Текст книги "Зеркала (СИ)"

Автор книги: kozatoreikun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Чейни помнил этот взгляд, его напускную надменность. Так на него смотрел Микки. И Чейни знал, что означал этот взгляд на самом деле. Перед тем, как умереть, как уйти навсегда, эти дети хотели почувствовать себя живыми. Живыми, как никогда. В свои последние часы они искали то, что на протяжении своей жизни не могли найти в стенах Дома. И для этого Гнойный пришёл сюда, но…

«Мы не бесполезные», – говорил он, но…

Рука Чейни дрогнула и ослабла, Гнойный без лишних усилий вырвался.

– Слабак, – бросила Соня за спину, уходя.

***

Ветер сорвал с крыши одного из домов по соседству черепицу. Один отколотый кусочек пронёсся прямо перед носом Фаллена, который сидел на крыльце Дома, подперев подбородок ладонью, и сквозь тёмное стекло больших очков смотрел на поднимающуюся бурю. Ураган спешил вовлечь в воздушный водоворот каждый из укромно спрятанных между большими домами городских двориков. Фаллен думал о том, что на разломе зачастила непогода.

– Сегодня последний день, – глядя на разрастающийся вихрь, произнёс он.

– Ага, – ответил Микки, пристроившийся сзади у стены.

Они ждали, предчувствуя. И воззвавшее к ним тревожное ощущение было не безосновательным. Недосягаемо для урагана и других материальных предметов этой стороны к воротам Дома приближалась девушка. Она шла, не проявившись окончательно, но контролируя проявление лучше, чем кто бы то ни было.

– Какие люди пожаловали! – воскликнул Фаллен, когда она приблизилась к воротам и прошла через них, создавая вокруг себя нематериальную, но видимую оболочку. – Давно не виделись, Дискотека.

– А ты везде поспел, – улыбнулась девушка. – У вас что-то не срослось? Просили же, скорее.

– Всё будет, – клятвенно заверил Фаллен. – Как и обговорено, пятеро!

Дискотека недовольно повела бровью.

– Смотри, не облажайся. Знаешь же, тогда и вас быстро уничтожат.

– А ты, я посмотрю, со всем справляешься? – нахмурился Микки. – Проваливай с чужой территории по добру по здорову.

– Ой, – наигранно испугалась девушка, – боюсь-боюсь. Но, знаешь, ты мне не ровня. Так что помалкивай.

– Ну, хватит, хватит, – Фаллен поднялся и встал между ними. – Повздорили и хватит. Ни у тебя, ни у остальных нет причин сомневаться в нас, Дискотека. Мы ещё никого никогда не подводили.

Девушка нахмурилась и посмотрела на него недоверчиво, перевела взгляд на Микки, не меняя выражения, а после, развернувшись, растаяла в воздухе, стирая свой след. Начал накрапывать дождь. Фаллен с облегчённым вздохом рухнул на траву.

– Сегодня или никогда, – пробормотал он. – Микки, у нас нет права на ошибку. Но ты не беспокойся. С самым проблемным контактором Сонечка уже разобралась. Я же говорил, что моя Сонечка талантлива! А ты всё заладил: бесполезная шлюха.

***

– Такие дела. Мы нашли это место несколько лет назад и с тех пор прятались здесь вместе с Гноем. Он отдыхал от суеты, а я заваривала ему чай. Все рецепты были в этой книжке. Вот, смотри, она с картинками даже.

Хима протянула Окси потрёпанную временем вещицу, и он взял её в руки, провёл по корешку, открыл на первой попавшейся странице и принялся листать. Книжка была больше похожа на личный дневник или блокнот. Все записи были сделаны от руки и сопровождались детальными рисунками растений. А слова сопровождались огромным количеством ошибок. И как только Хима умудрялась их разбирать?

– Это дневник девушки-контактора по кличке Киви, – рассказала тем временем девушка. – Я не знала её, зато она знала множество интересных вещей. Например, про силу, которую Дом даёт хозяину. Слышал о такой?

Окси покачал головой.

– Тогда я тебе расскажу! – радостно воскликнула Хима. – Представляешь, когда-то мальчики и девочки жили в разных корпусах, но хозяин Дома по кличке Топор сжёг один из корпусов. И с тех пор все живут в одном!..

Её рассказ прервался в самом начале, когда из большого зеркала высунулся Фаллен, промокший до нитки. Он потряс головой и, выжимая воду из рубашки, переступил через раму. Стеклянная поверхность разошлась волнами.

– Ой, проходите-проходите! – радостно позвала его Хима. – Будете чай пить?

Вслед за Фалленом из зеркала выбрался Микки, тоже вымокший с головы до ног.

***

Замай и Букер убивали время до ужина за игрой в карты. Уходя из комнаты, Рикки оставил их такими и такими же обнаружил, вернувшись через пару часов – заигравшись, они даже позы не сменили. Рикки остановился в проходе, повертел головой по сторонам, и, найдя Гнойного на своей кровати, уже хотел было подойти к нему, но Букер его остановил.

– Не-не, не трогай, – парень махнул рукой в сторону хозяина Дома, – а то тебе влетит.

– Голодный Гнойный – смертельно опасный Гнойный, – с видом учёного объяснил Замай.

– Я с утра ничего не жрал, – проворчал герой их беседы, уткнувшись лицом в подушку.

– Потому что шляешься невесть где, – Букер со смешком запустил в него коробкой от карт.

– Остальные ушли в библиотеку, – между делом сказал Замай. – В подвале нашли диафильмы.

Вернувшись в коридор, Рикки пересёкся со Старухой, который бесцельно расхаживал по Дому в поисках если не собутыльника, то хотя бы развлечения. Разумеется, не в новеньком его было искать, он шуршал по дому тише воды и от стен шарахался – что с них, неприрученных, взять. Попался бы из воспитателей или из старших кто – Старуха вмиг бы нашёл к чему придраться. Однако все как специально куда-то подевались.

Было скучно. Старуха гулял по коридору взад-вперёд и остановился лишь единожды, завидев брошенную кем-то на подоконнике пачку сигарет. Курили в Доме немногие, поэтому Старуха знал, у кого какие сигареты можно было отобрать.

– Вот это тебе не повезло, Гнойный! – пробормотал он, открывая пачку и закуривая.

***

– Выпьем же за единственную в мире ночь, когда люди и призраки могут свидеться в этом прекрасном месте! – прокричала Хима тост, поднимая над остальными кружечку с травяным чаем.

– Вот это я понимаю, правильный настрой! – задорно подхватил Фаллен.

– Мы не призраки, вообще-то, – проворчал Микки. – И такая ночь вовсе не единственная.

Фаллен сделал глоток и бесцеремонно вылил остатки чая Микки на голову. Тот едва не заскрипел зубами от злости и раздражения. Но Хима была с ними, расстраивать её в этот вечер не хотелось.

– Мне вот интересно, – впервые за всё время их «чаепития» подал голос Окси, – а почему никто в Доме так и не догадался разбить все зеркала? Ну, или просто занавесить их на время?

– Ты ж наша талантливая зайка, – веселясь, Фаллен чуть не взвизгнул, повиснув у него на шее. – Ты, правда, думаешь, что зеркала – единственный способ, каким мы можем проникнуть в этот мир?

***

На столах расставили маленькие ручные фонарики-переноски, работающие от батареек – электричества в Доме не было. Однако детей это нисколько не заботило – даже наоборот, они веселились, находя в этом что-то удивительно прекрасное. Для кого-то это и вовсе был не первый раз, когда ужинать приходилось без света. Только никогда ещё вперемешку с фонариками не расставляли самые настоящие свечи.

– Кто их тронет – тех сожгут, – декларировал Старуха, расхаживая между усаживающимися за столы детьми. – Тех, кто не будет гореть, прилюдно высекут.

В новые, чистые окна бил сильный ветер и крупный дождь. На всякий случай детей отсадили от них подальше, столы чуть сдвинули в проход, но на большой и просторной столовой это никак особенно не сказалось. Вместе с остальными воспитателями Чейни следил за порядком, и впервые за всё время ощущал себя будто бы не в своей тарелке. Будучи Генералом, он никогда не испытывал такого чувства.

Хозяин Дома пришёл на ужин с опозданием, излучая непередаваемую ауру гнева.

– Снова сигареты потерял, – вздохнул Замай нарастающее за спиной напряжение.

– Эй, ты что-то бледный какой-то, – глядя на Рикки, заметил Букер.

Рикки закашлялся, закрыв рот ладонью.

– Умыться бы сходил, что ли. Проводить?

Соня шла по столовой, с опаской озираясь на горящие свечи. В боку кололо, жгло. Неприятное чувство поднималось вверх, цепляясь за края шрама и будто бы растягивая их. Сквозь головокружение к горлу подступила тошнота.

Огни свечей дрожали неровно. Они толкали Соню в её воспоминания, в те, от которых она сбежала сюда, в те, где была лишь она, где никогда не было ни Славы, ни Гнойного, и их голоса на периферии сознания затихали. Он что-то сказал ей на прощание, но она не разобрала слов. Соня отшатнулась, замерев. Боль, от которой она бежала, снова дала о себе знать. Мерзкое ощущение страха накрыло её с головой. Плечи девушки задрожали, а вместе с ними…

…на столах задрожала посуда.

Рикки рухнул на пол, закашлявшись кровью. Чейни, стоявший рядом, подался вперёд, чтобы помочь ему подняться. Рикки вцепился в его рубашку и, не думая о себе, перевёл взгляд на Соню. Будто знал, что делает. Знал: нельзя дать ему помешать. Его тяжёлое дыхание, влажное, с застывшей в горле кровью, поднявшейся из лёгких, перемежалось с хрипами.

А Соня так и стояла в проходе между столами, обхватив себя за плечи, только теперь – согнувшись, так, что лица её видно не было. А, значит, не виделся в ней страх и сомнение, и усмешка, будто бы неловкая, когда Соня приоткрыла рот, чтобы глотнуть воздуха. Под тёмной толстовкой было не увидеть, как сильно кровоточит вскрытая рана.

С треском разбились стёкла в оконных рамах. Холодный дождь бросился внутрь столовой, заливая пол. Ледяные капли оседали на волосах и одежде, мочили плитку на полу и влажной завесой заполняли воздух. Задыхаясь, Рикки схватился за грудь. Чейни держал его тело в своих руках, и чувствовал, как оно перестаёт дрожать.

Джуб вскрикнул и вскочил из-за стола. Упавшая на пол свеча потухла в воздухе, с шипением обмакивая тлеющий фитиль в растёкшуюся по полу воду. Соня бесшумно опустилась на колени.

– Вот так, Сонечка, – поймал её Фаллен.

Её тело со стуком упало в лужу. Вода под ним заалела.

Рестор отшатнулся назад и спиной налетел на стену. Лишь она не позволила ему упасть.

Чейни с широко раскрытыми глазами смотрел на мальчишку перед собой. Теперь – наверняка мёртвого. И видел, как Фаллен исчезал, забирая Соню. А тело осталось лежать на полу, здесь, по эту сторону. Он увидел всё от начала и до конца. Впервые.

Чьи-то холодный руки коснулись шеи. Дождь не переставая хлестал в разбитые окна. А время вокруг них, казалось, замерло. Девочки вытаскивали крупные осколки стёкол из складок одежды и волос. Чейни не мог пошевелиться, чувствуя, как холодные пальцы пережимают горло, не позволяя повернуть голову или отвести взгляда. Всё, что он мог – только сильнее обнять Рикки, насколько в охватившем его тело бессилии он мог это сделать.

Он смотрел, как перед ними снова появился Фаллен. Как он подошёл к Рикки, пережал шею. Раздался треск и выражение лица проводника стало грустно-безразличным.

Микки резанул по горлу Чейни остро заточенным ножом.

Кровь залила тело Гены и пол перед ними.

========== Возвращение в цикл. Соня, Гаутер и крошка Ти ==========

Пустырь на окраине города обнесён высоким забором и множеством загадочных историй. Ещё год назад здесь стоял дом, а сегодня нет ничего, лишь разровненная бульдозерами земля. Кое-где на ней валяются камни, кое-где прорастает трава. Это место жители соседних домов стараются обходить стороной, странные слухи теснятся над этим пустырём, не распространяясь за его черту.

О судьбе оставшихся никому ничего неизвестно. Спроси любого – и никто даже не вспомнит, когда именно к дому приехали автобусы, забравшие детей. Как стены дома ограждали малышей от внешнего мира, так и тот пустырь ограждал память о них от лжи и искажения.

Зато кладбище за оградой работало, как ни в чём не бывало.

Десятилетние ребята из соседних домов, выбравшиеся в этот день погулять, прокрались через ограду в обход пристанища пьяного сторожа. Там, недалеко, в заборе была небольшая дыра. В аккурат со стороны пустыря, которого местная детвора интуитивно сторонилась. Дети крались меж могил, оглядываясь по сторонам и прячась от сторожа и от случайных прохожих, но в этот солнечный ясный день людей здесь не было. Крошка Ти – самый маленький из ребят – боялся каждого шороха, и Пох вёл его за собой, взяв за руку. Рядом с ними шагали Хэл, Мышь и Гаутер; Гаутер вёл всех, потому что он был единственным, кто знал дорогу.

О могилы к могиле они перебирались, рассматривая надписи и имена, спрятанные в высокой неухоженной траве, пока, наконец, не добрались до другого конца кладбища. Гаутер остановился у одного из памятников с низкой оградой, через которую легко было перебраться даже десятилетнему мальчишке, и гордо сообщил, что они пришли. Ребята завертели головой по сторонам.

– И что здесь интересного? – неодобрительно проворчал Пох. – Могилы как могилы. Ну, изрисовал их кто-то, и что?

На некоторых соседних плитах помимо имён захороненных людей были и другие странные надписи, нацарапанные чем-то острым. Гаутер удивлённо посмотрел на Поха, а затем разочарованно вздохнул.

– Опять твои дурацкие шутки! – возмутился Пох. – Всё, мы уходим! Мы больше никогда не будем играть с тобой!

– Да и больно надо! – обиженно пробубнил Гаутер.

Возмущаясь и ворча, Пох побрёл обратно, жалуясь на бесполезно потраченное утро. Ребята поплелись за ним, и только самый маленький из них не пошёл за остальными.

– Эй, Ти, – позвал Хэл, – идём. – Но крошка Ти не сдвинулся с места.

– Неужели ты останешься с этим неудачником? – крикнул Пох.

Мальчик повернулся к ним и скромно и неуверенно кивнул.

– Тогда с тобой мы тоже не будем играть!

Когда высокая трава и ограды свежих и уже старых могил скрыли ребят из вида, а нехоженые тропинки увели их прочь, крошка Ти перевёл взгляд с исчезающих спин на исчерченный белыми полосами памятник из чёрного камня. Нацарапанные на нём буквы складывались в красивое имя, но его внимание привлекло не это. На самом памятнике, закинув ногу на ногу, сидел взрослый мальчик. Он перебирал в руках кожаный ремешок и, когда уходящие ребята окончательно скрылись из вида, перевёл свой взгляд с них на мальчиков рядом с собой.

– А ты кто? – спросил его Ти.

– О, ты видишь его? – воскликнул Гаутер. – Это Соня. Остальные – неудачники, – фыркнул он, обращаясь к мальчику, сидящему на чёрном расцарапанном памятнике. – Но ты не волнуйся, я найду ещё кого-нибудь, кто может тебя видеть. Тогда ты познакомишь меня со своими друзьями?

– С друзьями? – удивился крошка Ти.

– С призраками! – с гордостью заявил Гаутер.

– Эй, не называй нас призраками, – весёлой расслабленной усмешкой подала голос Соня.

– Но ты так и не рассказал, кто ты такой, – Гаутер задумался. – А, значит, будешь призраком. Ты похож на призрака и взрослые тебя не могут видеть. Эй, а расскажи ещё раз про то, как ты стал призраком.

– А разве твой трусишка-друг не испугается?

– Я-я… не испугаюсь! – сжав руки в кулачки, выпалил крошка Ти.

– Так ты ж не страшный, чего тебя боятся? – Гаутер развёл руками.

– А сторожа? – загадочно протянула Соня. Засмеявшись, Гаутер отмахнулся.

– Да кому этот старый пьяница нужен? Готов поспорить, что его никто никогда не боялся.

– Это точно, – произнесла Соня. – Когда я впервые появился здесь, мне было одиннадцать, а он уже работал сторожем на этом кладбище.

– Правда? – с неподдельным интересом воскликнули ребята.

И Соня принялась рассказывать им свою историю.

– Однажды я убежал из Дома, и он вместе с воспитателями искали меня здесь целую ночь. Он был самым бесполезным. Он даже не знает, кто где на его кладбище похоронен. Впервые мы встретились, когда я искал могилу человека по имени Фаллен. В ту ночь…

В ту ночь, накрываясь от разошедшегося дождя старой курткой, которая была ему велика, мальчик пробрался через дыру в заборе за сараем. Отодвинул доски, сваленные в кучу, и прополз по грязной сырой земле, перепачкавшись с головы до ног. Из-за дождя и провальной темноты, облепившей всё вокруг, дорога различалась плохо. Но ему сказали идти по ней, и он должен был идти по ней. Мальчик стукнул фонариком о широкий ствол дерева и он заморгал неохотно. Дрожащий ломаный луч осветил дорогу впереди, открывая собой какую-то пару метров, и мальчик нырнул в кусты, не сводя взгляда с еле заметной тропинки.

Она петляла между гигантами-деревьями, их листья дрожали на ветру, а самые сильные его порывы колотили ветки о соседние стволы. Крупные капли падали на землю, месили грязь под ногами, смешивая и без того одинаково чёрные краски ночи. Тёмно-зелёные кроны деревьев, коричневая земля и тёмно-синее небо были черны до безобразия. Ряд размывающихся жёлтых огней дрожал впереди. Мальчик погасил фонарик, ускоряя шаг, и выбежал на свет. На окраину старого кладбища…