Текст книги "Любовные многоугольники (СИ)"

Автор книги: Кора Бек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Миссия выполнена

Притаившаяся за дверью Тимуровского офиса Аида в результате стремительной развязки едва успела отпрянуть от замочной скважины.

К счастью, Игорь пребывал в таком нервно-раздвоенном состоянии, что даже и не заметил её, бросившись в направлении лестницы со скоростью, достойной какого-нибудь марафонца на длинные дистанции.

Аида, отлично знавшая эту семейную парочку, криво усмехнулась, со злорадством предвкушая, как этот недотёпа Игорь, возомнивший из себя плейбоя, при всём своём слюнтяйстве теперь подожмёт хвост её хорошей подруге.

– И поделом ей, – хладнокровно рассуждала Аида, – не хотела слушать мои советы, как нужно обращаться с мужчинами, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, вот пусть теперь расплачивается за своё легкомыслие и недальновидность, курица безмозглая!

– Сексуальная неудовлетворённость, видишь ли, её замучила после семи лет совместной жизни, а сама, небось, и в рот взять толком не умеет, – осуждающе подумала Аида об Ирине, ощущая, как горячее тепло медленно разливается по низу её живота.

Представив себе, как это проделывала бы она в постели со своим любимым, и взволнованная этим чарующим эротическим видением, девушка невольно приоткрыла рот и часто-часто задышала.

Пытаясь справиться с волнением, тут же в коридоре закурила и, сделав несколько глубоких затяжек, с сигаретой в зубах вошла в офис.

Тимур шёл ей навстречу. Аида залюбовалась его красивой, ладной фигурой в чёрном кашемировом пальто, так подчёркивавшем разворот его плеч, стройность осанки.

Господи, как она до боли в суставах, до еле сдерживаемого, отчаянного внутреннего крика хотела, чтобы этот красавчик принадлежал ей, полностью ей одной!

– Какую красивую и абсолютно гармоничную пару мы могли бы составить на зависть всем! – думала Аида, подчеркнуто нежно отвечая на приветствие любимого.

За делами – заботами и любовными переживаниями Тимур уже успел позабыть о недоразумении, случившимся между ними месяц тому назад.

Высвобождаясь из крепких объятий сестрёнки, он удивлённо заметил:

– Айя, что ты здесь делаешь в такой поздний час? Хоть бы предварительно позвонила, я ведь мог уже уйти с работы!

Аида мысленно усмехнулась:

– Знал бы ты, сколько времени я здесь торчу в ожидании твоего выхода, мой любимый и единственный! Я ведь уже даже успела продрогнуть на первом этаже, пока не догадалась наверх подняться. Но это всё мелочи в сравнении с тем, что мы встретились, и так скоро, как ты надеешься, я тебя, милый, не отпущу!

Вслух же, потупив глаза, Аида дрожащим голосом произнесла:

– Дорогой брат, мне необходимо с тобой срочно посоветоваться. У меня столько проблем, что даже не знаю, с чего начать?

– Что-нибудь серьёзное?

Тимур встревоженно заглянул в лицо Айи.

Она молча кивнула головой, ещё толком не представляя себе, что ей, собственно, рассказать-то ему, чтоб это выглядело достаточно правдоподобно, трогательно, но и уступить так просто своего любимого сопернице в столь знаменательный день Аида никак не могла.

Хотела, чтобы та помучилась от неизвестности, почувствовала себя обманутой и забытой, а в идеале – отказалась от него совсем. Уж Аида сможет утешить Тимура в этом случае, да с каким удовольствием!

Они вышли из здания бизнес-центра. На улице было очень оживлённо и многолюдно.

Воспользовавшись тем, что говорить о чём-то при таком шуме и суете было практически невозможно, Аида предложила Тимуру зайти в какое-нибудь тихое кафе.

Они обошли с полдюжины соответствующих заведений, прежде чем нашли более-менее спокойное место и свободный столик. Заказали кофе, закурили.

К искреннему недоумению Тимура, ничего сверхважного или сверхсрочного Айя ему не сообщила.

Пожаловалась на свои рабочие проблемы, в последнее время особенно возросшие из-за усиления разногласий между несколькими учредителями фирмы, каждый из которых вместо того, чтобы заниматься реальными делами, стремился оттянуть одеяло на себя.

О её переводе на должность юриста никто уже даже и не вспоминал, хотя, когда полтора года назад Аида обратилась в эту компанию по поводу работы, руководители, прельщённые её сексапильной внешностью, предложили девушке временно поработать секретарём-референтом, надеясь таким образом отчасти расширить круг своей клиентуры, и уверив Аиду, что потом обязательно переведут её на работу по специальности, однако, воз и ныне был там.

Беспокоили Аиду и проблемы её матери, державшей несколько торговых точек на рынке, которая уже месяц не могла вылететь в Турцию за товаром, поскольку несколько кредиторов тянули с возвратом долга.

К удивлению Тимура, среди давних должников она также вскользь упомянула и имя мамы Розы, но подробности сообщить отказалась, сославшись на то, что не владеет полной информацией.

Наконец, Тимур, убедившись в том, что ничего страшного в жизни его названой сестры не произошло и как будто не предвиделось, обычная женская слабость, вызванная усталостью и нереализованными надеждами, посоветовал ей постараться отвлечься от всего суетного, взять при возможности отпуск, или хотя бы выехать на выходные дни в горы.

Тимур предложил девушке подвезти её до дома на такси, однако, Аида, нарочито-равнодушным тоном поинтересовавшись, в какую сторону намеревается отправиться он, пришла к выводу, что более разумно будет, с учётом предстоящего им маршрута, сначала довезти Тимура.

Тем более, что она, совсем того не желая, задержала его и теперь хотела бы это обстоятельство по возможности исправить. Девушка посмотрела на любимого взглядом, в котором сквозило искреннее сочувствие и понимание ею ситуации.

Тимур благодарно поцеловал её руку. Пока он ловил такси, Аида, на секунду отвернувшись, быстро припала губами к этому месту, таким образом, соединившись с любимым в символическом поцелуе.

В дороге Тимур остановил такси у цветочного магазина. Аида взглянула на свои изящные часики.

Улыбка морального удовлетворения озарила её лицо: на циферблате высвечивалось пятнадцатое февраля. День святого Валентина благополучно завершился. А значит, можно сказать, ее миссия выполнена.

Вернулся Тимур с двумя букетами цветов. Вручив английские чайные розы Аиде, он бережно прижал к своей груди букет пышных жёлтых хризантем.

Отблагодарив любимого нежным поцелуем за внимание, Айя небрежно заметила, что, согласно народным поверьям, жёлтый цвет означает разлуку. Но Тимур покачал головой: жёлтые хризантемы – любимые цветы Лейлы.

Добравшись до места назначения, Тимур расплатился с водителем и попрощался с Аидой.

Но, стоило ему только скрыться в подъезде, как она, потребовав назад деньги за неиспользованный проезд по дальнейшему маршруту, бросилась следом за ним.

На первых двух этажах царила кромешная темнота. Аида на ощупь, осторожно пробиралась наверх, догадавшись по стуку в дверь, что Тимур находится на одном из верхних этажей.

Она не ошиблась. Её любимый с отчаянием звонил-стучал в дверь одной из квартир на четвёртом этаже, окна которой, как машинально отметила про себя Айя, выходили во двор.

Отчаявшись дождаться какого-то ответа из-за безмолвной двери, Тимур принялся поочередно набирать на мобильном номера сотового и квартирного телефонов Лейлы, но всё было безрезультатно.

Так прошло минут тридцать-сорок. Наконец, совершенно вымотанный и опустошённый, Тимур начал медленно спускаться вниз. Также поступила Аида.

Внизу, чтобы не выдать своего присутствия, девушке пришлось едва ли не вжаться в стену, пропуская любимого вперёд себя.

А в тишине тёмной квартиры на широкой тахте лежала, захлёбываясь горькими рыданиями, Лейла.

Она так ждала этот день, верила, что именно сегодня произойдёт объяснение между ней и Тимуром, точнее, их взаимное признание в любви! Она так хотела сказать ему, что он – тот единственный, которого она искала все эти долгие годы до их счастливой встречи...

Прекрасная грешница

Вернувшись домой, Аида обнаружила весёлую компанию. Мать с двумя товарками распивала коньяк под старые хиты Ирины Аллегровой о нелёгкой бабьей доле.

Поддержав со своей стороны общество, Айя отправилась в спальню.

Задёрнула плотные шторы, включила настенные светильники, расположенные по обе стороны от огромного зеркала и широкой низкой кровати ручной работы – всё из приданого её покойной бабушки, по воспоминаниям матери, отчаянной сердцеедки. Поставила свою любимую запись, и под негромкую музыку медленно разделась, не отрывая глаз от зеркала.

С восторгом оглядела своё восхитительное, гибкое тело.

Без ложной скромности Аида должна была признать, что нравится себе вся, так сказать, целиком и полностью. Айю абсолютно устраивали её рост и вес, объём груди, аппетитная округлость бёдер и даже этот пышный чёрный холмик в месте их соединения.

В юности она ужасно страдала из-за своей чрезмерной для девушки волосатости, боролась с этим явлением всеми доступными ей способами, перепробовала множество разных средств, и всё-таки нашла подходящий ей крем, благодаря которому её руки – ноги выглядели идеально в любое время года, а вот лобковую часть с некоторых пор она решила оставить в покое.

После просмотра энного количества порнофильмов Аида пришла к выводу, что столь вызывающе-пышная растительность в этом сокровенном месте придаёт её облику определенную пикантность и весьма-таки своеобразный сексуальный шарм.

Обнажённая Аида под музыку прошлась по комнате, разглядывая себя со всех сторон.

Подошла к туалетному столику, взяла овальной формы зеркало, которым она обычно пользовалась при наложении грима и, повернувшись к настенному зеркалу спиной, до пояса наклонилась, внимательно изучая свои ягодицы.

Данный осмотр никаких нареканий с её стороны не вызвал. Балуясь, Аида повертела попой, и это невинное занятие её вдруг очень возбудило.

Она направилась было к кровати, но тут её взгляд упал на мобильный телефон, небрежно брошенный на ковёр во время её самодеятельного стриптиза. Злорадно улыбаясь, она набрала номер своей хорошей подруги.

Ирина, несмотря на поздний час, ответила сразу, словно ждала её звонка.

После взаимных приветствий и поздравлений с праздником выяснилось, что ждала она какого-либо сообщения от мужа, проявлявшего по отношению к ней в последнее время такое внимание и предупредительность, которые ей раньше и не снились, и вдруг в День святого Валентина оставившего её одну.

Женская интуиция безошибочно подсказывала Ирине, что что-то стряслось, а вот что именно – она не могла понять.

Аида, не указывая источника своей информации, хладнокровно сообщила подруге, что Игорь знает о её изменах, вследствие чего она, Айя, тут же поспешила поставить Иру в известность о надвигающихся на неё проблемах с тем, чтобы та успела предпринять какие-нибудь меры, или хотя бы продумать тактику своего поведения при встрече с супругом, который, по сведениям Аиды, в негодовании мечет громы и молнии, и даже собирается подать документы на развод, как и подобает настоящему мужчине в подобной ситуации.

Аида увлечённо лгала, приписывая Игорёше слова, которых он не произносил, рассказывая о тех действиях, которые он, якобы, намеревался теперь совершить в отстаивании своей поруганной мужской чести.

Потрясённая до глубины души ужасным известием подруги, Ирина верила каждому её слову, несмотря на то, что уж она-то, казалось бы, знала своего мужа, как облупленного, и уже одно это обстоятельство являлось гарантией её нерушимого покоя.

В действительности безвольный Игорёша не способен был даже на малую часть того, что в порыве вдохновения приписала ему лучший друг их семьи. Эмоциональные вскрики и причитания Ирины тем временем перешли в истеричные рыдания.

Аида, порядком подуставшая от невозможного телефонного балагана, организатором которого она сама и явилась, быстро распрощалась с надоевшей ей собеседницей, и блаженно вытянулась на своём широком ложе любви, усыпанном лепестками английских роз, подаренных ей сегодня Тимуром.

Этот сорт роз отличали очень плотные бутоны, или то, что девушке и требовалось в этот день.

Улыбаясь своим тайным мыслям, Аида протянула руку к изящной хрустальной вазе на прикроватной тумбочке. Вынула последнюю, оставшуюся не истерзанной, розу, глубоко вдохнула её пьяняще – нежный, головокружительный аромат.

Запах любви, исходивший от полностью раскрывшегося бутона, дурманил голову, будоражил кровь. Айя приложила бесценный для неё дар к губам, осторожно провела им по своим изящным рукам, коснулась враз затрепетавшей от необычного прикосновения груди.

Розовые сосочки напряглись в предвкушении удовольствия, и заботливая хозяйка не стала их обижать: роскошные лепестки ласкали, щекотали, дразнили поочерёдно каждый из этих двух чудесных крошечных холмиков, устремившихся в своей жажде наслаждения ввысь, насколько это только было для них возможно.

Восхитительно упругая, высокая грудь Аиды стонала от возбуждения, а настойчивый красавец-бутон неутомимо продолжал свои любовные исследования.

Подобно чуткому и нежному кавалеру, упругий бутон не оставил без внимания ни одного участка соблазнительного, пылавшего нешуточным огнём тела Айи, представлявшей себя сейчас в сильных и ласковых объятиях Тимура.

Лаская одной рукой готовую, кажется, уже взорваться от невыносимого возбуждения грудь, она направила пока ещё не увядший от жара её тела цветок к своему вызывающе – мохнатому чёрному холмику.

Романтично-нежная чайная роза на фоне кучерявых жёстких завитушек смотрелась потрясающе-эротично.

С долей некоторого сожаления о недолговечности истинной красоты, Айя, приподнявшись с вальяжно – пышных подушек и как можно шире раздвинув ноги, стала осторожно вводить бутон вовнутрь.

Верхние, самые неустойчивые, беззащитные лепестки тотчас посыпались, образовав живописный, импровизированный ковёр прям у самого входа в изнемогающее от напряжения влагалище, которое непрерывно таранил на глазах опадавший упорный бутон.

Увлёкшаяся Аида вскрикнула, поранив острыми шипами внутреннюю поверхность бёдер сразу в нескольких местах, но, отбросив в сторону уже ни на что не годный цветок, руками завершила начатое им дело, после чего в изнеможении откинулась на подушки, бесстыдно раскинув ноги, во всей своей, сейчас особенно волнующей, красе.

Тем временем магнитофон выдал одну из её наиболее любимых мелодий – чарующее аргентинское танго. Аида, очнувшись от своих сладких, упоительных грёз, неожиданно легко спрыгнула с кровати и грациозно заскользила по ковру в такт музыке.

Кандидат в мастера спорта по художественной гимнастике, Аида двигалась, как профессиональная танцовщица, ловко маневрируя между раскиданной ею на ковре одеждой.

Почти физически она ощущала на своей тонкой талии сильные руки Тимура, уверенно исполнявшего свою партию, нежно поддерживавшего её на резких поворотах.

Айя блаженствовала, чувствуя себя красивой, любимой и очень желанной. С последним аккордом она рухнула на кровать, извиваясь в судорогах нестерпимого желания, нервно потянула рукой выдвижной ящик прикроватной тумбочки и, отыскав нужную ей коробку, перевела дыхание.

Не желая торопить события, она немного полежала, заставив себя успокоиться, а потом со знанием дела выбрала из коробки наиболее симпатичный и подходящий ей в данном состоянии вибратор.

Нанесла на него тонкий слой специальной смазки, тщательно растёрла её по всему стволу и медленными круговыми движениями принялась водить им по своему, замершему в предвкушении самого главного удовольствия, телу. Почувствовав, что хочет большего, ещё один вибратор она вложила в рот.

По жизни испытывавшая возбуждение при одной только мысли об оральном сексе, она сейчас находилась, что называется, в своей стихии.

Откинувшись поудобнее на высокие пышные подушки, Айя лёгкими, дразнящими поцелуями пробегала по всему стволу, временами припадая своим жадным язычком то к одному, то к другому, в обычных традиционных условиях особенно приятному ей местечку, а то вдруг резким движением всасывала вибратор так глубоко, как будто у неё во рту находилась большая ненасытная воронка.

При этом Аида издавала такие сладострастные стоны, услышав которые, пожалуй, самый стойкий и несгибаемый монах, не раздумывая, тотчас же отказался бы от своего сурового обета.

Насладившись своей сладкой и, столь дорогой её сердцу игрушкой, Айя переключила внимание на нижнюю часть тела.

Медленно массируя вибратором небольшой сексуальный животик, свою шаловливую дерзкую ручку Аида запустила чуть ниже.

Нетерпеливые пальцы взъерошили растительность, которая с годами приняла рисунок, напоминающий пышную крону большого раскидистого дерева. Затем её маленькая растопыренная ладошка принялась стремительно и жадно искать все потайные закоулки, способные доставить хозяйке удовольствие, на которое она абсолютно вправе была рассчитывать.

Изнемогающее под давлением притока крови её лоно бешено пульсировало. Опасаясь, что может не успеть, Айя направила вибратор в трепещущее от нетерпения влагалище.

Его точный удар потряс до основания её грешное, так жаждавшее любви, тело. Обессилевшими руками она нанесла себе раз за разом ещё несколько сильных сладострастных ударов, сопровождавшихся её сдавленными криками: «Вставь мне ещё раз, любимый! Возьми меня, слышишь?».

Наконец, истекая обильными соками, в состоянии полнейшего морального и физического изнеможения, Аида затихла.

Бурная ночь любви прекрасной грешницы завершилась крепким, счастливым сном.

Ночь любви

Вернувшись после обеденного перерыва в редакцию программы новостей, Лейла Майорова обнаружила на своём рабочем столе роскошную хризантему пронзительно – жёлтого, ослеплявшего глаза цвета. Рядом лежал конверт.

Взяв конверт в руки, Лейла сразу заметила, что его уже пытались вскрыть. Побледнев от гнева, она огляделась по сторонам.

Ещё минуту назад бездельничавшие, коллеги срочно принялись за какие-то дела. С трудом уняв сердцебиение, с конвертом в руках Лейла вышла из кабинета. За её спиной раздалось оживлённое шушуканье.

Скрываясь от назойливого любопытства сослуживцев, девушка прошла в конец длинного, узкого коридора – традиционное место перекуров.

При виде убористого, до боли родного почерка, у Лейлы закружилась голова. Непрошеные слёзы вновь и вновь застилали ей глаза, когда она перечитывала волнующие, удивительные строки:

Я завидую

Солнечным лучам:

Они скользят

По твоим плечам.

Я завидую ветру,

Который летает:

Он твои груди ласкает.

Я завидую

Звёздным лучам:

Они трогают

Тебя по ночам.

Я завидую птицам,

Поющим трели,

Когда ты сладко

Лежишь в постели...

И ниже, отдельной строчкой, шли самые главные, бесценные для неё слова: «Я люблю тебя, Лея! Твой Тимур».

Пытаясь справиться с волнением, Лейла прислонилась к холодной стене, закурила. Потом по мобильному телефону набрала номер Тимура.

Из услышанного в трубке обрывка фразы она поняла, что Тимур находится у себя в офисе и испытала острую зависть к его сотрудницам, которые сейчас находятся рядом с ним, не ведая о счастье, что выпало на их долю.

От нахлынувших разом сильных чувств Лейла потеряла голос, и только с третьей или с четвёртой попытки сумела прошептать: «Я люблю тебя, Тимур!».

Несколько секунд любимый молчал, потом нетвёрдым голосом произнёс: «Я могу тебя навестить вечером?».

Все рабочие проблемы Лейлы тут же как ветром сдунуло.

Недоброжелательность коллег, упорно-игнорировавших «выскочку», как «за глаза» называли её сослуживцы, до крайности возмущённые тем, что внезапно появившаяся в их коллективе молодая девушка без крови и пота заняла столь престижную на телевидении вакансию, как ведущая выпуска новостей, на которую претендовала куча народа, отошла на задний план.

Её личный враг – вице-президент телерадиокомпании Татьяна Евгеньевна, молодящаяся пятидесятилетняя крашеная блондинка с колючим взглядом холодных голубых глаз и на удивление тонкими бледными губами, с первого взгляда невзлюбила энергичную, умную и привлекательную девушку.

Татьяна Евгеньевна Мутных еще не так давно принадлежала к партноменклатуре. В её обязанности входила пропаганда коммунистической идеологии, что подразумевало долгий и тернистый путь наверх.

Неудивительно, что она старалась вставить Лейле палки в колёса там, где это только было возможно, порой доводя девушку до глубокого отчаяния.

Однако сейчас Татьяна Евгеньевна казалась ей пусть зловредной, но забавной старушкой, что-то сродни Шапокляк, которую всерьёз воспринимать абсолютно не стоило.

К Лейле Майоровой неожиданно пришло прозрение, что, по большому счёту, никакие неприятности не были страшны, никакие, прежде портившие ей кровь, проблемы не имели значения в сравнении с тем большим и сильным чувством, которое она питала к Тимуру, а он к ней.

Во весь голос, на весь белый свет Лейле хотелось кричать о своей любви, о своём огромном женском счастье.

Увы, неотложные дела задержали Лейлу на работе чуть дольше обычного. Забежав в находившийся рядом с телецентром магазин за продуктами, досадуя на непредвиденную задержку, и невероятно-сильно волнуясь перед предстоящей встречей с любимым, девушка отправилась домой на такси.

Хотела в первую очередь заняться ужином, но на кухне всё упорно валилось у неё из рук, а потому, благоразумно отложив ответственное дело на потом, Лейла прошла в ванную.

Девушка надеялась с помощью контрастного душа хотя бы отчасти снять овладевшее ею напряжение, но полыхавший в её маленьком хрупком теле неистовый огонь до последнего времени целомудренно сдерживаемой страсти, казалось, наоборот ещё сильнее разгорался.

Этот нешуточный огонь разгорался под упругими струями воды, вызывая в воображении Лейлы сюжеты, достойные качественного эротического фильма.

Накинув на обнажённое тело махровый жёлтый халатик, изнемогая от любовного жара и собственных сексуальных фантазий, на полусогнутых ногах Лейла вышла из ванной и, по удивительному стечению обстоятельств, за дверью тотчас же раздался звонок.

Сердце бешено застучало, дрожащими руками Лейла отомкнула замок. На пороге стоял Тимур – такой большой, надёжный, сильный и очень-очень родной, что у неё перехватило дыхание.

Не в силах вымолвить даже слова, она молча посторонилась, пропуская любимого в дом. Несколько мгновений он смотрел на неё внимательным и ласковым взглядом.

В нём было всё – неистовая любовь, глубокая, неизбывная нежность, отчаяние от пережитой накануне сильной боли, радость от состоявшейся сегодня встречи.

Не отрывая глаз от Лейлы, Тимур негромко произнёс: «Как долго я тебя не видел, любовь моя» и, легко подняв её на руки, понёс в комнату, бережно уложил на кровать.

Минуту спустя Лейла очутилась в его сильных и ласковых объятиях.

Зарывшись лицом в её чудесные чёрные волосы, Тимур с наслаждением вдохнул их непередаваемо тонкий, волнующий аромат, утончённо-медленными поцелуями покрыл её пылавшее от смущения, родное личико, дивно-изящную, длинную шею, а потом своим уверенным, мужественным ртом приник к её безумно-эротичным, податливым губам, вонзаясь в них с нетерпеливой страстью так долго ждавшего своего часа сильного самца.

Жадно и крепко он целовал губы Леи, временами проталкивая свой упругий и дерзкий язык внутрь её рта так глубоко и ритмично, что эта его ласка очень напоминала половой акт, возбуждая их обоих ещё больше.

Тимур целовал губы Лейлы, а его руки тем временем расстёгивали пуговички на её халате.

Вспомнив, что перед выходом из ванной она по старой привычке не надела нижнего белья, Лея смущённо отвернула лицо к стенке, а Тимур, чуть приподнявшись над ней, восхищённо разглядывал хрупкое, стройное и бесконечно-женственное тело любимой.

Его большие, сильные ладони легли на её тонкую талию, нежно погладили маленький сексуальный животик, заскользили вдоль бёдер, а губы с упоением целовали её маленькую, восхитительно-упругую грудь, при первой же ласке которой Лейла отчаянно-страстно застонала, выгибаясь всем своим стройным, горячим телом от охватившего её нетерпимо-острого желания.

Прерывисто дыша, забыв о своём смущении и полагающейся восточной девушке скромности в поведении, о чём по юности ей рассказывала заботливая тётушка, она прошептала:

– Я хочу тебя, любимый! Не томи, возьми меня скорее, счастье моё, – и раздвинула ножки, с трепетом ожидая, когда он войдёт в неё.

Коснувшись её напряженного лобка с аккуратно-побритым чёрным треугольником, Тимур осторожно раздвинул половые губы любимой, ввёл указательный палец в её мокрое влагалище и тихонечко надавил на клитор.

Стремительная сильная судорога пробежала по прекрасному телу Лейлы. Палец Тимура стал продвигаться дальше, а затем входить всё глубже, сильнее.

Распростёртая на красном покрывале Лея извивалась, кричала, временами едва не теряя сознание от переживаемого ею сейчас немыслимо-сладостного наслаждения.

Потрясённый Тимур не мог оторвать глаз от зрелища истекающей любовными соками Лейлы. Наконец, вняв её мольбам, он вошёл в неё.

Ощутив в себе его могучую, горячую, твердокаменную плоть, сила и напор которой не оставляли ни малейшей надежды на пощаду, Лея закричала, испуганно дёрнулась в сторону, но тут же обратно прижалась к его большому, красивому телу, тяжесть которого возбуждала её сама по себе.

Тимур входил в неё сильными и неимоверно-сладостными ударами, а Лею, гармонично двигавшуюся в такт его уверенному, мужественному телу, одновременно раздирали два противоречивых желания: восхищённая сладостью и мощью его мужского достоинства, она хотела как можно дольше продлить свои незабываемые, головокружительные ощущения, и, вместе с тем, боялась, что ещё немного – и она умрёт в объятиях любимого, будучи не в состоянии пережить столь необыкновенное наслаждение.

Заметив, что силы буквально на глазах покидают его возлюбленную, Тимур кончил, залив и без того мокрое влагалище густой и обильной спермой.

Хрупкое тело Леи сотрясалось в продолжительном ярком оргазме, вызванного последними ударами Тимура.

Наконец, она затихла, успокоилась, с некоторым трудом разлепила слипшиеся от слёз ресницы и, благодарно прижавшись к любимому, смущённо улыбнулась.

В ответ Тимур нежно поцеловал её и в абсолютной тишине комнаты, при стремительно сгущающихся сумерках прозвучали заветные слова: «Я люблю тебя, Лея!».

Словно эхо раздался негромкий голос: «Я люблю тебя, Тимур!».

А затем Лейла, в эту минуту похожая на раскрывшийся бутон розы, поднесла руки Тимура к своим горячим губам и поочерёдно покрыла каждую из них сначала нежными, потом всё более страстными поцелуями.

Отбросив в сторону некстати оказавшийся между ними халат, забыв о своём смущении, Лейла, словно наложница из гарема восточного султана, простёрлась ниц у ног любимого, приложила одну за другой его натруженные твёрдые стопы к своему нежному личику, с нескрываемым наслаждением потёрлась о них, вдохнула их родной запах, поцеловала, помассировала.

Потом взяла в руки член любимого, несколько долгих мгновений ласкала его взглядом, робко поцеловала его раз-другой-третий и, наконец, не в силах совладать с накатившим на неё, словно морская прихотливая волна, желанием, жадно вобрала его в рот.

Почувствовав, что возбуждённый член уже не помещается в её ротовой полости, она переключила своё внимание на яички, зарылась в них лицом, вдохнула их запах и перед тем, как вновь взять в рот член, жалобно простонала: « Я хочу, чтоб ты кончил мне в лицо».

В эту ночь Тимур остался ночевать у Лейлы. Они занимались любовью, пили терпкое французское вино и говорили-говорили, открывая друг друга для себя, и радуясь этому чуду.