Текст книги "Winner takes it all (СИ)"
Автор книги: Кибелла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Вы серьезная женщина, мисс Вальдес.
– Еще бы, – подтвердила она, довольная собой. – Только, пожалуйста, зовите меня по имени. Иначе я чувствую себя своей тетушкой.
– Герда, – проговорил он, точно пробуя имя на вкус, и Вальдес невольно вздрогнула от того, как оно прозвучало в его устах и его голосом. – Мой вопрос может показаться бестактным, но… это настоящее имя?
– И да, и нет, – откликнулась она, пожимая плечами. – Моя мамаша – она из Канады, знаете ли, но ее семейка туда приехала из Германии, когда началась вся эта петрушка с Гитлером, – до последнего думала, что я пацан. Решила, что я буду Рутгер. Жуть, правда? А в итоге получилась Рутгерда. Еще хуже. Жаль, что папашу не спросили, может, он и придумал бы что-нибудь поадекватнее.
Неизвестно, насколько сильно Кальдмеера занимала история ее семейства (скорее всего – вообще не), но интерес он изображал достаточно убедительно, чтобы Герда продолжила свой монолог:
– Потом… потом много чего случилось, это не так интересно. Но я решила, что Герда звучит лучше. Как в одной сказке, знаете ее? Про девчонку по имени Герда, которая влюбилась в одного парня, а того похитила одна ледяная бабень, как ее там… Снежная королева! Засадила бедняге в грудь осколок чего-то там, и он стал вконец отмороженным, но Герда решила не сдаваться и отправилась на край света, чтоб его спасти… ну вы, наверное, читали.
– Читал, – подтвердил Кальдмеер, и Герда, взглянув на него, долго не могла понять, что у него с лицом; только спустя секунду она поняла, что ее спутник улыбается – почти незаметно, но этого было достаточно, чтобы у нее глаза полезли на лоб. – Но ваш пересказ… очень занимателен.
Герда заставила себя перестать разглядывать его и снова начала смотреть на дорогу. Кожу на щеках отчего-то начало горячо покалывать.
– Да ладно вам. С умными книжками у меня в жизни всегда было напряжно. Но всякие красивые истории люблю. В жизни и так полно дерьма, надо же на что-то отвлекаться?
– Например, на это?
На этот раз у него в руке был заложенный на середине том “Хорнблауэра”: Герда достала его у какого-то старикана еще на пути в Техас, но не притрагивалась к книге с самого момента своего бегства из Сан-Антонио, сунув ее в бардачок и благополучно забыв о ней. Но от Кальдмеера, похоже, было ничего не скрыть.
– Ну, например, – заявила Герда как можно беспечнее; она привыкла к тому, что над ее пристрастием к книгам о морских приключениях частенько посмеиваются, особенно Альмейда, который, если говорить откровенно, и сам был хорош – по выходным, отключив телефон, устраивал себе киномарафоны и пересматривал подряд все серии “Звездных войн”. Когда Герда пару лет назад приподнесла ему джедайский меч, на людях он только фыркнул “За кого ты меня принимаешь?”, но в тот же вечер, если верить донесению его горничной, расколотил им светильник в гостиной своего дома и до полусмерти напугал кота. Будь Герда копом, она бы пыталась выманить Альмейду не на подставные сделки, на которые у него был настоящий нюх, а на обещание сфотографироваться с Джорджем Лукасом.
– Хорошая книга, – тем временем пробормотал Кальдмеер, перелистывая страницы. – Не лучшая из серии, но…
– Вы тоже читали?
Он, точно поняв, что сболтнул лишнее, поспешно захлопнул книгу и отправил ее обратно в бардачок. Но Герда уже не отставала:
– И как вам? Вам понравилось?
– Вполне.
– Да ладно вам, – поняв, что он смущен, Герда попыталась разрядить обстановку, а то этот странный тип, того и гляди, сгорел бы со стыда и испортил обивку салона. – Как будто это что-то плохое, честное слово. Меня в детстве от этих книжек не оттащить было. Воображала себя то Зорро, то этим, как его там, д’Артаньяном.
Она некстати вспомнила, как тайком от тетки фехтовала со старым манекеном подобранной на улице палкой, и, войдя в раж, попыталась повторить один из своих финтов, но добилась этим лишь того, что машина вильнула в сторону и на несколько секунд выехала на встречную полосу. Кальдмеер, впрочем, как будто не заметил, что они чуть не слетели с дороги – его, как оказалось, тоже одолела ностальгия.
– В детстве мне приходилось нелегко, – вздохнул он. – Мальчишки моего возраста дрались за роли бандитов, а я хотел быть шерифом. Когда мне было лет тринадцать, вышел фильм по “Острову сокровищ”, и в нашей школе объявилось две дюжины Сильверов, а я, Смоллетт, остался против них в одиночку.
– Были драки? – усмехнулась Вальдес, вспомнив, как от злости наваляла по первое число мальчугану, который не хотел брать ее в игру. Конечно, если б все его приятели тогда впряглись за него, то отметелили бы ее как пить дать, но они, трусы, предпочли сгрудиться в сторонке и наблюдать, как их предводителя колотят. Потом Герде, конечно, влетело по первое число от тетушки, но никакая трепка не смогла омрачить ее триумф.
Кальдмеер коротко пожал плечами и снова улыбнулся – страдальчески и почти виновато, – отчего Герда, на секунду потерявшись в пространстве, вновь чуть не съехала в кювет.
– Бывали, конечно. И всем доставалось – и мне, и им. Но я был не в обиде. Думал даже стать полицейским, но…
– Хорошо, что не стал, – успокоила его Герда.
“Иначе я бы начала оказывать сопротивление при задержании, и тогда не знаю, кто из нас остался бы валяться с вышибленными мозгами”, – подумала она.
– Иначе растоптали бы к чертям все ваши детские идеалы, – сказала она вслух.
Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент сзади завозился проснувшийся Руперт, и они оба, не сговариваясь, замолкли. Увидев мельком в зеркале заднего вида, как парень осоловело крутит головой, с явным трудом осознавая, где находится, Герда заметила вполголоса:
– Покормить бы ребенка.
Кальдмеер, погруженный в свои мысли, ничего не ответил, но Вальдес решила, что он с ней согласен.
В придорожной пиццерии, куда они заехали, было хоть шаром покати. Старый вентилятор в углу бесполезно гонял жаркий воздух, а хозяин, обмахивая взмокшее лицо газетой, бессмысленным взглядом смотрел в экран гудящего телевизора. Показывали новости, почему-то на немецком. Похоже, все сегодня хотело вызвать у Герды тоску по той ее родине, которую она никогда не видела.
– Мне очень не хотелось бы оставаться вам должным, – проговорил Кальдмеер, пока Герда делала заказ; он сам изъявил желание пойти с ней, пока Руперт остался сторожить машину. Вальдес посмотрела на своего спутника, как на круглого идиота.
– Вы теперь вознамерились не есть и не пить, что ли? Отдадите свой долг при случае.
Она не забыла послать улыбку хозяину, у которого забирала чек, и услышала в ответ произнесенное с ужасным акцентом “подождите здесь”. Делать нечего, пришлось устроиться на пластиковых стульях за покрытым редкими пятнами столом – других развлечений, кроме телевизора, здесь не предполагалось, но Кальдмееру, к удивлению Герды, и этого было достаточно: он уставился в экран без особого интереса, но при этом явно понимал, о чем идет речь. Понаблюдав немного за ним и убедившись в своем предположении, Вальдес решила блеснуть проницательностью:
– Знаете немецкий?
– Да, – признал он неохотно. – Я вырос в Миннесоте, но первые годы своей жизни провел с семьей в Германии.
– Ого, – внимательнее оглядев своего спутника и прикинув, что ему, должно быть, уже перевалило за пятьдесят, Герда поинтересовалась, – да вы, должно быть, и Гитлера помните?
С совершенно непроницаемым видом он ответил:
– Помню.
– И в гитлерюгенде были? – казалось бы, стоило понять, что эта тема ему малоприятна, и свернуть ее, пока он не напустил на себя свой любимый отрешенный видок, но Герду, охваченную любопытством, было уже не остановить.
– Нет, – покачал головой Кальдмеер. – Война закончилась, когда мне было восемь лет, а туда принимали с десяти.
– Охренеть, – протянула Герда, почти восхищаясь тем, что человек напротив нее помнит то, о чем она могла только читать в учебниках истории. – Но вас же этому всему учили, да? Ходить строем, кричать “зиг хайль”?
Рассмеявшись, она сложила два пальца и поднесла их к губам, а затем вскинула руку в пародии на приветствие, но наткнулась на взгляд Кальдмеера – и ее будто ледяной водой окатили.
– Старший брат меня учил, – сказал он совершенно спокойно, но Герда про себя порадовалась, что у него под рукой нет, например, ножа. – Он погиб, когда открыли второй фронт. Отца забрали еще раньше. Он пропал без вести.
Слава Богу или еще кому-то наверху, в этот момент им вынесли пиццу, и Герда, подхватив ее, выскочила на улицу так стремительно, будто кто-то целился ей в спину. Альмейда всегда говорил, что если ее когда-нибудь пристрелят, то, вероятнее всего, за длинный язык, но у Кальдмеера не было оружия, и это почему-то было особенно несправедливо.
– Что-то случилось? – спросил Руперт, встретившись с ней взглядом. – А где мистер Кальдмеер?
– Сейчас выйдет, – бросила ему Герда и, понимая, что чувства голода как не бывало, принялась ковырять обертку только что купленных “Лаки Страйк”. Руперта она, впрочем, не убедила – он принялся за еду, только увидев, что его спутник появился в дверях пиццерии и неторопливо направляется к ним. Чем сильнее сокращалось расстрояние между ними, тем более неуютно становилось Герде; в итоге, когда Кальдмеер как ни в чем не бывало открыл дверь и опустился на сиденье рядом с ней, на ее лице, наверное, можно было кипятить чай.
“И чего расклеилась, – мысленно выругала она сама себя, – подумаешь, нежный какой… нечаянно мозоль отдавила… да какое мне дело…”.
Помогло плохо, и она, решив прекратить сеанс добровольного самобичевания, завела мотор.
Следующие пару часов они провели в молчании. Герда обратила все свое внимание на дорогу, но все равно продолжала боковым зрением наблюдать за Кальдмеером – он как будто вновь отключился от всего, оперся локтем о дверь, подпер ладонью щеку и остановившимся взглядом смотрел куда-то вперед. Впрочем, изредка он все же шевелился – Герда чувствовала, что ее спутник мимолетно поглядывает на нее, и, успев вовремя повернуть голову и встретиться с ним глазами, поняла, что он явно чего-то ждет. Извинений? Да черта с два!
Она подумала так и заговорила:
– Послушайте, это глупо получилось…
– Я вовсе не держу зла, – заговорил он, как ей показалось, с некоторым облегчением. – Вы же не могли этого знать, в конце концов. Я лишь… некстати вспомнил про то, как тяжело иногда было держать все в секрете. Вы же понимаете, что подростки…
– Понимаю, – кивнула она, радуясь тому, что разговор все-таки возобновился. – Они бы вам жизни не дали, это ясное дело.
– Да, – подтвердил Кальдмеер, едва заметно морщась, – и приходилось чувствовать некоторую неловкость за то, что наши родственники воевали друг против друга.
– И впрямь неловко, – протянула Вальдес, судорожно придумывая, что бы еще такое сказать, чтобы свернуть тему и снова не облажаться. – Ну, я не думаю, что ваши папаша и брат были плохими людьми. Просто, как это бывает, вписались не за тех, да?
Воодушевленная собственной мыслью, она протянула Кальдмееру “Сникерс” в знак примирения, и он, поколебавшись немного, принялся разворачивать обертку.
========== Глава 5 ==========
Нырнув под массивную вывеску “Добро пожаловать в Канзас-сити”, машина съехала с хайвея, и Герда, затормозив на светофоре, обернулась к Руперту.
– Куда тебе, парень?
– На самом деле, вы можете высадить меня на любой автобусной оста… – начал тот, но наткнулся на взгляд Вальдес и мигом поправился. – В центр, если вам не сложно. Я покажу.
– Да уж, побудь штурманом, – хмыкнула Герда и нажала на газ. Задремавший было Кальдмеер проснулся от резкого толчка, когда машина подалась вперед, и зашипел сквозь стиснутые зубы – очевидно, забывшись, навалился на поврежденную руку. Герда с сомнением покосилась на его взбледнувшее лицо, а затем, когда перед ней снова замигал красный сигнал, опять обернулась к мальчишке:
– Слушай, а ты сможешь ему повязку сменить? Нам все-таки еще полдня ехать…
– В этом нет необходимости, – предсказуемо встрял Кальдмеер. – Я в полном порядке.
То, что он не в порядке, выдавало с головой пятно крови, пропитавшее повязку и видное даже сквозь ткань потерявшей всякий вид рубашки. Бесконечное отважное самопожертвование каждого из этих двоих Герду уже успело порядком утомить, и поэтому она, не желая больше рассусоливать, отрезала:
– Нет уж, так дело не пойдет. Я не хочу, чтобы вы откинулись от заражения крови или еще от чего. Пусть парень на вас посмотрит, а потом поедем дальше. Вдобавок, я бы размялась, а то у меня зад уже к сиденью прирос.
Кальдмеер посмотрел на свою руку, потом на Руперта, и произнес уже не так уверенно:
– Если это не обременит…
– Конечно, нет, – горячо заверил его Руперт. – Я считаю… мисс Вальдес права.
– Мы надолго не задержимся, если вас это волнует, – добавила Герда, радуясь, что в лице парня нашла поддержку – едва ли она смогла бы переубедить Кальдмеера в одиночку. – Поддадим газу и будем в Миннеаполисе часам к девяти-десяти.
Кальдмеер ничего не ответил, но по тому, как он страдальчески прикрыл глаза, Герда поняла, что он счел за лучшее не спорить сразу с двумя людьми, горящими желанием о нем позаботиться. “Вот то-то же, – подумала она и нашарила рядом с собой сигареты и зажигалку. – Моя машина – мои правила. Как свалишь – будешь делать все, что вздумается, хоть голышом в Миссисипи сигай, не моя печаль”.
Мысль о скором расставании, несмотря ни на что, оказалась неприятной, и поэтому Герда поспешила отбросить ее от себя. Все-таки эти двое, хоть и были ребятами с придурью, оказались на редкость приятными попутчиками – пожалуй, предложи Герде кто-нибудь еще сотню отвязных ребят на выбор для этого путешествия, она все равно предпочла бы скрашивать эти беспокойные сутки в компании Кальдмеера и его юного спутника.
– Я живу в двух кварталах от университета, – ожил тем временем Руперт. – Через два поворота налево.
– Есть, босс, – отозвалась Герда и стала примериваться, как бы ловчее перестроиться в нужный ряд.
Для обычных вечерних пробок время было чересчур раннее, и до места они добрались быстро. Руперт посетовал на украденные ключи от квартиры, но у его приветливой соседки оказался дубликат. Пока парень сбивчиво объяснял, что “непредвиденные обстоятельства” развернули его на полпути, Герда виртуозно протащила Кальдмеера мимо приоткрытой двери – ни к чему было пугать почтенную матрону видом крови.
– Еле вырвался, – нагнав их, проговорил Руперт с интонацией человека, унесшего ноги из-под обстрела. – Она вечно все вынюхивает…
Герда сказала ему что-то дежурно-сочувствующее перед тем, как он гостеприимно распахнул перед ними дверь. Как и положено уважающему себя студенту, Руперт занимал видавшую виды студию, где царил настоящий бардак – пожалуй, даже в гримерке у девочек перед очередным выступлением Герда никогда не видела подобного хаоса. Какие-то попытки поддерживать порядок вроде подписанных коробок для вещей, впрочем, в помещении наблюдались, но это не мешало джинсам торчать из ящика с надписью “Носки и белье”, а собственно носкам выглядывать из “Конспектов”. Единственным местом, которое, судя по своему виду, удостаивалось большей толики хозяйского внимания, были полки в углу комнаты, сверху донизу заставленные аккуратными рядами аудиокассет.
– Ого, – с уважением присвистнула Герда, увидев эту меломанскую коллекцию. – Да ты ценитель, парень. Можно посмотреть?
– Конечно, – рассеянно отозвался Руперт, усаживая Кальдмеера на диван и извлекая из-под стула по соседству коробку с ярко намалеванным красным крестом на крышке. Герда посомневалась секунду, не предложить ли свою помощь, но по тому, как деловито и уверенно действовал Руперт, можно было сомневаться – и без ее дилетантских усилий Кальдмеер в надежных руках. Ничто не мешало ей изучить коллекцию музыки на полках, и спустя несколько минут она признала – у парня, несмотря на возраст, был неплохой музыкальный вкус. “Pink Floyd”, “Queen”, “AC/DC”, “Iron Madien”, даже кое-что из Битлов – многие кассеты были даже записаны вручную и подписаны округлым, каким-то детским почерком хозяина. В узкой нише, разделявшей шкаф на две части, были свалены виниловые пластинки, и Герда, удивившись про себя, что кого-то еще интересует такое старье, потянулась к ним, чтобы посмотреть поближе.
– О, черт!
Конечно, ей не удалось сделать это аккуратно. Пластинки посыпались из ее рук, а вместе с ними на пол упал и искусно спрятанный в одной из обложек номер “Плейбоя”.
– Что… – Руперт, заканчивавший снимать с Кальдмеера бинты, обернулся и сразу же сравнялся цветом лица с кузовом оставленного на соседней улице “Шевроле”. Во взгляде его за одну секунду промелькнуло такое количество самых разнообразных эмоций – от злости до невообразимого стыда, – что Герда удивилась, как мальчишку при этом не разорвало.
– Да чего ты, – рассмеялась она, подбирая пластинки и засовывая их обратно. – Чего тут стесняться? Ты молодой здоровый парень… было бы странно, если бы у тебя в комнате не было Плейбоя.
Она нисколько не кривила душой, но у Руперта на этот счет было другое мнение.
– Пожалуйста, – слабым голосом попросил он, – если вам не трудно, сделайте чай.
– Один момент, – подмигнула Герда и направилась в дальний угол студии, исполнявший роль кухни. Там нашелся видавший виды электрочайник, который ей с грехом пополам удалось включить, и упаковка заварки, так что через несколько минут три пузатые, доверху наполненные, источавшие ароматный пар чашки были полностью готовы к тому, чтобы их кто-нибудь выпил. Руперт к тому моменту почти закончил управляться с перевязкой – Кальдмеер переносил все его манипуляции стоически, только дышал чуть глубже обычного, и Герда невольно отметила, что для своего возраста он выглядит вполне ничего, и его не портит даже россыпь странных, похожих на мелкие белесые кляксы шрамов на груди и животе. Медузы его, что ли, покусали? Или…
Герда не успела додумать свою мысль, которая начала приобретать какую-то нелицеприятную и даже пугающую форму – Руперт торжествующе провозгласил:
– Вот, теперь готово.
Поблагодарив его, Кальдмеер начал одеваться, а Герда попыталась заново ухватить упущенную мысль, но бесполезно, та ускользнула, как мелкая рыба из рук, и теперь думать было нечего о том, чтобы снова настигнуть ее. Решив, что это, если подумать, не так уж и важно, Герда водрузила поднос с чаем на низкий, заваленный обычным студенческим хламом журнальный столик.
– Ваш заказ, джентльмены, – улыбнулась она точно так, как улыбалась когда-то гостям “Южного ветра”, от которых можно было ожидать неплохих чаевых.
Прощались быстро и как-то скомканно – Руперт по два раза пожал руки Герде и Кальдмееру, пожелал им удачной дороги и даже попытался выудить у Вальдес ее номер телефона. Не с романтической целью, конечно, просто ему, как и его спутнику, нестерпимо жала в нежных местах мысль о том, что он остается должен ей лишние полсотни баксов.
– Руперт, – проникновенно сказала ему Герда, – ты всегда такой или этот, – она кивнула на стоящего у двери Кальдмеера, – на тебя так влияет? Серьезно думаешь, что я буду тебя грабить?
– Но я же…
Она только отмахнулась, всем своим видом показывая, что не желает слушать, и, сказав напоследок “удачи”, шагнула за дверь. То, что парень все-таки умудрился сунуть ей в сумочку смятую бумагу со своим номером и подписью “Позвоните, если будет нужна помощь”, она поняла уже в машине.
– Не хотела бы я быть девчонкой, в которую он втюрится, – рассмеялась она, бросая записку в бардачок. – До костей ведь сгложет, пока с ним под венец не пойдешь.
– Не самая плохая черта характера, – заметил Кальдмеер. – Вы уверены, что мы успеем в Миннеаполис сегодня?
Герда посмотрела на часы. Без десяти три – почти восемь часов прошло с того момента, как они выехали из мотеля в Оклахоме.
– Успеем, – решительно заявила она и повернула ключ в замке зажигания. Кальдмеер в этот раз не стал спорить – но, как выяснилось спустя три часа, зря.
Они уже были в Айове, когда “Шевроле” вдруг решил приболеть: начал нехорошо чихать и вздрагивать каждый раз, когда Герда пробовала разогнаться хотя бы до семидесяти миль в час, а затем и вовсе начал неумолимо терять скорость, сколько бы Вальдес ни переключала передачи. Шестьдесят миль, пятьдесят, сорок… Кальдмеер следил за скользящей влево стрелкой спидометра с нескрываемой тревогой, и Герда его понимала – она никогда не считала себя обделенной талантами, но в ремонте машин не смыслила ни черта.
Когда “Шевроле”, трагично чихнув в последний раз, остановился и наотрез отказался ехать дальше, Вальдес смогла лишь бессильно выругаться. Дождавшись, пока она выскажет свое мнение по поводу положения, в котором они оказались, Кальдмеер коротко и даже кротко вопросил:
– Что будем делать?
Герда открыла капот, чуть не задохнулась от ударившего ей в лицо вонючего дыма и отступила, признавая свое поражение.
– Честно? Понятия не имею.
Распахнув настежь дверь машины, она плюхнулась на сиденье и принялась печально разглядывать асфальт под своими ногами. Перспективы перед ней вырисовывались исключительно нерадужные. Понадеяться на помощь доброхотов, которые доволокут их до ближайшего городка? Вчерашний пример Кальдмеера наглядно свидетельствовал о том, что возможность это весьма зыбкая. Бросить машину и отправиться неизвестно куда в поисках помощи? Но солнце уже давно клонилось к закату, через час-полтора должно было начать смеркаться. А если до ближайшего обитаемого места несколько десятков миль? Позвонить Альмейде и битый час слушать, как он отчитывает Герду за то, что она поперлась к черту на рога вместо того, чтобы ехать, как он сказал, в хренов Чикаго? Нет уж, это было совсем невыносимо.
Впасть в отчаяние Герде не дал Кальдмеер, деликатно тронув ее за плечо:
– Я не исключаю, что зрение меня обманывает, но мне кажется, это указатель автосервиса.
Встрепенувшись, Вальдес посмотрела туда, куда показывал ее спутник, и, поняв, что зрение его вовсе не обмануло, испустила радостное восклицание. Если верить слегка запылившейся вывеске в сотне ярдов от них, до ближайшей мастерской было всего-навсего полторы мили.
– Вы гений! – заявила она Кальдмееру и побежала выгребать из багажника свои вещи. – Дойдем туда, а они пусть пригонят тягач…
Ремень сумки она перекинула через плечо, а чемодан с деньгами взяла в руку – заметив это, Кальдмеер подступился к ней с явным намерением предложить свою помощь, но Герда инстинктивно шарахнулась от него. Может, ее спутник и вызывал доверие, но какой-то застарелый инстинкт мешал ей вручить ему полмиллиона долларов.
Кальдмеер явно опешил, не ожидая такой реакции.
– Позвольте, я все же…
– У вас плечо не в порядке, – буркнула она, крепче вцепляясь в ручку чемодана. Он нахмурился:
– Но вторая рука прекрасно работает, и…
– Ладно, – понимая, как глупо все это выглядит, сдалась Герда, и сдернула сумку с плеча. – Хотите помочь – тащите это.
Сумку он взял без пререканий, но на чемодан в ее руке посмотрел с явным интересом, и она беззвучно выругала себя за то, что привлекла к своей ноше лишнее внимание. Надо было как-то выкручиваться, и она заметила как бы невзначай:
– Там ничего особенно важного, просто деловые бумаги. Но босс меня по стенке размажет, если с ними что-то случится.
Последнюю фразу она произнесла совершенно искренне, но понять, поверил ли ей Кальдмеер или нет, было невозможно – вновь навесив на себя безразличный вид, он вытащил из салона еще две бутылки “Короны”, одну протянул Герде и зашагал вперед. Подумав, что сегодня ей вряд ли светит садиться за руль, она отбросила подальше от себя зазвеневшую пробку и жадно приникла к горлышку.
***
– Да уж, мэм, – покопавшись во внутренностях “Шевроле”, усатый механик беспомощно развел руками, – карбюратор у вас кирдык.
– Совсем кирдык? – уточнила Вальдес. Выпитое на жаре пиво помогло ей несколько примириться с реальностью, но обидно было все равно. – Или можно починить?
Механик пожал плечами:
– Починим, куда тут деваться. За сутки управимся.
Герда и Кальдмеер переглянулись – странно, но на его лице на секунду мелькнула тень какого-то странного облегчения, но Вальдес сейчас не имела желания докапываться до его причины.
– А побыстрее нельзя? – упавшим голосом спросила она, снова поворачиваясь к механику. Тот, как и следовало ожидать, качнул головой:
– Куда уж тут быстрее, мэм.
“Альмейда будет в восторге”, – посетила голову Герды короткая обреченная мысль. Впрочем, долго распускать сопли было не в ее стиле, и, пошевелив немного мозгами, она смогла найти в ситуации несколько несомненных плюсов, главный из которых сейчас стоял рядом с ней, рассеянным жестом потирая пересеченную шрамом щеку. Еще не размышляя всерьез о том, чем может обернуться их непредвиденная задержка, Герда все равно ощущала стесняющее грудь волнение, точно она была старшеклассницей, которую впервые в жизни пригласили на свидание.
– Ну ладно, – сказала она. – Зайду завтра после полудня. А… где тут переночевать можно?
– В Прист-Хилл, мэм, – ответил механик. – Это в полумиле отсюда. Если хотите, мой племянник вас докинет…
Парень лет двадцати пяти, куривший у входа, посмотрел на Герду и Кальдмеера и приветливо помахал им рукой.
– Да уж, – согласилась Вальдес, вспомнив о том, что чемодан ее был отнюдь не легким. – Было бы здорово.
Трясясь в салоне старенького, но работающего как часы пикапа, она подумала, что все складывается не так плохо, как могло бы: по крайней мере, машину завтра починят, и ночевать под открытым небом им с Кальдмеером не придется. Реальность, впрочем, решила на этом не оставить свои сюрпризы и наградила Герду еще одним – в лице хозяина маленькой местной гостиницы, который, увидев новых гостей, беспомощно развел руками:
– Простите великодушно, но у нас из-за ярмарки почти не осталось мест…
От бессилия, злости и невозможности кого-нибудь убить Герда взвыла так громко, что на нее обернулись парни, играющие в бильярд в дальнем углу фойе.
– Совсем не осталось? – осведомился Кальдмеер, облокачиваясь на стойку. – Проверьте, пожалуйста.
Поправив на переносице очки, хозяин гостиницы принялся листать лежащую перед ним толстую книгу; Герда, глядя на него, не надеялась уже ни на что, но в этот момент судьба решила над ней смилостивиться. Или загнать еще глубже в дыру, которую она и так уже угодила – кто знает?
– Могу вас обрадовать! – заявил хозяин, улыбаясь и потирая руки. – Есть один номер на втором этаже.
– Один? – ничего не выражающим тоном переспросил Кальдмеер, а Герда, не нуждаясь в уточнениях, потянула из кармана кошелек.
Если подумать, все предыдущие сутки вели ее именно к этому.
========== Глава 6 ==========
Один из игравших в бильярд парней, оказавшийся сыном хозяина, проводил Герду и Кальдмеера до номера и даже распахнул перед ними дверь. Комната оказалась небольшой, и кровать в ней, конечно же, была только одна. Герда решила пока не обращать на это внимания; Кальдмеер тоже воздержался от комментариев, но она готова была поставить пару сотен, что он уже морально готовился ложиться спать на полу. Что-то подсказывало Герде, что он так и сделает – если она, конечно, не затащит его в постель до наступления ночи.
– Итак, – весело произнесла она, предвкушая богатый на события вечер, – раз уж мы здесь застряли, предлагаю после ужина найти бар и хорошенько выпить.
– Всецело поддерживаю, – отозвался Кальдмеер; он распахнул створки окна и облокотился на подоконник, подставляя лицо гулявшему на улице ветру. – Но в моем теперешнем состоянии мне в большинство заведений вход заказан.
В этом он, честно говоря, был прав – его серый костюм, отлично скроенный и пошитый из мягкой, не самой дешевой ткани, был весь в пыли и наспех отстиранных следах крови, а рубашка вовсе годилась только на тряпье. Предложить своему спутнику что-нибудь из собственных вещей было идеей занятной, но невыполнимой – Герда имела все основания полагать, что трансвеститов в этом городке не жалуют.
– Проблема, – признала она, тоже подходя к окну и вставая с Кальдмеером плечом к плечу; вопреки своей внешней похожести на ледяную статую, он источал ровное, мягкое тепло, и Герда ощутила это даже сквозь разделявшие их два слоя ткани. Окна выходили на запад; солнце вспыхнуло в последний раз за день перед тем, как опуститься за горизонт, и из-за него небо казалось алым. Стоило сказать что-нибудь лиричное, соответствующее моменту, но вдруг внимание Герды привлекла вывеска на другой стороне улицы, и поэтому она сказала совсем другое:
– Смотрите, там шмотки продают. И, кажется, еще не закрылись.
Кальдмеер открыл было рот, но она решительно перебила его:
– Даже не думайте. Когда доберемся до места, вернете мне все до цента. А я готова сколько угодно заплатить, только бы не коротать вечер в одиночестве.
Она коротко подмигнула ему и добавила нарочито обиженным тоном:
– Или я вам так надоела, что вы готовы на что угодно, только чтоб не ходить со мной никуда?
Герда, конечно, шутила, но тон, которым ответил ей Кальдмеер, был необычно серьезен:
– Нет. Это не так.
Встретив его взгляд – как всегда, спокойный, но именно сейчас почему-то чудовищно печальный, – Герда разом ощутила себя неловко. Ситуацию надо было спасать, и она поспешила разрядить ее смешком:
– Я знала, даму-то вы не разочаруете! Можете пока помедитировать здесь, а я метнусь…
Схватив кошелек и не забыв засунуть чемодан с деньгами в нижнее отделение шкафа, она танцующей походкой направилась к двери, но Кальдмеер вдруг остановил ее.
– Подождите. Мой размер…
– …ясен с первого взгляда, – улыбнулась Герда. – Вы моделью никогда не работали, к слову?
– Э… – он заметно растерялся, и это было лучше, чем если бы он снова начал нудеть. – Нет…
– А я бы на вашем месте об этом подумала, – прощебетала Герда и, пока он не передумал брать у дамы деньги, выбежала в коридор.
Ей повезло – магазинчик уже закрывался, и выйди она на пару минут позже, ей пришлось бы скрестись в закрытую дверь. Продавец, чье мрачное, будто высеченное из камня лицо навевало воспоминания об индейских вождях из старых вестернов, был не очень доволен, что ему приходится задерживаться в вечер пятницы, но обслужил припозднившуюся покупательницу быстро – не прошло и десяти минут, как Герда вышла на улицу, помахивая фирменным пакетом, а дверь за ней поспешно захлопнули и сразу же заперли на ключ.
Мурлыча себе под нос приставшую еще с утра песню, Герда остановилась на перекрестке, дожидаясь, пока машинам загорится красный, и тут увидела недалеко от себя испещренную граффити телефонную будку.
“Черт”. Она уже успела забыть о том, что хорошо бы позвонить Альмейде, рассказать о постигшей ее маленькой катастрофе – пусть не ждет ее сегодня, пойдет и с чистой совестью напьется где-нибудь, благо в Чикаго у него для этого на порядок больше возможностей. Нашаривая в кармане мелочь, Герда поднесла к уху тяжелую трубку.
