Текст книги "Математик боя (СИ)"

Автор книги: Кровь и Чай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Почему бы и нет? – Сенсома на миг почувствовал себя евреем. Хитрым таким. – Пойдемте, Мадара-сама.

***

Через неделю Мадара Учиха справился со всей своей неловкостью по отношению к Сенсоме. Они много разговаривали, делились мыслями и вообще очень быстро сошлись. Хашираму это немного пугало, Тобираму настораживало, а Шикогеру было пофиг. Не станет же Бог Шиноби вредить сироте? Да еще и ходя с ним с таким потерянным, поначалу, лицом.

Началось все, конечно же, с неловких извинений, по типу: «За родителей – прости. Они были не правы, когда… Впрочем, это не оправдывает убийства, но… В общем – прости.». Даже такой жест доброй воли со стороны Учихи уже воспринимался всеми окружающими как нечто удивительное. А уж реакция Сенсомы, будто просто записавшего эти слова в свой внутренний блокнот и забывшего их, была просто ошеломительна.

Далее уже сам мальчик начал искать точки соприкосновения, почти перестав встречаться со своими друзьями из Ино-Шика-Чо. Он бы и не знал, как подступиться к Богу Шиноби, если бы случайно не завел разговор о его младшем брате.

И понеслась.

Конечно, по долгу службы прошлой жизни, Сенсома прекрасно знал о взаимоотношениях братьев, их скрытой братской любви друг к другу и том, как они любят хвастаться своим близким родичем. Но то, что Мадара так сильно переживает смерть младшего, его удивило. Мир убийц же, вроде как… Хотя постойте: общая деревня, дружба с детства и перемирие между кланами… Все понятно – дети.

Из общения с Учихой учитель вынес один важный для себя факт – взрослые шиноби Сенгоку Джидай оставались детьми в душе. Что Шикогеру, что Хаширама, что Мадара. Они не могли как следует насладиться своим детством, так что оно растянулось на всю их жизнь. Идеализм, глупые мечты и серьезные душевные терзания…

На фоне остальных, Тобирама смотрелся самым взрослым человеком в мире шиноби. В обычном мире все было привычно для обвыкшегося с местными реалиями бывшего учителя, так что на него смотреть не стоило.

Наговорившись про Изуну, Сенсоме удалось перевести последующие беседы в нужное ему русло, а именно – сражения.

Мадара Учиха смущался так же, как и Шикокура, рассказывая о своих подвигах на поле боя, пока Сенсома взирал на него счастливыми и восторженными глазами. Мальчику нравилось слушать про битвы. Иногда он бурчал под нос что-то типа: «Так и запишем…» и начинал вполголоса рассуждать, как бы смог выбраться из той или иной ситуации.

Главу клана красноглазых немного шокировало такое поведение ребенка, особенно тем, что его младший брат был почти таким же.

– Я видел это в его глазах.

Родственные души. Именно это определение смог подвести к реальности вспыльчивый и серьезный Мадара, несколько робеющий в присутствии этого мальца. Вина за смерть его родителей только усиливала робость, а уж всепрощение, исходящее от Сенсомы и безразличие ко всему, не касающемуся битв, просто поражало!

Впрочем, последнее было очень близко легендарному Учихе.

– Ты, что? – подчеркнуто спокойно спросил Шикогеру, когда Мадара высказал ему свои требования в новопостроенном квартале клана Нара.

– Я хочу взять его в ученики, – сложил руки на груди Учиха. – Сенсома Томура будет обучаться мной лично.

– И что же такого удивительного нашел глава клана Учиха в моем воспитаннике?

В комнате воцарилось молчание, такое, что главы кланов слышали, как за стенками играет ребятня. Изредка до их ушей доходил голос Сенсомы. Мадара медлил с ответом, а Шикогеру, несколько сбитый с толку напором Бога Шиноби, ждал его ответа.

– Я нашел в нем память о моем младшем брате, – максимально честно решил ответить Учиха. – Изуна и мальчик… Они очень похожи. Именно поэтому я собираюсь взять его в ученики. К тому же, судя по всему, он будет неплохим шиноби, если его научить.

– Это немного странно, – осторожно подбирая слова, ответил глава Нара. – Я не собираюсь вмешиваться в твою личную жизнь, но… Ты вообще знаешь о потенциале Сенсомы как шиноби?

– Что не так?

Шикогеру вздохнул и поднялся. Пройдя к своему рабочему шкафу, он выудил оттуда одну неприметную тонкую папочку и вручил Учихе:

– Читай. Возможно, после этого ты передумаешь брать его в ученики.

Мадара нетерпеливо погрузился в чтение, недоверчиво хмыкая себе под нос, явно не доверяя Нара. Однако, когда он дочитал документ, его лицо приобрело растерянное и разбитое выражение, как лицо ребенка, у которого отобрали игрушку.

– Но как же так?.. – спросил он в никуда. – У Изуны же всегда было отлично с чакрой.

Шикогеру благоразумно сделал вид, что ничего не услышал. Учиха и сам понял свою оплошность, но не смутился, как при Сенсоме, а озлобился:

– Меня это не остановит. Я все еще хочу взять его в ученики.

– Ну, – глава Нара развел руками. – Если честно, то учитель из меня никакой, если не считать моих детей. Клановым техникам я Сенсому учить не могу – меня загрызут. Так что, ты сможешь его забрать, – он усмехнулся, глядя как просветлело лицо молодого главы. – Хотел бы я сказать…

Мадара чернеет лицом, а Шикогеру преспокойно стучит по деревянной стенке ровно четыре раза. Очевидно, что эти стуки слышны снаружи, так что Учиха не удивляется, когда в комнату без предупреждения заходит мальчик в очках.

– Сенсома, что скажешь? – начал Нара. – Мадара-сан предлагает мне взять тебя в ученики.

– Вы же знаете о моей проблеме? – немного удивленно спросил ребенок, из чего Учиха сделал вывод, что тот и не подозревал о его планах.

Мадара молча кивнул, хмуро осматривая дитя. Крепкое гибкое тело, неплохое лицо, немного смазанное очками, каштановые волосы и яркие голубые глаза. Как шиноби, он не безнадежен. Но он будет слаб, если не придумает что-то со своим количеством чакры. Мадара поможет ему придумать. В память о брате.

– Ну-у-у… вы ужасный учитель, Шикогеру-сан, – серьезно потянул пацан, смотря в потолок. Мадара и Шикогеру лишь усмехнулись, узнавая своего подопечного. – К тому же, клановые техники мне в руки не попадут, так что и учить вам меня особо нечему.

– Мадаре тоже, – как бы невзначай заметил Нара.

– Техники Огня… – взгляд холодных, расчетливых детских-взрослых глаз упал на вздрогнувшего Учиху. – Не подходят. Шаринган – не подходит. Ката Учих – пролетает, но… Шаринган позволяет копировать техники. Сколько вы знаете техник Земли, Мадара-сама?

– Такое чувство, будто это не тебе предложили стать учеником Бога Шиноби, – проворчал Мадара, вставая. – Девять. Сама стихия получается у меня плохо. В любом случае – это больше, чем тебе может дать он, – кивок в сторону Шикогеру. – Уверен, я найду, чему тебя научить.

– Я согласен, Мадара-сама, – улыбнулся Сенсома, понимая, что выбора-то большого нет. – Но жить-то я по прежнему буду здесь?

– Живи где хочешь, – хмыкнул Мадара и вышел из комнаты.

– Поддерживаю, – Шикогеру откинулся на пол. – Мой дом всегда открыт для тебя, Сенсома.

Учитель в теле мальчика улыбнулся. Наконец-то, к семи годам, начнется его настоящее обучение боям.

А там и до самих сражений недалеко…

***

На следующий день, Мадара повел своего новоиспеченного ученика… нет, не на тренировку. Для начала Учиха решил выяснить все о теле и разуме Сенсомы у профессионалов, которыми являлись так им нелюбимые Узумаки. А единственная знакомая Узумаки Мадары, живущая в Конохе, находилась в резиденции Хокаге и являлась его женой.

– Мито расскажет тебе больше, чем Яманака, – объяснял он ученику, с любопытством осматривающему обстановку в доме главы деревни.

– Не знал, что вы ладите с Узумаки, – отозвался тот.

– Мы не ладим, – процедил Мадара, уже увидевший улыбающегося Хашираму и его жену, как всегда сохраняющую самое безобидное и милое лицо на свете, когда она видела главу Учих.

– Хей, Мадара, рад тебя видеть! – Сенджу сразу полез ручкаться с другом детства. – Не знал, что ты найдешь себе ученика! Да еще и так быстро! Да еще и… такого!

Восторг Бога Шиноби был столь силен, сколь сильна была безысходность на лице у его тезки по прозвищам. Впрочем, ради памяти о младшем брате, последний мог терпеть и не такое.

А, например, Мито…

– Рада, что ты зашел к нам, Мадара-чан, – мило улыбнулась бывшая Узумаки, сохраняя вселенский холод в глазах. – Дорогой, твой брат ждет, как и дела Хокаге. Доверь Мадару-чан мне.

– Хах, ладно, – простодушно улыбнулся жене Первый, в упор невидящий жажды крови, сгустившейся между этими двумя. – Удачной проверки! Не плошай, Сенсома-кун!

– Он поразительно слеп к ненависти своих близких, – констатировал факт мальчик, когда Хокаге ушел. – Но с людьми сходится быстро.

– О да, – Мито улыбнулась и ему, но уже с интересом в глазах. – Даже с такими дерьмовыми, как Мадара-чан. Что ты сделал, чтобы он выбрал тебя учеником? Убивал девственниц, используя конечности их родителей как дубинки?

– Он же ребенок! – вызверился, наконец, Мадара, чем вызвал нешуточное удивление у Узумаки.

– Заступился, – она притворно поднесла ладонь ко рту. – Мальчик, беги от него. Вполне возможно, что он захочет тебя… Кхм… Ты знаешь слово «секс»?

– Знаю, – рассмеялся учитель в детском теле, засчитывая женщине подкол. – Не бойтесь, я не убивал девственниц. Пока. Мадара-сама учит меня, потому что я пытался прикончить его брата, когда мне было два.

– Просто так? – скрыла изумление Узумаки.

– О нет, для начала они вырезали мою семью, – в тон ее подколкам издевался ребенок.

Причем Мадара так и не понял, издевался ли он над ним, или же просто отвечал Мито для защиты учителя? Впрочем, Изуна на его месте сделал бы что-то подобное. И еще записку с «пни меня» бы прикрепил.

Узумаки и Томура разговорились. Мито филигранно вырисовывала на теле ребенка фуин, тот филигранно вел с ней пикировку, а Мадара филигранно (хоть и кипя от злобы) старался не замечать ведра грязи, выливаемые «Мито-сан» на него. В конце концов, процедуры были окончены.

– Ладно, Сенсома-кун, пока подождите в доме, – Мито отряхнула руки. – Можете выйти на площадку, я вам разрешаю. Только постарайся не затоптать мои цветы. Мадара-то-чан понятно – этот вообще не в курсе, что есть слово «прекрасное», но ты-то меня понимаешь?

– Я очень сильно постараюсь не навредить вашим растениям и не дать Мадаре-сама сделать этого, – серьезно ответил ей мальчик, поправляя очки.

– Чудно. Ждите.

И она ушла, оставив их на пороге дома.

– Это так давно ведь, да? – спросил, как бы между делом, Сенсома, идя во внутренний двор, куда их пустила хозяйка.

– Я как-то отрезал ей… кхм… – Мадара покраснел.

– Да-да, учитель, – Сенсома ухмыльнулся и весь обратился в слух.

– В общем… в бою со мной, она однажды потеряла женскую атрибутику, – нашелся серьезный Учиха, явно переживая этот момент в голове.

– Переднюю, заднюю? – деловито уточнил его новоиспеченный ученик.

– Все, – сухо ответил Мадара тоном, ясно дающим понять, что разговор об этом окончен, и выдвинулся вперед.

«Площадка», как ее назвала Мито, оказалась большим полем с песком, по краям которого были рассажены какие-то растения. Сенсома даже узнал парочку цветов, но остальные были ему не знакомы. Повертевшись около одного из «незнакомцев», мальчик узнал, что песок есть лишь в середине двора, а по бокам лежит нормальный плодородный чернозем. Информация была такой себе по полезности, но хоть что-то.

– А где любимые цветы Мито-сама? – обернулся мальчик к учителю. Тот самозабвенно вытаптывал какой-то кустик с россыпью синих маленьких цветков на фоне темных листьев, шипя себе что-то под нос. – А-а-а… Ну да, и впрямь красивые…

Через несколько минут, маленькая месть главы клана Учиха была окончена. Сенсома не заблуждался насчет своего нового учителя – в обычной ситуации он бы накинулся на Узумаки с кулаками, но, во-первых – рядом был Хаширама, а во-вторых – видимо Мадара и правда решил сделать из перерожденного шиноби. Такой расклад его устраивал…

– Чем ты любишь заниматься в свободное время? – между делом спросил Сенсому Учиха, вытирая обувь о песок.

– Я люблю играть в шахматы, – загнул палец тот.

– Это что-то типа сеги? – выгнул бровь Мадара. – Неплохое увлечение, особенно для жизни у клана Нара. А что-то еще есть?

Мальчик впервые замялся и даже обернулся в пол оборота, явно стараясь скрыть свою неуверенность. Он снял очки и задумчиво перебирал пальцами по ним.

– Я люблю, – вздохнул он. – Только не смейтесь. Я люблю драться.

Легендарный Учиха, думавший, что малец никогда больше его не поразит, оказался поражен вновь. Конечно, его интерес к битвам намекал, но чтобы так, в открытую… Мадара даже на секунду активировал Вечный Мангеке Шаринган, в надежде увидеть чакру Изуны под умелым хенге, или, на худой конец, его реинкарнацию.

Увы, Шаринган ничего не показал.

– Эт-то… – он запнулся. – Это очень редкое увлечение…

– Считаете его ненормальным? – спокойно спросил Сенсома, явно привыкший к такому отношению.

– Ха, – Мадара усмехнулся и оскалился, хищно глядя на маленькую детскую фигурку. – Давай проведем спарринг как учитель и ученик. Прямо тут. Ты ведь любишь танцевать?

– Не совсем понимаю о чем вы, – мальчишка вприпрыжку бросился к мужчине. – Но всеми руками «за»!

Богу Шиноби не пристало драться с семилетними детьми, которым даже до нормальных шиноби не дорасти, но Учихе было плевать на это. Именно здесь и сейчас раскроется потенциал Сенсомы как бойца. И как тени его младшего брата…

Последнему из слабенького и малочисленного клана Томура было понятно, что выстоять против легендарного шиноби ему не суждено, но когда еще появится возможность схлестнуться с противником, которого ты просто ни за что не сможешь одолеть? Дети клановых шиноби и просто взрослые ребята не вызывали в нем больше радости. А вот Мадара Учиха на роль противника подходил идеально.

– Начинаем обучение, – размял шею учитель, активируя свой шаринган. – Проверка первая – тайдзюцу.

Шаринган дает пользователю заоблачные рефлексы, предугадывание движений, чтение техник и многое многое другое, но Мадара включил свои глаза лишь для того, чтобы было легче себя ослабить. Без них будет тяжелее поддаваться, ибо тренированное тело просто будет реагировать на внешний раздражитель и приложит мальчишку с первого удара. Чакрой тело напитывать тоже нет смысла.

Сенсома же, наоборот, напитал свое тело до предела, разгоняясь по всем параметрам. Сейчас он по силе может сравняться с обычным мужиком лет тридцати – самый пик силы обывателей. Не бог весть что для шиноби, но для человека из России двадцать первого века в семилетнем теле – ощутимый плюс.

Мальчик встал в стойку из муай-тай и подскочил к Мадаре. Тот был готов и легко парировал атаки ребенка, попутно нанося свои мелкие и обидные тычки, пинки и похлопывания по спине. Сенсома их терпел, не смея возмущаться, и методично атаковал противника с помощью рук и ног.

Спустя минуту, Мадара только разогрелся и стал терять интерес к ученику, и тот сменил стойку.

Удары из бокса привнесли динамики в их сражение, ибо теперь Сенсома больше передвигался, не утруждая себя ударами ног. Учиха скакал вокруг него, постепенно привыкая к новому стилю.

Карате до Мадары дошло быстрее, чем до этого бокс. С мощным выпадом ноги прямо в ухо темноволосому.

Нога была заблокирована, но ее хозяин и не думал останавливаться, прыгая второй и несильно, но ощутимо, ударяя ею по плечу учителя. Тот хмыкнул. Задел.

Спустя еще пять минут, перерожденный сменил все стойки, которые знал, и некоторые даже по два раза. Мадара стал скучать, а потому вовсю принялся «учить».

– Первое правило шиноби – не подставлять спину! – серьезно прогремел он, ловким ужом пропуская удар с правой и оказываясь в тылу. – Враг может в нее ударить!

Пинок под зад в полной мере раскрыл Сенсоме потенциал атак со спины.

– «Сейчас он спокоен», – холодно думал перерожденный. – «Расслаблен и думает, что я уже все показал. После каждой моей и своей атаки он подпрыгивает… Поправка – он подпрыгивает лишь при тех движениях, которые не достигли цели. Если я ударю наотмашь…» – мальчик пригнулся, после обманного движения, и крутанул мощную подножку, которая должна была сбить Учиху с ног. – «Он перепрыгнул атаку. Уворачивается в воздухе. Пока он подпрыгивает, я могу его подловить. В прыжке высоту уже не изменишь…»

Будто пробудив второе дыхание, мальчишка с хеканьем начал молотить мужчину кулаками, считая про себя прыжки, их высоту и длительность нахождения тела в воздухе.

Мадара уже хотел было остановить этот скучный танец, как малец неожиданно ускорился, во время его очередного подпрыгивания и схватил шиноби за ногу!

Хватка была настолько крепкой, что Учиха непроизвольно прогнал чакру по телу, вырывая конечность из захвата!

– Такой себе трофей, – Сенсома покачал перед своим носом левый сапог Бога Шиноби.

– Гордись, – рассмеялся Мадара. – Будь ты постарше, а этот бой – настоящим, и это могла бы быть вся моя нога!

После фразы улыбка тут же слетела с его лица, а голая нога собрала горку песка и швырнула в Сенсому. Можно было и одетой, конечно, но с пальцами удобнее распылить песок по площади, чтобы было труднее увернуться.

Бывший учитель, как приверженец традиционных «вульгарных драк», часто задумывался о таком приеме, как песок в глаза, так что и способы противодействия имел… Самый сложный в исполнении, но и самый эффективный он и решил применить. Его сложность была в том, чтобы грамотно оценить противника до этого. Если бой только начался – этот ход бесполезен.

– «Он не ударит меня напрямую, это будет скучно», – думал перерожденный, смело закрывая глаза и шагая прямо на летящий песок. – «Со спины тоже уже как-то не очень… Из-под земли навряд ли. По бокам – скучно. Воздух…»

Мадара наблюдал, как смелый малый решил просто закрыть глаза. Потом он сделал большую глупость, просто ринувшись без зрения прямо к нему. Тогда Учиха решил поставить жирную точку на этом спарринге, тем более, что за ними уже кто-то наблюдает.

Мальчик неплохо себя показал, но уж удара сверху всем телом он не ожидает.

Когда Мадара почти приземлился на ребенка, тот внезапно пригнулся и сделал кувырок через себя, мгновенно разорвав дистанцию для того, чтобы через секунду метнуть песок прямо в лицо Учихе!

– «Он что, понял принцип Первого Томое?» – мелькнула быстрая мысль, а потом легендарный воин начал использовать стиль Второго Томое.

С этим у ребенка возникла проблема, да и запыхался он уже. Так что когда Мадара краем глаза увидел наблюдающего за ними Хашираму, он лишь крикнул, не отвлекаясь:

– Подожди немного, Хаширама!

Но юный Сенсома и тут удивил Учиху, мгновенно остановившись прямо посередине атаки противника, буквально всем телом подставляясь под сокрушительный удар ноги Бога Шиноби. Тот, конечно же, не дал ноге долететь.

– Можно заканчивать, я не против, – тяжело дыша сказал малец. – Вы победили меня, усовершенствовав стиль прямо в середине боя.

– Это всего лишь более продвинутая форма первого, – немного офигевшим голосом ответил Мадара. – Всего их три. С первым ты справился сам. Я такого никогда не видел…

– Хех. Наш бой еще не окончен, – усмехнулся Сенсома, явно намекая на «следующий раз».

– Надеюсь что так, – улыбнулся в ответ Учиха и повернулся к старому другу, деактивируя Шаринган. – Ну чего там?

Секунда! Тело Сенсомы было готово к этому движению, и именно ради него и задумывался трюк с остановкой боя, но ведь учитель сам сказал, что надеется на то, что бой не окончен! А первое правило шиноби…

– Не подставлять спину, верно? – спросил… Мадара, перехватив ногу ученика. – Отлично. Ты усвоил урок. Тебе бы удалось меня ударить, но ты открыл Шарингану свою первую хитрость. Ты ведь с самого начала боя двигался чуть медленнее возможного?

– Именно так, – уселся на песок кислый Сенсома. – Ваши глаза действительно сильны…

– Не будь у меня их, и ты бы победил, – серьезно кивнул Мадара и направился к Хокаге. Отойдя на достаточное расстояние, он пробурчал еле слышно. – Но ты рожден без них, и это единственное крупное отличие…

Комментарий к Признание и призвание.

И-и-и-и первая боевка! И немножко шуточек от автора! И вообще – глава!

Прошу любить и не жаловаться – некоторое время наш удалой математик будет считать уравнения в компании со вспыльчивым Креолом, сыном Крео… а, черт, это из другой вселенной.

Как бы то ни было – приятного чтения и хороших мне отзывов!

========== Тренировки у великих шиноби. ==========

– Какие стили боя ты использовал, Сенсома-кун? – с живейшим интересом спросил Хокаге, когда мальчик и его учитель подошли к нему и его жене.

– И что это за вульгарные потасовки в моем саду, Мадара-чан? – показательно спокойно подняла бровь Мито. – Мои «темные звезды»…

– Это тренировка, – с каменным лицом отвечал Учиха. – Малец смог меня удивить, прочитав Первое Томое…

– Первый уровень Ката?! – изумился Хаширама. – Как ты это сделал, Сенсома?!

Взгляды троих опытнейших шиноби обратились на мальчика, почти не подающего надежд. Сейчас он виделся им не просто забавной диковинной зверушкой одного из Богов шиноби, а умелым воином, сумевшим дать бой сильнейшему противнику. Уважение и интерес – вот, что ощутил перерожденный в этих взглядах.

– Для начала, – Сенсома поправил очки, представляя, что находится в кабинете математики. – Я оценивал Мадару-сама с помощью собственного универсального стиля боя один на один. Он очень хорош в битвах против равных по габаритам соперников, но против учителя оказался почти бесполезен. Зато, я смог определить степень его верткости, с учетом послаблений, которые он себе позволил.

Мадара удовлетворенно кивнул, признавая, что дрался даже не в одну сотую от своей настоящей силы. Хаширама с интересом слушал, а его жена странно смотрела на мальчика, зная из своих фуин о нем очень много подробностей. И среди них не были умения и таланты к сражениям. Ни одного.

– Потом я сменил стойку и стал атаковать руками, забыв про ноги. Это позволило мне увеличить динамику боя и узнать, как Мадара-сама будет двигаться по большей площади поля боя, – Учиха вслушался внимательнее. – Стиль, который Мадара-сама использовал, основывался на маневрировании в воздухе, за счет безупречной реакции и предугадывания действий противника. Другими словами: Учихи завершают свои движения небольшими подпрыгиваниями, после того как прочли по противнику, что он будет делать во время того, как их тело находится в воздухе. Если есть опасность подножки или же просто удобный случай для атаки с воздуха – прыжок становится выше. Если нет – подпрыгивание переходит в шаг и дает сблизиться с врагом.

– Это основа Первого Томое, – кивнул Мадара. – Не думал, что ты так быстро все поймешь.

– Я считал связки ваших движений, – пояснил Сенсома, только запутав всех. – Дело в том, что вы не воспринимали меня всерьез, так что больше шести действий в ответ на мою атаку не делали. Вашу скорость берем за «игрек», а мою за «икс». «Игрек» больше «икса» раза в два – вы жестко ограничили свою скорость Шаринганом. Добавляем эти знания в уравнение, которое высчитывает скорость, с которой я должен двигаться так, чтобы вы снизили «игрек», а максимум «икса» был бы близок к нему. Итог – ваш сапог оказался в моей руке.

– И ты предсказал атаку сверху, догадываясь, что мне будет слишком скучно делать что-либо другое, – задумчиво продолжил Мадара, в голове разбирая поединок вместе со словами ученика. – Отлично. Ты превосходно прочитал меня.

– Не прочитал, а просчитал, – поправил его Сенсома, чем вызвал снисходительные улыбки «взрослых». Он вздохнул. – Последним моим ходом был обман насчет окончания боя. Чтобы все выглядело неожиданно и смогло вас отвлечь от меня, нужно было закончить поединок жирной точкой вашей победы. Из-за того, что вы мне поддавались, пришлось двигаться на максимуме моего «икс», из-за чего в последний момент вы и узнали, что я с самого начала боя специально замедлял себя.

– И уже потом понял, что ты успеешь дотянуться до моего затылка, когда я отвернусь… – окончил легендарный Учиха. – Ты не танцуешь в бою, ты…

– Считаю, – улыбнулся Сенсома. – Я очень люблю математику. А применять ее в битвах гораздо интереснее, чем на бумаге.

Среди взрослых повисло задумчивое молчание, в ходе которого все пытались осознать степень гениальности ребенка. Несомненно – клан Нара нашел себе собрата по разуму, да только вот и они не часто доходят до столь сложных комбинаций прямо во время динамичного боя с сильным врагом. Мальчик привык думать постоянно, даже получая обидные тычки и пинки от веселящегося учителя.

– Превосходно! – обрадовался Мадара. – Ты мне идеально подходишь! А с твоей чакрой разберемся по ходу. Мито… – он запнулся. – Что ты увидела?..

Узумаки обвела всех серьезным взглядом и начала рассказывать. Будто зачитывая приговор.

– Сенсома Томура, семи лет отроду. Не так давно исполнилось, между прочим. Физические данные – средние у обычных шиноби и немного ниже нормы чем у клановых середнячков. Духовная составляющая развита превосходно, но и ее мало, чтобы дать много чакры. Итог по чакре – превосходный контроль, но чудовищно малые запасы. С такой шуткой богов только в фуин идти. Впрочем… я отвлеклась. Умственные способности поражают в обратную сторону, и мы видели это наглядно – Сенсома, ты – гений. Незашоренный разум позволит тебе легче, как мне кажется, создавать что-то новое, а малые запасы чакры рано или поздно поставят перед тобой огромную стену, которую придется обойти с помощью твоего ума. Уверена – ты справишься. Если захочешь – я могу попробовать тебя поучить фуиндзюцу, если Мадара-чан будет не против.

– Не возражаю, – сухо ответил Мадара. Никто даже не удивился – все уже поняли, что Бог Шиноби сделает все возможное, чтобы усилить ученика. Да и разузнать через него секреты кланового дзюцу Узумаки можно будет в любое время.

– Отлично, – серьезно кивнула Мито. – Сенсома трудолюбив и горит одним единственным желанием.

– Воля Огня! – загорелся Хаширама.

– Победы над врагами! – осклабился Мадара.

– Уж точно не поедание тортиков, – вздохнул Сенсома.

– Конечно, – усмехнулась Узумаки. – Тебе хочется сражений. Частые драки с детьми пресытили тебя, и теперь ты желаешь чего-то большего. Война – одно это слово заставляет кровь кипеть в твоем теле. Это не совсем нормально, но даже я могу тебя понять.

Взгляды упали на Мадару, опустившего глаза с суровой миной на лице.

– Что было, то прошло, – вновь вернул свое внимание Мито Сенсома. – Еще что-то?

– О да, совсем чуточку, – кивнула та. – У тебя странная форма пацифизма. Из всех сильных эмоций только те, которые ты испытываешь от битв и игры в настольные игры с Нара. Даже смерть родителей никаких впечатлений почти и не оставила. Тебе почти скучно жить, и тебе почти плевать на все и всех, кроме своего маниакального желания раз за разом сходиться в битвах… Это очень странно и грустно, Сенсома-кун…

Перерожденный не мог ничего на это ответить. Он и сам понимал, что за время его «детства» голод по настоящим битвам лишь разросся, дразнимый стычками с детьми. Бывший учитель перестал чувствовать себя человеком еще тогда, в приюте, так и не смирившись с тем, что он ребенок. Он подшучивал над взрослыми и умилялся, когда «пацаны» не достигшие даже тридцати лет, пытались учить его жизни или мнили себя умудренными людьми.

Он легко читал Мадару, что доказала та же битва, и спокойно переносил давление, исходящее от Мито-сама, когда та глядела на его нового учителя. Ему не было дела до деревни Скрытой в Листе, пока он мог здесь жить и учиться. Он чувствовал благодарность к клану Нара, но не мнил себя кем-то из их рядов. У него и друзей-то нормальных не завелось за семь лет детства! Так – знакомые и приятели, за исключением двух сожителей-мальчишек, ставших кем-то вроде малой семьи.

Но второй шанс в мире битв и «магии» был дан бывшему учителю математики явно не для того, чтобы он беспокоился по всем этим пустякам.

– Это, конечно, грустно, Мито-сама, – начал он осторожно. – Но как вам мысль создать накопитель чакры, который позволит высвобождать ее в бою? Уверен, ваше мастерство фуин смогло бы помочь мне в исследованиях…

– Ну вот, что и говорила? – усмехнулась женщина. – Он уже думает о том, как помочь себе в битвах.

– И, все же, расскажи поподробнее, Сенсома, – наклонился Хаширама. – Накопитель чакры? Как фуин с медчакрой внутри?

***

Спустя три недели, после начала обучения Сенсомы у одного из Богов Шиноби, начались неудобные разговоры для ученика и учителя.

Придя с поздней тренировки в клановый квартал, глава Учих обнаружил своих соклановцев в чудовищно нервозном состоянии. Будто пчелы, знающие, что медведь сейчас ворует их мед, но не могущие ничего поделать с этим. Проблема в том, что бурые никогда не наглели до такой степени, чтобы прямо ВСЕ пчелы чувствовали себя ТАК плохо. Да и один из сильнейших кланов в мире в принципе не должен выглядеть так, как выглядит сейчас. Но Мадара знал, что могло так повлиять на родичей.

Тобирама Сенджу…

Альбинос обнаружился прямо в пустующем доме главы клана. Дверь Мадара закрывать не привык, ибо воровать в клановом квартале Учих могли только сами Учихи, а уж воровать у Мадары мог только Изуна. И это было давно. Так что беловолосый ждал лучшего друга своего брата в зале для гостей, церемонно сидя в самом центре и скрестив ноги. Лицо, при этом, у него было обыкновенное – будто он недавно застал любимую женщину за изменой.

Только у него никогда не было любимой женщины. А лицо было.

И вмазать по нему со всей дури хотелось даже сильнее обычного. К дождю, наверное…

– Зачем? – громыхнул Мадара, увидев в доме незваного и неприятного гостя.

– Нужно поговорить, – в тон ему ответил Тобирама. – И лучше бы тебе пойти со мной. Учиха.

Вспышка ярости на то, что гордое название клана из уст альбиноса слышится как оскорбление, и Бог Шиноби теряет драгоценные секунды, за которые младший брат его именитого тезки преспокойно проходит мимо. К дверям.

Заводить разговор Тобирама не собирался до самого выхода из квартала. Дальше Сенджу повел Учиху к набережной – в строящейся деревне была и такая. Красивое место, но слишком умиротворенное для пылкого Мадары.

– Итак, – вздохнул альбинос, которому тоже было трудновато начинать разговор. – Ты завел себе ученика…

– Это тебя… беспокоит?.. – нашел нужное слово удивленный путем развития разговора брюнет. Остальные слова произнести хотелось, но статус не позволял.

– Меня… беспокоит, – усмехнулся в ответ на словарный запас Мадары Сенджу. – То, как ты к нему относишься.

– Тебя не касаются отношения учителя и ученика! – отмахнулся тот.

– Меня касается все в этой деревне! – поднял громкость в ответ Тобирама. – И едущий крышей глава одного из сильнейших кланов – тоже!

– Повтори… – обманчиво тихо и спокойно потянул Мадара.

– Я бы понял, если бы ты привязывался к мальчишке, видя в нем память о брате, – на слове «брат» Учиха вздрогнул всем телом. – Не мне, конечно, говорить такое. Но знай – Изуна уже мертв! Ты не вернешь его даже если поверишь, что Сенсома – его перерождение или что-то еще! Ты не вернешь брата даже если убьешь меня!