Текст книги "Мерцающие тела (СИ)"

Автор книги: KoTana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

… Веки разлеплялись тяжело и мучительно, словно склеенные картофельным киселем и засушенные под прессом много лет назад листы картона. Недалеко от уха навязчиво и знакомо попискивала медицинская аппаратура, к которой притесалась не менее знакомая мелодия. Но Локко не смог сразу вспомнить, к чему относится этот музыкальный отрывок, и зачем нервы реагируют на него с тревогой и ожиданием.

А потом он увидел больничную палату со светлым потолком и экраном имитации окна на стене. В искусственном окне транслировалась настоящая погода – стремительная плотная метель, что заносила снегом Зимп и его обитателей.

По другую сторону кровати расположился столик, где лежали всего две вещи – открытка и коммуникатор. На гаджете мигали индикаторы, а это значит, что мелодия была ничем иным, как оповещением о принятом сообщении.

И тут гермафродит резко вспомнил предшествующие его попаданию в медотсек события и сел. С удивлением отметив гипс на левой руке, он проверил остальные раны. От синяков и ссадин остались лишь бледные пятна.

Сколько времени он тут провалялся? Дней пять, неделю? Регенерация одолела легкие повреждения, но еще не справилась с неизвестно откуда взявшимся переломом…

Появился доктор, от которого Локко узнал, что пролежал пластом почти полторы недели и пропустил немало интересного. Несмотря на бессознательность сразу после собственного взрыва и погружения в воду, он не только не пошел ко дну, но еще и пытался выбраться, круша отяжелевшим телом недостаточно крепкий ледяной пласт. Там и пострадала его рука, случайно зажатая меж кусков льда. Когда Локко все же утонул, то подоспели спасатели, вытащили и откачали его, но в плачевном состоянии поместили в реанимацию. За прошедшие дни пострадавшего мага навещали родители, вот открытку оставили, коммуникатор принесли.

Где Десятый? Снова в камере сидит, успел что-то натворить, о чем доктор не слишком-то в курсе, уж извините…

Гермафродит подавленно молчал, пока слушал новости. Сейчас он понимал только то, что в ближайшее время побег совершить не получится. Дело не только в увечьях, но и в наступивших холодах.

Полеты в ледяном воздухе казались Источнику дурной затеей, а уж то, как прекрасно вся местность будет просматриваться на белом фоне, и говорить нечего. Придется ждать весны, потепления воздуха и таяния снега.

Юный маг вдохнул во всю грудь и со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы. Что ж, раз уж суждено просидеть взаперти лишние месяцы, Локко потратит это время с толком, на составление нормального плана побега и на усиленные тренировки. И заодно придумает, как поставить бельмоглазую тварюгу Велиала на место, точно.

… Спустя пару недель, когда Локко уже вылечился и покинул палату, вернувшийся из заключения Десятый объяснил, что его посадили, поймав после перепрятывания мётел из парка в иное место, за отказ объяснять ночную прогулку. После немалых доз подавителя парень выглядел так, будто это он, а не Локко, валялся в реанимации, и потому на курсы оздоровления подростки стали ходить вместе.

Они вообще довольно часто стали пересекаться в помещениях и на уличной площади, где строился из снега и льда развлекательный городок, и в серых, как холодные сумерки, глазах приятеля гермафродит видел скрытый вопрос “ты сдался?”

Нет, не сдался. Локко затаился, будто хищник, выжидал удобное время и продумывал свои действия, пытаясь предугадать чужие реакции на них.

– Совсем у тебя взгляд стал нечитаемый, – однажды сокрушенно покачала головой матушка. – Взрослеешь, видать.

Источник на это только мило улыбнулся и чуть смущенно пожал плечами. Его не тронула печаль приемной матери, потому что эта женщина получала за воспитательскую работу деньги и вольна была покинуть Зимп в любой момент, как ей захочется, а он, Генератор, со своим читаемым взглядом уже натерпелся проблем в заточении. Но Локко не злился на опекунов, сами по себе они ему были просто-напросто неинтересны, ведь теперь он старался следить сразу за всеми обитателями Зимпа, насколько это вообще было возможно для школьника.

– Я придумал план, – таким заявлением он поздоровался с Десятым в начале февраля одним из вечеров. – Начну выполнять его в День Всех Влюбленных. А закончу тогда, когда растает снег. Как тебе такой расклад?

– Устраивает, – спокойно кивнул блондин. – Если проколешься, я найду способ уйти один.

– Ага, – равнодушно согласился с таким решением гермафродит.

И в назначенный день он, следуя давно сложившейся традиции, дарил своим близким открытки. В некоторых были написаны только приятные пожелания, в других просьба встретиться в определенном месте по определенному времени или списаться по коммуникатору.

С младшим братцем Центиком, так сильно мечтающим о свободе плененных в клетки птиц, он договорился о подставе Велиала, пообещав за это помочь с осуществлением мечты. У безглазой Шони тайком шепотом попросил помощи, как у давнего доброго друга, и потому, что бедняжка не умела отказывать. Меняющему облик Даркеру безо всякой жалости Локко пригрозил разоблачением некоторых неприятных секретов, связанных со вторжением в чужую личную жизнь, если имитатор не выполнит кое-какое несложное поручение.

Движение началось в апреле, когда активно таял снег. Небрежно насвистывающий печальную песенку Локко прошлепал сапогами по ручьям в мини-зоопарк, где потом гулял меж клеток, подкармливая зверье, до тех пор, пока рядом не возник еще один маг – Центурион. Вдвоем они начали молча и быстро отпирать клетки и выгонять животных наружу. Центик осторожно ухватил двух голубей и нырнул в переулок, а оставшийся Источник продолжил свое занятие, пока запертые клетки не кончились.

В это время горностай по кличке Лаки, неугомонный любимец детей, осмысленно шмыгнул через служебные помещения и вентиляции в один из запертых ангаров, где прыгнул прямо в руки… другого Локко.

– Вот так, – сказал гермафродит, поглаживая зверька. – Даркер, спасибо, что привел его ко мне. У нас пятнадцать минут на всё про всё, пока не появится вертолет, так что работаем дальше.

Контроль излучением имитатора отпустил притихшего в человеческих руках горностая, и тогда Локко вторгся в сознание маленького животного сам.

Это было странное чувство: зрение от самой земли, острые запахи, отсутствие мышления в том виде, в каком привыкли мыслить люди и Генераторы. Горностай, ведомый чужой волей, стремительно рысил по огромным зданиям, лез в отверстия непонятного для его звериной соображалки назначения, проползал по каким-то трубам и дрожащим ящикам, пока не очутился в помещении с неприятным стерильным духом. Здесь он пробежался мимо большущего прозрачного куба со страшным огнем, вскочил на столешницу, где порылся усатой мордочкой в разбросанных предметах. Пахнущие жирными пальцами, почти все они были не нужны, кроме плоской прямоугольной ключ-карты.

“Быстрее”, – поторопил Локко зверька, когда тот замешкался с грузом в зубах на обратном пути.

Горностай не пошел к нему в ангар, но выскочил в коридор перед той самой лабораторией, которую только что грабил. Здесь его уже поджидала безглазая девушка. Ощутив чужое присутствие, она приняла у зверька ключ и вскрыла дверь. Вдвоем они проникли в лабораторию.

– Какого хрена? – глухо осведомилась из огнеупорной капсулы Ракша, неслабо заинтересованная происходящим. Она даже чуть сбавила обороты горения, чтобы видеть творившиеся чудеса и нахалов, осмелившихся шастать в одном из самых важных блоков Зимпа.

– Наш общий друг попросил выпустить тебя, – миролюбиво пояснила Шони, приближаясь к капсуле и нащупывая на двери ручки-рычаги. Подергала, нажала. Но дверь осталась неподвижна.

– Надо ввести код разблокировки через компьютер, так эти палачи поступали, – пирокинетик косилась на горностая, уже бегающего по клавиатуре. Как и всех детей, ее больше волновал пушистик, чем странная тетя, вздумавшая вскрывать опасную для жизни стеклянную коробку.

– СТОЯТЬ!!! – заорал не вовремя вернувшийся с ужина в лабораторию врач и метнулся к съежившемуся горностаю. Но был на полпути сшиблен слепой девушкой, которая не побоялась атаковать превосходящего по размерам противника. Шони, как и все юные маги Зимпа, посещала тренировки боевых искусств, а вот док давно уже отращивал пузцо, да и в принципе не ожидал нападения, давно и прочно привыкнув к тому, что в запертые отсеки медкорпуса суются только полные идиоты, коих среди воспитанников пока еще не наблюдалось. Мужчина уступал девушке-Генератору в скорости, к тому же не имел права ее бить, чтобы не спровоцировать взрыв, а потому потерял инициативу…

А потом это стало неважно.

Ибо с шумом, подняв сквозняк по всему помещению, раскрылась капсула и выпустила Ракшу, чьи волны пламени радостно лизнули потолок и скользнули на стены. Горностай покинул клавиатуру, Шони бросила доктора, и оба нарушителя порядка рванули прочь из разгорающегося пожара лаборатории.

В то же самое время происходило другое событие, не менее значимое. Брат Михаил, поборник справедливости, бил Велиала, и последний не сумел оказать достойный отпор чужому гневу. Ибо Миха, в конце осени впечатленный расправой Велиала и компании над Локко, после этого всю зиму слушал жалобы на хулиганскую шайку, а в середине февраля тревогу забил младший и любимый Михаилом братик Цент. Ответственный Михаил предпочел взяться за “перевоспитание” неугомонного Велиала, от которого кругом проблемы, а потому создал расписание и таскал по нему одноглазого Генератора, не отступая и не теряя бдительности. И не то чтобы второму это нравилось, но он просто не мог вырваться из-под надзора своего стража.

Малыш Центик, в спешке вырулил из-за поворота и врезался в них, упустив из-за пазухи голубя. Испуганно попытался удрать, но заскользил ботинками по полу и шлепнулся на задницу.

– Эт-то что?! – Велиал немедленно схватил пискнувшего Центуриона за одежду и жестко встряхнул. – Птицу стащил?! Воровать научился, гаденыш? Не, Миш, ты видел? – он повернулся за поддержкой к старшему, тайно вознадеявшись, что тот переключится на нового нарушителя порядка.

Но надежды потерпели крах.

– Пусти его, – Михаил притянул Велю к себе за грудки, и тот, что-то возмущенно проблеяв, выпустил из пальцев шмот мелкого и развязал потасовку.

И сейчас терпел поражение, закрывая голову, съеживаясь у коридорной стены и криком то посылая брата ко всем чертям за непристойностями, то прося прощения. Вокруг собрались зрители, жадно наблюдающие драку, и начали уж было давать советы, как вдруг устремились в стороны и поспешили покинуть коридор. Михаил тоже отпрыгнул и огляделся: Центика нигде не было, а Велиал, скомкавшийся в дрожащий клубок, покрывался язычками синего пламени.

А потом главный забияка Зимпа дал выплеск горькой силы, да такой, что стена, к которой он жался, разлетелась фонтаном по всей улице, и еще кирпичами повышибало окна соседней постройки.

Это видели те, кто был в тот момент вблизи пострадавших зданий, а также наблюдатели с помощью видеокамер, и даже летчики прибывшего вертолета, который как раз заходил на посадку, выписывая разворот над крышами.

Через какой-то десяток секунд раздались новые взрывы, выбившие окна двух этажей медицинского корпуса, откуда сразу повалил густой дым. Спровоцированный Ракшей пожар нельзя было потушить встроенными системами безопасности или пеной из огнетушителей, здесь требовалось нечто более мощное, примерно равное пирокинетику по силам.

Из-за клубов дыма вертушка была вынуждена взлететь выше, зайти на новый круг и сесть в другом месте. Силовое поле не смогли закрыть, потому как машина рисковала сточить о него винт.

Выбежавшие из зданий жители Зимпа имели возможность заметить в вечернем небе стремительный росчерк взлета какого-то небольшого объекта. Зачарованное летучее помело несло в зенит двух всадников, а перед ними, метрах в трех, трепеща крыльями, надрывался маленький голубь, тот самый, которого Центику было велено передать в руки Десятого. Локко решил пустить птицу впереди на тот случай, если энергетический щит вдруг включат. В таком случае птица вспыхнет, а пилоты, возможно, успеют остановиться или развернуться перед убийственной преградой.

По крайней мере, гермафродит верил, что сможет выкрутиться, ведь сейчас он был ответственен не только за себя, но и за десятки летучих жителей зоо-уголка, которые выпархивали через осточертевший серый забор, и за блондинистого приятеля, который сидел позади, вцепившись в Локко обеими руками и закрыв глаза, но не от страха. Именно Десятый управлял голубем-сапером, заставляя того мчаться точно по прямой впереди метлы.

Казалось, что прошло очень много времени, настолько напряженные нервы вымотались, но на самом деле весь рывок за ограждения уложился в дюжину секунд.

Локко выровнял полет. Десятый отпустил разум несчастного голубя и открыл глаза.

ОНИ НА СВОБОДЕ.

Под ними чернеют территории-за-Зимпом-7.

Локко полной грудью вдохнул вечерний воздух открытого мира и ощутил вибрации магнитных полей, не перебиваемые подавителями, оградами, винегретом сотен излучений посаженных в одну коробку магов.

– Нам на юго-восток! – радостно воскликнул он, оглянувшись на товарища. – Держись, дружище, прорвемся!

Сияющий Десятый молча ухватился за пилота покрепче.

Что-то засвистело вокруг, и подростки догадались – выстрелы. Шоковые пушки палили по ним со стены закрытого объекта, в сумерках мелькал лучом прожектора пущенный в погоню вертолет.

Генераторы оценили опасность по достоинству и ускорились, нырком спустившись почти к самой земле. Локко чудом огибал в темноте вырастающие перед носом скалы, о которые шоковым выстрелам оставалось расшибаться электрическими вспышками, вел метлу немыслимым зигзагом, стараясь оторваться от преследователей.

В какой-то момент Десятый указал ему наверх, и маг сообразил, что скрыться от не самой поворотливой машины проще всего будет высоко в тучах. Для начала Локко завернул метлу резко вниз, притаившись под нависающей стеной обрыва поймы какой-то реки, а когда вертушка пронеслась мимо, маги взвились свечкой и скрылись в облаках.

========== Спасение ==========

– Мы бродяги и бомжи, не боимся ничего! Перед нами море жизни, вот и солнышко взошло! – самозабвенно орал наобум придуманную песенку Локко, опьяненный открывшимися просторами, безнаказанностью и новизной. Под неспешно парящей метлой раскинулась сухая весенняя степь с редкими островками лесов, а небо было огромным и чистым, подсвеченным на востоке огненной зарей нового дня. Мир терял бесцветность и заливал Локко красками. Юный маг распахнул куртку, чтобы отсвечивать любимым свитером в радужную полоску, и веселился от души, чувствуя себя неимоверно счастливым. Таким счастливым, будто встретил уже Люцифера, ради которого и заварил весь этот сыр-бор.

– Все это время у тебя был горностай? – удивленно донеслось сзади.

Гермафродит так увлекся ощущениями, что забыл о своих спутниках.

– Ага… Слушай, Десятый, ну не бросать же доверчивую кроху там, – зверька, выбравшегося из-за пахухи на плечо, погладили пальцем по макушке. – Выпустим в лесу. Все равно нам надо где-то приземлиться и поспать.

Блондин серьезно кивнул, соглашаясь.

– Всё вокруг такое… даже не верится, – негромко проговорил он, глядя на апельсиновый краешек восходящего солнца.

Локко покосился через плечо вовремя, чтобы увидеть, как обычно блеклый паренек преображается, будучи подсвеченным вольным рассветом в золотистые оттенки.

– В Зимпе все было такое бесцветное, – невольно вырвалось у него, и пришлось пересечься с потемневшим взглядом Десятого. – Но знаешь, я думаю, вчера оттуда сбежали многие.

Тот не стал спорить.

Когда поднявшееся над горизонтом солнце начало ощутимо пригревать, подростки высмотрели среди холмов, покрытых сухими остатками леса, удобное место для приземления. Руины старого забытого здания, источенные дождями и поросшие травой. Подростки с опасением облетели полуразрушенные стены, но быстро убедились, что никого внутри нет. Людей не ощущалось на много километров вокруг, и это было хорошо. Пахло весенней землей, горячим солнцем. Попискивавшие в сушняке пичуги резвились в безопасности и безнаказанности, и с них хотелось взять пример.

– Зачем? – Десятый наблюдал, как гермафродит собирает мелкие старые ветки и траву, устраивая себе подстилку на теплой земле.

– Чтобы внутренности не простыли, – Локко улегся на импровизированном хрустящем матрасе, с неудовольствием морщась от колющих сквозь одежду веточек. – Мда, не перина. Но незаметно спереть одеяло не получилось бы, так что неудобства придется терпеть. Чего торчишь, ложись.

Парень запахнулся в куртку поплотнее и устроился рядом, но все же не вплотную.

Шарившийся в траве горностай вернулся к притихшим подросткам, но нашел их мало интересными в данный промежуток времени. Зверек поводил усами, развернулся и поскакал в сухой лес, надеясь раздобыть себе кого-нибудь на закуску, ведь припасы из закрытого на молнию рюкзака людей были недоступны.

Локко проснулся, когда солнце, неумолимо движущееся к закату, зашло за щербатые стены руин и перестало пригревать. В сумраке сломанного здания слышалось шуршание и чавканье. Чавкал, как выяснилось, горностай Лаки какой-то мышью, а шуршал Десятый, пакетами в рюкзаке. Очевидно, обзавидовался зверьку и тоже захотел пожевать.

– У нас мало запасов, – заметил парень, протягивая разминающему затекшие бока приятелю одну из пышных сладких булок. – А так же мало денег, важных для похода вещей и информации. И много врагов.

– Нас наверняка ищут по радиусу, с учетом скорости, на которой мы летели, – после почти суточного голодания хлеб улетел в один миг.

– Я помню, как видел общие карты, – Десятый задумчиво пригладил свою теперь уже далеко не идеальную прическу. – Километрах в тридцати к югу должно быть море. Над водой нас было бы сложнее засечь радарами из-за излучения морских микроорганизмов…

– Это чудесный план, жаль только, что у меня гидрофобия, – Локко стряхнул с одежды мелкие крошки и вытер пальцы о заурчавшего горностая. – И если меня накроет панической атакой, тебе придется плыть до самого берега, который хорошо коль виден будет. Я-то сразу утону.

Блондин помрачнел. Если бы он мог перехватить контроль над метлой, то гермафродит в роли пассажира имел бы полное право и уйму возможностей сходить с ума от страха сколько ему вздумается, предварительно привязавшись ремнем к напарнику, чтобы не упасть. Но летательное средство подчинялось только Локко. Кстати, почему?..

– Могу предположить, дело во мне, – рыжеволосый Генератор подтянул помело за древко и постучал пальцем по проволоке, превращающей две волшебные швабры в одну. – Я потратился на помело, оно обязано служить мне.

– Если это так, то почему ты тогда быстро, всего за ночь, восполнил энергию в себе? – Десятого давно интересовал этот вопрос, но Локко каждый раз уходил от ответа.

– Как знать? – всего-то пожал плечами он. – Собирайся, вылетаем через десять минут. Пойдем у самой земли, пока не стемнеет, а там поднимемся.

В ночной тьме, как бы странно это ни звучало, обжитые людьми местности стали виднее. По различным дорогам неслись цепочки огоньков транспорта, а неподвижные ряды ярких пятнышек обозначали собой уличное освещение. Здания, рекламные щиты, светофоры, вышки, прожекторы – освещение пестрело, заставляя глаза болеть.

– Будто совсем не боятся авианалета, – заметил Десятый.

– Боятся, – пожал плечами Локко, ускоряя метлу. – Они хорошо спрятали системы ПВО и поставили энергощит, разве не чувствуешь?

– От больших пушек это, конечно, не спасет.

Небо, огромное и темное, старалось поглотить подростков вместе с их жалкой магией. Новолуние делало звездную ночь визуально еще более черной, чем на самом деле, поглощало жалкие попытки человечества разогнать мрак лампами.

А потом гвоздики звезд поблекли и уступили место забрезжившей заре. Рассветный холодок доконал путешественников: Локко откровенно трясся, несмотря на теплого зверька за пазухой, да и морозоустойчивый Десятый все чаще тер нос и дышал на пальцы, которые не согревались о впереди сидящего рулевого.

Юные маги посовещались и приняли решение ускориться, дабы побыстрее найти новое укрытие для сна. Поселения тянулись, казалось, без конца и края, лесочка или хотя бы заброшенного района давно не наблюдалось. Пожухлая весенняя трава холмов совсем не годилась для того, чтобы в ней прятаться и уж тем более засыпать.

– А, к чёрту, – первым не выдержал гермафродит. – Выберем крышу повыше и понедоступнее, и поспим там. Верно?

Парень согласно кивнул.

– Сворачивай к городу, – он указал на высотные здания в паре километров. – Прошмыгнем по верхам. Авось не заметят.

– Засекут по урчанию животов, – усмехнулся Локко. – Кушать хочется…

Однако из еды у них оставались лишь несколько бутербродов, которые следовало беречь и растягивать до последнего. На дикой яблоньке, замеченной в овраге чудом, маги с полчаса назад обгрызли все пережившие зиму яблочные трупики, но ведь издавна известно, что кислые фрукты только возбуждают аппетит.

А в городе уже работали пекарни, аромат от которых невыносимо тянул к себе и мучил всех голодающих, от бездомных животных до бездомных людей. И Генераторов.

– Это невыносимо, – теперь хмурыми были оба. Они нашли подходящую для ночлега крышу, но ее обдувал ветер, несущий запах чего-то съедобного. Пришлось, по предложению Десятого, покинуть облюбованное убежище и отправиться на поиски нового, пахнущего невкусно.

– Что там? – блондин тронул товарища за плечо, призывая затаиться в проеме колокольни перед небольшой квадратной площадью, со всех сторон окруженной высотками. Несмотря на ранний час, здесь было полно людей, царило оживление, и…

– Черт подери, там служителей правопорядка, как грязи, – Локко неосознанно втянул голову в плечи, насчитав больше десятка машин с мигалками, а также прорву людей в форме и со щитами в руках. – Смотри, у них драчка с гражданскими!

– Интересно, в чем конфликт? – блондин же любопытно вытянулся, присматриваясь через чужое плечо к происходящему.

Похоже, что на площади пыталась толкать речь группа людей, но отряды служивых не давали зрителям собраться, а сектантам продолжать. Стычки и тех и других то вспыхивали, то вновь затихали, пока в рядах проповедников не случилось замешательство. Из них, расступившихся водой, вышел человек в белых одеждах – похоже, что в рясах. Шум не давал расслышать то, что человек, распростерший вперед руки, говорил стражам порядка. Но кажется, к его словам не прислушались.

Человек в белых одеждах, вокруг которого люди были похожи на однородную массовку, медленно развел руки в стороны… и вдруг плавно взмыл над землей примерно до высоты второго этажа. Он рассекал воздушную толщу легко, словно пушинка в безветрии, не переставая вещать нечто очень важное.

– Он Источник! – ахнул Локко, резко пронзенный тревогой за незнакомого мага, открывшегося людям.

– Его сейчас пристрелят, – напряженный шепот Десятого только добавил происходящему напряжения.

И правда, сквозь крики из рядов людей в униформе отчетливо донеслись приказы взять проповедника на прицел. Левитирующий Генератор застыл в пространстве, будто был крестом, подвешенным на прозрачных нитях, и юные маги с расстояния в половину квартала ощущали эти нити, пронзающие всё вокруг лучами незримого сияния. Незнакомец подростков тоже почувствовал, как чувствовал всех живых существ, находящихся в радиусе нескольких улиц. «Дикий» Источник, выросший и развившийся вне оков и заборов Зимпа.

Несколько хлопков послышались уже после того, как на рубахе дернувшегося мага расцвели алые неровные пятна.

Локко с болезненным стоном сжал метлу, чтобы поспешить на помощь собрату, наполнявшемуся болью, но был сжат в охапке.

– Тихо! – шепот Десятого был страшен. Просто страшен. – Не рыпайся. Убьют. Его уже не спасти.

Люди что-то поняли, стремились с площади прочь, сбивая друг друга с ног и торопясь покинуть опасную зону. Продолжавший висеть в пространстве Генератор поднял руки, словно не знал, хочет закрыть ладонями пробоины в теле или не хочет, да так и застыл, начиная светиться все сильнее. Шар белого свечения нарастал вокруг умирающего проповедника, поглощая все на своем пути.

– Быстрей! – Десятый первым очнулся от шока и дернул Локко за руки, заставляя стиснуть древко крепче, развернуться и рвануть прочь. Они задыхались, не успевая глотать мчавшийся мимо воздух, и жались к метле.

За их спинами выпуклая энергетическая волна с нарастающей скоростью поглощала здания и улицы, превращая их в ничто, ибо страшна была сила непокорного Источника, смертельно обиженного людьми.

Когда перепуганные подростки поняли, что убийственный свет больше не преследует их, то остановились и оглянулись.

– Никогда не видел сферического взрыва… – тяжело прошептал Локко, глядя на медленно растворяющийся белый купол, и за попорченные им дома, где теперь горело всё, что могло гореть.

Выла городская тревожная сирена.

– Этот парень был очень мощный, – заметил Десятый, быстро обретая хладнокровие. – Жаль, что дал себя убить.

Шар взрыва пропал, оставив после себя ровный глубокий кратер и кучи черной блестящей сажи, хлопья которой уже застилали улицы.

Итак, планы о ночевке в городе отправились горностаю под хвост. Зверек, кстати, успешно пережил все события под свитером Локко, и только укусил палец блондина за слишком жесткие «обнимашки».

– Что творишь, мочалка? – Локко хмуро зыркнул на крохотного гибкого хищника. – Если б не Десятый, лежать бы нам кучкой пепла.

Горностай сделал вид, что все понял и раскаивается, зевнул и убрался обратно под свитер.

Упавшее настроение юных магов не поднялось даже тогда, когда они обнаружили вполне пристойного вида небольшой смешанный лес, окруженный чахлыми деревнями, но все-таки довольно закрытый и пригодный для ночлега.

Вернее, «днюшника» – уже давно рассвело.

– Мне страшно, – признался Локко, когда они с Десятым устроились спина к спине на мховых подушках и подстилках из лапника. – Кажется, что люди кругом.

– Я никого не ощущаю вблизи, – из-за сонливости голос приятеля звучал равнодушно и устало. – А ты перенервничал от увиденного. Спи, и не вздумай сам взрываться.

Гермафродит с тяжким вздохом заставил себя закрыть глаза, тут же увидев под веками белые искрящиеся сферы.

Локко до этого утра никогда не видел по-настоящему, как гибнут Генераторы – только в художественных фильмах с редкими несчастливыми концами. Оказалось, что наяву это кошмарно. Еще не так давно молодой маг считал просмотр засекреченных видеоотчетов военных и последующее свое прозрение самым жутким переживанием, но теперь понимал, как сильно ошибался.

Суховатые хроники цифровой памяти в подметки не годились пережитому в реальности ощущению гибели Источника, с которым смотрели друг другу в души за секунду до.

«Он сиял безо всякого негатива прямо под дулами пистолетов», – гермафродит болезненно нахмурил брови, стараясь не представлять себя на месте погибшего. – «Это безумие или бесстрашие? Всё-таки он не боялся смерти. А я смог бы?..»

О, каким же глупым ребячеством сейчас казался ему собственный взрыв от того, что доктора уличили его в «тщательно скрываемой» любви к Люциферу. Действительно, поведение, достойное младшей группы детского сада.

Ведь это всего лишь любовь, светлая и безобидная, зачем ее стесняться, зачем бояться демонстрировать ее?

Локко больше не станет бояться показывать свою любовь. Ведь это не так сложно, как казалось раньше.

Вечерело.

– Слушай, Десятый, – Локко повернулся к приятелю всем корпусом, насколько позволяло неудобное сидение из намотанной на древко куртки. Блондин привычно уже отстранился на пару дюймов от излишней близости, но сейчас гермафродит не придал этому значения. – Дело дрянь. Я только теперь по-настоящему осознал. Если излучение, которое лечит и укрепляет живое… В общем… Мы не должны поддерживать цивилизацию, разрушающую природный мир. И как тогда быть? Лично я не сумею годами питаться кореньями и спать под кустом, простужусь и захвораю. Это летом, а зимой что? Совсем кранты…

Десятый внимательно посмотрел встревоженному приятелю в цветные глаза.

– К чему максимализм? – осведомился он затем. – Отказ от поддержки цивилизации не означает, что ты обязан опуститься до животного уровня и жить в норе.

– Да, пожалуй… – рыжий маг призадумался. – Если бы природе нужны были Генераторы-животные, она не стала бы сотворять нас человекоподобными и наделять разумом, – хмыкнув, Локко покрепче ухватился за метлу и успокоился. – Что ж, в таком случае, больше никакого заряжания батареек моей силой я не допущу. И раз так… Я хотел предложить… поселиться где-нибудь подальше от больших городов, втроем. Мы бы нашли небольшой домик, учились держать хозяйство, оздоравливали природу…

– Втроем? – именно это зацепило Десятого во всей болтовне неуемного соседа по транспорту, в которую он не слишком-то вслушивался, откровенно говоря, предпочитая разглядывать пейзажи по сторонам и отдаваться своим мыслям. Краткое «втроем» до абсурда напомнило ситуации из фильмов, где женщины аккуратно намекали любовникам о своей беременности.

– С Люцифером, – разогнал дебильные ассоциации Локко. – Брат прикольный, вы поладите.

Мрачный пасмурный взгляд просверлил ему лоб. Блондин без большого восторга и с грехом пополам еще мог представить совместное существование с дерганным обоеполым товарищем, но вот терпеть второго такого же психа – увольте.

Локко потупился и вернулся в исходную позицию. Он сейчас постарался сделать по совести, раскрыть свои отношения, как сумел – предложил товарищу… себя? И совместное будущее. Он любил Десятого, как терпеливого и непоколебимого друга. Тот не дотягивал до уровня восхитительности братца Люцифера, но был неплохим парнем, предавать и бросать которого гермафродиту не хотелось…

…

И вот тут Генератор подумал о том, что на самом деле о-очень мало знает о Десятом. Как-то за полгода не познакомился толком, не спрашивал, не интересовался, и в принципе относился к невысокому блондину, будто тот был милым и полезным приложением к приключениям.

– Десятый, ты ведь обо мне больше знаешь, чем я о тебе, – вслух отметил очевидное рыжеволосый маг.

– Да, – спокойному ровному голосу паренька могли бы позавидовать взрослые психотерапевты. – Про тебя по Зимпу ходило много слухов. Не то чтобы я их ловил, но уши воском не заливал.

– Не без того, – Локко хмыкнул, хотя ничего смешного в обилии сплетен на самом деле не было, так как в основном ими являлись похабные выдумки и не слабо искаженные факты. – Однако. Мне неведомо не только твое имя – это не важно, если честно, – но и, например, пристрастия. А еще слабости или страхи.