Текст книги "Лена Дэнс (СИ)"

Автор книги: Katou Youji

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

ЛенаДэнс

Автор: Katou Youji

Беты (редакторы): Olivia

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Психология, Философия, Повседневность, ER (Established Relationship), Занавесочная история

Предупреждения: Нецензурная лексика, Underage, Смена пола (gender switch)

Посвящение:

Victory Day, тебе. спасибо за клип.

Примечания автора:

Сиквел к «Интермальчику». всех вас жду в этой работе.

К этой же серии относится работа «Димочка»

Ч1.

Они встретились почти полтора года назад. На улице стояла мартовская каша из полужелтого снега с черными проталинами по краям и оранжевого песка. С неба привычно капал то ли ледяной дождь, то ли обмякшие градины. В вечных питерских сумерках она забавно перепрыгивала на тонких каблуках в изящных сапогах из тисненной кожи через осевшие сугробы. Большая спортивная сумка, перекинутая через плечо, билась по сухощавым бедрам. Он еще с удивлением подумал, как хрупкая девушка может поднимать такие тяжести.

Прыжок, еще один. Скрежет каблуков. Звук падения. Она со смехом растянулась на покрытом корочкой льда асфальте. Он не слышал звуков, он сидел в машине с нахлобученными от плейера наушниками и только заметил, как она пропала из глаз. Сумка бухнулась в полурастаявшую лужицу. Девушку стало жаль. Он вышел из автомобиля, помог подняться и предложил подвезти.

– Как Вас зовут?

Девушка долго думала над простым вопросом.

– Лена… меня зовут Лена, – как будто бы сомневаясь, ответила она. – Сколько?

– За что?

– За то, что вы меня подвезете.

– Бесплатно. А, можно ваш телефончик?

Она вышла за улицу… до гей-клуба. Он хорошо знал это место, потому что неделю назад там под утро в местном скверике была поножовщина. Пришлось оперативно отрабатывать. Отрабатывать особо было нечего. Пьяные разборки на почве ревности. Паренька немного порезали, но он успел залить кровью полсквера на три дерева. Кровь смешно смотрелась на снегу.

Дело на шесть сигарет. Последний шаг до капитана. Если отрабатывать зарплату. Наверное, девушка работала в небольших магазинчиках около клуба. Официанты, да даже и админы, работающие там, часто выбегали по ночам в подвальчики за сигаретами для клиентов или по особым просьбам. Чуйка подсказывала, что они-то и нашли того паренька. Только телефон, с которого звонили в скорую, а потом в ментуру, оказался недоступным.

«Извините, номер заблокирован или не существует», – равнодушно отвечал в трубку механический женский голос. Sim-ka тоже ничего не дала. Ее приобрел через два месяца… после своей смерти урожденный гражданин Таджикистана, получивший на год по миграционной квоте разрешение на работу в РФ.

– Какая основная версия происшествия? – разбудил поутру голос начальника в трубке, когда он уже почти засыпал на подъезде к Купчино.

– Бытовуха. Пидоры не поделили, кто будет сверху.

– Вот и хорошо, вот и придерживайся. Нам не нужно раскачивать лодку. В городе принята программа общенациональной толерантности. Мы европейская столица, и у нас не может быть ненависти на основе ориентации. Ты же хочешь лычки капитана?

Он хотел.

***

В комнате пахло потом и вчерашним сексом.

Я не знал, какие еще маты сложить на ужравшегося в очередной раз Леньку, когда доставал его из помятой, грязной койки с тремя «актами» после очередной пьянки у кого-то на дому. Танцовщик был никакущий, с огромными кругами под серыми виноватыми глазами, как у нассавшего в тапки кота, пойманного на месте преступления.

– Тварь, падла, как ты сегодня танцевать собираешься? Блядь, причем в твоем случае это определительное. Ты меня, нахуй, уже ничем не удивишь. Ну, почему с тобой вечно такие проблемы? Ты, что, думаешь, у меня личной жизни не должно быть из-за тебя?! – вызверивался я.

– Удивлю, Слав, – разлепил глаза Ленька, сонно потирая кулаком веки, – я познакомился с мужчиной. Он считал, что я девушка. Я случайно прикололся, ты ж знаешь, что иногда я так переодеваюсь. Мы встречались две недели. Он мне цветы носил, а потом гуляли долго по городу. В кино ходили. Знаешь, как хорошо, когда на тебя никто не пялится. Мы как все были. Никаких косых взглядов. Прикасаться к нему можно было спокойно, а он мою сумку везде носил. Как все, понимаешь?!

– Лень, ты, что, охуел?! Ты хоть представляешь себе, что будет, когда он узнает?

– Уже узнал. Я ему вчера утром сказал, когда домой к себе позвал. Я потому и сорвался с выпивкой и блядками. А он ничего не сказал. Только дверью саданул так, что косяк чуть не вылетел… А теперь у него мобильник выключен. Я, кажется, в него… того.

– Чего того?

– Втрескаться успел. В общем, если он меня простит и не бросит, я из клуба для него уйду и с блядством покончу. Я серьезно сейчас.

Ч2.

Денис два месяца привыкал к тому, что его Лена – это наш Ленька. Распьяным-пьяно он позвонил на мобильник танцовщику на следующий день. «Я еду, ну чего, встречай. Разговоры разговаривать будем», – обрубил в трубку. Ленька здорово запаниковал, так как понимал, что начищенный фейс, это самое малое из того, что его может ждать. Он обзвонил почти всех нас и попросил приехать «на всякий случай». Да мы и сами понимали, что разговоры предстоят аховые.

Старший админ клуба Кит ходил смурной и хмурый, как нахохлившийся сыч. Ему не светило экстренно искать стриптизера на замену. Наш охранник Владик рвался переехать к Леньке на постой и обещал в случае необходимости «подтянуть бойцов». Время шло. Дениска, как неожиданно ласково называл его Ленька, не объявлялся. Зато регулярно звонил по трубе и требовал, чтоб «жена встречала».

Мы с Владиком даже вышли из квартиры и спустились на одном из лифтов (всего их было два в подъезде – пассажирский и грузовой) вниз, к входу в парадную, чтобы перехватить мужика, если бы тот всерьез вознамерится избить танцовщика. Но Дениски все не было. Мы простояли на улице почти час и решили, что пора возвращаться. Двери второго, грузового лифта открылись. В нем прямо на полу, зажимая бутылку и всхлипывая, сидел Денис.

– Ну, как же так… Как же так получается… Я ж первый раз в жизни… Я жениться даже на ней… на нем хотел. Уже кольца присматривал. Я ж серьезный. Я из городка небольшого. У нас там так, как у вас, гулять не принято. Раз все по-серьезному – так женись.

– Ты, это, правильно, мужик. Пей, – засуетился Владик, пытаясь поднять Дена с пола и почти насильно вливая ему спиртное в рот, – я вот тоже не думал, что в гей-клубе буду работать. А у меня жена, дети. Давай, надо сейчас до квартиры дойти, а то почки простудишь.

– А, он там – Лена моя?

– Там, там. Ждет тебя, только боится, что бить будешь.

– А, я позавчера хотел. Думал, положу падлу прямо на месте. Только он так смешно руки вскинул и вроде как сопротивляться даже не собирался, когда будто бы его не раз били…

– Да приключалось тут всякое, – буркнул я. – Есть тут кому без тебя… У него два ребра сломанных было. Так что поговорить вам конечно надо, только ты не особо зверствуй. И имей в виду, мы тут поблизости.

– Ты, придурок, что ли? Спать ему надо, – зашипел мне в ухо Владик, отдавливая ботинок. – И Леньку к нему не подпускай сейчас. Может, и обойдется у них. Видел я на войне конченых. Этот тоже на психе, но уже пик пройден.

– А, что и вправду били? – запоздало ахнул Дэн, когда мы уже втащили его в квартиру, – а он хрупкий и легкий такой. Я еще тогда заметил… Когда познакомились. А потом, я ж его на руках поднимал.

Пока мы с Владом укладывали Дэна в кровать, Ленька почти не высовывался из кухни. Зато я слышал его напряженное сопение и пытался понять, что танцовщика могло так сильно зацепить в угловатом, небрежно одетом мужике. Его затасканная толстовка пропахла табаком, джинсы снизу заиндевели от грязи.

Да и ничего особенного в Дэне на первый взгляд не было. Обычные светло-карие глаза немного восточной формы, впалые скулы с наивным деревенским румянцем, нос с горбинкой, видимо, пару раз сломанный, короткая, военная стрижка. Пожалуй, красивое, именно мужское тело с четко прочерченной мускулатурой, широкими запястьями, шрамами и небритыми подмышками.

И еще – спящий Дэн неожиданно напомнил ребенка. Он так и заснул с удивленным и непонимающим выражением на лице, которое бывает у детей, когда они разворачивают конфету и обнаруживают, что взрослые подшутили, подсунув пустой фантик.

Понял я только одно. Ленка действительно капитально втрескался в него. Это было видно по тому как, когда Дэн уже уснул, стриптизер осторожно прошмыгнул в комнату и начал аккуратно, едва касаясь разбитых костяшек мужика, стирать с них губкой грязь. Дэн пошевелился во сне, скидывая с себя одеяло, а Ленька тут принялся поправлять его. При этом на лице стриптизера было столько заботы, а сам он буквально

светился от счастья. Воровато озираясь, танцовщик подхватил загаженные джинсы Дэна, отволок их в стиралку.

– Парни, ну, это… спасибо вам. Вы останьтесь еще до утра.

– Спасибо не булькает. Налил бы уже за старания, – хмыкнул Владик, тоже, видимо обративший внимание на шрамы Дэна. – Военный он у тебя что ли? Такие отметины, Ленька, так просто не остаются. Я тебе за базар отвечаю.

– Ага. Капитан он. Рассказывал мне, как сам дослужился, почти без связей. А за бутылкой сейчас сбегаю. Только пить я с вами не буду. А то надо, чтоб я трезвый был, когда он проснется. Его ж завтра с утра такой «вертолет» ждет, что одним тазиком не отделаешься. По себе знаю, мешал же ж, наверное, все подряд.

– Это да. Ты б ему еще хоть пива на утро прихватил. Мой… моя… – закивали мы синхронно с Владиком, – всегда так делают. Вот оно, Ленька, как семейная жизнь-то начинается. Ну, за вас с Дэном.

Первый месяц после этого Ленька еще танцевал в клубе, но уже один раз в неделю и отказывался от предложений заработать деньги по легкому – то есть сняться с клиентом. Я поразился перемене, которая вдруг произошла со стриптизером, раньше готовом скакать на любом члене, доставаемом из штанов. Теперь Ленька и Денис приезжали в клуб вместе, а танцовщик появлялся перед входом в парике и женской одежде. Потом они надолго исчезали в гримерке, и никто не решался войти в нее.

Точнее, однажды я по привычке зарулился в комнатушку, чтобы помочь стриптизеру с одеждой для танца… и застал там настолько интимную именно не по эротике, а содержанию чувств сцену, что ощутил себя буквально третьим в чужой постели.

Ч3.

…Они только что переступили порог гримерки. Большая спортивная сумка, в которой Ленька таскал свое барахло: костюмы для выступлений, кроссовки, бутылки с водой, энергетики, косметику, полотенце, диски, гантель – на всякий случай, чтобы «отбиться», была небрежно брошена на пол рядом со входом. Она-то и не давала двери закрыться.

Ленька никогда не отличался особой стыдливостью, и на его голое тело, да что уж там, быстрый, продажный секс с клиентами, я насмотрелся вдоль и поперек. Иногда мне даже казалось, что танцовщик специально из каких-то своих, эксгибиционистских целей выставлял все самое грязное напоказ… Но в тот раз дверь не была закрыта по другой причине.

Эти двое просто забыли, что в этом мире существует еще кто-нибудь, кроме них. Денис и Леонид. Они влюбленно целовались и медленно, сантиметровыми шагами, продвигались вглубь комнаты. Дэн «вел» в этом странном танце, подталкивая Леньку бедрами и направляя к опоре – стене, столу, любому предмету, к которому можно было привалиться, чтобы совсем не потерять голову или, наоборот, наплевав на все и всех, сорваться сначала в болезненное, потом полностью отключающее сознание удовольствие.

Ленка не сопротивлялся и покорно, вслепую, отступал назад, полностью доверяя партнеру. Поцелуи то срывались на бешеный ритм, когда языки оказывались почти в глотке друга у друга, до причмоков от внезапно попавшего воздуха и горячих выдохов-стонов в губы, то становились успокаивающими, совсем домашними, которыми обычно провожают на работу только очень близких.

Такими же были и движения рук по телам. То грубыми, почти животными со сцепленными на ягодицах и стоящей колом плоти пальцами, то трогательно-наивными, доверительными, с ладонями, несмело проникающими и поглаживающими под тканью неснятой одежды спину и живот партнеров. Все это сопровождалось хриплым, рваным шепотом, который усиливали стены полупустой комнатушки:

– Когда?.. Ты наконец уйдешь отсюда?.. Я не привык, Лень, делить… Свое… Даже если просто взгляды…

– Ревнуешь?

– Нет, но…

– Я… не могу… Пока… Абрамка не отпустит… Ты снова? Мы же только что… Я тебе там, в машине… И перед выходом. Забыл?

И ответ на этот вопрос не требовался. Губы обоих были распухшими и раскрасневшимися, когда они заявились в клуб, а на лицах сияла счастливая и недовольная одновременно улыбка, которая бывает у всех любящих пар, вырванных внезапно из постели жизненными обстоятельствами. Теперь их снова безнадежно накрыло горячечным, отключающим мозги возбуждением, пульсирующим в обоих от случайного прикосновения.

К тому времени я уже прекрасно знал, что это такое – одержимость другим телом, когда партнеры готовы сутками не покидать постель, и делают перерывы лишь на еду, сон и минимальный набор дел. В такие моменты невозможно серьезно думать о чем – то другом, кроме секса. Человек как робот, на автомате, выполняет свои обязанности по работе, ходит по улицам, но если его внезапно остановить и спросить, что он делал четыре, три часа, да даже пятнадцать минут назад, ответом будет только эта идиотская улыбка.

Теперь я видел воочию, во что оборачивается одержимость, если взаимна, и состав смеси приправлен любовью. Пальцы Дэна лихорадочно двигались по лицу Леньки, словно пытались запомнить его на ощупь. Глаза были полуприкрыты, он тянулся за новыми поцелуями губами, а танцовщик, дразня и заводя еще больше, иногда в шутку отстранялся и «случайно», разворачиваясь боком, терся бедром о пах партнера.

Мешковатые спортивные штаны Дэна, которые он надел как первое подвернувшееся под руку, откровенно топорщились спереди. Ленькины джинсы тоже уже давно давили ширинкой владельцу, несколько раз он сильно сжимал ее и проводил по ней рукой, всё не решаясь расстегнуть.

Танцовщик вдруг с силой притянул к себе партнера за талию, перехватил кисть его правой и направил указательный палец Дэна себе в рот, плотно обхватил губами, втягивая в себя фалангу за фалангой до костяшек, добавляя средний. Дэн рванул Леньку за волосы, запрокидывая лицо и надавливая на плечи, чтобы тот опустился на колени. Черный гладкий парик под этими движениями смешно съехал, обнажая кудрявые, настоящие волосы танцовщика. Они рассмеялись этому как общей шутке, прижались лбами друг к другу и продолжили двигаться. Дэн теперь крепко держал Леньку за бедренные кости.

– Давай… По-быстрому… Мы успеем… Отпусти… Мне надо развернуться.

– Не хочу по-быстрому… Хочу по-настоящему… Тебя опять отругают… из-за шоу… И больно будет, если по-быстрому… Мы же уже… Ночью, утром и перед выходом…

– Срать я хотел на них и штрафы. Подождут… а я потерплю… Для тебя…

Они как раз добрались до стола, на котором располагалось зеркало и атрибуты, необходимые для танца. Ленька буквально зашипел от боли, неудачно налетая задницей на какой-то округлый предмет.

– Вот видишь… Ленька… мой… я сам… а тебе танцевать еще… Ты же не сможешь… лучше я сейчас тебе…

– А, тогда давай вместе?.. Как в тот раз…

– Да.

Дэн легко, как будто бы танцовщик ничего не весил, подхватил партнера под ягодицы и усадил себе на бедра. Ленька привычно скрестил ноги на его пояснице, уткнулся носом в плечо, принюхиваясь к запаху своей же футболки, которую надел Дэн. Только сейчас я заметил, что на стриптизере толстовка Дэна.

Совсем как ребенка, Денис нежно покружил Леньку в воздухе, опустил осторожно на стол... Смотреть дальше, как Ленька и Дэн, жадно целуясь, станут вместе дрочить, было совсем уже непристойно, хотя бы из уважения к тому, что это не была просто дрочка.

Ч4.

Новичок «приблудился» к нам случайно. Совсем как бездомные кошки, иногда сами находящие себе новое жилье и хозяев. Из-за конкуренции с заведением в центре нам пришлось ввести два «бесплатных часа» по вторникам и средам. То есть, с посетителей, которые приходили не в основной прайм-тайм, около часа ночи, а с десяти до двенадцати вечера, деньги за вход мы больше не брали, чтобы обеспечить хотя бы видимую «наполняемость» заведения.

Для клуба настали не то чтобы «черные времена», но контингент клиентов сильно изменился, в основном теперь это были бедные студиосы. Они сами не брезговали «подсняться», из-за чего «ценник» на наши услуги кусался. Мы гоняли их, как могли, но толку все равно не было. Богатые клиенты заглядывали все реже, хоть и уверяли нас в глаза, что не променяют заведение на дешевые понты. А сами втихаря гоняли к москвичам, где и культурная программа была побогаче, да и расценки пониже.

У Влада возникли большие сомнения, пускать ли в клуб странного пацаненка, которому, судя по внешнему виду, исполнилось восемнадцать лет максимум завтра, а «мажором» и деньгами не пахло и близко. Бесплатный «пассажир» в больших наушниках трясся на ветру в дешевой куртке на рыбьем меху. В мае опять зарядили ледяные дожди, а температура совсем не напоминала о приближающемся лете.

Ответственность на себя, как всегда, взял Кит. После звонка Владика по внутренней связи он глянул в глазок видеокамеры на паренька с забавными длинными дредами и совсем приуныл. Походу, мы докатились уже совсем до бомжей. Кит за грудки оттащил парня в сторонку и огласил список правил клуба:

– Значит, так. Частным съемом у нас не занимаются. К клиентам не пристают, деньги и одежду не воруют. Везде видеокамеры… Если чего замечу, вылетишь отсюда как пробка и больше никогда не зайдешь. Деньги на выпивку есть?

– Нет, – честно признался пацан, таращась на все вокруг округлыми, восторженно-карими глазами, – я о вас из интернета узнал… Вы понимаете, ситуация у меня такая…

– Какая такая? – злобно рявкнул Кит, – влез с утра в интернет, насмотрелся порнухи и решил, что ты гей?

– Нет, – ничуть не обидевшись, протянул парень. – Я все про себя… с пятнадцати знаю. Сеструха у меня вторую неделю любовника домой таскает, а мы в коммуналке живем, в одной комнате. Первое время делал вид, что сплю, и уши подушкой зажимал, а теперь не могу больше. А у вас открыто. Я днем высплюсь.

– Ясно, – сплюнул в сердцах старший админ, вспоминая, как сам в свое время мечтал отоспаться. – Два коктейля за счет клуба бесплатно, это чтоб никого не разводил. И я тебя обо всем предупредил.

Всю ночь паренек вел себя тише воды, ниже травы и даже не тянулся за выпивкой. Кит только с удивлением заметил, как еще раз вспыхнули лихорадочным блеском глаза пацана, когда на сцену вышел Ленька. Парень не раздевал взглядом танцовщика, не дрочил на него мысленно, а смотрел жадно, с каким-то спортивным азартом и конкуренцией, словно старался запомнить движения, которые совершал на пилоне стриптизер.

Свои коктейли, оба сразу, мальчишка жахнул уже под утро, когда все посетители почти разошлись.

– Вали, мы закрываемся, – буркнул админ, – в следующий раз приходи с деньгами. Здесь не благотворительная контора и не дом призрения.

Но, словно не слыша его, пацан подошел к шесту… и повторил пусть и с ошибками, пусть и с неправильной постановкой рук, но один из самых сложных элементов, который Ленька учил почти месяц.

Кит мгновенно сделал «стойку».

– Опаньки. Где учился?

– Нигде. Я с четырех лет фигурным катанием занимался. Там элементы есть похожие. Я как-то даже за город выступал. Мне всегда нравилось, как на меня смотрят, – довольно протянул парень, сверкнув неожиданной белозубой улыбой, а потом снова сник. – Как отец умер, так не до катания стало. Квартиру продать пришлось, чтоб за лечение расплатиться. А потом и мать следом за ним померла. А разве стриптизу учат? Курсы есть такие? Я бы пошел, это же все равно лучше, чем потом чужие тачки чинить. У меня колледж только автомобильный за плечами, да и учился я в нем хреновато… Скукота там одна. На работу – как на каторгу.

– Футболку отвинтить можешь?

– Чего? – стушевался пацан.

– Снимай, говорю, дерьмо, что на тебе надето. На тело твое посмотреть хочу. За это еще угощу коктейлем и объясню, как идеально этот элемент сделать. Я сам Ленк… Леньку учил, – терпеливо, как идиоту, пояснил Кит.

Смущенно краснея, пацан неуклюже стащил с себя дешевую синтетическую шмотку. Под ней оказалось неплохое, накаченное на переноске автомобильных деталей тело. Видимо, паренька использовали, в основном, как грузчика, а к машинам даже близко не подпускали.

– Опаньки, – присвистнул старший админ, хищно сглатывая слюну, – а ты приходи сюда в понедельник. Клуб закрыт будет, но я типа вот такие курсы стриптиза даю. Хочешь танцевать у нас?

– Да! А что и вправду получится? Я как ваш танцовщик буду?

– Если постараешься, то да. Ленька, ну стриптизер наш в смысле, тоже не бог весть с чем пришел. Только и мог, что за пилон держаться.

Уже, когда пацан выходил из заведения, Кит вспомнил, что забыл спросить главное.

– Зовут-то тебя как, чудо в перьях?

– Макс. Максим, – снова заулыбался паренек, – только сеструха меня часто «Машкой» дразнит. Ну, после того, как в первый раз… застукала.

– Все с тобой понятно, Машка. Ты приходи. Будем из тебя человека делать.

Ч5.

Макс оказался настоящей находкой для нас.

После его «прихода» Ленька честно признался Абрамке, что больше так не может не из-за ревности Дениса, а потому что сам хочет спокойной, «семейной» жизни. Дэн ревновал. Тихо. По-мужски. До ходящих желваков на скулах и побелевших костяшек кистей, когда на танцовщика кидали слишком откровенные взгляды или настойчиво пытались познакомиться. Драк и скандалов он не устраивал, Леньке мозги почти не полоскал… Да и сам стриптизер больше не давал никаких поводов, и как только танец заканчивался, тут же рулил в компании Дениса домой.

Абрамка, скрепя сердце, смирился с потерей и даже, в отличие от Тэда, пожелал Леньке удачи и счастья. В глубине души владелец прекрасно понимал, что танцовщику выпал редкий шанс хоть как-то наладить относительно «нормальную» жизнь, и второго такого может и не быть. Они порешили на том, что Ленка отрабатывает еще два месяца, а потом свободен на все четыре стороны. И если что вдруг случится, то всегда сможет вернуться в «профессию».

А за эти два месяца Кит успел настолько поднатаскать новичка и придумать для Леньки такой последний, «прощальный» танец, что мы надолго уделали «москвичей» и вернули себе былую славу одного из лучших в Питере клубов. Благодаря отличной спортивной подготовке и привычке к долгим, изнуряющим тренировкам, а также самодисциплине Машка ловил все на лету. Он уже через полтора месяца впервые вышел на «пробный прогон» перед Абрамкой и всеми нами, персоналом клуба, и по совместительству, своими первыми зрителями.

Пацан не просто старался – он вкладывал в выступление всю душу, изголодавшуюся по аплодисментам и восторженным взглядам. Единственная проблема вышла с труселями, которые он наотрез отказался снимать. «Не гони, дай ты мальцу пообвыкнуться. Ему восемнадцать только вчера стукнуло, а у него уже сейчас такой уровень, как у Тэда. Потом сам первый стаскивать будет, как клиента завидит», – шипел на ухо Абрамке старший админ, хорошо знавший, как надавить побольнее на незажившую еще мозоль.

Хозяин расчувствовался, выдал Максиму и Киту по триста баксов зараз. Не верящий своим глазам Макс ошеломленно уставился на деньги – таких сумм он еще никогда не держал в руках. Скромная «стипуха» в колледже и копейки, которые он раньше подрабатывал в мастерской, не шли ни в какое сравнение.

Прекрасно знал Кит и о том, что Абрамка заработает на новом танцовщике намного больше. «Свежак» – не изученное публикой до каждого миллиметра тело в купе с молодостью и даже со средним уровнем мастерства ценился на «вес золота» и был везде нарасхват. Первый официальный танец Макса мы по своим каналам разрекламировали так, что в зале негде было упасть яблоку.

«Да-да-да… у нас совсем скоро будет дебют. Совсем молодой парень, но танцует так, как будто Вагановку закончил. Стриптизер от Бога. Стесняется немного, так оно и понятно. Восемнадцать ему только исполнилось, сам еще с ориентацией не разобрался. Потому ценник за первый раз особый, если вы, конечно, готовы», – трещали мы с Китом наперебой наиболее денежным клиентам.

Равно, как был аншлаг и на прощальном выступлении Леньки, где они с Машкой выступили… дуэтом. Идею «родил», конечно, же Кит. В совместном танце стриптизеры не просто раздевались, а срывали друг с друга одежду, разыгрывая мини-сценку разгоряченных перед сексом любовников. Толпа сопела и кряхтела от возбуждения, в туалетах до утра было не протолкнуться. Мы с Китом сбились с ног, собирая щедрые чаевые, которые посетители отваливали всем, не глядя. А бармен Стасик сделал за две недели трехмесячный план продаж по выпивке.

Ленка ушел из «профессии» не просто красиво. В ту ночь он передал символический «пост» Машке, а заодно, по итогам лета и межклубного чемпионата по стриптизу, к которому и было приурочено выступление, стал лучшим в городе танцовщиком.

***

«Вольную» Леньки мы гуляли в небольшом армянском ресторане, которым владел кто-то из знакомых хозяина клуба. Заведение было «чистым», то есть там никто не знал об ориентации Абрамки и всей нашей компании. Чтобы не рисковать, Ленька появился в уже привычном женском гриме. Ему удивительно шел длинный черный парик, оттеняющий серые, лучистые от счастья глаза с пушистыми ресницами. Дэн надел строгий синий костюм, подчеркивающий его широкие накачанные плечи и светлые волосы, которые успели немного отрасти за прошедшее время и теперь были уложены в модную стрижку не без стараний Леньки.

Со стороны мы были похожи на самую обычную компанию, весело гуляющую за предсвадебным застольем и сыплющую тостами в адрес будущих «новобрачных», как полетело с легкой руки Владика, который пришел в ресторан со своей женой. Хорошо, что он просветил супругу заранее, какая у нас «невеста», а женщина оказалась понятливая и не болтливая. Остальные же посетители, да и персонал заведения довольно улыбались, наблюдая за красивой молодой парой, так гармонично смотрящейся вместе.

Небольшой конфуз произошел лишь после того, как я, Кит и Ленька выскочили покурить на улицу.

– Ну, рассказывай, как вы…?!

– Идите в жопу. У нас все хорошо. Только я иногда даже на ночь этот чертов парик не снимаю, а первое время вообще только в темноте и под одеялом, – затрещал как пулемет Ленька, делясь радостями интимной жизни.

И уже когда у нас всех позаканчивались сигареты, его все равно было не остановить, а мы с Китом замерзли до костей в тонких джемперах, которые, не сговариваясь, натянули на выход.

– Так, вы как хотите, но мне нужно отлить, – свернул «лавочку» старший админ.

– И мне, – поддакнул я.

– Точно, – закивал Ленька, – потопали вместе, парни. Я тоже готов штаны обмочить.

Две степенные матроны, выплывшие из ресторана, пораженно замерли, услышав из уст «девушки» в элегантном красном платье «такое».

– Эээ, в смысле мне нужно срочно сделать «пи-пи», – попытался экстренно исправиться Ленька, – а то так давит на клапан, словно два литра пива выжрала…

– Придурок, – хохотнул Кит, наблюдая, как дам сдувает словно ветром, – и как ты за две недели с Дэном не спалился? И только не вздумай теперь в таком виде в мужской сортир завалиться, хоть там и кабинки.

Ч6.

Кому из них двоих и за каким лядом понадобился каминг-аут, я не знаю до сих пор. Наверное, все-таки Дэну, хотя…

Леньке уже давно было все равно, что думают о нем окружающие. Он научился механически сосуществовать с родственниками и соседями, не воспринимая всерьез их упреки и оскорбления. Леньку спасало то, что еще в десять лет он переехал жить от родителей к своей бабушке, словно предвосхитив историю с нашим конферансье Рудиком, только с немного другими слагаемыми.

Отец и мать Лени постоянно разъезжали по международным конференциям и симпозиумам, и, как это часто бывает в преподавательских семьях, на воспитание собственного сына времени у них почти не было. Сначала он обижался на них и считал, что те его просто не любят по каким-то своим причинам. А потом понял, что жить с бабкой в отдельной трехкомнатной квартире в центре, почти рядом с Московским вокзалом, и без тотального родительского контроля не так уж и плохо, и такой шанс выпадает далеко не каждому.

Тем более, что Нелли (по паспорту Елена Васильевна) души не чаяла в единственном и любимом внуке, неожиданно пошедшем в ее «породу», и на многие вещи закрывала глаза. Рано оставшись без родителей, она мечтала стать балериной, но прекрасно понимала, что в силу ее «несоветского происхождения», таким планам не суждено осуществиться.

Нелли, по ее просьбе мы назвали женщину только так, была теткой очень компанейской, и не возражала, когда мы заваливались к ним домой после клуба. Иногда под папироску в тонком старинном мундштуке после двух-трех стопочек Елена Васильевна начинала заговариваться, и тогда получалось, что, по ее намекам, предки Леньки происходили из древних дворянских семей.

Эти разговоры и намеки я прекрасно понимал, потому что такие же – сначала полушепотом, потом уже вслух ходили и у нас дома. Я помню, как однажды тоже подвыпившая мать рассказывала на кухне какому – то из приехавших взрослых родственников о далекой родне, к которой однажды ночью пришли люди из черных воронков. В той ветви осталось только двое: шестидесятилетний дед и трехлетний внук. «Этот слишком старый, а тот – слишком молодой, чтобы оформлять. Сами помрут. Квартиру на уплотнение», – распорядился старшой…

Мать нервно оглянулась и заметила меня, стоящего в дверном проеме. Мне захотелось ночью выпить воды. «Выйди отсюда, и никому не говори о том, что услышал», – приказала она. Так что я очень хорошо понимал Леньку и с его родителями-преподами, и такими вот загонами предков с «голубой кровью в прошлом и особом, высоком статусе семьи, которому надо соответствовать», но ничего не дававшими для современной жизни.

В общем, к двадцати годам у Нелли за плечами было только цирковое училище, бухгалтерские курсы и работа билетёршей в концертном зале. Впрочем, они-то в купе с породистой аристократической красотой и позволили ей подцепить кого-то из высшего командующего состава. Ухажеру было хорошо за пятьдесят, свою первую жену он уже успел похоронить, а новая расторопная хозяйка в доме очень требовалась.

Когда мужик понял, с кем связался, надо отдать ему должное, не сдрейфил, а быстро поднял свои «особистские» связи, и в скорости выяснилось, что архив, в котором хранились документы, в том числе по Елене Васильевне, «прогрызли» крысы. Нелли наконец – то получила благонадежную фамилию, а заодно теперь уже муж пристроил ее в тот же концертный зал, но уже не простой билетёршей, а завхозом в костюмерное отделение. Вместе они прожили почти десять лет, но детей у пары не было. А затем супруг быстро почти за месяц сгорел от рака.