Текст книги "Любовные многоугольники (СИ)"
Автор книги: Кора Бек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Одинокий волк
Тимур Назаров вернулся в Астану, когда до Нового года оставалось всего лишь два дня. Не успел он переступить порог, как сразу понял, что в квартире кто–то есть.
Негромко звучала музыка, а из кухни доносились вкусные, очень аппетитные запахи. Предположив, что тетушка Сабина, которой он на всякий случай оставил запасные ключи от своей квартиры, решила сделать ему сюрприз, и прибыла в его отсутствие в северную столицу, Тимур направился в комнату.
Но в кресле перед телевизором сидела в уютном светлом халатике его единокровная сестра Лейла, с которой они чуть было не поженились, любили друг друга, но расстались по инициативе Леи спустя каких-нибудь полгода после их переезда в Астану.
Не заметив Тимура, Лейла увлеченно продолжала смотреть телевизионные новости, а он, прислонившись к дверному косяку, от внезапной сильной, душевной боли прикрыл глаза, одновременно одной рукой массируя в области сердца.
Сейчас Тимур и сам не мог себе сказать, что же это было на самом деле: подлинная любовь, либо какое-то наваждение рассудка?
Безусловно, для них обоих было огромным потрясением узнать накануне свадьбы, что они являются единокровными братом и сестрой, что у них – общий отец. Непонятно, как тогда, в те невероятно трудные, мучительные дни, им удалось вообще сохранить свой разум.
Было смертельно больно. Оправившись от первого шока, Тимур с Леей начали ломать голову над тем, что им делать, как теперь дальше жить?
В абсолютном затворничестве от внешнего мира прошли десять дней, проведенных в квартире Лейлы. Черные волосы Тимура прорезала широкая белая прядь. Лея осунулась и побледнела.
Оба страдали от жестокой бессонницы, и даже в те недолгие часы, когда им удавалось заснуть, их мучили разные кошмары. Длительная неопределенность способна свести с ума и, наконец, Тимур, не найдя другого выхода, предложил Лейле уехать в новую столицу, чтоб вдали от пересудов и любопытных глаз, от всего, что могло им напомнить пережитую трагедию, попытаться начать все сначала.
Лея, не представлявшая своей жизни без возлюбленного, горячо его поддержала.
Астана встретила новых переселенцев дождем и сильным, пронизывающим ветром, но, донельзя вымотанные душевными переживаниями, Тимур с Лейлой были просто рады и перемене места, и перемене климата.
Арендовали однокомнатную квартиру. Не сразу, но нашли приличный офис, попытавшись с головой уйти в работу. Начинать с нуля на новом месте было одновременно сложно и интересно. Шаг за шагом агентство по трудоустройству «Кашалот» приобретало в северной столице известность, уважение и популярность.
А осенью мама Роза, убедившись в твердости намерений Тимура с Лейлой обосноваться в Астане, предложила молодым свою помощь в приобретении квартиры. Женщина хотела оформить для них кредит под свой небольшой бизнес.
Немного поколебавшись, Тимур согласился взять недостающую сумму в долг, пообещав при первой же возможности вернуть деньги.
Новые, приятные хлопоты несказанно радовали.
Спустя несколько месяцев Тимур обнаружил, что воспоминания о прошлом уже не причиняют ему прежней сильной боли. Мало-помалу он привыкал и к своему новому месту жительства, и к суровому климату, характерному для здешних краев, и к особенностям менталитета местных жителей.
Астана даже начинала ему, уроженцу теплой, зеленой, ласковой красавицы Алма-Аты, все больше нравиться. Он мечтал, чтоб поскорее наступила осень, поскольку, по мнению Леи, это был самый подходящий сезон для свадебного торжества.
Однако Лейла вдруг не на шутку затосковала.
В отличие от Тимура, в первые месяцы пребывания в Астане под впечатлением новых мест и знакомств она как–то быстро отошла от пережитого потрясения, взявшись с большим энтузиазмом за обустройство их быта и организацию работы фирмы, время от времени в одной из местных газет публиковала свои материалы на социально – культурные темы, с удовольствием гуляла на набережной Ишима, с оттенком легкой грусти вспоминая Неву и знаменитые петербургские белые ночи.
На прошлое между ней и Тимуром был наложен негласный запрет, об отце они вообще не упоминали.
С приходом дождливой и слякотной осени настроение Леи резко изменилось.
При виде утопающих в непролазной грязи дорог, холодного пронизывающего ветра, от которого невозможно было нигде скрыться, унылого, как будто бы заляпанного грязью неба, беспросветной окружающей серости, на ее глаза невольно наворачивались слезы. Хотелось куда-нибудь спрятаться, лишь бы не видеть этого, угнетающего душу кошмара.
День за днем депрессия Лейлы усиливалась, ее замучили воспоминания о прошлом. Все чаще под самыми разными предлогами она стала отказываться от интимной близости с Тимуром – ее любовью, и одновременно жестоким наказанием за эту, запретную обществом любовь.
Мысль о нарушении святого табу не давала покоя ни днем, ни ночью. Она ощущала себя падшей женщиной, павшей настолько низко, что сложно было придумать покаяние, способное хоть чуточку искупить совершенный ею, пусть по незнанию, но ужасный грех.
Однако от всех расспросов Тимура Лейла упорно уклонялась, все больше и больше увязая в созданном собственными руками невыносимо тяжелом чистилище.
Однажды на центральной площади Астаны она случайно встретила своего бывшего коллегу – режиссера, с которым Лея когда-то работала на петербургском телеканале. Он ей очень обрадовался.
Они с удовольствием посидели в маленьком уютном кафе, вспоминая различные интересные моменты их совместной работы, общих знакомых, друзей.
А потом старый товарищ, всегда очень ценивший мастерство талантливого, неординарного журналиста Лейлы Майоровой, рассказал, что уже в скором времени начнется работа над любопытным и многообещающим в творческом плане новым проектом, руководство которым доверили ему, и что он был бы искренне рад, если бы Лейла вернулась на их канал принять участие в данном проекте. Все остальные вопросы он обещал уладить.
У Лейлы закружилась голова. Она внезапно почувствовала, как безумно соскучилась по телевизионной работе с ее совершенно сумасшедшим, особым, интенсивным темпом жизни, с невообразимо оригинальными ситуациями, с атмосферой всеобщего единения и понимания в момент подготовки программы, и дикой усталости, и непередаваемой радости от удачной работы.
Она ужасно соскучилась по влажному, родному воздуху Петербурга; по его красивым, широким, современным проспектам и маленьким, очень уютным улочкам; по величавым, божественно-прекрасным храмам; по прекрасным театрам и концертным залам; по интеллигентным, самобытным старушкам с трогательными седыми буклями на голове, исправно посещающими все театральные премьеры, каких нельзя больше встретить ни в одном городе мира; соскучилась по всей прежней, наполненной смыслом жизни.
Узнав, что Лейла хочет вернуться в Петербург, Тимур, у которого при этом известии враз потемнело в глазах, немного помолчал, а потом коротко и сухо обронил: «Поступай, как знаешь. Это твое полное право».
Спустя пару дней он проводил Лею в аэропорт, и больше ничего о ней не слышал.
Лейла оторвалась от экрана телевизора, чтобы пройти на кухню и проверить свою выпечку. Увидев все еще стоявшего в дверном проеме Тимура, девушка от неожиданности вздрогнула, а потом ее черные, раскосые и до боли родные глаза вспыхнули радостным светом.
Забыв обо всем на свете, она бросилась ему на грудь. Растроганный Тимур ласково гладил ее по шелковистым волосам, вдыхая их все еще любимый, бередящий душу, нежный аромат, но от поцелуя он деликатно уклонился. Лея сделала вид, будто ничего не заметила.
– Как давно я тебя не видел!.. – Тимур смотрел на Лейлу внимательным и долгим взглядом: Как ты сюда попала? Почему не позвонила, не сообщила о своем приезде?
– У меня остался комплект ключей от твоей квартиры, милый. А не позвонила я, чтоб сделать тебе сюрприз. Разве ты не рад меня видеть?
– Рад, конечно, только это все очень неожиданно.
– У тебя появилась девушка? Ты ждешь кого-то в гости?
– Никого я не жду, я по-прежнему одинокий волк.
– Одинокий волк?.. – глаза Леи затуманились:
– Любовь моя, ты вправе меня осуждать за мой отъезд. Но, пойми, мне необходимо было какое-то время, чтобы прийти в себя после всего, что случилось тогда с нами, чтобы проанализировать свои чувства к тебе, убедиться в том, что ты – единственный, кто мне по-настоящему близок и дорог.
– Я поняла, что люблю тебя! Мы не можем отвечать за ошибки родителей. Мы созданы друг для друга, ты – мое счастье, только ты!
Тимур вновь уклонился от поцелуя и объятий Лейлы. В памяти вдруг всплыла фраза из разговора с Эмилией Иосифовной Мецлер: «Там, где начинается анализ – заканчивается любовь», и невольно он произнес ее вслух.
– О чем ты говоришь, милый? Почему заканчивается любовь? Я ничего не понимаю, – обеспокоенно заговорила Лейла: Мое чувство к тебе прошло испытание временем, это – лучшее доказательство любви!
– А разве настоящая любовь требует доказательств?
– Ну хорошо, положим, я как-то не так выразилась. Но, Тимур, я летела к тебе, как на крыльях, чтобы сказать о своей любви, скрасить твой новогодний вечер, провести рядом с тобой целых десять дней полученного мной с большим трудом отпуска, и переговорить о возможности твоего переезда в Россию.
– Любовь моя, поверь, мы можем все начать сначала, понимаешь, абсолютно все?
– Благодарю тебя за заботу, Лейла, но обратной дороги для нас нет. Наша любовь, если это действительно была любовь, осталась в прошлом. Ничего уже нельзя изменить.
– Почему нельзя изменить? Разве не в наших силах исправить допущенную ошибку? Дай мне один шанс, мой любимый, и ты поймешь, что мы еще можем быть по-настоящему счастливы. Мне так тебя не хватает…
– Я хочу быть с тобой, любить тебя, заботиться о тебе, видеть тебя, просыпаясь утром, и засыпая на твоем надежном плече, хочу, чтобы у нас были дети, – Лейла все сильнее прижималась к Тимуру.
– Тебе нужно уехать, мы никогда не будем вместе, – отстраняясь от девушки, твердо ответил Тимур. – Забудем прошлое.
– Я не смогу забыть тебя, – влажные губы Лейлы мелко дрожали: Не будь жестоким, любовь моя.
– Нет, это – не жестокость, Лейла, это – необходимость. Потом ты поймешь, что так будет лучше для нас обоих. Позвони мне, когда ты почувствуешь, что я стал для тебя просто братом.
– Я буду искренне рад поддерживать с тобой родственные отношения, тем более, что недавно выяснилось, что у нас с тобой есть еще одна единокровная сестра, поиском которой я сейчас занимаюсь.
– Единокровная сестра?! Ну, наш папаша, однако, дает!..
– Не говори так об отце, в жизни всякое случается.
– Я не пойму, Тимур, почему одну сестру ты ищешь, а другую, которая сама приехала к тебе, почему-то отталкиваешь? И, вообще, ты уверен, что это – наша сестра?
– Да, только никаких подробностей сообщить пока не смогу, честно говоря, сам мало что знаю. Что же касается нас с тобой, ты ведь отлично понимаешь, о чем речь, Лейла? Тебе нужно уехать поскорей, чтобы не встречать Новый год в дороге.
– Значит, ты все–таки хочешь, чтобы я уехала? Хорошо, у меня в конце–то концов тоже есть гордость и самолюбие, я уеду! Вам не стоит меня искать: ни тебе, ни этой сестре. Ты можешь ей обо мне вообще не рассказывать, чтобы не пострадал твой благопристойный имидж. Прощай!
– Я надеюсь, когда-нибудь ты меня правильно поймешь. Если позвонишь, буду рад.
Спустя пять минут за Лейлой захлопнулась входная дверь.
Знакомьтесь: Купидон!
Через несколько дней после встречи Нового года Айра с Вероникой въехали в офис, расположенный в том же здании, где когда–то находился «Кашалот».
Несмотря на довольно высокую стоимость аренды, принадлежавшее при советской власти партийным органам, и находившееся в самом центре города, респектабельное помещение, по мнению девушек, должно было способствовать популяризации их скромной конторы, тем более, что в нем арендовало площадь большое количество различных фирм, коих посещало множество самого разного народа.
Повесили на дверь своего офиса специально заказанную и со вкусом сделанную табличку, где были указаны название их агентства и режим работы, установили при входе в здание красочно оформленный штендер, разместили в нескольких популярных газетах рекламу «Купидона», включая интервью с его основателями.
В этом интервью девушки подробно рассказали, какие услуги предлагает и на какой слой потребителей рассчитывает фирма, безо всяких экивоков прямо заявившая, что она всерьез берется решить столь деликатную, но для многих очень мучительную проблему по поиску подходящего спутника жизни.
Успокоив свою совесть искренними заверениями при первом же случае исполнить все обещанное, Айра с Никой не пожалели слов и ярких красок, расписывая преимущества обращения именно к услугам их компании, нарисовав головокружительные перспективы, и существенно увеличив свой банк данных потенциальных невест и женихов.
Правда, в этом банке данных числилась пока одна невеста – небезызвестная Марина Маслова, решительно настроившаяся в наступившем году покончить со своей холостяцкой жизнью.
Офис «Купидона» состоял из двух смежных кабинетов.
Предполагалось, что в первой комнате более напористая, энергичная, коммуникабельная Айра будет заниматься приемом и подробной консультацией клиентов, а во второй сдержанная и внимательная Вероника станет заключать договора и заполнять анкеты на страждущих связать себя нерушимыми узами Гименея граждан Алма-Аты.
Надобности в других сотрудниках они пока не видели, строго соблюдали установленный ими график работы, выглядели всегда подтянутыми и доброжелательными, готовыми к решению любых сложных проблем и выходу из самых неординарных ситуаций.
Но, исполненные оптимизма и позитивной энергии, молодые предпринимательницы оказались совершенно не готовы к отсутствию полной заинтересованности к их, достаточно грамотно рассчитанным, первым шагам в популяризации своей нужной деятельности среди широких кругов населения.
Телефон упорно молчал, а дверь их офиса не открывали даже по ошибке.
Донельзя удивленные всеобщим равнодушием и абсолютной пассивностью горожан, девушки продолжали размещать свою рекламу в различных СМИ, обращаясь к разной читательской аудитории, и меняя манеру подачи материалов.
И вновь на все их действия отвечала лишь тишина, принимавшая все более угнетающий характер.
Но однажды в дверь их офиса энергично постучали. Вероника стрелой метнулась в соседний кабинет, дабы не смущать потенциального клиента присутствием в офисе двух сотрудников сразу.
Подруги успели обменяться взглядами, в которых сквозила радость вперемешку с надеждой и определенным торжеством. От волнения Айра кашлянула, потом поспешно произнесла: «Пожалуйста, войдите».
В офис уверенно вошел крупный мужчина средних лет с посеребренными сединой висками, быстрым взглядом зорких черных глаз, тщательно выбритый, и благоухающий дорогим парфюмом, по виду – чиновник среднего звена или преуспевающий бизнесмен.
– Этот голубь на нашу Маринку явно не клюнет, она для него слишком простовата, – мелькнула первая мысль в голове взволнованной долгожданным посещением их офиса предпринимательницы: Ну, ничего, нужно в любом случае убедить его зарегистрироваться в нашем банке данных, тогда у нас будет два клиента, а это уже что-то!
Быстрым взглядом окинув все вокруг себя, импозантный мужчина поздоровался и спросил Айру Эмирову. Брови Айры, никак не ожидавшей подобного вопроса, невольно поползли вверх. «Простите, но откуда вы ее знаете и почему обратились к нам?».
Ничуть не смутившись, мужчина ответил, что в действительности с Эмировой он не знаком, но давно с интересом следит за ее творчеством, однако, последний год, если не больше, он потерял ее из виду, и вдруг недавно в одной из газет под рекламным материалом о «Купидоне» обнаружил ее фамилию, обрадовался и решил лично засвидетельствовать свое почтение талантливому журналисту.
Обескураженная Айра, постаравшись придать своему лицу самое честное выражение, сообщила, что, по ее сведениям, Эмирова переехала в Астану, в южной столице бывает лишь время от времени. В один из таких приездов им случайно удалось с ней встретиться и попросить написать материал о работе их компании.
Случайный посетитель офиса, едва сумев скрыть свое разочарование, вежливо попрощался и быстро удалился. Айра даже не успела предложить ему услуги их фирмы.
Спустя несколько дней в офисе вдруг раздался звонок. Не успели Айра с Вероникой встрепенуться и подготовить горячую приветственную речь для потенциального клиента, как выяснилось, что звонивший молодой человек, судя по весьма нерешительному, часто запинавшемуся голосу, обладатель очень робкого характера, также являлся поклонником таланта бывшей ведущей радио «СанаТ» и редактора газеты «Адам».
Потом звонили еще не один раз, в том числе и женщины, желавшие узнать о творческой судьбе журналиста Эмировой.
А однажды в офис заявился какой–то развязный субъект, нагло заявивший, что он, мол, является земляком и даже другом детства Айры Эмировой.
Абсолютно не подозревая, что она находится перед ним собственной персоной, он требовал координаты Эмировой якобы для того, чтобы передать ей весточку от ее родных.
Тогда Айра, абсолютно не ожидавшая, что ее имя настолько популярно в южной столице, обзвонила редакции всех газет, где они размещали свою рекламу, и попросила впредь не указывать ее фамилию под материалами.
Накануне Дня святого Валентина учредители «Купидона» увеличили объем своей рекламы несмотря на то, что их затраты на рекламу и содержание офиса уже перешагнули все разумные нормы. Но другого выхода не было.
Данная акция себя отчасти оправдала: у них появились первые клиенты, где-то порядка десяти женщин разного возраста, и – ни одного мужчины.
По случаю праздника к ним заглянула Зарема Баширова, не без зависти отметившая, что Айра после всей этой беготни, связанной с открытием фирмы, сбросила те несколько килограммов, что набрала за время своего вынужденного предновогоднего бездействия, и сейчас выглядела просто великолепно: энергичная, ухоженная, веселая и очень уверенная в себе дама, совсем как в добрые дни их, теперь уже далекой юности.
Айра тщательно скрывала от Зорьки овладевшую ей и Никой определенную панику из–за плачевного состояния дел на фирме.
Приятно пораженная респектабельностью их офиса и предельно деловым видом двух подруг, Зарема уже не пыталась навязывать им свои услуги, а просто попросила уделить особое внимание тем людям, кого после праздника она собиралась отправить в «Купидон», как лучшее брачное агентство Алма-Аты.
Вновь посетовав на то, что никак не удается ей найти своего знакомого красавчика, который мог бы послужить гордостью их банка данных и, распив с приятельницами бутылочку хорошего грузинского вина, Зорька отправилась восвояси.
Разыгравшие перед Башировой целый спектакль по представлению своей фирмы в выгодном свете, Айра с Никой облегченно вздохнули.
Как ни странно, но раз в жизни Зорька свое обещание выполнила.
В «Купидон» вдруг хлынул поток клиентов по личной рекомендации Заремы Башировой, работа заметно оживилась, чему в немалой степени способствовала также и наступившая ранняя весна.
Наконец, на предложение о взаимовыгодном сотрудничестве откликнулись зарубежные брачные агентства. Ника с нескрываемым удовольствием вела с ними активные телефонные переговоры и оживленную переписку по электронной почте.
Мало-помалу «Купидон» стал приобретать определенную популярность на рынке брачных услуг города.
Где-где? В Караганде!
Поиски Тимуром сестры зашли в полный тупик. Благодаря все тому же школьному товарищу, работавшему в МВД, он сумел выйти на место жительства Эрмана Львовича Мецлера.
Как выяснилось, уважаемый ученый вместе с приемной дочерью переехал в свое время из г. Омска в Караганду, где его знание и профессиональный опыт оказались востребованы.
Правда, проживавшая в России его родственница, Эмилия Иосифовна, в разговоре с Тимуром ошиблась, или случайно оговорилась, назвав девочку Викторией. На самом деле сестру звали по-другому.
С бьющимся от волнения сердцем Тимур прибыл в Караганду, нашел в Новом городе нужный дом, долго звонил – стучал в дверь, но никто не отзывался.
Зато на шум выглянула соседка – маленькая сухонькая старушка – божий одуванчик с добрым, сморщенным лицом и любопытным взглядом выцветших голубых глаз.
Назвавшись бабой Нюрой, она дотошно принялась расспрашивать незнакомца, кто он, и что ему нужно. Тимур в общих чертах рассказал ситуацию, благодаря которой он очутился в шахтерском городе.
Баба Нюра заохала – заахала и, наконец, сообщила, что в этой квартире никто уже давно не живет.
Пять лет назад от инфаркта миокарда скончался милейший Эрик Львович, после чего его дочка, закончившая к тому времени университет, уехала из отчего дома.
Сейчас, со слов старушки, она вроде живет в Турции, работает на каком–то предприятии переводчиком. Пару раз девушка наведывалась сюда, но уже давненько не было видно ее в родных краях.
Заметив, как после ее слов Тимур тяжело вздохнул и помрачнел лицом, добрая старушка предложила воспользоваться оставленными ей для присмотра квартиры ключами и, попросив молодого человека не забыть вернуть ключи обратно, оставила одного в доме Мецлеров.
В уютной трехкомнатной квартире царила абсолютная тишина, и был совершенный порядок, хотя тем не менее чувствовалось, что здесь никто не живет.
Видимо, бывшие обитатели дома имели музыкальные способности: в гостиной стояло добротное германское пианино, на широком кресле лежала гитара. Во всем чувствовался отпечаток хорошего вкуса.
Застекленный шкаф в комнате сестры был заполнен всевозможными словарями, учебными пособиями, книгами на английском языке. Взглянув в овальной формы зеркало, Тимур подумал, что оно хранит отражение образа сестренки.
Просторная комната Эрмана Львовича была заставлена книжными стеллажами.
И вдруг сердце Тимура вздрогнуло: над полированным темным письменным столом покойного хозяина дома висел портрет его приемной дочери. Девушка была абсолютной копией мамы Розы.
Те же чуть раскосые большие зеленые глаза, задумчивый и серьезный взгляд, удлиненные брови вразлет, пышный, распущенный по плечам волос, и даже такая же крупная, эффектно расположившаяся на груди родинка.
Тимур долго рассматривал этот портрет, впитывая черты, до боли напомнившие ему дорогой образ, пытаясь представить себе улыбку и мимику сестры, угадать ее характер, привычки, потом вышел на балкон и, невзирая на холодную погоду, долго курил, чтобы как–то отвлечься и прийти в себя.
С болью в сердце вспоминал Розу, практически заменившую ему родную мать, испытывая к ней чувство любви и беспредельной благодарности.
Он уже знал, что когда найдет сестру, то будет любить ее такой же нежной и преданной любовью, станет ее опорой и защитой, постаравшись оградить от всех бед, главное – найти.
Вернувшись в Астану, Тимур уже не видел смысла в своем дальнейшем пребывании в этом городе. За последние годы он очень сильно устал, ему хотелось домашнего уюта и покоя, с детства привычной обстановки и окружения.
Он понимал, что в южной столице ему придется вновь все начинать практически с нуля, поскольку алматинцы, естественно, успели подзабыть службу трудоустройства «Кашалот», но это его не пугало.
Тимур вообще не боялся житейских трудностей, но душевные травмы и собственное одиночество переносил тяжело.
Личная жизнь у красивого, умного, доброго, мужественного молодого мужчины почему-то упорно не складывалась. А ведь Тимур с юных лет мечтал о любви, хотел иметь семью, детей, жить нормальной полноценной жизнью!
После того памятного разговора с умудренной большим жизненным опытом Эмилией Иосифовной Мецлер, Тимур Назаров пересмотрел свое отношение к прошлому.
Он любил и жалел свою несчастную, рано угасшую маму, но не мог осуждать отца, от которого Лаура решила скрыть до поры до времени факт рождения сына.
Подавшийся в странствия молодой и беззаботный Руслан, не ожидал, что юная Лаура будет его верно и терпеливо ждать, завел себе там семью, а, вернувшись к себе на родину, со свойственной ему беспечностью, вновь продолжил отношения с любимой девушкой.
Каким-то образом однажды Руслан оказался в одной постели с подругой Лауры Розой, которая любила его безответной страстной любовью.
В итоге на свет появилась малышка, от которой её мать после рождения тотчас отказалась, дабы искупить свой тяжкий грех перед памятью покойной подруги, отдала девочку в руки надежного человека и посвятила свою жизнь воспитанию сына Лауры и Руслана.
Однако перед самой смертью Роза осознала свою чудовищную ошибку, ведь она была сильной женщиной и сумела бы поднять на ноги двоих детей, у которых был общий отец.
Всю жизнь Роза страдала от своей мучительной, преследовавшей ее запретной любви, и лишь на смертном ложе поняла, что любовь – это всегда чистое чувство, которое стоит над всем остальным миром, смертельно затосковала о дочери, едва успев передать свою тайну приемному сыну, который должен был найти ее, и от имени родной матери попросить у нее прощения.
Каждый из них был по-своему прав и неправ одновременно, но никто не заслуживал осуждения, поскольку человеческая жизнь бывает сложнее целого мироздания.
Она состоит из стольких мелочей и разного рода нюансов, что даже один из них способен перевернуть всю судьбу, поменять устоявшиеся представления о мире, заставив усомниться в том, что есть добро, а что – зло.
Недаром одна из библейских заповедей гласит: «не судите, да не судимы будете».
Тимур хотел вернуться в родной город, чтоб, организовав свой бизнес, и если получится, то вновь на старом месте в здании бизнес-центра, заняться поисками сестренки.
Теперь он уже не чувствовал себя совершенно одиноким, ведь у него была сестра, точнее, две сестры. Он не терял надежды, что Лейла одумается, и все правильно поймет, после чего, пусть не сразу, но со временем они смогли бы, позабыв былую страсть, на которую оба не имели морального права, относиться друг к другу, как брат и сестра, общаться семьями, приезжать в гости, писать добрые родственные письма, созваниваться.
Никто в этой жизни не застрахован от ошибок или случайностей, главное, что их непреднамеренная ошибка достаточно вовремя обнаружилась, и у них есть шанс ее исправить.
Нередко Тимур вспоминал ту милую, очаровательную незнакомку, с которой судьба дважды столкнула его самым причудливым образом, сначала в Алма-Ате – на пороге его собственного агентства по трудоустройству «Кашалот», а потом – на одной из улиц Астаны.
Он не знал, кто она, как ее зовут, в каком из двух городов она все-таки постоянно живет, чем занимается, он даже не знал, как она разговаривает, как звучит ее голос, если не считать вырвавшегося из ее уст взволнованного, одного – единственного слова: «Андрей?!», после чего он, поначалу просто завороженный их неожиданной встречей, исходящим от девушки удивительным теплом и обаянием, чудным блеском ее загадочных красивых раскосых глаз, выбившейся из-под шапки пушистой черной прядью, которой ему нестерпимо захотелось коснуться своей рукой, был вынужден уйти.
Тимур не считал себя вправе вмешиваться в отношения между людьми, которые, возможно, любили друг друга.
Конечно, Тимур тогда, в те недолгие, но очень сильные мгновения, ощутил какое-то невероятно глубокое единение с прекрасной незнакомкой, словно между ними вдруг протянулась тонкая, но крепкая нить духовного родства, удивительного взаимопонимания, и ощутил немыслимый накал чувств, движение зарождающейся сильной страсти.
Казалось, еще немного, и они просто бросятся в объятия друг друга, как, внезапно осознавшие свою нужность и целостность две родные половинки.
Прозвучавший, подобно майскому грому, предвещавшему нешуточную грозу, в этой священной трепетной тишине звонок телефона, вернул их обоих на грешную землю, расставив все по своим местам.
Он ушел с любимым псом по кличке «Верный», которого Тимур завел себе после отъезда Лейлы, назвав его так в честь прежнего наименования его родного города – Алма-Аты, а также в надежде, что хоть кто–то на этом свете будет хранить ему верность до самой своей смерти.
Приступая к поискам сестренки, он отвез собаку в отчий дом, под присмотр тетушки Сабины, и теперь с удовольствием предвкушал их долгожданную встречу.
Ему безумно сложно было расстаться с незнакомкой, в которой он почувствовал родственную душу, но Тимур понял, что она не была свободна.
Быть может, она поссорилась ненадолго со своим молодым человеком. Быть может, они находились в вынужденной разлуке, мало ли что в жизни ни бывает.
Тимур сознавал, что третьей встречи между ними может никогда не случиться, но он был благородным человеком и поступить иначе просто не мог.
