Текст книги "За краем (СИ)"

Автор книги: Катриша Клин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

В один миг он изменился, улыбнулся, потянулся в ответ. И мы снова поцеловались, снова потеряли голову на миг, снова нас накрыла теплая волна нежности. Мрр, кошечка во мне заворочалась и расправила коготки, пригладила шерстку. Пора идти на завоеванную территорию.

***

–О, проснулись медвежата. Давайте умывайтесь и за стол. Я вот блинчиков напекла.

Я подошла к умывальнику, но была остановлена:

–Лучше на улице умойся, Лешка тоже туда пошел. Здесь воды нет.

–Хорошо.

Потерев руки и поправив длинную футболку, с боем отобранную у вредного парня, потопала по указанному пути. Айс и впрямь был там, чистил зубы, смотрел на речку, которую видно за оврагом, всего метрах в ста от дома. Красота.

Пройдясь по недлинному проходу, выложенному старыми досками, понюхав цветы, высаженные по краю дорожки, уперлась прямо в душевую. Все правильно. Значит, где-то здесь должен быть шкафчик с мыльными принадлежностями. Отыскав и ящик, и зубную щетку, вернулась обратно, к дому, к умывающемуся вредине.

–Доброе утро.

–Доброе.

–Как спалось? – да, я любопытна, особенно, когда в хорошем настроении.

Айс приподнял бровь, видимо не ожидая такой заботы и особенно улыбки утром. Обычно я хмурая и колючая, когда рано просыпаюсь, особенно когда будят. Но в последнее время, открывая глаза и замечая расслабленную, спящую мордашку этого индивида на своем животе, всякое желание злиться, скандалить, ныть уходит в небытие, оставляя только спокойствие и нежность.

–Отлично.

Он сплюнул остатки пасты в раковину и, утеревшись мягким цветастым полотенцем, застыл. Просто стоял и наблюдал, как я умываюсь, собрав волосы в хвост, как дурачусь в зеркале, как осматриваю себя на предмете грязи и новых прыщей. Парочка, кстати, вылезла. Это все из-за отсутствия специальных средств. Выдавив один и сполоснув его холодной водой, решила, что принятие водных процедур на сегодня можно закончить. Пора кушать.

–Объедение, пальчики оближешь! – мы сидели на уютной, залитой солнечным светом веранде. Окна, занавешенные довольно дешевыми плетеными шторами, создавали уют. Столик, скамейки, кресло-качалка в углу и большой шкаф, полный книг. Кто-то явно очень любит проводить здесь время. Вот только не хватает массажиста, модных журналов и хорошего милого собеседника.

–Да, что вы. Это же просто блинчики! Вы совсем молодежь городская отвыкли от привычного бабушкиного угощения. Наверное, вам даже крабы с этими…как их…кальмарами приелись.

Мы все дружно улыбнулись. Вот только Сенька, внук бабы Нюры слегка вспылил.

–Ба, мы в нашей общаге даже суп редко видим, все на пельменях. А ты тут о кальмарах говоришь. – Он махнул рукой и ушел, вспомнил про что-то.

–Вот молодежь пошла. Без телефона никуда. Скоро живое общение вообще из моды выйдет. Будем сидеть за одним столом и по эсемескам общаться.

Бабулька сидела, сложа руки на стол и грустно опустив на них голову. Ладошка подпирает морщинистое лицо, выцветшие за годы жизни глаза печальны, непонимающе взирают куда-то в сторону. Странно, никогда не замечала, как одиноко бывает пенсионерам, долго ждущим своих внуков в гости и получающим лишь жалкое подобие человека, ребенка, зависшего в социальной сети или телефономана, совсем не расстающегося с продвинутой техникой.

–Ладно, нам, наверное, стоит выдвигаться. Пора в путь. Ехать-то еще далеко. Вы не знаете, где тут можно автомобиль приобрести?

–Что? Автомобиль? Ну, ты, милок, даешь! Какой тут автомобиль! Лошадку бы прикупить, и то много времени и денег понадобится. Вы лучше поголосуйте, может, и отвезет кто.

Одевшись и собрав волосы в высокий хвост, слегка покрутилась возле зеркала, рассматривая свои шортики и футболку, которую напялила, выпросив у Айса. Да, отдавал он ее с боем, забрав при этом толстовку и взяв другую майку у Сеньки.

–Ладно, мы пошли тогда к трассе. Всего вам хорошего, спасибо.

–Это вам спасибо, ребят. Внучки мои, приезжайте. Всегда будем рады, как родным! Слышите? Приезжайте! Не огорчайте старенькую бабу Нюру.

Мы синхронно улыбнулись и, обернувшись, помахали дому рукой.

–Отдохнуть бы здесь недельку, в речке покупаться, ты видела какая там речка?

Мы шли по извилистой дороге, баба Нюра сказала, что по ней довольно легко минут за сорок добраться до главного шоссе.

–Да, здесь хорошо.

–Ты бы приехал сюда?

Айс обгорел на солнце, поэтому поверх майки надел толстовку. Солнце печет…

–Да, наверно. Но для отдыха на природе нужна хорошая компания.

–А я хорошая компания?

–Ты? – он оглядел меня с ног до головы, будто видел впервые.

–Вряд ли. – Даже поморщился, говоря это.

–Что? И почему это я плохая компания для отдыха на природе? – я даже шлепнула его по руке, злость охватила неимоверная. Но он не растерялся, схватил за эту самую руку и потянул на себя, прижал, испугавшуюся такого порыва меня и прошептал на ухо, почти касаясь губами мочки.

–Потому что, если мы проведем неделю здесь, мне придется жениться на тебе.

Отпустил также резко. Тряхнул головой и продолжил движение, как ни в чем не бывало.

А вот я опешила.

–Что значит жениться? Чем ты собрался здесь заниматься, извращенец? Я вообще-то тебе про отдых говорила, а не про удовлетворение твоих потребностей! Тут же красота, любоваться и любоваться, а ты о сексе. Больной!

–Хмурость тебе не к лицу. – Эта его сексуальная ухмылочка, вкупе с хриплым до мурашек голосом, выводили. Делая так, говоря так, он будто притворялся, старался казаться тем, кем не является.

–Сними ее.

–О, ты уже хочешь, чтобы я разделся? А сама ругалась, вот маленькая шалунья! – указательный палец, которым он будто укорял меня, бесил еще больше.

Айс будто повторял, когда-то увиденное движение, заученное и кажущееся ему правильным. Но тот парень, что был в деревне, в бане, тот, каким он становится, когда укладывается на мой незащищенный живот – это не Айс, это настоящий Лешка. Их будто двое в этом теле. Как раздвоение личности. Может, он и вправду болен? Или…это защита, панцирь, маска, которую он надевает, чтобы спастись от ненужного внимания.

–Ты притворяешься. Если не хочешь разговаривать, лучше молчи. Этот твой взгляд, движения – бесят.

–Не нравится, не смотри. Я ведь не заставляю. Знаешь, ты стала какая-то нудная в последнее время. Я думал, что мы забавно проведем время, если я возьму именно тебя, но, кажется, я ошибся.

–Идиот!

Так мы и шли. А когда вышли на оживленное шоссе, также ждали попутку, также голосовали, размахивая руками и привлекая к себе внимание. Точнее, это я прыгала, кричала и махала руками, Айс просто ее вытянул и улыбался, щурясь на ярком солнце.

Возле нас остановился автомобиль. Блондинистая, явно крашенная, не то, что моя, голова высунулась из окна.

–Эй, красавчик, тебя подвезти? – дружный смех, раздавшийся вслед за этим восклицанием, явно свидетельствовал, что эта девчонка там не одна, целое стадо голодных гиен.

–Я не один. Тут моя сестренка. Поэтому я только с ней.

–Да, ничего, запрыгивайте, всем место хватит.

Я лишь фыркнула. М-да, сестренка. В машине мы, действительно, поместились все. То есть, я, Айс и еще две светленьких девчонки, так и норовившие сесть моему «братцу» на колени, уместились сзади довольно просто.

–А вы, куда путь держите? – все девушки призывно улыбались, кокетничали и расспрашивали Айса о всяких глупостях. А я сидела, грустно смотрела в окно и вспоминала речку, милый домик, и хотела вернуться обратно. Не знаю как, но это место зацепило меня, заставило о многом подумать, многое решить для себя. Я даже смогла рассмотреть в Айсе Алешу, а это многого стоит.

–А как тебя зовут, сипотяшка?

Интересно, как она успевает вести машину, выставлять свой бюст напоказ, призывно улыбаться и даже спрашивать о чем-то? Она что, супергерл? Тогда, где костюм? Ох, кажется, жара действует на меня неправильно. Даже, когда Айс притянул меня к себе, назвав имя и обозвав любимой сестренкой, я почему-то улыбнулась всем, помахала ручкой и, ловко вывернувшись, опять уставилась в окно.

Хорошо, что девчонки так увлечены объектом своего обожания, что просто не обращают на странную меня внимания.

–А может, остановимся в кафешке придорожной, поболтаем, познакомимся?

Поесть – это, конечно, хорошо, но по тому, как девушки жадно смотрят на моего спутника, я сразу поняла, что просто на кофе мы не остановимся, а значит…

–Девчат, мы торопимся. Сильно. На свадьбу опаздываем.

–А кто женится?

Я подумала, стрельнула глазами на Айсика и ответила:

–Я. Я за его брата замуж выхожу.

Такого вытянутого лица у Айсика я никогда еще не видела. Была бы камера, засняла бы, чес слово.

–О, поздравляем. Круто! Да, это дело важное!

–Столько еще надо!

–А платье купила?

–А какое?

Да, теперь все внимание был на меня. Ну, конечно, это же свадьба. Кто не мечтает о ней?

–Платье шикарное, свадьба будет на природе. Он у меня богатый, поэтому и фуршет на сто человек, и приглашенные певцы, и хорошие развлечения, еда, прекрасное свадебное путешествие – сюрприз. До сих пор не знаю, куда полетим. Эх, он у меня такой романтик!– я даже глаза закатила для полного впечатления. И они поверили, глаза, ротики приоткрыли и ждут, впитывают в себя, как губки. Спанч бабы блин. Такие же глупые.

–Вот тебе повезло!

–Поздравляем!

–Счастья вам!

–Детишек побольше!

–Спасибо, – немного слезок, и они уже мои, все полностью. Успокаивают, сами плачут. А я про себя все не устаю удивляться, как она умудряется и машину вести, и слезы платочком вытирать, и что-то о счастье рассуждать? Вот это женщина! Я понимаю!

–Вот и приехали! – машина остановилась у бордюра. Мы бодро выскочили на свежий воздух и в духоте. Я улыбающаяся и цветущая, Айсик – мрачный и неразговорчивый. Весело помахал девчонкам, услышав в ответ звук сигнала машины, и помчалась вслед за своим нелюдимым, немного сумасшедшим спутником.

–Ну, что, куда мы сейчас?

–Ты, правда, надеешься, что он романтик? Да он девушек меняет, как трусы.

–Что?

Я даже остановилась, когда натолкнулась огромную массу гнева, злости, еле сдерживаемой ярости. Айс цедил слова, сплевывал, будто ему даже говорить это было неприятно. Вообще неприятно со мной говорить.

–О чем ты говоришь?

–Не делай из себя дурочку! Хватит! Хватит придуриваться! А я еще думал, почему ты пришла тогда на крышу? А братик просветил! Он рассказал, что сам тебя отправил! Суецидница хренова, актриса долбанная!

–Ты больной или да? Ты что несешь? Кто кого отправил? Что это значит? Да, даже, если и так, какое тебе дело?

Он обернулся, посмотрел на меня больными, как у избитой собаки глазами, снова..

–Никакого. Можешь, бежать к нему, справлюсь и без тебя.

И пошел вперед. Он, правда, решил остаться в одиночестве, справляться со всем, переживать это один?

–Постой! Что ты имеешь в виду?

Я догнала, встала перед ним, преградив дорогу и сложив руки на груди, и уставилась прямо в лицо, выдерживая и острый взгляд и искаженное яростью лицо, даже сжаты в кулаки руки меня не испугали. Правда. Не люблю недомолвок.

–Я имею в виду лишь то, что сказал. Почему ты везде ищешь потайное дно? Почему ты всегда надеешься на лучшее, почему ищешь это лучшее и во мне? Нет его, понимаешь, нет! Иди к своему Фламу, он тебя успокоит, и свадьбу сыграете, и детишек нарожаете, и отдохнете! Не надо больше притворяться, пожалуйста. Я итак сломлен…

Он легко обошел оторопевшую меня и как-то очень быстро скрылся из виду. Я видела эти голубые глаза перед собой, эти руки, даже толстовку и не понимала, почему же так больно, почему же чувствую себя виноватой? Что я сделала?

Глава 5.

Что может сломить человека? Люди, поступки, недоверие, чрезмерная робость, сама судьба может решить, что нужно сломать. Вот человек не знает, во вред ему это делается, или, наоборот, благодаря этому уроку, все в его жизни изменится в лучшую сторону. Нас ведь не предупреждают о рождении, смерти заранее. Так и с ломкой, тебя ломают внезапно, больно ударив в спину или подставив подножку. Но результат всегда один – человек идет на попятную, закрывается, углубляется в себя, ищет недостатки, устраняя их, вырезает лишние, по его мнению, чувства. Интересно, что сломило его, этого гордого волка-одиночку? Женщина, друг, семья или, может, он сам подвел себя под эту черту, поэтому и сходит сейчас с ума?

За что я люблю себя? За свою предусмотрительность. В кармане шорт нашлись несколько еще не заблокированных карточки, чем я и воспользовалась, сняв немного налички, забронировав номер в неплохом отеле, заказав вкуснющей еды.

Ванна… Шикарная, огромная ванна, телефон в руке и подруга на другой стороне провода, что еще нужно для счастья? Правильно! Умелые мужские руки, разминающие уставшие плечи. Но и без них довольно неплохо.

–Ты как там?

–Потихоньку.

–А где Айс?

–Не знаю, мы немного поссорились и разбрелись.

–То есть?

–Ну, я здесь, он где-то в этом городе. Ну, там, куда ему отец сказал идти, наверное.

–Зачем вы разделились? Мы же просили держаться вместе?

–Может, нам еще за ручку ходить?

–Да нет же! Кать, Лешка же не стабилен! Учудит еще чего! А если выпрыгнет, перережет вены, не знаю, в машину пьяным сядет? Так, ты бы его остановила, а так, даже не знаю…

–Я что, нянька ему? Не могли кого-нибудь нанять?

–Флам и его отец больше никому не доверяют. Каждое лицо может быть заинтересованным. А попасть сейчас за решетку, все равно, что попасть в лапы к тигру, хрен вылезешь.

–Ладно, я найду его. Диктуй адрес.

–Это правильное решение, подруга. Круто мы, однако, вляпались.

–Да уж.

–Записывай…

***

–Ну что, как они там?

Я перевернулась на другой бок и встретилась с горящим взглядом зеленых глаз этого кошака. Без футболки, с этой ухмылочкой он был очень-очень сексуальный и такой притягательный, что я незамедлительно потянулась к его губам, выгнувшись при этом как кошка. Затем улеглась к нему на грудь.

–Все хорошо. Немного повздорили, но уже все в порядке, я все исправила.

–Да? – эти мурлычущие нотки в его голосе, теплое дыхание у самого уха и теплая сильная рука на талии – сносили мой мозг со всех катушек.

–Угу, – я снова прикрыла глаза и отдалась в проворные лапки нежности…

***

Ну, почему всегда я? Я же просто хотела полежать, понежиться в ванне, поесть клубники в шоколаде, а теперь придется отменять заказ и переться к черту на куличики, ну за что мне это?

Именно с такими мыслями моя тушка и вылезла из ванны, затем причесала мокрые волосы, сцепила их в хвост, напялила те же самые шорты, футболку, которая до сих пор пахла Лешей, и понеслась навстречу закату. Ну, это если поэтично, а по-настоящему, навстречу такси, взбешенным водителям, нервным прохожим и всеобщему уличному гвалту.

Еще бы телефон купить…ну ладно, это не первостепенно.

–Вам куда?

Я назвала адрес листочка, который туда специально записала, чтобы не забыть, и расслабилась на удобном кресле, рассматривая яркие вывески, незнакомые названия магазинов и проезжающих, проходящих мимо людей. Интересно, чем сейчас занят Айс?

***

–Вот и приехали. С вас двести рублей.

Я протянул водителю купюры и быстро покинул такси. Легкий ветерок взъерошил чуть отросшие волосы, охладил ноющую разгоряченную кожу. Сейчас бы в холодный душ…

Взяв себя в руки, стараясь не морщиться от боли ожогов и призывных улыбок противоположного пола, зашел в ближайший киоск и купил солнечные очки. Идти еще пару кварталов, а лишнее внимание ни к чему.

–Эй, парень, не знаешь, где клуб «Витязь»? Мы там с ребятами выступаем, а найти не можем. Может, поможешь?

С любопытством оглядев пятерых поджарых, как гончие собаки, ребят, отметив и необычные прикиды, и странный вызывающий цвет волос и проколотые уши, брови, губы и даже заценив технику, улыбнулся.

–А знаете,… я тоже туда иду.

–О, зашибись, значит, вместе потусим. Я Лоп. Это Крик. Это Поганка. Это Шалун. А это милая Серена.

Господи, так это баба. Татуированная лысая особа без выделяющих ее пол особенностей даже в реверансе присела. Мда…

–Ну, пошлите. Кажется, весело сегодня будет.

–Да, мы зажжем.

–Не сомневаюсь.

Вот такой разношерстной компанией мы и направились в клуб с обычным названием «Витязь». Звонить дяде, а направлялся я именно к нему, не стал, лишь набрал смску, чтобы не беспокоился. «Буду ночью или утром, как получится. Айс».

***

–Долго еще?

–Да, нет минут десять. Девушка, а вам работа не нужна?

–Что? Какая работа?

–Ну, почасовая, ночная. У меня тут знакомый есть…

–Заткнись. Лучше замолкни и смотри на дорогу.

Пыхтеть и шипеть не собиралась, но уж извините, кажется, в роду у меня был ежик, поэтому и остались такие повадки. В общем, сидела я, еле сдерживая желание задушить этого проклятого помошничка. Но я же девочка, девушка, женщина, тьфу ты! В общем, особь женского пола. А эти самые особи так себя вести не могут.

В общем, доехали мы. Уже стемнело, улица радовала свежестью, а дрожащие коленки мурашками. Не скажу, что мне было страшно его видеть, это ведь неправда, просто прохладненько что-то стало, неуютненько так.

Выждав пару минут у входа, огромной железной узорчатой, калитки – ворот, нажала на кнопку домофона и сразу же услышала сухой громкий голос:

–Кто?

–Катя. Ну, я с Романовым должна была приехать. Но он раньше прибыл. Пустите?

–Заходите, о вас доложили.

Двери осторожно открылись, пропуская одну маленькую меня. Вот знаете, в такие моменты чувствую себя Алисой в стране чудес. Дом незнакомый, кустики какие-то красивые посажены, а впереди огромный дом, нет, дворец, поместье. Великолепное такое, дорогое, с колоннами, барельефами, строгое, но притягательное.

Ну, что вперед, навстречу примирению. Но примирения не состоялось. В холле, заполненном по минимуму мебелью, меня встретил горничная, сказав сначала что-то на английском, затем ахнула и перевела на русский.

–Извините, мы просто недавно американских послов здесь встречали, я разговаривала, разговаривала с ними, до сих пор на русский перейти не могу, два языка перекликаются, и ведь даже не замечаю, как это происходит.

–Все хорошо. А где хозяева, где Айс?

–А Алексей Геннадиевич предупредил хозяина не беспокоиться. А Максим Альбертович уехал по делам, будет ночевать в квартире или в офисе. А здесь еще кто-нибудь есть?

–Только слуги и его жена.

–А как ее зовут?

–Анжела Львовна.

–Понятненько. А где можно расположиться? Я очень спать хочу, и…мне бы поесть.

Девушка довольно оглядела меня и повела в комнату на втором этаже. Она находилась где-то в конце коридора. Маленькая дверь. И вот она, огромная комната с двуспальной кроватью, торшером возле маленького кожаного дивана, в углу огромный письменный стол и книжный шкаф.

–Отдыхайте, ужин принесут через пару минут.

Хмм, неплохо. С разбегу плюхнувшись на кровать, ощутил всю мягкость и прелесть подушек, приятный аромат белья и удобство матраса. Наконец-то! Кроватка! Я даже ванне так не радовалась как этому предмету. Отыскав в ванне гостевой халатик, надела его на тело, освободившись от лифчика любимым всем женщинам способом, просто вытянув его через широкий рукав. Вот теперь красота… Что может быть приятнее снятых каблуков, скинутого лифчика и мягкой подушки? Только клубника в шоколаде, принесенная в постель. Это просто экстаз…

Наевшись до отвала клубники, запив все это черным чаем, улеглась на мягкую кровать и, накинув на себя невесомое одеяло, провалилась в приятные светлые сны.

***

–Привет. Ты здесь один?

Милая блондиночка. Но не в моем вкусе.

–Девушка, мы знакомы?

–Ты что не помнишь. Ну, авто, твоя сестренка, выходящая замуж за твоего брата.

–Она мне не сестренка, только станет ею.

–Ну да, да. Так, где она? Ты один?

–Один.

Девушка даже осмелела, видимо, с Катей связываться не хотела. Интересно, почему?

–А что тебе сестренка-то?

–Просто она заполняет пространство собой, при ней не поговорить.

–А ты хочешь говорить? – я даже бровь приподнял. Интересно, на многое она способна пойти?

–Ну, для начала… – она приблизила свое лицо так близко, что я ощутил ее нетрезвое дыхание, хотел поморщиться, но сдержался. Играть, так до последнего.

–А что потом? – я слегка коснулся пальцем ее нижней губы, принимая игру. Она ухмыльнулась.

–А потом… – девушка придвинулась к уху, провела по нему кончикам языка и прошептала:

–А потом буде жарко.

И тут я ощутил брезгливость. Жуткую, непереносимую, такую, какую испытываю, когда наиграюсь… Обычно это происходить после одной, двух ночей. Но иногда… Она появляется внезапно, к любому человеку, даже к брату, который любит девочек, любит их завлекать и цапать, как хитрый паук.

А блондиночка и не подозревала о моих мыслях, легко касаясь моего запястья, переплетая свои пальчики с моими и дергая их на себя, повела за собой. Что ей нужно – вопрос для неискушенных, для меня – это привычное дело. Вот только не в туалете, противно. Не дав девушке воли, повел за собой. Хах, власти захотела. Не беда.… Вся ночь впереди.

–У тебя машина есть?

–Есть, – придыхание в ее голосе вызывало целую толпу липких мурашек. Бр, встряхнулся, зажмурился, преодолевая рвотные позывы.

–Значит, поехали.

–Куда?

–Ко мне.

Пошлая улыбка, и мы несемся вместе с ветром, выдувая все темные мысли из головы. Люблю откидные крыши. Люблю парить, отрываться, люблю.… Пришлось оборвать себя на этой мысли. Кнопка. Знакомый приветствующий голос. Наигранный смех шлюхи рядом со мной. Да, она именно такая. Продажная, испорченная…Девочка на одну ночь.

Распахиваем двери, готовые слиться прямо здесь. Но нет, диван – это не гуд. Тесновато… А вот второй этаж, милая комнатка с огромным окном во всю стену, как дома….В самый раз. Обувь падает прямо у входа, платье задрано, ремень распущен, но я не даю свободы ее рукам, прижимаю к стене, впиваясь, кусая ее шею, отчего она выгибается, подставляет губы. Но нет…губы – это мерзко. Их не ототрешь.

Мы отлипаем от стены, я слышу странный шорох со стороны кровати. Щелчок, и свет ослепляет глаза. Приходя в себя, замечаю…Катю в легком халате, помятую, сонно трущую глаза и переминающуюся с ноги на ногу на холодном полу.

–О, явился. Я уж думала воры.

Осмотрев меня, сонно переводит взгляд на белокурую пигалицу, жмущуюся ко мне всем телом и пытающуюся прикрыть свои никому ненужные прелести. Я мочу. Катя зевает.

–Знаете, идите – как вы в соседнюю комнату. А я спать хочу. – Свет погас. Послышалось шебуршение, Катя, кажется, улеглась.

И тут меня словно водой холодной облили. Желание исчезло, даже желание притворяться. Стало как-то пусто, снова одиноко, захотелось просто увидеть человеческую улыбку, прижать кого-нибудь ершистого и колючего к себе и заснуть, уткнувшись ей в живот.

Почему в живот? Потому что – это самая незащищенная часть человека. Все, что внутри него оно настоящее, все бурчит, журчит, работает, это нельзя скрыть, спрятать, про это нельзя наврать. А еще там сердце, хрупкое, честное по своей природе, открытое. Вот только слишком хрупкое, единственное.

Беру девушку, чье имя так и не узнал за локоть, веду до дверей и громко их захлопываю. Она молчит, сжимается, немного трясется, видя мое бешенство. Но ничего не говорит. Молодец. Это хорошо. Проводив гостью, иду в кабинет дяди, беру там пачку сигарет и закуриваю, выйдя на балкон. Сигареты. Они убивают. Об этом все знают. Но когда ты итак мертв внутри, стоит ли бояться каких-то сигарет? И я думаю, что нет. Ведь в этом нет никакого смысла…

Три сигареты подряд, голова немного кружится. Внутри что-то оживает ненадолго. Бодро поднимаюсь по темной лестнице, иду в нужную комнату, раздеваюсь, замечая знакомый силуэт на кровати. И вот тут приходит робость, но я ее отталкиваю. Не время. Осторожно ложусь, накрываюсь одеялом осторожно, чтобы не потревожить. Затихаю. Дыхание все еще прерывистое, тело немного потряхивает от нахождения на холоде в одной майке и шортах, но это не важно. Важно лишь то, что маленький агрессивный, пыхтящий ежик все же вернулся ко мне, вот она, лежит, видит какие-то сны.

–Ты курил?

Я вздрагиваю от ее вопроса, от хриплого голоса, от укора.

–Да.

–Ты куришь?

–Нет.

Она переворачивается на бок, лицом ко мне, устраивается удобнее.

–Ну, слушаю.

–В смысле?

–Рассказывай, что произошло?

–С чего бы мне что-то рассказывать?

–Ну, если не хочешь говорить, тогда чего приперся?

Злится. Ежик. Суровый ежик.

Дотрагиваюсь до ее лица, убираю волосы, но меня останавливает эта строптивица.

–Не стоит. Ты уже выразил свое отношение, братишка. Иди спать. Ты накурился, возможно, пьян. У тебя обломался секс с симпатичной, какой-то знакомой блондиночкой. Так что, иди и поспи.

И она просто взяла и отвернулась. Злость. Ненавижу это чувство. Но оно вспыхивает внезапно, и я не могу его контролировать. Дергая ее к себе, нависаю, угрожаю:

–Ты, между прочим, в доме моего дяди. С чего ты взяла, что я буду слушаться. Это моя кровать, моя комната. Захочу, и ты будешь спать со мной. Захочу, и отправлю на улицу, прямо так, в этом милом халатике.

– Идиот, слезь с меня.

Брыкается, упирается, дерется. Но силы неравны. Я сжимаю ее руки посильнее, отчего она низко пищит и наклоняюсь ближе, чтобы она почувствовала дыхание.

–Долбодятел чертов! Ненавижу тебя! Что ты себе позволяешь? Ты тоже с теми, что покончили жизнь самоубийством, так обращался? Тогда понятно, почему они это сделали! Извращенец, чертов извращенец!

–Идиотка, ты вообще думаешь, что говоришь? – не понимаю, как это получилось, но я ударил ее…по щеке. Злость застилала глаза. Даже дышать стало тяжело. Я хотела ее обуздать, поставить на место!

Она опешила, замерла на мгновение, а потом вцепилась мне зубами в нос и двинула коленкой между ног. Быстро вскочила, пока я откатывался подальше, и понеслась из комнаты. Черт! Черт! Черт! Идиот! Что со мной? Я схожу с ума! Да я больной на всю голову! Сжав виски руками, я осторожно сел на пол, раскачиваясь вперед назад, зажмурив веки до разноцветных точек и ничего не замечая вокруг.

***

Мерзкое, мерзкое животное! Вылетев, как пуля, из комнаты, я поспешила дальше по коридору, спустилась вниз, уперевшись в запертую входную дверь. Паника огромной змеей схватилась за сердце, сжимая его в тиски. Найдя первую попавшуюся комнату, быстро заперлась там. Комната. Спальня. Чья? Неважно. Залетаю в очередную комнату, ванная. Сажусь душевую. Черт, автоматическая. Меня начинает мерно поливать прохладной водой. Сжавшись в комочек, устраиваюсь прямо на кафеле. Страх медленно испаряется, приходит апатия.

Сквозь сон слышу ругань, громкие звуки, вроде стуков в стену. Будто бы дверь выламывают. Странно.… Это мне снится? Забавно. Шум не прекращается. Слышится шелест ног, разговоры, женские причитания. Затем стук раздается очень близко. Но слипшиеся веки не дают ничего разглядеть, дрожащее тело просто отказывается слушаться. Да и зачем? Разве что-то хорошее ждет меня там?

–Катя! Катя! – слышу знакомый неприятный голос. Но глаз не открываю. Нечего там делать, нечего. Тишина…

***

–Идиот, как можно было так девчонку напугать? Она же чуть не отморозила себе все к чертям. А если заболеет, осложнения? Ты вообще головой думаешь? Когда же вы с братцем научитесь отвечать за свои поступки?

Я молчал. Да, и что здесь сказать? Виноват? Да, он итак прекрасно знает, что виноват. Сильнее прижимаю к себе хрупкое женское тело. Замечаю среди спутанных, упавших на лицо волос наливающийся синяк, закрываю глаза, стараясь удержать себя в руках. Идиот. Не простит. Она не простит такого. Никто бы не простил. Утыкаюсь ей в макушку, напоследок вдыхая ее приятный аромат, нежусь в ее тепле. Да, она проснется и оттолкнет, вычеркнет из жизни, наплюет на обещания.

–Эй, Айс, – дядя пощелкал перед моим носам пальцами, – ты вообще меня слушаешь, лопух? Или я тут сам с собой разговариваю?

–Я слушаю.

–Что у вас тут произошло?

–Я ее ударил. Взбесился и ударил.

–Опять приступ?

–Да.

–Она знает?

–Нет.

Дядя чешет голову, обхватывает ее двумя руками и тяжело вздыхает.

–Тогда крепись, запоминай ее черты. Вряд ли вы еще когда-нибудь увидитесь.

Поднимаю глаза на человека, которому поклонялся, любил, уважал, на которого равнялся, и понимаю, что все, добегал. Не будет больше свободы. Запрут они меня в больницу. Пора лечиться. Наверное, это к лучшему. Больные должны быть в больнице, здоровые – в обществе. Каждому свой угол, своя жизнь.

–Эх, парень. А мы ведь так надеялись, что ее безумство никак на вас не отразится. А оно вон как. Платим мы с твоим отцом по счетам. Да, это наказание такое. Все природа продумала. Но ничего, медицина шагнула далеко вперед, вылечим.

Вздыхаю, прижимаю к себе ежика сильнее и просто закрываю глаза, запоминая ее запах, ее ровное дыхание, мягкое теплое тельце. Вот так и ломаются люди. Вот так и оставляет жизнь их сердца. Вот так мы черствеем. Скупая мужская слеза выкатывается из глаза. Аллергия? Нет, любовь.

***

Сон, как отлив, медленно покидает все тело. Открываются веки. Утро. Знакомая скомканная постель. Шлепаю в душ, включаю теплую воду, смываю сон и дрему. Закутываюсь в полотенце. Достаю одноразовую щетку, выдавливаю пасту, поднимаю глаза. Епрст! Это что? Осторожно дотрагиваюсь до синяка холодными пальцами. Емое. Как это я так? Во сне. Именно в этот момент и появляется уже знакомая горничная.

–Доброе утро.

–Да, уж доброе.

Она на синяк не смотрит, значит в курсе, кто сделал.

–А как вы себя чувствуете?

–Хорошо.

–Значит, помогла растирка. – Она улыбается. Странно.

–Что за растирка?

–А так, от простуды. Легкие ваши грели.

И тут на бедный сонный мозг обрушиваются воспоминания. Вся ночь калейдоскопом картинок проплывает перед носом. Мда, веселая ночка, ничего не скажешь.

–А где Айс?

– В гараже, мотоцикл чинит.

–Ммм, а он про меня не спрашивал?

–Так он только от вас…ой, – девушка зажала рот руками, а заметив мой взгляд, еще и попятилась.

–То есть, он меня покалечил, напугал до смерти, так еще и всю ночь давил на живот? Вот ведь.… Где у вас тут гараж?

–Вы в таком виде…ээ?

–Вас что-то не устраивает? Где гараж?

–Внизу, на нулевом этаже. – И побежала вперед, я за ней. Эх, чего-нибудь потяжелее бы, повеселились бы, стресс сняли. Ну, ладно, на месте разберемся.

До места мы добрались за рекордные сроки. В гараже кроме Айса оказался и еще какой-то мужчины, импозантный, одетый в строгий костюм, с кейсом в руке. Заметив меня, он даже слегка побледнел, нервно бросил взгляд на склонившегося к мотоциклу парня, и икнул.

–Айс…

–Чего тебе? Сказал же, что…

–Ну, привет, сволочь ты блондинистая.

–Я, наверно, пойду.

Айс повернулся ко мне лицом. Бледный, уставший, виноватый. Ну, вот прям побитый песик. Встала напротив него, ничего не говоря, сложила руки на сползающем полотенце и принялась ждать. Чего? Не знаю. Просто захотелось услышать его голос.

–Кать… – он тряхнул головой и уселся, будто от бессилия на мотик, – меня после окончания расследования в психушку кладут.

Чего-чего, а этого я слышать была не готова.