сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
— О, прошу прощения, больше не смею вас задерживать, — в знак прощения он снял с головы шляпу, мы обменялись улыбками и пошли с Эриком дальше.
— Где дети? — Эрик забегал глазами по улице, кишащей народом.
— Вон там, Эрик, — я указала на бегающих сквозь толпу малышей. — Неужели ты думал, что я вообще спускаю с них глаз? Я всегда наблюдаю за ними, любимый, не переживай.
— Когда ты все успеваешь? — он удивленно поднял брови, ухмыляясь.
— Я мама, Эрик, и этим все сказано. Я не могу позволить чтобы с моим любимыми детьми что-то случилось. Приходится всегда быть внимательной. В сравнении с тем, какой я была до замужества, я сейчас очень повзрослела. Пришлось, — улыбнулась я.
— Ты не жалеешь, что так рано вышла замуж? Может, следовало подождать? — ангел нахмурился, следя за детьми и иногда смотря в мои глаза.
— Ни капли не жалею, — я чуть остановилась и взяла его лицо в ладони. — Ты — самое лучшее, что случалось со мной в жизни. Единственное хорошее событие! До тех пор, пока я тебя не встретила, моя жизнь была скучна и окутана одиночеством, хотя со стороны так не казалось. У меня была Мэг и мадам Жири, но в душе я была одинока… И только во время наших занятий я чувствовала себя нужной хотя бы тебе…
— Кристин, ты всегда была и будешь нужна мне. А еще нашим детям, ведь они не справятся без тебя. Да и я тоже. Не думал, что ты чувствовала себя одинокой… Почему никогда не говорила об этом?
— Зачем? С тобой все было хорошо. Ты учил меня пению, зачем было нагружать тебя своими проблемами? Я ведь считала, что ты Ангел Музыки, — я звонко засмеялась, от чего Эрик растянул губы в улыбке. — Да ты и сейчас ним остаешься.
— Кем? — он немного не понял.
— Ангелом Музыки, моим маэстро. Пойдем, — я взяла его за руку и мы пошли дальше, наслаждаясь этим днем. — Так что насчет предложения месье Лешанте? Мне кажется, это не плохая идея! Я бы хотела спеть на американской сцене!
— Хм, — Эрик задумался. — Не знаю, Кристин. Если хочешь, пой, я не имею права тебе запрещать… — мой муж пожал плечами, словно ему все равно.
— Погоди, но… Во-первых, мне нужно подготовится! И для этого нужна твоя помощь! Я не буду ни с кем другим заниматься! Только с тобой!
— А во-вторых? — спросил Эрик, ухмыляясь. Ему явно было приятно, что я предпочитаю только его как моего учителя и аккомпаниатроа.
— Во-вторых, — продолжила я, — я спою здесь только с тобой. У тебя ведь тоже прекрасный голос! Такой теплый и нежный, как горячий чай с медом… - ой, кажется, я сказала это вслух. Я немного покраснела о того, что сказала свои мысли вслух.
— Что? —, а сейчас мой муж в шоке.
— Да, я говорю правду, — я зажмурилась и засмеялась. — Не думала, что признаюсь тебе об этой глупой ассоциации.
— Кристин, — Эрику определенно весело от моих слов, — эта ассоциация совсем не кажется мне глупой. Мне приятно это слышать от тебя.
— Так, ты согласен? Давай споем дуэтом, как в старые добрые времена на премьере «Дон Жуана»! — я в миг загорелась идеей фикс.
— Мой ангел, и как же тебе можно отказать? Ладно, но что мы будем петь? Я не хочу петь злосчастного «Дон Жуана«… — Эрик стал рассматривать улицу, видимо, придумывая какую-то мелодию и тяжело вздохнул.
— Послушай, а что, если тему взять «Призрак Оперы»? Та история была весьма популярна, но сейчас ведь никто не помнит твоего лица и ты сейчас в маске. Можно сказать, что был несчастный случай в детстве и поэтому ты в маске.
— А что, у тебя есть какие-то мысли? — муж косо глянул на меня, заметив мое вдохновение.
— Пока не знаю, но думаю, нам стоит вернуться домой, потому что я хочу сесть за инструмент и кое-что тебе сыграть! — я развернулась в обратную сторону и мы позвали детей.
— И что же ты хочешь мне сыграть? — с интересом спросил меня Эрик, пока мы раздевали детей дома. — Неужели, мадам Дестлер сядет за рояль?!
— Да, сяду. Ты ведь учил меня играть… Я не забыла наших уроков, хотя и мало практиковалась. Благо, что у тебя здесь есть рояль! — справившись с детьми, я полетела в гостиную к инструменту и уселась на лакированную скамью, открыв клавиатуру.
— Дети, сейчас будет что-то интересное! Хотите посмотреть? — из комнаты послышался голос Эрика, обращающегося к детям. — Кажется, ваша мамочка под вдохновением сыграет что-то красивое нам, — пока я слушала мелодию в своей голове, напевающуюся голосом Эрика, в гостиной возле меня появились Эрик и малыши.
— Эрик, будь добр, открой крышку рояля… — я посмотрела на мужа и тот быстро сообразил. Он открыл крышку и мои пальцы коснулись клавиш, все в комнате замерли от предвкушения музыки. Звуки полились с невероятной грацией, в воздухе возникло какое-то ощущение дежавю, я словно вернулась в прошлое.
— Кристин! — сквозь музыку я слышала восторженный голос Эрика.
— Во сне явился он, как ангел мне,
И в лунных сумерках призвал к себе.
В своих фантазиях я с ним всегда,
Мой Призрак, Призрак Оперы, он ждет
За гранью сна… — пропела я и вдруг мелодия оборвалась в моей голове. Мой разум заполонили воспоминания пятилетней давности, когда я впервые увидела Эрика в зеркале. Как я шла по коридорам, увлеченная его голосом, которые казались мне чем-то волшебным и магическим.
— Это потрясающе! — в один голос выразилась вся моя семья.
— Кристин, кажется, темой будет «Призрак Оперы», — Эрик присел со мной рядом на скамью. — И я помогу тебе закончить арию с огромным удовольствием.
***
Через полторы недели мы с Эриком стояли на сцене оперного театра мсье Лешанте. Красивое платье и макияж украшали меня, дыхание сбивалось. Сейчас американская публика увидит меня впервые! Когда директор оперы сказал, что к вечеру после обнародования афиши о знаменитой парижской певицы Кристин Даае, уж так меня обозначили на афише, билеты почти все были раскуплены, я была поражена, что здесь вообще кто-то знает кто я такая.
— Дамы и господа, — нам за кулисы был слышен голос Лешанте, — имею честь представить вам знаменитую Кристину Даае и ее мужа Эрика Дестлера, которые ради нас согласились выступить и написали чудесную арию! Прошу любить и жаловать! — директор удалился со сцены и перед нами открылись кулисы.
Музыканты заиграли и меня унесло в сказочный мир музыки, я стала наслаждаться каждым услышанным звуком и после короткого вступления я подала голос:
— Во сне явился он, как ангел мне,
И в лунных сумерках призвал к себе.
В своих фантазиях я с ним всегда,
Мой призрак, Призрак Оперы, он ждет
За гранью сна…
— Ты пела только мне — мир глух и слеп…
Прими же власть мою, отвергни свет!
Забудем прошлое, забудем страх!
Здесь призрак, Призрак Оперы с тобой
В твоих мечтах! — за мной вступил Эрик своим магическим голосом.
— Твой облик всех других бросает в дрожь! — снова моя очередь.
— Пусть смотрят мне в лицо! Все маски — ложь! — Эрик увлеченно смотрел в мои глаза.
— Мой голос и душа в одно сплелись! — мы поем вместе. — И Призрак, Призрак Оперы воскрес! Обрел в них жизнь! — маленький проигрыш и мы берем новую порцию воздуха. — Неразделимы мы, как дух и плоть!
— И тайна эта пусть, — Эрик снова сам.
— Со мной умрет, — продолжаю я.
— Огромный, полный зал затих — он ждет, — и снова вместе с Эриком поем дуэтом. — Сегодня Призрак Оперы на сцене и им поёт!
— Он здесь! — моя последняя строчка.
— Призрак Оперы поё-ё-ёт! — Эрик заканчивает сам. А я протягиваю голосом с мелодией до конца.
Поклонившись рукоплещущим зрителям, мы с Эриком удалились со сцены. Боже, как это было великолепно! И вдруг до меня дошло, что ради меня он вышел на сцену перед огромным количеством людей и спел. Пусть он и старался смотреть на меня, но он не ушел со сцены, он пробыл там до конца и все ради того, чтобы я пела! Ради меня он преодолел свой страх, и как все хорошо обошлось! Никому нет дела до куска белого фарфора на его лице, всех волнуют лишь наши голоса и песня!
— Видишь, все хорошо, любимый! — стоя в нашей временной гримерной, сказала я.
— Да, Кристин. Ты знаешь, я понял, почему ты так любишь петь, — улыбаясь, Эрик обнял меня. — Женщина, что ты творишь со мной? — внезапно он отпрянул от меня и посмотрел в мои глаза. — Да чтобы я и вышел на сцену спеть арию! Где такое видано, где такое слыхано?! Проклятая маска всегда заставляла прятаться в тени…
— Ну, времена меняются, любимый, — я поняла, что он шутит и захихикала. — Не всегда же тебе быть затворником. Будем и тебя развивать вместе со мной! — я коснулась его губ, и тут же в гримерку забежали дети.
— Это было потрясающее выступление! — восторженно говорил Густав, а Эрик подхватил на руки увлеченную малышку.
— Пап, почему ты раньше не пел? — спросила Энжи, сидя на ручках отца и гладя его по открытой щеке своей маленькой ладошкой. — И нам тоже дома не пел!
— Это не мое любимое занятие, в отличии от вашей мамочки! — Эрик бросил на меня взгляд. — А я, — он свободной рукой потеребил каштановые волосы сына, — больше люблю писать музыку и арии, чем исполнять ее.
— Мистер Дестлер, миссис Дестлер? — в гримерную вошли двое мужчин в форме. Я сразу напряглась, потому что поняла, что это полиция. Я встречала их за несколько недель проведенных здесь, но никогда не разговаривала. Один чуть выше и старше, у него темные волосы с проседью, а второй довольно молодой и блондин. — Можем мы с вами переговорить? — говорил тот, кто старше на английском языке.
— В чем дело, господа? — Эрик не растерялся и тут же ответил на английском, опустив дочь с рук. Малышка прижалась ко мне, а Густав спрятался за отца, они не знают английский и не понимают, что происходит. Да я как бы тоже не все понимаю!
— У нас ордер на Ваш арест, мистер Дестлер, — спокойно продолжил мужчина в возрасте и достал бумажку из внутреннего кармана пиджака. Что? Арест? За что?
— Эрик? — я стала дрожать. — Что происходит? — я спросила мужа на французском.
— Все хорошо, Кристин, наверное, какая-то ошибка. Я поговорю с ними и расскажу, что им надо, не переживай, — он убедительно посмотрел на меня и на душе стало чуть спокойнее. — А в чем, собственно, меня обвиняют? — вопрос Эрик задал на английском, обращаясь к двум полицейским.
— В убийстве некого Джозефа Буке, рабочего Парижской Оперы, и несколько других убийств, — смело заявил молодой полицейский. Убийства? Которым пять лет давности?
— Это, должно быть, ошибка, господа, ведь я никогда не был в Парижской Опере. И кем вы меня считаете? Неужто вы глупо приняли меня за Призрака Оперы из-за того, что я спел про него арию со своей женой? — ухмыляясь, Эрик переводил взгляд с одного полицейского на другого.
— Мистер Дестлер, повернитесь, — офицер постарше достал наручники. Внутри меня все сжалось.
— Идиоты, не на глазах же у детей! — прорычал Эрик, головой показывая на малышей. — И мы можем обойтись без этого, потому что я добровольно пойду с вами. Только скажите, куда?
— В полицейский участок, мистер Дестлер. Что ж, добровольно так добровольно. Прошу на выход, — молодой полицейский указал на дверь из гримерной комнаты.
— Кристин, поезжай домой и покорми детей, а я скоро вернусь, обещаю, — он на мгновение прильнул ко мне в объятия и легко поцеловал. Почему у меня такое чувство, что я его больше не увижу?
— Оу, ваша жена идет с нами. К ней тоже есть несколько вопросов! — проговорил офицер с сединой, после того, как слегка прокашлялся.
— А ее зачем в участок? — машинально Эрик закрыл меня собой. — Она ничего не знает…
— Это стандартная процедура допроса свидетелей, мистер Дестлер. Не беспокойтесь, она будет в порядке, — заботливо сказал молодой.
— Если не Вы, тогда она была свидетелем в Опере и могла видеть убийцу, поэтому она едет с нами, — тут же вмешался мужчина, хотевший надеть на моего мужа наручники.
— Господа, я, конечно, все понимаю, но она беременна! — настойчиво и тихо произнес Эрик. — Может, можно обойтись без доставки ее в участок? И с кем оставить детей?
— С ними посидят в участке, пока вас допросят. А сейчас, попрошу пройти за нами! — у высокого офицера кончилось терпение и его тон стал грубее.
— Хорошо, я поеду, — я судорожно закивала головой и взяла обоих детей за руки.
— Мамочка, что происходит? — Густав спросил на французском.
— Все хорошо, малыш, нам с папой просто нужно поехать с этими месье и поговорить, — я наклонилась к сыну и поцеловала его в лобик.
Выйдя из оперного театра, мы все сели в полицейский экипаж и направились в участок. Как колотилось мое сердце одному Богу известно! Пока мы ехали, я и бледнела, и краснела, и зеленела… Дыхание меня предательски выдавало, потому что Эрик крепко держал мою руку, при этом держа на своих коленях Густава, который вжался в него и цепко держал пальчиками пиджак отца. О чем меня будут спрашивать? О проклятом Призраке Оперы? Что им говорить? И черт меня вообще дернул петь про него? Зачем мы вообще согласились петь? Зачем, Кристин, ты потащила туда Эрика? Он знал, знал, что добром это не кончится. А теперь нас везут в полицейский участок! Боже, я надеюсь, что все будет хорошо и через несколько часов нас отпустят домой. Я не вынесу, если Эрика арестуют…
«Да что ты говоришь? Его уже арестовали» — где-то внутри меня сказал чей-то голос. — «А все из-за тебя»
Нет, я не виновата! Я ведь не знала… «О, ты еще как виновата, моя дорогая!» Кто ты, голос? «Я твой внутренний голос, скажем так, твоя совесть. Приятно познакомиться, Кристин». Хм, моя совесть… Можно подумать, раньше совести у меня не было?! Господи, я просто схожу с ума из-за всей этой ситуации! Я не должна думать о плохом, прогнать этот навязчивый внутренний голос из головы и успокоиться. Все будет хорошо…
— Простите, куда ведут моего мужа? — по привычке я заговорила на французском, когда мы сначала все вместе зашли в какое-то здание с флагом США, а после этого Эрика куда-то увели. Я поняла, что здесь французским не очень хорошо владеют после продолжительного молчания в ответ и повторила свой вопрос, но на английском.
— Ах, прошу прощения, мадам, я не сильна во французском. Вашего мужа повели в соседнюю комнату на допрос, — объяснила мне женщина в форме. Она тоже полицейская? — Сейчас за вами тоже придут.
— Вы будете сидеть с моим детьми, пока я на допросе? — мне кажется, этой женщине можно доверять. Она старше меня лет на десять и вид у нее теплый, я бы сказала, доверительный.
— Я не знаю, мадам, но если хотите, я могу попросить детектива Смита и я посижу с ними, — она легко улыбнулась мне.
— Да, пожалуйста! Я ведь приезжая и никого не знаю, а Вы мне кажетесь хорошим человеком. Так, тот высокий, темноволосый мужчина, которому лет за 50, детектив Смит? — я осмотрелась вокруг, сидя на лавочке возле кабинета.
— Да, именно он. Мистер Смит привез вас сюда. Просто, ничего не скрывайте, говорите как есть и вас быстро отпустят, мадам.
— Зовите меня просто Кристин, пожалуйста. А как Вас зовут? — в моей душе появилась надежда добраться сегодня до дома.
— Джаннет Олдридж, мэм, помощница мистера Смита, его правая рука, — ее голос вселял в меня надежду. — Кристин, Ваш муж, действительно Призрак Оперы? — этот вопрос заставил меня содрогнуться, а слезы политься из глаз.
— П-простите, я… — я не могла выдавить из себя ни слова.
— Ну, не нужно плакать, Кристин. Вам вредно волноваться, подумайте о своем малыше! — Джаннет налила мне воды в стакан и дала выпить. — Выпейте, успокойтесь, все будет хорошо. Мистер Смит все выяснит, к тому же он уже отправил письмо в Париж и скоро приедет Ваша полиция и поможет во всем разобраться.
Черт, только не парижская полиция! Из меня вообще полились рыдания, но вскоре меня будто молнией ударило — слезы высохли, прекратилась дрожь и я почувствовала холодок по телу. На вид я выглядела спокойной… теперь. А внутри меня все еще бушевал ураган. Что мы такого сделали? Просто были счастливы…
— Миссис Дестлер, — меня вырвал знакомый голос из мыслей, — прошу, зайдите в мой кабинет.
— Мистер Смит, я посижу с мальчиком и девочкой, — тепло сказала Джаннет.
— Да, миссис Олдридж, — сдержанно ответил детектив.
— Густав, Энжела, сейчас я оставлю вас с мадам Олдридж на несколько минут, ладно? — они закивали головками. — Она присмотрит за вами, а вы пообещайте мне вести себя хорошо!
— Обещаем, мамочка! — в один голос дружно сказали малыши. Я улыбнулась и встала с лавочки, и вошла в кабинет мистера Смита.
