Текст книги "За краем (СИ)"
Автор книги: Катриша Клин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
-Двигайся. Я сказала не уйду, значит, не уйду. Сам можешь за этим проконтролировать. Двигайся, двигайся. И отпусти, наконец, мою руку, она затекла уже от твоей медвежьей хватки.
Он улыбнулся, немного подвинулся и приглашающе откинул теплый плед. Осторожно забравшись, улеглась к нему лицом, пофыркала от попавших в нос волос и прикрыла глаза. Вы когда-нибудь пытались заснуть под пронзительным внимательным взглядом? И не пытайтесь! Не получится. Выдохнула.
-Ну что ты смотришь? Может, потрогать, если тебе не верится, что я реальная.
Но он не трогал. Он продолжал лежать, оперев симпатичную полную мыслей голову о руку. Затем легко дотронулся щеки, совсем чуть-чуть, будто боясь, что рассыплюсь. Затем осмелев, провел по щеке вниз, по подбородку, по шее, ключице. А дальше я злобно открыла, наверное, светящиеся в темноте глаза.
-Эй, котик, ты не оборзел?
Он снова улыбнулся, видимо довольный моей реакцией, затем опустил руку дальше, не касаясь, осторожно обходя запрещенные места, дотронулся до талии, а затем, одним движением привлек ближе. Я на это только пискнула и уперлась ладошками в оголенную грудь.
-Эй!
-Тише, – его шепот еще сексуальнее, чем хриплый голос. А темноте… пальчики непроизвольно дрогнули, отчего он громко хмыкнул прямо мне в ухо. Вот у кого-нибудь еще есть такая реакция? Например, мне, когда кто-нибудь дышит в ухо, то стадо бешеных мурашек начинает носиться по позвоночнику, затем по лицу, по всему телу. Немного отодвинувшись, насколько позволила упрямая конечность, осторожно посмотрела вверх, туда, где предположительно должно находиться лицо этого гада.
-Ты что себе позволяешь? Конечно, они от тебя сбегали, ты больной! – теперь дрогнули его пальцы на моей талии. Кажется, это я зря. Это ощущение скорейших моих похорон пришло также внезапно, как то, в машине, которую я благополучно разбила.
Звереныш перестал улыбаться. Все его лицо выражало крайнюю озабоченность, задумчивость, нерешительность и что-то еще… или это я себе придумываю?
В общем, в конце концов, он убрал от меня свои загребущие ручищи и начал укладываться. Заснула я снова с тяжелой головой на животе. Не знаю чем, но мой пупочек явно приглянулся этому ненормальному. Ну, лучше уже пупочек, чем тоненькая шейка, которую так легко свернуть.… Снова вздохнув, позволила себе зарыться в его мягкие волосы, немного пройтись по их длине, отчего большой котик чуть не замурлыкал. Затем он вздрогнул от того, что я медленно спустилась к его шее, прошлась по странному, ранее мной незамеченному шраму у сонной артерии. Дальнейшее исследование мне не разрешили. Хозяин, так сказать, не одобрил. Ловко, как и всегда, поймав мою конечность, поцеловал запястье, там, где главная вена и легонько сжав, будто предупреждая, что дальнейшее исследование опасно, отпустил. Снова завозился и, прижавшись ко мне, обхватив нежно руками, заснул.
А я продолжала остаток ночи обдумывать, что же могло так сломать это дикого звереныша? Кто нанес ему такую глубокую рану, что она кровит до сих пор, изредка шипя и плюясь, как настоящая лава.
Глава 3.
«Когда эти песни станут памятью, когда исчезнет муза,
Закроются глаза и я – полечу туда, где музыка моя.
Строки нас оставили. Мир чтобы не поделить, уходи.
Тела раздеты. Ночью вопрос: «Где ты?»
Утром вопрос: «Где я?» Почему нас нету?
Убей меня! Я буду твоим, глазами рисуя.
Убей меня! Я буду искать губами поцелуи».
***
–Эта гнида убила мою дочь! И ты предлагаешь, спустить все на тормозах? Я найду его, найду эту суку и размажу! Он заплатит мне, за мою любимую девочку!
–Но, если это не он…
–Да мне *****! Слышишь по***! Я найду эту гниду и разорву его на куски!!
Трубка отброшена в дальний угол, кулаки сами собой сжимаются, готовые нанести последний, решающий удар. – Я найду тебя, сука! И узнаем, кто кого! – удар по груше, еще удар, удар…
***
Жарко. Дышать трудно. Пытаюсь спихнуть тяжесть, давящую на грудную клетку, но она не спихивается, перехватывает мои руки, прижимает к себе и вновь сопит. Ну что за гад! Ему удобно, а Катя значит мучайся! Легко выдергиваю запястья из ослабевших мужских рук. Выползаю из-под горячего мужского тела, потягиваюсь. И, упав рядом, засыпаю. Блаженство. Нормальная поза, никто не мешает. Вот оно счастье…
В комнату осторожно заглядывает Ирина Петровна, разглядывают два спящих тела, довольно улыбается. Может, хоть он усмирит Катюшку? Спите, детки, спите! И пусть вам снится только хорошее. Легко скрипит дверь, закрываясь. Следует сказать Аркаше. Заодно и чаем его напоить с пряниками или, может, тортик испечь утром? Да, точно! Сладкое же поднимает настроение.
Тишина. Покой. И привычная пустота. Что это было ночью? Опять приступ? Я схожу с ума? Или это простая реальность опять шутит? Где я? Где Непорочная? Резко распахиваю глаза и зажмуриваюсь, ослепленный темнотой и осознанием, что девочки рядом нет! Пропала! Опять, опять пропала! Черт! Руки сжимают простынь, зажмуриваюсь сильнее и стискиваю зубы, чтобы не закричать. Пропала! Пропала! Пропала! Нужно найти! Но как? Как найти среди всей это массы людей одну, единственную и неповторимую милую девочку? Если и она погибнет, я не вынесу! Не вынесу!
Внезапно где-то очень близко раздается кряхтение, жалобное такое. Прислушиваюсь. Осматриваюсь. Выглядываю с дивана вниз и замечаю…Катю, жалобно скулящую и потирающую спину рукой. Она сопит, шипит, ругается, все больше распаляясь. Упала. Малышка просто упала с дивана… Радость какой-то огромной золотой массой окутывает все внутренности, укрывает и мозг, и взбешенные мысли.
Осторожно вытягиваю руку и касаюсь, пряди ее волос, легонько тяну на себя, привлекая к себе внимание. Она смотрит грозно. Дурашка.
–Ты совсем оборзел! Я из-за тебя, между прочим, с дивана свалилась! Ты просто кабан огромный! Отъелся, что маленькая, нет, крошечная я с тобой просто не помещаюсь!
И вид у нее при этом был такой обиженный, что хотелось потрясти за надутые щеки, сделать что-нибудь такое, отчего она просто вскипит и взорвется. Но взрываться девочка не собиралась, она решил пойти другим путем. Вырвала из моих рук прядь своих волос, смерила враждебным взглядом мою лыбу, достала рядом лежащую подушку и как долбанула меня ей по голове, по спине, по рукам!
–Ты достал меня! То останься, то скидываешь с дивана! То веселый, как мерзкий чеширский кот, то сама грозовая туча! То тебя, будто долбанет чем, и ты вообще с катушек слетаешь!
Поймать и отобрать подушку – было легко, усмирить ее принявшие за это царапать и бить кулачками руки – раз плюнуть. Закинуть ее сопротивляющуюся на диван, а затем и вовсе прижать своим телом – секундное дело.
И вот лежит она, растрепанная, недовольная, злая, зыркает на меня своими глазищами цвета любимого озера и фыркает, как разъяренная кошка.
–Ты меня бесишь! – я улыбаюсь.
–И улыбка у тебя поганая! – улыбаюсь шире.
–И вообще…характер у тебя дурацкий! И сам ты со своими заморочками – дурацкий!
Характер ей мой не нравится! А сама-то!
–Истеричка.
Она на секунду перестает сопротивляться, всматривается в меня, а затем, брови снова сходятся вместе, образуя складку на лбу, губы сжимаются в линию и она продолжает свой монолог на тему, какой я плохой.
–И голос у тебя противный! И руки слишком…сильные! Задолбал! Отпусти! У меня опять из-за тебя синяки будут! Ни одно платье нормальное не наденешь! Отпусти, кому говорю!
Я отпускаю ее и перекатываюсь на спину, переставая нависать над этой строптивой девчонкой. Но это ее только больше раззадоривает.
–Ах, правда глаза колет! Э-ге-ге, какой шустрый! Я с тобой еще не закончила! Нос у тебя кривой! И ты на медведя похож! И вообще ты размазня и слюнтяй!
На последних словах она остановилась и выдохнула. Все что ли? Наконец-то!
–Ну, почему ты такой противный? С тобой даже не поругаешься! – Она попыталась перешагнуть меня и свалить, но теперь пришла моя очередь выносить вердикт ей.
Я снова поймал ее и положил рядом, прижимая к постели собой, чтоб не дергалась.
–Теперь моя очередь, истеричка!
–Я не истеричка!
–Ты избалованная маленькая истеричка! Но внешность ничего. – Демонстративно оглядываю лежащее подо мной тело в коротком халатике и ухмыляюсь, замечая ее румянец.
–Ты эгоистичная, самовлюбленная, агрессивная, спесивая гордячка! Тебя мало волнуют причины поступков людей, ты больше печешься о том, что их поступок был направлен на тебя! Ты все принимаешь за агрессию, в штыки! У тебя куча каких-то комплексов и, детка, характер – реальное гавно.
Зря я отпустил ее руки. Пощечина ожгла левую щеку. Ладно, ладно заслужил.
–Тогда почему ты все еще в моем доме, раз я такая плохая? Вали! Никто не держит!
И он ушел. Собрался и ушел. Ни слова не сказав. Даже номера его у меня не осталось…
«Строки нас оставили. Мир чтобы не поделить, уходи.
Тела раздеты. Ночью вопрос: «Где ты?»
Утром вопрос: «Где я?» Почему нас нету?»
–Катюш, а куда это он так быстро? Вы поссорились, да?
–Нет, все хорошо, – я фальшиво улыбнулась. – Просто нашему засидевшемуся гостю давно пора домой.
– А он еще придет?
– Вряд ли. Нам слишком не по пути, чтобы встретиться снова…
Мы больше не встретимся снова,
Нас потеряет весь город,
Туманы сотрут наши взгляды,
Поймешь, что друг друга нет рядом.
Резкий звонок домофона.
–Кто там? – мелодичный голос Ирины Петровны.
–А вы к кому?
Она нажимает на кнопку.
–Катенька, деточка…ну как же так-то? Зачем ты… – ее кожа белее снега где-нибудь в горах, руки нервно трясутся, губы дрожат. Да, кто там? И что случилось? Стук в дверь. Она, как на плаху, медленно снова подходит к двери и резко ее открывает. В дом врываются полицейские в форме. Странно… Они абсолютно не подходят этому спокойному интерьеру, слишком неживые, не мягкие, не нежные. Вот Айс сюда хорошо вписывался. А эти, эти так себе…
–Гражданка Яременко Екатерина Витальевна?
–Угу. – Сок передо мной не вишневый, яблочный. Кислый, как мой характер.
–Вы задержаны по подозрению в соучастии ряда убийств. Положите руки на стол и сохраняйте спокойствие.
Наручники на вновь посиневших запястьях. Апатия. Машина полицейских, решетка между мной и водителем. Странно. Я будто заключенная. Расскажи кому – не поверят.
-Что вы делали на крыше с этим человеком? – передо мной на стол легла фотография Айса. Гордый профиль, резкие скулы, тонкие губы, синие-синие глаза. Кто бы мог подумать, но в жизни он выглядит лучше, более живой что ли, особенно, когда улыбается.
–Я…попала туда случайно. А он был уже там…или пришел позже. Я не знаю. Я просто вышла подышать, а потом подошел он.
–И вы не подумали, что это подозрительно?
–Что именно?
–Парень находится на крыше ночью?
–Так и я там была. Если бы я сочла его подозрительным, то могла бы сказать, то же самое и о себе.
–А почему вы остались с ним на крыше, раз не знали этого человека?
–А я не говорила, что не знала его.
–Так, значит, вы утверждаете, что вышли на крышу, встретили там Романова Алексея Геннадиевича, мило с ним пообщались все там же, на крыше и затем благополучно ушли оттуда?
–С кем? Кто еще за Алексей Геннадиевич?
–Вы же сказали, что знаете этого человека? – и он указал пальцем на лицо Айса.
–Алексей Геннадиевич? – я даже засмеялась. – А сам говорил Айс, Айс.
–Что, простите?
–Нет, ничего. Да, все было именно так. – Я медленно приходила в себя, туман, который до этого обволакивал мои мозги, наконец, разошелся, и я с интересом вгляделась в лицо следователя. Или кто он там?
–И вас не смутило и не удивило, что этот парень там находится?
–Нет.
–И вы не видели, как он убивал?
–Что? Убивал? Да, вы с ума сошли! Он там вообще другим занимался!
–Чем? – удивительно бесцветные и ничего не выражающие глаза полицейского заметно заблестели. Он хотел посадить Айсика, но до сих пор не мог этого сделать. И что он ему такого сделал?
–Это к делу не относится. – Вызывающе поднятая бровь единственное последствие моего раздражения. Да сколько можно? Я хочу домой.
–Хорошо. Раз вы не хотите сотрудничать со следствием. Может, вам стоит посидеть пару дней в камере и подумать?
–По какому праву? Вы вообще знаете, кто мои родители? – бешенство застилало глаза, но я не дала ему волю, и вовремя. В дверь тихонько постучали и в сером, таком же безличном, как его и его хозяин, кабинете, появился молодой человек.
–Тут такое дело. За ней батяня приехал. Вышка сказала, проводить. Вы закончили?
Скоро домой.…Даже пять минут нахождения в этом месте, будто высасывало все соки и доброжелательность. Поэтому, проторчав тут около трех часов, сил не было никаких, лишь упрямство и злость, не знающая, куда ей деваться.
–Хорошо. – Сквозь зубы прошипел полицейский. – Вы свободны. Но, если у нас появятся доказательства, вы со своим дружком поплатитесь за то, что сделали. Он– то уж точно…
Брр..мерзкий тип.
Выйдя из неприятного, мерзкого здания, посмотрела на дисплей телефона, проверяя, кто звонил. Оказалось, что пара незнакомых номеров, Настя и Ирина Петровна. Оглядевшись, заметила дорогую машину, мигнувшую вдруг фарами. Так, не отцовский автомобиль. Так, кто тогда?
Стучу в окошко. Оно опускается, и передо мной появляется довольная мордашка подруги, а за ней, за рулем….Флам!
–О, мой бог! Вы– то тут откуда?
–Садись, сейчас все расскажем.
М-да…заинтересовали…
***
Проснувшись и оказавшись в мягкой знакомой постели подруги, неспешно протерла глаза, потянулась. Интересно, который час?
Но узнать этого не удалось, в комнату влетела растрепанная, удивленная Ирина Петровна, Катина экономка.
–Что случилось, Ирина Петровна?
–Катенька…Катеньку полиция увезла. Они сказали, что ее в убийстве подозревают. – Она опустилась рядом со мной на постель и заплакала, спрятав лицо в руках.
–Что? Как забрали? Какое убийство?
–Я не зна-а-а-аю… Они просто приехали и забрали.
–А вы Катин родителям звонили?
–Да, они трубку не берут, заняты.
–Как же так-то? Может, это ошибка? Может, они случайно ее забрали?
–Я не знаю.
–Перестаньте, пожалуйста. Не плачьте, все образумится. Все обязательно образумится.
Из сумочки, что лежала рядом с Катиным письменным столом, послышалась знакомая музыка. Мобильник. Интересно, кто? Родители? Нет, незнакомый номер.
–Алло.
–Здравствуй, крошка. Не отвлекаю? – голос был подозрительно знакомым. А «крошка» жутко резало слух. Кто бы это мог быть?
–Кто вы?
–Эй, обижаешь. Это Флам. Ну, помнишь, кафе, авария, больница? Может, встретимся сегодня?
–Так…ты же в больнице?
–Это долгая история, хочешь, при встрече расскажу?
–Прости, но у моей подруги проблемы…
–Может, я могу помочь?
–Вряд ли.
–А если подумать? – голос его стал каким-то приглушенным, недовольным, что кто-то не верит в его абсолютную способность, исправлять все.
–Думаю… – я уже было хотела отказаться, но Ирина Петровна, жадно прислушивающаяся к разговору, ритмично покачала головой, заставляя, принять предложение. Ее взмахи руками, мимика – смешили, но я не смеялась, прекрасно понимая, что это нервное. Женщина слишком волнуется за ту, кого почти сама вырастила и любила, как дочку. – Думаю, ты можешь помочь. Ты на машине?
–Да, я всегда на ней.
–Тогда приезжай по адресу, я тебе кину его смской.
–Окей, детка, жди.
Быстро напечатав Катин адрес, выученный, кажется, наизусть до такой степени, что вылей на меня кто-нибудь холодную воду с утра пораньше, я скажу именно его, даже не успев проснуться. Просто за те два года, что мы дружим, с нами случалось настолько много всего, неприятного и великолепного, странного и офигенного, что мы, будучи свободными, не обремененными родительской опекой, непременно находили что-нибудь еще. И возвращаясь из очередного клуба, дома, яхты или еще из какого-нибудь места, ехали именно сюда, где всегда была Ирина Петровна, обязательно понимающая и дружелюбная. С ней можно было, и поговорить и пьяно поплакаться, поесть ее прекрасной еды и просто поспать в этом уютном доме.
Белый изнутри и снаружи, он был, будто бы маленьким островком надежды на светлое будущее, надежды на спасение, на любовь. А в некоторые моменты – маленьким причалом, где ты останавливался, чтобы отдохнуть. Великолепный дом с великолепными людьми, что постоянно там проживали. Мирное царство, отделенное от зла, корысти и зависти белой стеной любви.
–Все, Ирина Петровна, он сейчас приедет.
–Да? Он поможет? – глядя в эти обеспокоенные, заблестевшие надеждой глаза, я только кивнула. Понятия не имею, поможет или нет.
Звонок домофона. На экране видно знакомое, немного потерянное лицо. Айс. Странно… Знакомая кнопка. И красная, слегка помятая машина появляется в цветущем дворе, останавливается у круговой клумбы и из нее выходит высокий парень. Светловолосый, голубоглазый, безмерно печальный. Странно, при Кате он был каким-то…живым.
–Привет.
–Привет, а где Катя?
–В ментовке.
–То есть?
–Ее забрали.
–За что? – голубые глаза расширяются в безмерном удивлении. Но ответить я не успеваю, раздается новый звонок домофона. Флам.
Он заезжает быстро. Черный автомобиль встает рядом с красным и из него появляется элегантный, самодовольный парень. Черный костюм, галстук, фирменные солнечные очки. Я перевела взгляд с одного брата на другого. Белое и черное. Блондин и брюнет. Элегантность и простота. Самодовольство и ехидство и доброта и печаль. Один только цвет глаз одинаковый. М-да. Как странна эта жизнь.
–Привет, братец. Привет, крошка. – Пожатие рук, легкий поцелуй на запястье.
–Привет. Проходите.
-Так, получается. Ее обвиняют в убийстве?
–В соучастии.
–Братец, так вы теперь с ней как Бони и Клайд. – Флам похлопал брата по плечу, на что тот только зашипел. – Ух, какие мы злые! Ты еще убей меня, Леш, а подружка твоя тебя прикроет.
Странные они эти Романовы… Фамилию их я, кстати, узнала в больнице. Вот только в голове все никак не желало укладываться, откуда прозвища? Но спрашивать, не решилась.
–Ну, что поехали? – Флам подбросил ключи, сделал звонок.
–Что, уже все?
–Да, пупсик. – Он щелкнул меня по носу и направился к выходу. Айс уже был снаружи.
–Ой, Айсик, ты что, забыл, как машиной управлять, или у тебя тормоза отказали?
–Отвали.
Флам обходил красный автомобиль со всех сторон, проводил руками по царапинам, явно сожалея о том, что такую красивую тачку покалечили.
–Ты опять пытался…? – он нервно перевел взгляд на застывшую у входа меня, потом на брата, быстро приблизился к нему, вцепился в воротник рубашки, встряхнул. – Ты обещал мне, брат! Обещал!
–Я ничего не делал.
–Да, а почему машина побитая?
–Неважно.
И вот тут решила вмешаться я. Во-первых, не хотелось видеть семейных разборок, во-вторых, за Айса стало страшно, вдруг, Флам его покалечит?
–Флам, – тот повернулся на мой голос и удивленно вскинул бровь. – Это Катя. Успокойся.
–Катя? – улыбка появилась в уголках его губ. – Ты дал свою малышку девчонке? Хм..Интересно. Ладно, поехали, – он кинул еще один взгляд на брата и залез в свою машину. Айс пошел к своей. А я?
–Ну, что встала-то? Запрыгивай!
***
Остановились мы через пару минут у какого-то странного кафе. Солнце палило нещадно, а потому я не сразу заметила вывеску. «За краем» – хм, странное название для кафе.
–Эй, а в нормальное место никак нельзя было заехать. Решили нервишки проверить или уж, скорее, желудок?
Мы вылезли из машины. Настя задумчиво молчала, никак не реагируя на мои колкости, а Флам, видимо тоже задумавшийся, если у него, конечно, есть чем, прошел мимо парковки прямо к входу. На стоянке я, кстати, заметила знакомый красный автомобиль. Хм…интересно.
В полумраке, созданном видимо специально для настоящей уединенности посетителей, было довольно немноголюдно. Что в принципе и требовалось ожидать. Вот только вместо ожидаемых мною студентов или старушек, здесь гордо восседали солидные мужчины в строгих костюмах, вежливо обсуждающие что-то друг с другом. Интересненько…это какое-то тайное место для встречи? Конспирация, место сборища мафии? Ее глав?
Но выяснить мне не удалось, да не больно-то и хотелось. Заметив кого-то в самом темном углу, отгороженном ото всех, сидела знакомая фигура в черной толстовке и в капюшоне. Хм..что за конспирация? Игры разбойников? Ну, что поиграем..
–Привет, брат, – парни пожали друг другу руки, и расселись напротив друг друга. Мы с Настей переглянулись, недоумевая, и подсели к парням. Я села с ледышкой, Настя с Фламом.
–Как ты? На ментов не нарвался?
–Нет, все в порядке. – Голос Айса был несколько подавлен, и я хоть и не видела его лица, чувствовала, что что-то с ним снова не так. Хм.… Но подумать мне не дали, напротив нас уселась шумящая компания байкеров. Хех, все-таки я не так и ошибалась. О тайном сговоре банкиров видимо знали только избранные, а эти, эти просто не туда зашли. Но их обслужили как всех, видимо выручка все-таки их тоже волновала.
В разговоре я, как и Настя, не участвовала. Мне настолько надоело все в участке, что я просто заказала себе кофе и, давясь, доводя себя почти до инфаркта, попыталась его проглотить. Это заметил Айс, лисья башка, отобрал кружку и отдал свой сок. Сам он, кстати, потом так и не прикоснулся к стакану. А я с удовольствием, смакуя и доставляя себе небывалое удовольствие, тянула вишневый сок.
Наверное, со стороны мы выглядели просто парочками или хотя бы милой компанией собравшихся посидеть друзей. Две девушки, два парня. Мальчики беседуют, девочки мило смущаются. Особенно Настя в своем зеленом струящемся платье выглядела очень романтично. Я в своем довольно открытом топике и шортиках скорее смотрелась гармонично с Айсом, не вызывая ни любопытства, ни интереса. Мы вообще смотрелись очень колоритно, два спортивно одетых человека и двое, будто сбежавших со свидания. Абсолютно разные, белые, черные, но что-то же нас объединило? Может, судьба?
А парни все разговаривали и разговаривали, делясь событиями, произошедшими за последнее время, новостями в политике, бизнесе, их общем, между прочим. Они, будто тянули время, дожидаясь кого-то. Вот, только кого? Усталость сковывала тело, глаза слипались. Меня просто вырубало. А вот Настя выглядела, как огурец, свежая, накрашенная, уложенная. И я, растрепанная с жутким хвостиком и опухшая. Зашибись. Ай, ладно, куда уж хуже? Осторожно подвинувшись ближе к ледышке, закинула ноги на нашу мягкую скамейку и, привалившись к нему, обняла двумя руками за локоть, так, для безопасности.
Разговор медленно потух, но внимания я не обратила. Только посильнее прижалась к теплому парню. В кафе, кстати, было на удивление прохладно, поэтому в своей легкой одежде я слегка замерзла. Но это длилось недолго…
***
Я рад был, наконец, пообщаться с братом и понаблюдать за рассеянной Катей. Сначала она все оглядывалась по сторонам, оказавшись видимо в таком простом кафе с обычными деревянными столами и мягкими скамейками, впервые. Кафе, кстати, очень было похоже на те, какие бывают в Макдональдсе. Стойка с выбором меню, куча столов, приглушенный свет, тихая музыка и легкий холод. Но, так как я был в толстовке, то холода как такового не чувствовал. У меня вообще с этим явлением никогда не было конфликтов, слишком редко мерз. А вот у девчонок, одевшихся по-летнему, явно были. Но меня это мало заботило. Сначала нужно дождаться папиного человека и решить, что делать дальше.
Я и не заметил, когда эта теплолюбивая кошечка умудрилась ко мне прижаться, понял это лишь по застывшему лицу брата и по довольной, даже умиленной улыбке ее подруги. А умиляться было чему – прижавшись к моей руке лбом, эта маленькая противная девчонка, которой я наговорил много глупостей перед уходом из ее дома, спала. И выглядела она при этом так забавно и мило, что хотелось просто взять и задушить своей нежностью, проснувшейся, будто от глубокого сна. Катя, кстати, прижималась довольно сильно, явно ища тепла. Недолго думая, я осторожно отобрал у котенка руку, стянул с себя толстовку, пока она ворчала и ругалась, мило просыпаясь и щурясь, и накинул ее ей на плечи. А затем, что уж сопротивляться своим желаниям? Обнял девчонку и прижал к себе одной рукой. Это стоило того, лицо брата было уморительно вытянутым. Да, я редко подпускал кого-то так близко к себе. Но этот котенок, свернувшийся у меня на руках и уже залезший на меня почти верхом, точнее хорошо расположившийся на коленях и уморительно прижимающийся носом к футболке, был не просто человеком или глупой девчонкой, она была моей девочкой, моей маленькой истеричкой.
***
А он уютный, мягкий и теплый. А сидеть на нем, обнимая и прижимаясь – одно удовольствие. Мрр…
-Ну, и где он? Сколько можно ждать-то?
–Отец сказал, что он уже выехал.
–Нифига себе выехал! Он что с противоположного конца земли едет?
–Успокойся. И не ори. Внимание привлекаешь.
–А, что, сон твоей малышки тебя не особо интересует?
–Сейчас для меня на первом плане не малышка. – Взгляды, которыми обменялись два брата, явно говорили о том, что личная жизнь должна оставаться лично, и нетерпение – есть высшая форма их недовольства.
Но эту молчаливую борьбу прервал телефонный звонок. Именно этот звонок и перевернул все привычное существование этих богатеньких ребят. Отсчет пошел.
–Алло.
–Это Романов Алексей?– глухой голос, за которым был слышен шум машин и гомон человеческих разговоров, не желал опознаваться.
–Да, а вы кто?
–Я твой страх и твое наказание.
Айс аж поперхнулся только что отпитым кофе.
–Что?
–Что слышал. Я найду тебя и отомщу за мою девочку.
–Какую еще девочку?
В трубке послышался громкий смех, а затем связь прервалась. Гудки…
–Кто это был?
–Понятия не имею. Сумасшедший какой-то, сказал, что отомстит.
Флам опустил локти на стол и наклонился к брату.
–Что значит, отомстит? За что?
–За девочку.
–Какую девочку?
–Да, откуда я знаю? – Айс вспылил, резко дернувшись, он встал и вышел из кафе, забыв и про толстовку, и про спящую милую девушку.
Рывок, и я падаю на мягкое сиденье. Сонно оглядываюсь и медленно закипаю, замечая веселые взгляды сидящих напротив байкеров. Ууух.. Айса нигде не видно. И куда он делся?
–Насть?
–Ммм?
–Может, домой?
–Было бы круто.
–Родители не звонили? А то я телефон в участке забыла.
–Неа. Только Ирина Петровна…
Но договорить подруге так и не удалось. Влетел Айс, схватил меня за руку и потянул за собой. Взъерошенный, как улей, разворошенный.
–Валим! Полиция!
Флам тоже подхватился и потянул за собой Настю. Возле главного входа уже было двое мужчин, они что-то обсуждали и ждали остальных. Их форма сразу давала понять – полицейские. У одного в руках был фоторобот Айса. Черт! Куда мы влипли?
Резко остановившись, Айс потянул меня куда-то за стойку. Флам и Настя пропали у главного выхода. Конечно, за ними-то никто не гонится!
–Айс,– но он меня не слышал.
Мы пробрались к черному ходу, наболтав какой-то доверчивой официантке, что скрываемся от бандитов. Она поверила. Может, так подействовала чуть оголившаяся фигура Айса, может, наши совместные уговоры. А кому захочется попасть в СИЗО, не понятно, причем, за что?
К парковке мы прорывались очень быстро и, стараясь не шуметь. Я порывалась вернуть парню его толстовку, чтобы не привлекать внимания, но он отказался. Хлопок двери. Заведенный мотор. Газ. И мы мчимся по улицам, не замечая, что улыбаемся. Я откинула капюшон и потерла лоб. Да, весело.
–Как ты? – о, ледышка интересуется моим состоянием, когда сам меня в эту заваруху и втянул!
–Отлично. – Я резко пришла в себя и отвернулась от этого гада. Ведь мог же оставить меня там! Они бы все равно не прицепились, им нужен был только он. Это я и высказала этому самодовольному гаду. Он немного подумал, поглядел на меня и выдал:
–Знаешь, скрываться и находиться в бегах гораздо забавнее в обществе истеричной особы. Одному как-то грустно.
–С чего ты вообще решил прятаться? И в чем тебя обвиняют?
–Я решил прятаться, потому что мне не поверят. Я слишком мало помню те вечера. Меня обвиняют в убийстве…убийствах. Они думают, что я маньяк. А ты единственная уцелевшая после встречи со мной, поэтому и попала под подозрение в соучастии.
–А почему я уцелела?
–Не знаю.
–Так! Немедленно останови автомобиль! Я никуда, слышишь, никуда с тобой не поеду!
Он, как ни странно остановил. Даже больше, позволил выйти и встать у обочины и голосовать. А сам вышел, облокотился о машину и принялся оглядывать местность.
А поглядеть было на что, разные оттенки зеленого радовали своей щедростью и настроением. Деревья шумели, призывая к молчанию и спокойствию. Да, быстро мы оказались за городом. Как теперь только добраться обратно?
Машин здесь, кстати, тоже было довольно мало. Пока я голосовала, а Айс принялся менять сим карты в телефоне, проехало где-то около десяти автомобилей. Остановился только один, но водителю хватило только взгляда на ледышку, и он быстро свалил. Подбоченившись и приняв самый грозный вид, я подошла к этому гаду лишь с одним желанием – выяснить все.
–Ну, что, наголосовалась?
–Ты, действительно, убийца?
–А что, страшно? – он не смотрел мне в глаза, переводя взгляд то за мою спину, то куда-то вдаль.
–Так их обвинения обоснованны?
–Нет. – Тяжелый вздох, и он смотрит мне прямо в глаза, жмурится, – не знаю.
Я опускаю сложенные до этого на груди руки. Злюсь, боюсь, не понимаю.
–Что значит, не знаю? Как можно не знать, убивал ты кучу народа или не убивал?
–Вот так! Я не помню, понимаешь? Не помню..Я засыпал. Просыпался, а их уже не было.
–То есть, у тебя раздвоение личности? И вторая твоя личность – маньяк?
Он ухмыльнулся, несколько грустно, как ему хотелось бы.
–Я не знаю, а такое возможно?
–А я откуда знаю? Это ты у нас лунатик с садистскими наклонностями!
Я встала рядом с ним, тоже уперевшись в автомобиль и абсолютно ничего не понимая.
–Тебе не стоит об этом беспокоиться. Раз моя вторая личность еще тебя не убила, значит, и не убьет.
–А если я десерт?
–Тогда ты будешь последней ее жертвой.
Молчание. Но я слишком много хочу узнать, что замолчать надолго.
–А после меня кто-нибудь умирал?
–То есть?
–Ну, ты же пропадал где-то эти дни. Я подумала, что ты.… А ладно, забудь.
Он улыбнулся шире. Я покраснела.
–И что теперь делать?
–Нам?
–Да.
–Ну, мы, скорее всего, будем только прятаться. Остальное за нас решат мой брат и отец. Если понадобится, подключат и твоих родителей. Но это только в крайнем случае.
–Это уже похоже на план.
Мы сели в машину и помчались навстречу ветру, свободе и путешествиям, а также проблемам, заботам и загадкам.
Глава 4.
***
–И что ты предпримешь?
–Насть, правильнее будет, что предпримем мы? Ты разве не хочешь спасти свою подругу?
–Хочу. Так, что мы будем делать?
–Для начала…– он задумался и посмотрел через лобовое стекло на крышу дома. Там стоял молодой парень, он явно желал покончить со всем именно сегодня. Внизу, через дорогу от нас, собралась целая толпа любопытных. Они желали увидеть бесславную кончину этого юношу, желали удостовериться, что они сильнее. Ведь разве желание покончить с собой – не есть слабость? По давно укрепившимся понятиям, это было именно так. – Для начала мы поговорим с пострадавшими.
