Текст книги "Мерцающие тела (СИ)"

Автор книги: KoTana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Раньше, – неохотно выдали из-за соседней двери, и Локко сразу узнала этот недружелюбный мальчишечий голос. Еще бы, его знали все, кому доводилось болтать с узниками данного сектора, потому что этого, отличавшегося почти что безрассудным непокорством, пацана абсолютно всегда садили “подумать над своим поведением” в десятую камеру. Поэтому поверх старого и мало кому известного прозвища к нему прилипло новое – “Десятый”.

Все это Локко вспомнила, едва услышав одно слово. Но тут же ей стало не до копания в памяти по поводу наличия сведений о тихом бунтаре, ведь он добавил:

– Я здесь уже двое суток. Никого не «вселяли», а значит, тебя заперли раньше.

Черт! Черт подери!

Раз гермафродит провалялся в отключке больше двух дней, то выходит, Люцифера точно уже отправили восвояси. И, скорее всего, с ним никогда больше не получится встретиться!

Подавитель и батареи хорошо сделали свою работу. Вместо всплеска горестных эмоций, который наверняка отразился бы на окружающей обстановке не лучшим образом, – слезы и тихие всхлипы. Локко почти не чувствовала отчаянья, лишь невероятное опустошение, от которого хотелось лечь и накрыться с головой. Так она и поступила.

Без брата мир показался холодным и тусклым. Сейчас бы, как никогда, пригодится старый родной свитер в радужную полоску, но он остался в личном шкафчике девчачьей спальни. Жесткая школьная форма царапалась и слабо грела, даже если до упора натянуть складчатый подол юбки на колени в штопанных колготках, и давившаяся плачем Локко дрожала в нервном ознобе.

Спустя какое-то время слезы кончились и высохли, а кокон из покрывала вокруг тела собрал хоть немного тепла, чтобы подарить спасительную дремоту.

Собственно, сидящим в одиночках подросткам ничего не оставалось, кроме как дремать или читать бумажные книги, зачастую учебники. Маленьким детям в таком положении было проще развлечь себя – им выдавались игрушки, но с возрастом наказание ужесточалось само собой.

Зато потом, выпущенные на относительную волю, Генераторы старались ловить больше положительных эмоций и меньше огорчать своих наставников. Любителей сидеть с подавителями в одиночках было наперечет, и психологи подозревали у таких ребят разные недуги с головой, вроде мазохизма.

Вряд ли к ним относился рецидивист Десятый, у него просто имелись какие-то свои счеты с местными правилами.

В системе наказаний за плохое и поощрений за хорошее поведение многие маги усматривали бреши. За негативным излучением, словно кнут, следовало принудительное “отключение” в виде успокоительного или снотворного, а затем одиночка. За позитивное излучение хвалили разными способами, чаще всего дарили подарки.

Дрессировка, проверенная годами, однако – во всех случаях Источникам следовало придерживаться общепринятых социальных норм.

И вот здесь шла трещина, ибо не только люди, но и маги были совершенно разными, со своими привычками и заскоками. Кто-то радовался аромату цветов, при обонянии которого сам “расцветал” так, что хоть напрямую с него заряжай аккумуляторы. Другой любил красиво одеваться и гладить пушистых собак.

Но не всем радость дарили одобряемые обществом вещи и явления. Третий ловил кайф от зажимания девочек по углам. Некто тайком воровал, или вовсе, как Велиал, изводил всех вокруг тычками, придирками и откровенными побоями. Многие наслаждались своей особой силой и властью, не обращая внимания на пострадавших.

Кто-то хотел запретной любви.

И это тоже давало “положительные”, то есть подходящие для сохранения в сотах и дальнейшего использования человечеством, эмоции!

Для того, чтобы запретами не обрубить Генераторам совсем уж всю энергетику, работникам напичканного камерами и жучками Зимпа приходилось тщательно отслеживать происходящие безобразия, ПОЗВОЛЯЯ ИМ ТВОРИТЬСЯ В ДОПУСТИМЫХ ПРЕДЕЛАХ.

Велиал мог “незаметно” бить малолеток, пока не калечил их и не доводил дело до взрывов.

Локко могла тащиться со сводного совершеннолетнего брата, пока не пыталась завязать с ним более плотные отношения, или не доводила дело до взрыва.

И вот – довела.

Сейчас она, наверно, ничего удобного и полезного не излучала.

“Какая разница, если Люца больше здесь нет”, – судорожный вздох. – “Мне можно вообще не покидать эту камеру… Буду жить тут неделями, как Десятый, и люди скоро забудут про меня…”

Но воспоминание про обитателя камеры напротив уже отвлекло гермафродита от жалости к себе. В голове начали всплывать вопросы, которые раньше отодвигались более важными мечтами о прелестях Люцифера и возможности будущей совместной жизни с ним. Маленькие воображаемые радости про дом и семью…

Почему Десятый упорно, раз за разом, оказывается в неудобной, маленькой и одинокой комнате с подавителем? Никакой интроверсией не оправдать стремление угодить за решетку Зимпа. Неужели он не может вести себя чуточку покладистее, чтобы не сердить воспитателей и не доводить ситуацию до такого сурового наказания? Ведь сам себе жизнь портит – долговременное нахождение в камере никого более здоровым не сделало!

Что в голове этого парня?

– Десятый, – убедившись, что за несколько часов охранник так и не вернулся скучать в коридоре, Локко опять прилипла к окошечку. – За что сидишь?

Ей пришлось позвать соседа еще пару раз, прежде чем он откликнулся. Недружелюбно:

– Отстань. Лучше иди еще пореви.

– Че, так слышно было?.. – Локко смущенно почесала нос о плечо. Толстые двери и полутораметровый коридор, оказывается, плохо изолировали звуки.– Ладно, не важно. Скажи, почему ты снова тут?

– Может, я надеюсь хотя бы здесь послушать тишину? – смотрите-ка, он еще и язвит!

– Ну и глупо, – гермафродит хихикнул, переступая на затекших в неудобном напряжении ногах. – Чем быстрее ответишь на мои вопросы, тем быстрее я отвяжусь. Выставляя себя в таинственном свете, ты только сильнее разжигаешь мое любопытство~

По ту сторону коридора долго молчали, озадаченно, как казалось школьнице. Десятый либо обалдел от такого упрека, либо от неприкрытого флирта.

– Я отказался брать переносной сот. Опять, – сообщил голос уже чуть менее неохотно, чем до этого. Похоже, пацан правда желал отдохнуть от шумной суеты, вот и прислушался к совету.

– Почему? – тут Локко искренне удивилась, ибо сама она ничего страшного в ежедневных батарейках на поясе не видела. Для нее это была такая же обыденная необходимость, как, допустим, ингалятор для астматика, разве что отсутствие сот под рукой не угрожало жизни Источника.

– …Потом скажу, в другом месте, – Десятый явно пересилил себя, вызываясь на продолжение диалога вне камер. – Здесь всё в прослушке, если что, – уточнил он, словно бы оправдываясь за свое решение.

– Оу, а я уж было подумала, что ты меня так на свидание позвал, – не удержалась от подначки Локко, после чего сосед перестал с ней разговаривать.

Однако его присутствие теперь хорошо ощущалось сквозь расстояние и толстые двери. Аура спокойная, прохладная, как остывшая за ночь вода чистого озера. Бесформенное пятно болезненно-блеклого из-за подавителя сияния, в котором лишь смутно угадывался силуэт носителя. Локко закусила губу, догадываясь, что острый приступ одиночества заставляет ее “прислушиваться” к окружающей обстановке, буквально “принюхиваться” к единственному живому существу поблизости. И никакие сотовые стены не могли воспрепятствовать этому, потому что страх одиночества появился на свет задолго до магии и, возможно, даже людей…

“Интересно, а пацан меня как чувствует? На что похоже мое излучение?” – вдруг подумал гермафродит. Локко, как и все маги, не мог видеть ауру себя. Мысли о том, каким образом его энергию мог бы ощущать чужой маг, принадлежащий другим приемным родителям и классу учащихся, впервые настолько взволновали воображение.

Раньше на месте этих мыслей цвело восхищение Люцем, сила которого всегда казалась для рыжеволосой школьницы чем-то похожей на палящее белое солнце, лучи без вкуса и запаха, пронизывающие насквозь и греющие самые глубины души.

Локко отлепилась от двери и вернулась на койку, для вида вооружившись книжкой из принесенных, какой-то «Общей теорией темпоральных спиралей». Околонаучный бред физиков, мечтающих о том, как однажды Генераторы подчинят для них время. Ужасно скучное чтиво, но все же терпимое, в тюрьме-то.

Надо выждать положенные часы заключения, после чего пересечься с Десятым “на воле”. Вот ближайшие важные задачи.

Ведь пока что не появилось идей о том, как из Зимпа и добраться до Люцифера.

За те дни, что Локко отсутствовала в жилых помещениях, в быту, как оказалось, ничего особо не изменилось.

– Твоя очередь гасить свет, Шони, – в не до конца проветренной общей спальне для девочек царила привычная атмосфера подковырок, застарелой неприязни и аромата (вони) дюжин пробников недорогих духов из местных магазинчиков. До сих пор некоторым особо придирчивым и скучающим особям казалось веселым приколом отправлять безглазую выключать свет, который она даже не видала ни разу в жизни. За много лет Шони уже смирилась с этим и, конечно, выучила расположение выключателя в комнате, однако нередко, то бишь почти всякий раз девчонки громоздили на пути препятствия, которые уставшая к ночи Шони могла и не нащупать своим излучением. Кончались такие походы часто грохотом, синяками и скандалами на следующий день.

– Лежи, я выключу, – Локко остановила зашевелившуюся было со вздохом на кровати девушку и пошла сама. Под разочарованное ворчание зачинщиц дважды преодолев лабиринт из стульев и тряпок безо всякого труда, она вернулась в свою постель. – А теперь, в темноте, убирайте всё это говно, что понастроили.

Дальнейшее тоже несложно было предугадать – перепалка, небольшая ругачка, и хлам виновницы торжества не убрали, но пинками отодвинули к стене с дороги. И на том спасибо, как говорится.

Да, отношения у магов, вынужденных впритык существовать в тесном пространстве годами и десятилетиями, складывались вполне по-человечески – с периодически обостряющимися конфликтами разной степени тяжести, правда, было одно отличие. У Источников не имелось никакой возможности покинуть территорию Зимпа даже на каникулы – во избежание побегов. Правительство, наученное горьким опытом, не собиралось так просто терять свои деньги и ресурсы из-за Генераторов, способных превратиться в другого человека, или просто стать невидимыми и раствориться в бескрайних просторах не до конца еще облысевшей от лесов планеты.

Рабство есть рабство, в каких бы навороченных “клетках” не приходилось существовать. Генераторы покорились неизбежности, взяв пример с остального человечества.

Следующие дни Локко проводила в раздумьях и ожидании встречи, очень надеясь на то, что Десятый не передумал и даст о себе знать. Пока что она ходила на учебу и обследования, в излюбленный живой уголок к мелким зверюхам, посещала спортивные и психологические тренировки и периодически прогуливалась в развлекательные комплексы с “семьей” или приятельницами. Играть в боулинг с Шони было уморительно, особенно потому, что та веселилась больше всех присутствующих в зале, если брошенные ею шары укатывались по самым невероятным траекториям. Локко даже казалось, что подруга нарочно дурачится, ведь нельзя быть настолько неуклюжей в простейшей игре, пусть и не имея зрения. А еще оказалось, что Велиал вполне снисходителен, когда его просят исполнить роль великодушного старшего брата и научить неким боевым приемам, в которых тренеры отказывали ученице по причине возраста и недостаточного уровня. И Локко выяснила, что получает немало удовольствия, валяя этими самыми приемами братца по соломенным матам.

Но самое главное – гермафродит много размышлял о жизни и о себе. Теперь, когда никто не отвлекал его внимание, это оказалось проще – мечты о братике Люце никуда не исчезли, но отошли на задний план и больше не застилали сознание.

Зачем существует Локко?

Наверно затем, чтобы быть Генератором среднего уровня и умеренно производить сверхъестественную энергию на благо человеческого общества, о котором знает понаслышке с экранов.

Ее магия вращает моторы транспорта, движки роботов-строителей и робо-нянечек, и прочей очень полезной техники. Также эта магия лучше всякого огня помогает сжигать мусор в борьбе со свалками и захоронениями отходов в земле.

В медицине положительная энергия помогает лечению больных людей и животных, например, облученные ею кости срастаются в два с половиной раза быстрее – факт!

И аграрная промышленность очень нуждается в помощи сил Источников. Концентрированные струи магии могут разогнать тучи или, наоборот, вызвать дождь, и при этом они абсолютно безопасны для атмосферы, не портят состав осадков – напротив, каким-то неведомым способом насыщают через сырость почву, помогая развитию растений и других живых организмов. Нужда в удобрениях никуда не делась, но значительно сократилась.

Так что Локко, безусловно, нужна людям, как нужны им и все остальные жители Зимпов.

И другие Генераторы наверняка думают о своем предназначении точно так же.

Почему же возникает недовольство…

Когда Десятый, наконец, явил себя, Локко запоздало сообразила, что раньше элементарно не знала, как он выглядит.

В тот ранний вечер она просто подпирала спиной угол магазина, где минут пять назад разжилась мелкими сладостями на карманные деньги (наличка – утешительный жест для зимповых сирот), развертывала фантик леденца на палочке, и удивленно подняла взгляд, услышав знакомый голос:

– Привет.

Гермафродит неловко хмыкнул и захихикал, пихнув конфету в рот и закусив палочку из переработанного пластика.

– Ты, пожалуйста, не обижайся, но я только сейчас поняла, почему тебя ни разу не увидела в окне камеры, – как выяснилось, Десятый был ниже собеседницы на полголовы. Он просто не дотянулся бы до окошка на двери, даже встав на цыпочки, а пододвигать стул, очевидно, не хотел. – Думала, ты выше.

– А я думал, ты умнее, – безэмоционально откликнулся паренек. – И менее рыжая.

Обмен любезностями состоялся.

Пустующую в разгар учебного дня улицу пересекали только маленькие пыльные смерчи, с легким шорохом гонявшие по дороге засохшие листья. Осень пока еще радовала сухой погодой. Гудение ветра в многочисленных проводах и скребущий по асфальту шелест навевали мысли о городе-призраке, где дома с заколоченными окнами, а от жителей остались лишь плесень и ржавый хлам, покрытые пылью десятилетий. Скрип флюгера на здании кинотеатра только усилил эффект заброшенности и одиночества.

И Локко увидела Десятого опять, как тогда в камерах. Сейчас его аура сочилась холодом, словно разреженный воздух ледника с горных вершин, невозможно надышаться. Чистый, но редкий и морозный. Восстановившись после заключения, Десятый больше не казался размытым пятном, он имел до агрессивности четкие границы излучения, даже грани, за которые, казалось, пришлось бы пробиваться с немалым трудом.

Это сильное отличие от предыдущего видения заинтересовало ученицу, хотя она могла предположить, что сама только что настроила мальчишку против себя нетактичным замечанием.

– Извини. Меня зовут Локко, приятно познакомиться «вживую», – махнув в знак приветствия рукой, дотянувшись до мусорных бачков и выкинув фантик в отдел для пластика, гермафродит независимо отлепился от стены. – Куда пойдем болтать? Предлагаю в парк. Шум деревьев частично помешает вездесущей прослушке.

Десятый спокойным кивком согласился с этим решением, и подростки отправились в путь. Проезжавшие по постепенно оживающему городку редкие служебные машины не тормозили на перекрестках полупустых улиц, но зато и на шатающихся без дела юных магов внимания не обращали. До наступления сезона дождей работникам нужно было завершить много дел, они спешили, не отвлекаясь на всякие молодежные парочки, наверняка пытающиеся играть во взрослые отношения и ищущие уединения. Это забота наблюдателей и психологов, но никак не ремонтников.

Пасмурное небо вполне соответствовало общей картине – светло-бетонные здания, графитовый асфальт и плитка среди сухих газонов, пепельная форма на учениках. Десятый носил типичный комплект учащегося средних классов – брюки, жилетка поверх рубашки. Рубашка черная, как у всех “зимпян”, и самой Локко. Вся одежда из крепких тканей, которые устойчивы к загрязнениям, повреждениям и даже плохо горят. Немаркий и практичный наряд на все случаи жизни, кроме праздничных вечеринок.

Придерживая дергаемую ветром юбку, гермафродит искоса рассматривал своего старого нового знакомого и удивлялся, насколько тот вписывается в окружающую невыразительную обстановку: нос прямой, без всякого намека на задорную курносость или мужественную горбинку; волосы блеклые, как пожелтевшая трава обочин, и зачесанные в аккуратную прическу, которую даже мрачный осенний ветер не сумел до конца растрепать; светлые серые глаза, которые, казалось, зеркалили занавешенное тучами небо. У Локко один глаз тоже был серым, но он имел живой зеленоватый отлив и задорные крапинки на радужке, а тут уж совсем какой-то стеклярус…

“Стеклярус” перехватил чужое разглядывание, и Локко неловко заторопилась скрыть свое пристальное внимание:

– Хочешь леденец? У меня еще есть, яблочный. Или, может, шоколадное драже?

Но Десятый только отрицательно качнул головой.

Ближайшая скамейка на аллее парка уже была занята парочкой двух лаборанток, пришедших попить кофе на лоне облетающей природы, и подросткам пришлось идти дальше. Навстречу попалась другая лавочка, на сей раз пустая, но, к удивлению Локко, спутник резко свернул с выложенной щербатыми плитами дорожки и устремился глубже в чащу не до конца сбросивших листву деревьев, пришлось спешить следом. Колготки царапались о сухие низкие кусты, развесистые ветви сверху дергали волосы, а палая листва скользила под ботинками на склоне холма. Отвлекшись на недружелюбную сонную природу, Локко чуть не врезалась в спину остановившегося парня.

– Здесь, – коротко объявил он, после чего устроился прямо на земле, в корнях высокой липы.

Гермафродит с сожалением покосился на свою юбку, но без промедления сел под мощный тополь, лицом к Десятому.

– Итак, почему ты идешь против правил? – Локко вскрыла вынутую из кармана пачку драже и приготовилась внимать.

– Я против войны, – выпалил парень, который, похоже, слегка взволновался от пристального внимания. А удивленно округлившиеся глаза слушателя его еще и рассердили слегка. – Да. Может, ты и не знаешь, государства воюют не только ради Генераторов, но и с помощью сил Генераторов. А страдают, как и всегда, мирные граждане…

– Ну… и что? – Локко невольно напомнила себе Люцифера, который когда-то так же добродушно махал рукой на всякие возмущения. – Люди воевали всегда. Еще когда мы с тобой не родились, и даже когда Источников не было. Такова жизнь, терпи, голубь мира. Причем тут правила Зимпа?

– Ты дослушай, – под холодным суровым взглядом гермафродиту пришлось спешно прикусить язык. – Я против войны, на которой люди гибнут от моей энергии, направленной руками людей, посадивших меня в клетку. Я не желаю быть скотиной, которая добровольно кормит этот вечный военный круговорот, не имея притом собственной воли. Это несправедливо. Я не раб.

– Слушай, – Локко уязвленно стиснула кулаки, забыв про драже. – Наша сила идет не только к военным. Она помогает мирным гражданам! Повседневные нужды… Да вот хотя бы лифты и эскалаторы двигаются благодаря нашей энергии! Приборы для лечения больных, и детей, между прочим…

– Один концентрированный выстрел – и лифты, эскалаторы, больные дети стёрты в пыль, – перебил Десятый. Его нахмуренные брови придавали лицу выражение усталого пленного полководца лет тридцати, а вовсе не мальчика-подростка. – Магия – не атомная энергия, “мертвых зон” почти что не оставляет, наоборот – природа поглощает ее, как витамины, расцветает, и в зонах поражения можно уютно жить уже через год. Люди не боятся стирать города излучением Генераторов, потому что страшных последствий нет, понимаешь? Города, Локко.

Гермафродит не мог поверить. Ведь зачем дорожить магами и отнимать их друг у друга, если не затем, чтобы улучшить жизнь народа? Улучшать, а не уничтожать! Источники – как родники. Они созданы для утоления жажды, а не для того, чтобы человек сыпал яд в воду и травил многолюдные поселения!

– Ты так говоришь, что… – растерянность превратила голос в бормотание, пришлось кашлянуть. – Ну, будто точно все это знаешь. Но я видела сводки новостей во всемирной паутине, да и по телевиденью, если и говорят, то никак не про разрушенные города. Че-то ты завираешься, по-моему…

– Фильтрация, – был ответ. – Нас растят, как овощи в теплице. Разумеется, не затем, чтобы мы зачахли и испортились от горькой правды. Нам выдают крохи истинной информации. Всё под контролем, вообще всё. Гаджеты на прослушке, посещение сети отслеживается, общение тоже. Камеры в туалетах, в душевых, инфракрасные. Они и сейчас на нас поглядывают, – на краткий миг словно бы развернулись и вспыхнули многочисленные жадные глаза на стволах окружающих деревьев, ветер засвистел сильнее.

Заявление, что Зимп следит даже за посещением своими питомцами туалетов и душевых, не обеспокоило Локко – гермафродита столько раз обследовали, что он мог бы без проблем стать нудистом. За историю своих прогулок по всемирной паутине школьница тоже не переживала, ибо ничем ужасно противозаконным там не занималась, а порно ведь даже полезно для здоровья, в какой-то степени…

Но вот болезненная мысль о том, как военные заставляют Люцифера испепелять города с мирными жителями, вонзилась в мозг раскаленной стрелой. Люц очень силен сам по себе, но беспричинные всплески радиоактивности делают его вдвойне опасным оружием. Страшно подумать о том, ч т о может натворить концентрированная сила этого альбиноса.

В конце концов, мысль о том, что любимый старший брат может стать убийцей миллионов, невыносима.

Почему Локко раньше об этом не подумала?!

– Десятый, – тяжело произнесла она, пихая драже в карман и медленно приближаясь к пареньку. – Ты сейчас столько всего наговорил… Ты ведь понимаешь, что если не предоставишь убедительных доказательств, я тебя придушу? – это не было пафосной фигурой речи, ибо гермафродит знал, что действительно способен на такой поступок. Придушить не насмерть, а лишь мести ради, чтобы припугнуть – ему уже доводилось это делать однажды. Давнее событие, вспоминать о котором было крайне неприятно.

– У меня доказательств нет, – удивительно спокойно признался блондин, которому только что пригрозили расправой. – Но они есть у техномага.

– Чего-о? – злая Локко, успевшая сгрябчить собеседника за воротник, не знала, плеваться или смеяться. – Хочешь сказать, тебе раскрыла глаза та молодая крашенная докторша, работающая, к тому же, на Зимп? За какие заслуги?!

– Другой техномаг, – уточнил Десятый с неудовольствием, стараясь держаться подальше от разнервничавшейся рыжей, но ее пальцы в рубашку вцепились шибко уж крепко.

– Что ты мне дуешь, их всего двенадцать в мире…

– Тринадцать, – поправил паренек.

– Быть не может…

Вполне могло быть.

Техномаги – созданные учеными Генераторы, чьи способности к излучению были привиты обычным людям искусственным путем. Задуманные, как сверхлюди, они не достигали плана “сверх”, но становились великими шпионами мирового уровня, либо такими же великими сокрытелями информации.

Природа не принимала их силу, животные не контактировали с ними, но вот с плодами цивилизации связь устанавливалась сразу и прочно. Техномаги сплетались излучением с любой электротехникой, от наручных часов, до сверхкомпьютеров и межгалактических телескопов, притом, что их силы были бесполезны для сот. Техномаги не меняли свойства своего излучения в положительную или отрицательную сторону в зависимости от душевного самочувствия и никогда не взрывались.

И жили не больше тридцати лет, потому что долго выносить такую нагрузку было нереально…

Обратно из парка подростки бежали со всей скоростью, какую могли развить против ветра, спеша очутиться в научно-исследовательском комплексе. На улицах пришлось сбавить пыл и даже скрываться за углами строений от разъезжающих и проходящих тут и там сторожей и работников. По вечерам те имели дурную привычку тормозить парочки и записывать, кто с кем гуляет, для “поддержания порядка”. Разделиться и встретиться в оговоренной точке казалось не лучшей идеей – одинокого Десятого могли задержать, как частого нарушителя, под предлогом проверки батарейки, например. Сегодня Десятый был с поясным сотом, и рисковать лишний раз не хотелось.

Локко дивилась тому, как в один день ее излюбленная игра в прятки от служителей Зимпа превратилась из детского развлечения в реальную необходимость. Либо впервые за долгое время под куполом запахло приключением, либо гермафродит слишком сильно склонен романтизировать, и это налетел сквозняк из зоосада.

– Ты тоже сечешь “слепые зоны” перекрестков, – заметила она, когда Десятый спрятался за пожарный ящик с песком. – Если б знала, что будем ныкаться по закоулочным углам, надела бы штаны, – в юбке было страсть как неудобно, и подол норовил ухватиться за каждую торчащую деталь на контейнерах, башнями сложенных у стены..

Блондин в ответ с усмешкой покосился, но привычно промолчал.

Минуя лифты, по лестнице двое спустились на второй подвальный уровень. Здесь, переждав, пока отойдет коридорный охранник, они постучали в крайнюю бронированную дверь, больше похожую на шлюз. После замысловатого стука Десятый ввел на специальной панели цифровой код, и кабинет впустил их.

– Спятил?! – вместо всяких приветствий на паренька налетела стройная женщина в белом халате, полыхающая чувствами и клочкастой прической цвета ядреной фуксии. – Был договор – не приводить посторонних! Ты обещал!

– Кое-что изменилось, простите, – Локко впервые слышала у Десятого такой примирительный и даже заискивающий тон. Ей захотелось посмотреть на лицо парня в этот момент, но она не успела повернуться, почувствовала прикосновение к талии и вздрогнула от неожиданности. В следующий миг блондин уже протягивал пышащей негодованием женщине стащенный из чужого кармана пакетик с многострадальным шоколадным драже. – Это вам. А мне нужен Василиск.

Очевидно, конфеты сдобрили вспыльчивую особу, потому как доктор поворчала для порядка и пропустила ребят вглубь помещения.

– Это Василиск.

– Я уже поняла, – Локко ничуть не сомневалась, что встреча с тринадцатым техномагом впечатлит ее. Так и произошло.

Мальчишке на роботизированной инвалидной коляске было, наверно, лет восемь. Точнее, это были две трети мальчишки, ведь ниже таза у него все отсутствовало, как и полностью правая рука. Глаза маленького калеки закрывал широкой изогнутой пластиной шлем виртуальной реальности.

Гермафродит догадался, что это устройство облегчало переключение меж многочисленными задачами техномага. Магическая работа техно-мальчика во много раз превышала нагрузки остальных несовершеннолетних обитателей Зимпа-7, которые свою магию фактически не контролировали.

На минуту Локко испытала стыд за то, что она, по сути, бездельница на фоне безногого малыша.

Помещение пестрело блоками компьютеров и тонкими мониторами, заполонившими все свободное сумрачное пространство. Большая часть экранов демонстрировала графики неких процессов и загрузку данных, самый большой монитор был занят фасетчатым отображением картинок с камер слежения в реальном времени.

– Здравствуй, Вася, – Десятый не повышал голоса и не трогал своего особого приятеля, чтобы не пугать и не сбить ему нечаянно настройки. – Ты, наверно, предполагал, что мы придем. Покажи Локко то, что показывал мне, – за просьбой, как за слоями ваты, прятался приказ, ибо Василиск лучше понимал команды, чем прошения. Так уж его надрессировали.

Вася улыбнулся знакомому голосу, после чего отправил информацию по мониторам помещения. Шесть экранов, разделенных для экономии места на четверти, бесшумно демонстрировали теперь то, что даже не всякий свободный житель свободной страны мог увидеть: статьи, документы и отчеты о ходе военных действий разных регионов, причем, как письменные, так и видеоматериалы; испытание новых видов оружия на основе энергии Генераторов. Сотни роликов, снятых очевидцами зон сражения, множество записей военной хроники.

И взрывы, взрывы. Расходящиеся от эпицентра сплетением концентрических колец, кругов, сфер, словно сияющие волшебные цветы невообразимой красоты. От маленькой гранаты, разносящей комнату, до пушек размером с небоскребы, колоссальные взрывы которых оставляли от городов и областей присыпанные черным пеплом вмятины. Всё, вообще всё органическое и неорганическое превращалось в однородный жирный пепел, так хорошо удобряющий землю.

Локко смотрела, не верила, не хотела верить, и сдавалась. Правда жгла глаза. Просто не могли пара мальчишек сочинить такое лишь ради какого-то невнятного розыгрыша.

Реальность оказалась куда страшнее, чем можно было себе представить.

Ролики с экспериментами над подопытными людьми, которым силой пытались влить и вживить в тела магическое излучение, Локко и вовсе не сумела досмотреть, закрыла лицо руками и заплакала.

Маленький Василиск обеспокоенно завертел головой, прислушиваясь свободным от гарнитуры ухом.

“Что это за звук?” – он выдал вопрос на свободном от рабочих окон экранчике, отведенном специально для переговоров.

– Слёзы, – спокойно объяснил Десятый. Не то чтобы его не волновало чужое самочувствие, но парень не знал, что делать с плачущей девчонкой и надо ли помогать ей успокоиться, а потому бездействовал.

“Я уже забыл, как это звучит вживую”, – признался юный техномаг.

– …Бедный малыш, – донеслось до них сдавленное бормотание школьницы. – Я просто не представляю, каково тебе видеть такое каждый день. Все ужасно, невыносимо кошмарно. Васенька, как ты выдерживаешь это?

“Я не знаю”, – спустя минуту ответил Василиск, и даже сухой печатный текст демонстрировал его растерянность. Такая открытая и яркая жалость постороннего человека заставила что-то внутри техномага горестно всколыхнуться.

– До отбоя осталось пятнадцать минут, шли бы вы оба отсюда, гости дорогие, – раздался голос из закутка, где доктор все это время уединялась с конфетами.

– Подождите! – Локко вскочила с искуственной кожи обшивки плоского диванчика, на котором сидела за просмотром шокирующих материалов. – Васенька, если ты настолько всеведущ, сможешь мне ответить, куда отправили Люцифера? Это парень из…

“Я знаю, кто он”, – Василиск кивнул, после чего вывел на экран копию нужного документа.

…Слава всем магическим всплескам, Люцифер оставался на территории страны. Но отослали его очень далеко, в город на противоположную от Зимпа-7 границу.