Текст книги "Тариф "Королевский" (СИ)"
Автор книги: kiriko-kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– Хочешь искупаться? Вода двадцать восемь градусов, – сказал Брок. – У меня ощущение, что я провонял городом насквозь.
Барнс принюхался к себе и скривился.
– Голубиное дерьмо.
Скинув с себя толстовку, поискал взглядом хоть что-то похожее на стиральную машину и тяжело вздохнул. Действительно, в объявлении указывалось, что в доме минимум техники – и, похоже, этим минимумом был старый тостер с намалёванным на боковине мексиканским флагом.
– Здесь есть спуск к воде? – спросил Барнс, копаясь в настенных шкафах в поисках чего-то похожего на полотенца. Чистое постельное бельё он нашёл.
– Пляж прямо возле дома, – ответил Брок. – Слышишь воду?
Он разделся до трусов, перекинул через плечо полотенце и отправился на берег, где дул бриз и шуршали по песку волны.
Барнс проверил телефон и улыбнулся.
– Джеку понравился Роллинз! – крикнул он, пробегая мимо Брока и врубаясь грудью в пенные барашки волн.
Брок рассмеялся и кинулся в воду.
Они долго плавали, ныряли, плескались, дёргали друг друга за ноги и брызгались, сбрасывая напряжение тяжёлого дня. Потом вышли на берег, Брок вытер руки, сходил за телефоном и, обняв Барнса, сделал селфи в вечерних лучах, чтобы отправить Джеку.
«Сбылась мечта о пляже и море?))) хороши))» – ответ пришёл тут же.
Барнс глянул на экран телефона и улыбнулся, поднимаясь.
Всё-таки хорошо, что они взялись за тот заказ.
– Пойдём поедим, и спать. Завтра Стив.
За едой Брок то и дело поглядывал на телефон, но новых смсок не было. Видимо, Джек был чем-то очень занят.
– Алкоголь для успокоения не предлагаю, на тебя не действует, – сказал Брок, глядя, как Барнс ковыряется в тарелке.
– Поэтому я и буду спать с тобой, командир. Один не смогу и глаз сомкнуть. Почему я себя так по-дурацки чувствую? – спросил тот, отставляя тарелку. Есть не хотелось совершенно, хотя нормально ели они только утром перед миссией. Желудок сжимало странным тягостным предчувствием.
– Потому что ты волнуешься, – объяснил Брок. – Очень волнуешься. Пойдём в постель.
Стоило коснуться головой подушки, Барнс тут же уснул, подкатываясь ближе под тёплый бок командира.
«Доброй ночи» – пришло Броку на телефон.
«Не думаю, что скоро усну, – пожаловался Брок. – Завтра приедет давняя любовь твоего бати, а у меня с ним сложно».
«Воу, что это за любовь такая, что она заставляет тебя волноваться?»
«Баки Барнс и Капитан Америка – ты это в школе должен был проходить».
Ответа не было почти двадцать минут.
«Погоди-погоди. Только не говори, что мой отец тот самый Баки Барнс! Слов нет цензурных. А я-то думал, где мог его видеть. Ну, предположим, изучал… новости всё интереснее и интереснее, а меня оборвали, когда я учителю заявил, что они любовники».
«Твой отец – Джеймс Бьюкенен «Баки» Барнс, и ты наполовину ирландец )))) Не думаю, что они были любовниками тогда. Хотя я не спрашивал. Кэп приедет завтра, я изображаю плюшевого мишку для Барнса. Он горячий, как печь, а тут и без того жара. Хрен усну».
«У тебя странное пристрастие к Барнсам, или у них к тебе))) ирландец XD. Сайлас с ума сойдёт)))) только ты-то тут при чём? Ну приедет, что тут такого, или думаешь, суперсолдатская ревность – вещь опасная?»
«Опасная вещь – капитанское чувство справедливости, Джек. У меня был приказ его ликвидировать. Я саботировал, но Кэпу об этом никто не сказал. Для него я агент Гидры и хэндлер Зимнего Солдата. Если Кэп не свернет мне шею в первые пять минут, у меня есть шанс дотянуть до вечера. Если что – не поминай лихом».
«А вот сейчас совсем не смешно!»
На тумбочке пиликнул принятым сообщением телефон Барнса.
«Не пиши ему, – посоветовал Брок. – Он спит. Утром прочтет. Ничего со мной не случится. Барнс обещал».
«Брок, я серьёзно: постарайся хотя бы не попадаться на глаза этому долбанутому суперу. Видел я недавно ролик, как он прыгает со здания на здание…»
К сообщению была прикреплена фотография, сделанная чуть ли не из-под стола. Джек в военном кителе, откинувшись на спинку кресла, со скучающим видом грыз карандаш.
«Ты на совещании? Каково тебе работать министром информации?»
«А никак. Что до этого сидел на галёрке и молчал, что сейчас. Только пересадили поближе. Уже третий час обсуждаем день рождения Сайласа».
«Подари ему чертополоха под простыню)))) – посоветовал Брок. – Будет бал? Всё, как положено в королевских дворцах – дамы в пышных платьях, драгоценности, еда на шпажках?»
«Пышные платья – это уже перебор))) народу и так нагонят, что не развернуться. А подарок есть, и поверь, Сайлас рад не будет – представлю ему свою невесту. Пусть подавится!»
«Она хорошенькая? Умная? Будет знать?»
«Лу-Лу прелестна и достаточно честолюбива, чтобы не мешать корону и чувства. Тут проблем точно не предвидится, если одна придворная сучка пасть закроет. Но это частности. Сайлас давно поставил на мне крест, но если я женюсь, то придётся делиться».
«Жаль, мне не удастся погулять на свадьбе )))) Главное, чтобы ты был уверен в том, что делаешь, детка. И да, я ревную. Не хочу быть твоей маленькой грязной тайной».
«А фавориткой короля?))))))»
«У церковников в Гильбоа пуканы повзрываются))))»
«Даже представить не могу тебя, произносящего эту фразу))) Люсинда знает о тебе, точнее, о том, что у меня есть тот, кто мне дорог. Она понимает».
«Будь осторожен, вкладывая свое сердце в чужие руки, детка. Почему ты так уверен в своей невесте?»
«У всех есть свои тайные мечты и желания. Люсинда хочет корону. Хочет всё, что к ней прилагается, а ещё хочет свою двоюродную сестру, которой едва исполнилось восемнадцать. Я даю ей корону и не мешаю завоёвывать Кристину. Согласись, равный обмен».
«Вот только у тебя пока нет короны, детка, и Сайлас не отдаст её добровольно. Черт, Джек, у вас в Гильбоа серпентарий хуже, чем был в Гидре».
«Дом, милый дом))) спи уже, дядюшка Брок. Тебе ещё завтра по кустам прятаться от законного мужа!»
Брок зевнул.
«Завтра отпишусь, как всё прошло. Не скучай. И привет невесте».
========== 12. ==========
Барнс сидел, сложив ноги по-турецки, прямо посреди обеденного стола, стараясь не шевелиться и даже не дышать. Он прислушивался, как старое дерево трещит под его немалым весом, и задумчиво цедил горячий кофе.
– Я и тебе сварил, но весь его выпил, – признался он вошедшему на кухню Броку.
Тот пожал плечами и почесал голое плечо.
– Сварю еще. Джек писал?
– Да! – Барнс ехидно усмехнулся. – Написал, что откусит мне голову, если с тобой что-нибудь случится. Он за тебя переживает.
– А что он жениться собирается, он тебе писал? – Брок включил кофеварку. – Машина подъезжает.
– Про жениться ни слова. – Барнс легко соскочил со стола, так его и не развалив, и ломанулся в комнату за телефоном, успев крикнуть Броку, чтобы открывал Стиву.
Брок подошёл к хлипкой двери ровно в тот момент, когда в неё постучали. Распахнул, полюбовался взволнованным и потрясённым лицом Кэпа и отступил на шаг:
– Входи. Он сейчас.
– Рамлоу, ты… – Кэп явно не находил слов.
Барнс вышел к Стиву как был, в одних трусах, потрясая телефоном.
– Нет, ты представь, он подумал, что мне это не интересно, – громко возмутился он, наступая на Брока. – А тебе рассказал! Это нечестно! – и только тогда обернулся к гостю. – Здравствуй, Стив. Кофе не предлагаю, не готов.
– Боже мой! – вырвалось у Стива. – Господи, твое плечо! Боже, я так рад, что ты жив! Можно… прости, можно я тебя обниму?
В широких ярко-синих шортах и красной в белых пальмах рубашке, в темных очках и белой бейсболке, Стив выглядел нелепо и явно не знал, куда девать свои большие руки – то и дело убирая их за спину или в карманы просторных шорт, – и ноги, обутые в огромные спортивные сандалии.
Брок внутренне ухахатывался. Он отошёл в кухню, вроде бы для того, чтобы проследить за кофе, но вместо этого исподтишка сфотографировал Кэпа и отправил фото Джеку.
«Кэп явился».
«И это тот самый с плакатов и агитационных видео? А чего он такой… будто пнули его?»
Барнс склонил голову к плечу, разглядывая того, кто был его смыслом жизни очень долгое время, ради кого он старался быть самым-самым, пусть это и включало в себя волочение за каждой юбкой. Стив в сороковых был восторженным идеалистом, жившим мечтой сделать мир лучше, и Барнс, по мере своих возможностей, окружал Стива всем самым лучшим, доказывая ему собственную значимость.
– Обними, – едва заметно улыбнулся он, раскинув руки.
Стив широко улыбнулся и крепко обнял Барнса, прижимая к себе.
– Я так рад! – сказал он. – Так рад! Ты просто не представляешь!
– Представляю, – едва слышно ответил Барнс, прижимаясь в ответ на какие-то доли секунды, и тут же отстранился, хлопнул по плечу. – Проходи. Это, конечно, не наш дом, но тут вполне можно поговорить. Ты голоден?
Он отчаянно глянул на широкую спину Брока, чувствуя, как начинают подрагивать пальцы живой руки.
– Я позавтракал в городе, но выпью кофе, – сказал Стив. – Так вы с Рамлоу… вместе?
В голосе Роджерса прозвучала ревность.
Брок хмыкнул и налил кофе – чёрный Кэпу и чёрный с сахаром себе.
– Барнс, ты завтракал? – спросил он.
– Да, молоко, хлеб и помидоры, – ответил тот, проигнорировав предыдущий вопрос, и обернулся к Стиву. – Ты садись, не стой столбом и аккуратнее со столом. Он подо мной сегодня чуть не развалился.
Стив аккуратно сел за стол. Старый металлический стул жалобно скрипнул.
– А рыба где? – спросил Роджерс. – Вы здесь отдыхаете?
– Отдыхаем, – согласился Брок и взялся за телефон.
«Они встретились, – ответил он Джеку. – Я цел».
– Почти что семейная поездка на море, только не полным составом и вместо моря Рио Гранде. – Барнс кое-как умостился на узкий подоконник. – Роллинз дома.
«Не нарывайся!»
«И в мыслях нет», – сообщил Брок.
– Как мне тебя теперь называть? – спросил Стив у Барнса. – И почему не… Это же твое имя.
– Потому что, говоря «Баки», ты видишь не меня и хочешь видеть не меня. А время не повернуть вспять, Стив. Зови Барнсом, Джеймсом, да как угодно, но Баки был твоим лучшим другом. А я не он.
У Барнса тянуло в груди, кололо от бессильной злости на самого себя, за острое чувство несоответствия.
Брок бесшумно вышел, оставив их вдвоём.
– Потому что я просто проспал семьдесят шесть лет, а ты их прожил? – спросил Стив. – Я всё равно хочу быть ближе к тебе. Хочу узнать тебя заново и заново сблизиться. Знаешь, я тоже не тот, что в сорок пятом. Но ты по-прежнему важен для меня и дорог мне.
– Зачем тебе это, Стиви? – безнадёжно улыбнулся одними губами Барнс. – Я тяну тебя в прошлое, а ведь есть и люди из настоящего. Зачем тебе старый друг, который уже очень давно не на той стороне? Зачем меня тащить в свою жизнь, мелкий?
– Потому что я всегда любил тебя. – Стив посмотрел ему в глаза. – Всегда. И ничего не изменилось.
Опершись бедром о край стола, Барнс нервно почесал в затылке, растрёпывая и так торчащие во все стороны волосы, спрятал лицо за длинными прядями.
– Я больше не гожусь на роль хорошего друга, Стив. Я не смогу… – начал он, но оборвал себя, покосившись на телефон, который оставил рядом с кофемашиной. – Давай попробуем, но забудь о командире, за него я встану даже против тебя.
– Я приму все твои условия… Джеймс. Но… почему Рамлоу? Что для тебя в нём такого? Он предал меня. Он пытался меня убить. Я не понимаю. Я читал про обязанности хэндлера в Гидре, и я… я не могу понять.
Достав из дребезжащего холодильника упаковку бананового мороженого, Барнс снова устроился на подоконнике. Разговор будет долгим. Это для него всё понятно и правильно, а Стив всегда отличался своей собственной логикой.
– А что, если я люблю жёсткий секс? – усмехнулся Барнс, отправляя в рот полную ложку мороженого. – Подумай хорошенько, пытался ли тебя убить человек, у которого на коротком поводке ручной суперсолдат и лучший снайпер современности. Мне хватило бы и одной пули, чтобы закончить эту историю. А командир отпустил тебя.
– То есть вот так просто? Саботировал приказ и отпустил? Мне сложно в это поверить. – Стив опустил голову, покрутил кружку с кофе, из которой так и не отпил ни глотка, и спросил: – Вы любовники?
– Нет, никогда не были и не будем. У каждого из нас свои предпочтения. Командир предпочитает моего сына, а я – дрочить на светлый образ… впрочем, неважно. – Барнс облизал ложку. – Всё просто, Стиви. Он тебя не предавал, потому что никогда не был на твоей стороне или на стороне Гидры. Это работа, грязная, тяжёлая, но всего лишь ра-бо-та! Единственное – командир прокололся на мне. Не смог следовать контракту и лупить шоковой дубинкой под колени за любой проёб, а отогревал по мере своих сил.
– За это я ему благодарен. Но остального не понимаю. – Стив покачал головой. – Впрочем, чёрт с ним, с Рамлоу. И даже чёрт с тем, что ты не против него и твоего сына. Для меня важен ты. Как ты живешь? Чем занимаешься? Что тебе теперь нравится?
– Джек взрослый мальчик, дурной, но взрослый. Да и почему бы не командир? В нём я уверен, он моего сына не обидит. – Пустое ведро из-под мороженого было отставлено в сторону. – Пойдём на пляж? Уже жарко и можно купаться, там и поговорим. У нас есть пиво. Ты пьёшь пиво, Стив?
– Пью, но оно на меня не действует, – пожал плечами Роджерс. – Да и вкус у него странный. – Он поднялся. – Пойдем.
– Значит, не будем переводить продукты.
Барнс достал из навесного шкафчика полотенца и, крикнув командиру, что они уходят, повёл Стива на пляж.
– А что мне нравится? – Барнс оглянулся через плечо, облизав взглядом массивную фигуру Стива. – Жить. Мне нравится жить, наёмничать, кормить Роллинза, ездить в магазинчик Дадди и не чувствовать на шее ярма из «правильно и должен». А чем живёт национальное достояние Америки? – спросил он, поправил резинку трусов и, расстелив полотенце, сел на него.
– Сейчас – бездельничаю, – признался Стив. – ЩИТ развалился. Я сам его развалил. Организация, настолько пронизанная Гидрой, полностью себя скомпрометировала… Джеймс. Ты раньше ненавидел это имя. Я так и не понял почему.
– Оно ужасное. Джеймс, – протянул Барнс. – Я его и сейчас не люблю. Но тут с мотивацией сложнее. Командир говорил, что это нормально, когда что-то не нравится. Вот мне не нравится имя Джеймс. – Барнс поднял взгляд на Стива. – А дальше что? Вот развалил ты ЩИТ, и что будешь делать дальше? У меня сын женится и королём стать хочет. Если у него получится, то мы, скорее всего, переберёмся в Европу.
– Ну… – Стив сел рядом, но так, чтобы не касаться Барнса, – сейчас всех Мстителей собрал у себя Тони. Тони Старк. Сын Говарда. Иногда бывают миссии. Не знаю, что дальше, Джеймс. Всё развалилось. Я пытался искать тебя… Собственно, только этим и занимался. А почему королём? Как такое возможно? Он настолько взрослый? Как его зовут?
Барнс расплылся в улыбке. Он любил разговаривать о Джеке.
– Джеку двадцать пять. Так вышло, что Зимний не настолько стерилен, как всем казалось, вот и родился в маленьком королевстве маленький принц. – Нашарив телефон, Барнс прижался плечом к плечу Стива, замер на мгновение, чтобы не выдать себя, впитывая его тепло, и открыл сохранённые фотографии. – Командир говорит, что мы похожи.
Стив взял телефон, чуть задержав пальцы на пальцах Барнса.
– Он твоя копия, – покачал он головой. – Только суровее, что ли. Ты был такой смешливый, а он серьезный. Мрачный даже. И принц? – Он помолчал и спросил: – Можно я тебя поцелую?
Барнс вздрогнул, тряхнул головой и расхохотался. А он-то думал, решил сам для себя, что сказанное вскользь на кухне «люблю» было не о том. Ведь любить можно очень по-разному. Сам Барнс любил и научился разделять любовь к Стиву и, скажем, к командиру и Джеку.
Обхватив ладонями лицо Стива, Барнс аккуратно, на пробу, коснулся его губ своими. Стив ответил неумело и жарко, жадно и голодно. Он целовал и целовал Барнса, трогая кончиком языка губы и прикрывая глаза. Ненадолго оторвавшись, он выдохнул:
– Так и не решился ни до войны, ни на войне. Корил себя за это, ты не представляешь как.
– Представляю, – выдохнул Барнс, притягивая его к себе, погладил по голове, коснулся губами шеи, местечка за ухом. – Но всегда думал, что буду шафером на твоей свадьбе, помогать нянчить маленьких светленьких Роджерсов и бояться выдать, что половину жизни дрочу на их отца.
– Сейчас в Штатах можно жениться мужчинам, – сообщил Стив, обхватил Барнса за плечи и повалил на песок, снова целуя.
Барнс плавился, жался к Стиву, до конца не смея поверить в реальность происходящего. Ему столько раз снились широкий разворот плеч, ясные голубые глаза и губы, о которых он мечтал с тех пор, как поймал себя на разглядывании выпирающих позвонков на шее лучшего друга и на желании коснуться их губами.
– Замуж я за тебя не пойду, компания у тебя… неподходящая для беглых гидровцев, – улыбнулся Барнс в губы Стива.
Стив обхватил его за талию, прижал к себе.
– Ты классифицируешься как военнопленный, – сообщил он. И снова поцеловал Барнса, прижимаясь грудью к груди, притираясь бедрами.
– Мне нравится моя жизнь, Стиви, и я люблю тебя, всегда любил. – Барнс обхватил Стива ногами, прижался, давая почувствовать своё желание, оттягивающее тонкую ткань трусов. – Но я не уеду с тобой. У меня там дом и Роллинз. Хочешь, он станет и твоим домом?
– Хочу, – прошептал Стив. – Хочу. Даже если ты переберёшься в Европу.
У него стоял, как каменный столп.
Коротко застонав, Барнс толкнул Стива в грудь, переворачивая его на песок, навалился сверху, прижался. Ткнулся лбом в солнечное сплетение, стараясь хоть немного отдышаться, взять себя в руки, не поддаваться ослепляющему желанию принадлежать. Сполз ниже, прихватил губами через несколько слоёв ткани головку твёрдого члена Стива, со снайперской точностью найдя её под одеждой.
– Ах! – вырвалось у Стива. – Слушай, я… я никогда… – Он застонал и потянул с себя одежду.
– Господи, Стиви… лучше молчи, пока я ещё могу соображать.
У Барнса мутилось сознание. Он едва удерживал себя в руках, помогая Стиву выпутываться из одежды. Скинув и свои трусы, Барнс уселся ему на бёдра, обхватив оба члена живой ладонью, сжал, двинул вниз, лаская.
– Застрелюсь, если сейчас проснусь один, – выдохнул он Стиву в губы и снова сполз вниз, наклонился над его членом, лизнул головку, пробуя на вкус, и заурчал.
Стив был горьковато-пряным, вкусным. Рот наполнился слюной, тело прошило судорогой удовольствия от одного ощущения толстого, перевитого крупными венами члена во рту.
Барнс подался вперёд, пропуская в глотку, насаживаясь до самых яиц, почувствовал, как непривычные мышцы протестующе заныли. Хотелось сделать Стиву хорошо, чтобы он метался, комкая полотенце, высоко вскидывая бёдра, и стонал, распугивая птиц и немногочисленных соседей, решивших именно сейчас прогуляться по песочку.
Ему было всё равно, видит ли их кто. Барнс наконец получил Стива в единоличное пользование, и пусть тот уедет – но сейчас он рядом, под ним, прячет глаза за пушистыми ресницами, кусает губы, чтобы не стонать.
Барнс сглотнул, сильнее сжимая член Стива во рту, лизнул яйца и выпустил блестящий от слюны ствол.
– Стиви… – сипло прошептал он, облизал себе пальцы на правой руке и завёл за спину, наскоро себя растягивая. Барнс не хотел ждать. Пусть это будет больно, горячо до невозможности, но он подохнет, если не ощутит всю эту твёрдость глубоко в себе.
Барнс насадился одним длинным долгим движением, замер, выламываясь в спине, хватая ртом воздух.
Стив вцепился в его бедра и вскрикнул.
– О господи, – выдохнул он, с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать вбиваться в сильное горячее тело. Погладил Джеймса по бедрам, сжал в ладони его твёрдый член, обласкал маленький тёмный сосок. И всё-таки подался вверх.
– Какой ты огромный, – заскулил Барнс, падая Стиву на грудь. – Ну же, еби меня, Стиви!
Стив обнял его, притиснул к себе и начал двигаться, сначала неуверенно, неумело, постепенно угадывая ритм и набирая скорость.
– Люблю тебя, – выдыхал он. – Господи, как же я тебя люблю!
Он трогал и гладил Джеймса везде, куда мог дотянуться, целовал шею, плечи, отплёвываясь от длинных волос, гладил по спине и ягодицам, ласкал пальцами растянутый вокруг члена вход, целовал в губы, в небритый колючий подбородок, оглаживал ладонями напряжённые под кожей мышцы.
Барнс, постанывая, подавался навстречу, стараясь наполниться до краёв, продлить незнакомое удовольствие. Что-то внутри него оживало, раскрывая нежные лепестки, тянулось всем своим существом к Стиву, чтобы сплестись с ним в единое целое и больше никогда не отпускать.
Опёршись ладонями на грудь Стива, Барнс перехватил инициативу, задавая скорость сам, двигаясь так, как ему бы хотелось, чувствуя, как в груди разгорается сверхновая, готовая взорваться всего от нескольких толчков, разметать его по всему пляжу.
Сжав в себе пульсирующий член Стива, Барнс закричал. Стив вторил ему, вбиваясь в его горячее жадное тело, взрываясь в нём и распадаясь на сияющие осколки, чтобы собраться вновь – цельным и живым. Настоящим.
– Люблю тебя, Джеймс! – выдохнул Стив, притискивая его к себе.
– Чёрт с тобой, зови меня Баки, – сыто выдохнул Барнс, устраиваясь на груди у Стива. – Люблю. И давай мы немножечко ещё полежим и продолжим в доме. А местные обойдутся дальше без шоу.
========== 13. ==========
«Твой батя ебет Капитана Америку у нас во дворе», – не удержался и отправил Джеку сообщение Брок.
«Теперь хоть понятно, в кого я такой открытый и любознательный))))»
К сообщению прилагалась фотография Джека в красивом чёрном костюме.
«Детка, ты просто загляденье. Куда собираешься?»
«Приём по случаю дня рождения короля. Будет долго, помпезно и скучно, но не идти нельзя. Представлю свою невесту общественности. Пусть «папочка» подавится».
«Представь её нам с Барнсом при случае. Он переживает, что ты ему про невесту не сказал».
«Интересно, а слишком большой наглостью будет пригласить вас на свадьбу, или Сайлас меня без разговоров пристрелит, когда поймёт, что я больше похож на одного из гостей, чем на него?))))»
Джек спустился на парковку и влез на заднее сиденье. Не хотел он никуда ехать, не хотел встречаться с Люсиндой, хотя та была действительно умненькой девочкой. Лучше остаться дома и уговорить Брока на видеочат. Пусть папаня трахается там на заднем дворе с символом всего американского, а он отдрочит на глазах его друга.
Закусив губу, Джек чуть не застонал в голос. Как же ему сильно хотелось попасть к Броку хотя бы на полчаса, можно и в одежде, без секса, обнять его, уткнуться носом в местечко между плечом и шеей и забыть, что ему надо ещё куда-то.
«Не успеет, – ответил Брок. – Мы его раньше пристрелим, детка. Он же дилетант».
Джек откинулся на спинку сиденья. Если бы он был чуть инфантильнее, то именно в этот момент поверил бы в существование бога и в то, что ему наконец воздалось за все годы репрессий со стороны Сайласа. Баки Барнс был странным, неразговорчивым. Любил странные вещи, странного человека, завёл себе не самого обычного питомца, но Джеку было с ним на удивление легко и правильно. Баки Барнса интересовало абсолютно всё, и ни за один проёб он не костерил сына – лишь узнавал причину и делал свои выводы. И это, чёрт возьми, подкупало. Джек впервые мог быть самим собой.
Когда Лу-Лу открыла ему дверь, красивая, смущённо улыбающаяся, Джек склонился, протягивая ей руку.
– Мисс Вольфсон, разрешите сопроводить вас на бал.
А у машины попросил остановиться и, сфотографировав, отправил Броку и отцу.
«Красавица, – тут же ответил Брок. – Но знаешь, черти в этом омуте есть точно, так что ты поосторожнее)))»
«Всё это может и не понадобиться, дядюшка Брок».
Джек отправил смс и улыбнулся, поймав краем глаза заинтересованный взгляд будущей супруги.
– Об этом тебе знать не стоит, дорогая, – как можно доброжелательнее улыбнулся он, поднёс её ладонь к губам. – Не забывай о своей роли, и я не забуду о своей.
– Джек, милый, я помню, – улыбнулась Люсинда.
«У тебя изменились планы?» – поинтересовался Брок.
«Обдумываю трусливое бегство от головной боли под названием «королевство Гильбоа», но пока надеюсь, что это за меня говорит мигрень».
Джек отвернулся к окну, глядя на вспыхивающий яркими неоновыми огнями Шайло, и до странного отчётливо понял – скучать не будет.
«Детка, что бы ты ни решил, мы тебя поддержим, – заверил Брок. – Барнс всерьез обдумывает переезд в Европу, если корона окажется тебе впору».
Давно у Джека не было такого хорошего настроения. Он вёл Люсинду под руку, наслаждаясь впечатлением, которое они производили. Джек улыбался, подхватывал блистающую Лу-Лу под локоть, бережно прикасался к талии, танцевал с ней, чувствуя спиной ненавидящий взгляд Сайласа.
«Ты бы видел его лицо – будто в пунш кто-то помочился прямо при гостях. Это действительно стоило того».
«На него не угодишь. Тебе стоило привести на этот праздник меня. Я умею танцевать нижний брейк))))»
«Да ты не перестаёшь удивлять меня, дядюшка Брок))) О каких ещё твоих скрытых талантах я не знаю? О, я бы привёл тебя к себе в спальню, а не к этим напыщенным разодетым идиотам. Ты мой!»
И фотография явно из уборной королевского дворца: Джек пристально смотрит в зеркало, облизывая губы.
Брок отправил своё фото с банкой пива в руке на фоне пляжа и пальм. Из одежды на нём были одни трусы.
«Ты собственник, детка».
«Только с тобой во мне просыпается что-то голодное и злое, не желающее ни с кем делить добычу. И, честно, оно меня начинает напрягать».
Джек посмотрел в зеркало, себе в глаза, стараясь разглядеть что-то за радужкой. Он не понимал, как ни к чему не обязывающий флирт вдруг перерос в обсуждение дальнейшей совместной жизни. Сам Джек никогда не стремился обзаводиться семьёй или постоянным партнёром и никогда не понимал моногамии, предпочитая менять любовников. А сейчас в его голове был один только Брок, и это не радовало. Не хотел Джек от кого-либо настолько зависеть, но его сердце, похоже, нисколько не интересовалось желаниями глупого хозяина.
И тут погас свет.
Джек бродил по городу. Он не искал сестру, поддавшись общей истерии, он бродил по заполненным людьми улицам, пил прямо из горла виски и дышал полной грудью. А в голове звучали слова неизвестной ему женщины: «Темнота даёт нам право снять наконец маски и побыть самими собой!» Вот только какой он – принц Бенджамин, не знал даже сам Джек.
Ноги сами принесли Джека к дому Джозефа Лейсила. Джо открыл сразу. За его спиной горели десятки свечей, и когда он разглядел Джека, его лицо озарилось радостью.
– Джек! Джек, родной, я так рад тебя видеть!
Он ухватил Джека за руку и втащил в квартиру.
– Хочешь выпить? У меня есть хорошее вино.
– Лучше что-нибудь покрепче, – попросил Джек, глянув на пустую бутылку у себя в руке.
За те полтора часа, что он бродил по тёмному городу без возможности написать Броку, Джек передумал массу всего и вдруг испугался. Брок менял его незаметно, исподволь, учил думать о последствиях, заботиться о завтрашнем дне, а не переть напролом – и будь что будет. А ещё он становился для Джека необходимым, словно доза безумно дорогого наркотика.
Джо принёс бокалы, бутылку водки и подтаявший лёд.
– Холодильник размораживается, – виновато сказал он. Потом подошёл к Джеку и поцеловал. – Я так по тебе соскучился, Джек!
Джек сгрёб в кулак волосы на затылке Джозефа, потянул, запрокидывая его голову, всматриваясь в лицо, которое казалось в тусклом свете свечей асимметричной маской, и впился в губы собственническим поцелуем, вылизывая нежную изнанку, провёл ладонью по скуле, коснулся щеки, ожидая почувствовать колкость щетины – но под пальцами была лишь гладко выбритая кожа.
Джо прижался к нему, постанывая, потёрся пахом. Начал расстегивать рубашку Джека, гладил шею, грудь, задевая соски.
Всё было не так.
Джек закрыл глаза, стараясь полагаться на ощущения, а не на зрение, стараясь придать прикосновениям Джозефа силы и напористости Брока, представить, что с ним именно Брок, но ничего не выходило.
– Отсоси мне.
Джо послушно опустился на колени, расстегнул на Джеке брюки, спустил их и бельё, облизал не особенно заинтересованный в происходящем член. Принялся усердно и умело сосать его, и через некоторое время у Джека встал полностью.
– В постель, – велел Джек, отвернулся, закуривая, чтобы не смотреть на раздевающегося Джо.
Член и так, выпущенный изо рта, почти сразу опал. Выматерившись, Джек обхватил ствол ладонью, потёр большим пальцем головку, чувствуя, как в солнечном сплетении потихоньку скапливается тепло, мягкими волнами расходясь по телу, но член стоять отказывался категорически.
– Это что за ублюдочная магия, – выругался Джек сквозь зубы, быстро разделся.
Джо забрался в кровать и встал на четвереньки, прогнувшись. Он оглянулся на Джека.
– Ты такой красивый, Джек. Смазка в тумбочке. И презервативы.
Скрипнув зубами, Джек вытряхнул всё из ящика прямо на пол, кинул смазку на подушку рядом с головой Джозефа и с немым укором уставился на свой член. Вот как на него резинку натягивать? Джек оглянулся назад, глянул на бледную тощую задницу Джо и скривился, не понимая, что на него нашло, когда он заимел в любовники этого…
– Умоюсь и вернусь, растяни себя, – бросил он и подхватил телефон.
На Брока у него вставало каменно. Стоило открыть скрытую и запароленную папку с фотографиями и видеороликами, член дрогнул, наливаясь желанием. После короткого видео и тихого, едва слышного стона из динамика встал так, что от живота не отогнуть.
– Пиздец! – прокомментировал Джек и криво усмехнулся в зеркало собственному отражению.
Джо ждал Джека, смазанный и растянутый, и блаженно застонал, когда Джек вошёл в него одним сильным движением. Закусив губу, Джек откинул голову назад, сжал бёдра любовника грубо, до синяков. В его мыслях это Брок прогибался сейчас на белых простынях, выставив идеальную задницу, гортанно, хрипловато стонал в голос, оглядывался через плечо, блестя чёрными от расширившихся зрачков глазами.
– Господи, хороший мой, да, – застонал Джек, надавив на поясницу «Брока», заставляя сильнее прогнуться. – Сожми меня сильнее, давай, поработай задницей.
– Да! – вырвалось у Джо. Он послушно сжал член Джека, одновременно яростно дроча свой. Ещё никогда Джек не был настолько страстен.
Джек ебал «Брока», рыча сквозь сжатые зубы, вбивался в горячее, скользкое от смазки нутро, боясь, что фантазию отпустит и он не успеет насладиться, не успеет запомнить. Член горел, пульсировал, долбясь в растянутую дырку, нисколько не жалея партнёра. Джек чувствовал, как под ладонями дрожат тощие бёдра, как тело отзывается на каждый толчок.
– Ну же, любовь моя, кончи для меня. Ну, Брок! Давай!
Под веками полыхнуло белым, засвечивая мир вокруг. Джек сделал мощный толчок, заполняя «Брока» до самых гланд, натянул его и замер, содрогаясь.
Джо, блаженно застонав, вытянулся на простынях, раскинув тощие ноги.
