Текст книги "Winner takes it all (СИ)"
Автор книги: Кибелла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Кальдмеер тихо вздохнул.
– Герда, мне очень не хотелось бы засыпать в таком положении.
– Ладно, ладно, – буркнула Вальдес, скатываясь в сторону и отпуская любовника на волю. Ее одолевала дремота, и она не смотрела, что он делает – просто уткнулась в подушку и, попросив его не включать ярко свет, смежила веки. Она думала полежать такнемного, а потом, когда Кальдмеер вернется – заснуть, обняв его, но провалилась в сон сразу же, стоило ей закрыть глаза. Впрочем, до нее все же донеслось смутное, будто приглушенное помехами, ощущение, как он снова ложится рядом и, выключив ночник, сам ее обнимает – крепко и тепло, так, что из этих объятий никогда и никуда не хотелось ускользать.
Во сне Герда не видела ничего.
***
Утро казалось серым, как и всегда с похмелья – все-таки вчера они выпили больше, чем стоило бы, но Герда уже привыкла не обращать на это внимания. Кальдмеер явно чувствовал себя хуже, чем она, и остановившимся взглядом смотрел, как растворяется в стакане с водой таблетка аспирина, даже на поцелуй за ухом среагировал как-то вяло.
– Не вешай нос, – сказала ему Герда, бросая в сумку так и не высохший за ночь халат. – Уже сегодня будешь дома.
Его ее слова вовсе не вдохновили – напротив, он еле заметно сгорбился и приобрел еще более скорбный вид. Какой-то реакции от него ожидать было сложно – захочет ли он, когда им сегодня придет время расходиться в разные стороны, просто забыть обо всем или…
Сославшись на то, что хочет взять кофе в автомате внизу, Герда торопливо вышла из номера. Сердце ее заходилось в таком бешеном ритме, что она сама испугалась на секунду того, что с ней происходит – поэтому не дошла даже до фойе, села на ступеньки лестницы и прислонилась к прохладной, выкрашенной в болезненный желтый цвет стене.
“Или” выглядело угрозой. Герда попыталась представить, как они с Кальдмеером обменяются номерами телефонов, а потом… что потом? Начнут встречаться, как все люди, которые называют себя нормальными? Она бросит дело, бросит Альмейду и станет добропорядочной женой клерка, осядет дома, будет вечерами ждать супруга с работы, рожать ему детей и копить на летний отпуск во Флориде? При одной мысли об этом Вальдес почувствовала, как к горлу подступает смех. Дело было даже не в том, что она совершенно не умеет готовить или в том, что ее же бывшие друзья поднимут ее на смех – просто эта жизнь, которую называют нормальной, была не для нее. Возможно, встреть она тогда в клубе не Альмейду с Роке, а какого-нибудь “нормального”, который предложил бы ей быть с ним, она бы сумела к ней приспособиться. Но сейчас уже поздно. Она принадлежит к совсем другому миру, этот мир стал ее сутью, а свою суть она никогда уже не сможет изменить.
Почувствовав неожиданную злость на себя, Герда ожесточенно ударила кулаком в стену, как она представила – прямо в ее болезненно-желтое сердце. “И в чем же дело? – услышала она снова знакомый внутренний голос. – Отчего ты так расклеилась? Неужели из-за секса?”. Некстати вспомнилась первая ночь, которую они провели вместе с Раймондом – тогда они больше царапались и кусались, нежели трахались, соревновались за лидерство в постели, стремились закрепить его и в итоге, расцепившись, поняли, что стоят друг друга. Тогда Герда думала, что никого лучше быть не может, и все мужчины, которых она пробовала после этого, только подтверждали ее мнение – до вчерашней ночи.
“Хватит распускать нюни, – сказала она себе, поднимаясь на ноги. – Я знаю этого парня чуть больше суток. Хрен знает, что со мной происходит, но сегодня мы приедем в Миннеаполис, и все закончится”.
Кальдмеер сидел в той же позе на постели, как будто не пошевелился с того момента, как Герда вышла из номера, но стакан рядом с ним был пуст. Окинув взглядом комнату и убедившись, что ничего из вещей не осталось лежать на полу, Герда спросила:
– Останетесь тут с вещами? А я пригоню машину.
Она думала, что он возразит, намереваясь отправиться с ней, как будто в автосервисе с ней может что-то случиться, но он страдальчески проговорил, отворачиваясь:
– Хорошо… хорошо.
Герда недоуменно уставилась на него. С ним-то что не так? Представляет, как к нему домой заявляются молодчики Альмейды и распиливают его на куски?
– Все будет в порядке, – уверенно заявила она. – Бояться вам нечего. Во-первых, Раймонд не ревнивый. Во-вторых, мы с ним не спим уже лет семь так точно…
– О чем вы думаете? – вопросил Кальдмеер, резко приобретая оскорбленный вид и становясь немного похожим на себя обыкновенного. – Я вовсе не…
– Но ведь что-то происходит, – заявила она, садясь на постель рядом с ним; он посмотрел на нее почти затравленно, как будто она нацелила на него пистолет. – Может, расскажете, что?
Кальдмеер опять промолчал, но по его лицу было видно, что ни черта он не расскажет, даже если его будут резать. Решив не тратить время и выяснить все позже, Герда пожала плечами, захватила сумку с документами на машину и хлопнула дверью номера. Ее не оставляло мерзкое ощущение, что вчера, исповедуясь Кальдмееру, она упустила что-то очень важное.
***
В Миннеаполисе ей до этого не приходилось бывать, но Кальдмеер ориентировался там неплохо – уверенно завел ее в центр, показал удобную парковку и, когда она, набрав побольше воздуху в грудь, приготовилась прощаться, неожиданно спросил:
– Пообедаем?
Время, скорее, уже располагало к ужину, но Герду это вовсе не волновало. Решив, что пара лишних часов ни на что особенно не повлияют, она с энтузиазмом откликнулась:
– Прекрасная идея. А где?
– Здесь за углом есть отличный ресторан, – сообщил Кальдмеер, распахивая дверь машины. Прихватив с собой чемодан с деньгами, Герда поспешила за ним. В конце концов, подумалось ей, разве обязательно делать из расставания трагедию? Пусть они с Кальдмеером и слишком разные люди, чтобы быть вместе, но разве это помешает им приятно провести последние часы своего знакомства?
Мало-помалу возвращая себе хорошее настроение и стараясь не допускать к себе даже тень горечи, которая могла бы безвозвратно отравить его, Герда замечала, что Кальдмеер все больше мрачнеет с каждой минутой. Он холодно поприветствовал официанта, который уже знал его по имени и препроводил за столик в уютном, обрамленном тяжелыми драпировками углу. Герда, вспомнив о том, что в дороге успела только перекусить парой сэндвичей, заказала себе почти половину меню, а Кальдмеер, к ее удивлению, ограничился только чашкой кофе.
– Совсем не хотите есть? – спросила она с улыбкой. – На чем вы работаете, на энергии солнца?
Он был не расположен поддержать шутку – лицо у него снова было строгим и серьезным, как на похоронах, и при взгляде на него смешок застрял у Герды в горле.
– Я должен сообщить вам кое-что, – сказал Кальдмеер, запуская руку в нагрудный карман рубашки. – Все зашло слишком далеко, и я думал сказать раньше, но…
– О боже мой, – Герда все-таки отмерла и засмеялась, – надеюсь, это не кольцо?
– Нет, – ответил Кальдмеер по-прежнему без тени улыбки.
И выложил на стол перед ней фотографию, на которой Вальдес узнала себя.
========== Глава 11 ==========
“Знаешь, что самое сложное в нашем деле? – сказал Альмейда много лет назад, когда они с Гердой сидели в баре в Вегасе и отмечали принесшую им несколько тысяч партию в блэк-джек. – Смотреть в глаза тому, кто хочет тебя убить, и не прятать взгляд”. Герда, опьяненная жизнью, которая открылась перед ней, пропустила его слова мимо ушей, но они, как оказалось, засели где-то на дне ее памяти и сейчас всплыли на поверхность – в тот момент, когда она, с трудом оторвавшись от фотографии, подняла глаза и посмотрела на Кальдмеера.
Ей казалось, что в нем что-то должно измениться – слетит маска, которую он носил до этого, обнажая его истинное лицо, – но этого не произошло. Он остался тем же, каким был до этого: спокойным, еле уловимо напряженным и едва заметно опечаленным. Только лицо его как будто помертвело, но Герда чувствовала, что с ней происходит то же самое.
– Могли бы найти фото и получше, – заметила она, стараясь не выдавать того, что внутри у нее что-то угрожающе трещит, готовясь разлететься на куски. Кальдмеер отпил из поданной ему чашки, резкими, какими-то обрывочными движениями напоминая плохо смазанный механизм. Герде принесли вина, и она сделала глоток, не почувствовав вкуса. Вообще все ее чувства изничтожились, как будто Вальдес кто-то выпил изнутри; не было ни злости, ни страха, ни даже желания выплеснуть вино Кальдмееру в лицо. Герда думала, что сейчас ее привычно затопит яростью, но в душе царила одна лишь застывшая пустота.
– Почему не убил сразу? – спросила она, слыша свой безжизненный голос будто со стороны. Кальдмеер, скорее всего, ждал этого вопроса. Чуть склонив голову набок, словно в попытке разглядеть Герду как-то по-новому, он глухо откликнулся:
– Мое задание не предполагало убийство.
– Вот как? – даже сквозь затянувшую все пелену оцепенения Герда ощутила слабый отголосок удивления. – И что было за задание?
Он коротко, шумно вдохнул воздух сквозь стиснутые зубы. Перед Гердой поставили блюдо с салатом, и она машинально нанизала на вилку блестящую от масла креветку.
– Мое задание заключалось в том… – произнес Кальдмеер, когда официант отошел, – чтобы взять вас живой. И привезти в Миннеаполис.
Герда ощутила, как в груди разливается горечь, а потом поднимается в глотку вязким, горячим комом. Непрошеная, неуместная, почти детская обида на то, как все оказалось просто.
– Зачем? – спросила Вальдес, предательски давясь собственными словами. – Что на этот раз?
– Меня не посвятили в подоплеку дела, – задумчиво ответил Кальдмеер, опять касаясь своего шрама кончиками пальцев. – Но я могу предположить, что кое-кто хочет получить назад свои бриллианты.
Герда секунду смотрела на него, а потом расхохоталась так искренне и звонко, что на нее обернулись люди с соседних столиков.
– Ребята, – пробормотала она сквозь смех, бросая вилку и снова прикладываясь к вину, – вы всегда работаете по одному и тому же шаблону, что ли? Один раз прокатило – прокатит и второй? Так вот, – заговорила она с неожиданным ожесточением; ком в горле наконец разорвался, как маленькая граната, и оцепенение предыдущих минут как рукой сняло, – Альмейда уже расплатился со мной сполна. Он не даст вам за меня ни цента! И вам придется убить меня!
Кажется, на нее снова покосились, но ей было уже наплевать. Герда, проклиная себя за то, что оставила пистолет в бардачке, схватилась за рукоять салатного ножа, но тот был недостаточно острым, чтобы одним ударом вогнать его Кальдмееру в грудь. Сам Кальдмеер оставался бесстрастным, только чуть прикрыл глаза, чтобы притушить полыхнувшее в них непонятное пламя.
– Я знаю, – сказал он, и Герда услышала боль в его голосе. – Поэтому тебе… вам нужно уезжать. Немедленно.
Оцепенение вернулось, на сей раз настолько сильное, что Вальдес несколько секунд не могла и пальцем пошевелить – так и замерла с бесполезным ножом в руках.
– Что?.. – беззвучно выдохнула она, окончательно отказываясь во что-либо верить. Словно в противовес ее растерянности, Кальдмеер был собран и тверд; по его судорожно исказившемуся лицу видно было, что решение им уже принято и что оно далось ему нелегко.
– Уезжайте, – повторил он и вдруг мягко коснулся ее руки, отчего пальцы ее враз ослабели и разжались, и нож со звоном упал на скатерть. – Уезжайте в Чикаго. Они не успеют вас догнать. Я об этом позабочусь.
Если бы Вальдес не знала его, то решила бы, что это какой-то трюк.
– Что… что значит “позабочусь”? – вопросила она. – Что вы собираетесь…
– Я выполнил задание, – заметил он и, словно заскучав, отвернулся, принялся смотреть на мерцающий в окне меж шторами уличный фонарь; сумерки еще не сгустились полностью, и бледный свет едва заметно ложился Герде и Кальдмееру под ноги. – Привез вас в Миннеаполис. Остальное – не мое дело.
– Мне кажется, ваши приятели с вами не согласятся.
– Меня это не волнует.
Он говорил таким тоном, будто речь шла о погоде, а понять по его лицу, о чем он думает, было невозможно. Впрочем, вряд ли его мысли были особенно оптимистичны – Герда хорошо знала, что бывает с такими, как он. В памяти всплыло лицо бриташки, которого Роке уложил выстрелом в упор – можно сказать, проявил человеколюбие, ведь тот слишком гордый для грязной работы ублюдок заслуживал куда худшего.
– Мог бы тоже удрать, – предложила Герда, прекрасно зная, каким будет ответ.
– Нет. Не могу.
Конечно же, не хочет бегать от своих. Может, считает, что заслужил такой конец, может, думает, что они все равно его достанут. Копаться в его мозгах Герда не имела желания, ведь времени становилось все меньше с каждой секундой.
Бросив на стол купюру, она поднялась со своего места, подхватила чемодан и ветровку. Кальдмеер все смотрел в окно, как будто Герда была чем-то, не заслуживающим более его интереса, и она, уязвленная, ядовито заметила перед тем, как уйти:
– А вы работаете лучше, чем тот с белесой мордой. С вами мне хотя бы понравилось.
Он дернулся всем телом так, будто она от души врезала ему по лицу; думая, что это куда лучше, чем действительная оплеуха, Герда торопливо направилась к выходу. Она запретила себе оборачиваться, но уже с улицы, направляясь к машине, увидела Кальдмеера в окне – он продолжал сидеть, не меняя положения, только коротко качнул головой, когда к нему подошел официант и что-то ему сказал. От осознания того, что она видит живой труп, Герду передернуло.
– Сукин сын, – пробормотала она себе под нос, заводя мотор и с ревом укатывая прочь. Здесь, в Миннесоте, даже летом вечера были прохладные, но Герда радовалась холоду – он скрадывал все прочие чувства, а она сейчас не хотела чувствовать ничего.
Оставаться в Миннеаполисе было слишком опасно, нужно было любой ценой добраться до Чикаго, даже если для этого придется ехать ночь – Герда понимала это так же четко, как и то, что все силы неожиданно оставили ее. Выехав в пригород, она притормозила у небольшой закусочной и долго смотрела на светящуюся вывеску, обещавшую пиво, пиццу и прочие незатейливые радости жизни, прежде чем сказать себе “Всего одну” и вырулить на парковку. Машину она устроила в тени росших рядом деревьев, чтобы не было так заметен с дороги огненно-алый кузов, словно рассеченный надвое знаком молнии, и, ежась от неожиданно налетевшего ветра, зашла внутрь. Дела у закусочной шли не очень – даже в субботний вечер посетителей было немного.
– Мэм, – бармен поприветствовал Вальдес жестом, как будто приподнимал невидимую шляпу, – что будете заказывать?
– Двойной джин со льдом. И спрайт.
Бармен покосился на нее неодобрительно, – наверное, заметил, что она за рулем, – но все-таки налил и, на собственное счастье, обошелся без нравоучений. На сей раз Герда пистолет в багажнике не забыла, а прикончить кого-нибудь было ничуть не худшим вариантом снять стресс, чем выпить.
– Чтоб тебя, – проговорила она вполголоса, ни к кому особенно не обращаясь. – Чтоб вас всех.
Выпить залпом не удалось, джин пошел не в то горло, и Герда закашлялась, торопливо приложилась к спрайту. Снова подошел бармен, и она потянула из заднего кармана кошелек, чтобы расплатиться, как вдруг заметила, что к нему сзади прилипла какая-то мятая бумажка из тех, что в изобилии валялись в бардачке. Герда хотела скомкать ее и бросить на стойку, чтобы бармен унес ее, но взгляд ее зацепился на накаляканный неаккуратным студенческим почерком текст.
“Позвоните, если будет нужна помощь”.
Руперт. Усмешка, которую вызвало у Герды это имя, оставила на губах прогорклый привкус. Интересно, знал ли что-нибудь мальчишка? И была ли их встреча в Оклахоме простой случайностью? С одной стороны, Кальдмеер не мог знать точно, что Герда поедет этой дорогой, но как он позволил себя подстрелить каким-то дилетантам?
Вопросов было много, но Герда понимала, что ответа на них она, скорее всего, не получит. Кальдмеер – труп. А еще трупом станет и она, если не поторопится.
Допив джин и махнув бармену, чтобы он не возился со сдачей, Герда спрыгнула с высокого стула и хотела пойти к двери, но тут ее взгляд упал на табличку “Телефон”, и она вспомнила, что сегодня еще не созванивалась с Альмейдой, точно напрочь забыла о его существовании. Он, конечно, не Роке, может и потерпеть невнимание к своей персоне, но и держать его в полном неведении было чревато неприятностями. В конце концов, он ждал ее в Чикаго уже этим вечером…
– Вальдес? – он опять взял трубку сразу, и Вальдес подумала, что никогда в своей жизни, пожалуй, не была так рада слышать его голос. – Что у тебя там? Что с машиной?
– Машина в порядке, – доложила она, стараясь говорить бодро. – Я уже в пути. Буду часов через пять-шесть.
– Прохлаждалась весь день и собираешься ехать ночью? – недовольно переспросил он. – В кювет не навернись. А то Готфрид расстроится.
Зря он упомянул Готфрида. Герда, едва-едва успевшая уложить в голове произошедшее, вновь ощутила, как в горле начинает надуваться знакомый уже ком.
– Думаю, я и так порядочно его расстроила, – сказала она, уже не находя в себе сил притворяться, и Альмейда, конечно же, сразу понял, что что-то не так:
– Ты там в порядке?
– Да, – отозвалась она, понимая, как глупо звучит при этом ее одеревеневший голос. – Да, я в порядке.
“Кай умер и больше не вернется!” – вспыхнуло у нее в голове, и Герда, чтобы не дать себе натворить лишнего, ударила кулаком по корпусу телефона. “Дура, – выговаривала она себе, уже не слушая, что говорит Альмейда, – идиотка, не смей, если они увидят, как ты ревешь, тебе придется их всех перестрелять”.
Эта мысль немного отрезвила ее; вернувшись в действительность, Герда поняла, что Альмейда уже почти орет:
– Да какого черта у тебя там происходит?!
– Все в порядке, – повторила Герда, прежде чем повесить трубку. – До встречи… завтра.
И тяжело прислонилась к стене, чувствуя, как подгибаются ноги. В голове беспорядочно, как птицы в клетке, метались мысли, одна причудливее другой, и самая пугающая из них была – вернуться и постараться сделать хоть что-нибудь. Может, еще не поздно? Может, будет возможность…
“Нет, – оборвала себя Герда в тщетной попытке отсечь от себя эти самоубийственные идеи; но сколько она ни возводила невидимых преград в своем сознании, они все равно просачивались сквозь них и паутиной обвивали все ее существо. – Нет, даже думать не надо, как ты себе это представляешь, это не твой город, и ты тут одна…”
Обманывать себя у Вальдес всегда получалось плохо. Вот и сейчас она поняла сразу, почему последняя мысль показалась ей непохожей на все остальные.
Она была лживой.
– Да твою ж мать, – обреченно ругнулась Герда, выпрямляясь и высовывая голову в коридор, чтобы найти взглядом бармена. – Эй, мистер! Сколько будет стоить звонок в Канзас-сити?
========== Глава 12 ==========
Перевалило за полночь; из маленького бара, чьи окна выходили на ярко освещенную набережную Миссисипи, разошлись все посетители, оставив за одним из столиков только Герду и Руперта. Стихла и музыка, опустело небольшое возвышение в конце зала, игравшее роль сцены – теперь там остался только один из музыкантов, который продолжал сонно перебирать гитарные струны, но уже ничего не пел. Лампочки над барной стойкой гасли одна за другой.
– Я знал, что вы позвоните, – сказал Руперт, перемешивая в стакане остатки колы. Он не поднимал глаз, вообще не смотрел на Герду с того момента, как она выцепила его из толпы людей, прилетевших рейсом из Канзас-сити. Наверное, ему было стыдно, но она не очень хорошо понимала, за что.
– Мне сначала позвонила бабушка, – продолжил он, проводя ладонью вдоль узкой трещины, пересекавшей потертую столешницу. – Она сказала, что мистера Кальдмеера взяли, а вы… вы сбежали.
– Я не сбежала, – утомленно уточнила Герда. – Он меня отпустил.
– Я так и подумал.
Установилось молчание. Вальдес покатала по столу свой опорожненный стакан, чтобы создать хоть какой-то шум – сейчас тишина казалась ей еще более невыносимой, чем обычно.
– Он жив, – внезапно сказал Руперт.
Стакан замер у самого края стола. Герда сделала короткий свистящий вдох; ее тело, размякшее от нахлынувшей усталости, вновь обратилось в напряженную, туго натянутую струну, и в первую секунду это ощущение стало для нее почти болезненным.
– Откуда ты знаешь?
– Бабушка сказала, – отозвался Руперт и вдруг непонятно с чего начал оправдываться. – Я никогда не хотел в это все впутываться, но она настаивала…
– Это ты будешь объяснять копам, парень, – оборвала его Вальдес. – Где его держат? Ты знаешь?
– Нет, но… могу себе представить. У них, – все-таки “у них”, а не “у нас”, парень явно успел расставить приоритеты, пока летел в Миннеаполис, – есть клуб “Северная звезда” на том берегу. Сегодня там будет какое-то сборище, приедут важные люди… я думаю, они хотели бы задать некоторые вопросы мистеру Кальдмееру.
– Я думаю, они хотели бы выманить меня на него, – сказала Герда, начиная понемногу кое-что понимать. – И я, если честно, собираюсь не обманывать их ожиданий.
Руперту не надо было объяснять, что она имеет в виду; скорее всего, он так и думал, что она решится на что-нибудь в этом духе. Он допил свою колу и посмотрел на Герду; в прокуренном сумраке бара его глаза сверкали не хуже фонарей на том берегу.
– Я пойду с вами.
И это тоже было ожидаемо. Вразумлять глупых мальчишек Герда не любила и не умела – да и какой в этом был резон? Если парню хочется умереть во цвете лет, можно только им восхититься – многие другие на его месте уже садились бы в самолет до Венесуэлы или, по крайней мере, тряслись под одеялом дома, боясь высунуть нос на улицу. Но один вопрос, давно уже крутящийся у Герды в голове, стоил того, чтобы быть заданным:
– Почему ты так за него впрягаешься? И тогда, на дороге, и сейчас… ты его знаешь немногим дольше меня. Тоже воспылал безумной страстью?
Она ухмыльнулась, глядя на то, как лицо Руперта заливает краска. Он даже, кажется, чуть со стула не свалился от избытка чувств.
– Дело не в этом! – заявил он возмущенно, когда возможность говорить вернулась к нему. – Просто я у мистера Кальдмеера в долгу.
– В каком смысле? – не поняла Герда. – Когда это ты умудрился?
Руперт коротко поморщился – воспоминания явно были не из тех, которые нравится ворошить лишний раз. Но отмалчиваться или увиливать он тоже не стал.
– Вы же знаете, кто он такой, – приглушенно сказал он, чуть наклоняясь вперед, точно рассказывал секрет; Герда тоже подвинулась ближе, чтобы ни слова не упускать. – Не думали, почему он дал себя подстрелить?
Последние слова он произнес с едкой усмешкой, которая в его голосе казалась чужой, но объяснила Герде едва ли не все. На самом деле, от Кальдмеера стоило ожидать чего-то подобного.
– Мы остановились на заправке, и на нас напали четверо, – объяснил Руперт, хотя Вальдес и так-то, в общем, было все ясно. – Мистер Кальдмеер, я думаю, перестрелял бы их всех и не чихнул… если бы был один.
…– Эй, ты!
Очень сложно думать связно, когда тебя держат так крепко, что начинаешь слышать треск собственных костей, а к виску прижимают противно нагревшееся дуло. Руперта схватили, когда он метнулся к машине, помня, что там оставалось еще какое-то оружие – схватили глупо, как ребенка, и теперь ему оставалось только слабо дергаться и часто, шумно дышать, лихорадочно наблюдая за тем, как шевелится что-то за прилавком, где спрятался от выстрелов его молчаливый спутник. Одному из тех, кто напал на них, мистер Кальдмеер прострелил брюхо, и теперь тот валялся на полу, с монотонным воем зажимая руками рану – ему это не помогало, кровь сочилась между пальцев, и красная лужа, чем-то похожая на паука, расползалась под ним все шире и шире. Остальные трое, увы, были настороже, и один из них держал Руперта.
– Бросай пушку! – рявкнул он. – Или я пацану мозги вышибу!
Глупо, как же глупо. “Настоящий профессионал”, – говорила бабушка во время их последнего с Рупертом телефонного разговора, а она помнит еще времена сухого закона, она не стала бы бросаться такими словами. Он никогда не позволит чему бы то ни было помешать ему выполнить задание, и если это плохо кончится для одного отдельно взятого студента – ну что ж, тот сам виноват. Руперт прекрасно знал все это, знал и то, что не будет просить и умолять, но ему до дрожи не хотелось верить, что для него все закончится именно так.
– Бросай пушку, кому говорю!
За прилавком было тихо, и Руперт чуть не рассмеялся. Идиоты, не знают, с кем им пришлось столкнуться. Они ведь даже не напарники – у Кальдмеера, если верить бабушке, напарников вовсе никогда не было. Да и ради них он не стал бы изменять себе.
– Считаю до трех! Один…
Ужас перед неизбежным становился все сильнее, сколько бы Руперт не пытался его сдержать, и он до крови прикусил щеку, чтобы не начать позорно орать. Он снова рванулся – не думая, что сможет освободиться, просто надеясь на то, что его наконец прикончат и перестанут мучить ожиданием, – но выстрела не последовало. Последовал тяжелый стук, как будто на пол упало что-то металлическое – опустив взгляд, Руперт увидел, что между ним и прилавком теперь лежит пистолет.
Не может быть.
Поднимаясь из-за прилавка, Кальдмеер имел вид равнодушный и почти светский, точно ему не грозила опасность, точно не он был только что вынужден бросить оружие из-за…
– Вам не нужно обвинение в двойном убийстве, – сказал он, обводя нападавших холодным взглядом; на Руперта он не взглянул, и это было хорошо, ибо в таком случае тот умер бы от стыда. – Забирайте машину. И разойдемся на этом.
– Хорош, – сказал тот, кто держал Руперта. – Только ты тоже с нами проедешься. И он.
Раздался еще один выстрел. Кальдмеер пошатнулся, не издал ни единого звука, но инстинктивно схватился за плечо, куда пришлась пуля. Рукав его пиджака стремительно наливался красным, красными становились и пальцы.
– Да, парень, – сказала Герда с сочувствием. – Ты, я вижу, попал.
С такими вещами и впрямь было лучше не шутить. Альмейда много лет не мог расплатиться с Гердой, что, должно быть, вредило его самолюбию даже больше, чем вынужденная необходимость пойти Готфриду на уступки. Вальдес могла только подозревать, какой силы облегчение ощутил Раймонд, освободившись от своего долга; а Руперту, пожалуй, повезло – ему не пришлось ждать подходящей возможности десяток с лишним лет.
Парень продолжал смотреть на нее упрямо – наверное, думал, что она будет его отговаривать, – но она только улыбнулась, демонстрируя полное согласие с его намерениями, и спросила:
– Ты был раньше в этом клубе? – дождавшись согласного кивка, она продолжила. – Помнишь, как там все устроено?
– Примерно, – неуверенно ответил он. – Там большой зал со сценой и танцполом, сбоку от барной стойки дверь на кухню. Наверное, там есть аварийный выход… А лучшие столики находятся на галерее, она наверху. Наверное, они будут там сидеть…
– Нарисуешь мне, – приказала Герда. Она не помнила, найдется ли в машине какой-нибудь блокнот, и поэтому на всякий случай опустошила салфетницу. В этот момент к ним подошел бармен, чтобы извиняющимся тоном сообщить, что заведение закрывается.
– Мы уже уходим, милейший, – ответила ему Герда и махнула Руперту, чтобы он следовал за ней. – Пошли, я тебе кое-что покажу.
***
Открыв багажник, Вальдес не без гордости отодвинула в сторону плотное покрывало; до сих пор оно прятало от посторонних глаз то, что было предназначено для особых случав, но теперь, к вящей радости Герды, этот случай наконец-то наступил.
– Вау, – вырвалось у Руперта. – Он настоящий?
– Не картонный уж точно, – усмехнулась она, чувствуя, как в сердце, размывая тревогу и боль, начинает сочиться азарт предстоящей охоты. – Красавец, а?
– Офигеть, – признался парень, все еще ошарашенный. – И что… вы думаете, он нам понадобится?
– Конечно, – ответила Герда и с почти материнской нежностью погладила матово поблескивающий металл. – В нем и будет наша фишка. А теперь слушай мой план.
========== Глава 13 ==========
Они забрались в “Северную звезду” через окно на заднем дворе – Руперт галантно подсадил Герду, а затем ловко залез за ней следом. Прежде чем он закрыл за ними ставни со сломанной задвижкой, Герда услышала протяжный, ленивый лай сторожевой собаки.
– Поздно спохватилась, – заметила Герда. – Похоже, незваных гостей тут давно не было.
От ее былого беспокойства не осталось даже следа – теперь, когда опасность можно было чуть ли не руками пощупать, Вальдес была в своей стихии. А вот Руперт нервничал, хоть и всеми силами старался это скрыть. Герда решила сделать вид, что этого не замечает – парень бы оскорбился до глубины души, предложи она ему вернуться в машину, и имел бы на это полное право. Сейчас вообще было не время препираться.
Они выглянули в длинный, узкий коридор, где, к счастью, кроме них не было ни души. С одной его стороны доносился шум посуды, запах готовящейся еды и чьи-то голоса; прислушавшись, Герда смогла уловить и бессвязные отзвуки музыки.
– Разделимся, – сказала она, довольная тем, что пока все идет по плану. – Проверь подсобки. А я пойду туда.
Руперт направился в противоположный конец коридора – там было темно и пыльно, а из звуков можно было различить только слабый гул вентиляции. Виднелась там и лестница, ведущая куда-то вниз, и Герда успела увидеть, как Руперт, ухватившись за перила, бесшумным прыжком преодолевает целый пролет и исчезает где-то внизу. Она осталась одна.
Сняв пистолет с предохранителя, но до поры до времени пряча его под запахнутой курткой, она неслышно двинулась в ту сторону, откуда доносился шум. На кухне ее не заметили – там были заняты приготовлением чего-то, издававшего просто умопомрачительный запах, – и Герда проскользнула мимо дверей дальше, к выходу в зал. Пока что все было слишком просто, чтобы поверить, что все так и кончится.
Навстречу ей, оттолкнув тяжелую портьеру, выскочила официантка с подносом, уставленным пустыми стаканами, и Вальдес еле успела спрятаться в подвернувшуюся нишу. Девушка, по счастью, была слишком увлечена собой, чтобы заметить ее.
– Где заказ на тридцать пятый стол?! – услышала Герда ее гневный голос. – Они уже приехали!
– Через пять минут, – ответила какая-то женщина, но официантка не успокоилась:
– Почему нельзя было сделать заранее? Мисс Зильбершванфлоссе не любит ждать!
– А еще меньше она любит есть остывшее, – отбрила ее повариха. – Лучше пока вынеси ей выпить.
Гудрун здесь. При этой мысли у Герды как будто снова заныли когда-то простреленное левое бедро и выбитая из сустава рука. Эта особа могла создать массу проблем – Вальдес хорошо помнила, как хоронили тех, кто обманулся нежным лицом мисс Зильбершванфлоссе и ее хрупкой фигуркой. Что ж, кто предупрежден – тот вооружен.
