Текст книги "За краем (СИ)"
Автор книги: Катриша Клин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Оглянулась на хозяина только что пострадавшей машины и наткнулась на угрожающий блеск диких синих глаз. Заканчивать поездку резко расхотелось. Если я выйду, он меня убьет. Следующий угол не заставил себя долго ждать. Новый скрежет и мы, наконец, оказываемся на первом этаже парковки. Со стороны Ледышки показался скрежет зубов и дикое рычание. Я даже зажмурилась, ожидая смерть, о которой он так прозаично рассказывал на крыше. Но это было глупое решение.… За закрытием глаз последовал легкий бах, затем тихий шелест шин и бабах, секунда и по местности разлился дикий треск и оглушающий гомон сигнализации. Тут я и открыла глаза. Одной машины явно не хватало. Ну, вот зачем делать стоянки такими высокими? У них даже первый этаж равен трем жилым. Вот и покаталась.
Благополучно миновав выход, проехала пару улиц по направлению к дому и была остановлена диким окриком. Остановилась. Справа хлопнула дверь, и перед бампером показался разъяренный хозяин пострадавшего авто. Двери я на всякий случай заблокировала. Мало ли что этому маньяку в голову придет. М-да, смотреть за ним было как-то дико. Давно я не видела такой гаммы разнообразных чувств и эмоций на одном лице. Ярость, страх, жалость, нежность, боль, злость, любовь, скорбь…
Ой, кажется, я влипла. Осмотрев машину со всех сторон, парень злобно постучался в окошко водителя. Я слегка приоткрыла его, ровно настолько, чтобы слышать его.
-Что?
-Выходи. – От его хриплого голоса вдруг стало непосебе. Ну, подумаешь, чуть-чуть машину поцарапала, что, теперь убивать что ли?
-А может, не надо, а? – самое главное, не забыть состроить милую рожицу и невинные глазки побитого олененка.
-Выходи.
Ну, что ж, ни пуха, ни пера. Разблокировав двери, осторожно вылезла наружу. Голая нога коснулась холодного асфальта, отчего я слегка вздрогнула. Да, туфли я благополучно прошляпила на крыше. Эх,…хорошие были туфли, дорогие. Но пожалеть о своей утрате мне не дали, ловко выдернув с сиденья и почти ткнув моськой в первую довольно такую приличненькую царапину на водительской двери. Ну, что, в самом деле, за цирк? Я что ему, кошка что ли, чтобы меня мордой в какашки тыкали и указательным пальцем, потом махали?
-Эй, отпусти меня! Кому говорю, отпусти! Совсем офанорел что ли? – вцепившись ногтями ему в запястья, принялась царапаться и кусаться. А что? За что боролись, на то и напоролись. Хотели кошечку? Получите, распишитесь.
Но Айс кошечку явно не хотел, не обращая внимания на мои жалкие потуги сопротивляться и на зубодробильную дрожь во всем теле, потащил к следующей ране этого красного животного на четырех колесах. Это был передний бампер и отсутствующая теперь фара. Кусаться я при этом не переставала, и пинаться, кстати, тоже. Один из пинков, нашедший свою цель, разъярил Льдинку настолько, что схватив меня за плечи, опрокинул на капот. А затем, прижав собой к холодному ребристому металлу, аж зарычал от ярости.
-Что ты сделала с моей машиной?! Как ***** такое вообще возможно сделать, всего лишь выехав из гаража? – Его шумное дыхание над ухом немного смущало, а крепкое тело между коленок – еще и нервировала, ну а сжатые между нами руки, которыми даже двинуть, не причинив себе боли, нельзя – пугали.
Беспомощность! Я снова почувствовала рядом с ним беспомощность, когда попыталась прыгнуть и не смогла вырваться, сейчас, разбив машину и терпя чистую ярость, плотно скрываемую за молчаливой оболочкой. Легкая дрожь пробежалась по телу, липкий страх заставил тело застыть, а голос слегка подрагивать:
-Отпусти. Мне больно. Отпусти, говорю! Отпусти! Слышишь, отпусти! Я тебе не девочка для битья! Я человек! И ты сам виноват! Нехрен давать ключи от машины, кому ни попади! Еще скажи спасибо, что вообще не убила нас. Я же суецидница, забыл? – Я орала, орала прямо ему в лицо, давясь глупыми слезами, кашляя и немного вздрагивая от холода и страха.
Его настроение – это ядерная реакция. Маленький скачок температуры – и взрыв. Он легко тряхнул светлой челкой, упавшей ему на глаза и на секунду прикрыл глаза, усмиряя дыхание, приводя в порядок нервы. Затем осторожно разжал руки, поднялся, обошел машину и уселся возле нее прямо на землю, прижавшись затылком к двери.
Странный он все-таки человек, но не опасный. Растерев руки и осмотрев их на наличие синяков под светом единственно передней фары, заметила легкое посинение левой конечности. Эх, теперь открытые платья не поносишь. Хорошо хоть не шея пострадала, руки – это еще ничего. Одернув платья и подойдя к парню, присела на корточки возле него. Глаза закрыты, брови нахмурены, руки сжаты в кулаки.
-Эй, ледышка, ты еще не передумал? Может, поплачем? – я улыбнулась. Да, неприятно, конечно, когда тебя кидают на капот и прижимают к нему собой. Но ведь сама виновата, надо было сразу сказать, что вожу только по прямой, да по ровным широким дорогам.
Айс выдохнул, зажмурился и открыл глаза, приглядываясь к сидящей напротив мне.
-Ты больная. Почему ты все еще здесь?
-Не спорю. Просто холодно, а хочу кушать и баиньки. Поехали? – и протянула ему открытую ладошку, приподнимаясь на ноги.
Он тоже улыбнулся и протянул руку в ответ.
-Поехали, только в этот раз я за рулем.
-Без проблем. – Я улыбнулась еще шире и протянула ему ключи.
«Доброе утро, любимый город. Проснись, проснись. Дома сутулые еще помнят… твои… огни. Доброе утро, любимый город. Проснись, проснись. Скажи, кто сплел воедино с тобою…жизнь». – Раздавалось из динамиков. «С вами русское радио. Доброе утро, горожане. На часах шесть утра и мы предлагаем вам встретить это замечательно утро с нами».
Глаза слипались под монотонный щебет ведущего, даже его задорный смех не рассеивал апатию и свалившуюся на плечи усталость.
-Какой адрес? – голос Айса, напротив, был полон силы и жизни. Легкая встряска нервов, будто дала ему энергетический запас. Эх, мне его сил хоть чуть-чуть, хоть доползти до дивана.
Адрес был продиктован вновь без участия мозга, даже код главной двери и имя охранника. А в голове все продолжало вертеться: «Доброе утро, любимый город…проснись, проснись…»
Затем я слегка вздрогнула на словах какой-то группе с детскими голосами: « Красоты и жестокости…..Когда ты любишь, ты взлетаешь высоко. И не слышишь никого…..Ты разбиваешься…. Неужели жизнь моя….жизнь продолжается….» Да, продолжается. Я жива…
-Опять пьяная. Положите ее на кровать.
-Это ее комната?
-Да, да, проходите. Вы останетесь?
-Нет, наверно, я лучше поеду.
-О, вы и не пьяны совсем. Пошли, хоть накормлю.
-А вы мама Непорочной?
-Кого?
-Кати.
-А, нет. За домом смотрю, пока Катины родители отсутствуют…почти всегда, в общем. – Она грустно улыбнулась вежливому молодому человеку, накрыла глупышку пледом и, прикрыв дверь, повела парня на кухню.
-Садись. Чай, кофе?
-Чай.
-Не любишь кофе?
-Не особо.
-Катюшка его ненавидит. Может, бутербродиков? Или чего-нибудь посущественнее.
Парень присел у стойки, заменяющей в кухне стол, и огляделся. Белая техника, столы, стулья, кухонные шкафчики с разноцветными каплями по всему периметру и женщина с теплыми карими глазами. Уютно.
Женщина, заметив отсутствующий взгляд уставшего гостя, быстро заварила чай, нарезала бутербродов и, выставив все на стол, поспешила в гостиную. Вытащила плед, подушку, приготовленные для молодой хозяйки. Она вообще любит возвращаться рано утром и падать, куда попало. Зайдя к Кате, осторожно сняла с нее помятое пыльное платье и кое-как, пыхтя и ругаясь, накинула легкую отцовскую рубашку. Родители ее очень любят, и она их – до жути. Просто работа… эх, потеряют они девчонку. Сколько раз говорила им. Еще раз осмотрев уснувшую хозяйку, перекрестилась и поспешила к юному гостю, на кухню.
Он медленно и как-то неохотно дожевывал бутерброд и большими глотками осушал чашку. Бедненький. Женщина даже умилилась. В молодости, она очень хотела сыночка, но боженька не дал.
-Покушал? Пошли, я тебе там постелила.
-Да, что вы не стоило. Я поехал.
-Ну, да поехал он. Сейчас заснешь за рулем, да врежешься куда-нибудь в дерево, испортишь машинку свою навороченную.
-Поздно ее портить, над ней уже Непорочная поработала.
-Ты Катеньку так называешь? Эх, плохо ты ее знаешь, мальчик, плохо.
Вот ложись, тебя здесь никто не побеспокоит. В дома нет никого, кроме нас троих, а я мешать не буду. Вот ложись. Нажав кнопку на пульте управления, женщина закрыла шторы, которые не давали просачиваться ни единому солнечному лучику. Темно. Улыбнувшись, женщина поспешила на кухню. Еще столько дел, столько дел….
Тихо. Интересно. Я дома? Сонно сощурившись, почесала макушку, сползла с дивана и потащилась в сторону туалета. В зеркале отразилась заспанная мордашка, потекшая тушь и снова отклеившиеся ресницы. Глаза нещадно щипало. Хотелось взять, оттянуть веко и почесать внутри. Быстро отклеив ресницы, протерев лицо лосьоном и умывшись, поспешила под теплый плед. Родной уже.… Почти каждое утро в обнимку просыпаемся все же.
Люблю Ирину Петровну, она всегда шторы закрывает, чтобы ее драгоценная я случайно не проснулась раньше, чем высплюсь. Прошлепав босыми ногами по полу, плюхнулась на диван, повозилась, закутываясь в плед и зажмуриваясь, призывая сон. Но сон не шел. Может быть, этому мешало неожиданное дыхание сзади? Хм.. Развернулась, попутно устраиваясь. Тепло, уютно и в ухо никто не дышит. Так, в смысле дышит? Приоткрыла один глаз, второй и наткнулась на такие же изучающие и сонные синие глазенки. Забавно. А это чудо-юдо что здесь делает?
-Привет, – ух, какой у меня голос хриплый со сна. Ну, до него еще далеко. – А ты здесь откуда?
-Привет. – Я аж вздрогнула. Он ухмыльнулся. Самец, блин. Прикрыв глаза, вздохнула и принялась придумывать что-нибудь сказочное, чтобы быстрее заснуть. Но не давало нещадное ощущение чьего-то взгляда на затылке. Вздохнула. Приоткрыла один глаз, второй. Смотрит.
-Что?
-Обычно, если девушка засыпает со мной в одной постели, утром ее находят мертвой где-нибудь в городе.
-Напугал. Не нравится, иди куда-нибудь в другое место, спи.
Отвернувшись от него, снова повозилась и, прижав подушку рукой, выдохнула. Льдинка сзади тоже завозился, сколько можно? Щеку обожгло горячим дыханием, к спине прижалась мужская твердая грудь без намека на рубашку, а талию обхватила крепкая рука, оставившая ночью на руках парочку синяков. Я напряглась, вспоминая эту сцену. Но услышав спокойное дыхание и почувствовав мерно вздымающуюся грудь, успокоилась. Опять выдохнула, завозилась, укладываясь поудобнее и улыбнувшись на тихое хриплое ворчание, закрыла глаза. Раз, два, три, четыре, пять…
Сонно поерзав, пытаясь при этом спихнуть нечто тяжелое со своего живота, потянулась. Со стороны тяжести послышалось тихое ворчание, и вновь опустилась тишина. Хотелось свернуться калачиком и перевернуться на бок, но тяжесть явно была против такого хода вещей, прижавшись колючей щекой к нежной коже животика и уткнувшись холодным носом в пупочек.
Глаза открываться не хотелось, но есть такое слово «Надо!», которое всегда решает все за тебя. Приятный полумрак. Родной диван. И тушка ледышки у меня на животе. Волосы растрепаны, губы трубочкой и тихое сопение… Лепота. Осторожно проведя рукой по белоснежной челке, убрала ее от мужских глаз. Волосы оказались мягкие-мягкие, как будто детские. Кто сказал, что парни – это маленькие дети, явно видел их вот таким, расслабленными, спящими и далекими. Даже жалко будить…
Знаете, у меня есть одна мания – мужские спины. Перекатывающиеся мышцы на лопатках, широкие плечи с выпирающими мускулами….Блаженство. Вот у этого приземлившегося на мой живот индивида и была такая спина. Я, не удержавшись, провела кончиками пальцев по линии мышц, по позвоночнику, отчего парень заворчал сильнее и, как большой вредный кот, фыркнул. Но не проснулся. Интересно, что ему снится? Может быть, я? Хотя…нет, ему, наверное, снится море, мирный шум прибоя, прелестная картина волнующихся волн.… И чайки, обязательно громко кричащие и гадящие на головы зазевавшихся туристов.
-Эй, ты мне весь живот уже отлежал, сваливай…
Ни единой реакции. Тогда я попыталась жестче, посильнее толкнув парня в плечо. Ноль эмоций. Попыталась сползти, но этот негодяй лишь плотнее прижался ко мне. Вот кин-конг ходячий а!
-Ну, все харе спать! Просыпааайся, всю жизнь проспишь…
Вот наглец, даже ворчать перестал. Лежит себе, даже ухом не ведет.
Ну, это уже верх наглости! Придется переходить к ужесточенным мерам. Я пиналась, кусалась, ругалась.… Хлопала по плечам, по спине, даже в лоб саданула. А он лишь отвернулся. Тогда, изогнувшись так, что змея позавидует, заорала со всей силы ему в ухо:
-РОТА ПОДЪЕМ!
Последний прием оказался очень удачным. Растерянный и даже немного испуганный Айс, взлохмаченный и сонный, резко оглядывался, пытаясь найти обидчика. Пользуясь моментом, поспешили в ванную комнату. Приняв душ, умывшись и почистив зубы, услышала ритмичный стук в дверь.
-О, спящая красавица, ты проснулся, наконец? – Выйдя, я сразу же напоролась на это лохматое чудо-юдо и злорадно ухмыльнулась. Нефиг так крепко спать!
-И ты, чудище, гляжу, не спишь. – И этот гад скрылся за дверью.
Вот что значит невоспитанность! Расчесав длинные густые светлые волосы, зацепила их в высокий хвост, намазала лицо увлажняющим кремом, надела коротенькие шортики и майку-алкоголичку.
За стойкой уже хозяйничала Ирина Петровна, весело напевая гоняемую по радио песню:
«Бумдигибайбай. Засыпай, любовь моя, засыпай». За окном светит солнышко, зеленая трава газона у дома радует своей свежестью и новой стрижкой, клумбы весело цветут и заставляют улыбаться не только меня, но и всех гостей этого дома. С другой стороны еще имеются кусты роз, яблочные и персиковые деревья. Наш садовник, Аркадий Степанович, очень любит родительский сад и самих родителей, потому и желает им угодить, прекрасно выполняя свою работу.
-Что на завтрак? – улыбка расползлась, как всегда, непроизвольно.
-Ой, вы уже проснулись. Ох, мило же вы спите…в обнимочку.
– …прохладно просто…немного.
-Ну, ну. Надо будет сказать Аркаше, чтобы посмотрел. А то простынете еще.
-Не стоит, все хорошо.
-Да, да, – женщина широко улыбнулась и задорно подмигнула, – так, где твоя личная грелка?
И тут появился он. Нет, свет не играл с его волосами и глаза он сексуально не щурил. И вообще.… Насмотрелись романтических комедий, теперь ждут от меня восхвалений его внешности. А я ведь тоже ничего. Тоже хочу, чтобы меня так описывали и восхищенно разглядывали. Но сейчас не об этом…
В общем, зашел он в комнату, потянулся, при этом прищурив оба глаза, как маленький слепой котенок, и уселся рядом со мной. Звезда в шоке просто. Ну, то есть я в шоке. А как же приличия, пожелание доброго утра или хотя бы привычное «Привет»?
Ирина Петровна, увидев его, прям расцвела. Завядший бутончик блин. Ну, вот что возле него носиться. Сидит, молчит, так пусть и сидит, зачем его еще и услаждать? Я, вообще-то, первая пришла. Но подумать над несправедливостью жизни и о притеснении женщин я не успела. Зазвонил телефон. На экране опять показалась неприятная фоточка слишком пошлого содержания, увидев которую, наш ледяной принц снова сощурился и улыбнулся во все тридцать два зуба. Кот блин, довольный.
-Что сметаны обожрался? – ну, не могу я смотреть на довольных людей с утра, завидую. Ирина Петровна громко цыкнула и погрозила мне указательным пальцем. Айс снова улыбнулся, на этот раз ей.
Вот блин, идиллия! Взяв трубку, оставила эти улыбающиеся хари в одиночестве и поспешила на балкон. Интересно, что у подруги случилось, что она звонит мне в такую рань? ЧП?
***
Осторожно, почти бесшумно, она покинула его палату. Да, он все еще спал, не догадываясь, что ночная гостья поспешила скрыться. Родители уже позвонили, поэтому стоило поспешить.
-Девушка, вы откуда? – дежурный врач появился из-за высокой стойки внезапно, но это ее не напугало, больше всего страшила такая долгожданная встреча с родителями. О, чудо, они приехали! Приехали как раз тогда, когда больше всего нужны. Тогда, когда тоска съедает все хорошие чувства, и ты начинаешь виновников этого чувства просто ненавидеть.
-Настя? – отец зашел в больницу, как какой-нибудь актер на красную дорожку. – Анастасия, иди в машину.
Ни привета, ни даже улыбки она, как ни старалась разглядеть, не увидела. Это огорчало. Ведь вспоминая родителей, ожидая встречи с ними, она мечтала об объятиях, об улыбках и даже о маленьком количестве материнских слез, подтверждающих ее любовь и жуткую скуку по единственному ребенку. Но этого не было. Как и раньше, отец и мать представляли собой идеал семьи и вообще людей, причесанные, подтянутые, строгие, равнодушные.
Дорога до дома угнетала. Точнее не сама дорога, а молчание родителей, сидящих на передних сидениях огромного внедорожника. Черный зверь двигался неспешно, будто наслаждаясь своим величием и красотой, или это отец просто не до конца выжимал педаль газа? Глаза снова закрывались, напоминая, что большую часть ночи, она беспокоилась за состояния этого самовлюбленного молодого человека, боясь пошевелиться и нечаянно причинить ему боль.
-Ну, что, определилась с ВУЗом? – вопрос отца несколько разрядил молчаливую таинственную обстановку и поставил в неловкое положение меня. Да, я, в отличие от сразу решившей свою судьбу подруги, еще находилась в раздумьях, стоит ли связывать жизнь с творчеством или сделать упор на профессию, больше интересующую рынок.
-Нет, папа.
Молчание снова прилипло к нашим губам, плотно сжимая их и не давая даже лишний раз вздохнуть, чтобы не нарушить это странное состояние воздуха, наших душ.
-Я же говорила, милый. Ее абсолютно ничего не интересует! Они собирается жить на наших шеях! Давно пора было засунуть ее в какое-нибудь приличное заведение и наслаждаться спокойствием!
Спокойствие, которое иногда само по себе охватывало меня, передалось мне от отца. А вот истеричность характера, излишняя иногда драматичность и абсолютная непрактичность и неподготовленность к обычному миру – от матери. Она очень быстро выходила из себя, скатываясь, в конце концов, до плача, а потом снова замирала, будто выключенная механическая кукла или севшая батарея телефона.
-Да, я не идеальная! Зато хочу работать там, где мне будет комфортно, а не там, где больше платят!
-Вот, это прямое подтверждение моим словам! Эта…эта девочка абсолютно нас не уважает! Она сама себе на уме! Ей по барабану на свое будущее и на наши репутации, которые мы создавали себе путем изматывающего труда и чрезмерной угодливости! Что она вообще понимает в этой жизни? Не смей так говорить, слышишь? – светло-зеленые глаза, точно такие же, как у меня, смотрели зло и как-то безжалостно, хотелось расплакаться, как в детстве. Но вспомнив, что ребенок, который жил во мне, был благополучно убит подруг во сне, я закинула сумочку на плечо и крикнула отцу, представляя на его место привычного водителя:
-Высадите меня здесь. – И тон мне самой понравился. Такой же твердый голос, как у отца, когда она отчитывает меня за неудачливость и непригодность, за бесполезное существование.
Через пару минут машина, действительно, остановилась, и я поспешил ее покинуть, услышав при этом материны слова:
-На этом наш разговор не окончен! Тебе от него так просто не уйти!
Ага, испугала. Теперь мне ничего не страшно. Нажав на зелененькую кнопочку под улыбающейся фотографией подруги, принялась слушать длинные монотонные гудки.
-Алло.
-Кать, может, встретимся? Ты сейчас где?
-Дома. Подъезжай, только у меня тут в гостях чудак один. Я тебе при встрече все расскажу. Жду.
Отлично. Дома у подруги, действительно, как и должно быть в настоящем уютном доме. Тепло, светло и как-то свежо, дышать сразу хочется.
Поймав такси, назвала адрес и поспешила сесть на заднее сиденье, прокучивая в голове недавний разговор с родителями.
***
Вернувшись в столовую, заметила снова улыбающиеся мордахи, фыркнула. Вот ведь шерочка с машерочкой, сидят, обсуждают что-то. Прямо программа «Пусть говорят». Так и хочется закончить это глупое представление, сказав на прощание народу: «Берегите себя и своих близких». Ага, и забудьте уже про них. Им и без вас хорошо.
Налив себе вишневого сока, принялась размышлять, помахивая ногой и посматривая на этих отщепенцев. Странные. Не знают ведь друг друга, а общаются, будто всю жизнь знакомы. И ладно бы о чем-то левом, так нет же, обо мне родимой.
Внезапно, у Айса зазвонил, и он, деликатно извинившись, отправился к выходу. Интересненько… девушка, наверное, такого красавчика потеряла. Эх.… Сейчас уйдет, и останемся мы в бабском коллективе куковать. Ладно, Ирина Петровна, а мы-то с Настькой, куда не так свернули?
***
-Слушаю.
-Брат, ты где? И что у тебя с голосом? – послышался взволнованный голос брата из динамика новороченного новенького телефона.
-Я не дома, но скоро буду. И все нормально с моим голосом!
-Да? А я будто услышал…ммм…радость? Ты перестал ненавидеть сам себя?
-Нет.
-Жаль, ты снова огорчил своего старшего брата. Так, где ты?
-Неважно.
-Ладно, не хочешь, не говори. Я, кажется, сам понял, где. В общем, оставайся на месте и не высовывайся. Копы тебя уже ищут.
-Зачем? – Так несвойственная Айсу радость сразу исчезла, он напрягся, как гепард перед разгоном, готовый бежать, бежать, прятаться, скрываться или просто сдаться на волю правосудие.
-Они считают тебя серийным маньяком, брат. И вряд ли ты со своими провалами в памяти и невнимательностью сможешь их в этом переубедить.
Айс тяжело вздохнул, потер лоб свободно рукой и зажмурился. Он делал так всегда, когда ситуация казалась ему безвыходной, когда эмоции брали верх над рассудком. Невольно пробежавшись по зеленому газону взглядом, парень заметил свою машину, такую дорогую ему, такую любимую и теперь жутко помятую и испорченную. Он подошел ближе, погладил капот кончиками пальцев и решил, что еще слишком мало жил, чтобы оказаться за решеткой за то, чего не совершал. А в этом он теперь был уверен. Ведь девчонка все еще жива.… Поднял взгляд, чтобы посмотреть на эту несносную особу и встретился с ее яркими серо-зелеными, цвета озерной воды под лучами великолепного солнца, глазами и улыбнулся. Да, он не хочет за решетку. Жизнь, наконец-то, дарит ему шанс…
-Брат, ты меня слышишь, ты что, оглох?
-Слышу, слышу. Я останусь с ней. А ты где? Вряд ли копы от тебя отстанут.
-Я в больнице. Авария. Живой и ладно, а копы вряд ли будут меня здесь искать. Ведь ты их главная цель.
-Авария? Как это произошло?
-При встрече, брат, все расскажу при встрече. Все, пока. И…будь осторожен.
-Окей. Ты тоже.
***
-И как же ты смогла познакомиться с таким очаровательным и умным молодым человеком?
Вопрос Ирины Петровны выбил меня из колеи. Это что же получает, я не могу общаться с нормальными парнями? Но ссориться с домоправительницей – себе дороже.
-На крыше, когда…– Ну не говорить же, в самом деле, что хотела покончить жизнь самоубийством? – когда искала кое-кого.
-Да? – она была удивлена. – А он что там делал?
-Жертву высматривал.
-Какую жертву? – не поняла шутки Ирина, но объяснить я не успела, в комнату снова появился Айс, а вслед за ним разнесся жалобный крик домофона.
-О, Настя пришла, пойду, открою.
-Сходи.
-Привет. Как дела?
-Привет, да ничего, пойдет.
-Да, что так кисло?
-Да ты и сама не блещешь оптимизмом.
-А никогда им не блещу, у меня, может, имидж такой.
Настя улыбнулась.
-Я тебя обожаю.
-Да, я такая.
Мы медленно прошли в столовую. Там уже собрались эти сектанты, весело смеющиеся и жующие виноград.
-Только отвлеклась, а они уже вкусняшки без меня жуют. Ну, что за народ! – я подлетела к Айсу, отобрала у него виноградинку и закинула ее в рот. Он потянулся за другой, но и эту я у него отобрала, весело хрустя косточками.
-Здравствуйте, – поздоровалась с кухаркой подруга, – а у вас, как всегда, весело, я смотрю.
-Да, есть такое. – Ирина с весельем наблюдала за вредной девчонкой, мной и милым парнем Айсиком.
А я тем временем вообще отобрала у него миску и, усевшись подальше, предложила виноград Насте. Она отказалась. А вот ледышка решил поиграть. Он последовал за мной по длинному столу и уселся на соседний стул, с удовольствием запустив руки в чашку. Ах, так!
Я снова отдернула у него виноград и, показав язык, отвернулась. Но Айс на то он и Айс, резко прижавшись ко мне всем телом, вырвал миску и довольный собой вернулся на прежнее место напротив Ирины Петровны. Вот зараза а!
-Детский сад! Ну, вот настоящий детский сад! – кухарка покачала головой и отвернулась к плите, принимаясь за готовку обеда маленькому детскому саду, что внезапно нагрянул в этот гостеприимный дом. Ну, и конечно, следует угостить и Аркашу…
Я злобно зыркнула на этого шалопая и уселась рядом с подругой.
-Давай, рассказывай. Что у тебя случилось? – все внимание на подругу, да, и не стоит думать об этом самодуре. Хоть он и обаяшка, особенно, когда улыбается, но нет, думать не буду!
-Родители приехали.
-О, это беда.
Ирина Петровна тоже оглянулась на девчонок и с сожалением посмотрела на Настю. Да, она тоже знала о том, как эти идеальные родители любят прессовать мою девочку. Ну, вот на что им это высшее образование? Особенно то, которое они заставляют ее получить, юридическое? Да, сейчас юристов…. Хоть лопатой выноси.
-Мать опять истерику закатила. Отец, молча, поддержал, хоть бы раз заступился! Не буду сегодня дома ночевать! Надоели! Сами пусть себя терпят!
-Конечно, деточка, оставайся. Я тебе диван постелю или, может, в Катиной комнате устроим. Да, Катюш?
-Да. Так что, не дрейфь, подруга разберемся! – я обняла уткнувшуюся в руки подругу и прижала ее к себе. С родителями вообще проблем хватает. Хорошо хоть мои рады тому, что есть. Да, не идеальная, да стервозная, но что ж поделать, какая получилась.
-Спасибо вам.
Внезапно, перед нами появилась та самая, так желанная мною миска полная винограда и улыбчивое лицо белобрысого.
-Ну, что? Наревелись?
Настя утерла выступившие, было слезы и тоже улыбнулась, дивясь такому детскому поступку с виду, вроде, взрослого парня.
– А ты, голубчик, не подлизывайся!
Вскоре мы втроем уже весело переговаривались, я даже рассказала подруге, как разбила тачку этого надутого прыща, после чего он кинул в меня подушкой, и мы подрались. А потому посмотрели какую-то очень смешную комедию, весело проведя этот странный день.… Но, как и все другие, этот день тоже закончился. Айс изъявил желание, остаться у меня, сославшись на какие-то проблемы с братом. Его мы уложили на диван. А сами расположились на моей двуспальной кровати.
Забавно…
***
-Романов Филипп Геннадиевич? – сухой голос в трубке Фламу бы абсолютно не знаком.
-Ну, я.
-Это вас полковник Рогозин беспокоит.
-Слушаю.
-Вы не могли бы поведать нам, где сейчас находится ваш брат?
Значит, еще не нашли. Отлично. Может, Серый успеет еще все разрулить?
-Я за ним не слежу.
-Значит, мы испробуем другой метод его поиска.
-Валяйте.
***
Вдох. И я бегу. Выдох. Оглядываюсь. Тень маячит за спиной. Он меня преследует, преследует! Бег. Я спотыкаюсь, падаю. Он настигает. Нож прижат к горлу.
-Ты думаешь, что сможешь спрятаться от меня, крошка? Не выйдет. Я тебя нашел.
Кровь брызгает на кусты только что расцветшей розы, окрашивая ее в кровавый красный цвет. Темнота. Я умираю.
Рывок, и одеяло сползает с меня. Настя спит рядом, развалившись на большей части кровати. Сердце стучит, как сумасшедшее, бьет, будто птица в клетке. Воды. Мне нужно воды. Горло скребется. Выныриваю из постели и покидаю комнат. Руки трясутся, наливая воду из фильтра, голова идет кругом, точки атакуют глаза. Так. Вдох, выдох. Спокойствие. Это всего лишь сон.
Покидаю столовую убежденная, что больше не засну, просто побоюсь. В темной гостиной замечаю черный силуэт у окна. Айс не шевелится. Видимо, не мне одной сегодня не спится.
-Эй, ты чего не спишь? – от моего голоса он вздрагивает и резко оборачивается. Его лицо искажается болью, он хватается за виски и падает на колени, словно раненное животное, словно что-то разрывает его изнутри.
Я подхожу ближе, сажусь на колени и всматриваюсь в него. Парень громко дышит, жмурится, трет виски, лицо, что-то шепчет.
-Эй, ты чего? Все хорошо? – «Катя, что за глупый вопрос? Конечно, ему нехорошо! Наоборот, ему видимо очень-очень плохо!». И что же делать? – Айс, посмотри на меня.
Синие радужки бегают, зрачок расширяется настолько, что цвета глаз почти не разобрать. Но я-то знаю, что они синие. Кладу свои ладони поверх его, сжимающих лицо. Он перестает качаться, смотрит на меня изумленно и молчит. Интересно, он лунатик? А если нет, то тогда что с ним?
-Дыши глубже. Успокойся. Подумай о чем-нибудь светлом, хорошем, вспомни дорогое тебе лицо и улыбнись ему.
Не помогает. Парень снова зажмуривается и беззвучно кричит. Его тонкие сильные пальцы сжимают мои ладони так крепко, что они сразу же немеют. О, господи, что же происходит?
-Дыши! Думай о хорошем! Посмотри на меня! Посмотри…
Внезапно его приступ заканчивается. Он удивленно качает головой, смотрит на меня, на свои руки, крепко сжимающие мои ладони, прижимается к переплетенным конечностям лбом и затихает. Он вымучен, ему больно.… Не знаю как, но я почувствовала его боль, всего на миг, но она поглотила меня, утопила в беспросветном омуте тьмы. Он болен. И имя его болезни – безумие.
Я осторожно высвободила одну руку из его захвата, погладила мужчину по голове, а затем, запутавшись во всклокоченных волосах пальцами, прижалась к светлой макушке щекой. Он дрожал, все его тело содрогалось в непонятных импульсах.
-Пойдем, – я осторожно потянула его за руку, направляясь в сторону дивана. Как странна, непредсказуема жизнь. Она дает все. И забирает тоже все. Равновесие. Не может быть идеального человека с идеальным прошлым, будущим, настоящим. Нет идеальной жизни или идеального места, нет идеального правителя, нет идеальной веры, нет идеальной планеты, нет идеального воздуха, нет идеальной воды и пищи.… Нет в мире вообще ничего идеального! А может быть, наоборот, ВСЕ идеально. Может быть, мы идеальны в своем несовершенстве. Или совершенны в идеальности относительно других неидеальных.
Доведя Айса до дивана, присела на самый его край, заставила парня улечься, попытаться вздохнуть. Но он все никак не желал закрывать глаза и отпускать мою руку.
-Спи.
-Я не могу. Если я засну, ты уйдешь.
-Я не уйду.
-Нет, ты уйдешь. Вы все покидаете меня. Сначала мать, затем эти женщины, много женщин… Они все уходили. Но я не хочу, чтобы ты стала одной из них. – Жалобные синие глаза побитого жизнью котенка растопили все, что можно в моей душе. Я даже шмыгнула носом, представив всю степень одиночества, что испытывает этот маленький брошенный звереныш. Мой маленький звереныш.
