Текст книги "Тариф "Королевский" (СИ)"
Автор книги: kiriko-kun
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
«И тебе хороших снов» – очередное сообщение. – «У меня полночь. Пиши, если надумаешь, Джек».
========== 3. ==========
Барнс, довольный, выбрался из озера, закинув большую рыбину на собственноручно сколоченный из купленных в городке неподалёку досок пирс, подтянулся на руках. Рыбалка не задалась у него с первого же дня. Нет, он честно прочёл в интернете всё, что только можно было найти про это дело, ещё сутки просматривал передачи на канале «Охота и рыбалка», обнаруженном в телевизоре, но так и не проникся кайфом, что был написан на лицах бородатых мужиков с фотографий и видеороликов.
Он так и не мог понять, что же делает не так? Почему у них рыба сама на крючок насаживается, а он в пролёте?
Первый день Барнс ответственно просидел в камышах с удочкой и банкой наживки.
На второй день, не выдержав постоянного жужжания над ухом, услал командира в город за стройматериалами и инструментами. Уж что-что, а руки у Барнса росли из нужного места и учебными материалами с ютуба он способен воспользоваться.
Пирс получился хлипеньким, кособоким и шатким. Брок хмыкнул, но похвалил довольного своими трудами Барнса, хотя испытывать отказался наотрез. Но и с пирсом дело не сдвинулось с мёртвой точки, и Барнс грешным делом решил, что в этом озере никто не живёт, забросил удочки в кладовую и вновь обратил внимание на командира, который, с тех пор как они сюда приехали, не отлипал от телефона и ходил с довольной рожей, что только распаляло интерес.
Барнс честно пытался заглядывать через плечо, но так и не понял, отчего командир ржёт, получив бессвязный набор символов, подозрительно похожий на член. Дальше – больше. Дни сменялись днями, а Брок погружался в смс-переписку с головой, не всегда реагируя на вопросы, что уже было верхом наглости.
– У нас кончились яйца и бекон, молока только полбутылки, – изрёк Барнс, выхватывая у командира телефон и краем глаза замечая на экране посыл в очередное эротическое путешествие.
– Сходи в магазин. – Брок немедленно забрал телефон обратно. – Что? Твоя очередь идти в магазин. К тому же тебе всегда дают скидку.
– Не хочу один. Ты всё время чем-то занят. Ты моя семья и должен быть занят мой, а не кем-то там! – обиделся Барнс и сел, сложив руки на груди.
– Поверь мне, то, чем я занят – тоже наша семья, – усмехнулся Рамлоу. – Пойдем, дитятко. А рыбу ты быстрее руками поймаешь, чем удочкой. Или тебя процесс прёт?
– Я и поймал, – покивал Барнс на весело булькающего в полной раковине воды монстра, названия которого он не знал. – Это Роллинз. Он будет жить с нами.
Брок офигел. Что один Барнс, что второй скучать ему не давали.
– В бочку его посади, – посоветовал он. – Раковина нам ещё понадобится. Да и потом, может, у него в озере детишки скучают?
– Семья, – понял Барнс, тяжело вздохнул, с тоской глянул на поднятый над водой шипастый плавник. – Вернёмся – отпущу. А давай наперегонки! Кто первый, тот выбирает, что сегодня будет на ужин!
И сорвался с места, скрываясь из виду.
Брок пожал плечами и неторопливо пошёл за кошельком и курткой. А потом так же неторопливо двинулся к машине. Хочет Барнс пробежаться – пусть бежит свои десять километров. А Брок поедет, как цивилизованный человек.
Когда Брок вошёл в лавку, где они обычно закупались, Барнс уже минут пять сидел на полу перед большим аквариумом с живой рыбой и пил свой молочный коктейль, водил пальцем по стеклу, наблюдая, как рыбины открывают рот, будто бы разговаривая друг с другом.
Хозяин магазинчика давно привык к странным посетителям, благо жили они мирно, тишину и порядок не нарушали, а то, с каким восторгом на всё новое реагировал Барнс, старику явно нравилось.
– Сегодня пицца на ужин, – сказал он, не отрывая взгляда от стекла.
– У тебя пицца, – согласился Брок. – А у меня стейки. Какая пицца, кстати? Хочешь гавайскую, с ананасами?
Он принялся выбирать продукты. Барнс был не дурак пожрать, да ему и нужно было, с его метаболизмом. Интересно, что любит Барнс-младший? Тоже пиццу и молочные коктейли? Или принцу не положено жрать фастфуд?
– Карбонару, Маргариту и ту, с лососем. Ананасы сам ешь. – Барнс хлюпнул коктейлем, снова постучал пальцем по стеклу, и не думая подниматься с пола. – И молоко, и яйца. И шоколадную пасту! Дадди её для меня заказал! А она вкусная?
– Попробуешь – узнаешь, – ответил Брок, набирая заказанное. – Шоколадки брать? Бананы будешь? Мороженое?
– Зачем спрашиваешь? А твоя «семья», – Барнс скосил взгляд на мобильник, зажатый в руке командира, – будет с нами есть? И у нас спать негде.
– Нет. – Брок подошёл к нему и растрепал волосы. – Он отдельно живёт. Но я его пригласил.
А тот не согласился. Бедный малый.
Эта самая семья не нравилась Барнсу, она отвлекала, перетягивала внимание командира на себя. Но по телевизору и в книгах, что он успел прочесть, – везде писали, что семья – это хорошо и правильно, и любое живое существо стремится обзавестись большой семьёй. Но Барнсу не нужна была большая, ему хватало и командира, а командиру, видимо, нужен был кто-то из телефона, ведь он никогда не радовался так Барнсу.
Сев на переднее сиденье, Барнс зачерпнул подаренной Дадди ложкой шоколадную пасту из банки и отправил в рот. А ведь у него тоже был кто-то важный. Голова от мыслей о прошлом отозвалась пульсирующей болью.
Брок заметил, как Барнс скривился – видимо, опять болела голова, – и протянул руку, помассировал ему сзади шею.
– Как паста? Есть можно?
– Сладко, – ответил Барнс, перевёл на него больной взгляд. – Я тоже нужен?
– Ты очень нужен, – заверил его Брок. – Не ревнуй. Вот увидишь, пройдёт какое-то время, и ты сам захочешь, чтобы твоя семья стала больше. Сейчас у тебя есть только я. Я твой.
Закрутив банку и убрав её в пакет к остальным продуктам, Барнс выпрямился на сиденье, глядя вперёд.
– Был кто-то, кого я не помню. Пытаюсь вспомнить. Он похож на того, с моста. Это плохо, что я не помню?
– Это просто есть, – пожал плечами Брок. – Ещё вспомнишь, не переживай. Ты же знаешь, память к тебе возвращается.
Роджерс. Клятый Стив Роджерс, Капитан Америка. Это, пожалуй, хорошо, что Барнс пока не помнит его: помчался бы вприпрыжку, как щенок. А у них миссия в Чили через неделю.
Роллинза Барнс, как и обещал, выпустил в озеро сразу, как они вернулись домой, а потом долго сидел на пирсе, крошил в воду батон, потому что семья – это действительно хорошо. Нужно быть кому-то особенно важным.
Барнсу нравился их дом, нравилось озеро, лес, нравился старик Дадди, нравилось просыпаться, когда хочется самому, носиться среди деревьев и оставлять на кухне записку, прикрепив её магнитом к дверце холодильника. Теперь ему нравился ещё и Роллинз, нравилась его семья, если они на него похожи. Но не хватало действий. Барнс привык воевать, и у него хорошо получалось. Директор Пирс хвалил Зимнего, рассказывал о его самой важной для мира миссии и что никому другому она не под силу.
– Ка-пи-тан, – произнёс он по слогам, глянул на свою железную ладонь.
Было в Капитане что-то, что не давало Барнсу спокойно пустить всё на самотёк. Что-то в обречённом взгляде, резких неправильных движениях, в том, как он выпустил из рук щит, подставляясь под удар. Всё это было кардинально неверным. Не так себя ведут, когда хотят победить.
Через некоторое время, разогрев пиццу и пожарив стейки, Брок выглянул из дома и позвал:
– Барнс, ужинать иди!
За ужином Брок объявил:
– Через неделю летим в Чили. Миссия. Разомнёмся.
Барнс подобрался, чувствуя, как по телу пробегает предвкушающая дрожь, как взвыли сервоприводы, калибруя пластины руки. Мирная жизнь, как бы сильно ни нравилась своей размеренностью и практически полной вседозволенностью, возможностью побыть любым, примерить на себя все доступные роли, всё же оставалась непривычной, подтачивала психику, кидая из крайности в красность.
А вот миссии… работа. Ощущение правильности, силы, которую вне войны и применить-то негде.
– Цель? – прожевав кусок пиццы, спросил Барнс. – И сколько платят?
– Хосе Рамирес, местный пахан в Вальпараисо. Платят хорошо. Задача – точечное устранение. Аванс уже перечислили. Транспорт обеспечат, оружие наше. Вводную я скинул тебе на планшет. Цель передвигается в бронированном автомобиле, охрана… Всё как обычно. Заскучал?
Барнс улыбнулся уголками губ, внимательно вчитываясь в инструкции.
– Пиццу не трогай, – буркнул он, поднимаясь с места.
На пирсе думалось лучше.
Хосе Рамирес был параноиком. Это чувствовалось во всём: от выбора машины и охранников до маршрутов перемещения. А с параноиками работать всегда интересно. Они обычно настороже, кожей ощущают на себе чужой взгляд и научены падать ничком от любого подозрительного движения или звука. Выглядит не очень, но жизни спасает вернее любого бронированного стекла.
Устранением одиночных целей Барнс всегда занимался сам. Броку и СТРАЙКу ещё во времена Гидры иногда даже не приходилось покидать конспиративного жилья. Зимний сам выходил на точку, настраивал винтовку. Один выстрел – один труп. И так же тихо сворачивался, возвращаясь к командиру и подтанцовке.
План сложился сам собой. Барнс набросал порядок действий, отметил на карте подходящие точки, указал, что и в каком количестве ему нужно, и, отправив командиру, вновь принялся крошить батон в воду.
Брок довольно кивнул, прочитав заметки Зимнего. Вот так-то было лучше. Барнс его иногда напрягал – у Брока было ощущение, что он живет с десятилеткой. С очень избалованным, капризным и глупым десятилеткой.
Вернувшись в гостиную, Барнс устроился на диване, бездумно щёлкая пультом телевизора, не задерживаясь дольше нескольких секунд на одном канале.
Пульт треснул в ладони, осыпался жалкой горкой пластиковых осколков. Барнс весь закаменел, замер, не в силах шевельнуться, захрипел… На экране нарисованный человек в звёздно-полосатой форме с круглым щитом выносил одного противника за другим.
– Что такое? – Брок услышал, как Барнс хрипит, и сунулся в гостиную. Бросил быстрый взгляд на экран. – Блядь!
В телевизоре мультипликационный Капитан Америка крушил щитом врагов.
Барнс рухнул на колени, снеся низкий журнальный столик, сжал голову руками и заорал. Перед внутренним взором проносились картинки из чьего-то прошлого, разворачивая историю совсем не тем углом, что он привык видеть и ощущать с тех пор, как начал приходить в себя.
Ему вдруг показали, что война – это не только смерть.
Брок вырубил телевизор и обхватил Барнса обеими руками, прижал к себе, встряхнул.
– Что с тобой, парень?
– Стив, Стиви! – шептал Барнс, видя перед собой кого-то оттуда, из времени, которое уже не вернуть, не дотянуться, гладил, трепетно касаясь, будто знал, что стоит отдернуть руки – и они расстанутся на долгие годы. – Я люблю тебя, Стиви…
– Ну пиздец! – вырвалось у Брока.
Он сел на пол, гладя Барнса по бестолковой башке, набитой прожаренными мозгами, и думал, что же ему делать. Понадеяться, что за неделю Барнс очухается и миссию они проведут нормально?
========== 4. ==========
Джек втолкнул немного прибалдевшего Шепарда в двери ночного клуба, приветственно кивнул подлетевшим знакомцам, притянул к себе какую-то девицу, тут же с визгом повисшую на его шее. Ему нравилось здесь, нравилось, как пульсация ритма отдаётся в звенящем от напряжения теле, как наливают по щелчку пальцев и достаточно одной улыбки, чтобы полюбили, пусть даже всего на одну ночь.
Впившись в ярко-алые губы сегодняшней музы, Джек вытянул вверх руку с телефоном, сделал снимок и нажал «отправить».
«А поприличнее никого не нашёл?» – пришла смс-ка. – «Куртка отличная».
«Да много ты понимаешь» – быстро набрал Джек, но к девице всё-таки присмотрелся. И правда, ничего интересного, и личико её он уже когда-то видел. А в его постель редко дважды попадали одни и те же особы.
Оттолкнув от себя руки больше не интересующей его красотки, Джек двинулся к бару, завидев у стойки хорошую знакомую и притихшего в уголочке Шепарда.
– Анжелина, красавица, сколько лет, сколько зим, – натянуто улыбнулся он, следя краем глаза, как победитель танков зашуганно дёргается от любого случайного прикосновения. – У меня к тебе будет маленькая просьба.
– Всё что угодно, дорогой, ты же знаешь, – понятливо кивнула она, проследив за взглядом Джека. – Девочки? Мальчики?
– Девочки, – кивнул он. – Мальчиков он, боюсь, не потянет.
Анжелина улыбнулась куда-то в зал за спиной Джека, и рядом, как по волшебству, возникла большеглазая лесная нимфа с такой порочной улыбкой на пухлых губках, что Джек на мгновение даже позавидовал Шепарду. Ему Анжелина никогда не доверяла своих лучших девочек, а тут глядите-ка как расстаралась.
– Кто? – томно выдохнула нимфа.
– Герой, – ответила Анжелина вложив в соблазнительный ротик весёлую голубенькую таблетку. – Пусть он забудет обо всём.
Джек присвистнул.
– А мне такую?
– Дорогой, ты разуверился в собственных силах? – мурлыкнула она, прижавшись к нему острыми небольшими грудками, оплела шею ладонью. – Оглядись вокруг, здесь столько вкусного.
Телефон в кармане дёрнулся. Усадив Анжелину на барную стойку в вип-зоне, Джек полез за ним, улыбнулся, пробежав глазами сообщение. «А блондинки там есть? Или ты любишь мулаток?»
– Позволишь, дорогая? – Джек расстегнул застёжку на её бра. – Улыбнись.
Анжелина была красивой. Короткие чёрные волосы, светлые карие глаза, пухлые, вечно улыбающиеся губы, ямочки на щеках. Было в ней что-то на первый взгляд по-детски наивное, светлое, но это если не присматриваться глубже. И только Джек знал, что она в свои двадцать пять лет держала в крохотном остром кулачке половину эскортниц Шайло, являясь при этом благовоспитанной девушкой из высшего, приближённого ко двору общества.
– Кому это ты?
– Личному душеприказчику, – улыбнулся Джек и приник губами к горошинке соска.
«Девочка высший класс. Ты уверен, что она по мужикам?»
– Детка, а ты точно по мужикам? – расхохотался он, задирая на ней узкую юбку.
Анжелина заливисто рассмеялась, откидываясь назад, позволяя стащить с себя кружевные трусики.
Джеку нравились именно такие, без определённого пола и возраста, с узкими бёдрами, худыми длинными ногами. Их можно было развернуть к себе спиной, нагнуть на барной стойкой и представить себе совершенно кого угодно, позволяя фантазии подогреть желанием тело, заставляя его работать как надо.
Неизвестному мужику из «где-то там» полетела ещё парочка пикантных фотографий.
«Мужиком была бы лучше. Но спасибо, подрочил».
Анжелина повела бёдрами, почувствовав на своей спине холодный корпус телефона.
– Эй, ты там не уснул?
Джек сглотнул. Никто из его знакомых, даже тех, кто отличался разнообразием вкусов, не мог так спокойно и открыто признаваться в приязни к своему полу, и это неслабо возбуждало. Застонав, он дёрнул Анжелину на себя, двинул бёдрами, входя до упора, заставляя её инстинктивно сжаться, прогибаясь в спине.
Позже, уже потягивая какой-то коктейль, Джек вдруг понял, что он-то вообще не знает, как зовут человека, одним махом разбившего его привычное существование.
«Звать-то тебя как?» – отправил он.
Вместо ответа Джек получил фотографию зверя с бурой шерстью и чёрно-белыми полосами вдоль длинной морды. И сообщение через несколько минут: «Брок».
«Красавец».
«Еще лучше, чем ты думаешь ))) Зато ты копия отца, такой же красавчик».
Таблетка под язык – и время растянулось, цвета вспыхнули с новой силой. Джек помнил, что танцевал, прыгал с кем-то, вылизывал чью-то шею, помнил, что вроде как фотографировал что-то и кому-то отсылал. Он не хотел думать о неизвестном ему отце, не хотел думать о Сайласе, по какой-то странной причине вдруг приблизившим к себе этого несуразного фермерского сынка. Джек отдавался веселью на полную, чтобы завтра продолжить растаптывать собственную жизнь.
Он наконец созрел до разговора с матерью, даже распечатал присланные Броком документы, столько раз их уже перечитав, что, казалось, сумел выучить наизусть всё, до последней цифры в диаграмме.
***
Первая утренняя смс-ка была с вопросом: «Голова болит? Две таблетки аспирина и пинта воды. Контрастный душ. Крепкий черный кофе».
Застонав, Джек натянул одеяло на голову. Вот чего ему не хотелось больше всего, так это советов неизвестно откуда. Он не хотел в душ и кофе, а вот сдохнуть – это да, было бы очень кстати.
«Отъебись».
«Проблеваться с утра тоже помогает».
Джек хотел бы послать Брока куда-нибудь ещё дальше, но к горлу подкатила тошнота, неприятно сжимая гортань. Сорвавшись с постели, путаясь во влажных простынях, Джек едва успел добежать до ванной комнаты и склониться над унитазом.
Осев на холодную плитку пола, он в очередной раз поклялся сам себе завязать с наркотой.
Крепкий кофе, сигарета и утренняя газета с яркой фотографией Шепарда, сосущегося со вчерашней нимфой, на первой полосе вернули Джеку хорошее расположение духа. Он даже улыбался на традиционном семейном завтраке, старательно травил байки, проезжаясь будто бы невзначай по ебливости нового национального достояния, не без удовольствия отмечая, как вздрагивает и бледнеет от каждого слова сестра. Или она теперь ему никто?
После завтрака, когда Мишель убежала, едва сдерживая слёзы, а Сайлас, будто совершенно ничего не замечая вокруг, чинно удалился, пожелав домашним хорошего дня, Джек поймал мать за локоть, небольно сжал.
– Мама, мы можем поговорить без свидетелей?
Во внутреннем кармане пиджака огнём горели распечатки.
– Мне надо привести себя в порядок, – ответила Роза, – но пойдём. Прости, Джек, я буду поправлять макияж во время разговора.
В апартаментах королевы всё было уставлено розами. Их тяжёлый удушливый запах всегда раздражал Джека, и он предпочёл бы любую другую комнату, но только здесь они могли побыть действительно наедине.
– Мама, ответь, почему ты выбрала его?
Роза достала помаду, кисточку и принялась красить губы.
– Он был подходящим вариантом. Перспективный и не вызывал отвращения.
– Ты правильно услышала вопрос. – Джек подошёл к матери со спины и, обняв её, как никогда до этого не делал, поднял к её глазам нечёткую, но достаточно узнаваемую фотографию Зимнего Солдата. – Почему ты его выбрала?
Роза ахнула. У неё зазвенело в ушах, перед глазами всё поплыло. Кисточка с помадой упала на стол.
– Так ты знаешь? – не узнавая своего голоса, выдавила она.
– Меня всегда удивляла наша непохожесть с Сайласом абсолютно во всём, – задумчиво ответил Джек, повертел в пальцах выпавшую из рук матери кисточку, мазнул по её губам, поправляя помаду. – Не мог понять, отчего он так холоден, что постоянно пытается во мне найти? А ответ-то прост. Он искал себя в чужом ребёнке. Так почему Зимний?
– Актив, – выдавила Роза. – Его тогда называли Актив. – Она отобрала у Джека кисточку, вернула в стакан. – Знаешь, Джек, ты вряд ли поймёшь, ты мужчина… Актив был квинтэссенцией мужественности, а Сайлас… Знаешь, мы с ним тогда только поженились, практически вторая брачная ночь, и он жаловался мне, что продал любовь к какой-то там девке за корону. А его ещё даже не короновали. Даже Абадон ещё был у власти. Последние часы, но всё же… Сайлас уснул, а я взбесилась и ушла. Знаешь, либо корона, либо страсти. Но тогда я ещё не носила корону. Я выбралась в наш сад и наткнулась там на Актива. Он был таким опасным! И я подумала: какого чёрта! Знаешь, он был хорош! Молчал и делал. – Роза посмотрела на себя в зеркало, провела пуховкой по щекам. – Потом я узнала, что ношу двойню. Сайлас был в восторге – как же, разнополые близнецы, «королевская пара»! Считал, это подтверждает его права!
– Когда он понял про Актива? Он же понял, да? Мы ведь с ним похожи? – руки сами тянулись к телефону: написать, отправить хоть что-то, чтобы… чтобы что? Джек и сам не понимал, что его так сильно держало на связи с этим Броком и почему от каждого сообщения мир немного светлел.
– Ты его копия, – сказала Роза. – Только бреешься каждый день. Сайлас не понял. До сих пор не понял. Он видел Актива только в маске. Но тот снял её, когда мы целовались. Если бы Сайлас твёрдо знал, ты бы и дня не прожил. Но твоя сестра – от Сайласа и его копия, так что он просто не догадывается. Я узнавала – так бывает…
– Забавно, – Джек посмотрел на распечатанную фотографию. – Это ведь он меня спас.
– В Гефе? – вскинулась Роза. – Он до сих пор жив?
– Живой, – ответил Джек, сел на диван. – Наёмничает до сих пор. Это ведь ты их наняла? Сайлас ради меня и пальцем бы не пошевелил, наоборот, пристрели меня кто там в Гефе, впервые обрадовался бы. Может, даже учредил бы день памяти героически павшего принца.
– Сайлас приказал не оказывать поддержки твоему полку, когда вы выдвинулись за линию фронта, – глухо сказала Роза. Она вцепилась в столик так, что побелели костяшки. – Я узнала почти сразу и наняла… в общем, у меня есть связи. – Она повертела головой, расслабляя шею. – Они дорого берут, зато ты жив и в безопасности.
– Спасибо за Геф, мама. И знаешь, спасибо за отца. Я рад, что Сайлас не имеет ко мне никакого отношения. – Джек поднялся, погладил её по плечам.
Как Джек оказался у себя, он толком не помнил, только огненную горечь виски в глотке и твёрдый прямоугольник телефона в ладони.
«Расскажи о моём отце… пожалуйста».
«Вчера он поймал рыбу руками, сказал, что её будут звать как моего заместителя, и запустил в раковину. Еле уговорил его отправить рыбу обратно в озеро. Сидит на мостках – сам построил – и крошит в воду хлеб».
Губы Джека сами собой растянулись в улыбке.
«Рукастый мужик. Вы вместе живёте, что ли?»
«Да. Типа семья. Хотя по факту я его командир. Ему пока нужно устанавливать направляющие. Если хочешь подробностей – иди на тот же сайт по тегам “Hidra”, “дегуманизация”, “психопрограммирование”».
Джек вытянулся на диване, лишь скинул пиджак на спинку кресла. Он уже давно изучил всю информацию, что только можно было вытянуть из того сайта, ссылку на который дал ему Брок, но так и не смог уложить это всё в неизвестного Джеймса Барнса. Как можно оставаться человеком, способным хотя бы на краткую вспышку любви, на зачатие после всего, что с ним творили? Как можно проделать такое с кем-то? Как можно после этого выжить и остаться нормальным?
Сразу стало противно от самого себя. От своих мелких, в сравнении с той же Гидрой, проблем и страстишек. Он, конечно, знал, что ему не хуже всех и жизнь в королевском серпентарии не так уж и ужасна, но этот Барнс прошёл через все круги ада, и надо же… рыбу руками ловит!
Джек потёр лицо, дёрнул подбородком.
«Он справляется?»
«Справляется. Я присматриваю. Он супер, так что перспективы хорошие».
«Спасибо…»
Вечером Джек не выдержал сидеть в тишине, не выдержал мыслей, что роились в голове, мешая друг другу. Пить не хотелось, а вот устроить себе праздник, пообщаться с теми, кому действительно не всё равно, что произойдёт с капитаном Бенджамином, было бы неплохо.
Кутить Джек умел и любил. С деньгами расставался с поистине королевской небрежностью, а потратить несколько десятков тысяч на своих людей – плёвое дело.
– Шайло сегодня наш! – улыбался он, распахивая двери очередного бутика под одобрительный рёв своих бойцов за спиной.
Броку отправилась фотография из примерочной – Джек в расстёгнутой голубой рубашке, корчащий рожи в зеркало.
«Я бы тебя потренировал, – ответил Брок. – У тебя отличный потенциал. Будет жалко, если проебёшь».
Закатив глаза, Джек хитро улыбнулся сам себе в зеркало. В крови плескалось совершенно дурное веселье, но Джек и не думал останавливаться. Что там Брок писал про отсосать и сходить на хуй?
Облизав враз пересохшие губы, Джек расстегнул тяжёлую пряжку ремня. Брюки сами сползли вниз. Глянув на себя в зеркало, тряхнул головой. Джек знал, что хорош, и ему не требовалось никаких доказательств собственной охрененности, но, блядь…
Ладонь прошлась по напряжённому прессу, указательный палец зацепил резинку трусов, чуть-чуть оттягивая их, но не показывая ничего, кроме аккуратно подстриженных волос на лобке. Яркая фотовспышка – и отправить, пока не передумал.
Через несколько минут Джек получил ответ – фотографию мощных расставленных ног и черных брифов-боксеров, обтягивающих и скрывающих всё, что надо.
– Блядь, – застонал Джек, приложившись лбом о зеркало примерочной. – А ты хорош, Брок, чертовски хорош.
«Спасибо, подрочил!»
«Обращайся»
========== 5. ==========
Барнс ходил по домику в поисках пятого угла. Его попустило после того случая, перестало раздирать на части воспоминаниями-образами. Он сложил в голове два и два, и по всему выходило, что Стив и человек со щитом, против которого он вышел ещё со знаменем Гидры за спиной, были одним и тем же человеком.
– Это был Стив в Вашингтоне? Стив жив? – спросил он командира, когда тело перестало трясти, скручивать от боли.
– Жив, жив. – Брок растрепал ему волосы. – Выполним миссию в Чили – дам тебе его контакты и съебусь подальше. Вряд ли он будет мне рад. Зато тебе – будет.
– Не надо. – Барнс подставил голову под ладонь. – Жив – и хорошо. Пусть и дальше живёт. А у нас семья. И до миссии три дня. Потом хочу на побережье, к морю.
Он криво улыбнулся и пошёл к себе, разложил на постели весь свой арсенал, чистя, перебирая по винтикам, смазывая. Оружие всегда успокаивало: во время Второй мировой он частенько садился в стороне от всех и разбирал трофейный вальтер, раскладывал по составным частям, точно так же и в голове разбирая мысли по полочкам.
Хотел ли он увидеть Стива сейчас, когда всё наконец-то вспомнил? Конечно, хотел. Обнять, напомнить самому себе, как он пахнет, какой на ощупь. Но вот тащить в его жизнь свои проблемы не было никакого желания.
Брок глянул в телефон. Новых сообщений от Джека не было. Даже жаль. Он проверил новостные сайты Гильбоа, выискивая свежие фотографии принца Джонатана. Парень был хорош, а наглостью определенно пошёл в отца. Вот только нервный слишком. И нерешительный. Если бы Брок узнал, что у него в распоряжении есть пара наемников такого класса, как они с Барнсом, он бы мигом устроил дворцовый переворот – никто бы и не понял ничего. Подумаешь, отчим! Кому нужен отчим-король при таком папаше?!
Хотя, если подумать, что Джек знает о Барнсе? Да считай, ничего. А что Брок знает о Джеке? Сын Барнса, принц Гильбоа, офицер разведки, бабник, хотя предпочитает мужиков, кутила и транжира. Наглый, упрямый и много пьёт. Маловато тренируется. Но живот ничего, накачанный.
Брок подумал, сфотографировал собственный волосатый пресс и отправил фотку Джеку. А сам отправился проверить Барнса.
Тот чистил оружие. Брок сел напротив.
– Доходят слухи, что Роджерс ищет своего кореша Баки Барнса.
– Баки Барнс погиб в застенках Гидры, когда через его мозг впервые пропустили электрический ток, – ответил Барнс, не прерывая своего занятия. – Я не Баки Барнс и никогда им не буду. Не тот весёлый повеса, таскавшийся за всеми хорошенькими девицами квартала. Я убийца, Брок, тот, кого Стиву Роджерсу по призванию положено презирать и сажать за решётку. Гидра за спиной, а мы с тобой всё те же, и в Чили не на сбор агавы поедем.
– Щит Кэпа, знаешь ли, тоже не исцеляет, – заметил Брок. – Ты прав, но всё же подумай. Надумаешь – скажи. Он всё равно будет тебя искать и способен изрядно осложнить нам жизнь. А так ты сможешь диктовать ему свои условия.
Хмыкнув, Барнс выщелкнул из обоймы патроны один за одним.
– Подумаю. Но ты не мечтай свалить, командир. Ты сам сказал, ты – мой. У нас семья. И либо Стиву, если я всё же дам ему себя найти, придётся смириться, либо «прости, дорогая, так получилось».
Брок хмыкнул. Пролистал фотографии в телефоне и показал Барнсу ту, на которой молодой офицер в синем мундире строго смотрел в камеру.
– Узнаёшь?
– Гильбоа. Захваченный в плен капитан. – Барнс забрал телефон. – И что я должен из этого вынести?
– Присмотрись, странного ничего не замечаешь? – выдохнул Брок, постучав пальцем по экрану.
Барнс нахмурился.
– На меня немного похож, какие-то общие черты есть.
– На самом деле он на тебя похож сильно, ты просто бреешься раз в год по обещанию, а он – каждый день. Ну, и мимическая маска другая. Он моложе.
Барнс глянул остро, внимательно всматриваясь в лицо командира, пытаясь понять, на что же тот так старательно намекает. Нашёл себе нового подопечного? Без заёбов мороженного мозга? Или любовника?
– Не темни.
– Двадцать пять лет назад в Гильбоа ты ухитрился выебать королеву, – спокойно сказал Брок. – Королева родила тебе сына. Две недели назад мы спасли не безвестного капитанишку, а принца Джонатана Бенджамина, который на самом деле Джек Барнс.
– Сын? Зимний стерилен, или… – Барнс сбился, снова глянул на фотографию. – Ещё есть?
– Ну какое стерилен, когда Джеку уже двадцать пять? – Брок принялся неторопливо листать сохранённые фотографии с сайтов. – Я проверил. Анализ ДНК, все дела. Он твой. Похоже, куратор был лох и тебе вовремя не вкололи супрессанты. Ну, и королева оказалась та ещё оторва, я б к Зимнему подкатить не рискнул.
– У королевы яйца, видимо, побольше твоих, командир, – дёрнул уголками губ Барнс, жадно рассматривая снимки. Нашёл тот, где Джек искренне улыбался, глядя в камеру. – Давно знаешь?
– Заподозрил сразу, удостоверился пару недель назад. Знаешь, он не обрадовался, когда узнал.
– Понятное дело – из принца в бастарды. Хорошо если отчим любит и не прирежет, как информация всплывёт. Он хоть не наследный принц-то? – поинтересовался Барнс, никак не желая выпускать из рук телефон, просматривая снимки снова и снова.
– Наследный, – ухмыльнулся Брок. – И нет, Сайлас не знает. Может, догадывается, они совсем не похожи. Но у Джека есть сестра-близнец, копия короля Сайласа. Номер Джека тебе дать? Я с ним переписываюсь. Он… – Брок задумался, подбирая слова. – Знаешь, вы похожи не только внешне. Только у него нет меня.
«Или уже есть?» – тут же всплыло в голове.
– Мда, ты, командир, стремителен, как понос, и так же результативен. Мальчишке всю жизнь с ног на голову перевернул, как он тебя только на хуй не послал в цветистых выражениях, – цокнул языком Барнс. – Погоди-ка, так это с ним ты так радостно переписываешься последние дни? И знаешь, давай. Пусть будет.
– Послал, и не раз. – Брок скинул Барнсу номер принца. – Ты только подпишись, чтобы не нервировать принца лишний раз.
Брок тут же скинул Джеку смс-ку: «Дал Барнсу твой номер. Жди писем».
«Идите на хуй!» – пришёл ответ вместе с фотографией сонного Джека. Брок тут же показал и то и другое Баки.
– Такое же хамло, как ты. Но телефон при этом на ночь не выключает.
– Хороший мальчик, а он к нам не хочет? – без особой надежды поинтересовался Барнс, хотя прекрасно знал ответ.
– Дай ему время, – посоветовал Брок. – Парень всего две недели как узнал, что он нифига не принц. Ему, небось, всю жизнь мозги полоскали на тему, что он будет королём. Он корону перед зеркалом примерял, то да се… Что мы ему предложить-то можем? Рыбу Роллинза и карьеру наёмника?
