Текст книги "Winner takes it all (СИ)"

Автор книги: Кибелла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Опять ехать, страдальчески подумала Герда и покосилась на Кальдмеера. Выдержит ли он еще одну долгую дорогу? Впрочем, едва ли кого-то в кабинете, кроме нее самой, это волновало. Самого Кальдмеера его здоровье тоже мало заботило – он опять заперся в своем молчании, как в броне, процедив только, когда они выходили из здания:

– Никогда не выглядел таким жалким.

– Радуйся, что выглядишь живым, – сказала ему Герда резче, чем хотела бы, и залезла на переднее сиденье рядом с Луиджи. Щелкнув зажиганием, сицилиец поинтересовался:

– Так куда мы едем?

– Домой, – пробормотала Вальдес, сама не веря, что произнесла это вслух. – Ко мне домой.

***

В доме ничего не изменилось. Наспех обставленные комнаты были по-прежнему пустынны, с террасы было по-прежнему видно море, омывающее прибрежный песок, и даже розы, расцветшие в горшках, не засохли – очевидно, горничная не забывала их поливать. Было тихо, но это место было единственным, где тишина не раздражала Герду, а умиротворяла. Или, может, это чувство появилось у Герды лишь сейчас, когда она была в доме не одна.

Первые пару недель она, впрочем, не ощущала этого – Кальдмеер отлеживался в одной из гостевых спален, редко показывая из нее нос. Герда позвонила знакомому медику из своих, и тот не стал задавать лишних вопросов, просто явился и подлатал то, что нужно было. Теперь, по его словам, оставалось только ждать, пока пациент сам пойдет на поправку. Еду ему готовила и приносила приходящая каждый день кухарка, но Вальдес, изредка заглядывая на кухню, видела, как подносы возвращают туда почти нетронутыми.

Ее предоставили самой себе. Герда решила бы, что Альмейда вовсе забыл о ее существовании, но ей не давали этого сделать молчаливые ребята, сторожившие калитку с главными воротами и черный ход. Они же регулярно делали обход – по ночам, ворочаясь в постели, она видела, как скользят по потолку и стенам их юркие тени, попадая в свет ночных фонарей. От кого или чего ее охраняли, она не знала, но постоянное навязчивое ощущение чужого присутствия безумно бесило. Чтобы хоть как-то отгородиться от него, Вальдес вовсю уничтожала запасы винного погреба – в одиночку, потому что Кальдмеер, даже начав вставать с постели, почти не заговаривал с ней, а о том, чтобы пить вместе, и речи идти не могло. “Наверное, жалеет, что не сдал меня тогда, – подумала она как-то и подавила желание швырнуть в стену полупустой бутылкой. – Да и пошел он”.

– Герда.

“Чувствует, что ли, – подумала она, оборачиваясь к нему. – Дьявол”. На Люцифера Кальдмеер, впрочем, не был похож, и больше напоминал безумно уставшего человека, собственную побледневшую тень.

– Все-таки решили присоединиться? – Герда отсалютовала ему бокалом. Но Кальдмеер только головой покачал:

– Я хотел спросить, можно ли мне пользоваться вашей библиотекой.

– Глупый вопрос, – фыркнула она. – Конечно, можно. Вряд ли вы там найдете что-то очень уж заумное, но если вам интересно…

Поблагодарив, он исчез прежде, чем она успела сказать ему какую-нибудь глупость вроде “останьтесь со мной” – наверное, и к лучшему. В тот вечер она допила свое вино в одиночестве, а на следующий подстерегла Кальдмеера в библиотеке. Он сидел на узком диване с потрепанным томом в руках, и изучал текст с таким прилежным и даже благоговейным видом, что Герда подумала бы, что он читает Библию, если б не знала точно, что Библии в ее доме не было отродясь.

– Что это у вас? – спросила она как можно дружелюбнее. Кальдмеер показал ей обложку, и она не удержалась от понимающей усмешки.

“Р.Л.Стивенсон. Остров сокровищ”.

– Давно не перечитывала, – сказала она, присаживаясь на диван рядом с ним и заглядывая в книгу. – О, сейчас будет моя любимая часть.

– Я тоже всегда ее любил, – ответил он, почти с нежностью проводя по пожелтевшей странице кончиками пальцев. Впервые с того момента, как они оказались в этом доме, Герда увидела, как он улыбается, и сердце ее зашлось на секунду одновременно тревожно и сладко – совсем как когда-то на трассе, когда она, должно быть, впервые поняла, что ей непросто будет сказать этому человеку “прощайте”.

– Почитаем вместе? – предложила она и протянула Кальдмееру наполненный бокал. В этот раз он не отказался, сделал небольшой глоток и подождал, пока Герда пристроится возле него и положит голову ему на плечо, прежде чем негромко начать:

– “Разбойники шли веером и весело перекликались между собой. В середине, несколько отстав от всех, брел Сильвер, таща меня за собой на веревке…”

Герда прикрыла глаза, полностью доверяя себя его голосу, и впервые за много дней ощутила, что может спокойно дышать.

========== Глава 16 ==========

Следующим утром она проснулась в собственной постели и несколько секунд напряженно пыталась понять, как попала туда из библиотеки. Воспоминания о том, как она задремала, свалившись Кальдмееру на колени, и он довел ее, сонную, до спальни, вернулись не сразу – им изрядно мешал раздавшийся снизу шум и знакомый въедливый голос:

– Так, куда все подевались? Почему меня никто не встречает? И есть в этом доме кофе?

Все еще с трудом осознавая реальность, Герда нашарила на спинке стула халат и, на ходу набрасывая его себе на плечи, вышла в коридор. Справа от нее со скрипом приоткрылась дверь гостевой спальни, и из проема высунулась растрепанная голова Кальдмеера.

– Кто это? – спросил он сиплым со сна голосом.

– Роке, – бросила ему Герда, точно это имя могло обозначить сразу все неприятности в мире, из которых ранняя побудка была наименьшей. Впрочем, оно и могло.

Роке не изменял себе – расположился, как король, в гостиной, умудрившись занять одним собой весь диван, и бездумно перелистывал оставшиеся на столе журналы. Увидев спускающуюся Герду, он тут же поднялся и с улыбкой направился к ней.

– Привет, Вальдес. Как ты тут? Покрываешься мхом?

– Роке, – Герда стоически вытерпела дружеский поцелуй в щеку и выпуталась из его рук, – какого черта в такую рань…

– Так-то ты встречаешь старых друзей? – спросил он с нарочитым осуждением. – Или я чему-то помешал?

– Ничему ты не… Роке, – пикироваться с ним с утра пораньше было заведомо провальной идеей, и Вальдес решила даже не пытаться вступать в перепалку, – ты знаешь, что двери моего дома для тебя всегда открыты и все такое, но есть такая штука, как телефон. Ты мог бы позвонить…

– Не мог бы, – ответил он, разводя руками. – Мое решение заехать сюда было исключительно спонтанным. Мы тут на пару дней по делам…

– Мы?

В этот момент из столовой показался секретарь и постоянный спутник Роке – дерганый юноша, сжимающий в руках дымящуюся кружку.

– Сэр, я сделал вам…

– Спасибо, – Вальдес оказалась возле него первой и выхватила у него кружку, прежде чем он, ошеломленный, успел хотя бы сказать “ой”. – Спасибо, что сделал мне кофе, Рик. Как у тебя дела?

– Я… – он, кажется, тоже туговато соображал с утра. – Неплохо, спасибо…

– Там на кухне апельсины, – сказала она ему, стараясь соответствовать образу гостеприимной хозяйки. – Можешь сделать себе фреш, если хочешь.

– А про мой кофе вы забыли? – возмутился Роке, прежде чем юноша вновь скрылся в столовой. – Ладно, сделаю сам…

На лице Рика отразился ужас.

– Нет-нет-нет, – торопливо забормотал он, оказываясь прямо перед Роке и перекрывая ему проход собственным телом. – Я сделаю, сэр. Две минуты.

– Да что за…

– Роке, – устало сказала ему Герда. – Иди на свой диван. Пожалуйста. Я возьму что-нибудь поесть и вернусь.

Сообща им все же удалось отправить незваного гостя обратно к журналам, и Рик не скрывал своего облегчения по этому поводу. Доставая с верхней полки холодильника йогурты, Герда не удержалась от того, чтобы спросить:

– Уже понял, что его нельзя пускать на кухню?

– Еще бы, мэм, – приглушенно ответил Рик, набирая воду в стеклянный резервуар. – Третья кофеварка за месяц…

– Юноша, – тут же донеслось из гостиной, – обычно, если люди говорят шепотом, они делают это так, чтобы их не было слышно в другом конце дома.

Разом смутившись, Рик принялся колдовать над кофемолкой; Герда хотела сказать ему, что Роке всегда был невыносимой задницей, но потом решила, что юноша, должно быть, уже понял это и так. Сочтя за лучшее оставить его в покое, Герда вернулась в гостиную, где ее тут же встретили вопросом:

– А где твой северный Ромео?

– Спит, – ответила она. – Знаешь, по утрам люди обычно…

– Знаю, знаю. Сам был бы не прочь вздремнуть еще час-другой, но дела не ждут. Я тут был у Альмейды…

Герда пожалела, что прикидываться безразличной, когда Роке находится в непосредственной близости – дело заведомо проигрышное.

– И что он?

– Ничего особенного, – отмахнулся он. – Бесится, конечно. Думаю, ты все-таки задела в нем, как это говорят, какие-то струны. Проще говоря, Раймонд ревнует.

– Ревнует? – Герда скептически поморщилась. – Не неси ерунды.

– Я так считаю, – важно заметил ее собеседник. – В любом случае, ему ведь уже не пятнадцать? Успокоится и придет в норму. Ты же вернула деньги, что ему еще с тебя требовать? Верности клану, клятвы на обнаженном кинжале? Не смеши.

В этот момент Рик поставил перед ним кофе и сам плюхнулся в соседнее кресло. Роке продолжил, как будто не заметил его появления:

– Я ему так и сказал: если ты, приятель, никогда не влюблялся так, что голову терял, то это твои проблемы. Все мы имеем право на маленькие слабости… если, конечно, они маленькими и остаются.

Он, конечно, знал, о чем говорил. Его собственная маленькая слабость сидела рядом и сосредоточенно чистила апельсин.

– Насчет меня мне понятно, – заговорила Герда, стараясь ничем не выдать, что ее вновь начала одолевать какая-то невнятная тревога. – А что насчет него?

Роке замолчал и как будто слегка посерьезнел – но лишь мимолетно, спустя миг он снова послал Герде свою излюбленную многозначительную ухмылку.

– Подышим воздухом?

Оказавшись во дворе, он достал сигареты и присел на скамейку рядом с отцветшим кустом лаванды. Герда села рядом, зябко кутаясь в халат – вовсю шел сентябрь, и утренний воздух в первую секунду казался приятно прохладным, а во вторую – пробирал до самых костей.

– С твоим приятелем все не так просто, – сказал Роке. – Альмейда ничего не говорит по его поводу, но дело не в этом. Ты хочешь его оставить?

– Он не мой питомец, – огрызнулась Герда, предчувствуя, что ей сейчас скажут что-то, что ей не понравится. – Захочет – уйдет.

– Именно об этом я и говорю, – кивнул ей Роке. – Я думаю, он хочет уйти.

Вальдес продолжала смотреть на него, и ей почудилось, что она увидела в лице этого невозможного человека слабую тень сочувствия.

– С чего ты решил? – спросила она, понимая, что выглядит беспомощной до тошноты, и ненавидя себя за то, что ничего не может сделать с этим.

– Хорошо знаю эту породу. Сама подумай, что было у него в жизни до тех пор, пока он не наткнулся на тебя. Его работа? Его “семья”? И, должно быть, его репутация? А репутация была что надо, ни одного промаха, ни одного провала… Теперь всего этого нет. И что он получил взамен?

Герда открыла было рот, но Роке прервал ее:

– Я тебя очень уважаю, Вальдес, но боюсь, что одной тебя, скажем так, недостаточно.

Оскорбиться на его слова она отчего-то не смогла. В сердце стало совсем пусто, только шумели там отзвуки разбивающихся о побережье волн.

– Одним из нас он не станет, – подвел Роке безжалостный итог. – Да я думаю, не особенно и хочет. На твоем месте, Вальдес, я бы его отпустил. И возвращался к нам. По тебе все скучают.

Герда посмотрела на дом, кажущийся сейчас совсем чужим, и задумалась, кто именно держал ее здесь на протяжении последних бесконечных недель.

– А он? – глухо спросила она. – Что будет с ним?

– Я думаю – ничего ужасного, – отозвался Роке. – Нашим он сейчас без надобности, хоть его бывшие друзья и предлагают за его голову кругленькую сумму. Пусть заляжет на дно где-нибудь в Старом Свете, и с ним ничего не случится. Если захочет рискнуть – даже оставит тебе телефон.

Вынырнув из сковывающего оцепенения, Герда вспомнила, что показывать этому человеку свои истинные эмоции – все равно что демонстрировать незащищенное брюхо, поэтому поспешно натянула на лицо улыбку.

– Выходит довольно прозаично.

– Зато все живы, – резонно заметил Роке и поднялся со скамьи. – Ну и холод. Пошли обратно в дом.

Утренние гости пробыли у Герды еще с полчаса – допили кофе, опустошили вазу с апельсинами и стали прощаться. В последнюю минуту им удалось пересечься с Кальдмеером – тот спустился вниз, полностью одетый, и вежливо поприветствовал их, но Герда видела, что он весь в напряжении, точно готовится отражать удар.

– Не имел чести лично с вами встречаться, – Роке, уже успевший надеть плащ, первым протянул руку, и Кальдмееру ничего не оставалось, кроме как пожать ее, – но следил за вашими… деяниями. Кстати, всегда хотел спросить, Кеннеди – не вы? Нет?

Кальдмеер растянул губы в совершенно безликой улыбке.

– Вы не поверите.

– А я надеялся, – усмехнулся Роке и отступил. – Чудовищно жаль, что нам уже пора. Может, заедем еще на днях.

– Заезжай, – разрешила Герда, – только сначала позвони.

Дверь за этой парочкой наконец-то закрылась, и Вальдес сразу же закрыла ее на замок, ругая себя за то, что не сделала этого вчера. На часах было восемь утра, и можно было бы пойти еще поспать, но Герда с сожалением поняла, что выпитый кофе вряд ли даст ей это сделать.

– Твой друг – странный человек, – сказал Кальдмеер в ответ на невысказанный вопрос, когда они вернулись на кухню, и Герда предприняла очередную героическую попытку сделать хотя бы яичницу. – Из тех, которые с первого взгляда вызывают желание ударить их чем-нибудь.

– Вломить Роке? – Герда вылила на сковородку зашипевшее масло и рассмеялась. – Боюсь, в таком случае тебе придется встать в очередь.

***

Сон снова не шел, хотя Герда думала, что ее сморит тут же, как только ее голова коснется подушки. По потолку снова метнулись чужие тени, и Вальдес, чтобы не видеть их, зарылась лицом в подушку. Это не помогло – теперь ей казалось, будто тени эти продолжают рассматривать ее, изучают, выбирают, куда ударить. Мысли были бредовыми, но отогнать их было так же сложно, как почуявших добычу стервятников: они как будто исчезали, чтобы вернуться тут же, как только Герда закрывала глаза и пыталась заснуть. Это становилось непереносимым.

Помянув про себя всех чертей в аду, Герда села на кровати, тяжело соображая, что теперь будет делать, и потянулась к ночнику, но в этот момент дверь ее комнаты приоткрылась.

– Ты? – увидев на пороге Кальдмеера, Герда не стала скрывать своего изумления. То, что он зашел к ней на ночь глядя, казалось ей почти неестественным, точно не было той ночи, которую они провели вместе, точно это был мираж, видение из другой жизни, когда между ними, хоть они и были людьми разного круга, еще не легла непреодолимая пропасть.

Он мялся на пороге, явно ожидая разрешения, и Герда коротко поманила его.

– Что-то случилось? – тихо спросила она, когда он приблизился, и жестом пригласила сесть рядом с собой. Он и не противился – наоборот, как ей показалось, опустился на постель с затаенным облегчением.

– Нет, – услышала она его придушенный голос. – Ничего.

Дальнейшее происходило в молчании. Они единовременно потянулись друг к другу – не за поцелуем даже, а за простыми объятиями, такими крепкими, будто вокруг ревел ураган, а держаться друг за друга было единственной возможностью остаться в живых. Но что-то в том, как Кальдмеер судорожно прижимал ее к себе, как гладил ее волосы и зарывался в них лицом, как шарил руками по ее телу, словно слепой, заставило Герду вздрогнуть и отстраниться.

– Ты… – пораженная внезапным осознанием, она коснулась его лица и ощутила, как подергивается в нервном тике рассеченная шрамом щека. – Ты же… ты прощаешься.

Если бы она была не права, то он, конечно, сказал бы об этом. Но он ничего не ответил, только безвольно разжал руки, точно его подстрелили или одномоментно лишили всех сил.

– Твой друг был прав, – произнес он наконец, когда Герда подумала, что сейчас закричит что-нибудь бессвязное, только бы избавиться от проклятой тишины. – Я всегда сплю с открытыми окнами. А у него громкий голос.

– Когда ты уходишь? Сейчас?

– Да.

За окном проехала одинокая машина, и свет ее фар вновь выхватил из темноты так раздражавшие Герду тени. Теперь она готова была отмахнуться от них, как от мух. Не Альмейда держал их с Кальдмеером в этом доме, а они сами.

– Могу я тебя кое о чем попросить? – поспешно спросила она, не давая себе времени на сомнения. Есть такие дела – и в этом Вальдес убедилась уже не один раз, – в которых лишние раздумья только все портят.

– О чем?

Она резво вскочила с кровати.

– Подожди меня.

========== Эпилог ==========

Узнав о том, что птички улетели, Альмейда поначалу не поверил – явился в опустевший дом и, лично убедившись, что его не обманывали, издал вопль, сделавший бы честь раненому бизону. Роке, добравшийся до текилы в буфете, наблюдал за ним с исследовательским интересом.

– И машины нет, – тяжело дыша, проговорил Раймонд, когда его пыл по переворачиванию дома вверх дном наконец иссяк. – И золото из сейфа забрала…

– Предположу, что у Ромео тоже есть какое-то добро на банковском счету, – произнес Роке, даже не скрывая своего восхищения этими двумя. – Я бы поспорил, что они уже сделали себе документы и летят, попивая шампанское, в Париж.

– В Париж? – переспросил Альмейда, осоловевшим взглядом смотря в одну точку.

– Ну да. Куда еще может сунуться свежеиспеченная парочка, как не в этот прекрасный город? Эйфелева башня, мост Александра III, кафе на бульваре Сен-Жермен, горы мусора, толпы мигрантов и метро, от одного вида которого у любого нормального человека начинается мигрень – разве не лучшее место для медового месяца?

Яростным жестом взъерошив себе волосы, Альмейда снова принялся мерить шагами комнату. Роке посмотрел на пистолет в его руке и прикинул, куда Раймонд пальнет в первую очередь – в люстру или зеркало? Или, может, пойдет разносить кухню? Но тот обманул его ожидания – не стал никуда стрелять, а выбежал на террасу и остановился там, завороженно глядя на то, как море вплавляется в ясное, без единого облачка небо, стирая всякую грань между ними.

– Выпей, дружище, – сказал Роке, присоединяясь к нему и протягивая наполненный шот. – Признай – она всегда умела удивлять.

– О да, – ответил Альмейда, понемногу возвращая себе самообладание – или просто смиряясь. С ветки разросшегося розового куста рядом с ним вспорхнула и полетела в сторону несуществующего горизонта легкая белая бабочка.

Конец