Текст книги "Узумаки Наруто и Дары Магии (СИ)"

– Ну что, она возвращается? Твоя девушка? – заглянул в комнату Дадли. – Что с тобой? Что-то случилось?

– Как говорят, «у меня есть две новости. Хорошая и плохая», – отложил я письмо, пытаясь понять, что же чувствую по этому поводу. Понимание? Досаду? Тоску? Разочарование?

– Тогда скажи хорошую новость.

– Похоже, что сова в подарок у Лили будет совсем скоро, – откинулся я на кровать.

– А какая плохая? – осторожно уточнил брат.

– Придётся расширять совиную будку, – хмыкнул я. – Шутка. Хотя будку, может, и придётся переделать. Плохая новость в том, что у меня больше нет девушки… – ответил я, отдавая брату письмо Горди.

Дадли, хмурясь, прочитал послание, потом, похоже, ещё раз и ещё.

– И что? Ты поедешь в это их «Ильверморни», чтобы начистить кое-кому рыло? – воинственно спросил брат.

– А зачем?.. – вздохнул я. – Что от этого изменится? Сердцу не прикажешь. Да и не заберу же я оттуда Чжоу насильно?

– Ну хотя бы чтобы услышать о вашем расставании от своей девушки, а не от какого-то левого хмыря, – потряс письмом Дадли. – А вдруг это всё подделка? Или, как в фильмах бывает, он отправил письмо как будто от неё, а ей отправил письмо от тебя, что ты с какой-нибудь девчонкой замутил. Помнишь эту, которую ты ещё на Рождественский бал приглашал? Ты же с этим «Горди» переписывался? Значит, твой почерк у него есть и он письма отправляет и получает. Ты же вроде говорил, что Чжоу не выпускают из той школы или типа того?

– Ну да… – протянул я.

– Ну и вот. Он её полюбил. А если про родителей правда, то она, может, на самом деле хотела приехать, а он такой раз – и от тебя письмецо ей суёт. Типа «прости, подруга, но я люблю другую, ты мне больше не нужна. Оставайся в своей Америке и не приезжай», – распалился Дадли. – Ну и она расстроилась, и тогда что ей тебе писать, переспрашивать? А чтобы ты не писал, то он тебе написал, что они уже встречаются. Но, может, и вовсе нет. С чего ты ему веришь?

– В твоих словах есть резон, – хмыкнул я. – Но я сомневаюсь, что Горди способен на такую подлость…

– Если он её так любит, то, может, и способен, чтобы вас развести и самому освободившееся место занять, – скрестил руки на груди Дадли. – Ты просто судишь людей по себе, но многие из-за любви предают дружбу, лгут или убивают. Вы же как бы почти и не знакомы с ним. Пару писем от него получил, а сразу другом считаешь. Если он на твою девчонку позарился, то не друг он тебе, я тебе отвечаю. Вот ты бы стал зажигать с Гермионой?

– Э… Нет, – ответил я.

– А почему?

– Ну потому что она тебе нравится, – ответил я.

В моей жизни было, конечно, что я любил девчонку, которая любила другого, или был с девчонкой, с которой у меня нет будущего, но если бы Саске ответил на чувства Сакуры, то я бы сразу… пожелал бы счастья моим друзьям.

– Вот! Девчонка друга или брата неприкосновенна! – поднял палец Дадли. – И нечего влезать в чужие отношения. Мало ли кто там кого любит. В маму, может, наш молочник влюблён, так и что, ей сразу отца бросать?

– Э?.. – удивился переходу я.

– Ну да, ходил тут… – потёр шею Дадли. – Отец с ним поговорил по-мужски, чтобы не строил глазки и не смущал замужнюю женщину с тремя детьми.

Я прыснул. Брат, как всегда, мог поднять настроение и вернуть радость от жизни.

– Знаешь, ты прав, как минимум, следует убедиться, что всё это правда и Чжоу действительно этого хочет, – кивнул я.

– Вот, узнаю своего братана, – от души хлопнул меня по плечу Дадли. – Я с тобой. В качестве моральной, – он выразительно ударил кулаком о ладонь, – поддержки. К тому же давно хотел побывать в Штатах. У меня даже есть небольшие накопления, чтобы оплатить поездку.

– Ну… волшебники мы или погулять вышли? – подмигнул я ему. – Что-нибудь придумаем. Мне надо связаться с одним другом…

– Мальчики, идите есть пирог! – крикнула с первого этажа тётя.

– Идём, ма! – откликнулся Дадли, тоже мне подмигнул и спустился первым.

Я смотрел на широкую крепкую спину брата, внезапно понимая, как же он вырос за прошедшие восемь лет, и подумал: что бы ни случилось, правда написана в письме или нет, у меня есть моя семья. А это уже чертовски много.

========== Часть 2. Глава 17. Разные чувства ==========

4 июля 1996 г.

Англия, графство Корнуолл, Годрикова Лощина, «Берлога Бродяги»

Наверное, я слишком расстроился, когда получил то письмо от Горди. Очень сложно начать сразу здраво мыслить, когда примешаны сильные чувства и эмоции. Когда это настолько личное. Когда ты не властен над дорогим тебе человеком и можешь только принять его выбор. Решение быть вместе обычно принимают двое, но для расставания достаточно желания только одного в паре. А вот продолжать любить или нет – это уже твоё дело.

Я знаю, что такое быть несвободным, чтобы принуждать кого-то к чему-либо.

Саске ушёл из деревни, и я хотел вернуть его в Коноху, но был готов, что он больше не захочет со мной дружить. Мне было лишь важно знать, что с ним всё в порядке и его не пустят на эксперименты. Я считал себя правым по той причине, что моему другу угрожала смерть, которую он словно в упор не замечал. Впрочем, дружба – это нечто отличающееся от любви… и отношений с девушками.

До сих пор сомневаюсь, не знаю и не уверен, способен ли вообще на любовь. Из шиноби с самого детства пытаются вытравить подобные эмоции. А джинчуурики, в принципе, воспитывают «живым оружием». Разве у оружия могут быть мысли, чувства и какое-то мнение? Разве у карающего меча могут быть друзья или любимая? Преданность – это то, что вбивают в таких, как мы. В основном это преданность правителю: руке, которая направляет живое оружие деревни.

Страх и ненависть окружали меня с детства, и только Третий Хокаге относился хорошо. На подобном «контрасте» вольно или невольно проникнешься. Ребёнок захочет заслужить похвалу человека, который с ним хотя бы разговаривает, а не вопит, как резаный, о том, что он «злобный демонёнок».

Когда Третий умер, я испытал шок, для меня это было огромной потерей, пока не появились крёстный Джирайя и бабулька Цунаде, которым попросту запретили меня видеть и появляться в деревне после смерти моих родителей.

Дадли вовремя вправил мне мозги, иначе я мог потерять время в бессмысленных печалях, сожалениях и страданиях. Но, когда дело касается интимного и личного, даже шиноби могут потерять объективность суждений.

Чжоу всегда писала мне письма иероглифами. Мы слишком многое пережили, чтобы она не могла мне чего-то сказать. Она бы подала какой-то знак, хотя бы подписала бы своё имя кандзи или через того же Горди передала значимую фразу. По крайней мере, мне так кажется.

Хигэканэ отстранили от должности директора ещё в прошлом году, и он непонятно где пропадал всё это время. Как знать, не наведался ли он в «Ильверморни». Маловероятно, конечно, но… и подобный сценарий исключать не стоило. Всё же он хотел, чтобы его «герой» страдал и был одинок. Одинокими и страдающими легче управлять, чем людьми, у которых за спиной есть те, о ком надо думать и заботиться.

Многие считали, что семья и привязанности, друзья и товарищи – это слабость, что надо сражаться только за себя или уж за что-то абстрактное, что невозможно ранить, взять в плен или убить. «Воля Огня» передавалась из поколение в поколение. В Академии шиноби нам вдалбливали мысль, что мы должны умирать за свою деревню, так как на «древе Конохи» на месте старых листьев всегда вырастут новые, но… я считал это чушью. Метафоры метафорами, но каждый из этих «листьев» – живой конкретный человек.

И лично я всегда находил силы сражаться, защищая тех, кто мне дорог. И «Коноха» для меня была не символом, не деревней, не домами и не улицами, а конкретными людьми, которые там жили. Согласен ли я заменить Сакуру или Саске, Шикамару или Хинату на кого-то ещё? И ответом было что-то вроде «Нет. Пока я жив, ни одного листочка не упадёт с этого дерева». Не уступать, не сдаваться, потому что за плечами – они. Или потому что они стояли со мной плечом к плечу.

В собственных эмоциях сложно разбираться и давать им какое-то общепринятое название. Но одно я знаю точно: это всегда больно – любить. Это всегда страшно – терять.

Единственное, чем я могу мерить свои чувства, – это размен жизни. Обменял бы я свою жизнь на жизнь Чжоу? Да. Как, не раздумывая, обменял бы свою жизнь на жизни Драко, Дадли или Лили. Как в прошлом обменял бы свою жизнь на жизни Саске, Сакуры и Гаары. Даже если шанс на их спасение был бы один к ста, я бы это сделал.

Ради всех остальных своих друзей и товарищей я бы тоже очень постарался, выложился и, возможно, бы умер, но, скорее всего, при шансах спасти их выше двадцати процентов. Это любовь или всё же рациональность? При этом я думаю, что Снейп-сенсей и Алиса, пожалуй, ещё бы и сами спасли меня. Их не надо защищать, они сильны, и я бы бился с ними рядом. Люблю ли я их? Не знаю, но они мне очень дороги.

«Хорошими шиноби» считаются те, кто может полностью отстраниться и выполнять миссию независимо от собственного мнения и чувств. В этом смысле я почти никогда не был «хорошим шиноби». Да и… знавал я таких «хороших», серьёзно поехавших крышей… Я всегда был неправильным. Неправильным шиноби, неправильным джинчуурики, но, как и напомнил мне Наруто, никогда не хотел это менять и терять себя.

На фоне той боли, которую я испытывал после перерождения здесь, сложно понять собственные чувства. Чжоу помогала мне ненадолго забываться. Делала счастливым. Я видел с ней будущее. Это любовь?..

Вечером четвёртого июля я отправил к Барти-младшему Леона, а Снейпу-сенсею передал записку через Кричера, попросил их о встрече в «Берлоге Бродяги». Туда меня уже после десяти часов, когда дядя и тётя уложили Лили и легли спать, перенёс Кричер. В доме крёстного я настроил камин, чтобы смогли пройти гости.

В половину одиннадцатого Снейп-сенсей и Барти-младший по очереди вышли из камина, я рассказал о том, что случилось, и показал письмо.

– На самом деле это довольно подозрительно, – согласился Барти, перечитав послание из Америки. – Думаю, что стоит всё уточнить. Ты хочешь добраться до Штатов, как в прошлом году?

– Тебе не кажется, Гарри, что посвящать в свои дела кузена несколько недальновидно? – перебил Снейп-сенсей. – Всё же если он и волшебник, то довольно слабый. И защита сознания у него явно отсутствует, если кое-кто узнает о том, что ты в курсе о ситуации с мисс Чанг…

– Мы с Дадли – магические побратимы, – отозвался я. – Это значит, что…

– Никто не заставит его предать Гарри или как-то ментально воздействовать, – откликнулся Барти. – Это относится и ко всем доверенным тайнам.

– Дадли – верный друг и брат, – кивнул я.

– Тогда это меняет дело, – пожал плечами сенсей. – Когда это произошло? Побратимство?

– Прошлым летом. У Дадли благодаря зелью из эльфэука, которое он постоянно принимает, стало достаточно магии для этого, и мы поклялись.

– И ты планировал ворваться с братом в «Ильверморни», чтобы посмотреть в глаза двум, вероятно, «влюблённым»? – спросил Снейп-сенсей. Вообще его всякие «любовные дела» немного напрягали, и было видно, что ему не по себе.

– Я думаю, что сначала надо попасть в Нью-Йорк. Увидеть Грейс Пиквери и узнать точный адрес родителей Чжоу, – ответил я. – Если вообще то, что они нашлись, правда.

– Да, лето в разгаре, было бы логично, если бы мисс Чанг отправилась к родителям на каникулы, – согласился Барти. – Но если про родителей неправда, то она должна быть на горе Грейлок, в школе. Там оставляют тех, кому некуда пойти.

– Это я и хотел бы выяснить для начала, – кивнул я. – Но нужен какой-то официальный повод, чтобы побывать в Америке. Я думал организовать небольшой отпуск для семьи в Калифорнию. Там море и Голливуд, в котором фильмы снимают. Должно быть интересно. Ну, примерно так, как получилось с Грецией. Лили маленькая, чтобы использовать портключ, но мы с Дадли вполне взрослые для этого. Или его я мог бы запечатать в свиток для перемещения…

– Да, получить портключ сейчас не проблема, – хмыкнул Барти. – Как минимум для меня.

– Может быть, стоит подключить Малфоев? – спросил Снейп-сенсей. – То путешествие в Грецию было… вполне успешным. Как я понимаю, штат Калифорния выбран потому, что предположительно там может жить семья Чанг? Но… что, если написанное в письме – правда?

– Тогда у меня будет путешествие на тёплое море с моей семьёй и друзьями, если вы согласитесь составить нам компанию, – ответил я. – Нельзя же так просто это оставить? Вдруг это чьи-то махинации или обман? Дадли показал мне, что под воздействием эмоций я могу оценивать ситуацию необъективно, поэтому и подумал, что стоит посоветоваться с вами. Узнать ваши мнения и предложения.

– Тут я тоже согласен с Гарри, – сказал Барти. – Всё же мисс Чанг одна в чужой стране, без защиты семьи и кого-либо. Кто угодно мог… даже принудить её, чем-нибудь опоить или проклясть. Не говоря уже о том, что с ней могло что-то случиться и американцы заметают следы, зная, что единственным человеком, которому небезразлична эта девушка, является Гарри Поттер. Стоит точно прояснить этот момент и как минимум убедиться, что с мисс Чанг всё в порядке, добровольно и по её согласию.

– Верно, – улыбнулся я Барти.

– Кстати, если уж включать Малфоев, может быть, стоит пригласить в поездку и миссис Лонгботтом? – невинно поинтересовался Барти.

– Кажется, она всё ещё несёт траур по супругу… – ответил сенсей.

– Но строгий траур уже точно закончился, – пожал плечами Барти. – Если отправится она и её сын, с которым дружны Драко и Гарри, ни у кого не возникнет вопросов. Друзья уговорили родителей, а те – коллег по работе съездить на небольшой отдых. К тому же… Если вдруг это ловушка для Гарри, чтобы он очертя голову отправился в Америку, то в такой компании ему ничто не угрожает.

– Тогда давайте заодно и Гермиону пригласим с её родителями, – предложил я. – Они тоже магглы, как мои тётя с дядей, им вместе будет интересней. Познакомятся. А Дадли…

– Да все уже в курсе о матримониальных планах твоего кузена на Грейнджер, – фыркнул Снейп-сенсей, чуть расслабившись.

– К тому же на море не будет библиотеки, – захихикал Барти.

– Значит… решено? – я посмотрел на своих взрослых друзей.

– Предлагаю следующее, – взял слово сенсей. – Барти запрашивает портключи в Америку для… дюжины магов, но мы, скорее всего, будем прибывать не все вместе. Часть в Нью-Йорк, часть в Лос-Анджелес, если получится. Гарри пишет приглашения для Грейнджер, Лонгботтома и Драко, предупреждает дядю и тётю. Сегодня четверг… Достать портключи можно в пятницу. Чтобы собраться и всем написать, думаю, хватит и пары дней, до воскресенья. Так что поездку можно запланировать на следующую неделю, с восьмого июля, дней на десять – недели на две. Старшие Грейнджеры и Дурсли прилетят на самолёте, как это было в прошлый раз в Греции. Наверное, так далеко на самолёте лететь никак не меньше десяти часов. Плюс разница во времени. Так что, думаю, есть какие-нибудь вечерне-ночные рейсы, чтобы прибыть в Калифорнию утром.

– Наверное. Это удобно, – согласился я. – Они могут вылететь вечером в воскресенье, чтобы прилететь утром в понедельник.

– Нам с Гарри стоит отправиться в штаты в воскресенье днём, в Нью-Йорк, – кивнул Снейп-сенсей. – Найти юную Пиквери, чтобы спросить о том, что Чжоу встретилась с родителями, уточнить их адрес при положительном ответе. Если не получится, то в понедельник уточнить статус мисс Чанг в местном Министерстве Магии. Гарри прибудет раньше своих родственников, так что будет время определиться.

– Можно отправить патронуса с сообщением, если Чжоу всё же в «Ильверморни» и прибыть в Лос-Анджелес вовремя у нас не выйдет, – предложил я.

– От Нью-Йорка до Лос-Анджелеса почти три тысячи миль, вряд ли патронус преодолеет такое расстояние, – засомневался Барти.

– Мой патронус преодолеет.

– С этим по ходу дела мы разберёмся, – кивнул Снейп-сенсей. – В прошлый раз я не мог сопроводить Гарри, но теперь мы могли бы отправиться в «Ильверморни» вполне официально. Директор Пиквери меня знает, во время Турнира Четырёх Школ мы виделись, и я могу сказать ей, что хотел бы предложить мисс Чанг перевод в Хогвартс. Опасность, о которой говорил Дамблдор, миновала, или её и вовсе не было, и всё в таком духе. Девочка уже совершеннолетняя. По крайней мере, на самом деле можно убедиться, что мисс Чанг ни к чему не принуждали.

– Спасибо, сенсей, – улыбнулся я.

Мы ещё обговорили некоторые детали и разошлись. Кричер вернул меня домой в Литтл-Уингинг.

– Ну? Что решили? – встретил меня шёпот брата, который и не думал спать, ожидая моего возвращения.

– У меня хорошая новость и не очень хорошая. С какой начать?

– Ну давай с не очень хорошей… – прошептал Дадли.

– Ты со мной в «Ильверморни» точно не поедешь разбираться с Горди, прости. Снейп-сенсей придумал план лучше. Заявиться туда со мной вполне официально. Типа узнать, не собирается ли Чжоу переводиться в Хогвартс, а я буду в мантии-невидимке.

– А какая тогда хорошая новость? – недовольно пробурчал брат.

– В качестве «прикрытия» будет организована общая поездка в Калифорнию. Малфои, Барти, Снейп-сенсей, Невилл с мамой, тётя с дядей, Лили и ты… И ещё Грейнджеров пригласим. У Гермионы родители – магглы, им будет интересней, если тётя Туни и дядя Вернон поедут, они на самолётах, а все маги и сквибы, которые пьют чудо-эликсир, отправятся портключами в Америку. Типа раз – и там. Но можно и договориться, чтобы вы с Гермионой полетели с родителями… Не знаю, как лучше.

– Не, пусть родители сами летят, а мы вроде как пораньше отправимся, верно? – уловил мысль Дадли. – Это было бы круто…

– Барти прикалывался, что в Калифорнии нет магических библиотек, которые бы отвлекали Гермиону, – не удержался и я от подколки. – Зато там есть море, пляжи…

– И Голливуд! – заметил брат. – А море – это хорошо. Море – это, значит, купальники…

– Ага, и куча музеев, – ехидно похихикал я.

– Всё равно круто, – нисколько не обиделся брат.

– Я думаю, что завтра всем напишу вроде приглашений, поговорю с тётей и дядей. Ещё надо будет на Диагон-аллею наведаться. Купим такую же палатку, какую нам родители Драко одалживали в прошлом году. Всё же Гермиона будет с родителями…

– Если отец снова сэкономит на проживании, на отдыхе и на наших билетах, он будет очень рад. Он уже, кстати, вспоминал, как мы были в Греции в зимние каникулы. И ту палатку тоже уже не раз хвалил, мол, надо такую же купить обязательно. Он только на тех сундуках дофига денег экономит на складских помещениях.

– И это я ему ещё не сказал, что уже оформил для Лили фонд для оплаты магической школы в магическом банке, – хмыкнул я.

Дядя Вернон не то чтобы был скуп, но цену деньгам знал и много работал, детство у него было не из лёгких, и пробивался он из самых низов, ну а сэкономить для семьи никогда не будет лишним. Даже ту же поездку за границу себе позволить или по театрам и музеям ходить.

– Слушай, а может, я сейчас Гермионе напишу? – поёрзал на кровати Дадли. – Утром она уже получит послание. Может, успеет с родителями поговорить до того, как у неё отец на работу пойдёт? Чтобы побыстрее знать…

– Ну, давай, – согласился я. – Я тоже могу Невиллу написать, раз уж всё равно не спим и письма строчим.

– Утром надо ещё отца поймать до работы, – включил свет Дадли. – Я даже сам могу с ним поговорить, если хочешь. А если и проспим, то можно зайти в Лондоне, после покупок… Или даже у него денег попросить… Дорого та палатка стоила?

– Я не знаю пока… – потёр я затылок. – Кстати, можно посмотреть не сундук, а что-нибудь поменьше, неприметней и удобней. Чемодан, например, как сумку для поездок…

– Ладно, – Дадли вырвал страницу в тетрадке в клеточку и закорпел над письмом для Гермионы.

Мне пришлось достать чернильницу, перо и оторвать кусок от пергаментного свитка. Всё-таки сила привычки.

«Привет, Невилл! – вывел я.

Тут внезапно появилась идея поехать всем вместе на море в Калифорнию. Помнишь, мы тебе с Драко рассказывали о нашем путешествии с семьями на зимних каникулах? Ты ещё тоже хотел с нами понырять в море… В общем, с нами будут Малфои, Грейнджеры, мои родственники, брат и ещё несколько человек, я приглашаю тебя и твою маму. Все согласны, и миссис Нарциссе было интересно с ней познакомиться. Пока нужно только предварительное согласие. Отправляемся ориентировочно в понедельник или воскресенье (7-8 июля), жить будем на пляже, найдём что-то подходящее, палатка вроде бы будет, но если у вас есть, то хорошо. Если нет, то не заморачивайся.

Прости, если Ураги тебя разбудила, хотел, чтобы вы узнали пораньше, запланировали и собрались. Это примерно на две недели, может быть, на десять дней. Но если у вас какие-то планы, тоже напиши, что-то решим. Очень надеюсь на скорую встречу и классные каникулы.

Гарри Поттер».

– Ты закончил? – спросил я Дадли, от которого мне передался какой-то азарт и нетерпение.

– Да, почти…

Я открыл окно, оно у нас как раз выходило во внутренний двор, и тихо свистнул вниз. Из собачьей будки сразу высунулась белая голова.

– Пс-с, Ураги! – я помахал сложенным письмом.

Поверх белого тут же промелькнуло тёмное пятно, и на подоконнике уже сидел Леон, подпрыгивая и пытаясь выхватить у меня послание Лонгботтомам.

– У тебя своё будет, – отпихнул я Леона, и тот перепорхнул к брату, который запечатывал свою бумажку Грейнджер.

Ураги плюхнулась на подоконник, а рядом с ней приземлился птенец, который знакомо открыл клюв.

– Тс-с! – шикнул я на него, прерывая не начавшуюся трель. – Всех перебудишь. Это не еда, это твоей мамке письмо для Невилла.

Ураги важно расфуфырилась, посмотрев свысока на своего отпрыска, взяла письмо и выпорхнула в темноту. Только этот балбес мелкий, кажется, за ней полетел. Мимо, работая крыльями, юркнул Леон.

Что ж… будем надеяться и верить в лучшее.

========== Часть 2. Глава 18. Освобождение ==========

7 июля 1996 г.

США, Нью-Йорк

– Где это мы? – удивился я, оглядываясь.

Перемещение межконтинентальным портключом, который достал для нас со Снейпом-сенсеем Барти, произошло мгновенно. Раз – и тупик серого Лондона превратился в солнечную зелёную лужайку с прудом.

– Вы в Центральном Парке, малыш, – сказал кто-то, и, посмотрев вниз, я увидел…

Сложно сразу понять, что это за существо, но по росту, одежде, волосам, уложенным в причёску, крупным оттопыренным треугольным ушам с блестящими крупными серьгами, тёмным глазам почти без белка, а также куче мелких острых зубов за накрашенными губами я предположил, что это гоблин. Гоблин-женщина, если точнее. Никогда не видел в «Гринготтсе» представителей слабого пола этого народа, но всё же думаю, что не ошибся с идентификацией.

«Гобливумен» была даже симпатичной, особенно если сравнивать её со «страшными карликами» британского банка: нос относительно небольшой, а черты лица в целом гармонично смотрелись. Эта особа явно за собой ухаживала и наряжалась. Наверное, среди своих считается вообще раскрасавицей. Похоже, профессор Флитвик наполовину гоблин всё же по материнской линии…

– Спасибо, мисс?.. – прервал мои размышления сенсей, который, казалось, ничуть не удивился.

– Терифик, – представилась «гобливумен», показав свой медальон на шее.

То, что я сначала принял за украшение, оказалось чем-то вроде полицейского значка. Синяя птица, кажется, орёл, раскрывала крылья на золотом фоне. Под орлом угадывались красно-белые полоски американского флага, только расположенные вертикально, звёздочки стилизованы под пёрышки на грудке, напоминая мне мою рябенькую «дочурку» Флэк. Видимо, это эмблема их министерства.

– Вы из Министерства Магии? – спросил я, тут же припоминая, что Грейс писала о том, что американское министерство как-то по-другому называется.

– Я сотрудник МАКУСА, – ответила наша встречающая, она, наверное, имела должность кого-то вроде таможенника. – Это аббревиатура от «Магический Конгресс Управления по Северной Америке», – пояснила она. – У вас должны принять использованный портключ, записать ваши имена в книге прибытия и выдать временную лицензию на ношение палочек. Следуйте за мной.

Мы со Снейпом-сенсеем последовали за «гобливумен», которая шагала, вихляя задницей. Оказалось, что туфли у неё на приличных каблуках. В Британии я, кажется, только у Риты Скитер видел подобную обувь. Тётя из-за высокого для женщины роста и коренастого дяди предпочитала туфли на маленьком каблуке, а в Хогвартсе почти все девчонки, насколько я помню, носили практичные и удобные башмачки. Наверное, при каком-то минимуме грима или чар эта Терифик вполне бы могла сойти за человеческую карлицу. С каблуками она мне по пояс и выглядела чуть повыше Флитвика.

Мы прошли до конца полянки к кустам шиповника или каких-то роз, «гобливумен» достала волшебную палочку, и густые колючие заросли расступились. Перед нами открылась тропинка до здания из красно-коричневого кирпича, напоминавшего форт. На стене я заметил пару табличек: написано, что тут располагается администрация Центрального парка города Нью-Йорк, а ещё что в девятнадцатом веке был Арсенал. Кстати, я ощутил, что у этой «таможенницы» имелся напарник, который не показывался, но тоже следовал за нами, наверное, под чарами сокрытия или маскировки.