Текст книги "Поцелуев будет достаточно (СИ)"
Автор книги: Kiriko Kross
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
– «Тысяча и одна ночь» наяву, – прошептал Саша, заворожено озираясь. – Для полноты картины не хватает только тебя в костюме Шахерезады.
Я улыбнулась и достала из сумки тёмно-зелёный расшитый костюм и шутливо приложила его к себе. В комнате было достаточно светло, чтобы увидеть, как он покраснел, смущённо отводя взгляд.
– Я это... Рад что мы с тобой так подружились, только ты не забывай, что я парень, ладно? – он прокашлялся и пошёл выключать музыку.
Теперь уже настала моя очередь краснеть и усиленно кивать головой в знак согласия.
К празднику всё готово, теперь осталась самая малость – сдать экзамен.
***
Я стою посреди Сашиной кухни и тщетно пытаюсь выровнять дыхание. С каждой секундой набат в голове становится всё громче, ладони всё сильнее потеют, краска всё сильнее заливает лицо и шею. Я специально попросилась дарить подарок последняя по понятным причинам, но теперь у меня коленки трясутся и кажется вот-вот начнётся паническая атака.
– Все уже отдали свою дань имениннику, осталась только ты. Я завязал ему глаза, как мы и договаривались, и отвёл в комнату. – Саша улыбнулся и положил руку мне на плечо. – Точно всё в порядке? Ты как будто на эшафот собралась.
– Всё в порядке. Наверное... – я подняла полные страха глаза на друга, – Просто... Ну, я не так уж хорошо танцую. А вдруг ему не понравится, и вообще...
Саша перебил меня, не дав договорить.
– Недовольным таким подарком останется только полный идиот, – он подошёл ближе и склонился ко мне. – По секрету. Влад уже давно мечтает увидеть, как ты танцуешь. Так что, вперёд! А я уж, так и быть, прикрою вас, голубки.
Холод бисера и монеток, которыми был расшит костюм, слегка остудил. Я внимательно осмотрела себя в большом зеркале в коридоре: не растёкся ли макияж, всё ли я надела, в порядке ли волосы.
А затем осторожно, на носочках, зашла в комнату. Влад сидит на кровати с завязанными глазами. В тёмных джинсах, белой водолазке без горла и жилетке он выглядит очень круто. Как и всегда. Я подавила желание прямо сейчас подойти к нему, прикоснуться к горячей смуглой коже, провести по ней губами...
– Кир? Это же ты? – он замотал головой, пытаясь определить, где я нахожусь.
Я как можно тише, чтобы не звенели монетки, прошлась по комнате, зажигая свечи.
– Как ты узнал?
– По запаху. Здесь, кстати, очень приятно пахнет, – он улыбнулся. – Но тебя я всё равно учую.
– Ты точно не подсматривал? – я подошла почти вплотную.
– Нет. Я хотел, но Сашка был уж очень убедительным, когда говорил, что я пожалею, если увижу, – Влад потянулся к повязке, но я его остановила.
– Снимешь, когда скажу, – я прошла к компьютеру и включила заранее заготовленный трек. Укуталась в висящий на стуле большой золотой платок.
И встала прямо напротив него.
– Можешь снимать.
Влад послушно снял повязку и застыл, оглядывая меня с ног до головы. Вначале его приковали мои глаза. Барабаны в колонках отбивали ритм, постепенно соединяясь с мелодией, также постепенно вслед за ней начинала двигаться и я. Осторожно, небольшой выпад ногой в одну сторону, а затем в другую. И снова застыть, смотря на него. Провоцируя взглядом. Ритм сердца сейчас опережает мелодию раз в десять, но выражение его лица, голодный жадный взгляд освобождают внутри что-то. Веду ступню на носочке вперёд, так, чтобы открылся золотой браслет идущий вдоль ступни к большому пальцу. Отвожу в сторону руку, вторую и, не дав ему толком меня рассмотреть, резко разворачиваюсь спиной. И только слышу недовольный рык, от которого всё тело покрывается мурашками. Быстрые, ритмичные движения бёдрами, так, чтобы весь пояс из монеток и бисера ходил ходуном, а пока подброшенный вверх платок летит вниз, выгибаюсь, встаю почти на мостик, снова встречаясь с ним взглядом. Не могу сдержать улыбку, видя, как Влад сжимает платок в руке, буквально прожигая взглядом. Подхватываю платок и вырисовывая всем телом асимметричную бесконечность, подхожу к нему. Его взгляд проходит от лица на шею, опускается на едва прикрытую расшитым лифом грудь, следуя линиям узора доходит до бёдер, следит за то и дело оголяющейся в разрезах летящей юбки ногой. Тянется руками, когда подхожу вплотную. Подаётся вперёд, но я отступаю и легонько толкаю его ступнёй в грудь.
«Сейчас моё время властвовать над тобой».
Влад довольно усмехается и откидывается на локти, неотрывно наблюдая за каждым моим движением. А я сгораю под этим взглядом, сгораю и рождаюсь заново, купаясь в его жарких водах. Повторяю руками путь его взгляда, от губ до щиколоток, выгибаясь так, словно это его, а не мои руки. Блаженно выдыхая и прикрывая глаза. С каждым новым шагом чувствуя, что его терпение утончается, превращаясь в тонкую струну. Толкаю его снова, чтобы он полностью лёг, и встаю на постель, нависая над ним, продолжая танец, усаживаюсь на его бёдра. Тут же привстаёт, осторожно, словно спрашивая разрешения, обвивает мою талию сильными руками. Извиваюсь в такт, откидывая голову назад, приглашаю. Влад ни секунды не раздумывает, и я ощущаю твёрдые горячие губы на груди. Сначала просто поцелуи, а затем и язык. Вылизывает, поднимаясь губами до моих губ, руками опускаясь на бёдра, сжимая их до синяков. Легонько кусается и целует так, словно мы год вместе не были. Я то привстаю, то опускаюсь обратно, в полной мере ощущая его возбуждение. Это заставляет вздрагивать и нетерпеливо тереться. Но о джинсы неудобно. Недовольно всхлипываю. Я тоже хочу чувствовать его. С остервенением срываю всю одежду, параллельно целуя везде, где могу дотянуться, вырывая из его груди удивлённые хрипы. И это так чертовски возбуждает. Его глаза расширяются, когда он понимает, что под костюмом белья нет. Сейчас ничто не мешает быть нам так близко друг к другу. Проезжаюсь бедрами по его члену, не специально, и головка задевает мою чувствительную точку. Стону в голос и нетерпеливо кусаю его в ключицу, продолжая елозить туда-сюда, всем телом прижимаясь к нему.
Я думала, что смогу быть более сдержанной, но не вышло. Рукой направляю его в себя и медленно насаживаюсь, не отводя взгляда от его лица. Сначала Влад наблюдает с интересом, но когда я делаю первое движение, все ещё продолжая покачиваться в такт мелодии, хрипло стонет и запрокидывает голову. Это всё ещё непривычно, но уже не больно. Медленно и размеренно вверх-вниз. Руками очерчиваю выступающие мышцы на руках, провожу ладонями по торсу, царапая коготками, и тут же зализывая красные полосы. А когда он подхватывает меня руками за бёдра и начинает двигаться сам, задевая что-то внутри, вскрикиваю, плавясь в его руках. На каждый его поцелуй мой в ответ. На каждое прикосновение, каждую ласку. Каждый толчок. Долго двигаться плавно не выходит, желание окончательно затмевает разум, и Влад резко переворачивает меня, нависая сверху, давит руками на поясницу, вынуждая прогнуться, и резко входит на всю длину, кусая в шею, чтобы не застонать в голос, как я. Двигается размашисто, сильно, громко, из-за так и не снятого костюма, проводит руками вдоль всего тела, с каждым особенно сильным толчком рыча «моя», и словно извиняясь за грубость, целует, проводит влажным языком вдоль позвоночника, и я уже сама, не помня себя, подаюсь ему навстречу, насаживаюсь сильнее, сквозь стоны повторяя его имя. Ничего общего с первым разом. Вспышки удовольствия затмевают сознание, всё тело дрожит, я словно оголённый нерв, и каждое его движение вызывает желание не то, что стонать – кричать. И я вскрикиваю, когда он тянет меня за волосы, заставляя выгнуться и приподняться. Наши головы на одном уровне, и то, что шепчет мне на ухо, разбивает на тысячу осколков кристалл желания внутри, и я теряюсь в калейдоскопе наслаждения, сжимая его так сильно, что он едва успевает выйти. На краю сознания ощущаю что-то горячее на бедре. Снова подаюсь вперёд, но Влад со стоном меня останавливает.
– Ну как, тебе понравился подарок? – я лукаво посмотрела на него из-под полуприкрытых век.
– Это даже лучше, чем я мог себе представить! – Влад притянул меня ближе, и мы пролежали в обнимку какое-то время.
– В костюме не слишком-то удобно лежать, – я встала и оглянулась. – Не поможешь мне?
Влад с готовностью помог. Повернул спиной к себе и медленно, мучительно медленно стал стягивать одну лямку за другой. Перекинул тяжёлые волосы на одно плечо, припав губами к оголившейся шее.
– Я люблю тебя.
Мой ответ утонул в настойчивом поцелуе, сильных объятиях и новых страстных ласках.
***
Экзамены остались позади, как и школа. Выпускной прошёл на удивление весело, в компании новых, настоящих друзей. Я даже не заплакала во время торжественной речи учителя, ну разве что совсем чуть-чуть. Мою руку сжимала сильная ладонь Влада, а с другой стороны стояла улыбающаяся Маша, и я чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Торжественное вручение дипломов, «загон» как выражается Маша, нас на главную площадь города, кафе, и наконец набережная, где уже по традиции выпускники встречают рассвет.
– Не замёрзла? – Влад плотнее укутал меня в свой пиджак и обнял со спины, утыкаясь подбородком в макушку. – Как там говорила классная: «Детская пора закончилась, теперь для нас открыты двери в новый мир»? – он усмехнулся, и опустился к моему уху. – И как тебе, ни о чём не жалеешь?
Я задумчиво огляделась: предрассветное небо начинало окрашиваться нежными розовыми мазками, тьма постепенно отступала и стало особенно холодно. Как всегда бывает перед наступлением света. Крупные капельки росы опустились на всё, даже на перила белой витой ротонды, в которой мы сейчас стояли. Я провела пальцем, собирая холодную влагу, и наблюдала как она стекает тонким ручейком вниз. Прислушалась. Помимо нас здесь было много ребят из других школ: кто-то всё ещё кутил, веселясь и крича, а кто-то как мы, тихо стоял наблюдая за появлением нового дня и думал о чём-то своём.
– Я много думала обо всём что случилось в школе, – Влад прижал меня к себе сильнее, и я дотронулась до него рукой, показывая что всё в порядке. – И поняла что не жалею ни о чём. Было много как хорошего, так и плохого. Много правды и лжи. Но именно благодаря всему этому я стала той кто я есть. И теперь у меня есть настоящие друзья, – я с улыбкой проследила взглядом за Машей и Романом, степенно прогуливающимися по набережной. – Из моей жизни ушли те, кто на самом деле другом мне не являлся. И самое главное, – Я повернулась в кольце рук, и подняла голову чтобы видеть его лицо, – У меня есть ты. За то что ты появился в моей жизни я бы ещё десять раз пережила всё то что случилось. Я люблю тебя.
Последние слова я прошептала, поднимаясь на цыпочках к его губам, но Влад посмотрел куда-то поверх моей головы и резко развернул.
– Ты весь рассвет так пропустишь. Мы ещё успеем нацеловаться, – он со смехом подавил моё шуточное сопротивление. – Тем более, что я загадал желание на том торте, что ты для меня испекла. Хочешь услышать?
Я покачала головой.
– Нет, а то не сбудется.
– А я всё равно скажу.
Я снова повернулась к нему, лёгкими поцелуями прерывая, не давая сказать, но Влад со смехом уворачивался и продолжал:
– Я загадал, чтобы мы с тобой как можно скорее смогли, как в тот раз, просыпаться вместе. Хочу видеть твоё лицо по утрам, днём и по вечерам, – я недовольно сверкнула глазами, а он улыбаясь чмокнул меня в нос. – Это скорее даже не мечта, а цель.
Я ничего не сказала, только кивнула. Это будет и моей целью тоже. Мы, наши друзья, и новый этап в жизни, дверь в который открыло по-летнему тёплое рассветное солнце.
Поцелуев уже никогда не будет достаточно.
Эпилог
С выпускного прошло уже без малого пять лет. За это время Влад успел окончить факультет физической культуры и уже с четвёртого курса устроился на подработку тренером в свою школу.
Маша поступила на дизайнера в тот же университет, в котором учился Лен, и началась их нелёгкая совместная жизнь. Они поженились ещё на третьем курсе. Надин и дядя наконец-то обзавелись сыном, и Лен, глядя на ухаживающую за племянником Машу, элементарно испугался, что теперь уже не он обгоняет её, а она его. Из неё вышла прекрасная тётя, и, думаю, выйдет не менее прекрасная мать.
Саша после нескольких лет нервотрёпки добился-таки своего ледяного профессора, хотя он, судя по всему, до сих пор взбрыкивает, но теперь уже по другим причинам. Согласна, сложно сохранять спокойствие, когда ты знаешь, что половина клиенток и клиентов частного психиатрического кабинета, где он подрабатывает, приходят не столько поделиться своими проблемами, сколько в попытках закадрить улыбчивого и по-мужски очаровательного Сашу.
У нас с Владом тоже не всё было так уж радужно. Самым большим испытанием для нас оказалось моё обучение кондитерскому делу во Франции. Я смогла попасть туда не без помощи Надин и Сергея, нашего декана, за что безумно им благодарна. Это незабываемый и ценнейший опыт, после которого мне открыта дорога практически во все рестораны страны. Но уехать мне пришлось на два года. Тот месяц до отъезда был одним из самых тяжёлых для меня. Страх потерять Влада смешивался с непреодолимым желанием поехать. Любовь вступала в конфликт с карьерным ростом. Мы много ругались, мирились и снова ругались. А потом не разговаривали неделю и не виделись. До того самого дня, как я улетала, а он уже ждал меня у стойки регистрации. С огромным букетом из конфет и плюшевых зверей и кольцом. Сказал, что отпустит, только если я стану его женой.
И я стала. Свадьба в Париже, самом романтичном городе на земле, была только для нас двоих. Празднование для всех мы решили отложить до того времени, как я вернусь окончательно. А пока были вечные перелёты: мои к нему, его ко мне. Но, как ни странно, это не помешало нашей семейной жизни, даже наоборот, сделало её ярче и острее. Первые дни после разлуки мы закрывались ото всего мира и просто наслаждались друг другом до остервенения, а потом либо гуляли по узким европейским улочкам, либо встречались с друзьями в России.
Но вот, наконец-то, я дома. Надин с удовольствием взяла меня работать к себе и обещала обучить всему, чтобы в будущем я смогла открыть свою кофейню. Дядя постоянно ворчит, что она поступает глупо, растя такого конкурента, но выглядит очень и очень довольным. С тех пор, как я стала работать у них, Надин гораздо больше времени проводит с семьей.
– Кир, никогда бы не подумал, что ты такой трудоголик. Выходной, а ты всё равно тут! – он поставил передо мной чашку моего любимого «Орехового наслаждения».
– Так я же не работаю, – я с улыбкой указала на каталог. – Думаю, где и как лучше отпраздновать.
Дядя перевёл взгляд с меня на глянцевые страницы и ушёл, бормоча себе под нос что-то вроде: «Ну и молодёжь пошла, праздновать свадьбу спустя почти два года брака! Где это видано». Но почти у кухни обернулся и кинул:
– Что-нибудь тематическое замути, это сейчас в моде.
А что, ведь и действительно. Можно взять за основу какую-нибудь культуру или, скажем, сериал.
Из задумчивости меня вывел до боли знакомый голос:
– Здесь свободно?
Я даже не успела удивиться или кивнуть. Оля, не дожидаясь моего ответа, села напротив.
Несколько минут мы молча разглядывали друг друга, отмечая какие произошли изменения. Я пыталась прочитать по её лицу причину, по которой она вообще со мной заговорила. Пыталась проанализировать свои ощущения. Но всё смешалось и отделить одно от другого слишком трудно. Поэтому я просто спросила:
– Зачем ты здесь?
Оля усмехнулась краешком губ и сделала заказ подоспевшему официанту.
– Здесь вообще есть что-нибудь из представленного меню? – как всегда высокомерно и требовательно. Видимо, изменилась она не слишком-то сильно.
– Ты выбираешь то, что готовлю я. А у меня сегодня выходной, так что логично, что этих пирожных нет, – я отхлебнула кофе из кружки, а она поджала губы. – Принеси нам пожалуйста по две «Синдереллы».
Молоденький официант быстро кивнул головой и убежал на кухню.
– Я увидела тебя в окне и решила зайти. Ты спрашивала у меня причину, и я готова тебе её рассказать.
Это правда, перед самым выпускным на последнем экзамене я задала ей тот же вопрос, что и Лене, но ответа на него так и не получила.
– Так что, не хочешь?
Вместо ответа я сделала приглашающий жест рукой.
– Если ты спросишь меня ненавидела ли я тебя, то я скажу да. И этому есть причина, – она кивнула принесшему заказ официанту и продолжила. – Ты ведь помнишь тот момент, когда мы перестали быть подругами?
– Да. После шестого класса. Это было неожиданно и непонятно.
Оля горько усмехнулась.
– В то лето, между шестым и седьмым классом, я поняла, что влюбилась в Никиту. Это было страшно. Ты не представляешь, как мне было плохо. Я разрывалась между тем, что чувствую, и тем, что должна чувствовать. Он брат, но неродной. Я могу его любить, но не должна. И самое ужасное – осознание, что он никогда не полюбит меня также в ответ. Я пыталась дозвониться до тебя. Господи, да от меня даже телефон стали прятать! Ходила к тебе домой, но тебя не было. Я осталась один на один со всем этим. Никого не было, с кем я могла бы поделиться, – в её голосе даже сейчас было столько боли, что я вздрогнула. – Никита летом часто приводил к себе одну девушку, пока родители уехали в отпуск, а я просто не могла оставаться там и слушать всё это... Мне казалось, что я в аду. И стала уходить на улицу, часами сидела на качелях, пока не встретила девчонок из старших классов. Поначалу они задирали меня, видимо для них это было своеобразным увлечением, но я не из тех, кто терпит подобное обращение, – она буквально выплюнула эти слова, и они мерзкой жижей осели на моей коже. Очевидно, что она намекает на меня. – К концу лета я научилась быть как они: крутой, модной и сильной. Сильной настолько, чтобы огрызаться на брата, а не убегать реветь в свою комнату. Чтобы, глядя на браслет или совместные фото, не бежать за трубкой, снова пытаясь вызвонить тебя, а начать ненавидеть. За то, что тебя не было, за то, что ты меня бросила.
– Но я же не специально, я не знала...
Оля не дала мне договорить.
– Это неважно. Даже если бы ты мне всё объяснила тогда, ничего бы не изменилось. Я держалась только на этом чувстве. Всю боль, страх, любовь к Никите я превращала в ненависть к тебе. И ты заметно облегчила мне задачу, когда стала потакать. Терпела всё, что я делала, изо всех сил старалась остаться в моей кампании. Но они не были мне друзьями. Я никогда не делилась с ними ничем важным, не впускала их к себе. И глядя на то, как ты стараешься, мне хотелось одновременно и стряхнуть тебя, наорать, что ты гораздо ближе, важнее, что ты просто не можешь стать такой, как они, а с другой делать всё большие и большие гадости. Иными словами, я сделала тебя козлом отпущения и подушкой для битья в одном флаконе, – Оля внимательно посмотрела мне в глаза. – Но это не было легко. Даже тая внутри обиду, в особенно тяжёлые моменты мне хотелось кинуться тебе на шею и плакать, рассказать всё, и именно в такие моменты я делала тебе больнее всего.
– В тот раз что-то случилось? – я спросила почти шёпотом, и мне даже показалось, что Оля не слышала, просто продолжила рассказ.
– Тогда я узнала, что у Никиты есть невеста. Он привёз её к нам в гости на выходные. Это было просто, как гром среди ясного неба. До этого я думала, что, когда стану совершеннолетней, обязательно хотя бы попытаюсь влюбить в себя Никиту. Но когда он появился с этой девушкой в обнимку... До сих помню какие у них были счастливые лица... – её голос затих на мгновение. – Я ушла, даже не поздоровавшись, просто выбежала из квартиры. Пошла на свои любимые качели, а там оказались вы с Леной. Обсуждали, хихикая, кто из парней кому нравится. До этого я как-то не задумывалась даже, что ты можешь быть в кого-то влюблена. И мне захотелось сделать тебе больно. Также больно, как было мне. А ещё, потому, что та ты, сидящая с другой девушкой, улыбающаяся и добрая, была слишком далеко от меня, – Олины глаза будто заволокла дымка, я уже даже не могла точно сказать здесь ли она. – Я точно знала к кому идти. Ты не поверишь, но на самом деле ты всем нравилась. Кроме Зайцева, разумеется. Уже прошло то время, когда то, что ты «толстая» или «заучка» решало твою судьбу. Но ещё не закончилось время, когда люди ещё слишком зависят от кампании, в которой находятся. И мы провернули всю эту аферу.
– Только не вышло, как вы захотели, – в моём голосе помимо воли проскользнули нотки торжества.
– Да. И смотреть на это было донельзя противно. Смотреть на то, как ты влюбляешься, как влюбляется Влад, как вы воркуете на переменах. Но знаешь, невыносимее всего было смотреть, как ты сближаешься с этой новенькой. Это почему-то било даже сильнее, чем то, что ты счастлива в отношениях, тогда как мне оставалось о них только мечтать. А потом пришло осознание того, что я больше не имею над тобой власти. Ты освободилась и оставила меня позади, и я оказалась совершенно беспомощна. Это я поняла, когда ты защищала Милашову перед учителями. Тогда я впервые осознала насколько ты хороший друг. И что до того момента ты, несмотря ни на что, вступилась бы также и за меня, пускай даже перед родителями или братом. До того момента. Но я бы не смогла переступить через свою гордость. Это всё, что у меня было, – Оля перестала обнимать кружку с кофе ладонями, она уже давно стала холодной. – На меня напала такая апатия, я еле сдала экзамены, а когда поняла, что мне уже особо и терять нечего, приехала к Никите и расстроила его свадьбу. Устроила истерику, добилась того, чтобы его невеста ушла, а потом соблазнила его. Родители застали нас с утра и случился жуткий скандал. Пока они разбирались, я сидела в комнате Никиты и рассматривала его фото с ней в интернете. И поняла, что всё бесполезно. Уехала сначала к бабушке, а потом в Англию. Поступила там.
– Так ты вернулась или...
– Я не ожидала, что он приедет за мной. Не знала, как реагировать. Я пробовала встречаться с другими, но ты плотно вбила мне в голову сказки об одном единственном, – она рассмеялась. – Никита сказал, что бороться с собой было трудно, но бороться с нами двумя он просто не сможет. И что вместе мы можем быть только, если поженимся – иначе родители просто не примут. Им тоже дорого стоили и мои выходки, и это решение. Так что да, я вернулась. Это, так сказать, мой ему ответ.
Я смогла заговорить не сразу.
– Скажи, а если бы ты не была с Никитой, то...
– То я бы не подошла к тебе, – она улыбнулась, а я скривилась. За всё это время Оля похоже так и не потеряла своей способности продолжать за меня фразы. – Я человек, Кир, и человек очень эгоистичный. Я признаю свои ошибки, как и тот факт, что ты единственная моя подруга. Была ею. Но я бы не смогла переступить через это окончательно, пока не наладила бы свою личную жизнь, пускай даже не с Никитой. Я не прошу у тебя прощения, и не прощаю тебя. Такое просто нельзя простить.
С каждым её словом мне становилось всё тяжелее.
– Тогда что же мы будем делать?
Вместо ответа Оля встала и, оставив деньги за свой заказ, ушла.
А я словно оцепенела. Стена непонимания, холодности, старой обиды рушилась. Я представила, всего на мгновение, как Оле должно было быть плохо, и слёзы накатываются на глаза. Но с другой стороны приходят и воспоминания о том, сколько боли она причинила мне. Она права, это нельзя простить. Это можно только пережить. Но... Мы пережили, ведь так? И я, и она. Мы больше не ненавидим друга. На этом всё? Она просто исчезнет из моей жизни, а я из её? И если встретимся на улице, то сделаем вид, что незнакомы?
Нет. Нет-нет-нет, я не хочу, чтобы так было. Я не знаю, не уверена, что мы можем восстановить то, что было, слишком мелкие осколки у нашей истории, но я не хочу, чтобы она просто исчезла. И в этот самый миг вижу, как она снова подсаживается за мой столик.
– Здравствуйте, здесь не занято?
Я кивнула, всё ещё глядя на неё во все глаза.
– У меня скоро свадьба, а я слышала, что вы печёте лучшие торты в этом городе. Могу я сделать заказ? А заодно и пригласить вас. Если вы не против конечно.
Я снова кивнула.
Всё верно. Того, что было, уже не вернёшь, но можно создать что-то новое. И мне почему-то кажется, что оно окажется не в пример лучше.
