Текст книги "Поцелуев будет достаточно (СИ)"
Автор книги: Kiriko Kross
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
С криками «вот же пиздец!» я подбежала к ней и начала что есть силы колошматить по спине. Видимо переборщила – силушку богатырскую рассчитывать мы не научены. В итоге, подбежавшая к нам официантка решила, что в недомогании Маши виновата не её собственная глупость, а моя неоправданная жестокость. Пригрозив, что сейчас приведёт хозяйку, она убежала обратно на кухню. Так, думай, Кира, думай! Наверняка эта идиотина орех в нос втянула или кусок вафли. Повернув Машу со стулом к себе, я взяла её голову в руки, подняла и начала дуть в нос. Ну а что, если застряло где-то в дыхательных путях, так может сильный поток воздуха протолкнёт еду дальше, в пищевод? Ох, не надо было мне на анатомии с Ленкой в морской бой резаться, ох не надо было.
Тем временем к нам подлетела Надин со стаканом воды и какой-то высокий мужчина. Со словами: «Нет-нет, постойте так ещё», предположительно дядя Маши, пихает меня обратно к однокласснице. Очешуенное знакомство с родственниками, ничего не скажешь!
Хорошо то – что хорошо кончается. Несмотря на все мои старания, Маша осталась жива-здорова и отпоена водичкой. Дядя (а она правду говорила, в их семье видимо все такие столбоподобные), ухахатывался над фотографией, причитая, что такого страстного поцелуя ему ещё видеть не доводилось, и как же жалко, что он не пришёл пораньше и не заснял это действо на видео для своего блога в ютубе. Надин попеременно краснела, глядя на фото и отвешивая оплеухи мужу, но согласилась с тем, что во благо человечества врачом мне лучше не становиться. Надо же, какие неблагодарные, я им крестницу спасла, а они...
Часть 8
Мы уже три часа едем в гробовой тишине. Отец не удосужился поинтересоваться ни про моё опоздание, ни про разбитую губу. Я в принципе ничего другого и не ожидал. Для Ермолина Максима Ивановича на свете нет ничего важнее дисциплины. Разве что соблюдение договорённостей. А я сумел нарушить и то, и другое, так что теперь лишён всех личных вещей, обеда и возможности развалиться на заднем сидении.
Попытка заснуть провалилась. И даже не из-за испепеляющего строгого взгляда, который я ощущал каждый раз, как закрывал глаза, а из-за мыслей, которые упорно не хотели убираться из моей головы. Думать не хотелось совершенно. Не хотелось, а пришлось.
Начнём с моего поведения в классе информатики. Зачем я вообще повёл Киру туда? Логичнее было бы поговорить в холле, где много народу, но мне приспичило остаться с ней наедине. Да и сама Кира хороша. Сначала просит стать её парнем, а потом шарахается от меня как от чумного каждый раз, как мы оказываемся рядом. Эта её игра в принцессу-недотрогу уже начинает надоедать. А заявление, что нам нужно «ограничить выражение чувств» взбесило окончательно. Я ей кто, мальчик на побегушках, исполняющий все приказы?
Потом ещё этот спаситель недоделанный нарисовался. Час проторчали по его милости в учительской, выслушивали нотации и схлопотали по неделе исправительных работ каждый. Я-то думал, что он сразу отрабатывать начнёт, а он, оказывается, вместо этого Кире признаться вздумал. Да она у нас девушка нарасхват!
Не могу понять, зачем одноклассникам понадобился я, когда есть он. Если ему на самом деле нравится Кира, то это явно не вчера началось. На тайного воздыхателя Егор не похож, а чтобы они общались, я не видел. Хотя... вроде они раньше в одном классе учились.
Зря я всё-таки на Киру сорвался. Умом это понимаю. И поведение её просто результат неопытности. Но всё равно злюсь. С другой стороны для меня такие отношения тоже в новинку. Мы ведь восемьдесят процентов времени проводим вместе. Я поэтому ни с кем из одноклассниц раньше не связывался: слишком много проблем, да и постоянное намазоливание глаз быстро надоедает. А с ней не так. С Кирой мне комфортно, спокойно. Может потому, что я знаю, что она ко мне ничего не чувствует, как и я к ней? Хотя... Заяц утверждал, что я ей нравлюсь. Надо будет разобраться, когда вернусь.
Да и крёстная фея из меня фиговая, как оказалось. Я ведь так и хотел – чтобы благодаря мне на Киру запал какой-нибудь нормальный парень, и было бы у неё всё розово-пушисто. Так всегда: даже на самую красивую девушку парни могут не обращать внимания, если она одна; в то же время на законченную дурнушку заглядываться, только потому, что она идёт с красивым парнем по городу. В голове возник образ Егора в обнимку с Кирой, и меня охватила волна гнева. Нет, он точно не наш принц. Одно дело заметить занятую девушку, и совсем другое трусить в отношении той, что нравится.
А в том, что это трусость, не сомневаюсь ни минуты. Знаю я этого Егора, размазня и маменькин сынок, даром что спортсмен. Наверняка ему Заяц мозги промыл, вот он и отступился от Киры. Она правильно сделала, что отшила его. А я правильно сделал, что уехал, развеяться сейчас самое оно.
***
Доехали мы до гарнизона уже ближе к ночи. И, разумеется, наша старая квартира уже занята новым воякой. Так бы и ночевать нам в машине, но Олег Иванович, добрая душа, забрал нас к себе.
Я очень рад его увидеть, правда. Но вот напряжённая атмосфера, вкупе с моим нижеплинтусным настроением всё портят. Командир весь ужин поглядывал то на меня, то на молчаливого отца, а перед сном вывел меня в сквер поговорить по душам.
– Ну-с, Владислав, рассказывай, как живёшь-поживаешь.
Знаю я этот тон. И взгляд тоже знаю. С виду Олег Иванович добряк, но если не выложу ему всё на блюдечке, ночевать мне на этой самой лавке. А тут холодно, между прочим, я даже куртку тёплую одел. И темно. И страшно. Вон как вороны каркают, точно ждут, когда я один останусь, чтоб выклевать мне все внутренности.
А ещё я историю слышал, что в этом сквере девушка умерла. Её парень ушёл служить и она его ждала, верно ждала: дома сидела, училась, даже не гуляла ни с кем. Письма писала каждую неделю. Только парень, спустя два месяца, на письма эти отвечать перестал. Сколько ни писала девушка, ни строчки в ответ не получила. И вот решила она приехать проведать своего возлюбленного. А он тут завёл роман с местной медсестрой. Бегал за ней, цветочки дарил, в любви вечной клялся. Даже на порог не пустил верную милую девушку, что ждала его, что приехала так далеко, истратив всю свою маленькую стипендию на билеты до части. Зря она стучала в его дверь, зря плакала, сердце парня осталось холодно к её страданиям. Денег на обратную дорогу у девушки не было, и она решила заночевать в сквере на лавочке. А ночи тогда были как сейчас, всё ещё по-зимнему морозные. Замёрзла девушка насмерть. Говорят, когда её на утро нашли проходящие мимо солдаты, на её щеках были замороженные дорожки от слёз. С тех пор неупокоенный дух девушки бродит по скверу и забирает с собой любого солдата, который окажется здесь ночью. Я конечно не солдат, но всё равно...
– Да потихоньку...
– А чего тогда вы с отцом такие смурные? Чай на юбилей приехали, не на похороны!
– Я нарушил две заповеди, вот и расплачиваюсь.
– Опять проблемы создаёшь? Вот что гражданка с людьми делает! А я всегда говорил и буду говорить: мальчиков надо с рождения до зрелости воспитывать в армии. Только тогда из них настоящие мужчины вырастают. Вот ты. Когда уезжал, на тебя любо-дорого было смотреть! Спокойный, уравновешенный, без закидонов. А сейчас что? Снова проблемы, озлобленность; и что это, прости господи, за видок? Ты что, баба, такие узкие джинсы носить? А в парикмахерской когда был? Видно давно, раз уже начал всякой дрянью мазаться, браслетики, цепочки. Ей-богу, как девка!
– Командир, мужчина тоже должен ухаживать за собой, мы не в каменном веке живём, – я поморщился.
Ну да, переодеться я не успел, так что был готов к нападкам мужчины. Для него всё, что не висит как мешок цвета хаки – «бабская одёжа». Это он ещё хипстеров не видел. Вот у кого штаны как колготки. Эээх, если бы он узнал, что я татуировку набить хочу, точно бегал бы за мной по всему гарнизону с ремнём наперевес.
– А проблемы... тут вы в чём-то правы. Я чуть было не поступил очень плохо с одним человеком. Теперь расхлёбываю последствия.
– Молодец, что вовремя остановился. Но ты не обязан идти против собственных принципов, чтобы помочь этому человеку. Не забывай, ты боец. Ты должен всеми правдами и неправдами избегать драк. Неужели я ничему тебя не научил?
Вот уж не думал, что Олег Иванович скажет такое.
– Я не иду против принципов, я сам хочу помочь этому человеку. Да и не дрался я. Один раз ударили меня, я ответил. И всё. И даже за это теперь придётся неделю на внеклассных пахать. Но я бы не отказался от пары тренировок, если вы не против. Мне скоро проходить квалификацию, а наши тренера хороши только в спортивном дзюдо.
– Третий дан, верно? Ну что ж, после праздника я в твоём распоряжении. Если будет время, я постараюсь приехать. Для учителя это не менее важное событие. А на счёт этого человека... Раз уж ты зашёл так далеко, так не дрейфь и не отступай до самого конца. Самый трудный путь обычно и самый верный. Оттого и сойти с него, как раз плюнуть. Но всё же, постарайся без рукоприкладства. Пойдём, а то совсем замёрзнем, – командир потрепал меня по голове, сводя остатки укладки на нет и зашагал в сторону подъезда.
***
Юбилей прошёл на ура. Отмечали всем гарнизоном. Пели песни, травили байки, пили – в общем, душевно посидели, как сказал бы сам именинник. Который, кстати, всё время восседал с важным видом на троне, сделанным ему в подарок солдатами-срочниками. Умеет Олег Иванович в душу запасть, ничего не скажешь. Он к концу дня был похож на Санта-Клауса, восседающего в торговом центре в куче подарков. Разве что на колени к себе никого не пускает, даже Людмилу, свою жену. Негоже это, вот так чувства напоказ выставлять. Дааа, тяжело бы ему пришлось с современными девушками. Кстати, именно Людмила преподнесла ему самый лучший, долгожданный подарок. Ну, вернее не преподнесла, в августе преподнесёт. Сына. Я очень за них рад, знаю ведь, как командир о детях мечтал. Да всё не получалось.
По этому торжественному поводу даже устроили особый конкурс – череда испытаний за право быть тёзкой будущего командира. В ходе жестоких испытаний, таких как помывка посуды без воды, забег со скакалкой, перепрыгивание костра в одних портках и поедание печёной картошки прямиком из золы, победил прапорщик Козлов Федот Аскольдович. Очень надеюсь, что ребёнка минует столь злая судьба, быть Федотом.
– Слушай, сынок, когда ты успел воспылать такой пламенной любовью к клубничному лимонаду?... Ты не подумай, мне не жалко. Главное оставь Людмиле пару бутылок, а не то есть картошку прямо из костра будем мы все ещё дней пять. Она как забеременела, так килограммами её поедает в любых видах.
Я с удивлением посмотрел на стакан с лимонадом. Да, мне не хотелось лишний раз ругаться с отцом (он только-только начал со мной разговаривать), ведь он не признаёт употребление алкоголя до совершеннолетия вообще. Мне иногда кажется, что меня не крестили только потому, что в ходе сего действа младенцев поят вином. Но я совершенно не заметил как выдудлил практически весь клубничный мохито, стоящий на столе. Действительно, странно.
***
На следующий день, также дружно, как отмечали, все мучились похмельем. Такого ажиотажа бабули из соседней деревни, продававшие по выходным свои соленья, ещё не видели. Так много лиц никогда не опускались рядом со старыми разбитыми армейскими унитазами в поисках физического исцеления и задушевных бесед. Только я да Людмила остались не у дел. Так что, перевезя всё содержимое деревенских погребов в гарнизон, я со спокойной душой отправился в соседний городок развеяться. Может кого из знакомых встречу, старые времена вспомним.
– Ого, Владик, да ты, и правда, настоящим мачо стал! Даже не сказал, что приезжаешь, гадёныш! Давай к нам, сто лет не виделись! – старые знакомые нашлись в беседке около озера.
Необычно это – озеро в центре города. Но красиво. Летом тут даже лебеди плавают, свадьбы часто снимают. Местные общими усилиями облагородили местность вокруг: лавочки, плитка везде, кафе летнее, детская площадка. Ивы высадили около воды. Раньше я сюда часто бегал на свиданки.
Кстати о птичках. В собравшейся компании было три моих бывших. Две из них нашли своё счастье с какими-то левыми чуваками, которых я первый раз в жизни видел, а вот Олеся сидела в гордом одиночестве. Ну, вернее как, вниманием-то она была окружена сверх меры, как всегда, но подпускать к себе никого не подпускала. Для меня, видимо, по старой памяти решила сделать исключение. Спихнула со скамьи какого-то Славу и приглашающее подмигнула. Олеся практически не изменилась, разве что джинсы стали ещё более обтягивающие, кофточка более открытая, каблуки выше и косметики на лице больше. В разы. Знали бы местные воздыхатели, как она по утрам без всего этого обмундирования выглядит – разбежались бы. Ну, а мы что, мы пуганые.
Вскоре тот самый согнанный с тёплого местечка Слава нашёл себе новое занятие вместо уничтожения меня своими зенками. Теперь он буквально утопал взглядом в вырезе девушки. Я тоже покосился в известном направлении. Ни прибавилось, ни убавилось. Стабильность – это хорошо. Плохо то, что как минимум половину всего представленного глазам общественности представляет пушап.
– Владик, а ты, я смотрю, тоже соскучился, – Олеся уцепилась за мою руку, вжимаясь в неё всем телом.
Надо же. Раньше такой отчаянной не была.
– Вот видишь, дружище, как ты похорошел. Даже наша богиня на тебе виснет, – Вовка одно время мечтал с Олесей замутить, но теперь сидел в обнимку с маленькой хорошенькой блондиночкой и, похоже, был вполне доволен жизнью.
Мы просидели в беседке до самого вечера, пока от холода ноги отниматься не начали, даже не смотря на выпитый алкоголь. Вспомнили, как решили сходить на шашлыки, подстрелив кролика Никитича из отцовского ружья, как удирали потом через заборы от разгневанного дядьки до самой Любимовки. Вовка тогда чуть под машину не попал, когда с забора прям на дорогу сиганул.
А одно лето мы все дни пропадали на старой стройке, паркуром занимались. И смех и грех. Теперь на месте этой стройки городскую администрацию возвели. Что ни скажи, а было весело. У меня с этим городом и гарнизоном больше воспоминаний связано, чем с родным, в котором сейчас живу.
Так, пить похоже хватит, иначе не видать мне завтра тренировки как своих ушей. А к квалификации подготовиться обязательно надо. Олеся будто прочитала мои мысли.
– Проводи домой, а, Владик? Темно уже, страшно. Да и я бы непрочь вдвоём пройтись, поболтать. Нам ведь тоже есть что вспомнить.
А я что, я не против. Тем более от её дома до остановки ближе.
Она по-королевски взяла меня под руку и прошествовала мимо ребят. Дорогу до её дома мы прошли в полной тишине, просто наслаждаясь обществом друг друга. И думая каждый о своём.
Может, Олеся раскаивалась в том, что предложила расстаться тогда. С другой стороны, эти отношения всё равно ни к чему бы не привели. Да и отношениями это назвать трудно. Скорее просто пользование друг друга. Мне престижно было зависать со взрослой, опытной, всеми желанной Олесей. Для неё я был приятным разнообразием среди местных ребят. Одно время, я думаю, даже влюблён был. По сравнению с остальными девчонками, про косметику слышавшими только из телевизора и одевающимися на местном рынке, высокая стройная шатенка в одежде из столичных магазинов (брат привозил) была просто богиней красоты.
– Зайдёшь? Накормлю, чаем напою.
Хитра, лисица, ничего не скажешь. А собственно, почему не пойти? Я же за этим сюда и приехал, чтобы развеяться.
– Ну, если накормишь... – пропускаю её вперёд.
***
– Слушай, ты весь имбирь слопал, а я роллы ещё даже открыть не успела! Тебя что, не учили, что их надо вместе есть, – Олеся напустила на себя грозный вид.
– А ты всё равно его никогда не любила, так что невелика потеря, – последний розовый кусочек скрылся с лица этого бренного мира у меня во рту.
Внезапно меня опрокинули на диван и оседлали. Умелые губы впились жадным поцелуем, вызывая ответную реакцию. Да, целовалась Олеся всегда абалденно. Я прошёлся рукой по спине, заставляя её выгибаться, сжал ягодицы. Глухой стон в губы, и она начала тереться о мой пах, требуя большего, засовывая свой язычок глубоко в мой рот.
– Вот поэтому я и против имбиря, ты теперь невкусный, – нежные ручки прошлись вдоль моих рук, направляя их, заставляя сжать грудь.
Я закрыл глаза, отдаваясь ощущениям. Приятно, но не так возбуждает, как...
– Эй, ты что бревном заделался? Почему я должна делать всё сама? – меня довольно ощутимо ударили кулаком в грудь. – Хотя... можно и так, если ты обещаешь, что второй раунд возьмёшь на себя, – ловкие ручки прошлись по рельефу мышц пресса, спустились к застёжке ремня.
«О, и хорошо было бы, чтобы ты на это время прекратил свои похождения. Иначе, какая же это любовь...»
Меня будто током прошибло. Я попытался отвлечься, позволив Олесе поглаживать член руками, зарылся в её волосы. Такие жёсткие, совсем не такие, как... «...Иначе, какая же это любовь...». Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт.
Я взял Олесю за руки и убрал с себя подальше.
– Не будет и первого раунда. Спасибо за угощение, но мне домой пора.
– Это что такое? – Она поражённо хлопала на меня наклеенными ресницами. – Аааа, я, кажется, поняла. Ты себе девушку завёл и пытаешься верность ей хранить? Не думаешь, что поздновато спохватился? – Олеся развалилась на кресле в самой соблазнительной позе. Видя, что её попытка провалилась, нахмурилась. – Неужели не хочешь?
– Представь себе и такое бывает, – съязвил. Раньше меня заводила её распущенность, но сейчас я почувствовал что-то близкое к отвращению. – Ты дверь закроешь или мне захлопнуть?
– Захлопни.
Последний автобус я благополучно пропустил, так что пришлось топать до гарнизона пешком. А это, между прочим, часа два на ночном февральском морозе.
Я шёл, застегнув куртку до самого носа, спрятав руки в карманах, и думал о том, что же со мной не так. Ведь снять напряжение с Олесей и было изначальным планом. Чтобы больше не реагировать так на близость Киры. Понятно же, что это в чистом виде недотрах. Я так-то привык к стабильному сексу, а с тех пор, как ввязался во всю эту историю с отношениями, у меня никого не было. И ведь мне было приятно, но... Но не так, как с Кирой? Да что за бредовые мысли мне в голову лезут? Как я могу больше хотеть девушку, которая даже не в моём вкусе? И почему я весь день неосознанно сравнивал Киру и Олесю?
Поразмыслив ещё, пришёл к выводу, что всё же правильно сделал, уйдя от Олеси. Прошлое лучше оставить в прошлом. Не омрачать воспоминания. А напряжение... Скажем «да» нашей верной спутнице руке и просторам интернета! Сам ввязался, никто за хвост не тянул. И как сказал командир: «Отступать уже поздно».
***
Как же я скучал по тренировкам с Олегом Ивановичем. Пускай наши тренера хоть сто олимпийских чемпионов подготовят – с командиром всё равно не сравнятся. Может дело в разных стилях. У нас учат только спортивному дзюдо, тогда как Олег Иванович традиционному. Для него нужно больше выдержки, силы духа. Это не просто вид боевых искусств, это целая философия. Соблюдая её можно жить в гармонии с собой. Мне этого сейчас ой как не хватает.
Следующие три дня я из додзё вообще не вылезал. Только поесть да поспать. Всё-таки жена у командира – мировая женщина! Ни разу слова не сказала, что я её мужа себе пригробрастал. Понимает, что мы ещё нескоро в следующий раз вот так приедем.
В общем, поездка удалась, домой я вернулся отдохнувший и посвежевший. И успокоившийся. По крайней мере, был уверен в этом, пока не простоял впустую полчаса у остановки, дожидаясь Киру. Не хочется признавать, но я соскучился по ней. Вот сейчас она придёт, как всегда покраснеет, когда я возьму её за руку, и мы пойдём в школу. Надо рассказать ей ту историю про призрака. Зуб даю, эта мелкая маньячина будет просто счастлива. Может даже захочет сама по тому скверу погулять. Вот интересно, кто выйдет победителем, призрак или Кира, со всеми её прибамбасами вроде осинового кола, святой воды, соли и записанной на диктофон молитвы по изгнанию демонов. М-да, ей надо больше времени танцами и готовкой заниматься, а не сидеть за сериалами!
Но Кира не пришла ни через пять, ни через пятнадцать минут. Телефон не отвечал, и я, беспокоясь, что что-то могло случиться, пока меня не было, пошёл к её дому. На домофон мне ответила Кирина мама (она ну ооооочень удивилась, услышав с утра пораньше голос парня, интересующегося её дочкой. Ха, похоже кого-то сегодня ждёт допрос с пристрастием). Так вот, оказалось, что Кира уже давно вышла из дома. То есть я, как идиот, её ждал, спалился перед её мамой, теперь точно опоздаю на первый урок, а она просто забыла, что я приезжаю сегодня?! Или это своеобразная месть за прошлый раз?
Дальше – больше. Поразмыслив, что лучше опоздать, но прийти на математику, чем не явиться вообще (всё-таки подготовку к егэ никто не отменял), я обнаружил, что Кира преспокойненько сидит с новенькой. На меня даже не посмотрела. Зато я смотрел, весь урок прожигал её затылок, кляня на чём свет стоит. После урока на меня всё же обратили внимание.
– Влад, привет. Извини, я точно не помнила, когда ты приезжаешь, завтра или сегодня, – она по-прежнему не смотрела мне в глаза. – Я сегодня посижу с Машей, хорошо?
Маша смотрела на нас с интересом, явно не собираясь никуда пересаживаться при любом раскладе.
– Как будет угодно. Мне всё равно, – пойду-ка я лучше с ребятами из параллельного поболтаю.
– Ааааа, ещё один день счастья! Надо запастись эндорфинами пока есть такая возможность! Ууууу, ты такая тёпленькая, такая мягонькая, так бы и тискала тебя!
– Что? Стой... прекрати... Маш, ну серьёзно, – Кира задыхалась от смеха в объятиях одноклассницы.
Я же пребывал в шоке. Это вообще что такое? Кира, пока меня не было, лесбиянкой стала? И когда она успела так подружиться с этой новенькой?
– Пойдём-ка, поболтаем, дружище, – Заяц вытянул меня из кабинета. И не отвертеться ведь теперь.
– Мы куда?
– До курилки дойдём.
– Ты же знаешь, что я не курю.
– Да-да, знаю, ты ж у нас спортсмен. Ну, хоть раз и ты пассивом побудешь! – одноклассник визгиво рассмеялся, явно довольный своей шуткой. Будь у меня такой смех, я бы вообще на людях рта не открывал.
Курилка – это огороженное пространство за спортивным залом, где обычно на переменах собирались старшеклассники. Учителя, конечно, пытались бороться с пагубной привычкой своих подопечных: писали замечания в дневниках, оставляли на дополнительные после уроков, даже на забор потратились с запертой калиткой, только нашему брату всё ни по чём. Курить никто не бросил, только место выбрали другое, во дворе соседнего дома. На уроки стали опаздывать. В общем, со временем учителя сдались и открыли калитку, заметив философски, что воспитанием должны заниматься родители, а они только учить.
– Я смотрю, тебя эта поебень в шок привела, – Заяц затянулся, выпуская тонкое колечко дыма, – я, когда в первый раз увидел, думал, блевану прям там.
– Что? Ты про что?
– Как про что, про ненаглядную твою с её новой подружкой. Фу, блять, лесбиянки херовы. Ты хоть видел эту новенькую? Похожа на педика.
– Значит, они часто такое устраивают? – не знаю почему, но мне не понравилась эта новость. Какого хрена Кира даёт себя лапать какой-то левой девке?
– Ага, каждый день. Даже Петрович заметил. Ну да ладно, ты мне лучше скажи, когда я свои денюжки получу?
– Какие ещё денюжки?
– Что-то ты сегодня совсем тормозной, дружище.
Тамбовский волк тебе дружище, жердь четырёхглазая!
– Я про твою великую жертву. Ты с этой жирдяйкой уже недели три обжимаешься, неужели она до сих пор ломается? Мы не хотели спугнуть, но её ж вообще от тебя не оторвать. Хоть щас обсудим всё спокойно.
Ах, вот оно в чём дело. Я-то надеялся, что раз нет расспросов, то одноклассники проглотили наживку. Видимо зря.
– Никакого спора нет, и не будет. И не оскорбляй Киру, если, конечно, промеж глаз не хочешь получить.
Заяц аж поперхнулся.
– Ты же не хочешь сказать, что ты с ней всерьёз встречаешься??
– Именно это я и говорю.
Одноклассник пополам свернулся от хохота.
– Ой, Влад, не могу, ну ты даёшь. Умеешь настроение поднять. Давай серьёзно, а? Мне, между прочим, тыщи три за спор должны будут отдать, я как раз собирался прикупить кое-что. Так что не ломайся.
У меня уже кончается терпение, хочется просто взять и взгреть этого урода.
– Тебе по-китайски объяснить, раз ты породному не бум-бум? Я не из-за вашего дебильного спора встречаюсь с Кирой, так что можешь забыть и о деньгах и о «веселье». И советую тебе впредь держать язык за зубами.
– И что же тебе в ней понравилось, а? Её щекастая морда? Толстая жопа? Или может живот, как у беременной оленихи? Ты даже Юльке отказал, а она у нас вылитая фотомодель.
Я схватил Зайца за грудки и рывком поднял с лавки.
– Слушай ты, я тебе твой поганый язык бантиком сверну и в жопу засуну, если ты ещё раз подобное скажешь, – я почувствовал, как от моего рыка у него коленки задрожали. Да, не зря людям их фамилии достаются.
– Это что такое? Ермолин опять ты? Ну-ка, марш в класс оба!
Вот же подстава. Опять перед ОБЖшником спалился. Да что сегодня за день!
***
– Влад? Влад?! Ты в порядке? Ты живой вообще? – передо мной маячила огромная белая глыба.
Я поморщился, перед глазами сверкали звёздочки. Обычную мельницу заблокировать не смог, какая мне вообще к чёрту квалификация?
– Тренер, вызывайте скорую, я кажись вояку нашего уложил.
Ну, уж нет, только этого счастья мне и не хватало. Перекатываюсь и провожу с немалым усилием бросок по кругу. Если б не эффект неожиданности, у меня бы не получилось. Звёзды засияли ярче.
– Твою мать, Влад, ты что творишь? – Сашка вскочил, готовый к продолжению схватки, но посмотрев на меня, просто сел рядом. – Первый раз вижу, чтобы ты такой простой захват пропустил, что-то случилось?
Ответить я не успел, к нам подошёл тренер Самойлов.
– Ермолин, тебя не научили тому, что все свои проблемы ты оставляешь за пределами татами? Ты всю тренировку в облаках витаешь. Со спины напал на соперника...
– Тренер, да мы просто дурачились...
Ой идиот, ой дурак! Могилу нам вырыл собственными ручонками.
– Вы что? Дурачились?! А ну пошли вон отсюда, и на моих тренировках, чтобы больше не появлялись! Оба! – у Самойлова от ярости аж глаза выпучились как у жабы.
– Так мы и не придём больше. Сергей Степанович в воскресенье с отпуска возвращается, слава богу, – Сашка захлопал длиннющими, как у куклы, ресницами и с самым невинным видом сложил руки в молитвенном жесте.
Бежали мы до раздевалки очень быстро. Настолько, чтобы в нас не долетели ключи и журнал посещений.
– Ну и дебил же ты, Сашенька.
Отлично, ещё и рубашка упала с крючка и помялась. А джинсы не порвались? Нет? Как же так.
– От дебила слышу, Владушка. Как там было? Два дебила – это сила?
– Да уж, это точно про нас, – взгляды встретились, и мы начали хохотать в голос, вспоминая, как глупо выглядел этот иднюк. – Ты прости за сегодня. Он теперь и на тебя зуб точить будет, а ты с ним чаще моего видишься.
– Да забей. Мне давно хотелось что-нибудь этакое отчебучить, – Сашка сияет как начищенный самовар. Невозможно, на него абсолютно невозможно злиться или ругаться. – Да и тем более сильнее тебя его вряд ли кто-то обидит.
На самом деле моё преступление состояло в том, что я отказал Самойлову, когда он позвал меня в свою группу, заявив, что традиционное дзюдо даже сравнивать нечего со спортивным. И я хоть сейчас готов подписаться под каждым своим словом. Но вот Илья Иванович, ярый фанат именно спортивного дзюдо, меня с той поры невзлюбил, оскорблённый до глубины души моим отказом. И становилось только хуже, потому что я, во-первых, не со всеми его методами преподавания согласен, а во-вторых, обогнал его любимчика, который в чемпионы метит. Вот так вот.
– Оу, у нас сегодня бомж-стайл, как я погляжу.
Вот сучонок, издеваться вздумал. Да, рубашка помята, и гель для волос дома оставил. И куртку о какую-то белую хрень в школе испачкал. Растёр – только хуже стало. Но он бы на себя сначала посмотрел: светлые волосы торчат во все стороны, жёлтая футболка с зомбяком во всю грудь и синие штаны; шнурки на кроссах не завязаны, а просто распиханы по краям, рюкзаком (фиолетовым, между прочим, в вишенку), он, судя по виду последнего, отбивался от маньяков в тёмном переулке.
– Я всего лишь чуть больше обычного похож на тебя сегодня.
– Ты бросил свои замашки метросексуала и уподобился нам, простым смертным? Я весьма польщён, – с довольной, от уха до уха, лыбой друг вышел со мной из здания. – Куда пойдём? Может вон на ту площадку?
Я проследил за его взглядом.
– Нет, только не на неё, – велика вероятность столкнуться с Кирой, а этого я сейчас хочу в последнюю очередь.
– Тогда в «Небо», это недалеко.
– Я не настолько отчаялся, чтобы кончать жизнь самоубийством. Да тем более с тобой на пару, – я скептически поднял бровь.
– О, поверь, я тоже не горю желанием оказаться с тобой на одной сковородке. Тем более, что мой зад быстрее выебрут.
– Может, тогда уж выберут?
– И выберут, и выебут, не сомневайся. И вообще, я ведь сказал в небо, а не на, – он повторил мой жест. – Хватит припираться, только время тратим.
«Небо», про которое говорил Сашка, оказалось антикафе, расположенным в мансарде одного из старинных домов в центре города. Оно оправдывало название не только расположением, но и интерьером: стены небесного цвета, подушки-облачка, херувимчики на стенах, мебель, подвешенная прямо к потолку. Один зал олицетворял утро (именно тут стояло больше всего столов, располагалась барная стойка и внушительных размеров кофемашина), в него плавно переходил второй, олицетворяющий день (место с огромным мягким жёлтым ковром на полу, кучей кресел-облаков и стеллажом с настолками во всю стену), на другой стороне располагались вечер и ночь. Вечер, представляет собой игровую комнату в фиолетовых тонах, с плазмой, приставками и настольным хоккеем. Но мне больше всего понравилась ночь – самая большая комната в заведении. Весь потолок оклеен фосфорными звёздами, в одной части мягкие диванчики и книжные стеллажи, в другой подвесные кресла и проектор во всю стену. Именно здесь мы и расположились.
