Текст книги "Побег (СИ)"
Автор книги: Ку-ро-чка
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
========== Побег ==========
Кап…кап…кап… Непонятно, откуда доносится этот раздражающий звук. В камерах Азкабана довольно сухо. Правда, холодно. Люциус лежит на нарах, с головой завернувшись в тонкое байковое одеяло. Потом он понимает, что это осенний дождь снаружи барабанит по навесному козырьку небольшого окна. Середина октября, дождь, туманы и слякоть.
Слава Мерлину, что он успел отправить портключом Нарциссу и сына в итальянское поместье. Драко с его слабыми лёгкими здесь бы не выдержал.
Сам Люциус долго провозился с Северусом, которого он портключом перенёс из Визжащей хижины в мэнор. Он старался заклинаниями удалить яд и залечить разодранную Нагайной шею. Драко рвался помочь крёстному своими целительскими способностями, но Люциус кивнул жене, та крепко прижала к себе сына и активировала портключ. Люциус почти наверняка знал, что Северус работает на Дамблдора. Но бросить его умирать не мог.
Своей палочки у него давно уже не было, а снейповская не очень-то слушалась. Надо было сразу тоже воспользоваться портключом, но он боялся, что умирающий друг не перенесёт вторую аппарацию на значительное расстояние. Здесь в Малфой-мэноре их и повязали внезапно появившиеся авроры. Люциуса мигом кинули в Азкабан без суда и следствия. В течение трёх дней все пустующие камеры заполнились пойманными Упивающимися. Никакого суда над ними, похоже, не предполагалось. Надо отдать должное Главе Аврората Кингсли Шеклботу, раненым Упиванцам оказывали медицинскую помощь, подлечивали их, а уж потом швыряли в камеру. Так же поступили и со Снейпом. Жалко, что Сева поместили далеко от его камеры, хоть бы поговорили. Хотя, о чём говорить узникам Азкабана? Опять переживать битву в Хоге, вспоминать смерть Повелителя, сетовать на собственные ошибки? С какой радостью они собрались тогда, когда Тёмный Лорд возродился и вызвал их меткой. Идиоты! Думали, что перед ними появится прежний Том Реддл, красивый, уверенный в себе лидер с яркими синими глазами и заразительной улыбкой. Размечтались! Это отвратительное, ужасное существо обладало огромной магической силой и мигом подчинило себе всех собравшихся.
Мальсибер, который сидит в соседней камере, опять плачет и что-то бормочет. Его жену авроры изнасиловали и убили у него на глазах, а пятилетнего сынишку, который кинулся к матери, оглушили Ступефаем. Ребёнок ударился головой о каменные ступени лестницы и умер. Похоже, что Мальсибер постепенно сходит с ума.
Посреди камеры появляется поднос с обедом. По распоряжению Шеклбота в Азкабане кормят очень прилично. Не какая-нибудь тюремная баланда, а нормальный горячий суп с мясом, котлеты с картофельным пюре, пудинг. Часто давали салаты из помидоров или просто фрукты. Но это не забота о заключённых, это изощрённое издевательство, средство, как можно дольше сохранить узников живыми. Чем здоровее будет узник, тем дольше он будет кормить дементоров своими чувствами и переживаниями. Способ продлить мучения арестантов. Некоторые, например Теодор Нотт, просто перестают есть, слабеют и быстро умирают. Но Люциус не способен на такой подвиг, у него не хватит силы воли отказаться от еды.
Днём хорошая горячая еда, сон, скука, а ночью зловещий силуэт дементора возле решётки камеры, смертельный холод и боль от унизительных и страшных воспоминаний, которые крутятся и крутятся в голове.
Вот возродившийся Волдеморт называет всех собравшихся предателями. От его слов охватывает такой ужас, что Люциус готов ползать на коленях перед этим монстром, лишь бы остаться в живых.
Вот ОН требует палочку Люца, и Малфой дрожащими руками достаёт её из трости. ОН отламывает голову змеи от рукоятки и презрительно швыряет в лицо. После провала миссии в Министерстве Люциус изгой для всех. Жалость и брезгливость во взглядах соратников. И самое ужасное, стыд за него в глазах сына. Сын с детства боготворил его, стараясь во всем подражать Люциусу. Увидеть унижение отца – не дай Мерлин никому!
Вот Волдеморт приказывает Драко убить Дамблдора. Да не сможет целитель никого убить! Люциус сам бы с удовольствием убил бы этого Пресветлого интригана. А что? Заявиться в Хог вместо Драко под оборотным зельем легче лёгкого. Но Волдеморт не спускает с него глаз, всё время держит его при себе, называя своим скользким другом и советником. Люциус понимает, что это такая пытка – смотреть на неудачные попытки сына и медленно сходить с ума от невозможности помочь ему.
Вот Волдеморт приказывает ему привести Снейпа в Визжащую хижину. Сломленный Люциус покорно выполняет приказание и подсматривает втихомолку. Ужас от того, как Лорд обошёлся со своим верным соратником. Бессильная злоба на появившегося Поттера с компанией. Ненависть и страх перед Золотым мальчиком. Жалко, что у него нет палочки! Заавадил бы этого Избранного, а потом попробовал бы убить ненавистного Волдеморта. Люциус стонет и крутится на постели. Наконец маленькое зарешеченное оконце в камере светлеет Дементор медленно и как-то неохотно отлетает от его камеры и растворяется во тьме коридора.
*
Чёртова Нагайна! Не могла убить до конца! Чёртов Люц с его ненужной помощью!
Слава Мерлину, Снейп тогда успел передать этому поттеровскому отродью свои воспоминания! Теперь можно было отдохнуть. И отдых будет вечным. Северус устало закрыл глаза, чувствуя себя человеком, который после целого дня тяжёлой и изматывающей работы ложится в кровать.
И очнулся в Малфой-мэноре под целительские заклинания, которые неумело накладывал на него Люц, пользуясь его же палочкой. Этот благородный идиот решил спасти друга, не смотря на то, что спасает предателя. Вместо того, чтобы бежать, используя портключ, Люциус пытался лечить его. Теперь на совести Снейпа не только гибель Лили, не только многочисленные маглы, замученные и убитые по приказу Волдеморта, но ещё и тюремное заключение его друга.
Северуса подлечили в Мунго и даже восстановили разорванные голосовые связки. А потом швырнули в Азкабан. И ни Поттер, ни портрет Дамблдора даже не пикнули, что Снейп на самом деле шпион Пресветлого волшебника..
Теперь уже поздно сожалеть, что он не умер. Смешно, но с каждым днём он чувствует себя всё лучше. Это не тюрьма, а какой-то санаторий.
Ночью, когда приходили дементоры, Снейп просто закрывал сознание и повторял про себя рецепты сложнейших зелий или вспоминал прочитанные в детстве магловские книги. А днём спал, ел, разговаривал с Макнейром, который сидел в соседней камере, и маялся от скуки. Жалко, что Люциус сидит далеко от него. Упиванцев сажали в камеры, начиная с конца длинного коридора. Снейп, который две недели провалялся в Мунго и попал в Азкабан позже всех, занял камеру возле самого выхода.
Ровно в шесть утра дементор, который бесполезно для себя торчал возле камеры, медленно отлетает. Северус вскакивает, принимает душ. Душ в камерах примитивный, просто торчит из потолка труба с вентилем. Вода холодная. К вечеру она становится тепловатой. Заключённым даже выдают мыло, шампунь, зубную пасту и полотенце, правда, меняют его раз в месяц. Северус растирается жестким полотенцем, потом, чтобы согреться, делает пятьдесят отжиманий и пятьдесят приседаний. А ещё за день надо сделать десять тысяч шагов по камере. Так он поддерживает себя в физической форме. Снейп ест, спит и ни о чём не волнуется. Такая спокойная жизнь благотворно сказалась на его внешности. Сальные жидкие космы превратились в чёрную шелковистую гриву, на болезненно бледном лице появился слабый румянец. Снейп ощупал щёки. Хорошо, что перед сражением с Волдемортом он успел убрать щетину чарами для бритья. Этого хватит ещё на полгода, а потом, видимо, придётся отращивать бороду.
Посреди камеры появляется поднос с завтраком. Еда неплохая: тарелка с горячей овсянкой, несколько бутербродов с сыром и колбасой, банан и яблоко, стакан молока. С голоду точно не умрёшь. Снейп с удовольствием съедает всё, потом валится на койку, прикреплённую к стене – поспать перед обедом, а потом дошагать оставшиеся до десяти тысяч шаги. Он пригрелся под одеялом и своей мантией, и им овладела приятная истома. Но поспать ему не дали. Сквозь дрёму он услышал голоса.
– Ленни, давай его бросим в камеру поближе, я жутко боюсь дементоров.
– Хули ты трясёшься, придурок? Дементоры появляются только ночью. Тут где-то пустая камера была, Упиванец умер.
– Ленни, ну где мы будем искать пустую камеру? Я боюсь! Давай бросим его в первую, пусть дементоры сами разбираются!
– Бл…дь! Ты достал уже! Ладно, давай прямо в эту, и ходить никуда не будем.
Решётка гремит, отодвигается. Снейп с удивлением смотрит, как в его камеру Мобиликорпусом два аврора впихивают какой-то длинный мешок, чрезвычайно похожий на труп. Мешок шмякается на пол с глухим стуком. Камера опять закрывается, авроры быстро уматывают. Потом опять слышатся быстрые шаги.
– Торопыга! Надо снять с него заклинания, а то так и будет валяться до вечера! Забыл? Шеклбот приказывал, – ворчит пожилой аврор, направляя палочку на куль.– Фините! Эзра, да подожди ты! Нет сейчас дементоров, не ссы!
Куль глухо мычит и шевелится. Снейп присаживается перед ним на корточки и с трудом распутывает туго затянутый узел на мешке. Потом стаскивает мешок и с изумлением глядит на нового арестанта. Сначала ему кажется, что у него галлюцинации.
Он ничуть не изменился! Всё те же растрёпанные волосы, криво надетые очки, зелёные глазища смотрят растерянно и испуганно. На нём тёплая байковая пижама, которая великовата ему, голубого цвета с беленькими зайчиками по всему фону. Поверх пижамы теплая мантия, на ногах домашние тапочки. Выглядит он настолько раздражающе нелепо, что Снейпу хочется рявкнуть: «Двадцать баллов с Гриффиндора за неподобающий вид, и отработка сегодня вечером!»
– Какими судьбами, Поттер? – бархатным тоном спрашивает он. – Что вы натворили? Убили Министра Магии?
– Вы живы, профессор? Я думал, Нагайна вас… это…
– Не дождётесь, Поттер! И не отвечайте вопросом на вопрос! Как вы здесь оказались? Да ещё в таком …хм-м… импозантном виде?
Парень молчал, глядя в пол, и шмыгал носом.
– Поттер, я задал вопрос! Что вы здесь делаете?
– Я… профессор… я…
– Да не мямлите!
– Я последний хоркрукс Волдеморта, – шёпотом признался мальчишка, закрыл голову руками и начал раскачиваться из стороны в сторону.
– Вы кто? – не поверил собственным ушам зельевар.
А потом чудовищная догадка озарила его. Нет, не может быть! В это невозможно было поверить!
– Поттер, вы просмотрели мои воспоминания? – тихо спросил он.
– Угу…
– КОГДА? – заорал Снейп.
– Через три месяца после битвы, – пробормотал Гарри.
– Через три мес… Ой, не могу!
Гарри с испугом смотрел на Ужас Хогвартса, который катался по койке и ржал в голос.
Наконец, Снейп сел, утирая слёзы, выступившие от смеха.
– Во имя Мерлина, Поттер, почему вы не просмотрели их сразу?
– На фига мне воспоминания убийцы и предателя? – зло проорал Поттер. – Мне не до них было!
Нет, это бесподобно! Весь хитроумный план Дамблдора пошёл книззлу под хвост! И только из-за излишней брезгливости Избранного. Пресветлый интриган перехитрил самого себя!
– Вы что же думаете, что я из последних сил, теряя сознание, передавал вам свои мысли только для собственного удовольствия?
– Сейчас я уже так не думаю. Простите, сэр. Я был таким идиотом!
– Первое разумное высказывание, которое я от вас слышу. Из-за вашего чистоплюйства план Дамблдора с треском провалился. Так что было, когда вы удосужились их просмотреть?
– Я тогда ужаснулся и не знал, что делать. А люди называли меня настоящим героем, спасителем Отечества! Мне вручили Орден Мерлина первой степени. Если бы кто-то узнал, что во мне осталась частица души Волдеморта… И ведь вы, оказывается, никакой не предатель и не убийца. Я думал, что вы мертвы. И ведь я мог бы рассказать о вас всю правду. Вы герой, сэр. Но я боялся и молчал. Я, оказывается, такой трус! – и мальчишка опять уткнулся в колени и зашмыгал носом.
– Подберите сопли, Поттер, – презрительно сказал Снейп. – Какой же вы тщеславный, жадный до славы, самовлюблённый идиот! Такой же, как ваш отец! Что было дальше?
– Всё лето мы восстанавливали Хогвартс. Он очень сильно пострадал. Выручай-комната полностью сгорела, Астрономическая башня разрушена. В кабинете директора выгорели все портреты директоров. А в сентябре мы с Роном поступили в Академию авроров. Нас приняли без экзаменов.
– Кто б сомневался, – фыркнул зельевар. – Если бы сдавали экзамены на общих основаниях, вы бы завалили зельеварение.
– У нас в Академии был обязательный курс зельеварения. Рон каждый день ныл, что ему приходится учить зелья. Он меня достал! Постоянно вспоминал вас, называл предателем и сальново… Простите, сэр.
– Сальноволосым ублюдком. Дальше, Поттер.
– Я вчера не выдержал и показал ему ваши воспоминания.
– Вы ещё глупее, чем я думал. Почему вы просто не уничтожили их?
– Я не мог на это решиться. Я хотел, чтобы люди воздали вам должное, хотя бы после вашей смерти. И вообще, я хотел посоветоваться с Роном, как мне рассказать о вас и не рассказывать о себе.
Рон всё просмотрел, сказал, что надо подумать.
– И ваш лучший друг немедленно сообщил о вас, куда следует, – продолжил Снейп.
– Да, наверное. Сегодня рано утром в мою комнату в общежитии авроров постучал сам Кингсли Шеклбот. Он попросил спуститься на улицу, так как он хотел передать мне что-то важное.
А на улице он меня оглушил Ступефаем, наложил Силенцио и лично натянул на меня этот мешок. Потом я почувствовал, что мы аппарируем куда-то. Он приказал кому-то доставить меня «куда следует», и ни в коем случае не снимать мешок.
Снейп, усмехаясь, разглядывал это четырёхглазое недоразумение. Парень в полном отчаянии, сидит на полу, уткнувшись головой в колени. Вот дурак-то! Уничтожил бы воспоминания и дело с концом. Тем более, если он думал, что Снейп мёртв. Никому не нужное гриффиндорское благородство. Говоря другими словами, гриффиндорская глупость. Но интересно, что он ломал голову, как вывести себя из-под удара. Что-то не похоже на импульсивного взбалмошного Поттера. Да чёрт с ним! Слава Мерлину, сейчас уже не надо вытаскивать его тощую задницу из каждой неприятности, в которые этот засранец влипал с надоедливым постоянством.
– Вы сами виноваты, что здесь очутились, Поттер, – безжалостно произнёс зельевар. – Вас погубило ваше чистоплюйство и слепая вера в друзей.
Умный Азкабан, почувствовав появление нового арестанта, вырастил из стены ещё одну койку с тощим матрасом, жесткой подушкой и одеялом. Потом сверху упало чистое полотенце.
В полдень посреди камеры появились два подноса с обедом.
– Поттер, советую поесть. Через полчаса подносы исчезнут.
Мальчишка торчал у маленького зарешеченного оконца. Что там можно разглядеть, кроме серого неприветливого моря, свинцового осеннего неба и капель дождя, барабанившего по стеклу?
– Мне не хочется, – не оборачиваясь, сказал он.
Снейп пожал плечами и съел две порции, не пропадать же добру. Он улёгся на койку, накрылся одеялом и мантией и уснул.
Проснулся он перед ужином. Очкарик сидел на своей койке, со страхом глядя на дверь.
– Профессор, а дементоры… ну… когда они…
– В полночь, Поттер. Сначала нас ждёт ужин.
Снейп, вспомнив, что сегодня он так и не сделал свои десять тысяч шагов, принялся быстро ходить по камере. Койка Поттера страшно мешала ему. Нет, этот Золотой мальчик специально пробрался в тюрьму, чтобы и тут портить ему жизнь! От злости Снейп сделал лишних пятьдесят отжиманий и приседаний. Поттер смотрел на зельевара диким взглядом и ни о чём не спрашивал.
В восемь вечера появился ужин.
– Поттер, ешьте. Ночью вам понадобится много сил.
Гарри с неохотой пожевал кусочек сосиски, отодвинул тарелку и лёг, укрывшись мантией. Снейп не обращал на него внимания. У мальчишки шок, ясное дело. Утешать этого недоумка он не собирается.
После ужина Снейп подошёл к решётке, заменявшей дверь, и начал трепаться с Макнейром. Грубый, циничный инспектор по особым поручениям Министерства Магии и по совместительству Упивающийся смертью, как ни странно любил стихи. И знал их великое множество. У них со Снейпом возникла своеобразная игра: Макнейр начинал какое-нибудь стихотворение, а Снейп, если знал, пытался продолжить, или хотя бы угадать автора. Вот и сейчас выспавшийся за день Макнейр начал: «Дай коры мне, о берёза…»
– Элементарно, – фыркнул Северус. – «Жёлтой дай коры, берёза…» «Песнь о Гайавате».
– Ладно. Тогда вот: «Уж если ты разлюбишь – так теперь».
– «Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя!» Шекспир.
– Бл…дь! Сев, откуда ты такой умный? Тебе твои зелья все мозги должны были выесть.
– Хорошие мозги не выест, а плохие не жалко, – смеялся Снейп. – Ну, давай, Уорен, ещё попробуй.
– Ладно. «Моя дежурная адьютантесса принцесса Юния де Виантро…» Ну, слабо?
– Хм-м… Где-то я это слышал… Чёрт, точно, слышал…
– Игорь Северянин, – пробормотал Гарри, в какой-то прострации глядя перед собой.
Снейп удивлённо взглянул на него. Точно! Любимый поэт Антонина Долохова. Снейп вспомнил, как Антонин читал по-русски стихи этого поэта Тому Реддлу, а потом переводил на английский для всех остальных. Полиглот Том кроме русского знал ещё и болгарский язык. Игорь Каркаров часто разговаривал с ним о каких-то тайных делах, в которые Том не посвящал никого.
Ближе к одиннадцати часам вечера искусственный свет, создаваемый Азкабаном, начал медленно меркнуть – сигнал, что узникам пора спать. Другими словами настало время пытки дементорами. В коридоре зажглись факелы.
Гарри сел на койке, неотрывно глядя на дверь.
– Профессор, они заходят прямо в камеру? – с ужасом спросил он.
– По-моему, дементор просто стоит перед дверью. Он и оттуда чувствует все ваши эмоции.
– А как вы их … ну… это…
– Я закрываю сознание. Надо было в своё время учиться у меня окклюменции, а не шариться в чужих думосборах, – мстительно произнёс Снейп.
Он лёг на койку, накрылся одеялом и мантией и отвернулся к стене. Пора очистить сознание и выстроить блок. Как будет справляться Поттер, его не интересовало.
Под утро чуткое подсознание Снейпа уловило, как потух факел в коридоре. Время дементоров кончилось. Поттер, не двигаясь, лежал под своей мантией. Его одеяло, всё скрученное, валялось на полу. Глаза мальчишки были открыты и безжизненны. Что он, помер, что ли?
– Поттер, вы как? – спросил зельевар.
Он подошёл к юноше и притронулся к нему. Парень был весь мокрый от пота. Снейп сдёрнул с него мантию и почувствовал резкий запах мочи. Описался при встрече с дементором!
– Вставайте, Поттер. Вам надо вымыться и выстирать одежду. Походите сегодня в мантии на голое тело, ничего страшного.
Но мальчишка не шевелился. Великий Мерлин! Он что, должен и здесь нянчиться с этим поганцем?
Снейп схватил парнишку за шиворот и поставил на ноги. Потом стянул с него эту нелепую пижаму и затолкал под душ. С утра вода была ледяная. Взгляд у Поттера стал более осмысленным. Он дрожал, жалобно глядя на своего мучителя.
– Х-холодно, п-профессор, – посиневшими губами пробормотал он.
Снейп закрыл воду и растёр дрожащего парня полотенцем.
– Не стойте, делайте зарядку, а то замёрзнете.
Но Гарри не двигался, свесив руки, даже не делая попытки прикрыться.
– Поттер, двадцать отжиманий!
Никакого эффекта. Мальчишка опять впал в прострацию. И тогда Снейп сделал то, о чём мечтал с тех пор, как Поттер впервые переступил порог Хогвартса. Он жёсткой рукой схватил паршивца за шею, слегка нагнул его и отвесил с десяток тяжёлых шлепков по попе. Ух, как Золотой мальчик заверещал!
– Профессор! Вы чего? – вопил мальчишка, пытаясь вырваться из стальной хватки зельевара.
– Двадцать отжиманий! Живо! А то получите ещё! Здесь за вас заступаться никто не будет, МакГонагалл здесь нет.
– Ладно… ладно…
Гарри упал на пол и с кряхтением и оханьем выполнил двадцать отжиманий.
– Позор! Вы – будущий аврор. И у вас такая слабая физическая подготовка!
– Я уже не аврор! Я вообще никто! Я хоркрукс Волдеморта! – мальчишка с отчаянием смотрел на зельевара.
– Прекратите истерику! Выстирайте свою пижаму.
Поттер послушно выстирал мокрую пижаму и повесил на специальном стальном кронштейне. Верёвок в Азкабане не употребляли, чтобы никто не мог повеситься. Снейн отметил, что стирает и отжимает бельё он довольно умело. Сказалось воспитание у маглов. Пока он возился, Снейп перевернул матрас на поттеровской койке сухой стороной вверх, взбил подушку, застелил постель одеялом. Поттер завернулся в мантию и уселся на койку, исподлобья глядя на Снейпа. Он был такой худой, взъерошенный, с непросохшими волосами, обиженный и несчастный, что Снейпу стало смешно. Он сел рядом с Гарри и, неожиданно для себя погладил юношу по голове.
– Что, ночью было очень плохо? – мягко спросил он.
– Я… Я не понял. Сначала видел Сириуса… как он угодил в Арку… Люпина, которого убил этот… как его… Долохов, потом смерть Фреда. Профессор, столько смертей, столько смертей… Почему-то больнее всего было воспоминание, как я чуть не убил Хорька Сектумпсемпрой. Я тогда впервые понял, что мог стать убийцей. Как он хрипел… И из груди кровь выплёскивалась толчками. И я ничего не мог сделать. А потом я ничего не помню.
– Вы привыкнете, Гарри.
Гарри вздохнул и доверчиво пододвинулся к ненавистному зельевару. Снейп усмехнулся и прижал мальчишку к себе. Видно, судьба у него такая – нянчиться с Поттером.
Ближе к ночи Снейп опять улёгся на койку, готовясь к визиту дементоров. Поттер должен сам привыкнуть к их ночным посещениям, выработать какие-нибудь свои приёмы.
Ладно, начнём. Снейп плыл в лодке по огромному озеру. Вода была чистая, голубоватая. На дне видны ракушки и стайки разноцветных рыбок. Сверкающие стрекозы садились на листья кувшинок. Тишина и покой. Лодка подплыла к белоснежному дворцу, чем-то напоминающему Малфой-мэнор. Это его личный Дворец воспоминаний. Зельевар взбегает по ступенькам. Вокруг дворца сразу возникает стена из огромных каменных блоков, которые пригнаны друг к другу без единой щели. Зельевар входит в дверь. На всех окнах моментально с металлическим лязгом захлопываются ставни. Всё! Теперь его сознание полностью закрыто. Сам собой вспыхивает огонь в камине. Так… Чем заняться сегодня?
Он подходит к книжному стеллажу и выбирает книгу. «Три мушкетёра». Снейп садится в кресло и, глядя на жёлтенькую потёртую обложку, знакомую из детства, начинает сам себе рассказывать роман Дюма, по ходу вспоминая забытые подробности. Сколько гвардейцев кардинала присутствовало на первой дуэли д’Артаньяна и мушкетёров? На каком плече было у миледи Винтер выжжено клеймо – на правом или на левом? Почему-то ему очень нравился кардинал Ришелье. Нет, действительно, в стране творилось чёрте что, глупый себялюбивый король, королева-изменница. Если бы не Ришелье…
Сегодня его постоянно отвлекает какой-то странный шорох. Обычно в ночном безмолвии Азкабана слышались стоны и выкрики людей, мучимых кошмарными воспоминаниями. На это Северус давно привык не обращать внимание. Но сегодня происходит что-то странное: шорохи, неясный шёпот. Потом доносится жалобный выкрик Поттера: «Нет! Я не хочу!» И всё стихает.
Утром Снейп с тревогой смотрит на мальчишку. Но Поттер дрыхнет, как сурок, и даже улыбается во сне!
– Сев, к тебе дементор ночью приходил? – слышится из соседней камеры голос Макнейра.
– Понятия не имею. Уорен, ты же знаешь, что я закрываю сознание.
– А у меня дементора не было. Слушай, может сегодня праздник какой? Может, выборы Министра Магии, например?
– Не знаю. И знать не хочу.
– А кто там у тебя в камере? Я вчера слышал, ты с кем-то разговаривал.
– Да, парнишку поймали и кинули ко мне, чтобы далеко не ходить, – Снейп почему-то не хочет говорить, что Гарри Поттер в Азкабане.
– Из наших, что ли?
– Вроде того.
– Везёт тебе. Ты его оприходовал уже? Нет? Ну, ты и дурак, Сев! Надо сломать его, пока он в растерянности.
– Какое же ты животное, Уорен! Ублюдок!
Макнейр хохочет. Несмотря на все мучения, на страшные воспоминания и угрызения совести, сильный здоровый Макнейр грезит о женщинах, о «бабах». И если они не играют в стихи, Уорен изводит Снейпа рассказами о том, когда, с кем и как он трахался. Но Снейп не знает, что об одной женщине Уорен Макнейр не говорит никогда.
Поттер открывает глаза и потягивается.
– Доброе утро, профессор! – а улыбка у него детская. Так же улыбалась Лили, когда они впервые ехали на Хогвартс-экспрессе и мечтали попасть на один факультет.
– Поттер, душ и зарядка! Живо!
– Ой, мне не хочется! На кой чёрт в тюрьме зарядка?
– Я не буду повторять дважды. Не будете слушаться, отшлёпаю так, что сесть не сможете!
Под мрачным взглядом Снейпа Гарри послушно встал под ледяную воду, потом сделал двадцать отжиманий и приседаний. А потом оделся в свою нелепую пижаму, которая успела высохнуть.
– Вы кричали ночью. Вам надо научиться закрывать сознание, Поттер.
– Мне опять вспомнились все, кто погиб…– бессвязно забормотал Гарри. – Столько жертв…
И всё зря… Я думал, что с Волдемортом покончено, а часть его души, оказывается, во мне…
– Могли бы заавадиться сами после того, как просмотрели мои воспоминания, – язвительно заметил зельевар. – По крайней мере, я был бы избавлен от необходимости наблюдать, как вы жуёте сопли.
– Я хотел. И не смог, потому что трус! Я… я ни разу не применял Аваду. Я, наверное, и не смогу… А сколько людей из-за меня погибло! Седрик… Сириус…Фред… Ведь это я виновен в их смерти. И всё было напрасно!
Опять началось нытьё! Снейп поморщился.
– Как же вы любите жалеть себя, Поттер! Тут вас утешать некому. Виновны в их смерти? Значит, правильно сидите в Азкабане! – выговаривал бессердечный зельевар, а потом до него дошло. – Погодите! Ни разу не применяли Аваду? А как вы убили ЕГО?
– Бузинная палочка не захотела его слушаться. Я настоящий хозяин палочки всевластья. Авада, которую Волдеморт швырнул в меня, перекинулась на него самого.
– Поттер, вы неистребимы, как таракан! Вас даже Авада не берёт, – фыркнул Снейп.
Но Гарри не обратил внимания на подначку зельевара. Он задумчиво смотрел в пол, как будто вспоминал что-то.
– А знаете… Я тогда как-то забыл… А сегодня ночью вдруг увидел… Когда Волдеморт упал от своего собственного заклинания, он не умер сразу. Он почти минуту смотрел на меня и что-то шептал. Вроде бы он благодарил, и что-то ещё… Так странно…Не могу вспомнить… Ой, профессор, вы говорили, что дементоры не заходят внутрь камер. Сегодня ночью их тут была целая толпа. Я жутко перепугался, а потом сразу заснул.
Странно. Что дементорам было нужно? Не иначе, как пришли посмотреть на нового узника, устроили себе этакий коллективный просмотр.
*
Люциус валялся на койке. Уже вечер, а он так и не удосужился умыться. Да и выкупаться не мешало бы. Но уж очень холодная вода в Азкабане. Она теплеет только к вечеру, а мыться вечером неохота – у него до ночи не высохнут его роскошные белые волосы. Отвратительное место, этот Азкабан! Никаких удобств!
Вот и свет начинает меркнуть, сейчас заявится дементор. Люциус приготовился к ночной порции мучений и смертной тоски. В коридоре зажглись факелы, свет в камере погас. Дементор возник, как всегда, неожиданно, ниоткуда. Люциус не различал дементоров, но этот был какой-то странный, он таких никогда не видел. Обычный дементор – это темная фигура, парящая в воздухе, этакий сгусток мрака в чёрном балахоне. Том Реддл мог общаться с дементорами и даже знал нескольких из них по именам. У Лорда была странная, какая-то мистическая связь с дементорами, которые беспрекословно слушались его. Он в своё время, пока ещё был адекватным, пытался познакомить своего любимого ученика с одним из дементоров, но двадцатилетний Люц не смог преодолеть чувства страха, отчаяния и смертной тоски, охвативших его при виде страшного знакомца Лорда.
Появившийся перед камерой Малфоя дементор был не чёрным, а тёмно-синим. Какие-то золотисто-розовые искры сверкали в его одеянии. Он выглядел…красиво!
«Это старейшина» – почему-то пронеслось в голове Люциуса. – «Меня приговорили к поцелую, вот старейшина и пришёл!»
Дементор нагло просочился через решётку и приблизился к перепуганному Малфою. И заговорил! Но ведь дементоры немые! Или нет? Этот говорил скрипучим невнятным голосом, как будто рот у него был набит кашей. Но понять его было можно. И говорил он невероятные вещи!
– Ты хочешь бежать? – проскрипел этот монстр.
– Ч-что?
– Ты хочешь бежать отсюда? Мы тоже хотим.
– Что тебе надо от меня?
– Помощи. Ты хочешь бежать. Мы тоже. Помоги нам.
– А вы сами, что, не можете покинуть Азкабан?
– Нет. Вокруг тюрьмы магический барьер. Мы такие же узники, как и вы. Новый Министр Магии боится нас, и заточил здесь.
Из отрывистых фраз этого странного гостя Люциус постепенно понял, что дементоры могут пробить магический барьер, если вволю напитаются радостными (именно радостными и светлыми!) воспоминаниями арестантов. В благодарность они возьмут их с собой и доставят туда, куда скажут.
Прирождённый интриган лорд Малфой попытался найти какой-то подвох в словах дементора.
– А почему вы именно сейчас решили бежать? – спросил он.
– Повелитель здесь. Они схватили Повелителя. Он ещё очень слаб, он здесь не выживет. Мы должны его спасти. Помоги нам, и мы поможем тебе.
Повелитель? Но ведь Волдеморт убит Золотым мальчиком, чтоб ему пусто было!
– Волдеморт убит, но Повелитель жив, – как будто прочитав его мысли, проскрипел старейшина. – Помоги нам. Ты был его правой рукой. Скоро Хэллоуин. В эту ночь мы сильные. С вашими радостными воспоминаниями мы пробьём магический барьер.
Бред какой-то! Но если они помогут сбежать отсюда, то надо соглашаться со всем, что они предложат.
– Ты сможешь выходить из камеры днём и собирать у всех радостные воспоминания. Ночью мы не будем приходить к тебе, чтобы не мучить. Но к другим узниками нам придётся приходить. Мы должны есть. Мы питаемся людской болью и страхом.
– Погоди. А как и куда я буду собирать воспоминания? У меня нет ни Омута памяти, ни палочки.
– Возьми, – перед Люциусом упала чья-то детская волшебная палочка. – А воспоминания собирай в этот котёл.
Дементор, как фокусник, извлёк откуда-то огромный десятилитровый котёл для зелий, весь закопченный с вмятиной на боку. А потом это тёмно-синее искрящееся существо просто повернулось и выплыло из камеры.
Ну, что же, с этой детской палочкой много не наколдуешь, но чтобы собрать воспоминания она вполне подойдёт. Какой огромный котёл! Северус в таких варил перечное зелье для лазарета. Сколько же надо ярких счастливых воспоминаний, чтобы его заполнить! Ладно, начнём с себя. Люциус закрыл глаза. Он вспоминал.
