Текст книги "Математик боя (СИ)"

Автор книги: Кровь и Чай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

– Мне хватит двухсот, – улыбнулся Сенсома такой знакомой и теплой улыбкой. – Ладно, пойду к Мито-сама, расскажу об успехах. Не скучайте, учитель.

– Куда я денусь? – хмыкнул ему в спину Мадара. – Но кровать жалко, да… Так и запишем… Стоп! Прицепилось все-таки…

***

– Эй, надо поговорить, – окликнул молодой голос Сенсому, когда тот только вышел из квартала Учих.

Перерожденный обернулся и увидел перед собой парнишку лет десяти-одиннадцати в одеждах красноглазого клана с его же символикой. Он даже когда-то его уже видел – пацан выделялся среди всех мельком виденных Учих своим взглядом – слишком уж пытливый он у него.

– Чего тебе? – бывший учитель никогда не любил грубить людям, но годы постоянных схваток с хулиганами в приюте и на улицах строящейся деревни научили его правильному поведению в такие моменты. – Ты кто вообще такой?

– Меня зовут Джун, – довольно усмехнулся мальчик-Учиха. – И я давно хотел с тобой пообщаться.

– По поводу?..

– Это насчет твоего ученичества у Мадары-самы. Ты же понимаешь, что не достоин этого? – Джун сделал шаг вперед, нависая над более щуплым ребенком. – Зачем ты пользуешься его расположением? Не видишь что ли – он занят. Решает дела клана.

– Это не твое дело, – перерожденный отступил на шаг, но Учиха не отставал. – Лучше отвали от меня.

– Испугался? – несильный толчок в правое плечо. – Не такой смелый, когда рядом нет Мадары-самы? Будешь кричать, или как?

– Или так, – тихо ответил Сенсома и провел отличнейший апперкот аккурат в челюсть незадачливому хулигану!

Тот зашипел, но на ногах устоял, чем заработал удовлетворенную улыбку объекта своих нападок. Было бы скучно, если бы Джун оказался очередным клановым пустословом.

– Ну держись, безродный! – рыкнул парень, активируя Шаринган.

Движения Томуры стали видны четче, в то время как просчет своих движений у Джуна вышел на новый уровень! Он легко подскочил к сироте и обрушил на него град ударов ногами и руками!

Сверху, снизу, с обоих боков, спереди и даже сзади – Учиха наседал отовсюду! Его движения были выверены, а голова холодна, и даже личная неприязнь к Сенсоме сейчас не играла роли. Ему нужно просто победить. Доказать свое превосходство перед этим выскочкой! Хотя бы самому себе…

– Неплохо, – почти незаинтересованно констатировал Томура, пропустив очередной удар. – Но это всего лишь тайдзюцу твоего клана. Второй уровень. Я знал, как с ним бороться еще год назад!

Джун опешил. Сейчас Шаринган перестал так эффективно читать движения Томуры, как это было секундами ранее! Но дело же не в глазах Учихи, точно нет, но… Точно! Хитрый ублюдок постоянно совершает обманные микродвижения, которые Шаринган силится прочитать, дабы предугадать следующий ход противника! Этот Сенсома неплохо осведомлен о Ката клана проклятых глаз…

– Стихия Огня: Техника Огненного Шара! – Джун высоко подпрыгнул и выдохнул большое количество огня прямо в оппонента.

Плевать, что такую заварушку могут обнаружить и плевать, что у него потом будут проблемы! Сейчас главное – выиграть! Чакры у этого мелкого выскочки минимум, он не сможет держать темп битвы хотя бы пять минут. А Джун сможет… И сделает!

– Стихия Земли: Земляная Стена! – перед сиротой выросла преграда, не давшая огню добраться до своей цели.

На пару секунд Учиха потерял противника из виду, но тот сделал большую глупость, когда решил сам выскочить из-за своего укрытия, чтобы плюнуть мелкими камнями в юного гения одного из сильнейших кланов в Конохе!

Джун сделал сальто назад, по пути выдав еще одну технику Огня, дабы отвлечь врага, пока сам приземляется и идет на сближение. Однако, Сенсома даже не стал уклоняться или возводить преграды – он просто принял удар на грудь! От такого Учиха немного притормозил, чего хватило Томуре, чтобы выскочить из-под земли и парой уверенных ударов закончить бой!

– Тебе не достает практики, – утер пот со лба Сенсома. – Но сила есть, а ума не надо, да? Тебе меня не одолеть. Хоть на затылке еще два Шарингана отрасти. Хотя тайдзюцу на приличном уровне – не тренируйся я с Мадарой, и все было бы печально. Или дело тут в силе твоих глаз?.. Ладно, бывай, придурок…

И Томура ушел, оставив поверженного Учиху бессильно лежать на спине и смотреть в небо.

– Черт! – заплакал Джун, ударяя кулаком по земле. – Черт, черт, черт! Чертов Томура!.. Почему я такой слабый?! Почему…

Последний, самый значительный, но не такой уж и великий шажок к получению завершенной стадии Шарингана был пройден. В глазах у юного Учихи закрутилось по три Томое.

***

– Напал на тебя?! – взревел Мадара, когда услышал вечером пересказ дневных событий от ученика. – Этот мальчишка! Да что он себе…

– Все нормально, – перебил его Томура, пожимая плечами. – Я же победил.

Учиха осекся и бессильно махнул рукой. Изу Сенсома не обращал внимания на «мелочи». Проблема в том, что мелочами такие вещи, как нападение почти у самых ворот в клановый квартал, не называют. Но это уж точно не проблема для его ученика! Ему вообще плевать – победил, значит хорошо!

Хотя Джуна победить несложно… Мадара специально устроил жизнь мальчика так, чтобы тот не изучал продвинутые техники клана. Немножко тайдзюцу, немножко Огня – большего от дальнего родственничка и не требовалось. Его главным достоинством все считали Шаринган и прочили мелкому будущее мастера гендзюцу или просто специалиста в клановом додзюцу. На самом деле Мадара растил мальчика на убой – у него достаточно сильная чакра и крепкие и удобные «ниточки» за которые Бог Шиноби мог дергать, плюс – его не жалко.

Хотя Мадаре уже в принципе никого в клане не жалко…

Но нападать на младшего брата?! Этого Учиха не простит!

Той же ночью побитому пацану была назначена встреча. Джун не мог сказать, что шел на нее радостным, ведь тогда бы он соврал. Мальчик боялся того, что может сказать ему великий родственник. И дело даже не в нападении, дело в проигрыше. Настоящий гений клана не должен проигрывать сиротам, знающим пару удобных техник!

Да, Джуну не давали каких-то особых знаний, обещая преподнести их позже, когда тот окончательно разберется с додзюцу, развивающимся у него несоизмеримо быстрее, чем у прочих, но ведь это не значит, что можно принимать поражения так просто?

– Мадара-сама, я… – три Томое четко проявились на красном фоне. – Прошу прощения за поражение…

Мадара стоял пораженный, смотря на «выросший плод». Почти три года были потрачены не напрасно. Мальчик, что стоит сейчас перед ним, ничем не напоминает Изуну, но тот, кто унаследует эти глаза… О, Боже, дай лишь сил дотерпеть и не вырывать их прямо здесь и сейчас! Остался последний шаг. Один ма-а-аленький шажочек. И деревня будет позади, а впереди будет прекрасное будущее для мира и для него с братом…

– Ты… – Бог Шиноби прочистил горло, стараясь сделать голос более уверенным. – Ты все сделал правильно, Джун. Ты пробудил свои глаза. Я горжусь тобой.

Маленький шиноби снова не сдержал слез, но на сей раз это были слезы счастья – Мадара-сама признал его! Он гордится им!

– Завтра же я договорюсь о специальной миссии для тебя. Будь готов. Если ты пройдешь ее с честью, я возьму тебя в ученики.

– ХАЙ! – склонился в глубоком поклоне юный Учиха.

Глава его клана улыбнулся. Совсем скоро…

***

– По новой системе, это будет ранг В, – почесал затылок Ханаяма Учиха – отец Джуна. – Я не слишком понимаю эти буквы и ранги, но… Эта миссия очень важна для тебя, как для шиноби, сын.

Пару дней назад Джун смог пробудить третье Томое в Шарингане. Вся родня была в шоке, да что там – весь клан! Таких гениев «проклятых глаз» уже давно не рождалось. Конечно, и Ханаяма и его жена гордились своим ребенком, но, в то же время, отцу семейства было как-то не по себе… Уж больно хорошо продвигался сын в таком сложном деле, как пробуждение додзюцу, при этом отставая во всех остальных дисциплинах шиноби.

Подозрительно это.

Но в данный конкретный момент Ханаяма был просто счастлив, без всяких подозрений. Его сын получил индивидуальную миссию от деревни, которую ему выбил не кто-нибудь, а сам глава клана Учиха – Мадара-сама! Пусть у главы сейчас не лучшие времена и слегка шаткое положение, его репутация и личная сила заставляют уважать этого шиноби. И часть этого уважения переходит и на Джуна, которого Мадара-сама заметил и выделил в клане. Как же любящему отцу не гордиться такими достижениями ребенка?!

Жена уже собрала вещи в дорогу. Последние наставления были даны. Крепкие объятья и прощальное напутствие-просьба: «Главное – вернись, сын». Широкая улыбка и взмах рукой.

Джун Учиха отправился на свое первое серьезное задание…

– Меня не будет пару-тройку дней, – Мадара надел свою красную броню. – Миссия. После того, как я приду, у нас с тобой будет серьезный разговор, брат.

– Определись, брат, – в тон ему отвечал Сенсома, проходящий мимо по коридору и жующий яблоко. – Ты мне учитель или родственник?

– Это мы и выясним, – тепло улыбнулся Учиха. – Я даже придумал место – тайный храм клана!

– Это который под землей? – уточнил Томура. – А меня пустят? Я там ни разу не был…

– Мы никого не спросим, – пообещал Бог Шиноби, защелкивая последний зажим. – Все, я ушел. Развлекайся без меня и постарайся хорошенько выспаться.

– Постарайся прийти обратно с не надранным задом! – хохотнул младший брат.

Совсем скоро…

***

– «Интересно, и чем он сейчас занимается?» – подумал Сенсома, валяясь в кровати учителя и смотря в потолок. Обычно тот не разрешает в ней спать, но ведь его здесь нет…

– Мадара-сама, что вы?.. – плачет потерянный Джун.

– Испытай отчаяние, – Бог Шиноби делает лицо пострашнее и заносит клинок над головой. – Осознай, что был лишь инструментом! Тебе было суждено родиться без будущего!

– Так и запишем – я хочу сходить с ним на миссию, – выдохнул не заснувший Томура. – Интересно, как он сражается с врагами? Пытается ли он убить их сразу?

– НЕ-Е-Е-ЕТ! – безумно кричит Джун, лишаясь кисти правой руки.

– Шум тебе не поможет, – морщится Учиха, нависая над ним. Нога в утяжеленном ботинке придавливает культю, пробуждая еще большую боль. – Пробуждай Шаринган дальше! Чтобы я забрал его у тебя!

– Нет-нет-нет-нет! – мельтешит Джун, захлебываясь слезами и соплями. – Они мои, только мои! Мои-мои-мои-мои!

– Отдай их мне!

– Наверное пытается… Он ведь лишь со мной такой… мягкий. Нужно будет подколоть его за это. Хотя в последнее время он какой-то задумчивый и даже хмурый. Может быть беспокоится из-за моих недосыпов? Нужно будет вести себя пободрее, когда он вернется.

– Вот черт, – Мадара сплюнул на истерзанный труп мальчишки. – Мангеке не пробудил. Впрочем, этого и так достаточно… Пора отправляться на основное задание.

– И о чем он только хотел поговорить?.. – уже засыпая, бормотал себе под нос перерожденный. – Наверняка глупости какие-нибудь. Брат…

***

Тобирама Сенджу никогда не доверял Мадаре.

Даже когда тот согласился на создание Скрытой Деревни сообща с Хаширамой, младший Сенджу лишь навострил уши еще сильнее – подвох был очевиден.

Но прошло некоторое время, и ничего страшного не случилось. Альбинос постоянно следил за Учихой и его кланом, но те, казалось, совсем забыли о ненависти и теперь жили в мире и гармонии со всей деревней. Даже обычных людей без чакры не задирали! Будто и не Учихи вовсе!

А потом появился Сенсома Томура, изменивший Мадару навсегда.

Мальчик был одарен природой, но направлял свою одаренность совсем не туда, куда должен был. Юнец жаждал битв, в то время как Судьба уготовила ему жизнь исследователя, созидателя, творца… Мадара увидел в нем тень личности своего брата, и Тобирама прекрасно понимал своего врага – многие жесты, манера речи и увлечения – все это в сироте просто фонило Изуной! Иногда беловолосый с трудом сдерживался, чтобы не вдарить по мелкому чем-нибудь убойным. Чисто так – на всякий случай. Вдруг реально Изуна?

Но потом мальчик показал, что походит не только на убитого Тобирамой брата Мадары.

– «Зеркало…» – отрешенно думал альбинос, когда у Судьбы было настроение, и та показывала Томуру с того самого ракурса, с которого он максимально походил на младшего Сенджу. – «Я даже не знаю, как себя с ним вести…»

Поэтому и отдалился максимально далеко, чтобы не «вести» совсем. С замкнутой личностью младшего брата Первого Хокаге это не было проблемой, но… Порой к пацану тянуло. Тогда Сенджу делал «исключения» и позволял сироте работать с собой. Идеи у Сенсомы были что надо – Врата и Печать два ярких тому доказательства.

Мальчик был по-своему обаятелен и интересен. Даже загадочен местами. Ведь ни один ребенок в мире не мог того, что демонстрировал этот гений, выигрывающий в заумные игры у Нара, обыгрывающий на поле боя Мадару и создающий новые техники и идеи для них лучше, чем Тобирама! Парень избран Богами и Демонами.

И от Демонов Тобирама и собирался его защитить – больно уж ценный ресурс для деревни.

То, что Мадара задумал по отношению к Джуну, Сенджу узнал незадолго до назначения последнего на его первую важную миссию. Когда пришло личное прошение от Мадары отправить молодого представителя его клана в одиночку защищать какую-то шишку из окружения окружения и, еще пару раз, окружения Дайме, Тобирама решил понаблюдать.

Схватить Мадару на своих домыслах не получится. Вернее, получилось бы, если бы не чрезмерная, порой, тупость и упрямость старшего брата. Хаширама не любил спешки, несправедливости и еще, почему-то, орехов. Хотя казалось бы – при чем тут орехи?

Предчувствие не обмануло Сенджу, и уже на следующие сутки, после отбытия обоих действующих в представлении Учих, случилось странное – один из них перестал выходить на связь. И у заказчика не появился.

Но, к сожалению, Тобирама слишком поздно вышел на труп невезучего Джуна, лишенный глазных яблок…

***

– Времени у нас маловато, – с порога начал Мадара, жестом указывая следовать за ним. – Как ты спал?

– Очень даже и ничего, – бодро ответил ему Сенсома. – А куда спешим?

– В храм.

До святыни клана красноглазых идти было всего ничего – минут десять быстрой походкой. Внешняя его часть, а точнее – наземная, выглядела как большой жилой дом, в котором, однако, почему-то никто не жил. Тут даже мебель была, но жильцов – никаких. Сам храм находился в подвале дома, и доступ к нему имели немногие: старейшины клана и его глава – все.

И Томура что-то не видел старейшин поблизости.

Главная комната храма оказалась просторным залом с большим исписанным камнем в центре. Письмена были непонятны, как и назначение почти хирургического стола, стоящего, явно, наособицу.

– Ложись на место, – кивок в сторону стола.

– Может все же объяснишь мне все. Брат? – решился, все-таки, перерожденный назвать Бога Шиноби именно так.

Мадара улыбнулся тепло и неожиданно мягко:

– Я все расскажу в гендзюцу.

Мальчик безропотно улегся на стол и так же уверенно посмотрел своему учителю в глаза…

Абсолютно белая комната сменилась простым деревянным домом с внутренним двором в котором сейчас практиковались в тайдзюцу два молодых парня-Учихи. Перерожденный отлично знал этих парней, ведь лично пытался убить одного из них, а у второго учился уже около двух лет.

– Ваши, – он все же обратился на «вы». – Воспоминания?

Мадара, стоящий между ним и двумя братьями в своем боевом облачении, ничего не ответил. Он заговорил лишь когда воспоминание кончилось, являя другое – похороны Изуны.

– Ты был для меня всем… И остаешься, на самом деле. Со смертью Изуны я потерял себя, но ты… Ты вернул его мне. Вернул себя. Подарил. Ты стал моим младшим братом, Сенсома-кун. Тем, кто заменил мне Изуну. Даже Хаширама – ближайший мне, после брата, человек, не смог сделать и половины того, что сделал ты. Ты умен, силен и весел. Все как у него… – Учиха невесело усмехнулся. – Впрочем, у тебя есть и другие качества, не присущие моему младшему… Например – твой счет.

– Не понимаю до конца, – признался Томура, прислушиваясь к себе. – Что там – в реальном мире?

Мадара развернулся и показал ученику зеркало, будто выросшее у него в руке. Из отражения на перерожденного смотрел молодой шатен с длинными «колючими» волосами и правильным, красивым лицом. Этого человека бывший учитель математики уже привык видеть в зеркалах, единственной его особенностью от обычных отражений было…

– Шаринган?

– Сенсома Томура, – Мадара положил свои руки на плечи ребенка. – Я прошу тебя принять силу глаз Учихи Джуна и имя Учихи Изуны и стать моим братом по крови и сути. Я знаю – ты был рожден для этого. Ты был рожден с… этим. Когда ты откроешь свои новые глаза, мир навсегда изменится для тебя. Мы уйдем из деревни и сможем сделать мир лучше, с помощью силы, которую обретем в странствиях. Впереди много битв, ученик, пойдешь ли ты со мной?

Мир гендзюцу смазался, вновь возвращаясь к первоначальной белой комнате. Сенсома смотрел в глаза учителя и видел в них радость, доверие, любовь и… безумие.

– Я не против, если будет весело, но…

– Мадара! – донесся до их ушей крик из внешнего мира.

Гендзюцу главы клана красноглазых пропускало те звуки, которым он позволял проходить, ровно как и ощущения.

– Пора, – Мадара легко тряхнул мальчика. – Пойдем со мной. В новый мир!

Миг, и гендзюцу рассеялось.

– А-А-А-А-А! – тут же закричал Сенсома, хватаясь за глаза и вскакивая с операционного стола только для того, чтобы упасть на пол. – БОЛЬНО!

– Что?! – глава клана Учиха отшатнулся, как от удара. – Не может быть! Ты не мог быть «чистым»! Эти глаза они…

– УЧИТЕЛЬ! ЭТА БОЛЬ… – заходился в крике ученик.

Мадара стоял и с открытым ртом наблюдал за одним из самых редких феноменов в мире шиноби – полное непринятие Шарингана. Клан Учиха уже давно распускает слухи о том, что шиноби, не являющиеся членами клана, попросту не смогут использовать их додзюцу, и у них даже были примеры. Но эти примеры были лишь редчайшими исключениями из правил – основная масса людей смогла бы использовать чужой Шаринган, пусть и с ограничениями.

А Сенсома оказался в том легендарно невезучем проценте людей, которые просто не могут принять силу проклятого клана…

Выявить эту особенность чрезвычайно трудно – для этого нужно быть либо первоклассным ирьенином, точно знающим, что искать, или же мастером в фуиндзюцу, тоже делающим специальные проверки. Мадара не был ни тем, ни другим и не смог бы воспользоваться сторонней помощью, ведь соглядатаи Тобирамы и, например, Мито, сдадут его планы с потрохами, и тогда их будет невозможно исполнить.

Да и кто бы вообще мог подумать, что у ИЗУНЫ будет этот недостаток?!

– Это какая-то шутка, – шептал Мадара, бессильно смотря на страдающего сироту. – Ты же не можешь быть «чистым»! Ты же такой же проклятый, как и я! Изуна!

Очки-подарок, снятые перед операцией, хрустнули в кулаке у Бога Шиноби.

– Я Сенсома… учитель… – прохрипел ребенок, свернувшись калачиком, полным боли. – Мадара… брат…

За пару мгновений перед Мадарой пролетели годы, проведенные вместе с Сенсомой… И, опираясь на то, что он знает сейчас, глава клана Учиха может сказать точно – это не его младший брат. Самозванец! Подделка! Все это время он не был Изуной! Он был Сенсомой!

– Учиха! – донеслось яростное с улицы. Голос было не спутать – альбинос.

– Мадара! – вторил ему его брат.

– Учитель… – хрипел почти умерший от боли ребенок.

Тело работает на автомате – рука достает кунай, а ноги в мгновение ока доставляют Мадару к бывшему ученику. Кунай у горла – мальчик должен чувствовать, как сталь холодит кожу. Один надрез… Всего лишь надавить посильнее…

– Не могу!.. – всхлипнул Бог Шиноби и отбросил железку в сторону! Он бросил последний взгляд на того, кого обучал так долго и тщательно, и сложил печати…

– Чертов кусок дерьма! – откашлялся Тобирама, понимая, что Учиха уже ушел, пробив себе путь под землей.

Храм красноглазого клана оказался осквернен, а у бетонной таблички в крови лежал мальчик, которому скоро должно исполниться десять лет и тихо скулил от боли. Его учитель оказался психом, предавшим ученика и сбежавшим из деревни. Мадара Учиха отобрал не только зрение, он отобрал у перерожденного душу…

– Нужно бежать в погоню! – воскликнул Хокаге.

– Время упущено, – мрачно ответил ему брат, осматривая помещение на предмет ловушек и прочего. – Он ушел.

– Тогда…

– Тогда надо тут убраться, – Тобирама перебил Хашираму и подошел к мальчику, доставая кунай. – Малодушный ублюдок даже не добил юнца. Жаль. Парень мог вырасти достойным шиноби…

– Стой, Тобирама! – старший брат вклинился между ребенком и альбиносом. – Мы же можем спасти его!

– Что толку? Он совершил ошибку, поверив Мадаре, и теперь расплатился за нее зрением. Глаза все равно придется вырезать – они убьют его. Да и психическое состояние…

– Это и наша ошибка тоже! – упрямо мотнул головой Первый Хокаге, начав аккуратно удалять опасные глаза из глазниц мальчика. – Мы тоже доверились… доверились ему, думая, что он удержит Мадару.

Беловолосый Сенджу ничего не ответил, угрюмо смотря на полумертвого мальца и его разбитые очки, валяющиеся неподалеку.

– Мадара Учиха… – прошипел он.

Комментарий к Шаринган.

Тимур Егорсанович К

Даниил Алексеевич Б.

Саркис Гургенович К.

Алексей Владимирович Б.

Виктор Альбертович Б.

(если кого-то не упомянул – пните меня в ЛС, обязательно сделаю это в прошлой главе – простите, иногда такая инфа теряется или я ее приписываю Бьякугану)

Сим приятнейшим людям моя отдельная благодарность за спонсирование фанфика. Я вам очень признателен.

Как и обещал – сюжетный поворот. Подробнее о “чистых” будет в след главе, так что если не понятно – просто подождите. Знаю, многим не понравится такой вот сюжетный ход, но извините – я художник, я накурен (нет).

Если вам показалось что-то нелогичным – пишите, обсудим, и, может быть, я даже изменю этот момент в угоду логике. Все зависит от вас, вашей внимательности и адекватности.

Всем приятного чтения и хорошего дня) Пожалеем Сенсому…

========== Серые краски. ==========

– Очнулся, Сенсома-кун? – довольно поинтересовался кто-то голосом Первого Хокаге.

– Да, – спокойно ответил перерожденный, находясь в полной тьме. – Хаширама-сама, скажите, это же был не сон?

Мужчина, судя по звукам, находящийся справа от кровати Томуры, заворочался и, кажется, почесал в затылке.

– Боюсь… что совсем не сон. Что ты помнишь, Сенсома-кун?

Мальчик вздохнул и шумно выдохнул, почти сквозь зубы, вспоминая события, предшествующие его пробуждению здесь. Было довольно трудно справиться с эмоциями, ибо они были слишком уж отрицательными, негативными, а бывший учитель математики редко испытывал этот спектр чувств в этом мире.

До откровенного предательства Мадары – человека, которого Сенсома считал старшим другом, учителем, товарищем и даже братом, перерожденный относился к этому миру как к забавной игре, в которую ему выпал шанс поиграть. У него даже складывалось порой ощущение, что все вокруг – плод его воображения, созданный умирающим мозгом под влиянием адреналина или чего-то подобного. И пусть Томура понимал, что это чувство ложное, но отношение к этой жизни было менее… серьезным.

До этого момента.

– Я помню все, – впервые в этой жизни, Сенсоме пришлось приложить усилия к тому, чтобы его голос не дрогнул.

– Вот как… – тихо потянул Хаширама. – Пожалуй, это плохо…

Наступило молчание, в ходе которого ребенок пытался понять, что делает Хокаге так близко от него, все время отвлекаясь на воспоминания и душевные терзания. Мадара не должен был так поступить! Конечно, он был немного одержимым воспоминаниями о младшем брате, и для Томуры не было секретом то, что великий Учиха видит в нем тень любимого родича, но ТАКОГО исхода их отношений он даже и представить не мог! И Мадара, вероятно, тоже…

– Скажите, Хокаге-сама, – разрушил затянувшееся молчание ребенок. – Почему Мадара-сен… Почему меня назвали «чистым»?

Сенджу рассмеялся так, что было понятно – ему неловко отвечать на этот вопрос, как и вообще говорить с Сенсомой.

– Это довольно редкий термин, – все же начал он. – Во времена клановых войн очень многие хотели заполучить себе глаза клана Учиха. Конечно, великий клан не мог этого допустить, так что придумывал различные сказки и ужасы о своем додзюцу. Со временем все пришло к тому, что Учиха начали называть проклятым кланом, ведь многие слухи, ходящие об их глазах, открыто говорили о проклятьях и несчастьях, падающих на головы тех, кто решится завладеть запретной силой. Но слухи – ничто без фактов, и Учиха нашли и их. Одни из самых сведущих в этом деле шиноби смогли найти людей, чьи тела просто не могли принять их глаза. Обычный человек или шиноби смог бы ужиться с Шаринганом, хотя и с большущими ограничениями, но конкретно эти люди… Пересадка «проклятых» глаз вызывала у них…

– Чудовищную боль, – закончил за него Сенсома.

– Как и у тебя, – судя по голосу, Сенджу скорчил кислую мину. – Таких людей стали называть «чистыми» из-за того, что они не являются «проклятыми» и, соответственно, не могут использовать силу проклятого клана. Спустя годы, конечно, правда об этом раскрылась, и слухи о Шарингане и проклятии развеялись. Раньше всех людей называли «чистыми», а теперь – только тех, кто действительно совсем не может принять додзюцу Учиха.

– А другие кеккей генкай?

– Не знаю. Хьюга никогда не расскажут о подобных экспериментах внутри их клана, а других великих додзюцу в реальности и нет. Что же до обычных улучшенных геномов, то в телах «чистых» они приживаются как и в любых других. Кстати клан Томура… – Хокаге осекся.

– Расскажите пожалуйста, – спокойно попросил последний из маленького и непримечательного клана.

– Твой клан, в последнем поколении, обладал огромным процентом «чистых» на общую численность. Можно даже сказать, что это – ваш кеккей генкай…

– И Мадара об этом не вспомнил…

Вновь молчание, и вновь мысли лезут в голову, грозя, если не взорвать ее изнутри, то уж с ума свести точно. У бывшего Бога шиноби была превосходная память, и он не мог забыть или не вспомнить нечто, столь важное для ученика и себя. Он мог лишь не захотеть вспомнить.

Чертов псих…

– Но мой клан… – вдруг спохватился Сенсома.

– Насколько мне известно – твоих родичей наняли, чтобы украсть Шаринганы у Учиха, – все же поделился информацией Хокаге. – Так как Томура были «чистыми» можно было не волноваться, что они используют глаза в своих целях. Добились ли они цели или нет, я не знаю, но тот факт, что они перешли дорогу Мадаре, очевиден.

– И как он мог не догадаться меня проверить?.. – застонал перерожденный. – Он же не идиот…

– Он не идиот, – согласился Хаширама. – И я думаю, что… Что Мадара в глубине души хотел, чтобы ты не был Изуной. Он хотел отпустить своего брата, но, в то же время, безумно боялся остаться один. Возможно он болен, и его больной мозг видел все по-иному, но… Мне кажется, что Мадара специально оставил для себя шанс на ошибку, чтобы окончательно распрощаться с Изуной. В любом случае – ты оказался его инструментом. Мне жаль.

Тон Бога Шиноби не оставлял сомнений – ему действительно очень жаль. Более того, судя по всему – Сенджу чувствовал вину перед мальчиком, что последнему оказалось крайне не понятно.

– Хаширама-сама, почему вы здесь? – наконец решил уточнить он. – Разве пост Хокаге не требует вашего времени?

– Аха… – невесело рассмеялся Первый. – Как ты думаешь, где мы?

– В больнице? – догадался Сенсома.

– Ага. И я тут лежу на такой же койке, что и ты…

– Но почему?! – изумился перерожденный.

– Понимаешь, Шаринган… Чакра глаз, которые Мадара решил тебе пересадить, воздействовала на твой мозг и тело. Разрушала их. Ты бы не выжил, если бы рядом не оказался я. Каким-то образом, моя естественная регенерация выше, чем у обычных людей. Короче говоря – чтобы ты выжил, мне пришлось стать донором крови для тебя.

Томура ошарашенно повернулся туда, где, судя по звуку, лежал Бог Шиноби.

– Вы хотите сказать, что…

– Я лежу тут с тобой уже вторые сутки, Сенсома-кун, – тепло улыбнулся Хаширама.

И вновь молчание поглотило небольшую палату, рассчитанную на одного пациента, а не на двух. Сенджу не врал мальчику – только кровь Хокаге могла спасти ребенка, и он добровольно вызвался поделиться ею. Младший брат был против, и даже Мито была против, но упрямый Хаширама не собирался отступать. И не отступил до самого конца.

– Спасибо, – тихо выдавил из себя Сенсома. – Но… почему?..

– Почему я пошел на это? – улыбнулся Хокаге и, дождавшись кивка, пояснил. – На самом деле – это моя вина. Я возложил на твои плечи тяжелейший груз. Когда Коноха только строилась, Мадара был сам не свой. Он кипел идеями и здоровым энтузиазмом, изредка скорбя о своей утрате и лишь немного погружаясь во тьму. Ненадолго – всего пара-тройка минут в день, но уже тогда я понял – он не уживется в деревне. И тогда пришел ты – мальчик-сирота из клана, когда-то вырезанного самим Мадарой. Когда вы начали общаться, я был удивлен, когда он взял тебя в ученики, я был ошарашен, а когда прошло больше времени, я успокоился. В компании с тобой Мадара расцветал, снова становясь тем самым мальчишкой, которого я встретил давным-давно. Он жил и дышал полной грудью, прилагая все усилия к тому, чтобы сделать тебя настоящим шиноби. Признаться… я даже завидовал тебе. Тогда я возложил ответственность за него на тебя. Посчитал, что ты справишься. Удержишь его от полного падения во тьму. И тем самым я подставил тебя… – Хокаге положил свою ладонь на плечо мальчика. – Прости меня, Сенсома-кун.

Откровенность и раскаяние – вот, что продемонстрировал Первый ученику своего бывшего друга. Сенджу никогда не был слабаком или идиотом (пусть некоторые считали по-другому), и он всегда отвечал за проступки, иногда даже не за свои. Хотя ситуацию, которая произошла с Сенсомой, он считал именно своим проступком.

– К тому же, – уже пободрее добавил Хокаге. – Ты – шиноби Деревни Скрытой в Листе! Как лидер деревни, я обязан тебя защищать!

– Шиноби без глаз?.. – горько усмехнулся Томура в ответ. – Не смешите, Хаширама-сама.

– Это поправимо, – в палату зашел Тобирама. – Раз ты уже достаточно окреп, чтобы вести такие длинные диалоги, тебя можно выписывать. Кровь Хаширамы сделает все остальное.

– А что дальше? Дадите мне способ сражаться без глаз?

– Я дам тебе глаза.

***

Тобирама не хотел оставлять мальчика в живых тогда. Он прекрасно понимал – будь ребенок хоть тысячу раз шиноби Конохи, он не стоит того, чтобы Хаширама делился с ним своей кровью. Шансы мизерные, да и страховка была не слабая, но клан Сенджу боялся пробуждения Мокутона у ребенка без семьи. Брать сироту под опеку? Увольте.

Кровь Хаширамы – ресурс гораздо более ценный, чем один маленький создатель двух запрещенных техник S-ранга.

Но старшему брату было плевать…

Он всегда имел особое отношение ко всему, связанному с Мадарой. Сначала Учихи, с которыми Сенджу долго пытались заключить мир, потом Коноха, бывшая некогда обычной детской мечтой будущих Богов Шиноби, а после и Сенсома Томура, ставший учеником Мадары и заменивший ему брата.