сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
— Мы ведь только что согревались?! — он вопросительно посмотрел на меня и прижал ближе к своему телу, от которого я чувствовала тепло. — Мерзлячка моя, — усмехнулся Эрик и поцеловал мой прохладный носик.
— Эрик, ты споешь мне? — я подняла голову, лежащую на его груди и посмотрела на него снизу вверх.
— Что ты хочешь, чтобы я спел?
— Не знаю, что-нибудь. Мне нравится слушать твой голос, Эрик, он очень красивый! И когда ты поешь, я совсем теряю голову!
— Ладно, сейчас что-то придумаю тебе спеть… — задумавшись, он прикрыл глаза, словно вспоминая все арии, которые когда-либо писал в своей жизни, подбирая подходящую.
— С нетерпением жду твоего выступления! — воодушевленно сказала я. После чего услышала тихое пение моего мужа:
— No one would listen
No one but her
Heard as the outcast hears
Shamed into solitude
Shunned by the multitude
I learned to listen
In my dark, my heart heard music
I longed to teach the world
Rise up and reach the world
No one would listen
I alone could hear the music
Then at last
A voice in the gloom
Seemed to cry
«I hear you»
«I hear you fears,
Your torment and your tears»
She saw my loneliness
Shared in my emptiness
No one would listen
No one but her
Heard as the outcast hears…
— О, Эрик, это… Красивая и очень грустная песня. Мне очень нравится, как ты поешь, любовь моя. Ты ведь написал эту песню, да? Я узнаю твой стиль… — моя рука легла на его лицо там, где он не любил больше всего — на шрамы.
— Да, Кристин, эту арию написал я. И она о тебе, — хрипло сказал Ангел. — Я написал ее в ту ночь, когда ты… когда ты осталась со мной.
— Мой Ангел… Я всегда знала, что ты впечатлительный человек, но чтобы настолько… — я слегка усмехнулась, после чего протяжно зевнула. Кажется, я немного устала за этот день, наполненный любовью.
— Смотрю, я утомил тебя своим пением, — Эрик погладил меня по обнаженной руке.
— Нет, совсем нет. Меня утомил не твой голос, а кое-какая другая часть тела, — я захихикала. Но правда, мои глаза потихоньку слипаются.
— Спи, mon ange, спи, — маэстро поцеловал меня в губы и прижал к себе крепче. — А я буду согревать тебя…
— Да, согревать… меня… — бормотала я себе под нос уже засыпая. И через несколько мгновений я и вовсе отключилась.
***
Наши семейные дни проходили в логове Эрика, которое тоже стало моим домом. Наверх мы выходили лишь когда на Париж опускалась темнота ночи и на небо понималась луна. Вскоре Рауль сообщил, что о происшествии в Опера Популер уже не говорят. Он также сказал, что как и обещал, восстановит оперный театр во всем его былом великолепии. И Эрик не забыл своего обещания о помощи и стал помогать в качестве архитектора. Я же сидела дома и занималась разными вещами — чаще всего пением. А мой муж иногда спускался ко мне и проверял данное задание. По его настоянию я все еще пела, он не мог позволить, чтобы мой талант к пению, мой голос зарыли в землю его глупые и необдуманные действия и трюк с люстрой и последующим пожаром. Ну, не скажу, что публичное признание мне в любви можно назвать глупым и необдуманным действием, а вот люстру не стоило трогать.
Проснувшись в нашей постели, я обнаружила пустую часть кровати вместо моего Эрика. Что? И куда он ушел в столь ранний час? Сейчас едва ли шесть утра, ведь часы еще не звонили. Я оглянулась в комнате, посмотрела на часы и поняла, что оказалась права насчет времени. Но куда подевался мсье Эрик? Что ж, буду надеяться, что он скоро вернется, а я пока буду одеваться. За прошедший месяц брака с Ангелом мой гардероб заметно увеличился! Он любезно выделил мне целый шкаф для платьев в нашем убежище, который уже был полностью заполнен. Я открыла его дверцы и стала выбирать себе платье. Я не хочу слишком яркое, но и черный траур тоже ни к чему одевать. Вот, идеально — фиолетовое платье с опущенными плечами, складочками под корсетом, а ниже идет ровная ткань. Очень красивое платье! Надеюсь, Эрику понравится! Ну, конечно, ему обязательно понравится, что я в платье. Потому что в последнее время мне не очень-то хотелось наряжаться, я сидела всегда дома и повода для этого не было. Я приложила платье к себе и посмотрелась в зеркало, которые, кстати, появились здесь недавно по моей просьбе. Да, мне пойдет этот цвет. Я зашла за ширму и сняла с себя ночное платье, одела тонкие капроновые чулки, одела это чудесное платье и принялась за корсет, но вот незадача… Я не смогу завязать корсет сама! О, Боже, что же мне делать? Я старалась сама затянуть веревки, но у меня ничего не выходило. Я уже даже успела расстроится и было хотела снять платье, вернув его на место в шкаф, как в комнату вошел Эрик с букетом алых роз в руках.
— Кристин, ты уже проснулась! — удивленно сказал Эрик, подняв на меня взгляд. Повернувшись к нему, я увидела, что он в своей полумаске. Выходит, он ходил наверх?! Зачем? За цветами, дурочка! Я стала расплываться в улыбке и совсем забыла про не зашнурованное платье. — С днем рождения, любовь моя! — он подошел ко мне и протянул цветы. Я и совсем забыла про свой день рождения! Приняв цветы в свои руки, я вдохнула их божественный аромат.
— О, Эрик, они прекрасны и чудесно пахнут! Спасибо тебе, — улыбнулась я. Он хотел отойти от меня после вручения цветов, но я остановила его за руку и притянула к себе, чтобы поцеловать.
— М-м-м-м, — Ангел мычал сквозь поцелуй, — Кмистин, тоае… патье…
— Что? — я закончила поцелуй и спросила его, не понимая ни слова.
— Я говорю, твое платье, оно не зашнуровано, — уже четко произнес Эрик.
— А, это да… Здесь корсет, и я не могу сделать его сама. Уж руки у меня назад не выдвигаются, — я захохотала, от чего мой маэстро тоже улыбнулся. — Раньше Мэг помогала мне с корсетами… — мне слегка взгрустнулось. Я так давно не видела свою подругу!
— Мэг, — повторил задумчиво Эрик.
— Может, ты поможешь… Хотя нет, ты ведь не… Вряд ли ты умеешь зашнуровывать корсет платья…
— Почему это Вы отвечаете вместо меня, мадам Дестлер? — Эрик возмущенно глянул на меня и подошел ко мне, поворачивая к себе спиной. Его руки оказались на моей талии, от этого воздуха стало очень мало в легких. Как я люблю его прикосновения! — Между прочим, корсет я умею зашнуровывать! — гордо заявил он, затягивая шнуровку платья. Ух, становится туго!
— Уф, — не удержалась я и резко вдохнула, когда почувствовала давление корсета. Что такое? Я всегда нормально носила их, а тут вдруг туго стало?! Странно это…
— Все хорошо? Не сильно туго? — заботливо спросил муж и чуть приостановил свою работу.
— Нет, все нормально, Ангел, продолжай, — я попыталась выдохнуть и слегка улыбнулась. Я почувствовала, как зашнуровался весь корсет. Ого, кажется, я слишком давно не носила их, вот и отвыкла.
— Вот и все, Кристин. Стоило только попросить, — весело сказал Эрик и повернул меня к себе лицом.
— Ну, кто же знал, что мой муж настолько талантлив, что даже корсеты зашнуровывать умеет! — с сарказмом сказала я и засмеялась.
— У меня много скрытых талантов, Кристин.
— А еще ты очень скромный, знаешь это? — я захихикала еще сильнее, как вдруг в глазах что-то потемнело, от чего я слегка пошатнулась. Но тут же быстро все прошло.
— Кристин? — Эрик взволнованно взглянул мне в глаза. — Ты как, нормально себя чувствуешь?
— Да, отлично.
— Хорошо, тогда иди, завтракай, а я пойду наверх и буду работать со старыми чертежами оперы, и ждать Рауля. Он попросил
подсчитать стоимость всех материалов для восстановления… — дальше я почти не слушала пока мы шли из спальни в столовую, потому что была обеспокоена потемнением в глазах. Это не было чем-то хорошим, что и насторожило меня. Но я старалась улыбаться, чтобы не волновать еще и Эрика напрасно. — Я знаю, что сегодня твой день рождения, но нужно восстановить оперный театр как можно быстрее. И обещаю, после обеда я весь твой, mon ange! — вскоре Эрик закончил свою речь и, поцеловав меня нежным поцелуем, улетучился наверх, словно настоящий призрак.
Я завтракала уже всем приготовленным: ароматные булочки с корицей, яичница с помидорами, горячий кофе, и удивлялась тому, когда Эрик успел все это приготовить?! Зная, какой он перфекционист, я точно была уверена, что готовил он все сам, и это мне казалось странным. Ведь я всегда считала, что мужчины готовят очень редко, или вообще не умеют этого делать. Вдоволь насладившись булочками — чего я не делала, когда танцевала в кордебалете, чтобы поддерживать фигуру, и вкуснейшим омлетом, и даже закончив с кофе, я вернулась в спальню, чтобы одеть белые перчатки, прилагающиеся к платью. Заодно поставила подаренные мужем цветы в красивый вазон на самом видном месте. Мои глаза упали на розовые стебли и увидели привычный жест моего маэстро — шелковая черная лента, обхватывающая каждый зеленый стебель. Невольно я улыбнулась от этого и провела пальцами по завораживающему материалу. На меня нашла грусть, когда я вспомнила, что Эрик говорил о том, что мадам Жири и Мэг уехали из Парижа сразу после трагедии, однако, он отправил Антуанетте письмо рассказывая о последних событиях, которые они не застали, включая нашу с ним свадьбу. Ну и теперь нам стоило только надеяться, что после его письма они вернутся в Париж, чтобы восстановить Оперу вместе с нами и чтобы возобновить наши теплые, семейные отношения.
Может, стоит подняться наверх к Эрику и посмотреть, как там все идет? Или я буду там мешать? Я всегда была нерешительной, и это было моим огромным минусом. Но когда дело касается моего Ангела Музыки и любви к нему, я знала точно — я ведь не буду ему мешать. Ну, а если и буду, то он просто попросит заняться своими делами, ведь так? Именно. Значит, я иду наверх!
Ага, лодку, значит, забрал Эрик. Ну, а мне как прикажете выбираться отсюда? Мочить это дивное платье в озере, ну, совсем не комильфо. Ах, кажется, здесь был другой выход или вход, не знаю, как правильно это назвать. В общем, оттуда мы пришли в день премьеры «Торжествующего Дон Жуана» и я мысленно стала вспоминать, как мы шли. Я нашла тайную дверь ведущую в холодный, сырой коридор из нашей гостиной и уверено пошла в темноту, совсем позабыв о том, что стоило прихватить с собой фонарь или факел. Ну что ж, возвращаться уже нет смысла, потому что я довольно далеко отошла от дома. Эрик предупреждал меня, что по всем ходам много ловушек и нужно быть осторожной, чтобы не попасться. Поэтому я шла настороже, проверяя каждый свой шаг. Медленно, но верно я вышла на верхний уровень подвалов Оперы Популер, где стояли свечи выдающимся музыкантам, трудившимся здесь, включая моего отца. Я посмотрела на фотографию папы и улыбнулась, благодаря его за такой подарок, как Ангел Музыки — мой Эрик, который стал единственной моей семьей до конца жизни. Отсюда добраться уже не будет проблем и можно смело идти!
Когда я стала выходить на первый этаж, моему взору попалась ужасная картина. От Оперы Популер остался лишь один каркас! Господи! Я стала хаотично рассматривать все глазами, представляя, сколько работы здесь еще предстоит сделать. Я думала, что здесь все более обнадеживающе, однако… Я помню здешнюю красоту и вижу нынешнее состояние одного из шедевров Эрика — на глаза наворачиваются слезы. Весь его труд… И «Дон Жуан» тоже, тоже сгорел вместе со всеми остальными вещами. Может, у него есть копия? Надо будет спросить об этом, потому что будет очень жаль, если нет. А где же может быть Эрик? В кабинете директора? Ага, конечно, если он остался цел, — хмыкнула я себе. Я по каменной лестнице поднялась к кабинету директора, в котором, к моей радости, был Эрик и с ним Рауль — они оживленно что-то обсуждали. Ах, да, восстановление. Что с моей памятью?
Я робко постучалась в двери и приоткрыла ее. Оба мужчины посмотрели на меня с удивлением и радостью и улыбкой на лицах. Что ж, я явно здесь не помешаю! Я взбодрила себя и уверенно вошла в остатки кабинета. Здесь тоже некоторое сгорело, но стены хотя бы остались стоять как прежде.
— Кристин?! — Эрик продолжал удивленно смотреть на меня.
— Крошка Лотти! — Рауль подхватился с кресла, которое стояло около стола с чертежами, и буквально подлетел ко мне, чтобы обнять. — Ты чудесно выглядишь! — он окинул меня быстрым взглядом. — С днем рождения!
— Спасибо, Рауль! — я была так рада увидеть его, что мое лицо просто засияло. — Мне стало скучно самой внизу, и я решила подняться к вам, — я подошла к мужу и ему тоже подарила любящие объятия, чтобы он не ревновал. И к объятиям прибавила теплый поцелуй, идущий от глубин моего сердца.
— Я рад, что ты побудешь с нами! — Рауль вернулся на свое кресло, перекинув ногу через ногу и улыбался глядя на нас. — А вы хорошая пара, правда!
— Спасибо, Виконт, — любезно ответил мой муж и одарил меня влюбленным взглядом в маске.
— Рауль, просто Рауль, — настоятельным голосом сказал мой друг. — Мы ведь уже договаривались, Эрик…
— Конечно, просто привычка, — усмехнулся бывший Призрак возрождающейся оперы.
— Я рада, что вы ладите между собой, мальчики. Я очень вас люблю, — и не знаю почему, но после этих слов мне стало дурно.
Голова шла кругом, снова стало темнеть в глазах, воздуха предательски мало, а ноги и вовсе подкашиваются. Я быстро ощутила то, как падаю, но ловкий Эрик успел меня подхватить, и прежде чем я потеряла сознание, я услышала перепуганный возглас мужа и Рауля, оба одновременно сказали мое имя и меня окутала тьма…
Комментарий к Je t'aime
*Никто не слушал,
Никто, кроме нее,
Услышавшей, как слышит отверженный.
Уединившийся из-за стыда,
Избегаемый толпой,
Я учился слушать
В своей темноте, мое сердце слышало музыку.
Я стремился обучить мир,
Возвыситься и достучаться до него,
Но никто не слушал,
Только я мог слышать музыку.
Потом, наконец,
Голос во тьме,
Казалось, закричал:
"Я Вас слышу",
"Я слышу Ваши страхи,
Ваше мучение и Ваши слезы".
Она видела мое одиночество,
Разделила мою пустоту,
Никто не слушал,
Никто, кроме нее,
Услышавшей, как слышит отверженный.
https://www.pics-zone.ru/img.php?url=http://belle-poque.ru/d/68992/d/image_37.jpg - платье Кристин.
Итак, вот еще одна глава. Надеюсь, она понравилась моим читателям. Что-то меня маленько понесло на описание всего подряд... Видать, спать хочу...
Всем спокойной ночи,
Всегда Ваша Кэсси))
========== Stand by me ==========
POV Эрик
Что случилось с моей Кристин? Почему она потеряла сознание? Из-за этих не покидающих мою голову вопросов я расхаживаю взад-вперед по холлу больницы, то и дело молясь Господу и Густаву Даае помочь моему Ангелу. Возле меня стоит Рауль, который старается скрыть свое волнение. Но то, как волнуюсь я, никто так не волнуется…
— Эрик, она будет в порядке, — мой новый друг старался меня поддержать, видя моё отчаяние.
— Надеюсь, Рауль, надеюсь, — вздыхая, ответил я.
— Она сильная, она справится… — он словно читал молитву, постоянно повторяя то же самое.
— Да что же они там так долго?! — не выдержал я и раздраженно посмотрел на дверь палаты, когда оттуда вышел доктор. Ну наконец-то! — Как Кристин?! Что с ней?
— Мсье Дестлер, Ваша жена будет в полном порядке.
— Но что с ней случилось? — взволнованно спросил Рауль. — Ведь не просто так же она сознание потеряла!
— Виконт, я понимаю Ваше беспокойство за подругу, — сдержанно ответил доктор. — Ей не хватило воздуха из-за корсета, было кислородное голодание. Остальное, думаю, мадам сама вам расскажет.
— Могу я зайти к ней? — если он мне не позволит этого сделать, то, думаю, мне придётся вспомнить навыки накидывания Пенджабской петли на шею.
— Конечно, мсье Дестлер, она спрашивала о Вас, — улыбаясь, ответил доктор. Ну слава Господу, мне не придётся пачкать о него руки. Погодите, Кристин спрашивала обо мне?
Сломя голову я влетел в палату и глазами искал свою жену. Я увидел её в простынях бледную точно призрак! Ох, это я во всем виноват! Я ведь туго затянул шнуры корсета, что ей не хватило воздуха! Меня окутывает чувство вины, когда я подхожу все ближе к моему ангелу. Присев около её кровати на корточки, я взял её руку и поднес к губам, чтобы поцеловать.
— О, Кристин, прости меня, прошу! — я почувствовал, как дрожит мой голос.
— Мой дорогой Эрик, ты ни в чем не виноват! — нежно прошептала она.
— Но ведь я слишком туго зашнуровал тебе корсет! Если бы не я…. И если бы с тобой что-то случилось, о, Кристин… я бы не пережил этого!
— Любовь моя, все хорошо со мной! Терять сознание в моём положении вполне естественно! И это не страшно…
— В… твоём… положении? — робко спросил я, даже не догадываясь, о чем она говорит.
