не доносилось ни звука. Люциус осторожно заглянул туда. Кто-то лежал на койке, накрывшись одеялом.
В свете позднего осеннего дня Люциус сумел разглядеть соломенные светлые волосы.
– Барти? – удивился он. – Барти Крауч?
Ходили слухи, что несчастного Бартемиуса, фанатично преданного Лорду, поцеловал дементор, когда Крауч выполнял в Хоге особое задание Волдеморта. После поцелуя дементора человек полностью теряет память, превращаясь в овощ. Приходится кормить его и ухаживать за ним, как за младенцем. После поцелуя долго не живут.
Человек зашевелился, потом с трудом сполз с койки и, шатаясь, держась за стену, медленно прибрёл к решётке. Это и впрямь был Бартемиус Крауч-младший. Задыхающийся, худой, как скелет, с ввалившимися глазами. Редкие веснушки ярко выделялись на иссиня белом лице.
– Люциус… А я думал, ты мне снишься…
– Слушай, а ходили слухи, что тебя поцеловал дементор.
– Он просто на время лишил меня сознания. А очнулся я уже здесь…
– Барти, слава Мерлину, что ты жив!
– Мне уже недолго осталось… Зачем жить, если Повелитель мёртв?
Несчастный узник, не в силах держаться на ногах, сполз по стене на пол. Острая жалость охватила Малфоя. Когда шестнадцатилетний мальчик только вступил в партию Лорда, Повелитель попросил Люциуса позаниматься с ним боевыми заклинаниями. Говоря по правде, Люциус тогда, войдя в роль злобного сержанта, здорово поизмывался над нервным, неуверенным в себе новобранцем. Пацан смотрел ему в рот и беспрекословно выполнял все даже самые идиотские приказы Люца.
– Барти, мёртв Волдеморт. А Повелитель возродится, у него остался в мире живых хоркрукс.
– Правда, Люци?
– Правда! Потерпи, мы тебя вытащим.
Люциус, просунув руку сквозь решётку, ласково гладил отросшие соломенные волосы, покрытые коркой грязи, и рассказывал о предстоящем побеге, в доказательство показывая котёл с воспоминаниями.
– Люц, оставь мне котёл и палочку. Пусть моё воспоминание тоже поможет Лорду, – тихо попросил Барти.
– Послушай, мы и так тебя заберём, не волнуйся….
– Люц, я сам хочу, понимаешь? Ради Лорда…
Люциус понял. Судья Визенгамота Бартемиус Крауч-старший без памяти любил свою жену и ненавидел сына, после рождения которого у женщины резко ухудшилось здоровье. Том Реддл и заменил молодому Барти отца. Оставив котёл и палочку, Малфой тихо ушёл.
*
Бартемиус Крауч.
Девятилетний ребёнок тихо сидел среди кустов смородины. На коленях у него лежал альбом для рисования, рядом в траве были разбросаны цветные карандаши. Светлые густые волосы были подстрижены, как у пажа, на лице выделялись крупные редкие веснушки.
– Сыночек, где ты? – ласково зовёт мама. – Теми, ау!
Только мама называет его так необычно и здорово: Теми. Это чтобы не путать с отцом.
– Мамочка, ещё минуточку, – бормочет он, не в силах оторваться от своего занятия.
Вот сейчас, сейчас! Есть! Бабочка, которую он нарисовал цветными карандашами, наконец-то оживает и начинает складывать и раскрывать крылышки.
Мама раздвигает кусты смородины. Живая бабочка, которая позировала ему, вспархивает с цветка клевера. А нарисованная никуда не делась, вот она на листе бумаги, шевелит усиками и погружает хоботок в соцветие клевера. Надо тщательнее прорисовать цветок.
– Ты сумел оживить рисунок? Без палочки? Солнышко моё, да ты настоящий сильный волшебник! А откуда ты взял заклинание оживления?
– Не знаю, – он пожимает плечами. – Оно само как-то придумалось.
Теми улыбается. Один верхний молочный зуб у него выпал. Мама прижимает его к себе, он крепко обнимает её за шею. От мамы слабо пахнет ландышами и каким-то лекарством.
– Теми, ты настоящий художник! Может быть, я уговорю отца отправить тебя в школу магической живописи.
Отец! Вечно брезгливая гримаса при взгляде на сына, брюзжание на жену: «Что ты стрижёшь его, как девчонку? Ты из него гея сделаешь!», «Мало того, что у тебя в роду были бродячие менестрели, так ещё и сынок будет никчёмным художником. Эй, Барти, запомни, художник – от слова худо!»,
попытки отобрать у сына альбом и карандаши.
– Ой, мама, уже шесть вечера! Нам пора домой? Отец скоро вернётся с работы?
– Нет, мой золотой. Папа на неделю уехал в командировку, у него выездная сессия Визенгамота. Можешь спокойно рисовать, сколько хочешь!
Целая неделя! Да это почти вечность! Вечность свободы, ярких рисунков, смеха мамы, общения с ней! Они вдвоём сидят в гамаке и едят большой кусок торта, один на двоих. Оба перепачкались кремом и давятся от хохота. Солнце, гудение шмелей, взъерошенный воробей, который пытается склёвывать крошки торта у них под ногами.
*
На ночь Люциус затаскивал котёл к себе в камеру и ставил его к окну. Серебристый туман в котле впитывал в себя лунный свет и начинал красиво мерцать. Люциус, которого теперь не мучили дементоры, лежал, любовался и размышлял. У него в голове начинал складываться хитроумный план.
Днём 31 октября Люциус ещё раз прошёл весь длиннющий коридор Азкабана, подбодрил Барти Крауча, добрал несколько радостных воспоминаний, напомнил каждому, что сегодня планируется побег. А потом подошёл к камере Снейпа. Зельевар немедленно подошёл к решётке.
– Сев, – горячо зашептал Малфой тому в ухо. – Давай возьмём Поттера в ученики. Да не отказывайся сразу, послушай. Когда Лорд проснётся в Поттере, мы сможем воспитать его так, как надо нам. И в дальнейшем сможем контролировать его. Сам знаешь, магия ученичества привязывает ученика к Наставнику так, что он всю жизнь почитает своего Учителя.
– Да не верю я, что Том возродится в Поттере.
– Вспомни, как Том любил жизнь. Он обязательно воспользуется этим шансом.
Снейп задумался. А ведь Поттер прирождённый лидер, только пока не догадывается об этом. Вспомнить хотя бы, как он организовал ту пресловутую Армию Дамблдора. Да и по правилам воспитывать ученика можно так, как захочет Наставник. Этому дерзкому, самонадеянному сопляку розги пойдут только на пользу. Снейп оглянулся. Гарри, который хотел показать, что он не подслушивает, отошёл к оконцу и стоял, вглядываясь в серый горизонт.
– Поттер, подойдите сюда, – приказал он.
Гарри отлепился от окна и подошёл, с недоверием глядя на Малфоя.
– Мистер Поттер, как вы знаете, мы сегодня покидаем это неприветливое место, – проникновенным голосом заговорил Люциус. – Вы уже подумали, что будете делать дальше?
Гарри, естественно, слышал все разговоры о побеге, наблюдал, как лорд Малфой суетился, таская котёл с воспоминаниями, но он сомневался, что Упивающиеся возьмут его с собой. Тем более, что никто не требовал с него никаких воспоминаний. Он и надеялся и боялся спросить сурового Снейпа.
– А… а разве вы возьмёте меня с собой? – робко спросил он.
– Не стройте из себя идиота, – фыркнул Снейп. – Естественно, вы пойдёте с нами. Вас спрашивают, что вы будете делать дальше?
Гарри растерялся. Куда ему деваться? В Англии остаться он не может, его наверняка потихоньку убьют. Надо добраться до отделения Гринготтса где-нибудь на континенте, но как он будет выглядеть в этой пижаме и домашних тапочках?
– Мы с Люциусом предлагаем вам стать нашим учеником. Рекомендую согласиться. Я дважды такого предложения не делаю.
У Гарри дух захватило. Стать учеником Северуса Снейпа! Гарри так виноват перед ним, а он предлагает стать его учеником! Правда есть ещё и Люциус. Да, плевать! В конце концов, чем Гарри лучше Малфоя? Он такой же узник Азкабана, как и Люциус.
– Гарри, встаньте на колени. Повторяйте… Я, Гарри Джеймс Поттер, покорно прошу Северуса Тобиаса Снейпа и Люциуса Абраксаса Малфоя принять меня в ученики. Клянусь беспрекословно слушаться их и выполнять их приказы даже ценой собственной жизни, и поможет мне Мерлин.
Гарри, мысленно ужаснувшись, повторил клятву.
Снейп и Малфой хором проговорили свою часть клятвы для Наставника. Потом Гарри пришлось, всё ещё стоя на коленях, поцеловать их руки. Сверкнула вспышка. Древняя магия ученичества приняла их клятву.
Когда стемнело, откуда-то появился старейшина дементоров. Сверкая розовыми искрами, он приблизился к камере Малфоя.
– Вы готовы? – проскрипел он.
– Да.
– Дай мне ваши воспоминания.
Подхватив котёл, тёмно-синее существо поплыло куда-то в темноту коридора. Люциус вдруг страшно перепугался, что дементоры обманут их: наедятся радостных воспоминаний и сбегут, оставив узников в дураках. Однако ровно в двенадцать ночи все камеры разом распахнулись.
– Выходите во двор, – прозвучал невнятный приказ.
Сильный Арчибальд Гойл подхватил на руки ослабевшего Барти Крауча. Большой двор еле вместил всех беглецов. Все напряжённо молчали. Ночь выдалась ясная и морозная. На небе сияла луна. В её призрачном свете все видели слабо мерцающий магический купол, накрывающий весь крохотный безымянный островок, на котором располагался Азкабан. Дементоры толпились где-то в стороне. Они что-то шептали, то и дело кто-нибудь из них отлетал к котлу с воспоминаниями и жадно приникал к нему. Наконец, магический купол замигал, потом ярко вспыхнул и исчез. Гарри это чем-то напомнило магловскую электрическую лампочку перед перегоранием.
