Текст книги "Поцелуев будет достаточно (СИ)"
Автор книги: Kiriko Kross
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Часть 17
То, что моя девушка просто ящик Пандоры, я знал уже давно, и всё равно она в той поездке умудрилась меня удивить. И раззадорить. Такого офигительного удовольствия от чужих рук я ещё ни разу не получал. Про свои вообще молчу. Я абсолютно забыл и про нервозность, и про дорогу, и просто потерялся в ощущениях.
Но теперь, когда прошёл почти месяц с того случая, именно Кирина страстность и скрытые таланты сыграли со мной злую шутку. Ну, и вынужденное воздержание, конечно, же.
Оказалось, она не шутила, когда говорила, что совместная поездка в Москву – последний глоток свежего воздуха перед экзаменами. Буквально на следующий день мне отказали в поездке к друзьям на дачу, и вообще предупредили, что в ближайшее время никаких «радостей» можно не ждать.
Для начала, обидело то, что она просто между делом кинула мне это по телефону и убежала дальше учить свою географию. До сих пор не понимаю, зачем кондитеру – а именно эту профессию выбрала для себя Кира – нужна география. Ну, а когда выяснилось, что в «радости» входит и любого рода близость, я разозлился не на шутку.
Нет, как-то раз меня позвали заниматься вместе у неё дома, и я, окрылённый мыслями о том, что это всё для отвода родительских глаз, пришёл, и даже бутылку вина с собой захватил. Только вот ждала меня дома Кира не одна, а в компании Маши, Романа и Сашки. Который, к слову, больше всех ржал, когда я пытался запихнуть чёртову бутылку в сумку так, чтобы её никто не спалил. Но разумеется благодаря ему о моей незадачливости узнали все.
Чёрт бы побрал эти экзамены!
Кира даже больше чем раньше млела от моих настойчивых и жадных поцелуев, чем я пользовался при каждом удобном случае. И всё равно этого было мало, просто катастрофически мало. А большего она не позволяла.
И я на своей шкуре понял насколько глупы эти слезливые женские истории про то, что мужик их трахнул и бросил, потеряв интерес. После всего произошедшего я хочу Киру ещё сильнее. Именно потому, что знаю какая её кожа нежная на ощупь, какая сладкая на вкус, каким чувственным может быть голос, каким развратным бывает поведение. И я безумно хочу узнать, что ещё скрыто внутри этой милой и с виду такой правильной девушки. И вот ведь она, вот – только руку протяни!
Хотя лучше не протягивать. Откусит ещё чего доброго.
– Влад, а ну-ка живо убери свою руку с моей ноги. Мы на уроке! – недовольное шипение, больше похоже на кошачье, и при любом другом раскладе я бы умилился.
Вздыхаю и с обречённо-обиженным видом убираю руку обратно на парту.
– А зачем ты тогда надела моё любимое платье? И вообще, санкции усугубляются? Мне теперь даже дотронуться нельзя?
Кира даже не повернулась в мою сторону и, продолжив записывать решение уравнения в тетрадь, проворчала:
– Прикосновения прикосновениям рознь. Кстати, меня сегодня попросили провести у младшеклашек занятия по домоводству, учительница заболела, так что домой сегодня тоже вместе пойти не получится.
Ну, отлично. Просто замечательно! Скоро дойдёт до того, что мы только на уроках и будем видеться!
Я чувствовал подступающие недовольство и злость, и прекрасно понимал, что мне лучше пойти и успокоиться где-нибудь, возможно вытащить Сашку от его репетитора. Но и тут мне ответили отказом. Наш умник решил во что бы то ни стало набрать высший балл по биологии, чтобы у его навязчивой идеи не осталось другого выбора, кроме как взять его к себе в группу.
Да чтоб вам всем! Даже Заяц и тот деловито продефилировал мимо меня на дополнительные к физику. А я решил, что пусть и среди мелочи, но возможность побыть с Кирой упускать не стоит.
Тем более я очень люблю смотреть, как она готовит. Всегда в разных фартучках с оборками, с забранными назад волосами, оголяющими линию шеи, такая сосредоточенная и увлечённая. Раньше не понимал, почему она спрашивала разрешения приходить иногда посмотреть на мои тренировки, казалось бы, чего интересного? Но после того, как несколько раз оставался ждать её после кулинарного кружка и наблюдал за ней, я стал понимать её желание. Правда, так ни разу и не разрешил прийти. Слишком её присутствие отвлекает.
Зайдя в класс и не увидев там ни единой души, прошёл дальше на кухню. Кира стоит у плиты спиной ко мне и что-то готовит, мурлыча себе под нос какую-то песенку. В свете солнечных лучей, озаряющих всё помещение, её волосы кажутся по-настоящему сделанными из золота. Делаю шаг навстречу к ней. На плите в пузатой кастрюльке, распространяя повсюду аппетитный аромат, готовится первое. Подхожу ещё ближе, замечаю, что завязки фартука почти совсем разболтались. Быстро преодолеваю оставшееся между нами расстояние и оказываюсь вплотную к удивлённой моим неожиданным появлением Кире.
– Влад! Ч-что ты... – она вскрикивает, когда я затягиваю фартук на её талии.
Расслабляю завязки и глажу её спину, извиняясь.
– У тебя фартук развязался, я решил помочь, – шепчу на ушко, прихватывая мочку губами.
Её близость дурманит. Кожа на шее покрывается мурашками, и мне хочется успеть поцеловать каждую, вырывая сдавленные вздохи, снова подняться к уху и очертить его контуры кончиком языка, и от этой нехитрой ласки Кира сладко вздрагивает, закрывая глаза и откидывая голову мне на плечо.
Моя сладкая девочка, ты тоже меня хочешь, я вижу.
Нахожу своими губами её, накрываю их в требовательном поцелуе, не даю даже секунду на раздумья. А руки уже гладят аппетитные изгибы, везде, куда могут дотянуться, всю её. Внезапно Кира сжимается, пытаясь отдалиться от меня, а я в ответ хрипло смеюсь, притягивая её обратно к себе. Нет, даже ещё ближе.
-Так вот оно в чём дело, – снова провожу рукой вдоль её бедра, очерчивая подушечками пальцев узор на чулке. – Зачем же скрывать от меня такую красоту?
– П-потому, что ты бы точно сделал что-то... Что-то такое, если бы узнал! – такой тихий сбивчивый шёпот. Распаляет ещё сильнее.
– Да, я узнал. И да, сделаю.
Ловко поднимаю руку выше, лаская через тонкую ткань трусиков, глушу протестующие вскрики поцелуем и вжимаюсь пахом в соблазнительные округлости.
– Мы быстро, обещаю. Мелочь даже прийти не успеет. Я так хочу тебя, Кир, я так соскучился... – полностью теряю над собой контроль и вжимаю её в столешницу, заставляя прогнуться, одной рукой удерживая, а другой стараясь справиться с застёжкой джинсов.
Острая боль проходит от стопы по ноге и я удивлённо отскакиваю.
Растрёпанная, со злющими сверкающими глазами Кира уже стоит в оборонительной позиции с кухонным ножом в руке.
– Ты что, совсем с ума сошёл?! Мы в школе, – она зло отбросила выбившиеся из причёски пряди. – Да сюда в любой момент могут войти! – неровное дыхание выдавало её истинные чувства, из-за чего злоба, затаённая внутри, снова начинала просачиваться наружу.
– Скажешь, ты этого не хочешь? Ты возбудилась, бесполезно отрицать, – я демонстративно облизал пальцы правой руки. Те самые, которыми недавно ласкал её.
Кира проследила за моим движением, приоткрыв рот от удивления, и стремительно покраснела. Надо же, как мило.
– Да ты же просто открытая книга, – я снова осторожно стал приближаться, но она выставила нож лезвием вперёд. – Что, серьёзно?
– Да, серьёзно. Это ты у нас звезда спорта и уже заочно принят в институт, другим же, в отличие от тебя, нужно готовиться и стараться.
Учёба, опять эта грёбанная учёба, как же достало!
– И что, это повод не видеться? Не заниматься сексом хотя бы иногда? Я не монах, Кир, и никогда не собирался им становиться, у меня есть потребности!
– Не в школе же!
Я осторожно вынул из её руки нож и положил его на стол.
– Хорошо. Давай сегодня пойдём ко мне после твоих внеклассных. Посмотрим фильм, поиграем, мы можем даже не заходить до конца, если не хочешь...
– Нет Влад, нет. Сразу после школы я иду на подготовительные в институт. А завтра у меня тренировка, – опередила она мой вопрос. – И для потребностей есть душ, в конце концов!
– Да какого чёрта вообще?! У меня словно и нет девушки, – я чувствовал, что меня понесло, видел обиду в её глазах, но уже не смог остановиться. – Да забьём даже на секс, но я же тебя не вижу и не слышу последний месяц вообще! В школе ты или шикаешь, или вообще не обращаешь на меня внимания, и за её пределами ситуация не лучше! – я видел, что она уже собиралась что-то ответить, но не дал. – А может это прикол такой, а? Охомутать меня, выставить идиотом и кинуть? Да я от тебя больше чувств видел, когда ты была моей липовой девушкой! – я почти перешёл на крик.
В соседнем помещении стали слышны оживлённые голоса и смех младшеклашек, заскрипели стулья, одна из девочек пришла, чтобы положить продукты для урока в холодильник, но замерла в нерешительности на входе, переводя взгляд с меня на Киру и обратно.
– Вот, значит, как ты думаешь, – Кира тяжело вздохнула. – Мне сейчас некогда, поговорим потом.
От её напускного спокойствия я почувствовал себя настоящим идиотом.
– Если у меня, конечно, будет на это время. Я тоже могу вдруг оказаться очень занятым. Например, удовлетворением потребностей. Душ не моя стихия, но знаю куда более приятные варианты.
Я на пятках развернулся и вылетел из кабинета, на ходу проклиная себя, Киру и эти грёбанные экзамены.
***
К тому времени, как добрался до дверей нашего будущего института, я успел уже раз десять позвонить Сашке и написать, сам не знаю какое количество гневных сообщений. Мне необходим друг и, чёрт возьми, я его домой не пущу, пока мы хотя бы не поговорим!
На звонки он так и не ответил, но оборвал мой поток брани в интернете сообщением с угрозой остаться ночевать в аудитории, если я сейчас же не перестану его доставать. Зная, что друг вполне мог воплотить сие в жизнь, остался ждать его у входа, параллельно пытаясь унять этот до невозможности громкий набат в голове.
В итоге, Саша нашёл меня сосредоточенно потирающим виски и по-прежнему жутко злым.
– Ну, и чего у тебя такого случилось, что ты мне чуть все полугодичные труды на ноль не свёл? – друг тоскливым взглядом проводил фигуру удаляющегося профессора и повернулся ко мне.
– Так может оно и к лучшему? Зато по мужику страдать не будешь, – это прозвучало слишком зло, и я тут же, поморщившись, извинился. – Прости, я не это имел в виду. Пошли выпьем. Мне просто необходимо проветрить мозги и расслабиться.
Я видел, что у Сашки на языке так и вертится послать меня куда подальше со всеми моими «закидонами», как он их называет, но всё же он с тяжелым вздохом кивает и в своём обычном приветствии толкает меня в плечо.
– Ладно, но только ради того, чтобы ты на других людей также не накинулся. И кстати, – он резко повернулся и сложил руки на груди. – Ещё раз подобное ляпнешь и не только в морду получишь, но и с проблемами разбираться будешь сам.
Сашка очень редко становится серьёзным, а уж разозлить его вообще практически невозможно, но судя по всему мои таланты и тут превзошли сами себя.
– Прости, не подумав сказанул. И с накинуться ты немного опоздал...
– Зверюга ты недоделанный, пошли. Переночуем у меня, по пути в магазе закупимся. Расскажешь как ты накосячил.
У Сашки дома я нередкий гость, как, собственно, и он у меня. Но у него мы зависаем чаще в виду отсутствия в оном военных родственников со своими армейскими порядками. Поэтому, его мама даже не удивилась, увидев нас, только предупредила, что развлекаться мы можем как хотим, но в школу завтра она нас всё равно вытряхнет. И ведь она сдержит своё слово, проходили.
– Ну что, больной, рассказывайте что вас беспокоит, – друг уселся на стуле чуть позади меня и нахлобучил на лицо не пойми откуда взявшиеся очки, а заодно и блокнот с ручкой прихватил.
– Я сюда не в ролевые с тобой играть пришёл, – морщусь и ворчу, но всё-таки усаживаюсь обратно на компьютерное кресло.
Есть что-то в том, что человек, с которым ты делишься своими проблемами, сидит позади тебя и ты не видишь его лица. Так... легче, что ли. Недаром они у себя в кабинетах так делают.
Вкратце рассказать всё, что накипело не получилось – Сашка всё больше и больше вытягивал из меня подробности, стараясь докопаться до истины. К концу «приёма» он сидел мрачнее тучи, и я даже спиной чувствовал тяжёлый недовольный взгляд.
– Для психолога ты слишком открыто выражаешь своё недовольство, – усмешка выходит довольно кривой, и вовсе угасает, когда я поворачиваюсь к нему на кресле. – Что, так всё плохо?
– А ты сам что, не понимаешь? – он откинул на стол блокнот и ручку, а я тем временем открыл нам по бутылке нефильтрованного. – Нет, я конечно предполагал, что твоя несдержанность себя проявит, но чтобы ещё и спермотоксикоз...
– Какой, к хренам, спермотоксикоз?! – я хотел было продолжить, но мне взглядом указали на закрытую дверь. Вдох-выдох, и я снова могу говорить нормально. Ну, почти.
Сашка отхлебнул из предложенной бутылки и продолжил:
– Ну, а что это по-твоему? Поругаться, блять, да чуть не изнасиловать Киру посреди школы! Наговорить гадостей и смыться, это по-твоему что? – он закатил глаза и устало потёр переносицу. – Нет, правда. Обычно в историях главные герои страдают оттого, что не знают чем заняться, а у тебя наоборот всё.
– Ты такой же!
– Да ни фига! Если б в спорт пошёл, как ты, то другое дело. А так мне пахать и пахать ещё, чтобы поступить куда я хочу. Как и Кире. А ты вместо того, чтобы понять и поддержать, ведёшь себя как озлобленный озабоченный подросток. И не говори мне, что это не так!
– Но она же совершенно меня игнорирует. Совершенно!
Этот довод на друга, похоже, подействовал.
– Ну, вот тут я согласен, так категорично, конечно, не обязательно было... Но кто знает, какие у неё причины? Можно ведь было спокойно поговорить, а не так.
– И что теперь делать?
Сашка один из немногих, кто может вправить мне мозги. А точнее, единственный кроме тренера. И сейчас, увидев всё со стороны и просто остыв, я сто раз пожалел о своих словах. Нет, я по-прежнему недоволен положением вещей, но и своим поведением недоволен не меньше. И это чувство противно скребёт внутри. Чёрт, ненавижу извиняться! Но теперь придётся...
– Прощения вымаливать, страдалец, – друг усмехнулся и целиком заглотил огромную чипсину. – Вообще додуматься надо было, поругаться с девушкой перед днём рождения. А вдруг бросит? – насмешливый голос заставляет кулаки сжаться сильнее.
– Не бросит.
Ставлю бутылку обратно на стол и собираю вещи: куртку, сумку, одеваю кроссовки.
– Надо же, какой покладистый стал. На ночь не останешься? – я кивнул. – Ну, иди-иди, мирись, оно того стоит.
Что-то было в его усмешке такое, как будто он знает секрет, связанный со мной. Поставив галочку под пунктом «вытрясти из него информацию», прощаюсь с тётей Галей и иду домой.
В общих чертах я представляю, что буду делать, осталось продумать мелочи.
***
Все полтора часа сдвоенного домоводства у пятиклашек отчаянно пытаюсь не зареветь. И даже не знаю от чего больше: от обиды или от страха. Последние слова Влада не выходят из головы. Что это за способы такие он знает?
В голове сразу вспыхивают образы высоченных стройных красоток, льнувших к нему с томным взглядом, и я промахиваюсь ножом мимо морковки аккурат на свой ни в чём не повинный палец. Из пореза начинает хлыстать кровь, девочки суетятся и кричат, а я просто тупо смотрю на то, как расползается по деревянной доске алая жидкость.
Неужели это всё? Не может быть так, ведь правда? Влад не мог бросить меня. Но его злой взгляд и холодный тон...
Нет-нет-нет, я ведь просто навёрстываю упущенное. Всё то время, пока у нас с Владом были эти «липовые» отношения, я совершенно забила на подготовку к экзаменам, меня еле хватало на то, чтобы в обычной учёбе не скатиться. А когда увидела примерный проходной балл в институт и новый добавленный предмет – и каким только раком нам может понадобиться география на кондитерском деле? – просто пришла в ужас. Чтобы поступить на бюджет, нужно перелопатить просто гору информации. И ведь я говорила об этом Владу, но он, видимо, даже не попытался меня услышать.
С одной стороны мне безумно приятны его домогания моей персоны, а с другой я понимаю, что не могу сейчас себе этого позволить. Мне ведь ещё нужно продумать контрольный десерт, который я буду готовить перед деканом при поступлении. А в моей голове есть либо учёба, либо Влад. И вот как раз ему захватить моё внимание гораздо проще. Поэтому я и стараюсь изо всех сил сконцентрироваться на ЕГЭ.
Да, я тоже мечтаю о нём. Одного его прикосновения достаточно, чтобы я обо всём забыла. И сегодня так вышло не только потому, что я была зла на него. Я была зла на себя. Я до сих пор зла. Меньше всего мне хотелось прерывать его ласки. Ещё бы один поцелуй, и я бы и не стала. Было что-то волнующее и невероятно возбуждающее в том, чтобы заняться сексом в одежде, рискуя быть разоблачёнными. Вот я и оттолкнула его наверное излишне резко... Или нет? Должен же он понимать, что не всем повезло так, как ему!
Я безумно за него рада, ведь его заочно взяли на факультет спорта и параллельно дали добро на дальнейшее карьерное продвижение в дзюдо. Но иногда я думаю, что лучше было бы, если бы он поступал наравне со всеми...
– Ты что тут всё кровью собралась залить? – громкий окрик не сразу вывел меня из задумчивости. В девушке, стоящей передо мной, я не сразу узнала Лену.
Ну нет, нет! Плохой день просто не может стать ещё хуже. Хныча от безысходности, позволила однокласснице отвести себя в медпункт. Врача уже давно не было, но Киреева недаром дочь медсестры. Порез обработает на раз– два. А вот то, что для меня это времяпрепровождение просто не выносимо, это уже другой вопрос.
– Что такая задумчивая? Или слишком крутая теперь, чтобы общаться со мной? – тоненькие пальчики стали туда-сюда поворачивать мою ладонь. – Блин, вот как ты умудрилась так пропороть-то? Тут простым йодом не отделаешься, – она с недовольным видом стала рыться в ящичке с медикаментами.
– Кто виноват, что мы больше не общаемся, – я продолжила демонстративно рассматривать крышу столовой в окне. – Почему ты так поступила? – несмотря на то, как тихо это было сказано, я уверенна – она услышала.
– А, ну да, я же злодейка, – холод от мази заставил вздрогнуть и на мгновение повернуться посмотреть, что она делает. – А нужна какая-то причина моему поступку?
От этих слов дыхание спёрло.
– Ты предала подругу, да, для этого нужна причина! С Катей ты бы так не поступила!
Размазав мазь, Лена начала методично наматывать на порезанный палец бинт.
– Она бы и не позволила. А ты всегда была мямлей. Честно? Я не знаю, почему так поступила. Просто стало интересно, сколько унижения ты вытерпишь, прежде чем ударишь в ответ. От Оли ты его самозабвенно терпела несколько лет. Смотреть противно было, – её лицо скривилось. – Когда я вскользь ей об этом сказала, она предложила проверить, сколько ты вытерпишь от меня, – к концу фразы она закончила и перевязку.
Бантик на внутренней стороне. Так как всегда делала ей я, потому что лучше уж она будет теребить тонкие полосочки бинта, чем изучать содержимое очередного пореза или ушиба. А они у неё всегда появлялись ещё чаще, чем у меня. Как и нездоровый интерес к их изучению. Только вот я уже несколько месяцев как не завязываю эти бантики, не раскрашиваю их цветными ручками на уроках.
Просто стало интересно... Эта фраза эхом отозвалась в голове, руша хлипкие стенки безразличия и спокойствия. Разрушить без малого десять лет дружбы просто из интереса...
Бессознательно перевожу взгляд на Лену, впитывая каждую чёрточку, отмечая, что изменилось за это время, и каждую чёртову секунду натыкаюсь на что-то связанное с нами. Её мелированные волосы результат наших с парикмахером уговоров не краситься в чёрный. Блондинкам ведь потом сложно вернуться в свой цвет. Ленка упрямая, и мы весь вечер проторчали в том салоне на соседней улице.
Зелёная туника, в которую она одета, когда-то была платьем, и она его так любила, что я помогла его чуть перешить, чтобы можно было продолжать носить. Это был наш чуть ли не первый серьёзный портновский опыт, и мы привели её комнату в настоящий хаос, искололись иголками, но всё же смогли, не без помощи Лениной мамы, сделать всё правильно.
Из раскрытого кармашка сумки выглядывает плитка шоколадки. Раньше Киреева всегда приносила в школу по две штуки. Одну делила между одноклассниками, а вторую мы хомячили вдвоём. Обычно на английском во время игры в морской бой. Всё равно обе с репетиторами занимаемся, да и молоденькая учительница не спешила учить нас заморской грамоте. К слову, одну шоколадку сегодня уже разделили по-братски, выходит она до сих пор носит с собой две?
Смотрю ей прямо в глаза впервые с того раза, и она понимает мой вопрос без слов. И также без слов на него отвечает. Просто слегка раздражённо пожимает плечами, резко застёгивает сумку и собирает медикаменты обратно в ящик.
Да, она понимает, что наделала. И не уверенна, что пожалеет об этом. Но я уверенна. Я знаю. Чувство, как будто вся копившаяся за это время усталость навалилась в один миг. И пустота, огромная дыра там, где раньше были наши с ней воспоминания. Какой смысл теперь об этом грустить? Но я грущу. Выхожу первая, даже не сказав спасибо, и как зомби бреду до раздевалки.
Просто знаю, что даже, если через сколько бы то ни было дней, месяцев, лет, она придёт ко мне, я уже не прощу.
***
Когда вечером я увидела на настойчиво мигающем экране телефона номер Влада, застыла в нерешительности. Очень хочется ответить, рассказать о том, что произошло. Хочется, чтобы вот сейчас он материализовался рядом и обнял. Как тогда. И погладил по голове как маленькую. Почувствовать, что я не только потеряла, но и обрела. Весь вечер занималась уничтожением совместных фотографий со всеми бывшими друзьями, и это совершенно вымотало. Потому, что просто взять и выкинуть все альбомы – это не про меня. Надо обязательно рассмотреть каждое фото, вспомнить, дать ему вытянуть из тебя очередную ниточку, и по ощущениям это словно нерв выдёргивать без анестезии. И только затем порвать и выбросить.
От страха, что если я отвечу, то потеряю снова, тело деревенеет, а сердцебиение увеличивается раза в три. Только громкий окрик мамы: «Возьми ты уже этот телефон», заставляет на автомате пальцем провести по зелёной полоске. Обратного пути нет.
– Ты можешь выйти? – по голосу не могу понять даже какое у него настроение. Одинаково хочется выбежать и забиться в самый дальний угол. – Пожалуйста, – он воспринял моё молчание по-своему.
Киваю, забыв, что Влад не может меня увидеть, и иду собираться. Когда открываю дверь, чуть не натыкаюсь на него носом.
– Ты чего снаружи не подождал? – это наверное самое глупое, что я могла сморозить.
– А почему ты бросила трубку? – Влад тяжело вздохнул. – Просто хотел убедиться, что ты выйдешь.
Вспоминаю, что, действительно, не ответила, но не извиняюсь. Я уже не злюсь, но вредность играет. Не хочу быть «мямлей».
– Ну вышла, и что теперь?
Вместо ответа меня тянут за руку и уводят от лестницы к лифту.
– Если поторопимся, ещё успеем.
Пока мы едем, и всё, что я себе позволяю – нервно сцепить руки. Ненавижу лифты.
Когда мы выходим на крышу – а я и не знала, что она у нас открыта – понимаю, зачем он торопился. Мы словно попали в другой мир, волшебный. Небо занимало всё пространство вокруг и было похоже на одеяло, пропоротое лучами заходящего солнца, выпустившего мягкое пушистое наполнение в виде облаков наружу. Если подойти ближе к краю, видна детская площадка и его школа, утопающая в распушившихся зеленью деревьях и кустарниках. Внезапно сильный порыв ветра пробирает до костей, и я понимаю, что в спешке надела летнюю ветровку вместо плаща. Ёжусь специально, чтобы он подошёл.
И он подходит, осторожно, словно боясь, что я его оттолкну, обнимает со спины, кладёт голову мне на макушку. Оказывается, извиняться объятиями тоже можно. Теплом, которое они дарят. Чуть сильнее, чем нужно, сжимающими руками. Переплетенными пальцами. Этими непередаваемыми, захватывающими дух ощущениями, которые мы сейчас получаем, смотря на мир одними глазами. Единое целое.
– А как же варианты поинтереснее? – решаюсь нарушить тишину, только когда последние лучи скрываются за горизонтом, проявляя первую блёклую звёздочку.
Усмехается и зарывается носом в мои волосы.
– Это и есть мой вариант поинтереснее.
– Просто стоять тут?
– Просто быть с тобой.
Стоим так, пока уже его пальцы не начинают холодеть, и только тогда Влад с неохотой берёт меня за руку и ведёт обратно.
Уже у самого порога вместо прощания притягивает к себе и коротко целует. Не могу сдержать разочарованный вздох и сама тянусь за продолжением, но он не даёт приблизиться, давя ладонями на плечи.
– Неделя. Осталась всего неделя, но потом тебя ждёт расплата, – Влад произносит это с животным рычанием, и я чувствую, как по телу пробегает дрожь предвкушения.
На самом деле две с половиной, но этого я ему не говорю. Не портить же сюрприз, в самом деле.
***
То, что день рождения Влада выпадает на день последнего экзамена, я узнала как раз после поездки. Идея отметить всей компанией была за Сашей – я хоть и стала настоящей девушкой Влада, но в таких вещах до сих пор чувствую себя очень неуверенно – а вот идея нам с ним убежать оттуда вдвоём под шумок – моя.
Когда спрашивала Влада о подарке, он был довольно категоричен – ему ничего не нужно и тратиться на него я не должна. Разве что он не откажется от самодельного тортика лично для него.
Но тот, кто хочет – всегда найдёт лазейку. И я нашла. Раз он не хочет подарок за деньги, то подарю ему нечто другое. До сих пор кидает в жар при одной мысли об авантюре, которую задумала, но отступать поздно.
Музыка выбрана, костюм куплен уже давно, и даже с танцем помогли. Примерно недели две назад Яна, мой тренер по восточным танцам, аккуратно выцепила меня из раздевалки после занятий.
– Просто подтверди мои догадки. У тебя ведь кто-то появился? – заговорщическим тоном спросила она.
Мне же оставалось удивлённо хлопать ресницами.
– А откуда ты узнала?
Яна довольно улыбнулась.
– Потому, что теперь ты танцуешь по-другому. Не так как раньше, – я всё ещё не понимала и она продолжила: – Когда человек танцует просто так, и когда он танцует для кого-то – две большие разницы. Твои движения стали более плавными, провоцирующими, соблазняющими. Даже твой взгляд изменился. Ты всегда была немного зажата, но сейчас расцвела. Это здорово, так держать! – она подмигнула мне и выпустила руку. – Просто хотела, чтобы ты тоже знала и присмотрелась к себе на занятиях. Тебе это очень поможет, если ты хочешь продолжать танцевать.
Яна сняла монисту с бёдер, выключила везде свет и уже собиралась уйти, как я её остановила. У недавно вышедшей замуж девушки с семилетним стажем выступлений определённо больше опыта, чем у меня в создании подобного рода танцев.
– Ян, я хотела спросить, раз уж ты меня раскрыла... – она вопросительно подняла бровь, а я нервно сглотнула. Желание удивить и порадовать Влада пересилило стеснение. – Точнее даже не спросить, а попросить помочь. Я хочу сделать подарок одному человеку...
– И ты хочешь чтобы я помогла с танцем, – её глаза озорно блеснули. – Ох и счастливчик же этот парень!
После этого разговора мы всегда задерживались на полчаса-час после занятий и репетировали. Яна рассказала мне о важности создания правильной атмосферы, о том, какой лучше выбрать костюм и какую атрибутику использовать.
– Танец должен быть закончен, – говорила она, поправляя положение моих рук. – Не позволяй ему больше, пока сама не решишь. Мужчина может править в постели, но в танце правит женщина.
Все эти советы невероятно смущали, но и будоражили воображение. В итоге, всё, что мне оставалось, обговорить детали нашего побега с Сашей.
Он, выслушав меня, тоже расплылся в широченной улыбке и присвистнул, но, заметив, как я покраснела, быстро собрался и начал прикидывать в голове что и как. Совместным мозговым штурмом мы решили, что день рождения будем праздновать дома у Влада, а подарок я буду дарить дома у Саши. Он убедил меня, что его родителей точно не будет. Плюс он совсем не против. Плюс, он даже поможет украсить комнату. И он даже клятвенно заверил, что не будет ставить нигде скрытых камер.
Что ж, вот и проверим.
Готовить угощение к празднику я тоже решила у Саши. Мы составили меню, сходили за продуктами и договорились, что пока я буду готовить, он будет украшать.
– Слушай, а ты уверена, что все эти лепестки нужны? – Саша с сомнением осмотрел пухлый душистый мешочек. – Ладно б это ещё я был. Я романтик, и оценю подобное, но Влад... А это что? – он указал на металлическую резную чашу на компьютерном столе.
– Это бахурница. Благовония, – пояснила я. – Ты не против?
Саша подошёл осторожно, словно я его в пещеру к чудищу позвала, а не понюхать древесные корочки. Выглядело это довольно забавно. Он взял из чашки один кусочек и поднёс к носу, вдыхая аромат полной грудью.
– Как здорово пахнет! – друг блаженно закатил глаза и спрятал кусочек в кармане джинсов. – Я, пожалуй, попрошу тебя потом одолжить мне эту бахтошницу.
– Бахурницу, – поправила я и вынула из сумки пакетик с угольком. – Я тебя попрошу ещё её зажечь правильно за полчаса где-то, хорошо? Между прочим, в этой смеси летучие природные афродизиаки даже есть.
Сашка удивлённо вылупился на меня и хохотнул.
– Ты думаешь, ему после такого воздержания ещё нужны будут какие-то стимуляции? Блин, спать сегодня придётся у мамы, – он окинул взглядом полностью преобразившееся помещение.
От чисто мальчишеской комнаты не осталось и следа: постель заправлена свежим однотонным постельным бельём и укрыта сверху ворохом воздушных полупрозрачных платков самых разных расцветок и узоров. По периметру Саша соорудил своеобразный балдахин, развесив самые красивые на его взгляд палантины. На всей пригодной для этого мебели стояли свечки, примерно пять из которых я накрыла необычными фарфоровыми светильничками-чашечками.
– Это зачем? – спросил озадаченный Саша, но я вместо ответа выключила свет и зажгла спрятанные в них свечки. Включила музыку и отвела друга к порогу, чтобы можно было увидеть всю картину целиком.
Узоры, выдолбленные на чашечках, отбрасывали причудливые блики на всех поверхностях, создавая ощущение сказки. Золотые нити, которыми были прошиты платки, переливались, и казалось, что вся постель окутана золотой паутинкой. Бахур, спрятанный Сашей в кармашке, источал слабый, но очень приятный аромат. Ритмичные удары барабана из колонок ухали внутри, заставляя сердце подстраиваться, ударами смешиваясь с музыкой. В этом было что-то первобытное и волнующее.
