Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
— Цитируя баа-чан: «Ну и кто тут из вас Хаширама, чтобы меня остановить?!», — хихикнула Тсунаде.
— Вроде там было: «Ну и кто тут из вас Хаширама, чтобы остановить не Кьюби, а меня?» — задумчиво поправил Орочи. — Или как-то так. И вот внезапно люди вспомнили, что вообще-то Мито-сан была достойной женой Шодай. А Абураме отдельный втык был вынесен. Если уж они не могут о своих сиротах нормально заботиться, то пусть хотя бы другим не мешают. Парнишке придётся ещё долго объяснять, зачем с людьми вообще общаться. А ты как?
Джирайя лукаво улыбнулся:
— Ну, у меня тоже есть, чем вас удивить.
Тсунаде толкнула его локтем в бок:
— Не томи!
— Я нашел того самого ученика. У Нагато пробужден риннеган.
========== Бонус. Место мечты в жизни ==========
Комментарий к Бонус. Место мечты в жизни
Вы уже не ждали, а мы написали)
Обещанный бонус про Узушио, окончание войны, и немножко — про Нагато.
Через пару недель начавшая вроде бы оживать Коноха снова притихла. Стало известно о произошедшем в Узушио.
И о роли в том Узумаки Мито.
Справедливости ради, было из-за чего притихать — шиноби, сумевший в одиночку создать решающий перевес против объединившихся отрядов Ивы и Кумо, в любом случае достоин уважения. Но что этот шиноби живёт в твоей деревне... и ни разу, ни разу! Не сражался за неё в полную силу... это заставляло задуматься.
И мало ли что, что Мито там была не одна, остальные Узумаки там не цветочки собирали, и что потери были велики. Сам рассказ того, как джинчурики использовала Кьюби и маску шинигами, повергал всех в священный трепет.
Особенно факт неподконтрольности джинчурики напрягал хокаге и его старого друга, взявшего на себя теневую сторону жизни шиноби. Как и откуда Мито узнала о готовящейся атаке, осталось неизвестным — хотя что тут гадать, про способности Сенджу-химе слухи уже успели разойтись — но поначалу она пришла с этим к Сандайме.
Выделить людей на помощь Узушио оказалось невозможным — те из высококлассных бойцов, кого можно было снять с фронта без угрозы для самой Конохи, просто не успевали добраться, а середнячков посылать смысла не было. Мито коротко кивнула, словно ожидала такого ответа, и потребовала подготовить места для раненых и эвакуированных. И ведь ушла бы, никому не отчитываясь, не останови ее Хирузен вопросом уже у самых дверей:
— Что вы собираетесь делать, Мито-сама?
— То, что должна, — непроницаемый взгляд чуть раскосых темных глаз окатил Сарутоби потусторонним холодом.
— Джинчурики не имеет права покидать Коноху, когда идет война! Слишком велика опасность! Мы не сможем обеспечить надлежащую защиту! — тут же вскинулся Данзо.
Узумаки усмехнулась — жестко, неприятно.
— Попробуйте удержать меня силой.
— Вы не станете выпускать Кьюби в Конохе, Мито-сама, — устало и чуть укоризненно заметил еще такой молодой Сандайме. — Это и ваш дом тоже, это воплощенная мечта Шодай-сама…
— Кто тебе сказал, Хирузен-кун, что биджу — единственный мой козырь? — шелестящий смешок. — И с чего ты взял, Данзо-кун, что имеешь право мне приказывать? Ты не Тобирама и уж тем более — не Хаширама.
— Конечно, нет, Мито-сан. Но они уже давно мертвы, и те благостные времена, когда мы жили под их защитой, уже давно прошли. Приходится справляться самим. И джинчурики нельзя покидать Коноху. Это долг, который вы сами взяли на себя.
— Мой долг — это удерживать Кьюби и заботиться о том, чтобы он не угрожал Конохе, — Узумаки прищурилась. — Все остальное — уже ваши домыслы. И, Данзо-кун, я не спрашиваю вашего разрешения. Я ставлю вас в известность.
Мито коснулась ручки двери, обернулась.
— Разве заботиться о сохранности Конохи не является долгом любого ее шиноби?
Данзо проглотил фразу: «Но вы больше не куноичи Узушио», понимая, что в таком случае его очень быстро разделают на ровные ломтики, чтобы Девятихвостому было удобнее есть.
— Что же, мы всегда рады помочь союзникам. И если у вас есть такая возможность и силы — мы только за.
Как именно Мито удалось добраться до Узушио вовремя, осталось тайной. Шимура подозревал Хирайшин, но уточнять так и не рискнул. А Орочимару честно хотел приглушить воспоминания о перемещении через храм шинигами. Слишком уж сильным было ощущение, что их ненадолго сожрали, а потом выплюнули в нужном месте. Путешествие вышло бы ещё быстрее, если бы Орочимару не попытался узнать у шинигами, чем он их ел, где хранил, почему было так холодно и почему после выплёвывания на месте врагов хотелось не убить, а доброжелательно обнять. Но разговора не вышло даже не по причине необщительности шинигами — просто для перемещения использовалась не та маска, с которой его уже как-то знакомила Мито. И для боя именно этот Лик Смерти подходил не слишком хорошо.
Джинчурики, сражающийся почти во всю мощь плененного биджу — это грандиозно и страшно. Жрица Храма Масок, дополнившая ярость хвостатого зверя выпущенным шинигами… многие, очень многие пережившие тот бой готовы были молиться кому угодно, чтобы никогда больше не становиться свидетелями такого боя.
Единственный, кто был готов смотреть и записывать, занимался организацией эвакуации и лечением раненных. Мито была прекрасна — с развевающимися вновь рыжими волосами, с фигурой биджу за спиной, на морде которого была маска вечно голодного шинигами. Она была той, кто управлял этой мощью, и это было видно в каждой чёрточке, в каждом жесте...
Так что не смотреть, не смотреть и давать быстрые чёткие указания растерянным людям. Не думали Узумаки, что однажды придётся эвакуироваться с собственного острова, даже на время. Но если поселение превращается в поле битвы с участием джинчурики — надо убегать, это понимали все.
А лечить Узумаки — одно удовольствие.
Победа далась Мито нелегко. Нет, она ни жестом, ни словом не проявила, насколько сложно было совместить две чуть ли не противоположные силы, равно как и то, что опустошенный до грани инфуин придется восстанавливать не один месяц. Только позволила себе сжать ладонь на плече Орочимару, чтобы не пошатнуться.
И ушла, ни с кем не прощаясь.
Мито не хотела становиться для родственников ни демоном, как Мадара, ни божеством, как Хаширама.
Змей, к сожалению, не успел отбыть с ней, ему пришлось задержаться, выдавая официальную версию произошедшего, налаживая дипломатические отношения и под шумок выясняя особенности работы с фуин. А потом бежать домой своим ходом, потому что чудесное перемещение в желудке шинигами ему было недоступно.
Хотя новость о том, что он чуть-чуть так умер во время этого, его несказанно позабавила.
Прибыв в Коноху, Орочимару первым делом отправился к Мито. Её дом уже стал негласным местом встречи для их тройки, да и с самой Узумаки каждому из них было приятно увидеться. Только... тревожно было в доме, кошка спряталась под лестницей, и сама Мито-сан была такой строгой, величественной и холодной, как та, кого он раньше представлял на её месте и поэтому боялся.
— Мито-сан, вы были так прекрасны! — Орочимару, как ни старался, не смог удержать восторженной улыбки. Он честно хотел начать разговор как взрослый шиноби, учёный, но... — Ками-сама, какие техники, какая выдержка!.. Я и не знал, что так можно!
— В этом мире возможно все, Орочи-кун, — улыбка Узумаки вышла бледной и усталой, но все-таки это была улыбка. — Вопрос лишь в цене.
— И какая цена была у вас? — тут же насторожился Змей, осторожно трогая её за локоть.
Мито действительно выглядела слишком бледной. Под глазами залегли глубокие тени, а волосы, пусть и собранные в безупречные пучки, казались тусклыми, будто припорошенными пеплом.
— Ничего непоправимого, — улыбка Мито стала немного теплее. — Но не хотелось бы, чтобы мое состояние увидел Данзо-кун. Он всегда был злопамятным.
— Возможно, вам стоит отдохнуть? Еда, тёплый чай, мурчащая кошка... Я могу расчесать вам волосы...
— Будет неплохо, — согласилась Узумаки. — Разве что кошку не стоит мучить, она чует остаточные эманации и боится.
— Сейчас всё организую, — Змей сжал её руку и побежал суетиться.
Через полчаса Мито сидела перед столом, наполненным простыми, но сытными блюдами, ароматным чаем. Рядом сидел Орочимару с гребнем и осторожно проводил им по волосам. Волосам, будто пожёванным, с секущимися кончиками, изрядно убавившим в рыжине. Змей беспокоился, как бы это не было признаком чего-то серьёзного...
— Вы были такой красивой там...
— Орочи, мне все-таки не пятнадцать и даже не тридцать, чтобы вестись на такую лесть, даже если она мне приятна.
— Вот уже комплимент нельзя сказать! Думаете, я вру?
— Думаю, это могло смотреться впечатляюще, но мысли в тот момент были явно не о женской красоте.
Орочимару аж обомлел от возмущения. Чуть ли не впервые в жизни он не знал, чего сказать.
— Мито-сан! Женская красота, между прочим, тоже бывает разной! Бывает невинной, бывает сексуальной, бывает спокойной... А бывает красота яростной фурии, воплощённой силой женщины, которая не жестока, которая защищает... Вы смотрелись даже лучше вашей внучки, когда она в ярости!.. Но, думаю, это потому, что у Тсу нет ручного биджу за спиной.
— О, зато у нее за спиной почти всегда есть Джирайя или ты, — смешок Узумаки вышел почти прежним.
— Нет, ну если вызвать десятиметровую змею, то эффект, может быть, сравняется... — Орочимару задумался. — Надо будет как-нибудь попробовать. Никогда не видел вас такой напряжённой, Мито-сан. Этот та самая плата?..
Женщина смерила его задумчивым взглядом:
— У меня почти нет чакры, Орочи-кун. И еще пару месяцев не будет.
— Оу. Неприятно, да, — Змей в это время продолжал проводить по волосам гребнем. — Раз не прозвучало: «Меня скоро разорвёт биджу», значит, на сдерживание Кьюби чакры хватает?..
Мито фыркнула:
— У биджу есть разум и сознание. И смерти они тоже боятся. Скажем так, Кьюби тоже впечатлен, — в голосе прозвучали нотки невольной гордости.
— Хм... я не очень понимаю, почему чакры нет «почти» и почему её не будет целых два месяца. Если это не болезненная растрата, а это не она, то чакра полностью восстанавливается дня за два...
— Инфуин. Если его опустошить, чакра в первую очередь будет идти именно туда.
— М-м-м... Думаю, мы с Тсу сможем помочь. Медчакра нейтрально и спокойно усваивается организмом.
— Вам не стоит выкладываться, — нейтрально заметила Узумаки. — После такой демонстрации стычки утихнут, но не прекратятся сразу.
— Думаю, скинуть перед отдыхом чакры до трети резерва будет некритично, а срок восстановления сократится. Разумеется, если у нас будет эта чакра. Не каждый же день мы выкладываемся именно по чакре. Мне, например, сейчас отдохнуть бы просто от переутомления...
Мито тихо засмеялась:
— Что, умаяли тебя красноволосые кометы?
— Скажем так, было бы гораздо проще, если бы они меня меньше перебивали. Но дослушать им, видимо, геном не давал... — Орочимару заплёл рыжие волосы в аккуратную косу. — А потом перебег, не растратился, но, опять же, это было слишком долго, чтобы не утомиться. Тсу и Джи тут не пробегали?
— Тсу-чан на границе с Суной, а Джирайя-кун — в Аме. Какая-то у него гениальная идея родилась в отношении того мальчика с риннеганом.
— Уже страшно, — честно признался Орочимару. Гениальные идеи Джирайи с равным успехом могли быть как действительно гениальными, так и катастрофическими. — Мито-сан, мне бы сейчас, по-хорошему, пойти бы домой отдыхать. Но мне не хочется вас оставлять.
— Все будет в порядке, — Мито потрепала его по волосам. — Я все-таки не хрупкий цветочек, да и Катсую здорово усовершенствовала мой организм.
— Я понимаю... — Орочимару отвёл взгляд. — Но даже сильнейшим шиноби бывает нужна поддержка. Особенно после таких битв. Особенно, когда почти нет чакры.
— Ты можешь остаться ночевать у меня. Если, конечно, сможешь заснуть.
— А почему бы мне не спалось?.. — чуть удивлённое.
— Я сейчас пропитана остатками чакры шинигами, — Узумаки устало поморщилась. — Ты обладаешь некоторым иммунитетом, но смерть едина для всех.
— Спасибо за заботу, Мито-сан, — Орочимару чуть улыбнулся и пересел напротив. — Но после той небольшой смерти мне больше не страшно.
— Ты удивительный ребенок, Орочи-кун. Испытывать при встрече с шинигами не страх, но любопытство… Идем, я дам тебе футон.
— Я не хочу умереть, но я не боюсь смерти. Мне любопытно, что там нас ждёт... но всё-таки жить любопытнее.
— И это правильно, Орочи, это очень правильно…
***
Эскапада Мито пошла на пользу и Конохе. Раз уж Лист ухитрился несколько лет войны скрывать такого бойца, то кто знает, не припрятан ли у него в рукаве и второй Хаширама. Или Нидайме, что по раскладу ничуть не лучше. Да и вообще, к каким боям Коноха готовилась, если держала в резерве своего джинчурики, как выяснилось — вполне способного контролировать сильнейшего из биджу. Хотя какой там способного… у сенсоров в окрестностях Узушио волосы вставали дыбом совсем не фигурально.
Ничего подобного у других селений не оказалось. Были джинчурики, способные удерживать биджу без угрозы для окружающих, были те, кто мог использовать толику их силы в бою — но выйти против целой армии, разметать ее и остаться потом в живых…
Как-то очень быстро все стороны пришли к мнению, что войну пора заканчивать. Опасливо косясь друг на друга, огрызаясь и пытаясь выяснить, а что скрыто за пазухой у всех остальных. Коноха Конохой, но Лист — не единственные умники. Кумо со своими сокровищами Рикудо, Суна, сумевшая самостоятельно захватить своего джинчурики, Кири, где все настолько туманно, что впору задуматься — а сами шиноби знают, что скрыто в их болотах? Про Иву и говорить нечего, эти умники с Мадарой схлестывались и ушли на своих ногах…
Уровень паранойи зашкаливал, каждый подозревал всех остальных невесть в чем и каждый не хотел стать жертвой чужих козырей. Естественно, что в таких условиях о том, чтобы вести переговоры один на один, и речи не шло. Было созвано собрание всех пяти каге.
А поскольку ситуация была напряженной, и многие из нынешних великих теней стали правителями совсем недавно из-за смерти предыдущего поколения, встречу решили провести не в Стране Железа, а в Амегакуре.
В способность Ханзо Саламандры осадить зарвавшихся юнцов верили больше, чем в навыки каких-то там самураев. С обычными шиноби они еще могут потягаться, но каге — это каге.
Осунувшиеся лица, едва собирающиеся в гримасу высокомерного упрямства. Они были разными, все пять каге, но каждого война потрепала по-своему. Разговоры — подчёркнуто вежливые, колкие. Каждый понимал, что драка невыгодна, но каждый подспудно её хотел.
Телохранители каге тоже не отставали, следуя за тенью, как тени двух крыльев. Они молчали, но взгляды... колкие, едкие, высокомерные.
Но договариваться надо. Как бы каждому ни хотелось всех убить.
Каге говорили. Телохранители стыли за плечами молчаливыми статуями, разве что Джирайя косил взглядом в сторону Ханзо. Лидер Амегакуре был наслышан о той самой троице, которой и дал прозвище, да и та самая битва вполне позволила оценить силы юных дарований Листа… но мальчишка явно хотел реванша. Сильный, дерзкий и глупый. Куда ему тягаться с Саламандрой без помощи своих сокомандников? Силен, но не выживет. В себе Ханзо был уверен.
Настолько, что в ответ на очередной обмен колкостями предложил победить любого из присутствующих здесь шиноби великих деревень, чтобы они, наконец, вспомнили, что не только в пяти странах рождаются сильные шиноби. Саламандра не сомневался, что мальчишка-фуинщик успеет вызваться первым — слишком уж его распирало. А победа над ним заставит задуматься остальных и подтолкнет прочие деревни к грызне против Листа.
Схватки разведок, битвы шпионов и дипломатические свары гораздо больше в интересах Амегакуре, чем открытые бои.
Джирайя и впрямь вскинулся, но ничего сказать не успел.
— На встрече ради мира неуместны драки, — низкий голос прозвучал совершенно неожиданно, заставив всех телохранителей сорваться наизготовку.
В центре круга, образованного столом каге, мягко опустился беловолосый человек в плаще с алыми облаками. Тсучикаге смерил его ревнивым взглядом — слишком уж походила продемонстрированная им техника на его коронное дзюцу полета.
— Ты кто вообще такой? И какого биджу на совет каге могут проникнуть посторонние? — райкаге жахнул по столу кулаком, разнеся его в щепки.
— Мы называем себя Акацки, — все тот же гулкий голос, пробирающий до костей. — Наша цель — мир для этой истерзанной земли… Мир для всех.
Беловолосый гордо вскинул голову, отбрасывая челку в сторону и показывая всем присутствующим необычные глаза, словно состоящие из концентрических кругов. Неприятно усмехнулся:
— И, как видите, у нас достаточно сил для достижения этой цели.
— Риннеган… — зачарованно выдохнул Джирайя, заработав недовольный взгляд от своего напарника. — Глаза Рикудо…
