Текст книги "Прогулка под луной (СИ)"
Автор книги: Кельпи-Marrikka
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
«Что там за покойник рвётся с того света?» – удивился князь, идя на звук. В густой траве он не сразу обнаружил глинистую яму. Она была явно рукотворной, очень глубокой и всего метра полтора в ширину. С краёв свешивалась дернина, и было не просто разодрать сцепившиеся над ней тимофеевку и вьюн.
– Быстрее! Сокровища! Ты хочешь сокровища? – заметалось во тьме существо.
Вегельвейд окончательно расчистил дыру в земле и, склонившись над ней, коротко махнул рукой.
– Здорово, Бражка.
Существо притихло, вслушиваясь в голос чужака. Некоторое время яма казалась пустой.
– Дикс? Ты, что ли? – с сомнением просипело оно.
– Я, – подтвердил вампир. – Так что за подарочек ты для меня приготовил? А, Бражка? Поспорю на что угодно, ты бы в первую очередь вцепился в глотку тому сердобольному дурню, что стал бы тягать тебя из этой канавы.
– Я думал, кто-то из местных забрёл, – досадливо хрюкнуло снизу. – Но так ведь и лучше! – Из темноты блеснули два жёлтых огонька глаз, вторя ночному светилу, – мы же друзья, Дикс. Ты меня вытащишь!
– Как ты, вообще, тут оказался? Место глухое.
– Всё проклятое брюхо, – уныло отозвалось существо, – погнался за деревенской девкой. Не заметил в траве эту дыру и провалился. Уже месяц сижу. Глубокая, зараза. Пробовал – не подняться. Глина одна, пальцы едут.
– Вижу.
Дикс присел у края, облокотившись на правую руку, левой шелуша стручки мышиного гороха.
– А что за девка была?
– Какая разница. Придумай что-нибудь. Осточертело мне здесь! – взвился Бражка.
– Я к тому, что знать совсем она рехнулась, – задумчиво произнёс Вегельвейд, – не к людям побежала защиты искать, а к замшелым развалинам, где того гляди ноги переломаешь.
– С испугу и не такие глупости делаются, – нетерпеливо заметил голос из ямы.
– Шустрая значит?
– Ну, я то по-любому шустрей, – самодовольно хихикнул Бражка. – Почти ухватил, а тут такая оказия.
– Лихо ты, – слабо улыбнулся Дикс, – со связанными-то ногами… Не надо прятать, – поморщился он. – Ты же понимаешь, я всё равно вижу верёвки. И на руках тоже…
В яме снова стало тихо.
– Тебе рассказали… – сокрушённо простонало существо.
– Это век информации, Бражка, – спокойно согласился князь.
– Дикс, она была не управляема абсолютно! Спятила сразу после перерождения. От её ора уши закладывало. Что я ещё мог сделать?
– Ну, хотя бы потрудиться спрятать труп, – бесцветно заметил Вегельвейд, глядя куда-то вдаль. – Общество очень щепетильно относится к новообращённым. А уж тем более не любит находить их обуглившимися в коконе колючей проволоки. Твои игры с электричеством всегда выглядели не эстетично…
– Дикс, я ведь не хотел! Не в этот раз точно… я…
– Бражка, ей богу… Ты видишь на мне рясу? Хотел – не хотел, в это раз или в тот…
– Не осуждаешь? – жёлтые глаза удивлённо расширились. Бражка извернулся, стараясь рассмотреть говорившего, но с края могилы на него взирала лишь пустота.
– Мне ли корчить из себя святого? – вампир сидел вполоборота, изучая горизонт, копошение в яме его нисколько не занимало.
– Дикс! – голос сорвался на жалобный вой, – Дикс, ты здесь?
– Тише, тише, – повёл плечами Вегельвейд. – Кротов распугаешь. А ты и так отощал.
– Мы же друзья, – обречённо всхлипнуло в темноте.
– Мы кто? А-а-а… Понятно, – усмехнулся князь, – Кажется, ты слишком высокого мнения о наших совместных пьянках. Хотя, знаешь что, – помедлил он, – попробуй ухватиться за пиджак.
– Что?
– Попробуй.
Свесившись вниз наполовину, он опустил ткань в темноту, держа один рукав у себя. Глаза заслезились от удушливого запаха. Бражка завозился в липкой грязи, поднимаясь на ноги. Гримаса злости и отчаяния делала его и без того непропорциональное лицо особенно зверским.
– Я не достаю. Не достаю. Твою же мать! – заскулил Бражка, беспомощно извиваясь и выворачивая связанные запястья.
– Жаль, – вздохнул Дикс, сматывая пиджак. – Может у тебя судьба такая?
– Принеси лестницу или верёвку. Нож, кинь мне хотя бы нож! – забилось в истерике существо.
– От судьбы не уйдёшь, – философски изрёк князь. – Бражка?
– А?
Сиделец выбился из сил, и теперь до поверхности долетало только его хриплое дыхание.
– Ты помнишь неудачную охоту на день рождения Светозара? Щедро накрытый, никому не нужный стол. И твои рассуждения на тему схожести фамильных портретов. Твои смелые предположения, где и с кем моя мать могла нагулять такого выродка как я…
– Дикс, – голос в яме помертвел, – я же был пьян как свинья. Дикс, я потом извинился! Ты сказал, что не обиделся!
– Боже упаси, ты же знаешь, я не злопамятный. Просто к слову пришлось, – Вегельвейд был благодушен и расслаблен. Он говорил правду. – Бражка, а где здесь озеро?
– От церкви вправо через перелесок, – еле слышно прошелестело со дна ямы. От этого шёпота веяло упокоенной обречённостью.
– Спасибо.
– Дикс… Ты сейчас уйдёшь?
– Да.
Серебристая дорожка качалась в чёрной ночной воде. Вампир ловил её в ладонь и пропускал сквозь пальцы. Стайка мальков шныряла возле самой кромки, елозя крошечными плавниками по песку. «Искупаться? – прикинул он, смывая глину с пиджака и ботинок. – Нет. Надо вернуться к гостям. Под меня время подгадывали, а я гуляю». Он взобрался вверх по склону.
«Красиво до дрожи», – как бы сказала жена. Вся округа лежала у его ног. Впрочем, понятие красоты было для неё весьма обширным, то же самое могло относиться и к сгнившему, оплетённому повиликой дереву.
Даже заросший пруд у мельницы казался ей полным магических тайн. Возможно, поэтому она пришла туда гадать. Одна. За полночь. В мешковатой чудной рубашке до колен. Узнай отец, ох, и выдрал бы её за такие штучки. Она встала босыми ногами на мостки и опустила венок в воду. Дикс помнил, как шевелились её губы, она шептала заветные слова и не видела ничего кроме колыхающейся жёлтой цепочки цветов. Было забавно скользнуть под воду и вынырнуть прямо перед ней в заговорённом венке.
Вернувшись к реальности, он краем глаза заметил женский силуэт, спускающийся к озеру. Князь вытянулся. То, что он видел, было невозможно. Не отрывая взгляд от виденья, он стал медленно подбираться к тропинке. Бесшумно скользнув меж деревьев, Дикс затаился. Перестал дышать, хотя вышедшее из ритма сердце требовало воздуха. Тень тоже замерла и, повернув в перелесок, прошла мимо него. Сквозь мозаику листьев мелькнули знакомые черты. «Ружица, – изумлённо шепнул князь. – Что за чёрт? Ружка!» Привидение удалялось. Дикс, бросив осторожность, кинулся следом, ломая ветки и спотыкаясь. Единственное, чего он сейчас боялся, что видение растает.
Мыслей не было. Немеющей рукой он коснулся её плеча. Девушка резко развернулась. В одну секунду к горечи разочарования прибавилась резкая боль в промежности. Вегельвейд, стиснув зубы, опустился на травку.
– Не всё в этом мире прощается, – уныло подметил он, обретя дар речи. – Надеюсь, теперь ваша шишка заживёт быстрее.
– Извините, – страдальчески сморщилась недавняя знакомая. – Не узнала. Темно и… Да что я оправдываюсь, напугали до чёртиков! – Перешла она в наступление. – Почему вы не на свадьбе?
– Я то ладно. А вот вы?
– Я… полнолуние, – твёрдо произнесла девушка, словно в этом был какой-то смысл.
Дикс вопросительно поднял брови.
– И что? Ваша волчья сущность рвётся наружу? Решили повыть с бережка на виду у всей деревни?
– А вот вы, видимо, уже кого-то слопали и возвращаетесь, – съязвила племянница лиловой дамы, разворачиваясь, чтобы уйти.
– Я признаюсь, – скроил честную мину князь, – я искал вас. Не хорошо тогда у двери получилось… Что, если я предложу в качестве компенсации прогулку? И вам спокойней будет.
Девушка безразлично пожала плечами.
«У этой ночи скверное чувство юмора, – размышлял Вегельвейд. – Как я мог спутать? Это всё нервы. Надо раздавить пару святош и успокоиться. Глядишь, и Мэри на том свете поприятнее будет, и мне на этом полегче. Плевать, что раскроют. Всё равно я у них в очереди на бесплатную раздачу осиновых кольев. Зато десять раз подумают, прежде чем ворота мелом пачкать, – он живо представил себе Ружицу. Она сурово грозила ему пальчиком. – Жаль, что это не ты, – мысленно обратился он к жене. – Но ведь насчёт сектантов уговора не было».
Никакой крови. Предсказуемо. Конечно, что ещё она могла потребовать? Самоубийственное условие, звучащее примерно как «или воздух или я». Но Дикс ожидал этих слов. Всё к тому шло. Внешне согласие далось легко. Он не делал из этого трагедии. Не объяснял, не настаивал. Остановки сердца, постоянный озноб, галлюцинации. Нужно ли ей было об этом знать? Вегельвейд считал, что нет. Правда, потом стало легче. Организм приспособился. Но жажда…
Про замещающие эликсиры он слышал вскользь. Как анекдоты рассказывали истории тех редких сумасшедших, что добровольно перешли на эту дрянь. Поэтому спрашивать нужно было осторожно, не будя подозрений и любопытства. Испортить себе имя он не мог.
Оказалось, сделать мешанину из сока чистотела и тёртых минералов способен каждый второй знахарь. Князь спустил немало средств, оплачивая услуги одного предприимчивого бородатого врачевателя, поселившегося неподалёку. Но тот скоро смекнул, что к чему, и потребовал удвоить сумму за молчание. Дикс решил, что с него хватит. Оставалось уточнить нюансы и воспроизвести рецепт самостоятельно. С бородачом же в ту ночь состоялась длинная содержательная беседа, в ходе которой он был уволен, запуган и выселен. Говорят, на своей новой родине он стал ярым альтруистом, а от вида денег его выворачивало наизнанку.
Эликсир стал хорошим подспорьем. Он позволял уменьшить жажду ровно на столько, чтоб сохранить контроль и рассудок. Не больше…
«Дикс, милый, ну почему ты против? – недоумевала жена. – Эти артисты замечательные люди! Пусть театр останется у нас ещё на недельку», – вспомнил князь и улыбнулся.
– Нет, ну это уж чистое издевательство! – вернул его к реальности раздражённый голос спутницы. – Сами пригласили и молчите уже полчаса. Словно меня здесь и нет. Если моё присутствие в тягость, то ведь я и не напрашивалась. Могу уйти, в конце-то концов, – заявила она, высматривая другую тропку.
– Ну, извините ещё раз, – спохватился князь, – сам не свой сегодня, раз допускаю такую бестактность по отношению к даме. Можно узнать, чем вы занимаетесь?
– Учусь в институте, последний курс.
– Нравится?
– Очень.
– Много друзей?
– Не особенно.
– Пишите дипломную работу? По какой теме?
– Послушайте, – вздохнула девушка, – ясно как божий день: вам со мной не интересно.
– Расскажите… пожалуйста, – устало протянул Вегельвейд. Разговор, и правда, стал его тяготить. Беседа не клеилась.
– Хорошо, – без энтузиазма отозвалась спутница, поглядывая на часы. – Я пишу о культурном наследии древнегерманского эпоса. Тема не слишком лёгкая. Я взялась изучать поэзию. Сравнивать стили, переводить. С переводами особенно плохо. Я и современный то немецкий не знаю, а там фразы с двойным смыслом, иносказательность, образность.
– Хотите сказать, что у вас есть доступ к таким документам? Я хотел сказать, что если подлинные образцы и сохранились, то к ним вряд ли допускают всех желающих.
– Я не все желающие. У меня диплом.
– Я знаком с несколькими музеологами, думаю, они могут быть вам чем-то полезны…
– Не трудитесь. Я через интернет нашла человека в совершенстве владеющего древнегерманским языком. И он помогает мне абсолютно бесплатно.
– В совершенстве, – насмешливо хмыкнул Вегельвейд. – В совершенстве им владели те, кто жил в ранние века. Люди, которые говорили на нём ежедневно, которые на нём ругались, которые на нём пели, и которые на нём думали. Увы, сами понимаете, их больше нет. Так что ваш благодетель, скорее всего, вешает лапшу на уши. Тем более через интернет. Никакой ответственности. Вам бы следовало посмотреть в его наглые глазки и перепроверить всё им сказанное.
– Вы считаете, что я такая пустая, говорю, сама не знаю о чём? – возмутилась девушка дрогнувшим голосом.
Дикс пожалел о том, что его речь была, пожалуй, слишком эмоциональной.
– Я показывала его труды нашему профессору, и он был поражён насколько живо и точно подобраны слова. Некоторые переводы и комментарии его так изумили, что он даже попросил меня устроить встречу с таким дарованием.
– Ну, пусть так, – мягко уступил князь.
– Вы мне опять не верите? – вспыхнула девушка. – Тогда послушайте последний перевод. Это стихотворение невозможно было собрать по смыслу без действительно глубоких познаний и тонкого поэтического чутья. Вы вряд ли поймёте его на исходном языке, так что постарайтесь вслушаться в переводной слог, а я потом доходчиво объясню аналогию:
Жизнь – шутка,
Пёстрый ворох грёз,
Застрявший в яме выгребной.
За старым кругом – новый круг.
Ты не смеёшься?
Что с тобой?
Тяни в улыбке бледный рот
И кинь монетку под хлопки.
Пусть представление идёт
– Воротят нос лишь дураки, – ошеломлённо закончил последнюю строчку Дикс.
Девушка молча уставилась на него.
– Я переводил это стихотворение, – севшим голосом признался он, – и собирался сообщить некому исследователю с ником «Цветок», что оно относится к шестнадцатому веку.
– Я не собиралась включать его в работу, просто оно мне понравилось. Так значит передо мною Дикс, – сокрушённо подытожила она. – Урок на будущее – не болтать. Как вас зовут на самом деле?
– На самом деле так и зовут.
– И меня на самом деле. В смысле, Роза.
Вегельвейд развеселился.
– То-то я смотрю, ваш специалист мне кого-то сильно напоминает.
– У меня ещё остались подозрения, – покосилась на него студентка, – вы немногим старше меня. Откуда такие познания?
– Собственно, в них нет ничего необычного…
– То есть, в старинных текстах разбираются все поголовно, одна я – даун, но мне никто не сказал, потому что жалели?
– Почему вы выбрали древнегерманский эпос? – уклонился князь. – Есть темы куда интересней. В том, что я переводил – скудные описания, сплошь диалоги, военная тематика, и всё мифологизировано, это даже не исторические прототипы.
– А вам не нравится мифология?
– Она очаровательна, но так обманчива.
– В ней больше правды, чем мы привыкли думать, – грустно улыбнулась Роза, – к примеру, русалки.
– Неделя после Троицы – русалочья неделя. И полнолуние. Вот зачем вы здесь, – запоздало догадался Вегельвейд. Но я их не видел. Ни одной обнажённой красавицы с рыбьим хвостом, увы.
– Про рыбьи хвосты – отдельная история. Наслоение легенд друг на друга. Мавка, «мертвушка», русалка – просто девушка в белом, сидящая на берегу. Заречённая невеста.
– Обычно у обывателей другое мнение.
– А вы не обыватель?
Дикс засмеялся звонко и от души.
– Зрите в корень. Мне это ещё в письмах понравилось. Но тогда вы должны знать, что такая встреча сулит тяжёлую болезнь. Куда только ваша тётушка смотрит?
– Она водящая, у неё глаза завязаны.
– Всё ещё играют? – оторопел Вегельвейд. – Тогда может быть… – остановился он, что-то прикидывая, – вам очень хочется участвовать в жмурках?
– Вообще-то, нет, – призналась Роза.
– На том берегу сосновый бор, – указал он на пушистые кроны, гордо вздымающиеся в золотистой дымке. – Можем там переждать свадебный апофеоз, а заодно поискать печальных дев в белых венках. Мм-да, – озадаченно протянул Дикс, заметив настороженность спутницы. – Это было бестактно с моей стороны. Забудьте. Вы уже успели, чёрт знает, что подумать?
– Конечно, успела.
– Значит, нужно срочно исправлять положение, – почесал затылок князь. – Хотите, я проведу вас в дом так, что даже никто головы не повернёт в нашу сторону?
– Нет. Я хочу на тот берег.
– Правда?
– Правда.
– Вы всегда такая смелая?
– Нет, но флегматикам иногда необходимо разгонять кровь.
Под ногами что-то шуршало. Жалобно поскрипывала невидимая сосна. Хвойные макушки мели звёздное небо, мерно покачиваясь в вышине. От обилия кислорода дышалось невероятно легко, и слегка кружилась голова.
– Дурацкая была идея. Вы себе уже все ноги расцарапали.
– А вы будто и видите, – отмахнулась девушка, – впрочем, мой наряд действительно мало подходит для подобных прогулок. Осторожно, там овраг.
– Хорошо ориентируетесь.
– Мы с тётей иногда лесом возвращаемся. Но она этого не любит, особенно в сумерки. Говорит, нечего одной шастать. А мне всегда хотелось залезть на дерево, посмотреть на озеро с высоты, – призналась она.
Дикс огляделся в поисках подходящей сосны.
– Ну-ка, попробуйте, – позвал он её к невысокому раскидистому дереву.
Вампир поднялся вверх по изъянам узловатого ствола и подтянул девушку к себе. Она с опаской, поглядывая на землю, ухватилась за его пиджак.
Подёрнутый облаками лунный шар застрял в резных ветвях как в паутине. Холодало. Но спутница словно не чувствовала зябкой сырости, молча и задумчиво, созерцая ночь с непривычной высоты.
– Давайте спустимся. Нельзя любоваться луной слишком долго, – деликатно кашлянул Дикс.
– Почему?
– Она же мёртвая. Пьёт жизнь. Пьёт, пьёт и никогда не напьётся.
– Говорят, что она – солнце мёртвых.
– Я в этом почти уверен.
– И не боитесь?
– Я много чего боюсь, но такой милой девушке об этом знать не обязательно.
– Всё равно красиво… до дрожи, – поёжилась Роза.
Дикс замер на полуслове, окинув её лихорадочным взглядом.
Между ними на ветке три раза отчётливо проблеяла овца.
– Это тётя, – спохватилась девушка, вынимая телефон. – Теперь действительно лучше поторопиться. Но мне отсюда до осени не слезть, – досадливо покрутила она головой.
– Ничего. Прыгайте. Я поймаю, – предложил Дикс, оказавшись на земле, – но с одним условием.
– Так не честно! – возмутилась Роза. – Хотите оставить меня на этой ветке до заморозков?
– Пообещайте, что не будите гулять по ночам… без меня.
– Всего-то? Согласна.
– Ловлю…
***
Пахло палёной кожей. Макс решительно влетел в комнату рядом с кухней и тут же брезгливо отвернулся к двери.
– Мамочки, – только и смог выдавить он.
– Не рассчитал немного, – криво усмехнулся вампир, обдирая обгоревшие ошмётки с лица и рук.
– Дикс будет с нами завтракать? – раздался из столовой голос Виктории.
– Нет, – торопливо крикнул парень. – Ему плохо.
– Мне хорошо, – блаженно протянул князь, – сгребая кучку почерневшей плоти в полиэтиленовый пакет. – Выбрось куда-нибудь.
– Сам выбрось, – взвизгнул Макс, позеленев. – Счастливые люди так не выглядят! Это уж точно.
– Много ты их видел?
– Пятую ночь неизвестно где ошиваешься. А потом вползаешь в окно с рассветом и мордой Фредди Крюгера, причём это не всегда твоё окно! – разошёлся Макс, стараясь не смотреть, как между бровями вампира нарастает полупрозрачная плёночка новой кожи. – Думаешь, приятно было спросонья увидеть улыбающееся из-за шторы пособие по анатомии? Слава богу, Вика спала!
Продолжить обвинительную речь ему не позволял желудок. Но вопиющая небрежность говорила сама за себя. Дело было в том, что Дикс ещё по приезду заявил свои претензии на кухню. Мол, готовить для него – это сплошное удовольствие, и он с радостью берёт на себя обязанности по прокорму молодого семейства. До недавнего времени так оно и было. Вика исписала уже две общие тетради, взахлёб восхищаясь диковинными рецептами. Но эти злосчастные пять ночей… Поголодав денёк и перебившись первое время бутербродами, Вика потихоньку начала готовить сама. Вегельвейд про кухню больше не вспоминал.
Вчера вечером жена отлучилась, на сковороде застыл наспех перемешанный омлет. Уже четвёртый за эту неделю. О прежнем разнообразии оставалось лишь вспоминать. Макс с надеждой открыл дверцу холодильника. На полке одиноко покоилась банка сгущёнки. Парень радостно сгрёб её, уже тогда почувствовав неладное. Банка казалась подозрительно лёгкой. Макс разочарованно простонал. Консервный нож уже не понадобился: в крышке имелись два аккуратных отверстия, через которые проглядывало дно. Ну, кто ещё был способен на такое свинство?
– Тебе котлеты сильно прожаривать? – вновь крикнула жена.
– Я салатик буду морковный, – сдержав рвотный позыв, отозвался парень. – Или, пожалуй, вообще ничего, – выбежал он по направлению к туалету.
Вегельвейд взял со шкафа зеркальце на деревянной подставке, водрузил перед собой и стал наблюдать, как зарастают шейные мышцы.
«Занимательный процесс. Ещё пару часов и можно будет не глотать обезболивающие. К вечеру исчезнут последние шрамы, и можно будет смело отправляться к ней. К кому? Розе? Ружице? К ней», – упрямо повторил про себя вампир.
Земля взмокла от росы. Девушка торопилась, то и дело поправляя слетающий ремешок босоножки. Ещё и волосы лезут в глаза и это платье… так укорачивает шаг. Для чего, вообще, она стала рядиться? Кроссовки – лучшая обувь, блузка и брюки – одежда на все случаи жизни. А по ночам нужно спать. Разве это не аксиома? Она постаралась ускорить шаг, и подол в ответ стал расползаться вверх по шву. «Прекрасно! Ну, не возвращаться же… Тётя и так сегодня слишком долго копошилась в ящичках, зачем-то перепрятывала ценности, протирала хрусталь, которым никогда не пользуется. Просто возрастная бессонница или что-то подозревает? Вряд ли, – решила Роза. – Ни за что бы не выпустила, если б знала. Насчёт этого у неё строго: порядочный человек будет приходить только в дом и общаться непосредственно с родственниками. Вокруг одни маньяки, которые обязательно изнасилуют, убьют и изуродуют». Племяннице приелась эта мантра хуже горькой редьки. Тётю бы хватило сразу три инфаркта, увидь сейчас она свою кровинку бегущей в таком виде по лесной тропинке как красная шапочка. Чувство вины заставляло оборачиваться, но ведь она знает, что делает… Она тоже разбирается в людях… Никогда прежде у неё и в мыслях не было подвергать нервную систему тёти таким опасностям. Она не заводила дурных компаний, не ввязывалась в авантюры, не пропадала по ночам, её под утро не подсаживал в окно малознакомый мужчина. Хотя почему малознакомый? Они гуляют уже вторую неделю. Днём было бы проще. Он что-то объяснял… Да и чёрт с этим. Он искренен… кажется… и так много знает! Про дворцовые перевороты, войны, казни, мятежи… И на всё это у него свой особый, совсем не книжный взгляд. Его хочется слушать. Его хочется понять.
Иногда Дикс запросто судил о тех моментах, которые либо вовсе неизвестны, либо находятся в области догадок. Историки всего мира собирали данные, спорили и не смогли прийти к единому мнению. А её знакомый говорил: «Это было так-то и так-то». Рисуется? Возможно… Но всё так просто и логично…
Порой, когда Дикс начинал фривольно пересказывать беседы послов, попутно уточняя состояние погоды в тот день, у девушки возникала нелепейшая мысль: «Он, что там… был?»
Роза приближалась к заветной опушке, посреди которой возвышалась коренастая сосенка, растопырившая толстые нижние сучья словно руки на пути прохожих. Девушка тревожно всматривалась в ночь, вот-вот должен был мелькнуть знакомый силуэт.
– Дикс, – еле слышно позвала она, отчего-то испугавшись тишины.
И тут же устыдилась внезапной слабости. Лес сонно дышал смолистой прохладой. К ней приближался человек. Он неспешно пересёк уже половину опушки, хотя секунду назад, Роза могла бы в этом поклясться, никого кроме неё и сосны здесь не было.
– А я думала, что сегодня мне придётся гулять одной. Кажется, я испытываю твоё терпение?
– Я бесконечно терпелив, – подошёл он вплотную.
– Неужели?
– Ну, по крайней мере, тебя я готов терпеть всю жизнь. Твою тётю чуть меньше, – улыбнулся Дикс.
– Ты обещал на неё не злиться, – напомнила Роза.
– Я не злюсь. Когда ты так прищуриваешь глазки, у меня это, вообще, не получается.
Он осторожно обнял её за талию, поймал губы.
«Это она! Это она… – растекалось по венам тепло. – Это её губы».
Стоило чуть ближе прижаться, всего на секунду потерять контроль и…
Девушка дёрнулась, удивлённо промакивая кровь.
– Порезалась, – озадаченно пробормотала она. – Что у тебя во рту такое острое?
– Зуб сломался, – соврал Дикс, спешно возвращая контроль над взбунтовавшимся организмом.
– Завтра же иди к врачу. Это может быть серьёзно.
– Навряд ли, но если ты настаиваешь…
Роза включила подсветку на мобильном телефоне.
– Конечно. Дай, я посмотрю.
Занятый возвращением ипостаси, он не сразу среагировал на протянутую руку. На долю секунды не успел… Девушка приподняла пальцами краешек его губы и в ужасе отпрянула. Поймала серебряный отблеск в глубине, ещё совсем недавно таких родных, карих глаз и попятилась.
– Дай, мне сказать, – вампир поднял руки в примирительном жесте.
– Нет.
– Ты поймёшь. Дай, мне сказать…
Но девушка уже не слушала. Скинув неудобную обувь, она кинулась прочь. Только когда шаги затихли, Дикс пошевелился. Догонять её сейчас было не лучшей идеей.
– Доигрались, – сокрушённо констатировал Макс, отчитывая апатично сидящего вампира. – А я сразу понял, что добром эта история не закончится. Но такого от тебя не ожидал! Что за ребячество? В четыреста лет выделывать такие финты! Извини меня, но она не такая уж красавица, чтоб ты своей головой в футбол играл. Что теперь будет? – закрыл он глаза, – что будет, когда она расскажет, с кем познакомилась на свадьбе у Тимофеевых…
– Не расскажет, – впервые за полчаса заговорил Вегельвейд.
– Ты так уверен?
– Я сказал.
– Всё равно это опасно. Сюда могут прийти!
– Не беспокойся, я завтра же уеду.
Макс замялся.
– Ты не подумай, что я гоню. Но у меня теперь Вика и…
– Я понимаю. Правда, – разрешил его терзания князь. – Возьмёшь мне билет?
– Да-да, конечно, – заторопился Макс, счастливый тем, что необходимость подбирать слова отпала.
Под мерное тиканье настенных часов Дикс расхаживал в пустом доме. Тимофеевы с утра уехали оформлять квартиру. Попрощались заранее. Дорожная сумка лежала у двери почти пустая: одежда и документы. Такси должно было подъехать с минуты на минуту. Он ждал.
«Под утро буду уже в замке, – размышлял князь. – Что там ещё осталось… Паркет, что ли, положить… рассаду со дня на день привезут… пора нанимать садовника. Такого, чтоб не сильно любопытный. И инвентарь не пропил. И приятелей не водил. Около беседки можно фонтан поставить, – Вегельвейд нахмурился и провёл по лицу рукой. – Тя-же-ло, – по слогам произнёс он. – К чёрту садовника! Кому это всё нужно…»
Поколебавшись, он опять набрал её номер. Тридцать семь пустых вызовов… Но на этот раз ему, кажется, повезло. Гудки не обрывались. В телефоне послышалось шуршание, Дикс встрепенулся.
«Кто это балуется? Оставьте девочку в покое, ночь на дворе!» – оборвал его высокий, надменный тон. Телефон выключили.
Секундная стрелка на циферблате, как ни в чём не бывало, продолжала свой ход.
«Где же это такси?» – с неожиданной злостью подумал Вегельвейд.
В комнатах было невыносимо душно, он решил выйти на улицу и подождать там. Бросил багаж на скамейку под липой, захлопнул дверь на английский замок и стал шагами мерить посыпанные гравием дорожки. Из-за красного кирпичного домика напротив, слегка пошатываясь, появился лысоватый мужичок. Он что-то невнятно бормотал и временами принимался горланить дурным голосом, но забывал последний куплет, опять бормотал и начинал сначала.
Гуляка стащил с шампура последний кусок шашлыка, сунул его в рот и, не глядя, отбросил пустую железку. Скоро его догнали две женщины. У обеих были разгоряченные, красные лица. Они заливисто хохотали, подтягивая куплет и прихлёбывая пиво. Весёлая троица прошествовала под самым носом Вегельвейда. Вампира передёрнуло. Давний голод напомнил о себе со всей присущей ему бескомпромиссностью.
«Вот она моя природа, – жёстко подметил он. – С ней надо считаться. Только идиот закрывает глаза на очевидное. В любых ипостасях надо оставаться тем, кто ты есть на самом деле».
Князь не услышал шорох за изгородью, осторожные шаги. Не обратил внимания на сухой щелчок, вылетающего дротика. Почувствовав укол, Вегельвейд удивлённо завёл руку за спину, пытаясь нашарить инородный предмет. Рассеянно повёл глазами. Голова вдруг стала непомерно тяжёлой. Ноги заплелись, и он упал на полуобороте, теряя сознание.
Было тихо. Дикс некоторое время не открывал глаза, колыхаясь в приятной лёгкой дрёме, которая то и дело выдавала что-то неясное, переливающееся как мыльные пузыри на солнце. Помнится, он запускал такие с крыши, когда-то давно, в детстве. Они летели над постройками, взвиваясь всё выше и выше. Приходилось задирать голову, чтоб не упустить их из виду. Молоденькая прачка во дворе, откладывала в сторону бельё и, приложив руку ко лбу, любовалась сверкающими кружочками. Смущалась, заметив его, и улыбалась ещё шире. Ветер стихал и каскад тающих паутинок, оседал на её белом накрахмаленном воротничке…
Да… подобных уколов ему ещё не делали. Неужели эффект должен быть именно таким? «Добрые», – сонно подумал Вегельвейд и пошевелился. Получилось не слишком успешно. «Привязан? – лениво текли мысли. – Ну, разумеется, привязан. А к чему?» Пришлось разлепить веки.
Крепкий стул, крепкие верёвки. Замотан на славу. Потолок расписной как в церквях с двумя яркими лампами. «Может даже бывшая церковь. Очень похоже», – решил князь. Окна заложены кирпичом. Мебели нет. Сколько часов он уже здесь? Ночь кончилась?
Мыльные пузыри таяли. Организм спешно приводил себя в норму.
– А-а-а, очнулся! – рявкнул бородатый мужик в капюшоне, выходя в зал из темноты храма крупным, размашистым шагом.
Дикс хорошо рассмотрел только торчащий, горбатый нос, ввиду своих размеров скрыть его не представлялось возможным. Бородач приближался, и тёмные одежды, пенясь складками, развевались точно от ветра. За ним, тщетно стараясь попасть в шаг, следовал второй. Его балахон был того же покроя, но ввиду менее могучего телосложения, смотрелся не столь эффектно.
– Очнулся, змеево племя. Прислужник дьявола! – загромыхал мужик, потрясая увесистым распятьем.
– Я вас не понимаю, – выражая крайнее изумление, откашлялся Вегельвейд. – Вы кто? Хватаете людей на улице… Это похищение?
– Это ты то – человек? – забрызгал слюной обладатель орлиного клюва. – Ты упырь! Порождение тьмы! Омерзительный кровопийца!
– Ну, конечно, я упырь, – саркастически кивнул Дикс. – Наверное, Дракула, да?
– Ничего… Отпирайся, груби, святотатствуй, – почти нараспев продолжил бородач. – Посмотрим, что ты запоёшь, когда начнётся дознание. Увидишь… Твои недавние кошмары – только начало процесса!
Из-за спины пленника выкатили хирургический столик. Сектант, угловато пятясь, вытащил его вперёд и сдёрнул покровную ткань.
– Да вы что? Озверели, что ли?! – завопил Дикс, таращась на разложенные по полочкам пыточные инструменты. – Совсем того?! Какие вампиры? Я иностранец! Дворник! Гощу здесь. Поняли? Просто дворник!
Вегельвейд заметил, что второй святоша в капюшоне вздрогнул.
– Отец Савелий, – несмело обратился он к бородачу, – мне кажется… возможно, мы действительно ошиблись… гуляло много народу, и фотографии прибыли плохого качества…
– Эх-хе-хе, – укоризненно вздохнул клювоносый, – брат Августин, ты молод, наивен душой. Это исчадие ада примет тысячу лиц, лишь бы избежать кары. Скоро рассвет… Сам всё увидишь.
