Текст книги "Взаимное притяжение (СИ)"

Автор книги: Кохэйри-неко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Адриан уже спешит покинуть мастерскую, чтобы отыскать Маринетт и удостовериться, что она в порядке, как Ледибаг вдруг останавливает его.

– Кот, подожди, пожалуйста.

– Что такое, Леди? У меня скоро закончится трансформация, – и он показывает на последнюю зелёную лапку на кольце. Сколько раз за сегодня его пытались стащить пальца – не сосчитать!

– Я только хочу задать тебе один вопрос, – Ледибаг нерешительно растягивает слова. – Помнишь, в самом начале, когда ты в битвах говорил… ну… в общем, постоянно делал мне комплименты?

Адриан с удивлением наклоняет голову.

– К чему это ты? Хочешь, чтобы мы вернулись к этому? – он приподнимает брови. – Но я же говорил тебе, что…

– Нет, нет! – Ледибаг взволнованно размахивает руками. – Просто… Я хотела спросить: как ты во время таких непростых ситуаций умудрялся говорить мне… всё то, что говорил? Ведь нет ничего сложнее, чем признаться в своих чувствах, разве нет? – она ловит его внимательный взгляд и вздыхает. – Просто… Я всё никак не решаюсь признаться своему парню, что он не только нравится мне.

Кот Нуар с улыбкой кладёт ей руку на плечо:

– Если человек тебе дорог, нужно раскрыть ему свои чувства. Просто поговори с ним. Думаю, он чувствует к тебе то же самое.

Ледибаг заметно приободряется. Она уже не выглядит такой растерянной и даже благодарно улыбается напарнику.

Его кольцо пронзительно пищит.

– А теперь прости, мне пора бежать, – и Нуар, махнув хвостом, исчезает в коридоре.

Он пытается отыскать Маринетт в музее, но она как сквозь землю провалилась. И телефон вне зоны доступа. Адриан в итоге возвращается в главный зал, где на них напал лже-Бражник. Маринетт не могла уйти куда-то далеко, наверное, где-то спряталась. Она непременно услышит, что звуки боя прекратились, а может даже уже видела проявление силы Ледибаг – и вернётся туда, где им невольно пришлось расстаться.

– А если она просто убежала домой? – спрашивает Плагг, наслаждаясь законной порцией камамбера. – Испугалась злодея и убежала.

– Тогда она обязательно бы предупредила, – Адриан в который раз проверяет мобильный телефон, который как будто назло ему упрямо молчит. – Тем более Алья и Нино где-то здесь. Она не бросила бы нас, не удостоверившись, что мы в безопасности.

Впереди вдруг распахивает дверь, ведущая на лестницу, и в зал выскакивает Маринетт. Плагг едва успевает спрятаться за спину Адриана. Впрочем, Маринетт его не замечает по двум причинам: во-первых, она находится довольно далеко от них, а во-вторых, уверенно заверяет себя: «Я суперкрута! Я суперкрута! Я суперкрута!»

Адриану быстро оглядывается и видит сбоку приоткрытую дверь, на которой написано «Служебной помещение». Ему приходит в голову шальная мысль, и он замирает, стоя подобно статуе.

– Ты чего творишь? – шипит из-за спины Плагг.

– Тс-с-с, просто помолчи, – почти не размыкая губ, мычит в ответ Адриан. – Она не должна понять, что это я.

Буркнув что-то типа «вот же два балбеса», Плагг вообще улетает подальше от Адриана, чтобы в тишине и покое доесть камамбер.

Маринетт решительно направляется в сторону Адриана, не сразу замечая его. Но когда наконец чуть не сталкивается с ним, от неожиданности вскрикивает и отпрыгивает назад. Потом, бросив на Адриана внимательный взгляд, Маринетт облегчённо выдыхает.

– Это всего лишь его статуя, – чуть подрагивающим голосом произносит она, подходя ближе. – Странно, что я не заметила её, когда пришла.

Вот Маринетт стоит прямо перед ним. Адриан старается не дышать и с огромным трудом сдерживает себя, хотя так хочется схватить её в охапку и расцеловать. Или пожурить за то, что заставила так сильно беспокоиться.

– Это глупо, конечно же, – Маринетт поджимает губы. – Но, возможно, так даже проще порепетировать, – и она быстро стреляет глазами вниз, к сумочке на бедре, а потом снова поднимает на него свой нежный взгляд.

У Адриана нестерпимо покалывают кончики пальцев. Он практически не слышит, что именно пытается отрепетировать Маринетт – как зачарованный смотрит, как двигаются её губы, от которых приятно пахнет клубничным блеском; как трепещут её длинные чёрные ресницы, когда она в возбуждении прикрывает глаза, сияющие лихорадочным блеском. А щёчки так притягательно краснеют от только что сказанного. Вот только Адриан, к своему огорчению, всё прослушал, засмотревшись на Маринетт.

Покончить со своими притворствами он решает в ту же секунду, когда Маринетт не выдерживает и протягивает руку, чтобы погладить его по щеке. Одним быстрым движением он обхватывает Маринетт за талию и в два шага оказывается вместе с ней в полумраке той самой подсобки.

Маринетт ойкает и первую пару секунд пытается высвободиться.

– Тс-с, Мари, это я.

Адриан утыкается носом ей в макушку и довольно улыбается, когда Маринетт затихает. Она судорожно цепляется за ткань его рубашки и что-то сдавленно мычит ему в грудь; он усмехается и негромко спрашивает:

– Чего-чего?

– Я спрашиваю: весело тебе было, да? – недовольно ворчит она, шмыгая носом.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – Адриан целует её в пробор, и Маринетт затихает окончательно. – Просто захотелось как-то поднять тебе настроение. Сначала Манон, потом Алья и Нино, потом опять Манон, и ещё эта акума…

– О, ничего, – качает головой Маринетт; в её голосе Адриан с удовольствием слышит улыбку, и от этого чувствует себя невообразимо счастливым. – Но ты тоже балбесина, я чуть инфаркт не схлопотала, когда ты меня схватил. Думала, опять акума.

Адриан слегка отстраняется и смотрит ей в глаза: через оставленную щёлку в помещение попадает свет, и они могут с лёгкостью видеть лица друг друга.

– Прости дурака. Не подумал.

Маринетт смеётся и тянется к нему, вставая на цыпочки, чтобы потереться носом о его нос.

– Просто больше так не делай.

Адриан отвечает лаской на ласку. Руки на талии Маринетт сжимаются сильнее, и он притягивает её к себе ещё ближе. Тепло тела Маринетт заставляет его чуть ли не урчать, но он старательно пытается держаться. К тому же было бы неловко застрянь они в этой подсобке на добрые пару часов; к тому же у него с собой, увы, нет презерватива.

– Я просто очень сильно хотел поцеловать тебя, – признаётся он, понижая голос до шёпота. – А ты тогда увернулась.

– Нас могли бы услышать, – с улыбкой отвечает Маринетт; она не сводит взгляда с его губ, и у Адриана перехватывает дыхание. – Или того хуже – увидеть.

Он наклоняется к ней, почти касается губами её губ. Но мучивший его весь день вопрос как будто сам собой срывается с его уст:

– Как думаешь, Алья и Нино догадываются о чём-нибудь?

– Это единственное, о чём ты сейчас думаешь? – серьёзно интересуется Маринетт, с трудом переводя взгляд с губ Адриана прямо в мерцающую бездну зелёных глаз. – Нет, скорее всего, – тут же отвечает она, чтобы поскорее разобраться со всем прочим и насладиться долгожданными поцелуями: Маринетт видит, как Адриана просто раздирает множество мыслей. – По крайней мере, меня она пока ни о чём таком не расспрашивала. Но тебе, наверное, надо знать, что она уже довольно долгое время пытается нас с тобой свести.

Адриан в изумлении приподнимает брови.

– В самом деле? – удивляется он. – Я как-то даже и не заметил.

– Потому что вам с Нино лишь бы потрындеть, – усмехается Маринетт; щёки её неожиданно ярко вспыхивают. – Да и… Она какое-то время назад вроде бы успокоилась. Но как только заметила, что мы с тобой на людях общаемся чуть лучше, чем обычно, снова вернулась к своему обычному поведению.

Адриан выпрямляется и задумчиво разглядывает полки, на которые попадает свет из большого зала. Тряпки и средства для мытья стёкол аккуратно стоят перед маленькой армией упаковок с губками для мытья посуды.

– Мы могли рассказать им про нас, чтобы не было такого, как сегодня, – нерешительно протягивает он, возвращая своё внимание к Маринетт. – Из-за Нино я чуть было не подумал, что ты меня… – Адриан спотыкается на полуслове, но всё же продолжает, буквально выталкивая из себя: – Ну, что ты меня ненавидишь.

Маринетт в изумлении таращится на него, а Адриан смущённо отводит взгляд в сторону. Как же хорошо, что на его уши не падает свет, иначе Маринетт точно заметит, как сильно они у него покраснели. Ведь он прекрасно понимает, что это не так. Но червячок сомнений – будь он неладен! – после слов Нино изрядно покусывает его за лопатки.

– Ты совсем не слушал, что я тут тебе говорила, когда ты статуей прикидывался, да? – Маринетт с ласковой улыбкой погладила его по груди. – Люблю я тебя, балбесина ты эдакий.

Адриан широко распахивает глаза, не в силах поверить услышанному. Как будто сверху его что-то сильно ударило по голове после этих слов. Он чувствует, как краска заливает его лицо, а Маринетт тем временем стоит и смущённо улыбается – она тоже покраснела не хуже него.

Услышать такое – всего лишь предположение! – от Нино, и от Маринетт – совсем разные вещи.

Вот такого ему точно никто никогда не говорил. Мама когда-то может, но он уже плохо это помнит. Отец… Тот и до смерти матери вёл себя довольно прохладно по отношению к сыну, а уже после… И слова ласкового не добьёшься. Одни упрёки.

Адриан сжимает Маринетт в крепких объятьях. Он чувствует, как сердце бешено бухает у него в груди, эхом отдавая в ушах грохочущим пульсом.

Маринетт смеётся, когда он покрывает её лицо лихорадочными поцелуями.

– Я, кажется, тоже тебя люблю, – выдыхает он ей прямо в губы.

– Всего лишь «кажется»?

Он видит, что Маринетт пытается шутить, но её голос точно так же дрожит от эмоций, как и у него.

– Нет, не всего лишь, – серьёзно отвечает Адриан. – Я просто не ожидал услышать такое. Правда.

И, не давая Маринетт опомниться, он жадно целует её. Губы Адриана так привычно и знакомо захватывают её губы; восторг, который всегда пронизывает его с ног до головы, когда Маринетт со стоном отвечает на поцелуй, вновь охватывает Адриана. Он целует её, нетерпеливо врываясь языком в тепло её горячего рта. Стон, которым Маринетт награждает его, приятно вливается в уши.

Из зала доносится приглушённое эхо чьих-то голосов. Маринетт, запустив пальцы в его волосы, даже не слышит их, увлечённая пылкими поцелуями, но Адриан начеку. Не отрываясь от Маринетт, он поворачивается так, чтобы захлопнуть дверь, а потом – прижимает к ней девушку. Маринетт стонет ему в губы, и он жмурится от вибраций, которые разливаются по всему телу.

Конечно, это довольно-таки опасно – их могут услышать в любой момент, подойди кто ближе. Но так не хочется отрываться, ни на секунду: Адриан и так изнывал сегодня весь день без поцелуев Маринетт. И, судя по страстному ответу, она тоже. Потому что отвечает на его беспорядочные жаркие поцелуи с неистовством долго сдерживаемой страсти.

Из подсобки они выбираются только спустя полчаса. Да и то – лишь после пятого звонка Альи на телефон Маринетт.

После того как они приводят себя в порядок, парочка разделяется: сначала укрытие покидает Адриан, а через минуту – Маринетт. Кажется, друзья даже верят их сказке, наспех сочинённой чуть ли не на коленке, где это они пропадали.

Горилла развозит Нино и Алью по домам. Потом они высаживают Манон: девочка долго не хочет отпускать свою няню, долго извиняясь за то, что её «злая акуманизированная версия» могла причинить Маринетт боль (всё лишь из-за того, что Дюпен-Чен брякнула при всех, что её атаковала Кукловод и подвесила над чаном с горячим воском, потому она и задержалась).

Когда Манон наконец отпускает Маринетт, они забираются обратно в автомобиль. На улице снежно и очень скользко, поэтому Адриан помогает Маринетт сесть, когда та, поскользнувшись, чуть ли не падает в сугроб вверх тормашками.

Горилла только хмыкает на их хихиканье, когда они стряхивают с плеч снег.

– А теперь к дому Маринетт, – облегчённо выдыхает Адриан, захлопывая дверь.

Мотор заводится, и машина плавно стартует. Мимо скользят припорошенные снегом улицы; Маринетт от нечего делать дышит на стекло и рисует забавные завитушки. Адриан украдкой наблюдает за ней.

– Кстати, что за новость ты хотела мне сказать? – вспоминает он. – Ну, когда мы говорили, прежде чем ты убежала проверять Манон.

– А-а-а, точно!

Маринетт поворачивается к нему с сияющей улыбкой. Прежде чем продолжить, она кидает опасливый взгляд на Гориллу. Но тот слишком увлечён дорогой и поэтому не обращает внимания на шушукающихся молодых людей позади себя.

– Мои родители приглашают тебя сегодня в гости. Ну, если у тебя есть время, конечно, – её щёки розовеют, и она понижает голос до еле различимого шёпота: – Извини, я не могла не рассказать им о… Ну, ты понимаешь. Но они были бы очень рады, если бы ты как-нибудь зашёл к нам. Папа всё вспоминает, как тебе понравились те круассаны, которые плохо продавались из-за необычной начинки. Помнишь, с ветчиной и сыром?

– О, но они наоборот чудесные, – с чувством восклицает Адриан и обращается уже к телохранителю: – Месье, Натали не передавала, я сегодня ещё куда-нибудь должен пойти?

Горилла отрицательно мотает головой и показывает ему планшет с пустым расписанием.

– Тогда ты сможешь ей передать, что я на пару часов задержусь в пекарне TS? – Адриан задумчиво смотрит на Маринетт. – А ещё, насколько я помню, мы так и не продвинулись в изучении тобой китайского языка.

Маринетт задорно улыбается и кивает.

– Точно. Я была бы рада, если бы мы смогли позаниматься сегодня. – Она секунду-другую что-то припоминает. – На Рождество прилетает мой двоюродный дедушка из Китая, было бы здорово сказать ему «Привет» на китайском.

Горилла сурово оглядывает их в зеркало заднего вида, а потом с коротким смешком кивает.

– Напиши Натали сам, – деловито басит он, протягивая Адриану планшет, чем немало удивляет Маринетт: она-то думала, что этот мужчина вообще не умеет разговаривать. – Я немного не в ладах с такой техникой, – вдруг смущённо добавляет телохранитель.

Спустя пятнадцать минут Горилла высаживает их около пекарни. Маринетт просит его подождать пару минуточек, сама заскакивает внутрь и вскоре возвращается с пакетом, полным свежей выпечки, и большим стаканом ароматного кофе.

– Это вам, – улыбается Маринетт. – Спасибо, что взяли нас сегодня с собой в музей. Там было очень здорово.

Однако прежде чем Адриан переступает порог пекарни, он вдруг краем глаза замечает, что Горилла сначала показывает ему большой палец, и только потом трогается с места.

У Адриана кружится голова, он не знает, что это может значить.

Но вот Маринетт тянет его внутрь, и Адриан выбрасывает все посторонние мысли прочь. Его ожидает отличный вечер в компании самых лучших людей, которых он имеет честь знать.

========== Ванильные круассаны ==========

Комментарий к Ванильные круассаны

Внеплановая, на самом деле, часть, но она очень удачно вписалась в повествование (¯▿¯)

Приятного чтения, и спасибо за ПБ ❤

***

Пекарня встречает их вкусными запахами свежей выпечки и ароматного кофе. И Адриан тут же вспоминает, что у него уже несколько часов во рту не было и маковой росинки; он с упоением оглядывается и принюхивается, наслаждаясь атмосферой. Его живот соглашается с хозяином, что неплохо было бы поесть, и начинает издавать звуки раненой белуги.

Маринетт мягко смеётся.

– Мне надо было взять в музей хоть пару булочек, что-то я не сообразила, – смущённо произносит она, глядя на Адриана из-под ресниц.

Он хочет поцеловать её, но потом вспоминает, что они не одни: родители Маринетт да несколько посетителей маячат на горизонте, и Адриан слегка краснеет, с трудом отводя взгляд от розовых от мороза щёк Маринетт.

Они подходят к прилавку, когда люди, с любопытством глядящие на Адриана, покидают пекарню.

– Мам, пап, – нарочито бодро улыбается им Маринетт. – Адриан смог сегодня прийти к нам в гости.

– Здравствуйте, – неловко машет чете Дюпен-Чен Адриан.

Одно дело приходить сюда как друг Маринетт в компании Нино и Альи, и совсем другое – как её парень, покусившийся на личную жизнь их любимого и единственного ребёнка. Если честно, если бы у Адриана была дочь, он ревностно бы относился ко всем её кавалерам.

Он искоса смотрит на Маринетт и ещё больше краснеет от собственных мыслей.

Но, кажется, этого никто не замечает.

– О, здравствуй, милый!

Сабин с широкой улыбкой выходит из-за прилавка и крепко обнимает Адриана. От неё приятно пахнет корицей и ванилью, а от уголков глаз расходятся маленькие морщинки, напоминая лучики солнца.

Том откладывает противень со свежеиспечёнными круассанами в сторону и тоже выходит в зал, чтобы стиснуть Адриана в медвежьих объятьях.

– Рад, что ты нашёл время заглянуть к нам, – басит он, хлопая Адриана по спине, отчего Агресту-младшему кажется, что из лёгких выбили весь воздух.

– Я тоже очень рад, – глубоко вдохнув, улыбается им Адриан.

Здесь, в пекарне TS, он чувствует себя куда более свободным, чем в собственном доме. Ему нравится обстановка, нравятся дружелюбные улыбки родителей Маринетт; нравится, когда у него спрашивают, как у него дела – и видно, что они этим действительно интересуются. Здесь гораздо уютнее атмосфера, чем в холодном и отчужденном особняке Агрестов. Когда-то, конечно, он тоже мог назвать его домом, но это было когда мама была жива…

Адриан с усилием отгоняет прочь непрошенные мысли о прошлом. Не хочется портить ни себе, ни другим настроение этим замечательным вечером.

Сабин и Том закрывают пекарню пораньше, и они отправляются наверх, на кухню, чтобы заняться ранним ужином. Маринетт и Адриан тем временем переодеваются внизу.

Куртки и обувь они оставляют у входной двери и надевают тапочки: Адриану достаются пушистые домашние угги с мордочками котят, и это вызывает у него умиление. Маринетт же натягивает свои розовые тапочки-сапожки. На взгляд Адриана, они выглядят скорее как забавные носки.

– Но у них есть подошва, – поясняет Маринетт, заметив, как подозрительно Адриан смотрит на них. – В этом году зима такая холодная, а у меня очень мёрзнут ноги. У меня оставалась кое-какая шерсть после того, как я закончила кофту Алье на Рождество, поэтому я решила смастерить себе вот это.

– Хочешь сменить профиль и стать сапожником? – с любопытством интересуется Адриан.

Маринетт недовольно дуется, но, завидев его проказливую улыбку, фыркает и пихает Адриана локтём в бок.

– Вообще-то они понравились даже Хлое, а не только Алье, поэтому я сделала ещё парочку.

– Ух ты, покажешь? – тут же восхищённо загорается Адриан, и Маринетт понимает, что злиться на него по-настоящему совершенно невозможно.

Они поднимаются наверх, туда, где родители Маринетт уже накрывают стол на четверых человек. Адриан замечает, что помимо чайного сервиза там стоит и другая еда, и его щёки краснеют.

– Мы подумали, что время как раз для ужина, – улыбается Сабин, махнув на часы, которые показывают половину шестого. – Надеюсь, дома у тебя не будут возражать, милый?

Адриан смотрит, как Том раскладывает из касалеток по тарелкам что-то, очень похожее на кассуле{?}[Кассуле́ (фр. Cassoulet) – блюдо французской кухни, представляет собой нечто среднее между стью и запеканкой. Традиционно готовится в специальном горшочке – касалетке. На вид это густая фасолевая похлёбка с зеленью и мясом. В зависимости от региона, готовится из свинины, гуся, утки или баранины.], и понимает, что дома-то как раз-таки обязательно начали бы возражать против такой еды. Но он лишь сияет и качает головой:

– Думаю, месье Бонне сегодня будет рад внеплановому выходному. Спасибо огромное, что пригласили!

Сабин с Томом улыбаются в ответ, а Маринетт тянет Адриана в ванную, чтобы вымыть руки. А ещё: чтобы что-то сказать ему, пока льётся вода и родители их не слышат.

– Я им сказала, что мы начали встречаться с дня рождения Хлои, только об этом никто не знает.

– Но ведь так оно и есть, – пожимает плечами Адриан.

– Да, но мне пришлось сказать, что мы видимся гораздо реже, – сверкает глазами Маринетт: она всегда выглядит немного возбуждённой, когда задумывает провернуть что-то, – чем нам того хотелось бы. Из-за твоего отца и нежелания видеть повышенное внимание со стороны… прочих. Помнишь, как мы тогда бегали от фанатов?

Адриан внутренне содрогается. Конечно, он помнит, как же. Порой, когда он спит слишком мало, это является ему в ночных кошмарах.

Единственным лучиком света в этом дне для него оказалась Маринетт, которой было ещё более неловко, чем ему, потому что бегала она с ним в одной пижаме! Разумеется, он тогда отдал ей свою рубашку. Но случись такая ситуация сейчас… Он бы без промедления трансформировался и унёс её домой, только чтобы никто лишний не видел её соблазнительные изгибы в этой пижаме. Да, Ледибаг не погладила бы его за это по головке, но его кошачья ревнивая душенька была бы спокойна.

Адриан вздыхает и тщательно намыливает руки.

– И что же ты хотела этим добиться, когда рассказывала им это?

– А того, – Маринетт с самодовольным видом прислоняется боком к стиральной машинке, – что мы могли хотя бы в моём доме вести себя естественно, а не… ну…

Тут она запинается и отводит взгляд в сторону.

Адриан отрывается от методичного созерцания струй воды, хлещущих ему на руки, и внимательно смотрит на неё в отражении зеркала.

– Мы можем рассказать всем, если хочешь, – начинает он, но Маринетт поднимает руку, как бы прося его помолчать.

– Мы затеяли всё это не просто так, – она сердито смотрит на него. – От твоего отца можно ожидать всё, что угодно. Он может запретить тебе посещать лицей! За полгода до выпуска!

– Хотел бы я посмотреть, как бы он это сделал, – ворчит Адриан. – Если он посадит меня под домашний арест, это будет уже выглядеть как незаконное лишение свободы, потому что по законодательству я уже совершеннолетний и имею право находиться там, где мне хочется, а не ему.

– Тем не менее, – со вздохом Маринетт качает головой. – Лучше не рисковать.

Адриан задумчиво смотрит на неё.

– Мы можем сказать тогда хотя бы Алье и Нино, – нерешительно предлагает он вот уже в который раз.

– Нет уж, – на лице Маринетт вдруг появляется загадочная ухмылка. – Я хочу помучить её немножечко за все её предыдущие попытки устроить мне свидание если не с тобой, то с кем-то другим.

Адриан выключает воду и недовольно смотрит на неё, пока вытирает руки о протянутое Маринетт пушистое полотенце. В груди шевелится острое чувство ревности, которое неприятно сдавливает горло. Он не знает, хочет ли слышать имена, и удивляется, когда как будто со стороны слышит собственный голос, в котором звенят напряжённые нотки:

– И с кем это?

Неопределённо пожав плечами, Маринетт забирает у него полотенце и пристраивает на вешалке.

– Некоторых я даже не знаю – это, похоже, кто-то из её бывших одноклассников по коллежу. Да и с Лукой тоже пыталась пару раз, когда… ну, когда я пыталась забыть тебя… однажды, – она бросает на него быстрый взгляд и краснеет. – До этого. Раньше. А что такое? – торопливо спрашивает Маринетт.

Смешок вырывается из груди Адриана. Он рывком притягивает пискнувшую Маринетт к себе за талию и утыкается носом в пахнущую вкусным шампунем макушку.

– Всё хорошо. Я просто чуточку приревновал, – он снова усмехается, а потом замирает, вспоминая: – Что ты там говорила про «забыть»?

В голосе Адриана Маринетт слышит угрожающие, однако его привычные шутливые нотки, и успокаивается. Её плечи опускаются, а тело расслабляется. И он рад, что она понимает.

Маринетт обнимает его, проводит рукой по спине, а потом поднимает на Адриана ласковый взор.

– Я потом тебе расскажу, после ужина, хорошо? А пока что нам пора обратно на кухню, пока родители чего-нибудь не заподозрили.

– Ты же сказала им, что мы встречаемся, – добродушно усмехается Адриан. – Мы не можем пошушукаться пару минут наедине?

– Не в этом дело-о-о, – со стоном протягивает Маринетт, утыкаясь носом ему в грудь. – Просто мне всё ещё неловко, я никогда не приводила в дом парня, который в самом деле мой парень, а не просто друг.

«Ну, почти никогда», – думает Адриан, вспоминая, как когда-то он уже приходил сюда на ужин, только под личиной – Кота Нуара.

Том тогда решил, что они встречаются, и после неловкой правды ужасно разозлился на него да акуманизировался.

Адриан неловко сглатывает. Он надеется, что в этот всё пройдёт гораздо лучше.

В животе у Адриана громко ворчит желудок, прерывая непродолжительное молчание. Маринетт поднимает на Адриана голову.

– Идём, – усмехается она. – А то ты скоро сам себя переваришь.

– У меня есть оправдание, – возражает он, пока Маринетт тащит его обратно на кухню. – Я ел только с утра и не думал, что наше посещение музея так сильно затянется. Обычно… это проходило гораздо быстрее.

– Потому что тогда не было нападения акумы и… – Маринетт косится на него и ярко вспыхивает. – И ещё кое-чего.

Адриан ухмыляется. Но добродушно подколоть её он не успевает – они уже входят в кухню, где хлопочут родители Маринетт. Том поднимает на них голову, и его усы топорщатся, когда он улыбается.

– О чём шум? – интересуется он – явно услышал их последние реплики в коридоре.

– Да так, – неопределённо пожимает плечами Маринетт. – Сегодня в Музее случился один непредвиденный инцидент, из-за чего нам пришлось значительно задержаться.

Теперь взгляд Тома, который до этого буквально лучился радушием, становится холодным и колким, словно месье Дюпен собирается вступить в словесную схватку с неадекватным посетителем пекарни.

– Опять акумы? – хмуро спрашивает он.

Маринетт кивает и бросает быстрый взгляд на Адриана.

– Но нам повезло, – улыбается она. – Мы успели спрятаться в подсобке, а Кот Нуар и Ледибаг прибыли вовремя и быстро расправились с неприятностью.

Адриан чувствует что-то не то в её словах. Как будто бы нарушилась последовательность произошедших событий, и… Он вдруг остро понимает, что прятались-то они как раз-таки после того, как всё закончилось, а не перед. Но над желанием Маринетт приврать Адриан подумает позже, сейчас ему стоит лишь подыграть ей.

– Единственное, что вышло неудачным, так это то, что мы проголодались, – нарочито бодро говорит Адриан, а сам кидает на Маринетт пристальный взор.

В ответ она только показывает глазами наверх, мол, поговорим потом в моей комнате. Адриана это полностью устраивает.

– Попадись мне только этот Булыжник, я его вмиг в порошок сотру, – продолжает настаивать на своём Том. – Это что же такое: детей такому риску подвергать!

Маринетт смеётся и хлопает отца по предплечью – до плеча ей не дотянуться, месье Дюпен гораздо выше её.

– Пап, у тебя ничего не получится. Ты если разозлишься, только наоборот его пешкой станешь. Так что успокойся, мы же не хотим, чтобы случилось, как в прошлый раз?

– Ой, Том, ну правда, – приходит ей на выручку Сабин. – Сейчас это ты подвергаешь риску оставить детей голодными. А Бражника оставь Коту Нуару и Ледибаг. Наши герои обязательно разберутся с ними. А теперь давайте-ка ужинать!

Адриан с благодарностью смотрит на мадам Чен. И хоть он никак не может сказать что-то в ответ, не спалившись, Адриан твёрдо решает в ближайшем будущем как-то отплатить за веру в него и его напарницу.

Ужин проходит просто бесподобно. Адриан наслаждается непринуждённой беседой с родителями Маринетт; смеётся над шутками месье Дюпена, и они даже вместе около четверти часа придумывают новые – Маринетт в ответ на это с притворным стоном раздражения закатывает глаза, а Сабин хихикает и подливает в стакан Адриана ещё гранатового сока.

И даже короткий рассказ о том, как они с Маринетт начали встречаться (разумеется, безо всяких пикантных подробностей, иначе Том скрутил бы его в морской узел), не вызывает никаких нареканий. Месье Агрест, к примеру, либо раскричался бы, либо заявил, что вся эта ерунда совсем не нужна Адриану. Но Адриан прекрасно знает, что – как раз-таки нужна. И Маринетт, которая чуть ли не роняет графин, когда тянется за добавкой кассуле, – тоже очень нужна. И это самое слишком жирное, но такое вкусное кассуле – безумно-безумно нужно.

После ужина Адриан изо всех сил пытается предложить помочь свою помощь в мытье посуды, но Сабин прогоняет их с Маринетт с кухни.

– Вон, вон, детки, – с притворным возмущением говорит она, впихивая им в руки тарелочку с ванильными круассанами, прежде чем они уходят наверх. – Посудомоечные машины придумали не просто так, а вам стоит отдохнуть хорошенько. Тем более тебе, – во взгляде Сабин сквозит материнская нежность: она помнит, как Адриан полчаса назад обмолвился о том, что у него завтра довольно загруженный день.

Адриан поспешно отворачивается, когда у него начинает щипать в носу. Ему не хочется, чтобы Сабин Чен – такая прекрасная и замечательная женщина – видела сейчас его слёзы.

– Надеюсь, тебя они не утомили? – смущённо спрашивает Маринетт, когда люк за ними захлопнулся. – Мама с папой порой бывают довольно… шумными и любопытными, особенно когда дело касается меня.

При этих словах скулы её заметно розовеют.

Адриан поспешно мотает головой, ставит тарелочку с круассанами на ближайшую поверхность и заключает Маринетт в крепкие объятья. Он чувствует, как её руки мягко обвивают его за талию, и внутри что-то дрожит от переполняющей сердце нежности.

– Они чудесные. И ты чудесная, – выдыхает он. – Я уже почти забыл, каково это: чувствовать себя так, как будто ты часть семьи.

Маринетт поднимает голову, чтобы пересечься с Адрианом взглядом. Их глаза встречаются, и сердце Адриана в который раз делает то самое «ту-дум» – прямо как в его любимых мангах и аниме. Но теперь он знает, каково это – испытывать что-то подобное.

Его руки со спины Маринетт скользят ниже, притягивают её за талию ближе к нему.

– Тебе всегда тут рады, – с мягкой улыбкой шепчет Маринетт и гладит его по груди. – И всегда будут с нетерпением ждать.

Она не даёт Адриану сказать что-то в ответ. Приподнимается на цыпочки, чтобы дотянуться, и целует в губы. Вкус съеденной ею за чаем сахарной помадки приятно щекочет язык; Адриан отвечает на поцелуй медленно, даже слегка лениво, позволяя Маринетт вести. Первые несколько секунд она словно бы мешкает, не решаясь осмелиться, но обжигающие ладони на талии, крепко прижимающие её к крепкому торсу, развенчивают любые сомнения.

Маринетт обнимает Адриана за шею, не прерывая поцелуя. Её язык, дразня, скользит по губам, а потом – нетерпеливо прижимается к его языку. Импульсы наслаждения проходят от кончиков пальцев по всему телу; Адриан делает несколько шагов назад, увлекая за собой Маринетт, и натыкается на кушетку. Он садится на неё, притягивая Маринет ближе.

Прежде чем с удобством устроиться на его коленях, Маринетт выгибается и распускает волосы. Они вьющимися локонами рассыпаются по её плечам, и Адриану кажется, что на свете нет ничего красивее этого.

– Что ты хотела мне рассказать после ужина? – негромко спрашивает он.