Текст книги "Пари (СИ)"
Автор книги: Кида Хрюнозай
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Поттер нагнул меня и придержал за спину так, что я лег на его руки, которые меня держали, при этом, глаза его почернели от желания. Я всем существом, каждой клеточкой своего тела почувствовал, как сильно он возбужден.
– Скажи мне, чего ты хочешь, мой хороший, и я исполню, – выдохнул мне в губы брюнет. – Лео, мой желанный.
– Генри, ты снова увлекся, посмотри, на нас все пялятся, подними меня сейчас же, прошу тебя, – попросил я.
Поттер поднял меня и прижал к себе, закрывая от папарации, от желтой прессы, которая любит подобные новости.
– Любимый, – прошептал я, пока все присутствующие хлопали в ладоши и кричали, какая мы прекрасная пара, – уведи меня, пожалуйста, отсюда.
Я попятился к запасному выходу, пока Гарри остался сказать прощальную речь, как всегда. Но за мной всё-же увязался один репортеришка. Он вышел следом и направил микрофон на меня.
– К чему такая таинственность, мистер? – посыпались на меня его вопросы.– Кто вы? Откуда знаете ювелирного короля? Где познакомились? Как ваше имя и почему вы в маске? Что вас связывает с мистером Гарсиа? Вы тайно женаты или просто любовники?
Я молчал и репортеришка пошёл на меня, следом за ним появилось телевидение. Я отвернулся от назойливых пройдох, молясь в душе, чтобы Поттер поскорее появился. Небеса вняли моей сердечной просьбе и Гарри появился.
– Пойдем, – проговорил он, обнимая меня и уводя подальше.
За Поттером вышли его четверо телохранителей и отстранили репортёров. Только в Мерседесе Гарри я смог отчасти успокоиться. Брюнет обнял меня, а я прижался к нему, словно доверчивый котёнок. Не сказать, что я испугался папарации, нет, конечно же, но пока ещё не настал час «X» для своего разоблачения.
– Лео, хороший мой, – проговорил Гарри, – ты в порядке? Может, поедем в отель?
– Нет, ты рядом и я в порядке. Давай, поедем туда, куда ты хочешь, – предложил я.
– А ты уверен, что готов играть в бильярд? На кону ведь будет эта маска и тайна, которую ты не хочешь мне открыть? – Поттер отстранил меня чуть от себя и заглянул в мои глаза. Леонардо, малыш мой, подумай.
– Мистер Гарсиа, куда ехать? – услышали мы вопрос водителя Поттера.
– Поезжай к «Лестнице Елизаветы», а потом можешь быть свободен. Машину завтра приготовь к десяти часам утра, – дал распоряжение брюнет.
– Все понял, мистер Гарсиа, – ответил водитель.
*
Часом позже.
Я заставил Поттера надеть маску, чтобы в бильярдном зале к нам не налетели папарации.
– Нет! – возмущался Поттер. – Как может этот парень играть лучше меня?
– Что-то не так, милый? – рассмеялся я и провел рукой по груди брюнета. – Ты клялся и божился, что являешься докой в игре в бильярд. Не ты ли с усмешкой сказал, когда мы вошли в этот зал, что тебе как два пальца об асфальт, так ты меня уделаешь в два счета?
– Ты не можешь так хорошо играть, Лео! Я просто обязан выиграть у тебя сегодня, – возразил Гарри.
– Любимый, не переживай, три партии и все в мою пользу, но… – Я наклонился к уху Поттера. – Но ты получишь в эту ночь меня. Я хочу дать тебе это в замен на твой проигрыш.
– Лео, – Поттер обнял меня, – дай мне ещё один реванш, всего один, мой сладкий. – Его губы прижались к моему лбу.
– Генри, любовь моя, хоть десять раз пробуй, но тебя ждёт проигрыш. – Гарри смотрел на меня такими щенячими глазками, что я не выдержал и обнял его. – Хорошо, но это будет последний раз. – Я взял его руку и опустил на свой пах. – Посмотри, я с ума схожу по тебе, Генри, твои глаза, просящий голос, пересохшие губы, которые ты от волнения облизываешь постоянно… Это так меня заводит и сводит с ума. Генри…
Поттер застонал и поцеловал меня, обняв до хруста костей.
– Один раунд и мы поедем в мой номер, – прошептал Гарри, пожирая меня глазами, – где я буду всю ночь любить тебя то нежно, то страстно, то жадно, то медленно, то неистово, – прорычал тихо брюнет и перешел что-то шептать на парселтанге, от чего мой член стал каменным.
– Я не могу больше, – прошептал я на ухо Гарри, – хочу тебя.
– Один раунд, желанный мой, – улыбнулся брюнет.
Я понимал, что он решил таким образом сбить меня с толка, усыпить бдительность и выиграть, возбудив до предела. Ну уж нет, мой сладкий. У меня от этого осознания чуть спала эрекция и я рассмеялся.
Четвёртый раунд Поттер тоже продул. Я нежно обнял Гарри и похлопал его по напряженной спине.
– Сегодня не твой день, родной мой, – сказал я, а он снова что-то прошептал на парселтанге и повел меня на выход. Дон Гарсиа даже пиджак свой забыл и я в последний момент успел его захватить с бильярдного стола.
Гарри был расстроен настолько, что когда мы вышли из заведения, он обнял меня и… аппарировал в свой номер. Мерлин Великий! А если сейчас сюда нагрянут авроры Испанского Министерства Магии?! Поттер-то ладно, ему море – по колено, но что будет со мной? Брюнет поднял меня на руки и понес в спальню.
– Генри, – проговорил я, отползая к спинке кровати, – как мы тут оказались?
– По волшебству, – ответил брюнет, – хочешь, я открою тебе свою тайну?
– Да, уж, просвети, будь любезен! – воскликнул я. – Ты обнял меня на пороге казино и нас закрутило в какой-то хренотени. Что это было? Меня чуть не вырвало, – солгал я. – Скажи, Генри, как ты это сделал?
– Хочешь, покажу тебе что-то, любимый? – Я кивнул в ответ. – Вот смотри…
Поттер щелкнул пальцами и свет в номере из тёплого превратился в голубой, потом стал меняться в красный… и так во все цвета радуги.
– Фокусы, Гарсиа? А если сейчас сюда, как в Средние века прикатит святая инквизиция и нас сожгут на костре, или того хуже… – Так хотелось сказать, что нас, вернее, меня приговорят к Поцелую дементоров, как бывшего Пожирателя Смерти.
– Нет, милый, инквизиция сейчас уже, слава Богу, не та. Больше не сжигают на костре за то, что ты маг. Все в прошлом.
– Значит, ты маг? И что ты ещё можешь? – спросил я.
– Все, что захочешь, Леонардо, – ответил Гарри. – Не бойся, меня не арестуют за детские шалости. Иди ко мне, малыш мой, не томи меня.
– Нет, увидимся завтра, когда я пойму, что ты в порядке, – проговорил я.
– И ты позволишь инквизиторам, если это случится, забрать меня, Лео? – воскликнул брюнет.
– Нет… Конечно же, нет, Гар… дон Гарсиа, я хотел сказать, – крикнул я.
Он снова взмахнул рукой и прочёл заклинания, запирающее двери и окна, заглушающие и отводящие чары.
– Теперь нас никто не найдёт, не обнаружит и не услышит, – улыбнулся брюнет. – Но, Лео, я жду, что ты когда-нибудь тоже откроешь мне свои тайны. Я честен с тобой, мой хороший, прошу и тебя в ответ быть честным со мной.
– Хорошо, Генри, – ответил я, – ты получишь ответы на все свои вопросы, но не в Нассау, а когда мы вернёмся домой, когда ты будешь любить меня в своем доме на шелковых простынях.
– Мы улетаем с тобой завтра в Буэнос-Айрес и я сразу введу тебя в свой дом, что стоит на берегу моря. Нам будет хорошо, а сейчас иди ко мне, я хочу тебя.
– Скажи мне ещё вот что, дон Гарсиа, – проговорил я, – что ты там в бильярдном зале шептал на каком-то выдуманном языке?
– Это змеиный язык, Лео, я им обладаю с младенческих лет. Хочешь узнать, что я говорил на нем тебе? – Поттер уже разделся и сейчас меня начал раздевать, на каждом слове целуя, куда придётся. Он присосался к моей шее и обнял. Я растормашил брюнета. – Ммм? – недовольно промычал Гарри.
– Так что ты там шипел на змеиный языке, Генри? – переспросил я, улыбаясь и нежась в объятиях Поттера.
– Ах, да… Я говорил, что с ума схожу по тебе. По твоим губам, шелковистым волосам, по серым глазам, по нежной шее, – и снова жадный засос чуть ниже уровня мочки. Я застонал тихо от желания, – по твоим длинным пальцам, по безупречному и такому желанному телу…
– Генри… – прошептал я, – пожалуйста…
– Да, любимый, скажи мне, что ты хочешь? – тихо спросил меня Поттер и положил задницей на пару подушек.
– Возьми меня, пожалуйста, – попросил я, прерывисто дыша. – Не могу больше, Генри, возьми меня скорее.
– Я обещал тебя любить всю ночь, сладкий мой мальчик, готовься.
Я зарычал от того, что Поттер медлит и сводит меня с ума этим. Я притянул его к себе и укусил за губу, жадно вылизывая его рот в перемешку с кровью.
– Леонардо, а ты оказывается потомок графа Дракулы?! – усмехнулся брюнет. – Или ты потомок испанского вампира, графа Вролока? Знаешь, в Жироне, на севере Каталонии, жил в двенадцатом веке герцог Гифред Эструк, по легенде он тоже был вампиром. Так чей же ты потомок, любимый мой, кровожадный Леонардо?
– Бл*дь! – зарычал я громко. – Если ты меня сейчас не трахнешь, я тебя снова укушу и теперь уже в самое уязвимое место, Гарсиа!
– Хорошо, вижу, что ты уже готов к ночным раундам? – прошептал Гарри и жадно меня поцеловал.
Поцелуи вышибали мою душу, расстворяли в себя, сжигали остатки неловкости и скованности. Хотелось полностью впитаться в тело, в кровь, в молекулы Поттера и никогда не возвращаться назад. Он положил мои ноги на свои плечи и прижался ртом к моему входу. Я за минуту до этого почувствовал небольшой озноб по всему своему телу – заклинание очищения, а сейчас его горячий рот прижался ко мне и Гарри стал ласкать мой анус. Я закричал от переполнявших меня чувств и содрогнулся, бурно кончив на свой живот. Это было волшебно и горячо – неистовая страсть Поттера. Но брюнет не остановился на этом, он продолжил сладкую пытку ртом и языком. Мой член снова налился желанием и я возбудился, а Гарри то сосал мой сокращающийся анус, то трахал его своим языком. Он наколдовал, чтобы его язык немного удлиннился и теперь он непрестанно задевал и надавливал на мою простату внутри. Я уже хрипел и задыхался от восторга. Голос пропал и я как рыба только и мог то закрывать, то открывать свой рот и комкать простыни под руками. Три оргазма один за другим. Ох, как же хорошо. Больше не было сил, и это он ещё по-настоящему меня не взял. Гарри перевернул меня на живот, поставил в коленно – локтевую позицию и принялся ласкать. Он подлез под меня, чтобы было легче ласкать языком и стал вылизывать мой гладкий пах, мои яички и сосать член. Я только рычал шёпотом, так как голос пропал. Я содрагался всем телом непрестанно от импульсов в своем теле и пару раз кончил на лицо любовника и глубоко в его рот. Я схватился за спинку кровати и трахал рот Поттера своим членом, а он обнимал руками мои бедра и пальцами растягивал мой почти готовый вход. Я уже плакал и скулил от переполнявших меня эмоций, когда Гарри, наконец, вошел в меня, перевернув на спину. Я блаженно застонал и выгнулся весь, сильнее насаживаясь на член брюнета и шире разводя ноги. Гарри склонился ко мне и стал целовать мои губы, соски, грудь, шею, оставляя засосы. Я жадно отвечал на поцелуи и сам также метил моего любимого. Десять оргазмов за ночь. Поттер уснул на рассвете, когда ночь уже час как отступила, пропустив вперед утро и уступив законные права, а я тихо сполз с кровати и накинул на себя, на подобие туники простынь, и тихо вернулся в свой номер. Все тело ныло и сладко болело, было лёгким и невесомым от того, что произошло. Я пошёл в душ, снова после него смазал свой анус и провалился в сон, поставив будильник на восемь часов утра. Маску я положил рядом с собой.
========== Часть 9. ==========
POV. ГАРРИ ПОТТЕР.
*
Я проснулся в семь часов утра и потянулся на кровати, стараясь нащупать рядом любимого блондина, но его не оказалось. Что, снова сбежал? Я поднялся с кровати и надел халат, собрал с пола оставленную одежду Леонардо Альмейда и пошёл к нему в номер. Постучаться? Нет, попробую войти как тать в ночи, вернее, уже не в нощи, а по утру. Я прочёл отпирающее заклинание «Алохомора» и оно сработало, послышался писк сигнальных чар! Что? Сигнальные чары? Разве Альмейда маг? «Мерлинова борода!» – пронеслось в сознании высказывание старика Горация Слизнорта. Я прошёл в спальню блондина, но он уже проснулся, видимо, потревоженный сигнальными чарами. Я подлетел к нему и потянулся к маске.
– Генри, что ты в такую рань тут делаешь? – спросил парень, на его коленях лежал телефон и он отвел мою руку от своего лица.
Что же делать? Если я сейчас насильно открою лицо Леонардо Альмейда, то не будет ли это насилием? Не сбежит ли он от меня и не порвёт ли со мной? А я снова не потеряю ли мою преобретенную любовь? Мерлин Великий, что же делать? Моргана, вразуми!
Блондин сполз и подошел ко мне, обойдя всю кровать.
– Милый, что с тобой? – снова спросил Альмейда.
– Что это так пропищало странно, когда я открыл дверь? – задал я встречный вопрос. – Прихожая вся наполнилась звуками и пищащей сигнализацией, такой во всем отеле нет, Лео! Скажи мне, что это было?
– Но как ты без ключа вошел? – спросил снова блондин. – Твой ключ, на сколько я знаю, не подходит к моему номеру. Так как, Генри? И это второй раз уже, дон Гарсиа!
– Хорошо, я скажу, – ответил я. – Так как я являюсь чародеем, то и дверь твою я дважды открывал магией. А что насчёт тебе, Леонардо? Ты применил сигнальные и оповещающие чары?
– Ты о чем, любимый? – усмехнулся Альмейда. – Сработал мой будильник в мобином телефоне, на нем заставка сигнала – звон колокольчиков. Вот, послушай.
И Лео действительно открыл мне меню сигналов и включил тот, который заиграл колокольчиками. Я потер переносицу и взъерошил свои и без того спутанные волосы. Мерлин, я становлюсь параноиком.
– Прости меня, хороший мой, я виноват, что-то снова на меня нашло… Ты постоянно напоминаешь мне о разбившей моё сердце любви, о Драко Малфое, и я, похоже, схожу постепенно с ума. Твои поцелуи, твоя нежность и глаза серебристые – все это так на него похоже. Интонация голоса, протяжность слов и манера двигаться… Прости меня, Лео. Мне снова снился Драко и я во сне любил его, танцевал на нашем с ним последнем танце в Большом зале.
Я обнял Альмейда, но он, как не странно, вместо ревности и отчуждения ко мне, только доверчиво прижался и нежно обнял.
– Не кори себя, любовь моя, – проговорил он, – я рад, что ты честен со мной. Ответь мне, Генри, а Драко тоже был магом, как и ты?
– Да, – ответил я, – магом. Его родители всегда были аристократами из высшего магического общества, чистокровные и очень сильные маги. Я как-нибудь все тебе расскажу, а сейчас лучше мне уйти. Прости, что побеспокоил тебя, синьор Альмейда.
На глаза мои навернулись слезы и я развернулся к двери, но блондин меня остановил и развернул к себе.
– Скажи мне, – спросил он, – а ты по-настоящему Генри Гарсиа, или тебя как-то иначе зовут? – У меня полились из глаз слезы и я уткнулся в плечо блондина. – Генри, хороший мой, что с тобой? – Альмейда прижал меня к себе, он почувствовал наверняка, как сильно у меня дрожит все тело, как неистово и быстро бьётся горячее, любящее сердце.
Он положил меня на кровать, лег рядом и снова обнял.
– Генри, хочешь, расскажу тебе сказку о бесплодном дереве? – спросил Лео.
– Нет, – ответил я, – мне известна эта сказка. Давай, просто помолчим и я успокоюсь, моя магия сейчас желает выйти из меня, а это закончится совсем не хорошо.
– Любимый, во сколько тебя разбудить? – поинтересовался Лео.
– В восемь часов. Надо сразу собрать чемоданы и загрузить в мою машину, после моей заключительной конференции мы с тобой пообедаем и поедем в аэропорт, сегодня в 16 часов улетаем в Аргентину. Полет длинный – 8 часов 50 минут в небе. Как только прилетим, я прошу тебя поехать со мной на мою виллу, – попросил я блондина и провел, все еще подрагивающими пальцами, по щеке Лео.
Он поймал мою руку и прижался губами к холодной ладони, потом опустил её на свою грудь, туда, где билось, не менее горячее и любящее меня сердце.
– Конечно, мой Герой, – улыбнулся блондин. – Я весь твой с первой нашей встречи, Генри, я давно твой, очень давно. Все эти годы я любил тебя и только тебя одного. Как только увидел и узнал, кто ты есть такой, так и влюбился сразу. Я больше, как только войду в твой дом, никогда тебя не покину. Ты – моя жизнь Гар… сия, ты – свет моей одинокой души, ты – моя совесть, мой Ангел, моё сердце. Любимый. Подожди, осталось совсем немного, совсем чуть-чуть подождать, восемнадцать часов.
– Хорошо, – выдохнул я, – восемнадцать часов – не восемнадцать лет, слава Мерлину и Моргане, и не восемнадцать месяцев, мой родной. Часы пролетят быстро…
POV. ДРАКО МАЛФОЙ.
*
На самом деле я всё-же поставил сигнальные чары на дверь, когда вернулся из номера 5070. Не доверяя себе, что могу не услышать после того, как Поттер меня этой ночью умотал, я наложил на дверь чары оповещение и сигнальные, они-то мне и помогли, иначе брюнет точно бы увидел мою истинную физиономию. Я боюсь его гнева, когда он снимет с меня маску и увидит, что я – Малфой Драко Люциус, который все эти месяцы водил его за нос, претворяясь. Мерлин и Моргана, помогите мне!
Гарри вошел в мой номер и сразу направился ко мне, потянулся к маске на лице. Ну уж нет, малыш, я так долго ждал, нельзя сейчас уступить. Я отвел его руку от своего лица, встал с кровати и обошёл её, чтобы так оттянуть время и дать
Гарри чуть остыть.
А потом Поттер заплакал и я обнял его, стараясь утешить боль той невозможно сильной тоски зеленоглазого гриффиндорца ко мне, Драко Малфою. Я чувствовал, что Гарри на пределе. Он бережет мою совесть, хотя мог бы давно меня раскрыть, погуглив имя Альмейда Леонардо Эрнесто, но Поттер слишком честен и предан, в отличие от меня, поганого и хитрого слизеринца. Но я клянусь Мерлином, что исправлюсь, если он простит меня.
В восемь часов я разбудил уснувшего Поттера и он проснулся совсем другим человеком: бодрым, нежным, любящим. Он поднял меня на руки и закружил, потом несколько раз подкинул вверх, а, ловя, целовал. Я визжал, аки младенец.
– Гар… дон Гарсиа, любимый, ох… – моя голова уже шла кругом, а Гарри все то кружил меня, то целовал, а потом подкидывал вверх и снова жадно целовал. – Генри, прошу тебя…
Он поставил меня ногами на кровать и я упал в поттеровские объятия, как пьяный петух. В детстве я так издевался над курями и петухами в Малфой – мэноре. Стоит петуха раскрутить, а потом резко поставить на лапки и он, шатаясь, либо медленно пойдет, что-то напевая на своём петушином языке, либо упадает. Вот и я сейчас был подобно петуху – упал в любящие объятия моего Поттера.
– Лео, ты мне приснился и за те двадцать минут, что я спал, ты открылся мне, снял маску, как «Мистер Икс» в известной маггловской оперетте. Знаешь о ней, Альмейда? – спросил парень, а я отрицательно покачал головой.
И тогда Поттер запел:
«Да, я шут, я циркач, так что же,
Пусть меня так зовут вельможи.
Как они от меня далеки, далеки…
Никогда не дадут руки…»
– Это и о нас с Драко Малфоем, – проговорил, замолчавший и посерьезневший брюнет.
– Почему? – спросил я. – И о чем эта оперетта?
– Я должен поехать через неделю в Вену, возьму тебя с собой, там мы посмотрим оперетту «Мистер Икс» и ты многое поймёшь, мой хороший, – ответил Гарри.
– А что там, в том, твоём сне? – с опаской поинтересовался я.
– Ты снял свою маску, любовь моя, и оказался моим Драко, – ответил очень тихо брюнет. Он подошел ко мне и обнял меня. – В моем мире я считаюсь Героем, богачом и знаменитым человеком, а Драко… Мой любимый Малфой сбился с пути, сделал неправильный выбор, ушел во тьму, но, слава Мерлину, не совсем во мрак. В нем осталось чистое сердце. Насколько я знаю, волшебная палочка Драко имела в себе сердечную жилу дракона и волос единорога. Да, кажется, так и есть. Дракон – символ дьявола в христианской идеологии, но в восточной, азиатской, – символ мудрости, силы духа и вечности, а единорог – символ света, чистоты, мира и любви. Магглы, то есть те, кто не маги, говорят, что если в душе человека найдётся хоть крохотная искорка света, то она со временем разрастется в огромное море света и огня. Я верю, что мой белокурый Ангел, мой отважный Драко где-то стал именно таким любящим, горячим и сильным мужчиной.
Я уткнулся в плечо Гарри и навзрыд зарыдал. Меня переполняли чувства, они разрывали моё сердце, и все грязное, что было во мне ещё, в этот момент невидимо отпало, как гнойные, высохшие струпья с тела прокаженного человека, делая меня подобно чистому младенцу. Какой же ты у меня мудрый, мой Поттер.
А Гарри, словно и не замечал моих рыданий, продолжил говорить дальше:
– Драко сбился с пути добра, а после битвы между силами света и силами тьмы, победило добро. Многих, кто был на стороне зла, предали суду, многих убили. Я заступился за Малфоев и не позволил их уничтожить. Драко стал изгоем магического общества и после выпускного бала сбежал от меня. Этот припев из арии «Мистера Икс» очень хорошо раскрывает то, насколько вельможи, что осуждали семью Малфоя, а особенно моего Драко, как оказались далеки от истины, что открыта мне, как не хилому магу столетия. Люди видят в грешнике его падения, его слабость и немощность, но не его сердце, не его покаяние и слезы. А я знаю, как умеет плакать Драко Малфой, я читаю в его сердце огненное покаяние, оно подобно раскаянию Марии Магдалины.
– Я… – проговорил я.
– Не надо, Лео, не говори ничего, мой родной! Я уважаю твою тайну. Я до последней минуты твоей воли буду чтить твою свободу выбора, потому что верю тебе, но мои сны редко, а вернее, никогда не лгут.
Он стёр с подбородка мои слезы и нежно поцеловал, боясь нарушить мой внутренний мир. Мой Гарри, любимый. Я верю, что ты простишь меня, ведь ты сейчас только что сказал мне, что будешь ждать, пока я откроюсь тебе. Мой Золотой мальчик, прости меня. Я обнял брюнета и жадно поцеловал, стараясь в поцелуе отблагодарить Поттера за чуткость и понимание.
После поцелуя Гарри ушел в свой номер, велел мне быть готовым к десяти часам и ждать у лифта. Я успел принять быстро душ, собрать мой чемоданчик и съесть пару любимых зелёных яблок, надеть маску и послушать через поиск аудио mp3 в Гугле арию «Мистера Икс» на английском языке. Я заслушался спохватился, когда Поттер отворил мою дверь «Алохоморой» и поманил пальчиком к себе, тепло улыбаясь.
*
На конференции Гарри долго выступал, говорил заумные речи (и когда, а главное, где только заядлый грифф этому научился?!), ему долго хлопали, подписывали контракты по сотрудничеству с холдингом «Сияние Аргентины». Конференция закончилась в 13 часов и Гарри повез меня на обед.
– Лео, как тебе моя речь, малыш? – спросил брюнет, когда мы заказали еду. – Грандиозно, правда?
– Грандиозно? – возмутился я, а Поттер смолк и с ужасом посмотрел на меня. – Судьбоносно, грандиозно и великолепно! Ты сегодня сам себя, Генри, превзошел, а я ещё сильнее в тебя влюбился, хотя больше – это уже невозможно, мой дорогой!
– Спасибо, любимый! – заурчал, словно Чеширский кот, брюнет.
– Я буду день и ночь говорить и повторять, как люблю тебя и горжусь моим…
– Твоим, кем, малыш мой? – подхватил парень и я стал краснеть. Я чуть не проговорился, чуть не сказал: «… моим Поттером».
Меня спасло то, что официант принес заказ: мне картошку с мясом и овощами, а Гарри – сырный суп с шампиньонами, луком и сухарики чесночные. Надеюсь, он потом пожует жвачку перед тем, как полезет ко мне с поцелуями? Официант налил нам по бокалу вина и отошел подальше, косясь на меня… на мою маску. Я даже мог прочесть его мысли без проникновения в сознание, что он считал меня придурком, который прячет красоту под идиотской маской.
На десерт я заказал воду с мятой, имбирем и лимоном и кусочек грушевого рулета, а Поттер – блинчики с творогом и со сметаной. Боже, точно маггл. Блины надо есть на завтрак и полить их сверху ещё джемом. О’кей, на завтрак я ему как-нибудь сам испеку тонкие с дырочками блины и подам ещё сгущеное молоко со взбитыми сливками.
– О чем задумался, синьор Альмейда? – услышал я голос Гарри через толщу собственных мыслей.
– Не поверишь, Генри, – ответил я, – о житейском! О том, что сам буду печь тебе блины на завтрак и любоваться, как ты их будешь кушать.
– О, правда? Тогда нам поскорее надо сочетаться законным браком. Завтра днем, когда мы выспимся, серьёзно об этом поговорим. Ну, или вечером… Смотря во сколько уснем после ночи любви на моих шелковых простынях, – улыбнулся брюнет, а я поперхнулся ароматной водичкой и закашлялся.
Ко мне подошел официант, а Гарри чуть не зарычал на бедолагу, рявкнув, что он сам разберётся со своим женихом. Оказывается, не только Малфои – собственники, но и Поттеры, а конкретно, Гарри Джеймс Поттер.
*
В самолёте я отсел на другую сторону от брюнета, чтобы любоваться закатом солнца. Итак, если мы вылетели по времени с Богам в 16 часом, то в Буэнос – Айресе сейчас – 17. 00. Значит, прилетим мы, дай Мерлин, около двух часов ночи в Буэнос-Айрес. Самолёт частный и как я понял, он принадлежит Гарри, как и эта авиалиния частная. «Крылья Ангела». О ней я много слышал в Аргентине, но не знал, что эта авиалиния принадлежит Поттеру. Боже, чем только он не заведует! Я глянул на брюнета и поцеловал кольцо на своем пальце – помолвочное, очень дорогое и красивое. Гарри купил мне его и на коленях просил моей руки. А сейчас Поттер реально весь был поглощен работой в ноутбуке. Неожиданно мне позвонил дон Хулио Перес.
– Да, дон Хулио, доброй ночи! – произнес я.
– Да… синьор Гарсиа взял меня на свой самолёт…
– Да, мы должны прилететь в Буэнос-Айрес около двух часов ночи…
– Конечно, завтра я буду в девять утра в студии синьора Диаса… Конечно…
И тут из моих рук забрали телефон. Гарри…
– Добрый день, дон Хулио! – поздоровался с главным режиссёром Аргентины Поттер.
– Друг мой, я могу попросить тебя, чтобы Леонардо появился у Хуана Диаса не завтра, а после завтра? … Да, поснимай пока Веронику Наварро, а Лео освободится только после завтра.
– Да, ты верно все понял. Да, поздравь нас, Хулио, ты в числе первых приглашен на наше венчание!
– Нет, не обижу, Лео сможет встать после завтра, я ручаюсь…
Все, Герой хренов, ты – покойник! Что Хулио Перес с Хуаном Диасом подумают теперь обо мне?!
– Эй! – возмутился я и отобрал у Гарри уже отключенный телефон. – Что обо мне теперь скажут в «Белокуром Ангеле?»
– Что мы с тобой репетирум не только начало совместной жизни, но и будущую роль для сериала «Ангел и полицейский». Иди ко мне, разгневанный мой белокурый Ангел, или Зевс Громовеждец? Я соскучился до зубной боли. Час уже я не прикасался к тебе. Ты голоден?
– А ты? – спросил я и пожалел. Потемневшие враз глаза Гарри, сказали, на сколько он голоден, но голод его снедает иной.
– Ох, Генри… – вскрикнул я, когда Поттер дернул меня к себе.
Поттер сел в кресло, а меня посадил на свои колени и его пальчики принялись растёгивать мою рубашку. Хорошо, что я хоть пиджак снял, как только мы сели в самолёт.
– Любимый, позволь мне ласкать тебя, мой Ангел? – Я сел боком и мои ноги свисали с подлокотника, голова легла на плечо Гарри. – Кстати, произнес он, когда уже растёгивал ширинку моих брюк, – в конце этого месяца начнётся карнавал в Венеции, меня пригласили. Я возьму с собой тебя.
Поттер вынул моё хозяйство из трусов и свободной рукой обнял и притянул к себе.
– Синьор Гарсиа… – проговорил я тихо и обнял двумя руками шею Гарри, чуть вывернувшись, как бы закрываясь.
– Скажи мне, что ты хочешь? – спросил меня томно брюнет.
– Тут же пилоты, две стюардессы! Что они подумают? – прошептал я, уже дурея от нежных рук Поттера.
– Анхелика и Лекси разогревают наш с тобой ужин, сервируют столик на колесиках, пилоты в своей кабине, они ведут воздушный корабль, поделив девять часов полета на двоих. Им всем нет дела до нашей любви, мой родной, – ответил Гарри. – Ну же, откройся мне.
Тогда я пересел по другому – передом к Поттеру и поцеловал его в губы. Он чуть приподнял меня и растегнул свои брюки. Мой анальный вход ещё не успел сжаться. Я чуть привстал и опустился на член Гарри. Пальцы любимого поглаживали то мои заостренные соски, то оголенный торс, то подрагивающий член, надрачивая его в такт своим толчкам во мне.
– Я не могу больше… Ах… – простонал я протяжно, захныкав и прижавшись к Поттеру.
– Да, любимый, не сдерживайся. Лео, давай, кончи для меня, – просил меня Гарри.
Брюнет кончил в меня и я почувствовал наполненность, за ним следом кончил и я, запачкав мой живот и костюм Поттера. Мы оба тяжело дышали и долго приводили состояние организма в покой. Гарри все еще был во мне и выходить, походу не собирался. Я почувствовал, как его орган снова набухает и наливается кровью.
– Генри, нет! – воскликнул я. – Ты меня сейчас затрахаешь, я помру, а ты на моей могильной плите напишешь: «Лежащий под сей плитой человек, помер в результате своей необузданной страсти и от постоянного траха», – усмехнулся я.
– Не умрешь, любимый, я тебя везде найду и мы ещё поживем, дай-то Мерлин, – ответил Поттер.
Гарри снова стал трахать меня, а я на нем прыгать, как заяц-беляк на морковке.
После оглушительной страсти и обильного оргазма я перестал снова адекватно мыслить и хотелось жутко спать.
– Генри, выпусти меня, прошу тебя, – проговорил я сонно и измотонно, Гарри кивнул, благодарно целуя мои губы.
Поттер приподнял меня чуть и медленно вышел, одновременно читая очистительное заклинание. Он одел меня сам, потом застегнул свои брюки и снова посадил на свои колени. Когда принесли ужин, Гарри стал меня им кормить, поглаживая по спине, а потом я уснул, свернувшись в объятиях Поттера.
========== Часть 10. ==========
POV. ГАРРИ ПОТТЕР.
*
Сны с детских лет всегда мне снились исключительно вещие, пророческие. После потрясного секса я вырубился и мне приснился Леонардо Альмейда. Мы играли с ним в «Падающую башню», это не то японская игра, не то корейская. Такие фишечки в четыре ряда. Берёшь снизу одну, вытаскиваешь и кладешь на верх… И так снова и снова, до тех пор, пока башенка не упадёт. Игра ведётся на раздевание. Играют четверо или двое. Лео мне проиграл и последней деталью осталась рубашка, не считая маски.
«Ну, милый, что снимешь сейчас – маску или рубашку?» – спросил я.
«Рубашку, – ответил Альмейда, – а ты что хотел бы с меня снять, Гарсиа?»
«Я хотел бы все с тебя снять, но о’кей, – улыбнулся я, – рубашку – так рубашку».
Он медленно начал ее снимать, глядя в мои глаза. Когда Альмейда скинул рубашку, я увидел серебряные рубцы. Но это же…
«Лео… Скажи мне, Леонардо, откуда эти шрамы на твоём теле? Я их прежде не видел!» – воскликнул я.
«Прости, я не зачаровал их сегодня, вот ты и увидел уродство моего тела», – ответил блондин.
Мы начали снова играть в «Падающую башню» и Лео проиграл. Он поднялся с пола и хотел убежать с ванную, но я его догнал и прижал к себе, снял маску с Альмейда, а он… Он оказался моим Драко Малфоем.
Я проснулся раньше времени и решил разоблачить Альмейда, и ещё эти… показавшиеся мне сигнальные чары в его номере…
Но парень смутился, а я сдался… В конце концов, можно подождать сутки, чтобы узнать истину.
