Автор книги: Krieg
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
— Меня зовут Альфред. А тебя?
— Я… э… — я замешкалась, впервые за восемь лет не зная, какое имя назвать. — Я Аннет.
— Очень приятно, Аннет. Ну как там дела в мире?
— Своим чередом. Волшебники волшебничают, ученые ученствуют… — пробормотала я.
Что бы такого у него выведать? И как? Что он может знать?
— Вот как… Все еще также. Хотя ученых в этом мире не должно быть… — последняя фраза была произнесена тихо, я едва ее расслышала.
— Как это? — не поняла я. — Почему ученых не должно здесь быть?
— Неужели вы до сих пор не в курсе? — кажется, Альфред удивился.
— Не в курсе чего? — я насторожилась.
— Всей этой злополучной истории с черногнилами.
— Ну, как бы…
— Вы не знаете, откуда они пришли? Так? Уже восемь лет, а волшебный мир до сих пор не в курсе?! Святые угодники! — по звуку стала понятно, что Альфред начала ходить по своей камере. Я, затаив дыхание, ждала, что он скажет дальше. — И вы не имеете ни малейшего представления об этом, Аннет? Впрочем, чему мне удивляться… Еще никто из соседней камеры не выбирался отсюда живым… по крайне мере, человеком.
Я даже растерялась от неожиданности. Чего такого я не знаю? Очень любопытно! Мне не оставалось ничего другого, как попросить Альфреда рассказать об этом подробнее.
— Вообще я не должен болтать… — Альфред насторожился. — Но… Но неужели вы никогда не задумывались? — начал он с вопроса, и я тут же напряглась — над чем, интересно, я должна была задуматься. — А ведь надо было задуматься! И давно! Все эти странные и нетипичные явления для вашего волшебного мира. Электронные карты, сигареты, телевизионные башни, камеры… И даже физика с химией. Зачем они вам, когда у вас есть превосходная магия, которая может решить абсолютно все проблемы?
— Постойте…
Что за…? Стоп. Вот теперь я задумалась. Как, как я не замечала этого раньше? В голове сразу же забегали образы… Мой сгоревший фольксваген, ультрафиолетовые лампы, телевизоры… Они такие чужие… Только убери их из нашей жизни, и все станет обычным. Совершено волшебным. Почему я этого не замечала? Это же так очевидно! Что всего этого не должно быть в нашем мире.
— Все, все перемешалось с магией, — Альфред вздыхает. — Огромная часть вещей другого мира прорвались сюда сквозь дыру в пространстве и времени. Технические достижения мешались с магией долгие годы, и вот уже автомобили стали частью вашего мира. Даже волшебные палочки. Они вам не нужны. Это всего лишь проводник магии, исходящий от волшебника. Помогает контролировать потоки энергии, не более. И так многое укоренилось. Скажите, вы можете назвать ученого, который изобрел радио?
— Эм…
Я попыталась вспомнить, но ничего. В школе у нас была только история магии. Никакой истории по техническим приборам и истории по изобретениям вообще.
— Вот то-то и оно. Потому что его изобрели не здесь.
— Дыра в пространстве и времени?
— Именно.
— Но я не понимаю…
— Чего?
— Откуда она? И как это связано с черногнилами, — я обижено прикусила нижнюю губу, как будто я пропустила очень важную тему, а сегодня по ней контрольная работа. — И что это вообще такое?
— Милая, все просто. Есть другой мир, параллельная реальность вашей. Где нет магии, где про нее только пишут рассказы и снимают фильмы — однако же я думаю, что это просто прорехи в пространстве, и некоторая информация из других реальностей доходит до писателей. Они получают ее по информационным каналам, обрабатывают и пишут для нас фантастические романы. Но это только моя теория, хм. Та реальность, откуда пришли черногнилы, как раз родная ученым и всем этим электрическим приборам. Но никаких черногнилов изначально ни там ни тут не было, — Альфред выдержал небольшую паузу. — Дело в том, что один ученый проводил эксперименты. Много экспериментов. Хотел помочь миру, но вместо этого случайным образом синтезировал… черную гниль. Это вещество оказалось разумным. Оно заразило несколько сотрудников лаборатории. А потом там произошел взрыв, который открыл дыру в пространстве. Ну и во времени, конечно. Первых случайных черногнилов, как их уже назвали здесь, поглотила эта дыра, как и склянку с черной гнилью. Хотя именно здесь зараженные превратились в монстров под воздействием черной магии. Вот так ваш мир наводнили технические приборы.
Я молча пыталась переварить услышанное. Это вообще реальность сейчас вокруг меня?
— И… и что дальше? Какая конечная цель черной гнили? Истребить всех волшебников?
— Трудно сказать. У нее какой-то особый способ сортировки людей. Кого-то она обращает, а кого-то убивает. А кого-то воскрешает.
— Эгон… — пробормотала я на автомате.
— Эгон? Эгон, который черногнил тут? Ты его имеешь в виду?
— Вы его знаете? — я оживилась.
— Мы иногда с ним разговариваем. Уже восемь лет почти. С тех пор, как попал сюда… Если об одном Эгоне идет речь.
— Значит, его так давно подняли…
Не укладывается в голове. Он вернулся почти сразу после своей смерти, но даже не попытался найти меня. Хотя неудивительно, он ведь черногнил.
— Значит, гниль может возвращать к жизни? — спрашиваю сдавлено.
— Может. В редких случаях. Я думаю, на ее зов могут откликнуться те, у кого остались незаконченные дела.
— Но черногнилы… Они разумные?
— Зависит от количества прожитых лет в этой ипостаси. Чем старше черногнил, тем он умнее и, даже можно сказать, человечнее. А вот новообращенные — как дикари. Их удобно посылать выполнить всякую грязную работу.
— Убивать, например, — голова идет кругом, но точно знаю, что нужно делать дальше — бежать отсюда и как можно быстрее. — Но откуда вы все это знаете? За что вы тут…
Вдруг по коридору пробежала тень, Альфред сразу притих, да и я не рискнула заканчивать свой вопрос. Кто там идет, интересно? Если решетки защищены от магии, то сработает ли она вообще в этой камере. И если что, придется отбиваться кулаками. Надеюсь, он хотя бы один. Черногнил появился в поле моего зрения через несколько секунд, двигался он достаточно быстро и бесшумно, как будто тень скользит по полу. Вот он подходит к моей камере, остается лишь догадываться, что ему нужно, зачем его сюда послали… Но это не просто черногнил, его лицо мне хорошо знакомо.
— Эгон.
Так странно видеть его живым спустя столько лет и так близко. Я прильнула к решетке, обхватив руками тронутые ржавчиной прутья. Мы встретились взглядом. Он отвел свои черные глаза быстро, достал связку ключей и выпустил меня из камеры, не говоря ни слова. И что дальше? Смотрю на него, глаза черные, весь в пятнах, кожа нездорового синюшного цвета. Как будто Эгон собрался праздновать Хэллоуин. Меня передернуло.
— Не бойся, я не заразен.
А голос остался таким же. Может, разве что, стал чуть скрипучей.
— Я и не боюсь, — я помолчала, все еще рассматривая его. — Святой грааль, что они с тобой сделали… — я прикрыла рот ладонью, понимая, что меня начинают душить слезы.
— Это уже неважно. Зато ты выросла такой красавицей, только волосы стали совсем белыми, — Эгон вернул мою волшебную палочку и ключи.
Он смотрит на меня. Его черные глаза меняют выражение. Можно было увидеть в них боль, смешанную с радостью.
— Это… это магия, из-за нее цвет изменился… — объясняю непонятно зачем. — Эгон… как же так…
Я получила то, на что не смела надеяться, но совершено не знала, что с этим делать. На протяжении восьми лет Эгон для меня был абсолютно мертв, хоть мне было нелегко с этим смириться.
— Я скучал, — Эгон бережно обнял меня, чуть прикоснувшись губами до моего лба. Я снова в объятиях любимого друга. И так спокойно. Только слезы текут ручьем, не могу ничего внятного сказать. — Ты глупо поступила, придя сюда. Тебе нужно выбираться отсюда.
— Ты поможешь мне сбежать? А как же ты?
— За меня не беспокойся, а вот у тебя мало времени на побег, Аделин.
Я не могу заставить себя сойти с места. Все смотрю на него, и лишь больше голова плывет от происходящего.
— Ну что ты, — Эгон обнял меня за плечи и улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Все в порядке. Считай это бонусом. Мы встретились еще раз, круто, правда? Я знаю, мне самому больно, Аделин. Но на этот раз у нас с тобой нет выбора.
— Как будто он был у нас в прошлый раз…
Эгон грустно усмехнулся, покачав головой.
— Именно.
Святой грааль… Дрожащей рукой дотрагиваюсь до руки Эгона, словно желая убедиться, что он реален, что он не призрак. Он поджимает губы, беря меня за руку, тянет к выходу.
— Нет времени, уходи, прошу.
— Мне было так плохо без тебя. Прости, что не защитила, осталась стоять в стороне. Если бы я знала, что сделают черногнилы, если бы я знала, кто они такие. Я столько лет с этой болью внутри, с виной… — шепчу сквозь слезы, уткнувшись лицом ему в грудь.
— Ты не виновата, откуда мы знали, что так все обернется? Аделин, глупости, — Эгон вытирает слезы с моих щек. — Беги отсюда, умоляю, сейчас караульные меняются, у тебя есть шанс вырваться. Осторожно прямо по коридору, потом по залу, через парадную дверь, в которую вы заходили, у тебя несколько минут, ты должна успеть.
— Я не хочу уходить.
— Придется.
— Я… я… — силюсь сказать что-нибудь еще, сказать что-то важное.
— Адель, наше время истекло. Беги.
И я, собравшись с силами, заставляю себя сорваться с места и побежать к выходу. Руки еще чувствуют тепло Эгона. Надо забрать Болдрика и составить какой-нибудь нормальный план. Я обязательно вернусь за Эгоном.
Эгон долго смотрел вслед убегающей девушке, даже когда та скрылась в темном коридоре, он продолжал смотреть, надеясь, что ей удастся убежать отсюда.
— Она вернется за тобой, — раздается голос из камеры.
Альфред подошел к решеткам, прихрамывая на левую ногу. У него ужасно болели суставы, а еще очень зудила голова, жидкие седые волосы немыты уже несколько месяцев. Его лицо изрезано морщинами. Долгое пребывание за решеткой давало о себе знать.
— Думаешь, Альфред? — спросил Эгон, все еще смотря вдаль. Помолчав, он продолжил свою мысль: — Лучше бы она не возвращалась. Моя игра почти окончена. Ей меня не спасти.
— Как знать, — Альфред загадочно улыбнулся.
— Думаешь, она все еще любит? — Эгон посмотрел на него невидящим взглядом, обращаясь больше к самому себе. — Даже такого, какой я сейчас? — он выдержал паузу. — Но я не могу позволить ей остаться с черногнилом.
Альфред развел руками.
— Дело твое, конечно. А почему вы не были вместе до этого трагического случая?
— Это было очень давно. Она была слишком хорошей для меня. Я не мог позволить ей остаться рядом с собой. Если бы я не умер… я бы вскоре уехал. Ей нужно было найти более достойного мужчину. И все же я умер. Для нее я точно умер.
— А теперь ожил.
— К сожалению.
— Но Аннет, как мне кажется, любит… Да и ты, рискуя жизнью, отпустил ее.
— Почему Аннет? — Эгон вздохнул, заворожено посмотрев на огонь в горящих факелах. Эта темнота и затхлость сидела в печенке. Со всеми черногнилами у него была ментальная связь, он пытался рвать ее все эти годы, но безуспешно. Нельзя было сбежать, хоть он и старался. — Это ее имя?
— Она представилась так, — Альфред пожал плечами.
— Наверное, поэтому я никак не мог ее найти. А вот Аннет… Аннет Гринн? — Эгон вдруг рассмеялся. — Мог бы и догадаться! Взяла мою фамилию, конечно… Это в стиле Аделин. Она в опасности, — он судорожно вздохнул. — За ней следят, а теперь еще и будут знать, что упустили ее.
— Зачем она вам?
— Зачем она нам? Зачем? Ты еще спрашиваешь? — Эгон, не в силах больше скрывать ненависть к сидящему за решетками мужчине, подлетел к камере и схватился за решетку руками, словно пытаясь достать Альфреда. Тот в панике отпрянул к стене. — Тебе ли не знать, Альфред, планы гнили! Трагический случай! Пф!
— Я… я… ты же знаешь, я не специально…
Альфред прижался к стене, с ужасом смотря на Эгона. Его глаза выражали ярость. Казалось, что он сможет проломить решетку, которую не берет ни одно заклинание, никакая магия — ни белая, ни черная.
— В конце концов, это все неважно…
Эгон судорожно втянул воздух, сделал шаг назад и посмотрел на свои руки. Нет, все такие же синеватые, покрытые пятнами. Последние несколько лет он безуспешно пытался разработать противоядие или вакцину от черной гнили. Он наделся, что когда-нибудь сможет вернуться к нормальной жизни, а теперь, когда встретил Аделин, понял, что любит ее по-прежнему. Человеческая его часть забилась под кожей сильнее, но разум протестовал. Таким он к ней не вернется. Никогда.
— Эгон, я…
— Просто будем придерживаться плана, — со вздохом сказал Эгон. — Мы уже достаточно времени потратили впустую. Мы все еще на шаг позади. Альфред, — он кивнул пленнику и зашагал прочь, оставляя Альфреда наедине с одиночеством.
Эгону предстояло убедиться, что Аделин сумела убежать, и в случае чего принять наказание за пособничество побегу арестантки.
========== Пятая глава ==========
Болдрик предлагал действовать. Он, кажется, даже придумал какой-то план, но я его почти не слушала. Вернее, не слышала. Меня мучила ситуация в целом. Эгон жив, он черногнил, в наш мир из какой-то дурацкой дыры пространства и времени долгое время попадала всякая техническая чушь, которая прочно присосалась к волшебному миру! Как Болдрик сумел это все воспринять так спокойно и составить какой-то план? Да бред! Я даже спать теперь нормально не могу, постоянно снится черная дыра, поглощающая абсолютно все, что приближалось к ней, и меня в том числе. Стоило мне только закрыть глаза, и… понеслось. К тому же я не вполне верила, что это правда. Саму дыру я в глаза не видела, есть ли резон верить Альфреду, человеку, который неизвестно сколько времени провел в плену у черногнилов неизвестно с какой целью? Я не привыкла верить в то, чего не видела и не проверила сама.
Я медлю, даже не знаю, чего жду. До сих пор не рассказала о найденном никому из зачистщиков — опять-таки, не знаю, почему. Могла бы просто скинуть общим сообщением на всю сеть и наблюдать реакцию, но нет. Так просто нельзя было поступить с этой информацией. Когда бежала от Эгона, мне казалось, что теперь я могу все преодолеть, горы свернуть, но теперь силы словно покинули меня. Что теперь делать, зачем? Я устало потерла виски пальцами, прикрыв глаза.
И был еще один вопрос, который мучил меня. Крепко ли досталось Эгону за его выходку? Не мог ли он сделать это специально, ради каких-нибудь целей черной гнили? Он так просто выпустил меня. А может, я ошибаюсь, и он уже мертв? Опять. Только на этот раз окончательно. Я вздрогнула от собственных мыслей. Переживать его смерть еще раз я не желала. Может, стоит вернуться прямо сейчас?..
Мы сидели в палатке без дела уже третьи сутки. Вернее, без дела сидела я, а вот Болдрик все суетился, суетился, безуспешно пытался меня расшевелить. А я почти все время просто сидела на матрасе и прокручивала в голове одни и те же мысли. Я почувствовала себя очень тупенькой впервые за очень долгое время. Тупенькая Аделин. Или Аннет. Как мне теперь себя называть? Полное раздвоение личности. Внезапно я обиделась на саму себя за это и надула губы, уставившись на Болдрика, который вот уже полчаса рассказывал мне что-то, только я его не слушала. А сейчас как будто в первый раз увидела его. Я о нем почти ничего не знаю.
— Почему ты живешь в этой палатке? — прервала я его пламенную речь вдруг пришедшим на ум вопросом. Это же так очевидно, почему я раньше не додумалась об этом спросить?
— А? — он удивленно посмотрел меня, обиженный, что его прервали. — Почему в палатке? А где мне еще жить?
— Ну, не знаю, с родителями, в доме, например, — я пожала плечами.
Болдрик поморщился. Кажется, я задела неприятную для него тему.
— У меня нет родителей. И дома тоже нет, — ответил он мрачно спустя паузу.
— Оу… А они…
— Я не знаю. Не помню, если точнее, — нервно произнес Болдрик. — Вся моя нынешняя жизнь начинается с четырнадцати лет, до этого я ничего не помню.
— Как? Совсем? — удивилась я совершено искренне.
— Совсем, — Болдрик кивнул, помрачнев еще больше. — Даже свое настоящее имя. Болдрик Рэнделл — это имя мне дали в детдоме.
— Но что же случилось? — продолжала допытываться я, хоть это было и бесполезно.
Болдрик пожал плечами.
— Только предположения. Никто не знает наверняка.
— Но тебе же должны были предоставить жилье…
— Ну конечно. Знаешь, какие там очереди? Не дождешься. Спасибо, что взяли учиться в колледж.
— Может, и есть какая-то прелесть в том, что ты ничего не помнишь. Вдруг это и не стоит помнить? — я задумчиво обхватила свое лицо руками.
Болдрик пожал плечами.
— Я рассуждал примерно так же.
Болдрик отвернулся и продолжил заниматься своими делами. Похоже, продолжать разговор он не хочет. Что ж, ладно. Я улеглась на матрасе. Мне иногда тоже не хочется ничего помнить.
