Текст книги "Король Чёрного Озера (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Рейн чувствовал, что его дальний родственник расстроен и находится в смятении. За прошедшую неделю, после того как белобрысый слизеринец остановил «налёт на Лондон», по всей видимости, многое изменилось в отношениях Гарри и Драко, которые, насколько Рейн понял, до этого были чуть ли не врагами.
Вражда Рейну не нравилась. Водяные вообще были довольно мирным народом. Особенно, если их никто не трогал. Из-за своих способностей к эмпатии он хорошо понимал чувства других, а его отец был не по годам мудрым и научил этой мудрости и его. «Реки крови и войны начинаются с ручейков вражды», «Жизнь и смерть, добро и зло, как и вода – находятся в круговороте», «Не мути воду – вода всегда путь найдёт и своё возьмёт. Всё родилось в воде и в воду уйдёт», – незабвенная мудрость водяного народа, которую почерпнули и люди. Сколько раз Рейн на различных языках слышал от людей обрывки и переделки вроде: «Не плюй в колодец, когда-нибудь тебе придётся из него испить», «Вода камень точит», «Дважды в одну реку не войти» и тому подобное.
– Мы вчера договорились встретиться после ужина, – успокоил он Драко. – Так что имей терпение и приходи после ужина в тот класс на этаже чар.
*
После похода в Хогсмид в прошедшие субботу и воскресенье Гарри взахлёб рассказывал Рейну, почему нельзя доверять Малфою и какой Драко вредный, доставучий, хитрый, злобный и весь из себя нехороший. Рассказал, как они познакомились, и как Гарри не захотел пожимать руку Драко, и как тот хихикал, когда Гарри доставались отработки или он не знал, что ответить на уроках. В процессе своего рассказа Гарри то распалялся, то начинал рассказывать, что и сам был не прав или слишком спешил с выводами, то защищал Малфоя, то обвинял во всех смертных грехах. В итоге ничего конкретного не набралось.
И тогда Рейн спросил про рыжего Рона – друга Гарри, который, по сути, бросил в трудный момент. Тот начал оправдывать Рона, но чем больше оправдывал, тем больше находил какие-то недоговорки, обиды, претензии. К тому же выходило, что дружба с Роном практически отрезала от Гарри всех остальных на его же факультете, а Рон тут же нашёл себе приятелей – Дина и Симуса, с которыми они вместе жили в одной комнате.
В итоге Гарри сказал, что совсем запутался и ему надо взять паузу, чтобы обо всём и обо всех подумать.
Всю неделю Рейн посещал занятия вместе с Гриффиндором и Слизерином, даже сходил на нумерологию и древние руны. А в четверг, на мало посещаемом «маггловедении», поближе познакомился с Гермионой Грейнджер, о которой Гарри отзывался, как об очень умной и начитанной девушке. Ей Рейн и задал вопрос про местных русалок, и немного удивлённая Гермиона пообещала порыться в библиотеке. Сегодня, перед зельеварением, она хотела «кое-что обсудить», и вот незадача…
Перед классом зельеварения, когда после обеда Рейн спустился в подземелье, нагнав Гарри, столпились слизеринцы. Драко подошёл почти в тот же момент, когда и они с Гарри, и с удивлением увидел, что на всех представителях серебристо-зелёного факультета надеты волшебные значки. Насколько смог разобрать в мешанине эмоций Рейн, инициатором была курносая девчонка, которая явно хотела впечатлить Драко.
– Эй, Грейнджер, хочешь и себе такой значок? – спросила девочка, и слизеринцы дружно нажали на свои значки, которые ярко загорелись сменяющимися надписями: «Поддержим Седрика, ведь он – настоящий чемпион! Гарри Поттер – полный ноль, возомнил, что он – король!»
Девочка засмеялась, глядя сияющими глазами на мрачнеющего Драко, который последнюю неделю, со слов Гарри, «был нормальным и не доставал его, и из-за этого притихли и слизеринцы».
– Как смешно и остроумно, Панси! – вмешалась Гермиона, прикрывая и так смущённого Гарри, который явно почувствовал себя глупо от того, что его защищает девочка.
– Какой герой! Прячешься за спиной своей бобрихи, Поттер? – громко сказала Панси, снова посмотрев на Малфоя, ожидая его одобрения или какой-то реакции. Рейну показалось, что Драко попросту растерялся и не знал, что предпринять, только хотел что-то сказать, как внезапно вмешался Рон.
– Не называй её «бобрихой», мопсиха! – рыжий выхватил свою палочку. – Сейчас сама будешь не лучше! И Гарри не трогай!
– Рон, прекрати! – Гермиона попыталась успокоить рыжего, но тот уже послал заклинание против выбитых зубов, о котором Рейну рассказывал Гарри, как об очень нужном, особенно, для игры в квиддич. Четверокурсники изучали его на чарах на прошлой неделе.
– Дантисимус! – Рон послал желтоватый луч заклятия в Панси, впрочем, цель была не очень ясна, так как рядом стоял и Драко, а девочка, с визгом, увернулась.
Драко выставил щит, защищая себя. «Дантисимус» отрикошетил и попал в Гермиону, у которой выбитых зубов не было, но передние резцы всё равно начали резко расти.
– Гермиона! – одновременно воскликнули Рон и Гарри.
К ней поспешил и Рейн, успев прекратить рост передних зубов примерно на подбородке, остановив заклинание беспалочковой магией. Гермиона, ощутив такие жуткие зубы, закричала и впала в истерику.
– Ей надо в Больничное крыло, – сказал Драко в тот момент, когда появился профессор Снейп.
– Что за шум? – вкрадчиво спросил профессор. Все наперебой начали объяснять.
– Объясни ты, Драко, – потребовал тишины профессор Снейп.
– Всё началось с дурацких значков, сэр, – тихо сказал Малфой. – Девчонки поругались, в драку полез Уизли и хотел проклясть Панси. Только проклятье полетело в меня. Я выставил щит. Заклинание отразилось и попало в Грейнджер, ей надо в Больничное крыло.
– Да? – профессор внимательно посмотрел на Гермиону. – Если и есть изменения, то незначительные. Видимо, мистер Уизли не только на моих уроках криворукий болван, чары ему тоже не удаются. Даже проклясть толком не смог.
– Просто новенький остановил действие заклинания! – возмущённо завопил Рон.
– Грейнджер, ступайте в Больничное крыло. Ничего страшного, если не считать вашего вида. Я только недавно сварил для мадам Помфри микстуру для уменьшения зубов, на ваши зубы должно хватить, – сказал профессор. – Надеюсь, в следующий раз вы будете ловить рикошеты, не пытаясь сорвать мне урок.
Гермиона всхлипывая убежала, прикрывая рукой рот. Профессор оглядел гриффиндорцев.
– Минус тридцать баллов мистеру Уизли за нападение на другого ученика. И вечерняя отработка у мистера Филча. Десять баллов мистеру Малфою за способность защитить себя. А теперь живо в класс.
*
На зельях варили противоядие от целой группы простейших ядов.
– Составы готовы? – обратился профессор к классу. – Осторожно заваривайте. После чего мы выберем кого-нибудь и проверим на нём его действие, – Рейн почувствовал внимание профессора к себе.
– Не волнуйся, он точно меня выберет, – шепнул ему Гарри, но в тот момент в класс постучали, и зашёл паренёк, который улыбнулся Гарри.
– В чём дело? – удивился профессор.
– Простите, сэр, но Гарри Поттера вызывает к себе директор, – сказал паренёк.
– Поттеру, как и всем остальным, ещё час надо работать с зельем, – вкрадчиво сказал профессор Снейп так, что пацан затрепетал и покраснел, кидая на Гарри быстрые взгляды.
– Но, сэр, его ждёт мистер Бэгмэн! Все чемпионы должны идти, их, кажется, хотели фотографировать для «Пророка»…
Гарри от этих слов парня покраснел и украдкой посмотрел на Рейна. Рейн же был больше обеспокоен нервозностью Драко, который за две парты от них бросил в котёл лишний скурпул глаз жуков.
– Хорошо, – прикрыл глаза профессор, – Поттер, идите. Надеюсь, что Блэк сможет закончить ваше варево и не скончается от противоядия скорее, чем от яда, который мы будем на нём испытывать.
– Прости, это из-за меня, – пробормотал Гарри, быстро собирая сумку и покидая класс вместе с пареньком.
*
– Думаешь, он придёт? – в пятый раз спросил Драко, который всё не находил себе места. – На ужине он даже не посмотрел, и Грейнджер не было! Может, и нам надо было проведать Грейнджер?
– Профессор Снейп сказал, что готовая микстура есть, значит, Гермионе помогут сразу и ей не придётся ждать лекарства, – пожал плечами Рейн. – К тому же девочки не любят… Как это? Выглядеть некрасивыми, вот. Так что лучше было не ходить её проведывать. Может быть, она вообще освободилась раньше, чем наш урок зелий закончился.
– Да, я что-то помню про эту микстуру, которую упомянул профессор, – кивнул Драко, – она должна быстро подействовать…
В занятый ими пустой класс, в котором они договорились встретиться в пятницу после уроков ещё в четверг через записки, влетел Гарри.
– Ну как? – неопределённо спросил Драко.
– Ужасно! – помотал головой Гарри.
– Неужели Грейнджер не вылечили?
– А… Нет. Наверное, вылечили. Я про эту Риту Скитер и фото для «Пророка». Это было ужасно!
========== Глава 8. Потрясения Гарри ==========
11 ноября, 1994 г.
Шотландия, Хогвартс
Гарри вернулся в башню своего факультета к отбою. Весь вечер после ужина он делился с Рейном и Малфоем, который, как оказалось, мог нормально себя вести и не ёрничать на каждое слово, подробностями своего первого интервью этой жуткой дамочке – Рите Скитер. Гарри с содроганием ожидал статью в «Пророке», так как это «Прытко пишущее перо», когда он смотрел то, что оно записывает, выводило на бумаге какую-то чушь, типа: «очаровательные изумрудные глаза молодого Героя наполнились слезами, когда он вспоминал своих трагически погибших родителей».
Дина и Симуса Гарри видел в гостиной, Невилл тоже о чём-то разговаривал там с мальчиком-второкурсником, так что в их спальне ожидаемо был только Рон.
– К тебе сова прилетела, – буркнул тот, кивая на его кровать, и Гарри увидел незнакомую сипуху, к лапе которой было привязано письмо. Это был первый раз после их ссоры, когда Рон с ним заговорил.
– Как… э… Гермиона? – спросил Гарри, который так и не увидел подругу.
– А я знаю? Я на отработке у Филча был, кубки драил, – скривился Рон, – всё из-за этого урода Малфоя.
– Никто не просил тебя вмешиваться, – неприятно резануло ухо Гарри. – А он что, стоять и смотреть был должен, как в него проклятие летит?
– Ты что, защищаешь этого придурка? – тут же взвился Рон. – Да он всё это со значками придумал, чтобы тебя унизить!
– Так что ты не полез, когда эти значки все слизеринцы включали, а стоял и улыбался в сторонке? – тоже вспылил Гарри, вспомнив подробности сегодняшнего инцидента.
– Сам-то вообще струсил, чемпион Хогвартса вшивый! – заорал Рон. – Я-то за Гермиону вступился!
– Ага, – понесло Гарри, – пошёл с девчонками драться, смельчак нашёлся! А как ты сказал, так получалось, что сам высоко Гермиону не ставишь и с Панси Паркинсон согласен. Вечно у тебя все кругом виноваты во всём! Нечего на зеркало пенять, коль рожа крива!
– Ах крива?! – сжал кулаки Рон, подскакивая с кровати. – Да уж куда мне до тебя, мистер Национальный Герой! Я ничем тебя не хуже! Надоело быть в твоей тени. Без меня ты вообще – ноль без палочки. Вон уже до чего докатился – Малфой ему не враг, слизеринцы все замечательные. Со всяким сбродом общаешься. Может, завтра станешь любимым учеником Снейпа? И сальноволосый ублюдок тебе мамочку заменит?
Гарри задохнулся от гнева. Перекошенное красное лицо Уизли с выпученными голубыми глазами и побелевшими веснушками на щеках показалось на редкость отвратительным. Ярость клокотала в груди, но одновременно Гарри чувствовал, что что-то умирало, и он остывал. Волновать может только друг, только близкий человек. А «никто» волновать не может. С этого момента Рон Уизли был для Гарри «никем», словно умер. У Гарри больше не было друга с именем «Рон Уизли».
– Гарри, извини, я не хотел, – залепетал и заюлил Уизли, видимо, понимая, что перегнул палку. – Просто вырвалось.
Гарри промолчал и отвязал от почти позабытой совы письмо. Сипуха недовольно клюнула его руку, так как он не дал угощения и явно заставил её долго ждать, и перелетела к окну. Гарри сжал конверт, выпустил почтовую птицу и вышел из спальни.
На душе было гадко. Хотелось поговорить с Рейном, рассказать о том, что он окончательно разорвал все отношения с Уизли. Гарри всегда был упрям и знал за собой эту черту, и он был уверен, что это – навсегда. Такие решения принимаются один раз. Нельзя войти в одну реку дважды, и нельзя вернуть дружбу, которая была разрушена до основания завистью, обидами, непониманием. Да, он принимал Рона со всеми его недостатками и закидонами, у Гарри самого было немало недостатков и закидонов, но, как оказалось, дружба, за которую он отчаянно цеплялся последние четыре года, оказалась слишком хрупкой и ненадёжной. Рон видел только «приз в тысячу галлеонов», но не замечал, как плохо Гарри, не думал, что он может погибнуть, не хотел даже слушать и верить. Лучше такой постоянный «враг», как Драко Малфой, чем такой непостоянный «друг», как Уизли.
– Гарри, ты идёшь спать? – отвлёк его от безрадостных мыслей голос Невилла. Лонгботтом потрогал его за плечо, и Гарри очнулся сидящим в гостиной факультета, невидящим взглядом разглядывая огонь в камине.
Как оказалось, было уже одиннадцать вечера и народ разбрёлся по спальням.
– Я… Да, сейчас пойду, посижу ещё немного, – посмотрел в глаза Невиллу Гарри, а ещё ощутил, что всё ещё сжимает письмо, которое он так и не прочёл, занятый своими переживаниями.
– Ты… не расстраивайся, – сказал Невилл, – с Гермионой всё в порядке, Лаванда и Парвати сказали, что она после зелий спит в их спальне. И из-за значков не переживай. Глупости всё это. Они просто… завидуют, наверное. А на факультете тебя поддерживают. Так что не обращай внимания на Рона, он… Бабушка говорит, что у нас просто такой возраст, когда идёт становление и все… ну… пытаются найти своё место и всё сложно.
– Спасибо, Невилл, – Гарри улыбнулся, после слов Лонгботтома стало немного легче. – Иди спать. Я тоже скоро приду.
– Ну ладно, – Невилл тактично удалился, оставив его одного.
Гарри развернул конверт и чуть не выронил, узнавая почерк Сириуса.
«Гарри, не могу сказать в письме всё, что хочу: слишком опасно, вдруг сову перехватят. Нам нужно переговорить с глазу на глаз», – прочитал первую строку он и заморгал, приоткрыв рот от неожиданности.
Письмо от Сириуса? Но… кто тогда его друг – Рейн Воланс Блэк?
Множество вопросов закружили голову так, что Гарри откинулся в кресле, стараясь глубоко дышать. Затем он, осторожно, опасаясь за свой рассудок, продолжил читать.
«Сделай так, чтобы мы могли встретиться через две недели в час ночи с субботы на воскресенье*. Я, как никто знаю, что ты сам себе лучший страж, а рядом с Дамблдором и Моуди вряд ли кто отважится причинить тебе вред. Но кто-то, явно могущественный, замыслил недоброе. Ведь твоё имя попало в Кубок под самым носом у Дамблдора.
Будь начеку, Гарри. Я по-прежнему хочу знать обо всём необычном, что происходит в замке. О нашей встрече дай мне знать как можно быстрее».
Земля второй раз за вечер уходила из-под ног.
Если подумать, то Рейн, который явно был вовсе не Сириусом, появился очень подозрительно и «под самым носом Дамблдора». Рейн появился как раз с гостями и мог бросить его имя в Кубок. Кто заподозрит простого четырнадцатилетнего пацана? А от него чувствовалась какая-то сила, уверенность, какой редко обладали подростки. Именно поэтому Гарри принял его за Сириуса – взрослого волшебника в теле юноши.
Гарри почувствовал себя совсем плохо. А потом они «подружились»… Может, Рейн за его спиной смеялся, какой Гарри дурак. Строил с ним предположения, кто бросил имя в Кубок, и всё время был рядом. Знал все его мысли. Поддерживал. Даже попытался «подружить» с Малфоем. Гарри содрогнулся. А если всё это изначально была задумка Малфоя? На втором курсе Люциус Малфой подсунул ту тетрадь с молодым Воландемортом Джинни, а вдруг?.. Даже совпадает, что они родственники с Драко! Отец и сын!
Гарри чувствовал, что его тошнит. Вокруг него сплошные заговоры и предательства. Конечно, он ещё не совсем доверял Драко, но был почти готов… Чёрт, как же он был глуп! И Рейн! Как он посмел обмануть! Выдал себя за Сириуса! Гарри ему полностью доверял!
Глаза щипало и горло першило. Гарри с трудом сглотнул, холодный ком расплывался в желудке. Он снова обманут и предан.
Письмо Сириуса, которое открыло ему глаза, Гарри снова перечитал и спрятал в карман.
На душе стало совсем муторно.
Вина Рейна была очевидна, но Гарри до конца не верил. При всех явных доказательствах не верил.
Неизвестно, где тот прятался по ночам и вечерам, но ни в карету к шармбатонцам, ни на корабль к дурмстранговцам Рейн, понятное дело, не ходил. А значит, прятался где-то в Хогвартсе.
Гарри вернулся в спальню, тихо извлёк из сундука Карту Мародёров и мантию невидимку и вернулся в гостиную.
– Я узнаю, кто ты и где ты прячешься, – тихо пообещал он, взмахивая палочкой над картой. – Я обещаю, что ничего хорошего не замышляю!**
Комментарий к Глава 8. Потрясения Гарри
* в оригинале в записке были вписаны даты (с 21 на 22 ноября), но в дальнейшем указано, что Поттер разговаривал с Сириусом в ночь с субботы на воскресенье (которые по календарю 1994 года выпадают на ночь с 19 на 20 ноября), а на следующей неделе («во вторник, 24») уже состоялся турнир (тогда, как 24 – четверг). К сожалению, в книге «Гарри Поттер и Кубок огня» вообще многие даты и события смещены на два дня по сравнению с реальным календарём. Я бы сказала, что даты и дни недели в оригинальной книге частично были взяты из календаря за 1992 год.
**«Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!» – фраза активации карты Мародёров, которую перевели в РОСМЭН. В английском оригинале фраза имеет совершенно другую окраску: «I solemnly swear that I am up to no good». То есть, «я обещаю, что ничего хорошего не замышляю». Автору показался такой перевод более «в тему» данной истории.
========== Глава 9. Разоблачение поневоле ==========
12 ноября, 1994 г.
Шотландия, Хогвартс
Рейну снился радостный и светлый сон. Как будто он снова маленький и катается в мельничном жёлобе. Его раскачивает, а вода несёт так быстро, что дух захватывает. Пулей вылетаешь на сушу со счастливым криком, ослеплённый солнечным светом. Он захотел передвигаться по жёлобу ещё быстрее и чуть не спустил старый пруд, из-за чего ему попало от отца.
– Рейн! Рейн! – кричал отец и тряс его за плечи, хотя на самом деле в тот раз всё было немного по-другому. – Очнись же, Рейн! Пожалуйста!
И он проснулся.
– Рейн! – перед лицом мелькали зелёные глаза совершенно мокрого Гарри, его друг, как оказалось, и тряс его. А ещё они были на каменных ступеньках пристани, а от Гарри волнами расходилась тревога и сожаление.
– Гарри?.. – моргнул Рейн. – Зачем ты меня разбудил?.. И из воды вытащил…
– Т-т-ты… – простучал зубами Поттер, который, похоже, нырнул в ледяную для людей воду, чтобы его вытащить.
С водой Рейн мог управляться и без палочки, так что просто высушил друга, отделив Гарри от воды, которую впитали его одежда и волосы.
– Так зачем разбудил? Завтрак ещё часа через два, – зевнул Рейн. С наступлением холодного периода он становился более вялым и боялся, что всё же придётся поискать местечко для зимней спячки в озере. – Поднял меня с таких удобных водорослей, и сон хороший снился…
– Р-рейн… – сипло прошептал Гарри, ухватив его за безрукавку. На камнях неподалёку обнаружились ботинки, которые прижимали свёрнутую бумагу и палочку.
– Ты бы всё же выучил согревающие чары, – посоветовал другу Рейн, – люди после таких купаний могут и заболеть. И обуйся, а то точно простынешь. Да и что на тебя нашло? Ты зачем в воду полез?
– А ты что делал в воде? – задал странный вопрос Гарри, который всё же прошёл по камням и натянул на ноги свою обувь.
– Я же говорю – спал, водяные, знаешь, имеют такую привычку, – добавил Рейн ехидно. Зелёные глаза Гарри стали больше раза в два.
– Водяной?.. Ты… Ты – водяной? Как русалка?
– Так ты же сказал, что знаешь мой секрет, – Рейн почувствовал от своего друга целый сонм эмоций: замешательство и недоумение сменилось радостью и надеждой. И тут Гарри сел на бортик каменного ограждения причала и начал хохотать, причём, как показалось Рейну, у парня началась истерика.
– Значит… Ха-ха… Значит… Я стал спасать водяного… ха-ха… от утопления?.. А ты – мой друг и ха-ха… никогда меня не обманывал? Ха-ха… Я всё сам себе придумал, а потом снова? Я такой дурак! Ха-ха…
– Эй, Гарри, успокойся! – Рейн плеснул немного воды в лицо друга, который тут же умолк. – Ты мог бы… Рассказать конкретно, что же с тобой случилось? И… что ты там бормочешь про обманы? Разве ты не в курсе, что обманывать умеют только люди? Я вот так до сих пор и не понял, как вам это удаётся.
Кажется, Гарри ухватился за тему и спросил:
– В смысле? Ты не умеешь врать?
– Никто не умеет, – пожал плечами Рейн, – кроме людей. Из-за этого вас не очень любят среди волшебного народа. Людей называют лжецами, которые не умеют держать слов. Вы можете сказать одно, а сделать совсем другое. Вам нельзя верить, и вы сами не верите никому.
– Я не хотел тебя обидеть, – растеряно пробормотал Гарри. – Извини, Рейн. Я думал, что ты мой крёстный – Сириус Блэк. Просто очень многое подходило и совпадало. Крёстный… он в бегах. Но он не преступник, так просто все думают. Его подставили… Думаю, если бы люди не умели врать, то такого бы никогда не произошло… А как же?.. Как же тогда волшебные народы… ну… то есть вы всегда говорите только правду?
– Да, – Рейн хитро прищурился, – но это не значит, что мы будем говорить всю правду или не используем понятные только нам иносказания…
На этом лицо Гарри немного вытянулось:
– Знаешь, в Запретном лесу живут кентавры, и они постоянно говорят о звёздах, о луне и Марсе. Даже когда они хотят что-то сказать, то это так сложно для понимания, что трактовать можно совсем по-разному. Я однажды повстречался с кентавром на первом курсе, и мы поговорили, но я мало что понял… Ты же… Ну ты же не злишься на меня? И всё равно будешь моим другом? – сглотнул Гарри.
– Злюсь? Почему? Потому что ты меня разбудил, что ли?.. – спросил Рейн, недоумевая от сменяющихся эмоций Гарри, который чувствовал вину и стыд. – Кстати, как ты меня нашёл?
– А… – Гарри показал ему толстый сложенный в несколько раз бумажный лист, который лежал на полу, – у меня есть волшебная карта. Она показывает всех в Хогвартсе. Я начал искать тебя… и вот нашёл на причале. А потом спустился и пробрался сюда, – и замолчал, словно вспоминая. – Я не нашёл тебя и… догадался посмотреть в воду и осветить её «люмосом». И увидел… тебя. На самом дне. Знаешь, это выглядело довольно жутко, – Гарри передёрнул плечами. – Я подумал… и испугался… Я же не знал.
Рейна снова накрыла волна эмоций друга, и он ему посочувствовал, представив на миг, что тот испытал, не зная, что он водяной.
– Ну… э… ты извини. Я думал, что ты знаешь, и не видел смысла говорить об этом, чтобы не привлекать чужого внимания. Я же хотел на Турнир посмотреть – хотя бы одним глазком – вот и приплыл вместе с кораблём «Дурмстранга» из Германии. А потом ты со мной захотел дружить и сказал, что знаешь, что я не человек, но ничего против не имеешь. По крайней мере, мне так показалось…
– Нет, нет, – поторопился сказать Гарри, – я… мне всё равно, в смысле, я не против. Ты отличный друг, Рейн. И здорово меня поддержал, когда все отвернулись. А… Малфой? Он знает, что ты?.. Ох, он что, правда, твой родственник?
– Нет, Драко я не говорил о своей природе. Но мы с ним, действительно, родственники. Моя мама когда-то была волшебницей. Её зовут Хестер Блэк, от неё у меня эта фамилия и второе имя, она говорила, что в их семье так принято. Кстати, Сириус, это тоже звезда. Так что, скорее всего, твой крёстный тоже мой английский родственник, точнее можно сказать при встрече, я это чувствую… Мама говорила, что она из родовитой семьи и у неё было несколько старших братьев. Даже в тебе есть кровь моей матери. Немного, но есть. Так что с Драко ты тоже в какой-то степени родственник.
– Ничего себе! – округлил глаза Гарри. – Это выходит и мне Малфой какой-нибудь стоюродный кузен?
– Думаю, вы друг другу ближе в родстве, чем каждый из вас относительно меня, – почесал щёку Рейн, зевая и с тоской поглядывая на колышущую зелёную постель на дне причала. Но до завтрака оставалось всего полтора часа, так что смысла нырять обратно и отправлять Гарри в башню его факультета не было. – Тебе всё же стоит согреться, – решил Рейн непростую дилемму. – А то вы, люди, такие хлипкие, хотя маги покрепче магглов будут, но всё равно. Тем более будет плохо, если ты разболеешься накануне Турнира. Я нырну за сумкой, там у меня кое-что есть.
Гарри только кивнул, во все глаза уставившись на него.
Когда Рейн вынырнул, то трансфигурировал из камней очень большие кружки и призвал в них воду.
– Что ты делаешь? – заинтересовался Гарри, которому он поручил держать кружки.
– У меня есть немного трав в воздушном пузыре, хочу заварить тебе травяной чай, чтобы ты не простыл. Этому меня мама научила.
Он сосредоточился и вскипятил воду в кружках, закинув туда листьев. А когда всё заварилось, выудил из сумки бутылку рома и плеснул в кружку Гарри.
– Ого, у тебя есть спиртное? – удивился тот.
– Универсальная «валюта», – пояснил Рейн, – мне… часто приходится обмениваться. Это, чтобы ты согрелся изнутри. Рыбаки и мореходы говорят, что помогает от простуды. Пей.
Гарри пригубил, причмокнул и довольно улыбнулся.
– Вкусно получилось.
Они выпили чай, от которого у Гарри даже появилась испарина на лбу. Рейн на всякий случай высушил её.
– А я хотел тебя спросить, ты, когда вылез, сразу словно сухим стал. Не сказать, что… ну ты понимаешь. И как ты без воды обходишься? И долго можешь быть на суше? – поёрзал на камнях Гарри, весь переполненный искренним интересом и любознательностью.
– Просто я храню влагу в коже и в одежде, и в сапогах у меня вода. Вот пока она не пересохнет, я могу на улице быть, – пояснил Рейн. – А в Британии ещё и солнца не так много, и оно не жарит, влажность высокая, дожди. Так что эта страна просто создана для водяных.
– Понятно… – протянул Гарри и посмотрел с таким выражением лица, что и без эмпатии было ясно, что парня сейчас порвёт от любопытства.
– Ладно, можешь спрашивать всё, что хочешь, – Рейн с хрустом потянулся. А он ещё удивлялся, почему у его друга почти не было никакого особого интереса к его природе, как будто водяных в Англии навалом.
– А ты Гигантского Кальмара видел? – азартно выпалил Гарри, и было видно, что вопрос этот далеко не последний…
========== Глава 10. Мерки взросления ==========
12 ноября, 1994 г.
Шотландия, Хогвартс
– Дра-а-ако, – не выдержала Паркинсон, с которой он, после вчерашней выходки со значками, перестал разговаривать, – ну прости меня. Я не подумала. И чем тебе значки не понравились? Хорошая же была идея. Прекрати на меня дуться. Объясни, наконец, что я такого сделала?
– Не ной, Панси, – поморщился Драко, покосившись на стол Хаффлпаффа, за которым Рейн что-то обсуждал с Ханной Аббот и аристократично, но всё же с большим аппетитом, уплетал завтрак, – просто кое-кто повзрослел, и его эти детские игры больше не забавляют. А значки – тупая шутка, недостойная Слизерина. В конце концов, это Турнир. Вот погибнет Поттер, а ты со своими глупыми значками будешь виновата, что подкосила нашего героя в моральном плане.
Панси заметно побледнела. Всё же на Слизерине учились далеко не дураки, и многие ещё из рассказов портретов предков знали о том, как проводились турниры раньше, а кто не знал, тот почитал.
– Я поддерживать Драко, – согласился Виктор Крам, который сидел рядом и внимательно слушал их разговор, – глупый дело. Игрок надо быть сосредоточенным и э… забыл слово.
– Если не можешь поддержать, не мешай, это неспортивно, – подсказал один из дурмстранговцев, который знал английский чуть лучше их чемпиона.
– Да, – кивнул Виктор. – Вы из одной школа. Не спортивно.
Многие слизеринцы, ещё в пятницу заметив негативную реакцию Драко, сняли свои высмеивающие Поттера значки, но после этих слов их убрали с мантий все.
– Надеюсь, теперь мне дадут спокойно позавтракать в это субботнее утро? – хмыкнул Драко, нарочито медленно намазывая тост джемом. Раздражение на Паркинсон улеглось, и настроение плескалось где-то между «хорошо» и «очень хорошо». Его авторитет на факультете не подкачал. И, слава Мерлину, Поттер не стал заострять на вчерашнем инциденте внимание. И Рейн всё понял правильно.
Посмотрев за стол Хаффлпаффа, Драко пересёкся взглядами с Блэком, и тот ему весело подмигнул, отчего захотелось победно улыбнуться и раздуться от гордости. Драко пригубил тыквенный сок, чтобы скрыть от остальных свою радость.
Сегодня он с нетерпением ожидал почты. Во-первых, должно было прийти письмо от матери, с инструкциями по выбору палочки – леди Малфой ещё в понедельник отправила ему записку, что всё подробно напишет к выходным. В артефактах Блэки разбирались, и их библиотека славилась на всю Магическую Британию. Но ход туда по понятным причинам в данный момент был недоступен. Так что матери придётся не просто прислать какие-то книги с закладками на страницах, а самой написать пошаговую инструкцию. Ну, а во-вторых, Драко дико хотелось почитать эту жуткую статью, о которой вчера весь вечер распинался Поттер.
*
– Вот этот абзац мне очень нравится: «В Хогвартсе Гарри Поттер встретил свою любовь. Его близкий друг Колин Криви говорит, что Гарри всюду появляется в обществе Гермионы Грейнджер, сногсшибательной магглорождённой красавицы, которая, как и Гарри, одна из самых блестящих студентов школы», – процитировал Рейн, который внимательно прочитал статью в «Ежедневном пророке» и недоумевал, чего Гарри так вчера расстраивался.
Драко еле сдерживался, чтобы не хохотать, глядя на полыхающего щеками Поттера и на с совершенно наивным взглядом Рейна, в котором было совершенно невозможно заподозрить издёвку. Блэку действительно нравилось то, что написала Скитер.
Они втроём пошли в пустующий класс, чтобы сделать замеры Рейна и заодно обсудить статью.
– Гермиона правда симпатичная и очень умная, и ты с ней проводишь много времени, – продолжил Рейн. – Она даже пообещала мне раздобыть кое-какую информацию.
– Но она не моя любовь! – надулся Поттер, который, видимо, тоже не мог сильно злиться на Блэка. Было в Рейне что-то… успокаивающее.
– Лучше уж Грейнджер, чем Уизелетта, которая спит и видит, как прихватить Героя и его состояние для своей конопатой семейки нищебродов и предателей крови, – не удержался от остроты Драко.
Он однажды сам случайно слышал, как рыжая ещё на первом курсе хвасталась, что Гарри всё равно станет её мужем. Правда, тогда Гарри пугался и сбегал от навязчивого внимания девчонки, со временем та немного угомонилась, но жадные взгляды, когда Поттер не видит, бросать не перестала. Такие беспринципные, как Уизли, не остановятся ни перед чем. Эта Джинни явно была из таких, которые могут и опоить и залезть в постель, вынудив на себе жениться. Полная противоположность настоящей леди. Может, конечно, Поттеру и не нужна была «настоящая леди», и его вполне устраивал сарай и свинарник Уизли, но… Драко просто бесила сама мысль.
