Текст книги "Три удачных шутки Рокэ Алвы и ещё одна (СИ)"

Автор книги: Katunf Lavatein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

В ушах всё ещё звенело, гремело и грохотало, когда Марсель въехал обратно в столицу вслед за Эмилем Савиньяком. У артиллериста, надо полагать, железные барабанные перепонки – целый день проторчать в пригородном лагере, слушая голосистые талигойские пушки, и хоть бы хны! Ладно, Эмилю положено, а вот его-то зачем занесло? Валме с самого утра тянуло куда подальше от искусственных фортификационных сооружений… Поближе – к более приятным звукам природы, например, к морискиллам Капуль-Гизайля. И не только к морискиллам, и не столько к Капуль-Гизайлю…

– Оглох? – заботливо поинтересовался Эмиль, нагнав задумавшегося Марселя. Кони побрели рядом, коням хорошо, они паслись на лужочке! – Или обиделся?

– Погрузился в думы о судьбах отечества. Или просто скорблю о своём слухе, – посетовал виконт, и Савиньяк совершенно заслуженно заржал. – Нет, Эмиль, почему ты не сказал, что оно такое громкое? Я согласен на всякие зверства, это красиво, но нельзя ли потише?

– Спросил бы у Алвы, пока не уехали, – поддел артиллерист, и Марселю ничего не оставалось, кроме как драматично возвести очи горе. – Впрочем, возвращаемся мы туда же, так что можешь предъявить ему все претензии насчёт своей военной карьеры.

– Я каждый раз это делаю, – похвастался Валме.

– И как, успешно?

– Как видишь, нет. Когда дело доходит до моих претензий, Рокэ явно делает вид, что он оглох.

– Хоть кто-то оглох, – рассеянно обрадовался Эмиль, поглядывая в окна домов, мимо которых они проезжали. – Я же говорил.

Думал он явно не о том, что слышал, а о том, что виднелось, красовалось и раздевалось за окнами. Марсель бы тоже не отказался, но после пушек – как отшибло. Как бы то ни было, сегодня виконт решил раз и навсегда – лучше героически сдохнуть, скача на лошади в первых рядах и размахивая шпагой, чем не героически оглохнуть, паля по какой-нибудь стене!

Но это, пожалуй, всё, что расстроило и возмутило Марселя в войне и всём, что к ней прилагалось. За пару лет очаровательных мытарств он привык к не щегольской, зато удобной одежде, к простым солдатам, которые, может, и не читали какого-нибудь занудного Дидериха, но были хорошими и верными товарищами. В общем-то, всё было не так уж плохо, если не вспоминать самое начало.

Во всём был виноват Ворон. Впрочем, как и всегда.

Или – почти во всём.

Возжелав покрыть себя военной славой, пару лет назад Марсель решил вернуться в столицу и придумать что-нибудь на месте, однако щедрые небеса ниспослали ему Рокэ Алву. Тут же забыв о своих намерениях, Валме уломал маршала погулять там, покутить сям, и светский вечер в блистательной компании начался просто великолепно. Какие были дамы, какие куртизанки, какие разговоры, а уж какие вина! Светский вечер продолжился в той же обстановке в особняке Ворона, куда вскоре подъехали и Савиньяки, а вина в Марселе к тому моменту хватало. Как раз достаточно, чтобы ляпнуть в окружении маршалов да генералов, зачем он, собственно, вернулся из Валмона в Олларию раньше назначенного родителем срока.

Военные собутыльники сначала посмеялись, потом призадумались; тишину прервал Рокэ – шутливым предложением «может, виконт, вам ещё звание присвоить?» Марсель до сих пор считал, что его устами вещала какая-нибудь закатная тварь, потому что ответить Алве «а давайте, вы же здесь Первый маршал» он никак не мог.

Но смог. Наутро Марсель Валме проснулся капитаном, ещё и служащим при особе Ворона, ещё и с раскалывающейся головой, и если последнее было ожидаемо и терпимо, то всё остальное повергло его в недолговременную меланхолию. К долговременной меланхолии Марсель просто не был склонен, да и, в конце концов, он получил то, зачем приехал!

Сдалось ли ему это «то», новоявленный капитан задумался уже потом…

– И вообще, чувства юмора у него нет, – Марсель вслух завершил внутренний монолог и спешился; Эмиль спрыгнул рядом, отдав поводья конюшим, и с ухмылочкой проследил за взглядом недовольного виконта – недовольный виконт буравил окна кабинета Алвы.

– Есть, поверь… Только очень своеобразное.

***

Из всей собравшейся компании Марсель был на «ты» только с Эмилем, и его это совершенно не смущало – почему-то фамильярничать с Алвой представлялось возможным либо после какого-нибудь боя, где все без разбора орут и «тыкают», либо накануне конца всего сущего, ну а Лионель соответствовал статусу «второго Рокэ», что не мешало всем четверым подкалывать друг друга по кругу вне зависимости от используемых местоимений. Разумеется, такая радость случалась далеко не каждый вечер, но с порога стало ясно, что сегодня – именно «не каждый».

– Мы вернулись, – доложил Эмиль, срывая с головы шляпу и бросая её куда-то в угол.

– А мы почти придумали, что будет, если скрестить ызарга степного и ызарга дворцового, – откликнулся Лионель. Выражение лица, с которым артиллерист уставился на брата, заставило Марселя захохотать в голос. Лионель же оставался невозмутимым, даже когда его заставили повторить этот бред.

– Поехали обратно, Марсель, они тут уже всё выпили… – махнул рукой Эмиль и, вопреки своим словам, плюхнулся в свободное кресло, не без досады толкнув ногой пустую бутылку. Одну из многих.

– Не передёргивай, мы не могли выпить «всё». Ты в чьём доме находишься, Эмиль? – подал голос хозяин дома: Рокэ сидел напротив старшего Савиньяка и вертел в пальцах винную пробку. Одну из многих. – И ни слова об ызаргах. Ли немножко отпустили из дворца, ему было грустно…

– Хоть бы сделали вид, что дожидаетесь, – обиженный Эмиль налил себе сам, впрочем, никому больше он наливать не стал, и Марсель потянулся за бокалом с краешка стола; тянуться молча было скучно, и он поинтересовался:

– Рокэ, а откуда отпустили вас?

– С Высокого Совета, – охотно отозвался Алва. – Который был менее мерзкий, чем обычно, из-за одной интересной новости…

– Ты не спишь на этих Советах? – удивился Эмиль. Если это был сарказм, он не удался:

– Иногда сплю, но непременно пробуждаюсь под укоризненным взглядом Его Высокопреосвященства. Мне бы не хотелось, чтобы Дорак просмотрел во мне какую-нибудь дыру.

– О да, дыра – это плохо, – поддержал маршала Марсель, сгорая от любопытства. – Так что за новость-то?

– Скоро Фабианов день. Его Высокопреосвященство счёл нужным предупредить, что брать в оруженосцы сына Эгмонта Окделла нежелательно, и взгляд у него при этом был весьма выразительный.

– А кто-то хотел? – фыркнул Эмиль.

– Возможно, те Люди Чести, которые ещё не вымерли, – предположил Лионель, меланхолично разглядывая собутыльников через полупустой бокал. Валме с сочувствием покосился на старшего Савиньяка – как ни крути, капитан личной королевской охраны – это очень муторно, и с окружающих глаз спускать нельзя, и за своей физиономией надо постоянно следить. Неудивительно, что «отпущенный погулять» допился до ызаргов. Или ещё не допился, но попробуй не допиться дома у Рокэ.

– Теперь они точно расхотят, – задумчиво сказал Рокэ, глядя куда-то между близнецов в сторону камина. Сидевший рядом Марсель невольно поёжился: ничего хорошего этот взгляд не сулил, потому что в нём явно отражалась какая-то мысль.

– И что ты предлагаешь? – сощурился Лионель, которому пауза тоже не понравилась. – Было бы неплохо, если б Окделла никто не взял и он преспокойно вернулся в свой Надор.

– Было бы неплохо, – согласился Рокэ и, легко поднявшись, долил всем вина. Слишком быстро согласился и слишком щедро долил, и Марселю почему-то вспомнилась та премилая пьянка, когда на него шутки ради нахлобучили мундир. Надо пить осторожнее. Но как же хочется после тяжёлого дня и пушек! – С другой стороны, я в корне не согласен с кардиналом: нежелательные элементы стоит держать у себя под крылышком, а не отсылать туда, где они вольны делать, что хотят.

– Вы же не собираетесь его брать? – сначала оно сорвалось с языка, а потом Валме пожалел, но было уже поздно.

– Ну что вы, Марсель. В моём положении это неразумно, – светским тоном заявил Алва, имея в виду то ли тот факт, что он самолично прикончил батюшку обсуждаемого унара, то ли должность, то ли Леворукий знает что. – А вот с вашей стороны было бы очень мило меня заменить. Или любого другого из Лучших Людей, который также не сможет взять оруженосца.

– Да что вы говорите, – нервно хихикнул виконт и сделал большой глоток для храбрости. – А я не могу оказать вам и Талигу какую-нибудь другую услугу, не менее важную?

– Мы с Талигом не переживём, – заверил его Рокэ, глядя прямо в глаза. Марсель пожал плечами, отхлебнул ещё, поморгал на всякий случай. Ничего не изменилось. Смотрит. Наверняка маршал пьян, как Изначальная тварь, но когда ему это мешало! – Или, капитан Валме, вы хотите сказать, что это слишком трудно?

– Это неразумно, – вернул шпильку Марсель, которому в этот момент придавало храбрости исключительно кэналлийское. – На кой ляд мне оруженосец?

– Рокэ, в самом деле, – начал было Эмиль, но его проигнорировали:

– Впрочем, если вам слабо взять сына убитого мною мятежника, которого рекомендовали выслать из столицы…

– Рокэ, а меня-то за это не вышлют?! – не выдержал Марсель. Нет, Алва закусил удила, но он тоже просто так не сдастся!

– Только через мой труп, – пообещал маршал.

А вот это уже интересно.

– То есть, вы покровительствуете, – вкрадчиво протянул виконт. – И если я сделаю, гм, это…

– Если вы, разумеется, не струсите пойти против кардинала, – любезно напомнил Рокэ.

– Допустим, я соглашаюсь и называю герцога Окделла… А если мы с вами всё-таки допились до ызаргов и на самом деле оруженосец мне не полагается?

– То, что не полагается, всегда можно положить, – подмигнул Алва. Воистину, в этой комнате пить меньше надо всем, но сегодня Первый маршал Талига превзошёл весь Талиг. – Хватит «если», дорогой виконт. Вы хотели стать военным – вы им стали, вашему образу недостаёт лишь оруженосца. А уж какого…

Где-то здесь Эмиль засмеялся так, что едва не выронил бокал, и Марсель окончательно пришёл в себя, а именно – махнул рукой на предрассудки. Подумаешь, Окделл. Подумаешь, оруженосец… Это должно быть весело. Если Рокэ заблажило его проверить таким образом – пусть хоть упроверяется! И вообще, на площади выяснится, что какой-нибудь Ги Ариго прослушал слова кардинала и готов оторвать юного Ричарда с руками и ногами.

И всё равно Марселя преследовало ощущение, словно он заключил сделку с Леворуким.

========== 1. ==========

Горны трубили, барабаны грохотали, унары чтили и ожидали на площади, а Марсель с каждым словом герольда постепенно осознавал, на что идёт. Вернее, он пока не идёт, он вообще сидит, а герцог Окделл – стоит, причём внизу, но это ровным счётом ничего не значит. Через несколько минут станет ясно, что все имеющиеся в наличии Люди Чести позорно струсили и разобрали «безопасных» оруженосцев, и виконту Валме ничего не останется, кроме как повергнуть всю Олларию в культурный шок… Хотелось бы знать, что ему за это будет! А ничего не будет, потому что он свалит всё на Алву, у них и свидетели есть, между прочим.

– Двадцать доблестных дворян предлагают свою жизнь, честь и шпагу тем, на чьих плечах держится королевство, – вещал герольд. – Кто из Лучших Людей Талига изберёт их в оруженосцы?

Избирайте на здоровье, господа хорошие! Марсель не удержался и повертел головой, с любопытством глядя на соседствующих вельмож. Нет, ни у кого на лице не написано «я беру Окделла», а жаль. Зато его самого едва не снесло с места громовым голосом командора Бергмарк, который просил за братьев Катершванц.

Первая надежда на спасение подло предала: комендант взял Эстебана Сабве. К Леворукому Эстебана Сабве, а вот Килеан мог бы и Окделла подобрать. Чтобы не нервничать и не выглядеть глупо в собственных же глазах, виконт поискал глазами Ворона, надеясь, что вид Первого маршала придаст ему уверенности в себе. Первый маршал отыскался и соизволил подмигнуть, чем только усугубил ситуацию.

– Я, Ги, граф Ариго, – послышалось совсем рядом, – прошу и выбираю благородного…

Ричарда, герцога Окделла! Ну же, давай! Тебе жалко, что ли?

– …Эдварда Феншо.

Марсель прикрыл глаза и подобрал все возможные неприличные рифмы к словам «Ги», «Ариго», «Эдвард» и «Феншо». В тот же вечер после Высокого Совета они вчетвером наспех набросали список, кто может взять Окделла, а кто не может. Как раз на Ариго список и кончался.

А приключения – начинались, подумал Марсель, глядя, как оруженосцев разбирают, будто горячие булочки с прилавка. Молодым людям было запрещено задирать головы и пялиться на Лучших Людей, зато Лучшие Люди обладали шикарным обзором на макушки фабиановцев.

Наверное, Ричард сейчас чувствует себя примерно так же, только он ничего не может сделать, а виконт Валме – может. Марсель ждал до последнего, но, похоже, никто не захотел стать героем этого дня!

Что ж, пообещал – делай, даже если пообещал несусветную глупость. Перед тем как сделать глупость, Марсель ещё раз посмотрел на Рокэ. Он надеялся увидеть угрызения совести, но выражение лица Первого маршала можно было описать двумя фразами: первая – «карте место, пей до дна», вторая – та, которую оный маршал однажды сказал себе под нос, когда слуга разбил бутылку кэналлийского. Не желая повторить судьбу того самого слуги, Марсель привстал и громко произнёс:

– Я, Марсель, виконт Валме, прошу и выбираю Ричарда, герцога Окделла.

Давно отмеченная им макушка на площади вздрогнула так, словно её обладателю сыпанули льда за шиворот. Что ж, у них сегодня и вправду много общего.

Хорош! Звание забыл. Хотя зачем звание, если на тебя и так пялится вся трибуна?! Марсель почувствовал какое-то странное удовлетворение, понимая, что причиной вседворянского обалдения является именно он.

Наверное, Рокэ ощущает эту радость каждый божий день.

Кто-то шепчется, кто-то ахает, кто-то восхищённо ругается в усы – что ж, наслаждайтесь! Кажется, Ричард готов принести присягу… А что ему остаётся, если все бросили? Не дожидаясь, пока оруженосец подойдёт, Марсель не удержался и в третий раз поглядел на Ворона. Мерзавец демонстративно отвернулся, но Валме был готов поклясться на крови, что он беззвучно ржёт!

У королевы глаза – как блюдца, король аж проявил эмоции и удивлённо смотрит в сторону Марселя; изысканно поклонившись Его Величеству, Марсель подумал, что это перебор, но пока не видит кардинал – не страшно! А кардинал не видел. Теперь уже Валме был готов смеяться, причём злорадно: Его Высокопреосвященство смотрел не на виконта Валме и не на Ричарда Окделла, а на Алву и только на Алву…

Всё-таки недаром Квентин Дорак – самый умный человек в Талиге: сразу раскусил, чья это шутка.

***

Когда-то в детстве Ричард упал с молодого жеребца, на котором учился ездить. Конь шёл не так уж быстро, ударился он не так уж сильно, но самым странным был момент падения – казалось бы, всё если не хорошо, то хотя бы стабильно, вдруг происходит что-то резкое и непонятное – и вот ты валяешься на земле, пытаясь понять, как это произошло, а все вокруг суетятся и кричат… Кричат, удивляются, волнуются, а тебе уже совершенно всё равно.

Вот сейчас произошло примерно то же самое.

Оставшись на площади рядом с отпущенными Катершванцами и самыми слабыми унарами из конца списка, Ричард готовился к худшему – было больно и обидно, но ему предстояло с гордо поднятой головой уехать из столицы и вернуться в Надор. Он не успеет ничего свершить, ни с кем не познакомится и никого не убьёт, хотя Оллария полна мерзавцев и врагов великой Талигойи, он вообще ничего не сделает! А всё почему? Потому что прогнившим от лжи и крови государством правит кардинал, и никто не способен пойти против него.

Во всяком случае, так казалось Дику, пока его не назвал виконт Валме.

– Риччччард, – прошипел кто-то из-за его плеча, кажется, Норберт. Говорить было нельзя, в чём же дело? – Ричччард… иди, чего встал…

Идти? Куда? К кому?! Дикон настолько не ожидал услышать эту фамилию, что не сразу понял, что вообще произошло, не говоря уж о попытках вспомнить, кто такой Валме. Вспомнил он только благодаря случайным обмолвкам Арно, которому в свою очередь что-то рассказывали братья: Марсель Валме – офицер для особых поручений при особе… Первого маршала Талига Рокэ Алвы.

Матушка говорила, что ругаться плохо, но Ричард пробормотал себе под нос такое, за что бы его сбросили с надорской скалы головой вниз. Служить человеку, который носится, как пёс, за убийцей отца?! Служить… «навознику»! Этого он тоже не знал до Лаик, Человеку Чести ни к чему разбираться в присягнувших узурпатору ублюдках.

Что могло быть хуже? Пожалуй, только Ворон, но Ворон оруженосцев не брал.

Марсель Валме тоже никогда не брал, и что?

Стараясь не споткнуться и не умереть на месте со стыда, Ричард побрёл к своему будущему господину. Самое обидное – Дикон неожиданно ясно понял, что он принесёт эту присягу и тем самым подпишет себе приговор… Но принесёт! Останется в столице, раз есть такая возможность, и пусть все выкусят! Именно так поступил бы Рокэ Алва, и не то чтобы Ричард равнялся на убийцу отца, но наплевать на всеобщие ожидания было так соблазнительно!

А может, они в сговоре? Вдруг Алва решил разделаться с потомством Эгмонта и внаглую использовал для этого своего офицера?! Поднявшись наверх, Дикон нерешительно посмотрел на виконта Валме. Его будущий господин был одет в чёрно-зелёный камзол, а не в мундир, но светлые волосы по-солдатски стянул в удобный «хвост». Вопреки всем чудовищным ожиданиям, Марсель ободряюще кивнул.

Ладно… выдох. Если Ворон и его борзая действительно решили сжить со свету Ричарда Окделла, это произойдёт как минимум не сейчас.

– Герцог Окделл приносит присягу, – довёл до всеобщего сведения герольд, и Дикону захотелось его побить.

– Я, Ричард из дома Окделлов, благодарю виконта Валме за оказанную мне честь… – И почему он звание-то не сказал? Что ж, присяги это не ломает! – Я клянусь исполнять его волю и служить ему… – Ох, чует сердце, что служить придётся самому Ворону. – Отныне бой моего господина – мой бой, его честь – моя честь, его жизнь – моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. – Создатель уже покарал. Сегодня, на этой площади. – Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. – Интересно, а он может при таких условиях вызвать на дуэль Алву? Не будет ли это нарушением клятвы по отношению к Валме? – Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня.

Когда все формальности были соблюдены, Ричард почувствовал то самое странное опустошение, как после первого падения с коня. С одной стороны, вяло размышлял он, стоя рядышком с Валме и ожидая конца церемонии, три года служить «навознику» и поклоннику Алвы – позор. С другой стороны, оказаться никому не нужным и грустно ехать домой – позор ещё больший! Так он и напишет матушке, так он и скажет эру Августу. И себе. А главное – он скажет это своему господину, чтобы тот не думал, будто Ричард Окделл рад оказанной ему чести.

Как же всё это сложно, противно и неприятно! Ну почему, почему Ариго с Килеаном струсили?!

– Окделл, вы решили остаться здесь навечно? – окликнул его Валме, и Дикон понял, что уже давно пора расходиться. – Или хотите дополнительно предстать перед Их Величествами, кардиналом и Первым маршалом?

– Нет! – слишком быстро выпалил Ричард. – Нет, сударь…

– Вот и я не жажду, – усмехнулся виконт и развернулся к выходу, собираясь прокладывать дорогу через толпу изумлённых дворян. Абсолютно не представляя, что делать ему, Ричард приклеился к плечу Марселя. Их пожирали взглядами со всех сторон. Совсем близко Дикон увидел своего несостоявшегося господина Ги Ариго – тот выражал искреннее недоумение, как и все остальные:

– Виконт, мы совершенно не ожидали…

– Мы тоже не ожидали, – беспечно отозвался Валме и выразительно посмотрел на ошалевшего Ги. – Разрешите пройти, господа, перемывать мне кости вы можете в первом попавшемся трактире, а мы с оруженосцем спешим.

С оруженосцем… Как непривычно! Непривычнее только такой господин. Когда они наконец вырвались из толпы, выдохнули почти синхронно.

– Разрешите спросить, – запнувшись, выговорил Дикон, – куда мы спешим… сударь?

– Как можно дальше от этих людей, куда же ещё? – удивился Валме. – Не переживайте, прямо сейчас никакой войны нет. Наверное. Лучше скажите, есть ли у вас в столице срочные дела или беспокоящиеся родственники, от этого зависит, куда мы сбежим от стремительно приближающегося коменданта Олларии…

– Никого нет… – тут его осенило. – А я смогу заехать к… другу семьи? Хотя бы на этой неделе?

– Сегодня вечером я вас отпущу, куда хотите, а пока поедемте в мой особняк. Запоминайте дорогу, Окделл, именно туда вы будете возвращаться после всяких юношеских кутежей… – Виконт говорил много, быстро и красиво, какие уж там запинки и паузы! Дикону внезапно стало стыдно за свою речь, хотя раньше его это совсем не беспокоило. – Кстати, прошу прощения, я кое-что упустил, но это из-за того, что всякие Люди Чести злобно сопели мне в правое ухо. Капитан Валме. Надеюсь, вы не в обиде за это маленькое недоразумение? Клятва от этого не теряет своего очарования.

– Никак нет, капитан, – обречённо сказал Ричард и, пока они не выехали, быстро добавил: – Я хотел бы к-кое-что сказать…

– Внимательно слушаю, – Валме выжидающе посмотрел на него, правда, всё с той же любезной улыбочкой, которая Ричарду уже не нравилась.

– Я принёс вам присягу только потому, что мой долг – служить в столице! – выпалил он на одном дыхании; уши всё равно пылали, как огонь в камине.

– Грубо говоря, вы этого всего не хотели, – уточнил его господин, направляя своего коня в нужную сторону. – Откровенность за откровенность – я тоже, но не обижайтесь – некоторым силам мы противиться не вправе.

– Вы имеете в виду Создателя? – осторожно спросил Дикон. Валме прикусил губу:

– Какой там Создатель… Оно, гм, не похоже на Создателя… Подрастёте – поймёте. А пока нам с вами придётся друг к другу привыкнуть, хотите вы этого или нет. Предлагаю продолжить увлекательную беседу у меня дома, на улице слишком много любопытных ушей.

***

Снаружи особняк не казался дворцом, но роскошь внутреннего убранства наводила на мысли о королевском величии. Во всяком случае, после пыльных, изъеденных молью надорских шкафов и унылых полупустых келий Лаик Ричарду показалось именно так. На пороге их встретил слуга, забравший вещи Дикона с таким невозмутимым лицом, словно ничего необычного в доме не случилось.

– Это Дави, бывший камердинер моего почтенного батюшки, – пояснил Марсель, показывая дорогу в кабинет. Ричард запутался ещё на первом этаже, но лестница, хвала Создателю, была всего одна. – У него всегда такое лицо, будто собеседник в чём-то провинился, так что не обращайте внимания. И не споткнитесь… да, вот об эту ступеньку. Не волнуйтесь, все об неё спотыкаются.

– Я не волнуюсь, – буркнул Дикон вместо благодарности, потирая ногу, и добавил ещё неразборчивее «сударь».

– Разве? По-моему, вы превратились в один большой нерв… Пьёте?

– Нет.

– Какое упущение, – и Валме распахнул дверь своего кабинета. – Тогда вам придётся успокаиваться менее приятными способами. Зато вы избавляете себя от трудного выбора между «Дурной кровью» и «Змеиной»! «Чёрной» не держу, а то мало ли, что ещё дома заведётся…

Ричард твёрдо решил отвечать на одну пятую из всего, что говорит его господин, поскольку говорил господин много и не всегда по делу, и гордо промолчал. А кабинет был неплох, во всяком случае, по сравнению с единственным кабинетом, который Дикон видел вне дома – в том «образце» восседал Арамона. Над креслом висел герб Валмонов, демонстрируя пару чёрных борзых, мчащихся по зелёному полю. Стол отличался лёгкой степенью захламленности – неприбранных бумаг не так уж много, очинённые перья лежат в сторонке рядом с печатью. Вся мебель – из тёмного дерева, обивка – в фамильных цветах, вроде бы ничего лишнего… Хотя на первом этаже у Ричарда зарябило в глазах от пестроты и разнообразия.

– Погодите садиться, вас всё равно сейчас поднимут, – виконт позвал ещё какого-то слугу, и Дикон убедился, что их тут предостаточно. С него сняли мерки, чтобы… чтобы что? Ах да, как оруженосцу, ему понадобится носить одежду в нужных цветах. Святой Алан, спасибо, что Валме не Манрик! – Спасибо, Ив. Окделл, вот теперь садитесь, можете с ногами, я не возражаю. Если вам есть, с чего начать разговор – начинайте!

Ричард пристроился на диване, не чувствуя никакого желания садиться поудобнее, и в замешательстве взглянул на Марселя: виконт избавился от камзола, оставшись в чёрной рубахе, и смаковал своё вино, сидя за столом. В общем, выглядел нормальным человеком, особенно когда молчал… Но «навозник», но офицер Алвы! Как они вообще могут выстроить отношения?!

– Хорошо, – и улыбается всё время не к месту, можно подумать, в этом разговоре есть хоть что-то весёлое. – Не знаю, чего вы хотели после Лаик, возможно – служить при каком-нибудь Ариго, но что вышло – то вышло. Если вы, молодой человек, передумаете насчёт своих слов и захотите обратно в свой Надор – хотите молча. Это не моя прихоть и не ваша, это всего лишь клятва, которую лучше не нарушать. Понятно?

– Понятно, сударь.

– Это замечательно, а теперь спросите что-нибудь, чтобы я не чувствовал себя неловко.

Виконт Валме никак не походил на человека, которому может быть неловко за что-либо, а вот на болтуна – очень даже. Поёрзав немного, Дикон решился:

– То, что вы именно меня взяли, как-то связано с… Первым маршалом?

– Как бы вам сказать, молодой человек, – протянул Марсель, состроив ненадолго задумчивую гримасу, – всё, что я делаю в Олларии, так или иначе связано с Первым маршалом.

Уклонился! Нет, точно, они хотят его убить! Это страшный заговор, о котором немедленно надо рассказать эру Августу, если тот, конечно, сам ещё не понял.

– Я догадываюсь, что он вам не нравится, – любезно сообщил Валме, и Ричард тут же насупился:

– Герцог Алва убил моего отца!

– Герцог Алва вообще убил кучу народу, однако я служу при нём, и вам тоже иногда придётся, – Святой Алан, он даже об убийствах говорит жизнерадостно. – Так что у вас будет шанс высказать всё самостоятельно, если вы, конечно, не передумаете, оказавшись с ним лицом к лицу. К слову о лицах… Я-то наивно полагал, что наши с вами отношения ограничатся благородным ношением оружия и познанием военных тонкостей, но вот смотрю я на вас и понимаю, что нет.

– Я ещё не сделал ничего предосудительного! – вскинул голову Дикон, напрочь забыв о всевозможной субординации.

– Верно, – охотно согласился Валме, – но ваше выражение лица предосудительно само по себе. И походка, и осанка… Боюсь, молодой человек, боевые подвиги подождут. Сначала мы будем учиться жить в светском обществе.

– Зачем, сударь?! – глупый вопрос сам сорвался с языка.

– Окделл, ну вы же хотели служить в столице. Оллария требует определённых манер! Что хуже – их требую я. И молитесь Создателю, чтобы их не потребовал эр маршал.

– Но что именно…

– Сюрприз, – хмыкнул Марсель, отставляя пустой бокал. – Должна же у вас быть какая-то мотивация вернуться в этот дом. Всё, свободны! До завтрашнего дня. Езжайте, куда хотели, и постарайтесь почаще улыбаться, что ли: столько скорби в одном человеке – это просто неприлично.

========== 2. ==========

Его Высокопреосвященство Сильвестр смотрел на пустую чашку из-под шадди, по стенке которой бежала маленькая извилистая трещина. Кардинал не помнил, чтобы бил посуду или хотя бы обращался с ней неосторожно, но ответ лежал на поверхности – в чашечке был не шадди, а его, Квентина Дорака, терпение. И оно, терпение, было как никогда близко к тому, чтобы лопнуть.

– Вы послали за Алвой? – спросил Сильвестр у подошедшего помощника, жестом запрещая ему забирать чашечку.

– Да, Ваше Высокопреосвященство. Что-то изменилось?

– Изменилось. Если есть свободные люди… Впрочем, езжай сам и передай, что если герцог Алва решит, как обычно, проигнорировать моё приглашение, я поймаю его не дома и не в парке, а в Багерлее.

– Герцог Алва отчего-то так и подумал, – послышался голос Ворона, – и решил не игнорировать. К слову, вашего гонца я перехватил по дороге, так что считайте, что он свою работу выполнил.

Помощник уполз за дверь, пропуская Первого маршала Талига, и скрылся. Сильвестр молча, долго и тяжело посмотрел на Рокэ, который, естественно, делал вид, что ничего не замечает, и вообще изображал из себя верх беспечности.

– Рокэ, я давно такого не испытывал, но, похоже, я зол. И зол весьма, так что очень советую вам не юлить и прямо отвечать на мои вопросы.

– Отвечать на вопросы прямо? Извольте, Ваше Высокопреосвященство, я тоже давно такого не испытывал.

– Есть одна вещь, которую вы, Рокэ, испытываете постоянно. Это моё терпение.

– Прямо сейчас это взаимно, – Алва улыбнулся, и кардинал вспомнил, что тут не только он может нагонять ужас на собеседника. – Если вы не заметили, я приехал сам и довольно быстро – наверное, не для того, чтобы вы практиковались в изысканных угрозах. Так что давайте к делу, Ваше Высокопреосвященство: вам жутко не понравилась сегодняшняя церемония. Внимательно слушаю, почему.

– А то вы не знаете, – Сильвестр скопировал демоническую улыбку, правда, подозревая, что она далека от оригинала. – Я при большом количестве свидетелей дал понять, что присутствие Окделла в столице нежелательно. Это волчонок на псарне, он может навредить Талигу. Я могу даже понять ваше желание сделать всё по-своему, но речь идёт о безопасности государства как минимум.

– Вы абсолютно правы, я бы не стал подвергать опасности весь Талиг из-за собственной прихоти.

– Тогда извольте объясниться.

– Не изволю. Ваше Высокопреосвященство, время покажет, что это было лучшее решение, а пока можете самозабвенно на меня ругаться, если это доставляет вам такую радость.

Когда Ворон шутил и издевался, он был невыносим, но к этому Сильвестр привык. А к серьёзности и почти прямоте – нет. С полминуты это казалось удивительным сном, но потом кардинал опомнился:

– Не дурите мне голову! С какой радости сына Эгмонта взял к себе под крылышко ваш офицер?!

– Я уж начал бояться, что вы о нём забыли, – Ворон укоризненно покачал головой, – а то всё я да я…

– Да кто ж ещё, если не вы! – в сердцах воскликнул Дорак и полюбовался на довольную ухмылочку. – Признавайтесь, что вы такого пообещали своему Валме, чтобы он взял Окделла?

– Просто намекнул, что он будет неплохо смотреться с оруженосцем.

– Насколько прямо вы намекнули? В лоб? – издевательски переспросил Сильвестр. – Мне почти жаль виконта. Если б я не догадался, что спрашивать надо с вас, послал бы за ним.

– Вот это лишнее. Как вы совершенно верно заметили, МОЙ офицер не должен попасть под кардинальское подозрение. Как так вышло – дело прошлое, а я ручаюсь, что капитан Валме справится, причём блестяще. Что-нибудь ещё?