Текст книги "От сессии до сессии (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Пифагоровы штаны! – воскликнул Борис Борисович. И как так надо было выйти, чтобы сразу напороться на декана философов?! – Геннадий!

– Борис Борисович! – а вот и второе чудо: от голоса своего декана парень сразу очнулся. Очнулся, сполз с плеча Мечникова, поправил очки и быстро проговорил: – Простите-пожалуйста-мы-очень-спешим. Нам надо…

– В спортивный зал? Нет, господа, – Борис Борисович скорбно покачал головой, – он обвалился. Всех успели вывести, там были Пал Палыч и Ирина Арсеньевна, они вытащили четверых студентов и Станислава Павловича. А потом всё рухнуло. Судя по вашему виду, вы пытались их искать?

– Конечно! – ухватился за объяснение Мечников. – Так оно и было.

– А что с Любовью Серафимовной? – осторожно спросил Геннадий.

Декан нахмурил брови:

– С кем, с кем? Кто это такая?

Максим Сергеевич улыбнулся, и Мечников понял, что без него тут явно не обошлось. И когда успел?

– Однако, Борис Борисович, вы совершенно правы – мы искали их, – подал голос социолог. – Куда идти-то?

– А, да в медкабинет, давайте-ка я вас провожу…

– Давайте-ка не надо, – буркнул Мечников. – То есть, ничего с вашим Геннадием не случится.

Как-то отделавшись от Бориса Борисовича, они приползли в медицинский кабинет. Илья с Миханом встрепенулись и отвлеклись от замазывания своих синяков какой-то мазью, Кара с Яночкой едва не заплакали от облегчения, Ирина Арсеньевна села на койке и издала торжествующий клич:

– Я так и знала! Ура! Хотя и выглядите вы соответственно…

На соседней койке зашевелился Станислав Павлович, которого, вероятно, в какой-то момент вырубило. Физрука Мечников не нашёл, но тот, похоже, выполнил свою миссию в сюжете этого дня и жизнерадостно убежал.

– Помните, что она сказала? – цыкнула на всех Кара раньше, чем Стас открыл глаза. – Он был заколдован! Не шумите!

Заинтригованные преподаватели и студенты подошли, подползли и подсели ближе. Станислав Павлович нащупал очки, осмотрелся, внимательно поглядел на каждого. Да, он явно стал другим человеком.

– Что произошло? – каким-то слишком нормальным голосом для Стаса спросил Стас.

– Спортзал обвалился. Бункер же, – радостно сказал Михан.

– А зачем меня понесло в спортзал?

– Проверить что-то хотели, я не знаю…

Стас беспомощно посмотрел на них на всех. Люди, несколько лет страдавшие от его работы, умилились и заулыбались. Спасён! Будет нормальным человеком.

– А почему… – медленно заговорил Стас. Потом он сощурился, наморщился и заверещал: – А почему вы все не на паре, а? Чего это вы все здесь прохлаждаетесь? Я для кого расписание составляю?!

Что с ним произошло дальше, Мечников не знал – в сердцах выругавшись, он вышел и хлопнул дверью…

========== 11. ==========

Студенты перешли с дешёвого кофе на глицин – самый яркий признак наступавшей сессии. Преподаватели традиционно разбились на два лагеря – те, кто внезапно озверел, и те, кто неожиданно выказал любовь к ближнему, младшему и задолжавшему. Были также исключения: Мечников, зверь всегда, и Барсов, обещавший выказывать тёплые чувства с самого начала. И ни один не солгал!

Хотя барсовские должники считали иначе, и поддерживали их только мечниковские отличники вроде Калины.

– Ты не понимаешь, – уверял Илья стенающего перед зачётом Михана, – всё очень просто. Он не будет обгладывать твои кости, если ты в течение семестра напишешь пятьдесят эссе, сделаешь десять презентаций и ни разу не пропустишь пару. Ничего сверхъестественного!

– Ильич, я тебе сейчас кулаком пропишу, – пригрозил Михан, не выполнивший и трети «не сверхъестественных» требований Мечникова. – И что же, вот это всё сделаешь по одному предмету – и нормально будет?

– Совершенно нормально, – сказал Илья, поправляя мешки под глазами, чтобы лучше видеть собеседника. – Никаких проблем.

– Что это у тебя, пятая кружка кофе за полчаса?

– Нет, – ответил Калина, а потом передумал: – Да.

Ещё немного, и что-нибудь наверняка произошло бы между трупом-отличником и живым должником, но все вероятности перечеркнуло появление девушек: Кара искала Илью, вероятно, чтобы отобрать у него пресловутую пятую кружку и влить в себя, а Яночка искала Геннадия Прянишникова, который вечно был не там, где его ожидали увидеть. Например, на философской кафедре не нашёлся…

– Ни слова! – первым делом рубанул Михан. – Я не хочу слушать, какую сотню билетов из пятидесяти доступных выучили эти ботаники!

– Пятидесяти одного, – с нажимом поправила Кара.

– Уже есть билеты? – удивлённо моргнула Яночка, и Михан влюбился снова.

С приближением сессии всем было не до мистики. Каждые полгода – одно и то же: отличники и хорошисты страдают, вливают в себя тоннами успокоительное и спиртное (в зависимости от курса обучения) и заводят привычную шарманку о том, как они, разумеется, завалят. В то же время люди, в действительности подверженные долгам и пересдачам, весело и задорно обсуждают, где будут работать после сессионного провала и в какой коробке жить, а потом почему-то не вылетают. И как тут думать о призраках, бродящих по богоспасаемому университету, о порталах в ныне покойном спортивном зале, о страшных чудовищах будто из другого мира, коими, как выяснилось, кишмя кишел преподавательский состав?

Поэтому неудивительно, что, когда мимо галдящих в коридоре студентов прошёл настоящий вурдалак, они и глазом не повели. Разве что кто-то спросил:

– Эй, ты, видимо, не первый курс? Прошлогодние конспекты не продашь по истории права? За шоколадку.

– Нет, – растерялся вурдалак. На него тут же перестали обращать внимание. Постояв ещё немного, вурдалак пожал плечами и удалился прочь в смешанных вурдалачьих чувствах.

В преподавательских рядах тоже не всё было гладко. Герои и героини, спасая мир в рамках одного универа, почти не накосячили, но одну проблему всё-таки нажили собственной глупостью: декан филфака была повержена, память о ней – старательно изъята, а нового руководителя они найти не догадались. Вернее, догадались, но задним умом, который, как известно, не шибко-то ум.

Станислав Павлович, оставшийся без Владыки практически такой же гнидой, каковой являлся всю дорогу, сразу почуял, кто виноват в отсутствии декана. Поэтому некоторые бумажно-бессмысленные обязанности Любови Серафимовны, которые не требовали знания основ филологии, каким-то чудом кочевали с плеч Барсова на плечи Мечникова, а оттуда – на ручки Ирины Арсеньевны.

И как догадался? Непонятно.

– Олег Рудольфович, – не выдержал Максим Сергеевич, обращаясь к своему декану. – Может, вы ему скажете, а? Я бы ещё понял, если б обязанности декана между собой поделили деканы. А ещё лучше было бы сделать деканом какого-нибудь преподавателя с факультета филологии. Да о чём я говорю, это же единственный логичный выход! Почему отдуваемся мы?!

– Знаешь, Барсов, – протянул декан социологов, глядя на него снизу вверх, – не знаю, почему, но мне тоже в последнее время очень хочется накрячить вас троих. Не понимаю, за что именно, но хочется!

Максим Сергеевич больше не возникал, а ещё пообещал себе колдовать пореже. Что-то простые люди всё-таки чуют… И лучше б они опасность так чуяли, предатели беззащитные!

Сегодня была как раз его очередь возиться с заявлениями чужих студентов, и волшебник с самого утра торчал на своей кафедре, одним ухом слушая сдающих зачёт досрочников, а всем остальным телом сосредоточившись на бумажках.

– Зачёт, свободен, – осчастливил Максим Сергеевич очередного досрочника. Парень прямо взлетел: ему пора было уматывать домой в Якутск, а не на кафедрах просиживать, вот пусть и летит отсюда. – В очереди ещё остался кто-нибудь?

– Никого, Максим Сергеевич!

– Какая радость… Всё, идите.

У кого-то радость, у кого-то… И почему он с этим должен сидеть? Было немножечко обидно, учитывая, что они с коллегами спасли не один университетский корпус от всепоглощающей власти филологов. Видимо, все до сих пор считают филфак бедным и беззащитным… Ладно, ладно, прячем обиду в карман и работаем дальше – о заслугах магического мира миру людскому лучше не знать.

Хлопнула дверь.

– Олег Рудольфович, вы передумали?

– Разуй очи, Барсик. Я что в длину, что в ширину – минимум два твоих Рудольфовича, а то и два с половиной.

Максим Сергеевич поднял голову от бумажек и трагически взглянул на Мечникова. Тот ухмыльнулся:

– Понимаю, но сегодня очередь твоя.

– Саша, если ты пришёл мешать, то сейчас отправишься обратно. Боюсь, недобровольно.

– Обратно – это за дверь или к чёртовой бабушке?

– Обратно – это туда, где ты родился, в самый точный пункт назначения, где тебя не спасёт даже чёртова бабушка.

– Эк ты загнул, так и сказал бы – в…

– Мальчики! – на кафедру социологии бабочкой влетела ещё и Ирина Арсеньевна, пресекши чистый мат в изысканной перепалке. – На меня сейчас в коридоре зомби нарвался! Я попыталась его заколдовать, а он среагировал, как человек… Еле спасла обратно, батюшки святы!

– Потому что это не зомби, – объяснил Максим Сергеевич, – а Петров со второго курса правоведов.

– А вампирша в женском туалете? – расстроилась ведьма. – Её тоже не надо было топить?

Мужчины подскочили одновременно:

– Кого ты там утопила?!

– Бледная такая, с алой помадой, рокерша? – уточнил Мечников. Ирина Арсеньевна кивнула, губы у неё дрожали. – Дура! Это же Настя!.. И не кровь она пьёт, а энергетик! Едрить твою… Ира, иди, вытаскивай обратно мою студентку… Я в женский туалет со своего выпуска не заходил и не пойду.

Ирина Арсеньевна умчалась. Некоторые время преподаватели подавленно молчали, не зная даже, как над ней пошутить.

– А что ты делал в женском туалете? – рассеянно спросил Максим Сергеевич.

– Целовался с однокурсницами, – так же рассеянно откликнулся Мечников. – Ты так не делал?

– Нет. Они за мной пытались пробраться в мужской… Но боялись, поэтому ждали снаружи.

Мечников мужественно решил завидовать молча, в отместку потягивая кофе на рабочем столе Максима Сергеевича. Максим Сергеевич просто подвинулся в другой угол стола, и месть не удалась.

Вестей от накосячившей колдуньи не было, зато на кафедру заявился Илья, искавший Мечникова. Оказалось, историки донесли, куда он пошёл. Вместе с Калиной внутрь завалились Михан, Кара и Яночка, зачем – непонятно, но они снова собрались! Максим Сергеевич насторожился, но виду не подал. Главное – не намекать, может, сами забудут? Сессия всё-таки.

– Вы б ещё Прянишникова припёрли, – хмыкнул Мечников и разнёс в пух и прах его великолепный план.

– Не надо, – запротестовал волшебник и пошутил что-то про философов. Все засмеялись, но на самом деле он уже заставил Геннадия забыть всё лишнее, что тот видел – от говорящего столба до схватки с деканом филологов. На всякий случай стёр из подсознания философа и путешествие на обратную сторону: то, что он был в отключке, вовсе не значит, что в отключке была память тела и астральной оболочки.

Что ж, теперь придётся разбираться с остальными. С другой стороны, можно в Мечникова ничем не кидаться – он напомнил, пусть и неосознанно, о том, что ещё один закон нарушать не стоит. И Максим Сергеевич приготовился не нарушать.

– Хорошо, что вы все зашли, хотя я не понимаю, зачем.

– Я хотел спросить Александра Дмитрича…

– Кого? А… Александр Дмитриевич освободится чуть позже. – Мечников как-то странно покосился, ну нет, не может же он быть таким проницательным! Не похож. – Ребята, на носу сессия… у кого-то на носу, у кого-то уже в другом месте, – пока они дружно ржали, Максим Сергеевич неторопливо разложил на столе канцелярские скрепки. О его привычке таскать, собирать, раскладывать и снова куда-то таскать самое разное барахло знали все, кому не лень, значит, подозрений такой ход не вызовет. – Я бы хотел, чтобы вы забыли обо всём, чего изначально не должны были знать, и подумали о более важных вещах. Например, вы, Михаил.

– Я? – встрепенулся историк. – Здесь.

– Вижу, что здесь. А могли бы быть в библиотеке и умные книжки читать, – Максим Сергеевич прижал пальцем ближайшую скрепочку и смахнул со стола в открытый ящик. Михан поморгал и ничего не заметил. – Вы очень умный молодой человек, просто семья внушила вам обратное. И не надо учиться плохо им назло, попробуйте поучиться для себя.

– Откуда вы знаете? – шмыгнул носом студент. – Ма с па, правда, не так мягко выражаются…

– Слышал. Совершенно случайно. Можете идти… Вас тоже касается, Илья, – вторая скрепочка полетела в ящик, и староста дёрнулся. – Не убивайтесь так сильно по учёбе, вы универ-то почти закончили. Лучше посмотрите пару-тройку романтических фильмов и устройте нормальное свидание, чтоб нам с Кариной за вас не краснеть. То есть, только Карине.

Третья скрепка символизировала память Яночки:

– Не бойтесь встречаться не с теми, кто симпатично выглядит, а с теми, кто по-настоящему заинтересовал вас своим умом. Неужели вы думаете, Яна, что Геннадий откажет вам только потому, что вы не с философского? Вовсе нет. Идите и попробуйте… – Яночка честно поддалась магии и пошла, осталась Кара, с лёгким недоумением глядевшая на своих товарищей. Максим Сергеевич помолчал. Это было трудно, труднее некуда, любимая ученица за время мистических приключений стала ему ещё ближе, да и он ей, наверное, тоже. Будет обидно всё это потерять. – Карина, вы тоже… будьте проще. Будьте проще и берегите здоровье. Вас никто не съест за невыполненное домашнее задание, никто не изобьёт за заваленный зачёт. Я вам больше скажу – если вы вылетите из универа, вы, может быть, переживёте несколько неприятных разговоров с родными, но это не катастрофа и не смерть.

– Максим Сергеевич, я никому не скажу, – пообещала бледная Кара. – Только не отнимайте… память.

– Я знаю, что вы не скажете. – Волшебник выдержал её взгляд и смахнул скрепку со стола. – И это будет гнести вас до конца жизни, потому что такая у вас натура.

– Что именно? – Кара нахмурилась и поморгала, пытаясь вспомнить, о чём они только что говорили.

– То, как вы себя на учёбе загоняете, что ж ещё? Идите, Карина. До свидания.

Наверное, его за это когда-нибудь накажут, но Максим Сергеевич не мог просто отобрать у нескольких студентов кусок жизни из-за того, что они помогали ловить нечисть. Зато теперь у них в головах будут не отвратительные провалы, а то, что он им попытался туда вложить.

На столе осталась одна нетронутая скрепочка. Пятая.

– Ты не думай, что я такой дуб, – вежливо пробасил Мечников. Что ж, никто не говорил, что это будет легко.

– Я никогда не ассоциировал тебя с деревьями, Саша, – значит, испытание на скорость. Увы, когда Максим Сергеевич коснулся скрепочки, его пальцы моментально хрустнули под тяжеленной мечниковской ладонью. Волшебник выругался отнюдь не в своём характере.

– Фига ты умеешь… Я запомню. Так вот, Барсик, – разглагольствовал историк. – Очень трогательно прошло, я чуть не разрыдался, но со мной такое не прокатит. Во-первых, я отказываюсь забывать всю произошедшую дичь, даже если по каким-то местным законам тебе за это дадут леща.

– Спасибо, ты очень мил, – проскрипел зубами Максим Сергеевич.

– Не за что, – одарил его оскалом Мечников, – сам виноват. Во-вторых, я знать не знаю, что ты скажешь МНЕ перед тем, как шарахнуть со стола скрепку.

– Я бы ничего не сказал, – признался волшебник и, выдернув руку, посмотрел ему в глаза. – Вообще ничего. И ты бы ещё долго гадал, что забыл на социологической кафедре. Ну не делай такое лицо, ты что, мне не доверяешь?

– Доверяю, – стоически выговорил Мечников, правда, с такой рожей, будто съел лимон. – Но сказал же, не хочу. Это студенты с нашей точки зрения недееспособные, и вообще – они не замешаны, но я-то замешан. И у меня ещё остались вопросы.

– Какие же?

– Два. Первый – что всё-таки произошло на обратной стороне и почему тебя изгнали. Во всех подробностях.

– Тебе не нужно это знать, – Максим Сергеевич отвернулся.

– Тебе нужно об этом рассказать, – неожиданно не садистским голосом ответил Мечников. – А второй… где носит эту проклятую ведьму?!

***

Студентка Настя всплыла в ближайшем пруду. Как – непонятно, но Ирина Арсеньевна мрачно вылавливала её заколдованными водорослями и думала, что теперь делать и как оправдываться. Настя, конечно, выжила – она была под действием энергетика. Но ситуация, мягко говоря, не смешная.

– Помочь тебе, девица-красавица? – лукаво спросили откуда-то снизу. Ирина Арсеньевна опустила глаза и едва не закричала: рядом с ней, на берегу пруда с дрейфующей студенткой, стояла баба Маша! – Да не смотри на меня так, окаянная, подсолнушек ты мой! Али думала, что я к вашим радостям да гадостям отношения никакого не имею?

– Думала, – сдавленно ответила ведьма. – Баб Маш… то есть… как мне к вам обращаться? Как вы вообще… Вы нас обманывали!

– А вот и неправда это, деточка, – подмигнула консьержка и одним взмахом пухлой руки перенесла студентку на берег. Вторым взмахом – привела в приличный вид, третьим – подарила подсолнух Ирине Арсеньевне. – Держи, золотце. Всё просто, как кроссворд за пятнадцать рублей. Никто б из вас, ребятушки, не заподозрил бы, что я колдунья. Ну вот ты сама-то на чём порешила?

– Не обнаружила следов магии, – пробормотала Ирина Арсеньевна.

Баба Маша улыбнулась во все свои оставшиеся зубы. Для того, чтобы следов магии не было вообще, нужна ТАКАЯ магия, что Ирине Арсеньевне и в страшном сне не снилось.

– Значит, Максим Сергеевич меня обманывал, – решила она. – Он-то наверняка знает про вас правду!

– Ой, да когда эти мужики дальше своего носа-то видели, подсолнушек ты мой? – добродушно заметила баба Маша. – Да и дел у нашего кудесника поболе будет, куда ему за мной подглядывать… Это уж я за ним… приглядываю. Потому его и не наказали до сих пор.

– Вы знаете и это!

– И ты узнаешь, – баба Маша склонила голову к плечу, будто прислушиваясь к чему-то далёкому. – Давай-ка, деточка, шуруй на работу – друзья твои как раз о посиделках договариваются. А уж Настеньку Симонову я сама доставлю, не сумлевайся!

Подходя к университету, Ирина Арсеньевна никак не могла вспомнить – кто же помог ей достать девочку из… откуда? Какую девочку? Кто помог ей найти дорогу от пруда? И откуда у неё в руках подсолнух?! Ладно, это уже неважно, а вот за прогул собственного зачёта её декан по головке не погладит. Слегка колданув, чтобы не тянуться за помадой на самое дно сумочки, Ирина Арсеньевна легко взбежала по лестнице и скрылась в недрах университета.

На улице напротив сильнейшая воронежская колдунья баба Маша, лукаво улыбаясь, смотрела ей вслед.