Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
За час игры за спиной Джирайи образовалась кучка одежды. Тсунаде, смущённая, раскрасневшаяся, прикрывалась картами, Орочимару сопел и пытался не потерять трусы. Нет, он не оголения боялся, но ему же тогда ставить нечего будет!.. Как ни странно, он всё-таки выигрывал, отвоёвывая части своей одежды. В отличие от Тсу, которая хоть и веселилась, но так ни разу никого не раздела.
— Ага! — Тсу триумфально выложила на пол карты.
— Ну, наконец-то! — закатил глаза Змей и подвигал бровями. — Разденешь меня, Тсу?..
И тут в дверь требовательно постучали. Открыли бы с ноги, но Орочи славился пакостями и специфичным отношением к личному пространству.
— Тсс... Вот ведь не вовремя!
Орочимару стащил из кучки Джи свою майку-сеточку, натянул её на себя, взял меч и пошёл открывать.
Делегация за дверью отпрянула.
— Кхем... Мы знаем, что Тсунаде-химе здесь.
— И?..
— И ей пора на тренировку.
— Она не пойдёт, — заключил Змей и закрыл дверь.
Делегация от такой наглости слегка опешила, но спустя буквально полминуты стук возобновился.
— Кто там такой упертый? — поморщился Джирайя. — И чего они от тебя хотят? Или не от тебя?
— Они хотят Тсу. Говорят, что она на тренировку не пришла, — сообщил Орочимару и пошёл снова разъяснять обстановку. И что люди такие тупые, разве он не ясно всё сказал?..
— Ой, — Тсунаде смущенно взлохматила волосы. — Я забыла…
— Одежду не отдам, — хмыкнул Джирайя. — Можешь же ты хоть раз в жизни прогулять тренировку?
— Что не ясно? — Орочимару открыл дверь.
— Тсунаде-химе должна пойти на тренировку!
— А, вас не предупредили?.. Сарутоби-сенсей выдал нам срочное задание. Освободимся не скоро ещё, так что тренировку придётся отложить...
— А почему вы в таком виде?..
— Получить чернильницей — это не только больно, но ещё и очень грязно. А вы мне, блин, до шкафа даже не даёте дойти. Неужели вам так мой вид понравился? — Змей соблазнительно потянулся.
— Ты, наглый мальчишка!
— Ещё какой, — Орочимару с удовольствием облизнулся. — Хотите ворваться силой, м?..
Сенджу побагровел и крутанулся на месте так, что земля из-под пяток брызнула веером.
— Если твои слова не подтвердятся, ты понесешь наказание, — сообщил его помощник, тоже разворачиваясь.
— М-м-м, наказание! — Орочимару мечтательно прижмурился.
Помощник тоже покраснел и, гордо развернувшись, скрылся.
— Что-то все Сенджу такие стеснительные, — поведал Змей, вернувшись в гостиную. — Сейчас, напишу записку Сарутоби-сенсею...
«Случайно довели Тсу. Она за нами до лёгкого истощения добегалась. Удалось быстро провести восстановление, но Тсу надо отдохнуть. Приходили Сенджу, интересовались, почему она не пришла на тренировку. Сослался, что у нас срочное задание от вас, письменное. Готовы понести наказание за раздолбайство, но Тсу не хочет, чтобы в клане знали, что она до истощения добегалась.
Дата, подпись».
— Не каждый день видишь тебя в трусах… продолжаем игру?
— Угу, — Орочимару призвал маленькую змейку и отправил её в путешествие по большой деревне. Сенсей их точно прикроет, если что — звездюлей выпишет лично. — Так, сетка была у тебя... Так что, Тсу, разденешь кого или вернёшь себе кофточку?
Тсунаде прикусила уголок губ:
— Джирайя. Рубашку.
Джи весело вздернул брови, но рубашку послушно снял. Даже несколько артистично это сделал и с дурашливым поклоном вручил ее Тсу.
— М-м-м, красавец, — Орочимару облизнулся, оглаживая его жадным взглядом. Майка-сетка ничего не скрывала и даже не собиралась.
Джирайя полыхнул ушами, когда Тсунаде тоже прошлась по его торсу взглядом, но плечи расправил и нос задрал. Уж своего тела он никогда не стеснялся, хотя слышать, как его называют красавцем, было непривычно.
В следующий раз Тсу выиграла, когда весёлая ржущая обезьяна вывалила им на головы кипу свитков.
— М-да... кажется, это обещанная письменная работа, — задумчиво проговорил Орочи.
Ситуация к этому моменту изменилась, теперь Джи пытался прикрываться картами, а за спиной Змея высилась кучка одежды. Правда, одеваться он всё равно не спешил, ему и в трусах удобно было.
— Ну что за невезение, — огорчился Джирайя. — Дай угадаю, там на пару дней хватит?
— Сначала надо понять, что надо-то... где-то тут должны быть инструкции... Если что, то я не настроен больше издеваться над своим организмом.
— Предлагаешь и дальше морально разлагаться? — Джирайя стрельнул глазами в сторону Тсунаде. Все-таки сидеть почти голым в компании таких же неодетых и при этом небезразличных тебе людей сложно.
— Я предлагаю закончить с одним приятным делом, прежде чем приступать к одному неприятному, — Змей спихнул все свитки в одну кучку. — Нерешительные могут уже отползать...
Два внимательных взгляда в сторону Тсунаде. Залившиеся краской щеки.
Отброшенные в сторону карты и решительный кивок.
Змей метнулся к ней, обнял за пояс, потёрся щекой о плечо и одновременно подтащил поближе к Джи.
— Мягонькая... Действительно подвиг — такие бочка наесть, — мурлыкнул Орочи и, не давая опомниться, поцеловал её сам.
Губы у Тсу мягкие, ротик маленький, язык несколько робкий, неловкий, но такой вкусный... Провести рукой по животу. Чуть отстраниться, улыбнуться с извинениями...
Оказаться опрокинутым на пол и прижатым к нему щурящейся куноичи.
— Не вздумай. Не надо… извиняться.
Джирайя вздохнул с легкой завистью — грудь у Тсунаде была уже вполне оформившаяся и сейчас так соблазнительно колыхалась прямо у Змея под носом…
Колыхается, значит, надо цапнуть. Или нежно взять в рот и пососать. Провести кончиками пальцев по обнажённым бокам, тёплым, гладким, покрытым тонкими нежными волосками... Орочимару подался вперёд, усаживая Тсу себе на колени. В таком положении скрыть мучающий его стояк не представлялось возможным, хотя, конечно, и трусы его навыками скрытности не обладали.
— М-м-м, какая вкусная, — Змей улыбнулся, выпустил язык и обвил им грудь по кругу.
Тсунаде ахнула, залилась краской, запрокидывая голову. Джирайя отрывисто выдохнул, подобрался ближе. Коснулся спины, поцеловал между лопатками. Потянулся к губам. Тсу почти всхлипнула, поворачивая голову ему навстречу. Целовался Джи не так, как Змей — мягче, спокойнее, но удивительным образом — более забористо. Так, что голова начинала кружиться.
Змей склонился, провёл горячим влажным языком по животу, пощекотал впадинку пупка, прижался к ней губами. Потёрся щекой, взглянул снизу вверх... Джирайя прижался губами к нежной шее, непроизвольно притерся ближе, давая почувствовать и его возбуждение. Тсунаде пискнула, покраснела сильнее.
— Тсу-у-у-ча-а-ан... Мы тебя хоти-и-им... — Орочимару приподнялся, заглянул ей в глаза и облизнулся.
Девушка сглотнула, прогнулась навстречу, укладываясь на Змея. Прикусила губы:
— Я… не знаю, что надо…
— Ты ничего не должна, — шепнул Джирайя на ухо. — Просто... получай удовольствие.
— И, желательно, расслабившись, — добавил Змей, помогая ей развернуться. Всё-таки, как ни крути, Джирайя лучше знал, что делать с девушками... А то его познания глубоко теоретические, да ещё страстность натуры сейчас только мешала... Спугнёт ещё. Хотя на этом этапе вроде уползать уже поздно, но если не повторится?..
Джи втянул Тсунаде в глубокий поцелуй, в процессе развернулся сам, подставляя Орочимару спину. Темперамент Змея он уже оценил и был согласен, что вот сейчас Тсунаде он скорее спугнет. Но сам Джирайя был совсем не против ощутить эту страстность на себе.
Мозги бы еще удержать, но это уж как получится.
Орочи с наслаждением вцепился зубами в его плечо, провёл руками по тугим мышцам, прижался грудью... потянул губами за мочку уха, обвёл языком ушную раковину. Притиснулся, обхватил его за пояс и потянулся вниз, высвобождая из ткани изголодавшуюся, нежную плоть...
И взгляд. Горящий взгляд на Тсу. Жаркий, голодный, почти пугающий — только отступать уже и в самом деле поздно. И не хочется, потому что этот взгляд не пугает — будоражит. И низкий стон Джирайи будоражит тоже, и жар прижавшегося сильного тела. Тсунаде вскинула руки, притягивая Джи в новый поцелуй. Прижимаясь сама.
Змей скользнул языком по позвоночнику, вниз, ниже, подготавливая себе путь. А руки ощупывали обоих, наглаживали, изучали. Он поднырнул под руку Тсу, требуя зарыться в его гладкие, кажущиеся почти склизкими волосы. Особо удачное движение, заменить одну часть тела более жаждущей своей частью тела... Выдохнуть сладко от ощущения тесноты и жара, от света в конце туннеля, сулящего освобождение... От силы, харизмы и обаяния, что сейчас оказалась нанизана на его член...
Джирайя низко застонал, прогибаясь. Тсунаде не сразу поняла, почему, а когда разобралась… щеки окатило жаром, а тело — еще большим возбуждением. Потому что… да, ей нравилось смотреть, как у Джи закатываются глаза. Как Орочимару хрипло стонет и почти обвивается вокруг напарника. Как ластится под ее руку. Как сам Джирайя сползает ниже, обласкивая грудь, живот… разжигая тепло внизу живота в настоящий огонь.
Жарко-жарко, горячо, хорошо!.. Накатывающее наслаждение стоило всего этого ожидания!.. Покусать Джи, оставляя заметные следы, которые потом придётся убирать медчакрой. Огладить нежно Тсу, колени, бёдра... Джи склонился ещё ниже, призывая её улечься. Змей толкнулся, поцеловал коленку. Джирайя тихо охнул, сместился чуть вбок, давая Орочимару доступ. Широко лизнул, прижал языком клитор. Затрепетал кончиком, заставляя Тсунаде ахнуть, а потом и вовсе застонать.
Увеличенный техникой язык скользнул рядом, огладил губы, пощекотал волоски. Изначально Орочи сделал его как тренировку мягкой модификации тела, так как это было проще реализовать — в языке нет костей... Потом он заметил, что это хорошо рушит ненавистный образ милой пусечки, который неустанно его преследовал... А затем его за язык ухватила бабища сомнительного вида и несомнительной профессии и рассказала, что она бы с таким языком сделала.
Тогда он еле сбежал, но сейчас за подкинутые идеи был благодарен.
Толкнуться, сжать рукой член Джи, пощекотать кончиком языка вход Тсу, мурлыкнуть от кисловатого привкуса возбуждения.
Змей знал, что женские половые органы — эластичные, но нуждающиеся в тренировке. Часто, если партнёр не осторожен, в первый раз возникает внутреннее повреждение и кровотечение, которого в идеале быть не должно. А чтобы не было — стоит хорошенько растянуть....
Примерно как Джи хорошенько растянул однажды его самого.
Тсунаде застонала уже в голос, рефлекторно попыталась сжать Джи коленями. Тот подхватил ее под бедра, вылизывая, лаская, подхватывая единый ритм с Орочимару. Помогая пальцами, прижимаясь щеками к внутренней стороне бедер, пьянея от того, что Тсу такая, с ними…
Жарко-жарко-хорошо-мало… Тсунаде требовательно дернула Джирайю за волосы, заставляя поднять голову.
— Хочу… больше. Хочу… тебя.
Джи задохнулся от того, как хороша она была в этот момент. Раскрасневшиеся щеки, блестящие глаза, яркие губы. Непокорно вскинутая голова — ей все-таки непросто сказать такое откровенно… Их отважная Тсу.
— Наша прекрасная, отважная Тсу…
Орочимару отстранился, давая место, помогая Джи... тот опустился, входя осторожно, помогая себе рукой, несмотря на старания Змея, там всё ещё было узковато. Орочи застонал, цепляясь зубами в плечо Джи... настолько прекрасная картина... настолько гармоничная пара... Неудержимый дикарь Джи и нежная, несмотря ни на что нежная принцесса Тсунаде...
И он, без которого эти двое ходили бы вокруг друг друга ещё лет тридцать.
========== Место Мито в жизни ==========
Орочимару получил втык от куратора за разрушенную прихожую. Змей покивал, согласился, что переоценил разумность своих сокомандников, и пообещал больше и близко их к лаборатории не подпускать. Конечно, гению и ученику Хокаге потворствовали, выделяли финансирование и инструменты, но одного не оставляли, постоянно навязывали помощников, а уж бессменный куратор, который следил, чтобы молодой да борзый гений делал то, что запланировано, а не различные интересные психотропные вещества, никуда не девался.
Орочимару подозревал, что куратор сам алкоголик в завязке, иначе откуда у него такая страсть подозревать его в неправильном употреблении медицинского спирта?..
Но любимая лаборатория внезапно ушла у него на второй план. Все мысли занимала Тсу и её проблема пропавшего наследства. В принципе, Сенджу не совсем уж косячили, проверяя её на способности Шодай и Ниндайме, у шиноби в большинстве случаев способности передаются по наследству... Но встречаются также единичные мутации, которые могут передаться, а могут и не передаться потомкам.
Змей склонялся к мысли, что у Хаширамы была именно что единичная мутация, а Сенджу слишком поспешили сделать это заслугой и достоянием клана. Даже у Учих Мангекью в двух экземплярах было! Хоть и у родных братьев, но хотя бы не единичный случай!
Да даже если Тсу Мокутон по генетике всё-таки передался... Кто, ксо, знает, как его активировать-то?.. Активация каждой стихии весьма специфична, кто, кроме самого Шодай, знает, что он делал для создания смешанной стихии?..
Поэтому Орочимару решил начать не с того, что у Тсунаде теоретически есть, а с того, что у неё практически есть. Любовь к картам и азартным играм, несмотря на то, что выигрывает она редко. Это вполне может что-то да значить, многие склонности имеют побочные эффекты в обычной жизни. Водники купаться любят, огневиков постоянно тянет на возвышенности, подрывники аккуратны, у исследователей всё постоянно разобрано...
А уж сверкающие глаза Тсу в процессе игры ясно указывали, что что-то это должно значить. Конечно, это может быть приятное состояние родом из детства, но они же с дедом не только в азартные игры рубились? Могла бы запомнить что-нибудь другое. Еду, объятия, смех... Что угодно! Но запомнились именно игры.
Поэтому Орочимару оставил в лаборатории теневого клона — следить за текущими проектами, благо там пока рутина, а сам отправился выяснять всё про карты и азартные игры. И не в библиотеку — не было среди книг информации о подобном «позорном» времяпрепровождении, — а на улицы, среди практикующих это развлечение. Выяснять традиции, личные качества, кто выигрывает, кто проигрывает...
А потом... спустя примерно три дня загулов... случайное слово, сказанное неожиданно серьёзно, вызвало в мозгу настоящий взрыв. Разрозненные факты внезапно уложились в прекрасную теорию, объясняющую всё. Вот совсем всё.
Змей сослался на срочные дела и убежал. Руки тряслись, хотелось бегать по потолку и рассказывать каждому о своей гениальной догадке. Это ведь так просто! Почему, почему никто раньше не подумал об этом?! Тсунаде — наследница не Хаширамы, а...
Но надо проверить. Конечно, теория прекрасно укладывается в факты, но, может, это факты неполные?.. Поэтому Орочимару забежал домой, нашёл свиток, кисть, чернила и начал вдохновенно рисовать.
* * *
— Тсу, а Тсу, — произнёс Змей, подкрадываясь к ней из тёмного угла. — А у меня есть теория насчёт твоего направления. Проверим?..
— Что ты имеешь в виду? — химе посмотрела на него донельзя подозрительно, переводя дух. Она только что закончила тренировку и мечтала помыться, поесть и посидеть в тёмном уголочке, но прекрасная округлая попа чуяла приключения.
— Небольшой тест. Я пока не хочу говорить направление, вдруг ничего не получится...
— Небольшой?
— Небольшой.
— Болезненный?
— Совершенно безболезненный, — Змей улыбался так, что копчик поджимался и вопил о подвохе.
— Ну, давай...
— Что здесь нарисовано?
Орочи сунул ей под нос свиток.
— Волк.
— А здесь? — он прокрутил свиток.
— Куница.
— Здесь?
— Птица. Орёл вроде. Это черепаха. Морж. Череп. Бабочка. Не уверена...
— Расскажи все версии.
— Крокодил, а может, ящерица... Сова. Рука. Кацую...
Свиток сворачивался, а Тсунаде со всё возрастающим недоумением перечисляла. Довольная улыбка Змея становилась всё шире.
— Из двадцати рисунков одна ошибка. Красавица!
— Орочимару! Что это значит? — упёрла руки в бока химе.
— Это тест.
— Тест на что?!
— На склонность к фуиндзюцу. На тебя все давят, что ты внучка Хаширамы Сенджу... но как-то все подзабыли, что ты также внучка Узумаки Мито, ху-ху-ху...
Тсунаде замолчала, обдумывая. А потом с сомнением произнесла:
— Но мы уже изучали фуиндзюцу, у меня не было никаких особых успехов.
— Верно. Но, во-первых, у нас у всех троих к этому неплохая склонность. Во-вторых, нас учили как обычных шиноби, не как Узумаки. Отдельные фигуры, их сочетаемость...
— А ты-то откуда знаешь, как учатся Узумаки?
— Так они из этого секрета не делают, — Змей пожал плечами. — С большим количеством тренировок в этой сфере не-Узумаки может достичь схожих успехов. Они воспринимают мир не словами, а полными образами, и могут эти образы записать. А также — прочитать вложенный в рисунок образ. Смотри, — Орочи развернул весь свиток. — Это двадцать рисунков, каждый раз в нём всё меньше портретного сходства. В конце я просто вазюкал кисточкой по бумаге, чётко представляя себе животное. Ты просто посмотри, какая это кракозябра! А ты всё-таки опознала в нём голубя!
Тсунаде моргнула. И правда, действительно вытянутая кракозябра, совсем не похожая на птицу...
