Текст книги "Тариф "Королевский" (СИ)"

Автор книги: kiriko-kun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Он что, только что явился? – Брок кивнул на Кросса. – Полчаса назад ты писал, что ты в доме один.

– Не знаю, – ответил Джек, отстраняясь. – Я вышел вас встречать, едва ты написал. Может, он всё время был в доме, я не заходил во все комнаты.

Джек коснулся лица Брока кончиками пальцев, обвёл каждый шрам, каждую отметину.

– Бедный мой, как же тебе было больно.

– Когда на тебя роняют горящий дом, так обычно и получается, – пожал плечами Брок. – Всё позади, детка. Твой отец, – он оглянулся на Барнса, – вытащил меня из госпиталя.

Кросс открыл рот, прокашлялся и спросил:

– Что вам нужно? Джонатан, откуда ты их знаешь?

Джек снова улыбнулся Броку, потянулся, легко поцеловал желанные губы, понимая, что ещё немного – и его от Брока уже никто и ничто оттащить не сможет.

– Это мой отец, Джеймс Барнс, – представил он хмурого Барнса и перевёл взгляд на Брока. – А это мой… – Он сбился, не зная, как сказать правильнее, чтобы не испортить всё. – Это Брок Рамлоу, сослуживец отца и мой любовник.

Кросс побледнел ещё сильнее.

– Твой отец? – Кросс перевел взгляд на Барнса. – Ты и моя сестра?! Господи, Роза! Как она могла! Джонатан, значит, ты… хотя это неважно, совершенно неважно. Господа, очень удачно, что вы здесь. Вы согласны с тем, что Сайласа Бенджамина пора убрать с доски?

Оторвавшись наконец от Брока, Джек прошёл на кухню, налил себе кофе. Он едва стоял на ногах от усталости. Сколько бы он ни пытался уснуть этой ночью, ничего не выходило, Джек лишь проворочался до самого рассвета, встал, надолго зависнув в душе, засыпая на ходу, но стоило голове коснуться подушки – сон слетал, будто его и не было.

– Считаешь, что выгоднее сам на ней смотреться будешь, дёргая за ниточки новую марионетку? – спросил Барнс, склонив голову к плечу. – Но с моим сыном это не пройдет, не позволю. Ты не забывай, Уильям, что меня давненько никто не обнулял, и я помню, какую роль сыграла Гидра во всей этой истории. Мне достаточно сделать один звонок, чтобы от тебя и воспоминания не осталось.

Барнс знал, что для Стива достаточно поставить в одном предложении «Баки» и «Гидра», чтобы отключить мораль и чувство справедливости, открывая миру не Капитана Америка, а Стива Роджерса, драчуна из старого Бруклина, готового за своего «Баки» лично глотки зубами вырывать, даже несмотря на то, что «Баки» давно отрастил себе клыки ничуть не меньшие.

– Чего ты хочешь? – Кросс выпрямился, расправил плечи, явно готовясь торговаться до последнего, хотя его пальцы всё так же мелко подрагивали. – Корону?

– Зачем она мне? – удивился Барнс. – Вот Джеку, – он кивнул на сына, – зачем-то нужен этот геморрой. И кто я такой, чтобы лишать своего ребёнка заслуженной игрушки? Хочет корону и королевство, значит, они у него будут, с тобой или без тебя.

Удобно устроившись на диване, Джек со странной смесью волнения и гордости слушал слова человека, которого, по сути, видел второй раз в жизни и при всём этом являлся для него кем-то настолько важным, что они с Броком всё бросили и прилетели, как только у Джека начались неприятности. Оказалось, быть важным и нужным – ужасно приятно.

Джек улыбнулся сам себе, своим мыслям, теплу, разливающемуся в груди.

– Детка, – Брок сел рядом, обнял Джека, – у тебя под глазами синяки, как у енота. Пойдем, я тебя спать уложу. У нас ещё есть примерно сутки.

Брок хотел Джека в постели вовсе не для сна, но он не был садистом. Джек выглядел совершенно вымотанным, а впереди было много дел, и Джеку для них лучше быть в форме.

– Да, сын, идите. Тебя, командир, я тоже видеть часов семь не желаю, у нас с мистером Кроссом как раз будет время вспомнить прошлое. – Барнс растянул губы в оскале, отчего Кросс вздрогнул и пошёл красными пятнами.

– Останешься со мной? – с надеждой спросил Джек, когда они поднялись на второй этаж.

– Останусь, – кивнул Брок, притянул Джека к себе и поцеловал. – Веди.

В спальне Джек быстро разделся, впервые в жизни краснея под чужим взглядом, ощущая неловкость за недостаточно раскачанные руки, безволосую грудь. Он хотел Брока до ломоты в костях, хотел коснуться широких плеч, почувствовать Брока, ощутить кожей его жар.

Брок обласкал его взглядом, подошёл, обнял, прижимая к чёрному тактическому костюму. Провел ладонью по спине до изгиба поясницы, сжал ягодицу, поцеловал в шею, легонько прикусил. Качнул бёдрами вперед, давая почувствовать твёрдость члена под штанами.

– Детка, – низким хрипловатым голосом прошептал Брок в покрасневшее ухо. – Сначала мне надо в душ. Отпустишь?

– Боже, да! – Джека выгнуло, и так звенящие на пределе нервы натянулись, желание принадлежать затмило всё остальное. – Быстрее! – выдохнул он, отталкивая от себя Брока. – Пожалуйста, быстрее.

Он странно себя чувствовал, будто впервые по-настоящему возбуждаясь, вспыхивая сухим трескучим огнём, от которого пекло грудину, жгло ладони, и только прикосновение к чужой коже могло принести желанное облегчение, замкнуть эту цепь.

Джек скинул с себя абсолютно всё и забрался в постель, сел среди подушек.

Брок вышел из ванной минут через десять, совершенно обнажённый, с влажными волосами. Он подошёл к кровати и остановился рядом с ней, показывая Джеку себя: мощные мышцы, рельефные шрамы, густые волосы на груди и ногах и горделиво стоящий член.

Едва держа глаза открытыми, Джек потянулся к Броку, замер буквально в миллиметре от него, не касаясь, лишь давая почувствовать свою близость, плавящий волю жар массивного тела.

– Какой же ты… – Слова оборвались гортанным стоном.

Джек прильнул к груди Брока, коснулся губами смуглой шеи, провёл по ней языком, будто пробуя на вкус, исследуя, нисколько не пугаясь бугрящихся ожоговых шрамов.

В паху ныло, болезненно тянуло, но Джек медлил, зная, что ему сейчас будет достаточно прикосновения, чтобы позорно кончить, слишком он изголодался, намечтал.

– Я обещал тебя вылизать, детка, и я тебя вылижу, – пригрозил Брок, нависая над Джеком, и жадно, горячо поцеловал в губы, а потом спустился ниже, выцеловывая шею и ключицы, оглаживая грудь, лаская соски. – Ты охуительный.

Зажмурившись, Джек откинул голову назад, подставляясь жадным горячим губам, каждым прикосновением выжигающим на его коже несмываемые клейма, застонал в голос, наплевав на то, что внизу его наверняка будет отлично слышно. Он хотел Брока, как угодно, в какой угодно позе, хотел так, что готов был умолять, лишь бы тот не переставал его касаться.

Брок приласкал один сосок, теребя пальцами твердеющий кусочек плоти, облизал второй, легонько прикусил, притираясь членом к члену. Грудная клетка под его губами завибрировала от вырвавшегося у Джека стона, и Брок зажмурился, отсчитал до десяти, чтобы не сорваться, двинулся ниже.

Он ласкал Джека как величайшую драгоценность, боготворя губами, пробуя на вкус живот и бедра, вылизывая паховые складочки, лаская яички, но не касаясь истекающего смазкой члена.

– Перевернись, детка, – попросил он. – Я хочу вылизать тебя везде.

Уже не вполне осознающий, что вообще с ним происходит, Джек тряхнул головой, разгоняя дурман желания, глянул на Брока, облизывая яркие искусанные губы, и повиновался, встал на четвереньки, прогибаясь в спине, развёл ноги, призывно качнув бёдрами.

– Брок, пожалуйста! – почти взмолился он, почти оглохнув от бухающей в ушах крови.

Брок сжал и развел крепкие ягодицы Джека, наклонился и провел языком от промежности до копчика, а потом устроился поудобнее и принялся вылизывать его, выглаживая языком нежные складочки и толкаясь внутрь.

Джек заорал, подался назад, насаживаясь на язык, упал грудью на подушки, сходя с ума от остроты ощущений, желания быть растянутым, распятым. Он дрожал, слепо скрёб пальцами покрывало.

– Да, Господи Иисусе, да! Возьми меня! Давай же, Брок! Трахни уже! – орал он, не контролируя собственный голос.

– Какой ты горячий, детка! – Брок несильно сжал зубами ягодицу и заменил язык сразу двумя пальцами. – Ну же, детка, расслабься, ты мне пальцы оторвешь.

Он безумно хотел уже выебать Джека, но из последних сил сдерживал себя, чтобы не сорваться, не начать слепо вколачиваться в податливое тело. Брок хотел сделать детке хорошо.

Джек долго протяжно застонал, выдохнул сквозь зубы, стараясь расслабиться, впустить в себя длинные жёсткие пальцы. Заведя обе руки за спину, вцепился и развёл ягодицы в стороны, приглашая, подставляясь, готовый ко всему, лишь бы сейчас, быстрее.

– Бро-ок!

Брок быстро, но тщательно растянул Джека, приставил головку к мокрой от слюны дырке и мягко, осторожно толкнулся. Они так увлеклись, что забыли о смазке и резинках, но сейчас Брока это не волновало. Только заставляло быть нежнее.

Джек был тесный, горячий, жаркий, шёлковый, сжимающий, жадный. Брок медленно вошёл на всю длину и замер.

В Джека будто кипятком плеснули, он выгнулся, вскидывая задницу выше, так чтобы Брок мог вставить плотнее, заполнить его до самой глотки. Было хорошо, прекрасно, здорово, охуительно ощущать всем собой горячую твёрдость члена Брока. Джек дышал через раз, открывал рот, не в силах даже захрипеть, чувствуя, как по спине катятся крупные градины пота.

Опёршись на локти и на пробу качнувшись вперёд, Джек снова насадился на член Брока, сжал его в себе. Брок ахнул, сжал бедра Джека и принялся размашисто ебать его, каждый раз почти выходя и снова вгоняя на всю длину.

Ебать Джека было как оказаться в самом правильном месте на свете, как вернуться домой, как увидеть звезды. Они будто не только телами – душами соединялись.

Вскинувшись с громким вскриком, Джек прижался спиной к груди Брока, оплёл его шею руками, подмахивая, насаживаясь на член, чувствуя, как они прорастают друг в друга, и нет ничего более правильного, чем дышать, жить друг другом, не видя, не замечая окружающего мира. Брок для Джека сейчас и был всем миром, целой собственной вселенной.

Джек закричал и кончил, едва Брок сжал в ладони его член, и сам при этом так сжался вокруг Брока, что тот не удержался, подался вперёд и излился как мог глубоко, прикусив Джека за плечо.

Стоило отгреметь в ушах салюту, чуть восстановиться дыханию, и Джека накрыло темнотой, наконец утягивая в страну снов, позволяя уставшему разуму расслабиться, насладиться лёгкой истомой натруженного тела. Обняв подушку, Джек счастливо засопел.

Брок устроил его поудобнее, обнял, натянул на них обоих одеяло и закрыл глаза. Господи, каким же Джек был желанным! Брок чувствовал, что ещё минут двадцать – и он будет готов на второй заход. Но Джек уже крепко спал, и Брок лишь поцеловал его в чисто выбритую щёку.

========== 17. ==========

Барнс курил на кухне, закинув ноги прямо на обеденный стол. Они с Кроссом наорались до хрипоты, обсуждая детали грядущего плана. Барнсу хотелось пришить Сайласа просто и без затей, не зря же он являлся лучшим снайпером за всю историю, а Кросс был не согласен и всё твердил, что казнь короля должна быть эффектной, красивой и запоминающейся, чтобы ни у кого не возникло желания копать.

Только далеко за полночь, когда наконец стихли разносящиеся по дому эхом стоны, они наконец-то смогли договориться. Уильям даже нашёл где-то планы нужного Барнсу здания и отзвонился сестре – предупредить о готовящемся завтра светопреставлении.

– Сделайте так, чтобы мои дети не пострадали, – попросила она и отключилась.

Брок спустился со второго этажа перед рассветом. Зевая, в полутьме прошёл на кухню, включил кофеварку.

– Курить хочу, сил нет, – сказал он темноте.

– Последняя осталась, – ответил Барнс, перебросив Броку полупустую пачку, и хмыкнул. – Ну что, чудовище, сорвал цветок невинности принца? И свет включи, рожу твою видеть хочу.

– В смысл «цветок невинности»? – Брок включил свет и закурил. – Джек точно не девственник.

– Не понимаешь? – Барнс с интересом окинул взглядом командира. – Одно дело ебать, но самому подставляться, подпустить кого-то так близко, оказаться слабее и прочая чепуха – это другое. Джек не слишком доверяет людям, чтобы под кого-нибудь лечь.

– Откуда тебе-то, блядь, известно?! – Брок глубоко затянулся, лихорадочно вспоминая, что и как он делал вчера.

– Ну, знаешь, – попробовал обидеться Барнс, а потом плюнул на это дело и пояснил: – Спрашивать уметь надо. Я и так пропустил всю его жизнь. Мы в последнее время очень много разговаривали, знакомились, так сказать, делились личным дерьмом, о котором так просто не расскажешь. Он знает, что осуждать не буду, вот и открылся и про то, что влюблён в тебя давно уже, и о том, что всё тебе отдаст. Цени это, Брок. Джек – особенный.

– Бля! После такого я обязан на нем жениться, – усмехнулся Брок, – только он же не пойдёт. – Ему захотелось подняться наверх, поцеловать Джека, обнять его. Но он никуда не пошёл, усмехнулся и склонился над столом. – Быть мне королевской фавориткой на старости лет. Какие у нас планы?

– А ты попробуй предложить, с цветами и прочей ерундой, вдруг выгорит? – рассмеялся Барнс. Всё-таки не зря он сам полностью доверялся командиру, никогда не оспаривая даже самые сомнительные решения. – Всё просто, – он смахнул со стола половину исчерченных схемами и планами бумажек, – завтра исторический момент для королевства, считай, главный проёб Сайласа – передача солидного куска земель Гильбоа Гефу, хотя войну они так и не выиграли, но не нам судить сумасшедших. Вот это вот здание. – Барнс поднялся и ткнул пальцем в один из оставшихся на столе чертежей. – Здесь всё и случится. Джеку, правда, придётся на время воссоединиться с родными: послы Гефа желают видеть всю королевскую семью в сборе.

– Сайлас наверняка выкинет какую-нибудь подлянку, – заметил Брок. – Я пойду с Джеком как личный телохранитель. С Сайласа может сдаться собственноручно пустить строптивому принцу пулю в голову, а для этого много времени не надо.

Налив себе кофе, Барнс сел обратно.

– Мысль хорошая. Тебя во дворце никто не знает, даже Роза. Но, думаю, Сайлас максимум после церемонии попробует прихватить Джека. Он хоть и чокнутый, но всё-таки политик и рисковать не станет. Сайлас уже знает, что Джек приедет униженно просить о помиловании и прощении. – Всыпав в кружку шесть ложек сахара, он отхлебнул и скривился. – Вот вроде бы один и тот же кофе – дома вкусно, а тут помои помоями, – тяжело вздохнул он. – Во время передачи я и положу конец всей этой истории. Король умер, да здравствует Король!

– Мне всё равно будет спокойнее, если я буду рядом с Джеком, – покачал головой Брок и тоже налил себе кофе. – Действительно гадость. Ты с Кросса аванс взял, или обойдемся по-родственному? Джеку говорить будешь?

– Какой задаток, командир? Это уже личное по самые гланды. – Барнс, с грустью покосился на мобильный телефон. – Пусть радуется, что жив остался и за старые долги расплачиваться не пришлось.

– Тогда я тем более пойду с Джеком. Кросс может решить разделаться с Джеком, раз у него больше не будет на него рычагов давления. Кросс и Сайлас – это уже перебор. Мишель будет куда более удобна на троне, чем Джек.

– Давай заберём сейчас Джека, сядем в самолёт и улетим домой к Роллинзу? – малодушно предложил Барнс.

Он уже здорово запутался в хитросплетении королевских нравов. Привычный решать проблемы по мере поступления, Барнс не понимал, почему нельзя пристрелить того же Шепарда, раз маячит впереди и не даёт нормально дышать. Или почему Джек так долго терпел издевательства от Сайласа. Ладно, раньше он думал, что тот ему отец, родственные связи и всё такое, но после – что остановило?

– Барнс, Джек должен сам решить, – покачал головой Брок. – Он взрослый, и это его жизнь. Он не простит тебе давления.

– Хочу домой, – выдохнул Барнс. – К Роллинзу и… Стиву.

– Стиву ты можешь позвонить прямо сейчас.

Барнс махнул рукой, поднялся. Не хотел он звонить. Что эти звонки, кроме голоса? Только душу рвут, напоминая о Мексике, Охинаге, домике на отшибе, песчаном береге Рио Гранде и двух днях безграничного счастья. Барнс не мог писать смс-ки сотнями, радуясь хотя бы такой возможности, он был слишком жадным и, хапнув один раз по полной, отказывался довольствоваться суррогатом.

Он понимал, что Стив, скорее всего, сейчас по уши влип в очередные разборки Мстителей, но упорно не смотрел новости, не искал информации. У самого сейчас другое личное вылезло на первый план.

Винтовка привычно легла в ладонь. К завтрашнему утру он окончательно соберётся и войдёт в нужный режим, припрятав всё остальное до более подходящего времени.

***

Немного позже Брок приготовил завтрак на всех и отправился будить Джека. Тот всё так же обнимал подушку. Одеяло сползло с плеч. Брок наклонился и поцеловал Джека между лопаток.

– Просыпайся, детка.

– М-м, не хочу, – сонно протянул тот. – Мне сон хороший снился, не хочу в реальность, – пробурчал он, оправдываясь, и попытался натянуть одеяло на голову.

– Джек, – Брок сдернул с него одеяло, полюбовался распростёртым телом и отметинами на шее и плечах, – завтрак готов.

Джек попытался одновременно накрыться подушкой и свернуться калачиком, но замер, выглянул из-за своего укрытия.

– Брок? Господи, Брок, ты! Это правда ты! – Подскочил, неловко повернувшись, и охнул, схватился за поясницу, краснея, но не отрывая счастливого взгляда от лица Брока. – Не сон…

– Сильно я тебя? – спросил Брок, ласково оглаживая зад Джека. – Почему ты мне не сказал, что в первый раз?

– Не хотел, чтобы ты дёргался. Оно того не стоит, – пожал плечами Джек, слез с кровати и неловко поковылял в ванную.

Стоя под обжигающими водяными струями, Джек не мог перестать улыбаться. Брок был рядом, не снился, а действительно касался его с нежностью и… любовью, смотрел с непривычной трепетностью. И Джеку на мгновение подумалось, как хорошо было бы прожить всю жизнь с этим человеком.

– Американский завтрак, – сообщил Брок, когда Джек спустился на кухню. – Яичница с беконом, тосты, кофе и апельсиновый сок.

– Нормальная еда, – обрадовался Джек, хлопнув в ладоши, – а не пресный резиновый омлет Сайласа.

Кросс скривился почти синхронно с Джеком.

Уплетая завтрак, Джек расспрашивал Барнса о Роллинзе, просил новых фотографий, удивлялся, каким крупным тот вырос, прикидывал вслух, хорошо ли ему будет в пруду королевского сада и не помешают ли ему фонтаны и мелкие карпы, так любимые Розой.

– Позвольте, – прокашлялся Кросс, до этого безучастно пивший кофе. – Я что-то не уловил, а что за животное Роллинз, что ему в озере жить нужно?

– Роллинз рыба, – ответил Джек, откусывая чуть ли не половину тоста.

– Рыба? Сумасшедшая семейка…

– Судак, – уточнил Брок. – Сожрет он карпов королевы.

***

Джек застегнул последнюю пуговицу парадного кителя. Отец рассказал ему, что ждёт Сайласа, и предупредил на всякий случай, в какую сторону отскакивать. Джек смотрел на себя в зеркало, мысленно примеряя корону, раздумывая, стоит ли она всего этого, стоит ли такого количества жизней. И ведь Сайлас тоже взял её кровью – и подпитывал все эти годы, бестолково бодаясь с Гефом.

– Пора, – позвал Барнс, заглянув в комнату.

Брок попрыгал, проверяя, не звенит ли что-то из снаряжения. Предупредил:

– Я пойду с тобой как личный телохранитель, Джек.

– Поехали, – кивнул тот, стараясь не выдать себя улыбкой.

Брок был рядом. Его можно было незаметно для водителя коснуться ладонью, невзначай привалиться к плечу, сказавшись усталым, ощутить поддержку, которой до этого не от кого было ждать.

Их не задержали у входа, хотя охрана по пути косилась на Брока. Тот шагал за правым плечом Джека и осматривался, запоминая лица. В большом зале, где собралась знакомая Броку по фото и видео королевская семья с приближёнными, Брок приметил Томасину. Неприятная особа.

При взгляде на короля Брок передёрнулся от омерзения. Сайлас был похож на киношного злодея из дешёвого боевика про мафию. И точно так же раздувался от собственной важности.

– Кого я вижу! – воскликнул тот, соблаговолив наконец заметить вошедшего в зал Джека. – Блудный сын приполз на брюхе, поняв, что никто больше не станет потворствовать его капризам?

Джек скрипнул зубами, но внешне остался спокоен, никак больше не реагируя на слова отчима. Его раздражала показуха, желание Сайласа выставить его идиотом перед семьёй, унизить, втоптать в грязь, чтобы, оборачиваясь назад, он встречал на лицах лишь брезгливое сочувствие и насмешку над принцем-неудачником. Но рядом был Брок, и пусть он стоял молча, пусть не касался Джека, но лёгкого запаха геля для душа и воспоминаний о тепле, которым Брок так щедро делился прошлой ночью, сполна хватало, чтобы чувствовать поддержку. И даже если Брок потом уедет обратно в Канаду с отцом, Джек пронесёт это тепло через всю жизнь.

– Ну что же, я милостиво позволю тебе умолять меня пощадить твою жалкую жизнь, – будто не замечая ничего вокруг, продолжил Сайлас. – Ты слишком зарвался, мальчик, слишком много на себя взял и упал в дерьмо, в грязь под подошвами моих ботинок. Умоляй, опустись на колени…

– Сайлас! – возмущённо воскликнула Роза.

Мишель испуганно прижала ладонь к губам.

– Умоляй! Целуй землю у моих ног! Твой рот бывал в местах и похуже, не так ли, мальчик мой?

Брок качнулся вперед – совсем чуть-чуть, только чтобы коснуться руки Джека кончиками пальцев. Король совсем спятил, определенно, подумал Брок, ни на мгновение не переставая отслеживать каждое движение Томасины и Сайласа и готовый в любой момент загородить Джека от пули.

– Вы окончательно сошли с ума, Ваше величество? – Джек сухо усмехнулся, поправил манжеты белой рубашки, пригладил волосы. – Может, сразу наклониться и прогнуться? Мне не нужно ваше прощение, я здесь только ради королевства, которое вы старательно пытаетесь похерить.

Джек заметил, как дёрнулась Томасина, ощутил спиной, как напрягся Брок.

– Я хочу увидеть, как вы пустите на ветер труд всей своей жизни.

– Сосунок! – рыкнул Сайлас. – Наглый, самодовольный ублюдок!

– И горжусь этим, Ваше величество.

Сайлас тяжело поднялся, опёрся на локоть подскочившей Томасины.

– Мы с тобой потом поговорим. Теперь тебе некуда бежать, и охрана не спасёт того, кто не в состоянии оплатить её услуги.

Увидев, что взгляд короля на мгновение замер на нём, Брок ухмыльнулся во всю пасть. Зубы у него были отличные, острые и белые. Импланты, конечно, но в сочетании со смуглым небритым лицом в шрамах это смотрелось как усмешка из ада. Брок с удовольствием пронаблюдал, как король вздрогнул и отвернулся.

Когда прогремел выстрел, отлично слышимый даже в нескончаемом гуле голосов, криков и обвинений, Джек не вздрогнул, лишь на мгновение закрыл глаза и дёрнул на себя Розу, прикрывая её собой. Он не видел, как голова Сайласа разлетелась кровавыми ошмётками, как тяжёлое тело рухнуло на трибуну, заливая красным договор о передаче земель Гефу, чему теперь точно не суждено случиться. Джек смотрел в глаза Брока, застывшего напротив него с пистолетом, зажатым в руке.

– Они! – выкрикнула Роза, указывая на гефских послов. – Это всё они! Это они!.. – И она разрыдалась, уткнувшись лицом в китель сына.

Мишель сползала на пол в обмороке. Томасина что-то приказывала охране. Щёлкали фотоаппараты прессы, блестели вспышки, орала толпа.

Брок поймал взгляд Джека, кивнул ему.

– Надо уходить, Ваше высочество, – сказал он. – Уводите Её величество, я прикрою.

***

Здание Советов будто вымерло. Джек шёл по пустым коридорам, слыша только свои шаги. Нигде не хлопали двери, не разносился шелест голосов, казалось, что то тут, то там мелькающие люди стали тенями, истончились до прозрачности, боясь и слово сказать будущему монарху. Все боялись Джека, боялись тех, кого он привёл за собой.

Джек вошёл в свой кабинет, сбросил пиджак на спинку кресла и глянул на задремавшего на крохотном диванчике отца. За неполные сутки они втроём перетрясли половину столицы, вылавливая соглядатаев Гефа, прошлись карающим мечом по кабинету министров, изрядно пополнив тюрьмы. Даже Шепарда вытащили практически с того света, успев в последний момент.

– Ты же его ненавидишь. – Брок вытряхнул себе сигарету и протянул пачку Джеку. – Казнили бы его и казнили – просто ещё одна жертва предыдущего царствования.

– Да плевать на Шепарда. Мишель беременна. Мне ли не понимать, что такое расти, не зная тепла и любви. Там, на суде, – Джек прикурил, – он признал вину только из-за Мишель, пошёл на это, чтобы она жила спокойно. Пусть их.

Джек ткнулся лбом Броку в плечо, замер. Попросил:

– Позволь мне немного так постоять

Брок его обнял.

– Мы уедем после твоей коронации, – сказал он, гладя Джека по волосам. – Ненадолго. Упакуем Роллинза, соберём шмотки и вернёмся. Если ты позовёшь.

Брок обернулся на Барнса.

– Конечно, Брок! Как ты мог такое подумать? – Джек вцепился пальцами в чёрную тактическую куртку, вжался, понимая, что и даже пара дней без Брока будут страшной пыткой.

– Возьмёшь меня в личные телохранители? – Брок прижал Джека к себе посильнее. – Барнс, какую должность при короле Джонатане ты хочешь?

Барнс поднял совсем потухший взгляд на обнимающуюся парочку и даже попытался улыбнуться. Не хотел он должности. Барнса радовало, что Джек улыбается свободнее и с любовью смотрит на Брока, когда думает, что тот не замечает; радовало, что Джек обрёл так необходимую ему свободу, и что он сам теперь наконец может находиться рядом с сыном.

– Пап. – Джек присел рядом. – Ты, если не хочешь, не меняй свою жизнь ради меня. Я же не маленький уже. Вы и так мне помогли, я же и прилетать могу.

– Действительно, взрослый, – улыбнулся Барнс, притянул сына к себе, растрепал идеально уложенные волосы.

– Пап, – укоризненно покачал головой Джек.

– Ничего, так корона сидеть будет лучше… И вообще, мы на твою коронацию не опаздываем? И почему так сразу? – удивился Барнс.

– В стране неспокойно, – ответил Джек, поправляя китель. – Гильбоа нужен король.

– Ты уверен, что им должен быть именно ты? – спросил Брок. – Детка, ты твёрдо уверен?

Замерев у самых дверей кабинета, Джек обернулся, глянул весело, улыбнулся мальчишеской шальной улыбкой.

– Предлагаешь сбежать?

– «Гольфстрим» под Лиллем всегда наготове, – ответил ему улыбкой Брок. – Пусть правят Кроссы, нынешние и бывшие. Роза хотела быть королевой – Роза останется правящей королевой.

– Пап?

– Командир дело говорит. Сдалась тебе эта побрякушка?

Развернувшись на пятках, Джек распахнул дверь кабинета, выходя в приёмную, где уже ждали Кроссы и немного бледная из-за всего происходящего Роза.

– Мам, мы уезжаем.

У королевы совершенно неаристократично отвисла челюсть.

========== 18. ==========

18

От аэропорта домой поехать сразу не получилось. Барнс очень вовремя вспомнил, что они перед отъездом как раз почти всё подожрали, и поэтому сначала Джека повезли знакомиться с Дадди. Старик так расчувствовался, узнав, что у горячо любимого им Джеймса есть сын, да ещё и настолько на него похожий, что чуть было не отдал покупки просто так, но Барнс упрямо заплатил всё до цента, однако от нового сорта хлеба для Роллинза в подарок так и не смог отвертеться.

– Отец умеет располагать к себе людей, – улыбнулся Джек, помогая убрать покупки в багажник.

– Ты хорошо на него влияешь, – заметил Брок. – Надо будет смотаться в ближайший городок, купить тебе одежды. Твои дизайнерские костюмы здесь никто не оценит. Нужно что-то более практичное.

Когда они подъехали к дому, Брок не выхватил пистолет только потому, что узнал массивную фигуру, сидящую на крыльце и с надеждой уставившуюся на дорогу.

– Барнс, к тебе гость, – ухмыльнулся он.

Стив с широкой улыбкой поднялся навстречу.

У Барнса дрогнули губы, в уголках глаз зазмеились тонкие лучики морщинок, и Джек с невероятной чёткостью осознал, насколько его отец был одинок все эти дни, пока был рядом и поддерживал изо всех сил, улыбался, хлопал по плечу. А тот неспешно заглушил мотор и так же неспешно вышел из машины.

Стив всё-таки приехал.

В груди Барнса глухая тоска уступала место искрящейся радостной дрожи.

– Здравствуй, – улыбнулся он, подойдя ближе, обнял, прижался сильно-сильно, не желая ничего спрашивать, выяснять. Сейчас, именно в этот момент – он был счастлив.

– Я скучал, – шепнул ему Стив. От него пахло потом, усталостью и совсем немного – самолётной отдушкой. – Приехал вчера, но вас не было.

Брок обнял вышедшего из машины Джека за плечи.

– Кэп прибыл. Поможешь мне занести вещи в дом? Барнс на некоторое время потерян для мира.

Покачав головой, Джек взялся помогать Броку. Эти двое и правда будто бы выпали из реальности: стояли, молча смотря друг другу в глаза, словно срастались заново, искали общий на двоих резонанс, чтобы чувствовать даже на расстоянии.

– В прошлый раз так же было? – спросил Джек, уже вымывшись и переодевшись в домашнее.

– В прошлый раз они просто упали друг в друга на двое суток и едва разлепились. Ты голодный? – Брок принялся раскладывать продукты по полкам холодильника. – Или пойдем в мою спальню? Я не распробовал твой член.

– Какое заманчивое предложение – поесть, – расхохотался Джек, прошмыгнув к лестнице.

Барнс вздрогнул, отлипнув наконец от Стива, только услышав громкий, протяжный, полный сладкой муки стон.

– Нужен новый дом с хорошей звукоизоляцией, – улыбнулся он, потрепав Стива по волосам. – А то со взрослым сыном в одном доме и полным отсутствием личной жизни я свихнусь. Ты давно здесь сидишь? Пойдём внутрь, горюшко моё.

– Твой сын – с Броком? – Стив изумился. – Вот этот парень, который весь в тебя, и с Рамлоу? Чем тот его околдовал?

– Брок, зараза, харизматичный, – с улыбкой ответил Барнс, зажигая под сковородой конфорку, сунул нос в холодильник, заметив, что эти двое, прежде чем заняться друг другом, всё-таки доволокли покупки до дома и даже разобрать успели.

– Ну… не поспоришь. Что-то в Рамлоу есть. Эдакое обаяние порока, – широко улыбнулся Стив. – Я так по тебе соскучился! Знаешь, я хотел предложить… можно, я поучаствую в строительстве дома? У меня есть деньги. Я ничего не понимаю в строительстве, но быстро учусь. Если, конечно, Рам… Брок и Джек не будут против.

Барнс едва не выпустил нож из рук и спросил, не оборачиваясь, чтобы не выдать отчаянной надежды в глазах, пока не услышит хоть какие-то ответы:

– Так ты остаёшься?

– Я хочу, чтобы мой дом был там, где ты, – уверенно сказал Стив. – С тех пор, как тебя призвали в армию, у меня не было больше дома. Мне придётся улетать по делам Мстителей, хотя сейчас это случается не так часто, как во времена ЩИТа. Но я хочу возвращаться к тебе раз за разом.

Выключив под сковородой огонь, Барнс облокотился о столешницу, собирая в кучу разбегающиеся мысли. За время, прошедшее после того, как Стив уехал, Барнс слишком о многом думал: наблюдал за Броком и Джеком, сравнивал их ощущения, переживания со своими и окончательно терялся, из последних сил заставляя себя сидеть на месте. Он почти смирился с ролью воскресного любовника и сейчас банально не мог продышаться от охватившего его волнения.