Текст книги "Легенды леса 3. Хозяева леса (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Нет, я ничего такого не знаю.

– Не знаешь? – упавшим голосом переспросил Кайги.

– Нет, – равнодушно подтвердил Цохт. – Это вам к хранителям надо. Они все-все знают.

– Хранители? – Таар оживился, выслушав перевод. – Что за хранители? Как их найти?

Цохт почесал мохнатую макушку.

– Наверное, я вас лучше туда провожу. Все равно вы сами не найдете. Они на другом острове, там, – он махнул рукой назад, в сторону юга.

– Правда, проводишь? – обрадовался Кайги. – Ну, если тебе не очень сложно…

– Там нет ничего сложного, – отмахнулся Цохт. – У нас есть одна лодка, мы ее возьмем и переплывем пролив. В нем почти никогда не бывает волн. Правда, нам придется сначала добраться до того края острова, но в этом тоже нет ничего сложного.

– Я имел в виду, – смущенно пояснил Кайги, – что если мы не отрываем тебя от твоих дел…

– Дел? – с искренним недоумением переспросил Цохт. Причем слово «дело» в языке хаццка было, он произнес его по-своему, но оно отличалось, видимо, оттенками смысла, и Цохт не понял, что хотел сказать собеседник.

– Ну, ты ведь, наверное, чем-то занимался…

– Я сидел на дереве, – объяснил Цохт.

– Просто так?

– Просто так.

– Ну, тогда, наверное, мы тебя не сильно отвлекли, – рассмеялся Кайги.

– Пойдемте к нам, – Цохт гостеприимно развел руками. – Будем есть.

Он снова опустился на четвереньки и бодро затрусил в южном направлении. Кайги с некоторым сомнением сказал своим спутникам:

– Кажется, я на них не очень-то похож. Я не смог бы так быстро бегать на четырех ногах. У него руки, по-моему, длиннее. И лицо, если убрать шерсть, вроде на человеческое не похоже.

– Наверное, ты изменил себя больше, чем тебе казалось до сих пор, – предположила Ретофа.

– А вдруг я все-таки не отсюда?

– Не спеши расстраиваться, – утешил его Ан-Таар. – Как знать, может, их здесь несколько видов. В любом случае, рано делать выводы, не переговорив с хранителями, кто бы они не были.

И путники отправились за своим хвостатым проводником по вполне отчетливой тропинке.

***

Место, куда привел их Цохт, вовсе не походило на поселение разумных тварей. Это было скалистое побережье, изрытое многочисленными пещерами. Из этих пещер и высыпало местное население, весьма немногочисленное. Все хаццка оказались разноцветными, то бурыми, то белыми и черными, полосатыми и пятнистыми, равномерной окраски не было почти ни у кого. Одни передвигались на четвереньках, другие – на двух ногах, и люди так и не поняли, какое положение являлось для них более естественным. Цохт что-то кричал им издали, размахивая руками.

– О чем он сейчас говорит? – негромко спросил Таар.

– Не знаю, – Кайги пожал плечами. – Он ведь должен передавать мне свою мысль, намеренно передавать, понимаешь? А сейчас он этого не делает.

– Полагаешь, они не опасны? – Таар насторожился.

– Конечно, нет! – уверенно воскликнул Кайги.

Тем временем путешественников обступила мохнатая толпа. Хаццка таращились на людей с нескрываемым любопытством, пока Цохт что-то им объяснял. Впрочем, глядя в круглые от любопытства глазищи, люди охотно верили, что им нечего опасаться среди этих существ. Кайги действительно был отсюда родом, об этом ясно говорило что-то общее в выражении лиц и глаз. Вся его наивность, миролюбие, нетерпимость насилия были не плодом торомальского воспитания, это было у него в крови.

Цохт обернулся к Кайги.

– Давайте не поедем сегодня. Цай и Аттка ушли ловить большую рыбу, и я тоже хочу ее попробовать. Вы тоже не пожалеете, если попробуете. Она очень вкусная. К тому же, они уплыли на лодке, а лодка у нас всего одна.

– Если они забрали лодку, нам хоть как придется ждать, – заметил Кайги.

– Не обязательно. Мы можем пойти по берегу до другого становища и взять лодку там. Но я не знаю, какая у них лодка. Может, у них вовсе нет лодки. А наша большая, она выдержит нас всех.

Кайги перевел это своим спутникам, и Таар нахмурился.

– Хотелось бы мне знать, насколько обязательны эти существа. Что, если он просто пытается найти повод вообще не отправляться в путь? Сегодня нет лодки, завтра не та погода…

– Почему ты такой подозрительный? – обиделся за сородича Кайги.

– Люди иногда делают так. Впрочем, ты прав, и рано в чем-то его обвинять. Мы останемся. Но если он и дальше станет тянуть, нам придется добираться без него.

– Ладно, мы согласны остаться и попробовать большую рыбу, – улыбнулся Кайги Цохту. – Но завтра утром нам обязательно надо ехать. Мы спешим.

– Конечно, – обрадовался Цохт. – Я уже сказал, чтобы больше никто не брал лодку. На самом деле, ей почти не пользуются. Даже удивительно, что ее взяли именно сегодня. Идемте, я покажу вам пещеру, где вы сможете поспать.

Он повел своих гостей по песчаному берегу к скалам. Чтобы попасть в пещеру, пришлось вскарабкаться по камням. На узкую вертикальную трещину в скале и указал Цохт широким гостеприимным жестом. Путники заглянули внутрь. Места было достаточно, но признаков, что это чье-то жилище, не было никаких. Только мягкая подстилка из листьев, но и они выглядели так, будто их просто нанесло сюда ветром.

– Вы устраивайтесь, а я пойду, – улыбнулся Цохт. – Я сказал, чтобы к вам никто не приставал. Если хотите, спускайтесь на берег.

И он, снова встав на четвереньки, бодро затрусил вниз. Путники с облегчением сбросили свои рюкзаки.

– Неплохое жилище, – оценила Ретофа. – Учитывая, что нам предстоит провести здесь только одну ночь, так и вовсе отличное. Интересно было бы заглянуть и в другие пещеры. Ведь должны же быть хоть какие-то предметы: инструменты, посуда…

– Будь осторожнее, если соберешься заглядывать, – озабоченно напомнил Кайтен. – Жилище охраняется правом собственности.

– Не думаю, что они здесь охраняют его теми же способами, что у тебя на родине, – рассмеялась Ретофа.

– Нужно просто пойти и понаблюдать за ними, – предложил Таар. – Это самое интересное: чем они тут занимаются.

– Наверное, переводчик вам пока не нужен? – смущенно спросил Кайги. – Хочу поплавать.

– Конечно, – разрешил Таар. – Мы тихонько посидим в сторонке.

Кайги просиял. Он сбросил сандалии и рубашку и помчался сломя голову к пляжу. Его спутники вышли из пещеры как раз в тот момент, когда он шумно плюхнулся в воду с небольшого скального выступа.

– Вы как хотите, а я посижу на этом камне, – решил Таар. – Отсюда как раз видно все побережье.

– А я все-таки пройдусь вдоль скал, – сообщила Ретофа. – Вдруг удастся заглянуть в другие пещеры.

– Я с тобой, – решительно нахмурился Кайтен. – Вдруг им что-то не понравится, и они обидят тебя.

– Ладно уж! Куда от тебя денешься…

Они ушли, а Таар взобрался на камень, нависающий над водой. Хаццка разбрелись. Часть, видимо, вернулась в пещеры, в то время как другие полезли в море. Вода явно им нравилась не меньше, чем Кайги. Должно быть, дело опять было не только в том, что Кайги вырос на побережье и привык много плавать, склонность к воде вполне могла быть наследственной.

Мокрые, но чрезвычайно довольные существа бродили по мелководью. Одни плавали и ныряли, время от времени выныривая с добычей: небольшой сверкающей рыбкой или раковиной моллюска. Другие собирали что-то со дна прямо пальцами ног. Таар и раньше заметил, что их ступни похожи на человеческие, разве что пальцы казались чуть длиннее. Он пошевелил собственными пальцами ног и решил, что тоже мог бы так же достать что-нибудь со дна. Зря Кайги переживал, что не похож на местных жителей. У них было очень много общего с людьми, и в строении скелета, и в структуре мышц.

Вдоволь наплескавшись, хаццка вылезали на берег и ложились на песок, и их шерсть быстро высыхала под жарким солнцем. Многие сидели на камнях, неподвижно глядя в морскую даль. Кто-то уходил в лес, но ничего не приносил оттуда. По песку сновали детишки, и вот они были очень заняты: они играли. Больше никакой упорядоченной деятельности заметно не было. Хаццка ели и спали.

Таар начинал сомневаться, что они нашли именно то, что искали. Эти существа были почти животными. Собственно, от животных их отличало только наличие речи, и это само по себе было странно. Язык хаццка, насколько Таар мог судить, был весьма развит, включал абстрактные понятия, имел довольно сложную структуру. Во всяком случае, Цохт изъяснялся довольно длинными, не односложными фразами. Но как тот примитивный образ жизни, который Таар видел на этом берегу, мог породить такой язык? Зачем вообще язык этим существам, когда они могут описать свою жизнедеятельность несколькими жестами? Все было странно, все не соответствовало, не складывалось.

Впрочем, были еще какие-то хранители. Воображение стража разгулялось вовсю. Вид внутри вида? Некое закрытое общество, принесшее цивилизацию остальным, более примитивным сородичам? Кто-то вроде «элиты» северных семей, люди, несущие ответственность за остальных и охраняющие покой? Совершенно неясно было и с удивительными способностями Кайги. Под его взглядом вполне взрослые растения и животные изменяли окраску, свойства, даже форму скелета, и все это в считанные дни. Здесь же подобным, кажется, никто не занимался, во всяком случае, это не было заметно. Вот разве что те, которые неподвижно сидят на скалах… Они как раз могут заниматься чем угодно.

Вернулись Ретофа и Кайтен. Вид у них был одновременно веселый и озадаченный.

– Очень приветливые создания, – сообщила Ретофа. – Увидят нас на пороге – машут руками, зовут внутрь. И, представляешь, у них во всех пещерах то же самое, что и у нас! Просто листья на полу, ни шкур, ни какой-то утвари. Вообще никаких признаков материальной культуры. Да могут ли они вообще что-то знать про наш лес?

– Я как раз об этом думал, – согласился Таар. – Тут многое не сходится. Но Кайги им родня, это совершенно очевидно. Наверное, нам не стоит делать выводов, пока мы не увидим этих хранителей. Если разгадка существует, ее могут знать только они.

– Ты прав, не будем спешить с выводами.

Пока они беседовали, на берег вытащили, очевидно, ту самую большую рыбу. Никто из людей не заметил, откуда они ее взяли. Вокруг добычи собралось все селение. Примчался Кайги, сообщил очевидное:

– Они добыли рыбу. Вы как хотите, а я пойду пробовать.

– Мы все пойдем пробовать, – постановил Таар. – Нас приглашали.

Все вместе они спустились со своего возвышения и направились к группе хаццка. Рыбина действительно была огромная, больше человеческого роста. Ее рот еще судорожно подергивался, а глаза уже стекленели. Казалось невероятным, что два человекоподобных существа без всяких приспособлений одолели это чудовище в его родной стихии.

– Как они с ним справились? – удивился Кайтен, которому доводилось заниматься дома рыбной ловлей. Рыбка в северных реках водилась мелкая, и то иногда рвала леску.

Кайги ухватил за шерсть одного из хаццка, заставил повернуться к нему и задал вопрос Кайтена. Хаццка расплылся в широкой, довольной улыбке.

– Эти двое – величайшие охотники, это все знают, – объявил он, больше ничего не пояснив.

Между тем хаццка подобрали прямо с песка острые обломки скал и принялись терзать ими тушу рыбины. Импровизированные ножи оказывались малоэффективны, и кое-кто уже начал помогать себе зубами. Таар решился продемонстрировать кое-что из своих способностей. Во-первых, лень было возвращаться в пещеру. Во-вторых, если его будут немного побаиваться, это только на пользу. Не то, чтобы он всерьез ожидал вероломства от этих приветливых мохнатых созданий, но ведь он должен заботиться о безопасности группы.

Сосредоточившись, Таар представил себе свой рюкзак, как он его оставил в пещере. Работать на таком расстоянии было труднее, но не слишком, поскольку страж отлично помнил мелочи. Он знал свою манеру затягивать тесемки и потому уверенно представил, как одна из них тянется вниз, и узел развязывается. Он знал, что у него получилось. Как бы Ретофа не подшучивала над его чувствительностью, он всегда знал, когда его воздействие оказывалось эффективным. С краю, вот здесь, засунут нож. Таар заставил его шевелиться. Дернул к себе, а потом выставил левую руку в сторону, развернув ладонь назад. Дождался, пока ножны ударятся в ладонь, и сжал пальцы.

Кое-кто из толпы заметил его маневр, вытаращил изумленные глаза. Признаков страха заметно не было. Таар, словно не произошло ничего особенного, вынул нож из ножен и воткнул острие в хвост рыбы. Кивнул одному из тех, кто пытался разделывать добычу, и тот понял: схватил новое орудие. Когда лезвие глубоко рассекло тело рыбы, хаццка взвыл от восторга. Таар даже подумал, что они, чего доброго, попросят оставить им нож в подарок. Нож был у группы единственным, и оставлять его не хотелось. Но зато теперь, с таким оружием, дело пошло быстрее. Тот, у которого был нож, импульсивными взмахами отогнал от добычи всех остальных и аккуратно нарезал ее сам. После чего выдал гостям самую вкусную часть и с большим почтением вернул оружие.

– У вас острый нож, – сказал он с завистью. – Наши не такие. Совсем не режут, только рвут.

Хаццка без суеты, без взаимных претензий поделили остальную добычу и принялись жевать ее сырой, рассевшись тут же на песке. Люди не решились последовать их примеру. Только Таар, отрезав себе узкий ломтик мяса, попробовал сжевать его сырым, но не впечатлился вкусом. Кайги колебался. Он глядел то на своих сородичей, то на людей, но его часть добычи крепко держал страж.

– Давайте ее пожарим, – предложила Ретофа. – Отойдем в сторонку и разведем костер.

Все тут же с этим согласились и, вручив ломоть рыбы Ретофе, отправились за скалы собирать хворост. Вскоре на песке перед отведенной им пещерой разгорелся бодрый костерок. Хаццка не беспокоили гостей, но когда они стали поджаривать рыбу на углях, появился Цохт, наверняка привлеченный запахом.

– Что это вы делаете? – спросил он, усаживаясь на корточки. На тлеющие угли он глядел с любопытством, но без опаски. Кажется, огонь не был для них ни другом, ни врагом.

– Мы жарим рыбу, – объяснил Кайги. – Люди не любят есть ее сырой.

Глаза Цохта заблестели.

– А можно мне тоже попробовать?

Ретофа поддела ножом один из кусочков, немного остудила и протянула ему. Цохт понюхал, неуверенно пожевал и проглотил, кажется, из одной только вежливости.

– Нет, мне что-то не нравится, – виноватым тоном сообщил он.

– Люди все жарят, – снисходительно сказал Кайги. – А я вот тоже люблю иногда съесть сырую рыбку.

– Ну, хорошо, – Цохт поднялся. – Тогда вы ешьте. А утром я приду за вами, и мы поплывем.

– У меня для тебя задание, Кайги, – задумчиво сказал Таар, глядя в спину удаляющемуся хозяину. – Когда мы завтра отправимся в путь, постарайся разговорить его на абстрактные темы. Нужно проверить его словарный запас.

***

Цохт разбудил гостей на рассвете. Он и не думал отлынивать, казалось, ему тоже не терпится отправиться в путь. Путешественники наскоро умылись, съели остатки вчерашней рыбины, собрали рюкзаки и двинулись к берегу. Цохт извлек из зарослей чего-то вроде камыша обещанную лодку. Это был всего лишь грубо обработанный ствол дерева, причем долбили его наверняка все теми же камнями.

– Опять не то! – встревоженно зашептал Кайги своим спутникам. – Опять не сходится. Наша лодка была совсем не такая! Я ее видел, ее сохранили. Ее хозяин себе забрал, кататься. Наша лодка не была просто стволом.

– Мы же решили не делать преждевременных выводов, – напомнил Ан-Таар.

– Да-да, – поспешно согласился Кайги, но выглядел все равно разочарованным.

Цохт поднял со дна лодки два предмета, отдаленно напоминающие весла, и протянул одно из них своим пассажирам.

– Обычно в лодке плавают по двое, – пояснил он. – И надо, чтобы кто-то еще греб.

Кайги взял весло, и они принялись забираться в лодку. Это оказалось непросто: бревно было довольно неустойчивым и вертким. Когда все с горем пополам устроились, Цохт проворно оттолкнул лодку от берега и ловко заскочил в нее сам.

– Нам сейчас надо вон к тому мысу, – он пальцем указал на дальнюю оконечность острова. – Потом мы его обогнем и немного пройдем вдоль берега, ну а после можно будет и переплывать пролив.

Лодка, как и следовало ожидать, оказалась тяжелой и неповоротливой. Она двигалась медленно, и единственным ее преимуществом перед пешим походом по берегу оказалось то, что можно было направляться прямо на мыс, не следуя всем изгибам побережья. Сперва гребли Цохт и Кайги, потом Таар предложил поменяться, и за весла взялись стражи.

Кайги же, вспомнив о своем задании, принялся беседовать с проводником на отвлеченные темы. После он с удивлением пересказывал Таару результаты своих исследований. В языке хаццка нашлись слова, наличия которых никак нельзя было предполагать из того, что видели путешественники на берегу. Цохт знал, к примеру, слова «культура», «наука», «искусство», хотя и признался, что не до конца понимает их значение. Он имел представление о годичном цикле, при том, что здесь зима от лета почти не отличалась. Кайги случайно обнаружил в словаре хаццка даже слово «снег», но после того, как он объяснил, что это такое, Цохт рассмеялся и сказал, что так не бывает. И еще множество других несообразностей. Интерес исследователей к хранителям возрос неимоверно. Становилось очевидно, что какая-то цивилизация здесь все-таки существует.

Пройдя кончик мыса, Цохт усадил лодку на песчаную отмель.

– Надо поесть, – заявил он. – Здесь, на мелководье, самые жирные моллюски. Я их наловлю, возьмем с собой.

Он выскочил из лодки и побрел от берега, вскоре погрузившись по пояс. Кайги сказал, что надо ему помочь, решительно скинул одежду и тоже плюхнулся в воду.

– Надо же, действительно хвост, – задумчиво проговорила Ретофа, глядя ему вслед.

Таар буркнул что-то в том смысле, что на такое не решится, и принялся стаскивать обувь и закатывать штаны. Кайтен последовал его примеру. Когда они оба оказались в воде, Цохт развернулся, что-то воскликнул и принялся размахивать руками.

– Он говорит, что всем нельзя вылезать, иначе лодка станет слишком легкой, и ее унесет течением, – перевел Кайги.

– Я с удовольствием останусь, – сообщила Ретофа.

Когда собранных общими усилиями моллюсков складывали на дно лодки, что-то произошло. Прокатился низкий гул, дно содрогнулось, мелкая рябь пробежала по спокойной воде пролива. Люди насторожились.

– Что это? – спросил Кайги.

– Гора рявкает, – безмятежно откликнулся Цохт. – Она часто так делает, не обращайте внимания.

– Это что же, вулкан? – ужаснулась Ретофа. – Действующий?

– Ну да, вулкан, – согласился Цохт. – Ее всегда так и называли.

– А она извергалась когда-нибудь?

– Извергалась? – Цохт, как будто, был несколько озадачен. – А, ну да, рассказывают, что извергалась. Но это было давно. Тогда еще даже моего деда на свете не было. Рассказывают, что тогда все сильно испугались. А еще говорят, что тогда надо сразу всем бежать в воду и плыть. Но я так и не понял, как определить, что уже пора бежать в воду.

– О, это ты поймешь, – пробормотала Ретофа. – Надеюсь, хоть при нас ничего подобного не начнется.

Путешествие на соседний остров заняло весь день. После того, как лодка неторопливо обогнула мыс, путники еще некоторое время двигались вдоль берега, иногда останавливаясь, когда Цохту приспичивало что-нибудь выловить из моря. Добычей он охотно делился, хотя рыбу ел только Кайги, впрочем, людям пришлись по душе моллюски. Потом лодка, наконец, повернула прочь от берега и устремилась к далекому острову, плоскому, как блин, сплошь покрытому густой растительностью.

К острову выбрались ближе к вечеру. Посадив свое судно на мель на основательном удалении от берега, Цохт высадил пассажиров прямо в воду (глубина была едва по колено) и некоторое время толкал лодку перед собой, пока она окончательно не увязла в песке. На суше ему пришлось дожидаться, пока люди натянут обувь, и он с любопытством допрашивал Кайги, для чего они это делают. Потом он повел группу прямо в заросли, правда, вскоре под ноги подвернулась тропа.

Тропа вывела путников к странному сооружению. Это был некий гибрид между землянкой и шалашом: часть его была сложена из огромных бревен, присыпанных землей, сверху же возвышалась куча веток. Строение даже не сразу удавалось разглядеть, настолько оно вросло в окружающий ландшафт, настолько покрылось вьющимися растениями. Здесь, у этого странного здания, Цохт внезапно съежился, в его движениях обнаружилась доселе невиданная робость. Он приблизился к отверстию, видимо, означающему вход, и с почтительной предупредительностью в голосе окликнул кого-то. Внутри заворочались. Наружу высунулся и встал во весь рост на пороге престарелый хаццка. Шерсть его, когда-то черная, теперь стала наполовину седой. И весь он был какой-то ссохшийся, согбенный, но глаза блестели, как у молодого, и во взгляде чувствовалась властность. Цохт торопливо заговорил, он довольно долго и сбивчиво объяснял что-то, а потом палец его указал на Кайги.

Кайги сделал еще два шага вперед под изучающим взглядом старика. И тогда тот, пристально глядя ему в глаза, заговорил:

– Этот хаццка сказал, что ты один из нас, только странно выглядишь.

– Да, – Кайги кивнул, тоже чувствуя непонятное смущение и робость.

– И тебя нашли где-то на другом берегу.

– На континенте.

– В лодке. Что за лодка это была?

– Странная такая лодка, – Кайги замялся, не зная, как объяснить. – Гладкая и плоская. Как скорлупа ореха.

– И теперь ты пришел сюда с людьми, которые живут в лесу, где есть большое мыслящее дерево? – К концу этой фразы голос старика странно сорвался, словно от волнения.

– Ну да, и мы хотели спросить…

Кайги осекся. Старик внезапно шагнул к нему, схватил за плечи и порывисто прижал к своей мохнатой груди.

– Малыш! Мог ли я надеяться, что когда-нибудь увижу тебя!

Потом он отстранил опешившего парня, по-прежнему держа за плечи, и его глаза засверкали почти безумным восторгом.

– Но ты в самом деле был там? Ты видел его?

========== Рассказ старого хранителя ==========

Кайги, смущенный и недоумевающий, переспросил:

– Его? Ты имеешь в виду дерево?

– И дерево, и лес, который оно создало.

– Так оно… – Кайги запнулся. – Я знал, что оно не просто так, но чтобы… Но, выходит, ты знаешь обо всем этом? И сможешь нам рассказать?

– Разумеется, – подтвердил старик. – И непременно расскажу. Ох, что же я такой невежливый? – спохватился он. – Заходите! Заходите все.

Цохт тут же попятился, словно ему предложили сделать что-то ужасное. Он замахал рукой, виновато что-то бормоча, и постарался незаметно отодвинуться за спины своих путников. Старик сердито на него фыркнул, отмахнулся, и Цохт немедленно бросился наутек на четырех ногах.

– Не хочет слушать, – пояснил старик в ответ на недоуменные и слегка встревоженные взгляды людей. – Глупые, суеверные существа. Ему кажется, что знание того, что знаю я, автоматически сделает его хранителем, и ему тоже придется посвятить этому свою жизнь. Вот так и пропадает информация!

Он с горечью махнул рукой. Кайги перевел это, а также приглашение войти в дом. Люди переглянулись, согласно покивали и подошли ближе. Таар был как взведенная пружина. Может быть, их проводник сбежал действительно из-за боязни услышать лишнее, но, как знать, не скрывается ли неведомая, но страшная опасность в полуподземном жилище старого хаццка. Считая себя ответственным за безопасность экспедиции, он с самого ее начала был склонен не доверять ничему вообще. Просто на всякий случай.

В доме было прохладно. Земляной пол, присыпанный сухими листьями, тщательно выровнен. Снаружи это строение выглядело просто холмом, и не представлялось возможным предположить, сколько места окажется внутри. Его оказалось достаточно, чтобы все пятеро смогли там расположиться, не теснясь, но встать во весь рост было невозможно. Надо полагать, старик перемещался здесь исключительно на четвереньках. Хранитель и Кайги уселись друг напротив друга, чтобы удобнее было разговаривать, а люди устроились рядком поближе к выходу. Кайги еще сделал необходимые пояснения, что его спутники не могут разговаривать с хаццка, как он, и требуется переводить, а потом спросил:

– Так ты, получается, меня знаешь?

– Еще бы! – воскликнул хранитель. – Ты же Итта. Твоя мать была моей внучкой. А ты, выходит, мой правнук.

И без того круглые глаза Кайги полезли на лоб. С трудом справившись с волнением, он сообщил эту новость своим спутникам.

– Ого! – прокомментировала вполголоса Ретофа. У остальных слов не нашлось.

– Но это точно? – опасливо, словно боясь спугнуть, спросил Кайги. – Откуда ты знаешь?

– Иначе и быть не может. Кто еще мог бы стать так похож на этих странных существ? – Старик кивнул в сторону людей. – И лодка, которую ты описал. Ты вырос большой. В ту пору, когда ты был младенцем, существовала только одна такая лодка. Та самая, на которой уплыли твои родители. Но расскажи-ка мне подробнее, как тебя нашли. Что ты знаешь об этом?

Кайги рассказал все, что стало ему известно от его приемных родителей. Те, конечно, ничего не скрывали, но не отличались ни наблюдательностью, ни памятью. Поэтому сообщить он мог очень мало, но старику оказалось и этого довольно.

– Ты – Итта, в этом нет никакого сомнения, – резюмировал хранитель. – Такое имя дали тебе родители, прежде чем отправились в это путешествие.

– Но зачем они вообще поплыли туда? – воскликнул Кайги. – И почему не доплыли? Ведь здесь так близко!

– Никто теперь уж точно не узнает, – печально проговорил старик. – Мне остается только строить догадки. Думаю, им помешал шторм. Что же касается первого твоего вопроса, то, чтобы на него ответить, придется рассказать очень много.

– Эй, ты переводить-то не забывай! – воскликнул изнывающий от любопытства Кайтен.

– Ой! – Кайги опомнился и поспешно исправил свою оплошность. Люди оживились. Их глаза блестели любопытством, и даже Таар забыл о своих опасениях и необходимости быть начеку. Кажется, все ответы, за которыми они приехали, готовы были лечь к их ногам.

И старик начал свой рассказ.

Имя у него оказалось длинное: Инниц Нохт Аццай. Он пояснил, что первое имя используется для обращения, второе как бы про запас, чтобы отличать его от возможных тезок, а третье – родовое. Древний клан Аццай – один из тех, кого нынче называют хранителями. На самом же деле отличает их от остальных не эта должность, а врожденная способность воздействовать на живые организмы и заставлять их меняться.

– Раньше таких кланов было много, – печально рассказывал Инниц. – А теперь всего шесть. И нам приходится очень старательно сберегать эти гены. Твои родители были одними из нас.

– А как вы сами себя называете? – полюбопытствовал Кайги.

– Никак не называем, – старик даже немного удивился. – Просто все знают, что в таком-то клане есть способности. Хочешь себя обозначить, просто назови свой клан.

Сообщенная информация не оказалась неожиданной для исследователей. Они и раньше предполагали, что странные умения Кайги являются врожденными, и новостью стало лишь то, что такая способность – не общая для вида, а достояние отдельных его представителей. Но вот дальше началось такое, чего никто из них не мог и вообразить.

Давным-давно на месте нынешних островов располагался целый континент. От северного соседа его отделял пролив втрое уже нынешнего. Однако хаццка предпочитали обживать только собственный континент. Там было тепло, берег изрезан множеством бухт, в которых изобиловала рыба и прочая морская живность. Хаццка с самой древности кормились по берегам, примерно в том же стиле, что видели гости не так давно в становище Цохта. Кроме того, здесь, на юге, не оказалось крупных наземных хищников, а хищники морские не могли подойти к берегу из-за незначительной глубины и многочисленных рифов. Словом, для хаццка здесь был рай земной.

У этих существ была одна особенность, отличавшая их от остальных: повышенная эмпатия. Они остро чувствовали состояние других живых существ. Они почти не могли охотиться: боль и ужас, испытываемые жертвой, отдавались в них самих совершенно нестерпимо. Правда, Инниц пояснил, что и среди них всегда были охотники, те, кому даже нравились подобные переживания. Остальные же предпочитали растения и моллюсков, которые такие глупые, что даже не успевают испугаться. Именно эта особенность и мешала вторжению хаццка на север: там обитали крупные животные, из которых нынче сохранились только домашние ящеры. Предки ящеров и их ближайшие родственники с удовольствием охотились на всех, кто не успевал убежать. Пришлось бы начать настоящую войну, расчищать себе территорию, но на это хаццка пойти не могли.

Долгое время о переселении на север никто и не помышлял. Хаццка и здесь сумели создать развитую цивилизацию. На вопрос о предметах материальной культуры Инниц с горечью усмехнулся:

– Когда-то у нас было великое множество этих предметов. Мы строили целые города. У нас были библиотеки. Мы сделали множество изобретений и открытий. Теперь-то в это трудно поверить.

Старик рассказал, что кланы, обладающие способностями (он так и говорил о них, никак иначе не называя), в ту давнюю пору фактически создали искусственную среду. Они изменяли растения, чтобы те росли такими, как нужно хаццка. Они вывели особую мясную породу животных, начисто лишенных инстинкта самосохранения. Эти животные ничего не знали о выживании, и даже, к примеру, если бы одно из них упало в воду, оно просто захлебнулось бы там, не пытаясь выбраться, даже не испытывая какого-то дискомфорта по этому поводу. Они и умирали, подчиняясь мысленным приказам своих хозяев. Такая мера позволила решить проблему пищи, которая постепенно вставала все острее. Но никак не решалась другая проблема – перенаселения. Создав себе тепличные условия, хаццка пришли к неизбежному: они заполнили весь континент.

Тогда-то и стали говорить о севере. Отдельные смельчаки уже побывали там, изучили местность, флору и фауну, добрались даже до широты снегов. Снег не пугал хаццка, мех служил им достаточной защитой. А вот защиты от хищников не было. Многие ученые размышляли над этой проблемой и в конце концов нашли решение. Умная среда должна была взять на себя заботу о безопасности.

– А еще мне всегда казалось, – глубокомысленно добавил старик, – что боялись они не только хищников. Об этом прямо не сказано ни в одной из наших легенд, но лично у меня и раньше складывалось впечатление, что древние ученые боялись появления кого-то, равного им по хитрости и сообразительности. Встречаются там какие-то оговорки… Вроде того, что «если они будут, как мы, то пусть, но если нет…» И теперь, глядя на вас, я думаю: а не с предками ли людей они столкнулись? Нет, я уверен в том, что наши не стали бы покушаться на территорию, если бы она была уже занята разумными существами. Но если люди тогда еще не отличались от животных? Кто-то мог просто почувствовать неладное, заподозрить. Ведь и хаццка когда-то были не более, чем животными. Да что там, – он вздохнул, – мы снова в них превратились.