Текст книги "Филант (СИ)"

Автор книги: Катэр Вэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Ёж уточнил команду у взводного и после этого отдал распоряжения бойцам. Бронемашина двинулась вперёд, вниз по серпантину, пока не упёрлась в перевёрнутый Камаз. Встав под его защиту, БТР огрызался огнём из автоматов и станкового пулемёта. Нижний люк со стороны колонны ребята умышленно оставили открытым для того, чтобы при попадании в машину из гранатомёта оставить себе шанс, но и поглядывать надо было: непрошенные гости в виде шустрых бегунов могли сильно испортить настроение.

Енот выполнял роль пулемётчика, пока не закончились патроны, затем он достал гитару, сел в центре бэтээра, начал играть что-то из военного фольклора своего прошлого мира.

Безумие, скажите? Нет. Скорее психическая атака для врага и поддержка для своих.

Гости не заставили себя долго ждать. В открытый люк показалось грязное изнурённое лицо взрослого мужика. Если бы он не спросил разрешение войти, то его наверняка бы пристрелили, не разбираясь. Просунув оружие, рейдер ввалился и сам, залитый кровью и весь измазанный грязью. Взводный снайпер весело шумнул вползающему:

– Заходи, дядя! Водички глотни. Давно окопались?! Вы из того, подбитого?!

Лекарь пробрался к гостю.

– Снимай хэбчик. Куда жахнуло?

– Да нет, братишки, не моя это, – имея в виду кровь, ответил как-то виновато потрёпанный боец, – тому уже не поможешь... и остальным тоже. Сам не знаю, как выжил, чудо просто. А вы – стронги, что ли?! Я такого ещё не видел: с песняком воюете! А эти кто? Муры, что ли?

– Не, Эмберцы. Хотя и муры с ними тоже есть, х. з. Не бойтесь, это нас только десять, а за нами – полчара братишек прёт! Раздавим гадов! Свидетелем будешь!

Рейдер непонимающе смотрел на нездорово весёлого парня и благоразумно помалкивал, думая, что лучше бы он под той машиной ещё несколько часов пролежал, а там, глядишь, и эти бы свалили и он по-тихому ушёл бы, а теперь... куда он попал? Кто эти люди? Вот идиот старый...

Перестрелка вскоре прекратилась. В гарнитуре Ежа послышался голос Кэпа:

– Убрать БТР от машин! Сломанную технику буду таранить! Работаем!

Мимо проехало что-то монстрообразное, со здоровенным клином впереди, раздвигая все машины на своём пути, как ледокол льдины. Следом пошла наша колонна. Кто-то из бойцов зачищал недобитых Эмберцев, кто-то собирал трофеи. Основную массу сбежавших догнали, уничтожили. Отловом малых групп и единичных бойцов занимались другие, в основном Разумные. Колонна шла на Эмбер, секундомер войны работал...

Глава 15

– Ядерное оружие обладает колоссальной мощностью, это вам не воробьям фиги крутить, – просвещал нас Буслай. – Мощность взрыва ядерных боеприпасов принято измерять в единицах тротилового эквивалента. Тротиловый эквивалент – это масса тринитротолуола, которая обеспечила бы взрыв, по мощности эквивалентный взрыву данного ядерного боеприпаса. Обычно он измеряется в килотоннах «кТ» или в мегатоннах «МгТ».

– Они же разные бывают? Я мало что во всём этом смыслю, но по фильмам помню, что бывают огромные такие бомбы на самолётах, которыми Хирасиму и Нагасаки америкосы жахнули, и маленькие в крылатых ракетах, подвешенные к вертолётам, у подводников тоже есть и ещё колоссы, в шахтах которые спрятаны.

– Ну, в шахтах не обязательно колоссы, – усмехнулся Чинук. – Заряды бывают настолько разные, Док, что и в патроне двенашке умещаются, а вообще, они квалифицируются в зависимости от мощности и делятся на калибры: Сверхмалый – менее 1кТ, малый – от 1 до 10 кТ, средний – от 10 до 100 кТ, крупный – от 100 кТ до 1 МгТ, сверхкрупный – свыше 1 МгТ.

Термоядерными зарядами комплектуются боеприпасы сверхкрупного, крупного и среднего калибров; ядерными – сверхмалого, малого и среднего калибров, нейтронными – сверхмалого и малого калибров.

– Ого, откель познания такие? – Спросил Буслай, посмотрев с уважением на нашего бойца.

– Да так, хобби, – криво усмехнулся Чинук, явно вспомнив что-то своё, о чём ему не хотелось говорить. – И с чем мы имеем дело?

– Крылатая малышка длиною в три с половиной метра и общим весом двести семьдесят килограмм. Зона поражения до двадцати двух километров, квадратных естественно, и заметьте, что зона поражающего действия радиации для боеприпасов с небольшим тротиловым эквивалентом превосходит зону поражения ударной волны и светового излучения. Короче говоря, привет, Атомиты.

– Зато рад споранов сколько будет, – снова вставил свои три копейки Фома.

– Долбодятел ты, – рыкнул Прапор, недобро так посмотрев на болтуна.

– Я могу продолжать? – спросил Буслай и, не дожидаясь одобрения, продолжил:

– Находится эта прелесть в специальном бункере, давно построенном не нами, но нами переделанном. Система управления и запуска расположена где-то в самом городе, но где именно, я не знаю. Установка раньше пустая была, но рабочая, и Рубин буквально грезил зарядить её. Не знаю, что он отдал за эту ракету с боеголовкой, но думаю, что и душу бы заложил, будь она у него, – скрипнул он зубами.

– А кто знает? – спросил Леший.

– Понятия не имею. Не та это информация, о которой известно тому, кто не имеет непосредственного к ней отношения. Комната с пультом пуска может находиться где угодно, в любом месте города.

– Правительство ваше?

– А зачем оно им? Лишняя информация вредна для здоровья.

– Согласен, – кивнул Фома, поглядывая на Главу.

– Я не согласен! Тут знаю, а тут не знаю, – переиначил я фразу из фильма «Джентльмены удачи». – Откуда тогда про саму ракету тебе известно?

– Я её привёз в город. – Глухо ответил разведчик. – Сопровождал колонну и отвечал за сохранность именно этого груза. Где находится бункер, мне, естественно, известно, но на этом всё...

– Если саму ракету повредить, то она, ведь, никуда не полетит? Ну, или полетит, но не туда, куда надо, – предложил я как один из вариантов.

– Да, конечно, или сдетонировав, похоронит всех жителей Эмбера.

– Не подумал как-то об этом, блин.

– Не сдетонирует, – вмешался Чинук. – Там система резервирования такая, что...

– У этих рукожопых, – перебил его Леший, – и горшок с навозом может треснуть так, шо и мир надвое расколетси!

Кир положил автомат на колени и погрузился в размышления. Мы ехали к бункеру в одном из бронетранспортёров.

– Есть у меня идея! – Вдруг встрепенулся Буслай. – Нам нужно на АТС! На телефонную станцию, – пояснил разведчик, наткнувшись на вопросительные взгляды спутников. – Сотовой связи под землёй нет, сигнал ловится плохо, только стационарная проводная функционирует. Следовательно, приказ о пуске будет отдан по телефону, по отдельной защищённой линии, идущей из Белого дома.

– Откуда? – не поверил своим ушам Фома.

Буслай усмехнулся:

– Это местные так Дом правительства обозвали.

Фома рассмеялся, прокомментировав:

– Правильно, хрена мелочиться.

– Всё, тормози тут! – Крикнул Буслай Ладоге, одному из своих бойцов. – Всё, мужики, дальше – пёхом и очень тихо, посты будем обходить.

После принятия решения – пара часов «прогулки» в лесных дебрях, и мы на окраине засеки. Прапор накинул отвод глаз, и наш десяток рванул через открытое пространство. Выдавала пробег только примятая трава, но пронесло – нас не заметили. Проникнув за бетонную стену, на наземную часть города, группа разделилась. Трое отправились на АТС, семеро – к шахте. Задача у всех одна: предотвратить возможный запуск ракеты с боеголовкой.

***

Проползав по узким шахтам, выбрались через потолочный люк, скрутив решётку вентиляции, и оказались в общественной раздевалке с рабочими спецовками. Все в пыли и паутине.

– Уголь что ли они тут копают? – Подумал я, разглядывая замурзанные вещи, висящие рядком на стене.

– Это технических рабочих, – тихонько сказал Буслай, заметив мой интерес. – Тут постоянно что-то ломается. Вечный ремонт, восстановление, замена деталей.

Каменные ступени за дверью вели вниз. Лестничная шахта была прорублена в твёрдом сыром камне. Никаких перил, вдоль свода проложен кабель, с которого через определённые промежутки свисали тускло светящие лампочки.

Мы начали осторожно спускаться. По моим представлениям, я думал, что будем идти прямо, ну, или вверх, но никак не вниз. Куда ещё ниже? Глубина необъяснимо пугала. Из этой бездны всё явственнее доносился рокот, такой низкий, что человек, казалось, воспринимал его скорее стенками желудка, чем ушами.

– Что это? – спросил я, пытаясь не показывать растущего напряжения.

– Генератор, – ответил Буслай. – Сердце нашего города.

Дальше двигались молча. Лестница привела к двери с табличкой «Главный туннель». Проникли. Проход широкий, не меньше шести метров от стены до стены, оббитый листами, вроде как из нержавейки, пол такой же. Лампы горели так же тускло, но количество их значительно увеличилось.

Идти пришлось долго. Время от времени встречались люди в рабочей форме, в основном женщины. Многие – в ярких жилетках со светоотражателями: жёлтых, оранжевых, красных; некоторые – в строительных касках с налобными фонариками. Они обменивались с Буслаем короткими кивками и бросали любопытные взгляды на нас с Киром, особенно на изукрашенную оранжевым узором рожу получеловека. От такого наглого проникновения я сильно нервничал и потел, как конь на бегах в ипподроме. Обтёр мокрое лицо. Буслай усмехнулся:

– Не дрейфь. Меня тут все знают, и если вы со мной и идёте спокойно, то ни у кого никаких подозрений это не вызовет, тем более сейчас только гражданские в этой зоне остались. Все, кто может хоть как-то воевать, воюют или охраняют что-то.

– В таком случае, зачем мы полтора часа по трубам ползали? Могли бы в двери зайти, а не через вентиляцию.

Буслай посмотрел на меня, как на блаженного.

– Нейрохирург, – хлопнув меня по плечу, Кир сочувственно улыбнулся, – когда ты уже мыслить научишься по-человечески?

Я почувствовал себя полным придурком не в своей тарелке. Стало стыдно.

Свернув в одну из многочисленных дверей с надписью У-6-4, мы вышли на решётчатый длинный балкон, кривой змеёй тянущийся вдоль скалистой стены, а внизу...

Реально вдруг спёрло дыхание. Я думал: бункер, он и в Африке бункер, но на деле это оказалось необъятных размеров пещерой с жилыми постройками внизу и дырами в стенах, соединёнными подобными переходами, как этот балконный.

Город, размерами не меньше, а скорее раза в два больше нашего, простирался внизу в стороны, насколько хватало глаз. Невольно взглянул верх. Потолка не видно: просто мгла, страшная такая, жуткая. Со стен на город светило множество мощных прожекторов, прикреплённых на разных уровнях. Фонари на крышах домов и прожектора на площадях заливали желтоватым светом городское пространство.

Иногда огни фонарей вдруг начинали синхронно мигать, а потом гасли. Город волнами погружался во тьму. Как по мне, так это – самые ужасные моменты.

– Что у вас со светом? – Спросил Кир.

– Говорю же, у нас постоянно что-то ломается, – с досадой отмахнулся Буслай. – Идёмте. Только вниз не смотрите, а то с непривычки голова закружится. – Удружил советом подземный житель. Он явно издевался над нами...

– Вот зачем он это сказал? – Подумал я, уставившись себе под ноги.

А там – решётка с крупными ячейками и высота падения километра полтора. Не знаю, может и меньше, но у страха глаза велики. В моём случае ОЧЕНЬ велики, потому что я боюсь высоты с детства. Сильно боюсь. Ухватился за ограждение даже.

– Не быть мне птицей, – буркнул я себе под нос, сглотнул в попытке смочить пересохшее горло и поближе прижался к стене. Судорожно дыша, уставился в спину Кира, спокойно идущего впереди меня.

– Я шагаю, я шагаю, – крутил я в голове по методике йога одно и то же, чтобы отвлечься от высоты и совладать со страхом в душе...

Пару минут по этой «тропе смерти», и мы оказались в не менее ужасном лифте: с дверью корзина на тросах, шатаясь по сторонам, спускалась вниз с противным скрежетом. Держаться было не за что, и я стоял в середине, широко расставив ноги и молился. Кому? Сам не знаю, раньше был атеистом, кажется.

– Ток к краю не подходи, баланс нарушишь – кувыркнёмся, к дьяволу, – снова добавил маслица в огонь страхов подземник с издевательской ухмылкой.

Видит, наверное, гад, что у меня сейчас сердце остановится.

Наконец, мы остановились, и я шагнул на твёрдую почву. Уф!! Всё же не выдержав, приложился к живчику. Нам воевать, а у меня руки колотятся – не дело, к чертям собачьим!

До АТС города дошли спокойно по грунту. Кир и я ждали за углом здания, Бусел постучал в двери.

– Кто там? – Раздался женский голос.

– Ангелиночка, солнце моё ясное, у тебя что, снова внешние камеры не работают?

– Работают. Ой, Буслай! Заходи. – Щёлкнул замок.

– Снова книжки на рабочем месте читаешь? Ох, узнает начальство, – улыбнувшись, погрозил ей пальцем и вошёл, махнув и нам идти за ним. – Где, кстати, это начальство, у себя?

– Нет, выходной же сегодня, а ты что, дома ещё... – девушка испуганно вытаращилась на Кира. – П-по-сторон-ним сюда нельзя, – пискнула она и вопросительно посмотрела на Буслая.

– Это не посторонние, это мои сотрудники. Так, солнце, ты мне вот чего скажи, у нас же идёт линия на стационарный телефон в Белом доме, так ведь?

– Конечно, – кивнула она машинально.

– А оттуда куда ещё провод идёт?

– Это – секретная информация. Извини, Буслай!

– Ангелиночка, скажи, милая, кто я?

– Муж моей начальницы?

Буслай вздохнул, закатив глаза.

– Как начальник разведки я, Буслай, приказываю тебе сейчас же выдать мне требуемую документацию!

– Ой, прости... те. Сейчас, сейчас.

Через минуту мы рассматривали план кабельной раскладки на дисплее.

– Хм. И где оно может быть?

– А чёрт его знает. Эти точки отметаем: личное жильё. Вот тут, тут и тут – КПП. А это – больница. Всё. Не понимаю. Ни хрена.

Свет снова моргнул. Кир на миг задумался и ткнул пальцем в точку ″Больница″.

– Точно! Генератор! – Обрадовался Буслай и только свернул окно, как раздался нарастающий вой внутренней городской сирены.

– Гадство! Не успели малость!

– Руби связь! – Подлетел Кир к девушке, ухватив её за грудки, рывком пихнул к компьютеру.

– Как? Какую? – лепетала Ангелиночка.

– Стационар, дура!

– Это там! – указала она на железную дверь в стене.

Кир, схватив жёстко девушку за плечи, на ускорении переместился в указанном направлении с ношей.

– Вырубай! – рявкнул он ей прямо в ухо.

– Что именно? Не поняла...

– Белый дом вырубай! Живее!

Девушка торопливо опустила один из многочисленных рубильников вниз.

– Всё?!

– Да.

Кир отпихнул её в сторону и принялся опускать все остальные рукоятки подряд.

Я, прижавшись к стене, осторожно выглянул в окно. На улице ни души. Сирена повыла минуты две и отключилась. Создалось впечатление нереальности и какой-то киношной бутафории.

– Прости, милая, но так надо, – приговаривал Буслай, связывая строительными хомутами руки и ноги перепуганной до смерти девушки. – Полежи тут немного, ток не шуми... – и сняв с шеи платок, заткнул ей рот. – Всё, ходу, ходу!

Девушка замычала, вращая зрачками, но на это уже никто внимания не обратил. Мы выбежали из помещения и короткими перебежками отправились к больнице. По-тихому не получилось, бой начался, разгораясь.

***

Подошедшие к Эмберу войска Парадиза без разговора и каких-либо выяснений встретили свинцовым ливнем. Батальон Парадиза открыл по наземным постройкам, садам и огородам ответный шквальный огонь изо всех стволов.

Довольно высокий бетонный забор не спас. Не в этот раз.

Обширная территория старого завода давно превратилась в подобие райских кущ с фруктовыми садами, теплицами и грядками. Когда-то тут обосновались первые жители, обустроили жилища, образовался жилой стаб. Но однажды группа любопытных подростков, шныряющая по заводским подвалам в поисках злоключений на пятую точку, нечаянно нашла большую гермодверь. Ума хватило рассказать старшим. Так появился штаб с названием «Бункер-01», впоследствии переименованный в Эмбер. Население росло, на заводе места всем не хватало, а после очередного прорыва люди решили спуститься под землю и жить там.

Ветви деревьев, виноградные лозы трещали и падали, скошенные пулями и осколками снарядов. После точных попаданий артиллерии завалились внутрь крыши и стены нескольких строений. В садах, как песчаные фонтаны или гейзеры, десятками взметались вверх взрывы мин и снарядов, а затем оседали, барабаня вокруг комьями земли. Над заводской зоной нависла сплошная пелена из дыма и пыли, мешающая и дышать, и смотреть.

Всё вокруг резко переменилось после первого же артиллерийского выстрела. И тут, и там снаряды сплющили, словно гигантским молотом, нехитрые постройки, превратившиеся в пыль, вырвали с корнями вековые деревья, завалили метровой толщины слоем защитные стены. Подошедший на подмогу атакующим тягач заваливал массивные заборы, постепенно отвоёвывая жизненное пространство. Ворвавшиеся танки и БМП утюжили местность, превращая её в лунный ландшафт.

Рота заняла три больших строения, стоящих друг от друга на расстоянии ста-ста пятидесяти метров. Заработали саперы, одновременно то тут, то там раздавались оглушительные взрывы. Это взлетали в воздух дома. По всей площади града поднимались клубы белых и черных дымов. Происходило планомерное вытеснение противника с временно контролируемой им территории. А если точнее, то это мы прибыли временно на подконтрольную ему землю. А Эмберцы тут постоянно живут. Жили... В ожесточённый бой вступила пехота. Отводили душу за гибель своих ребят у стен Светлого...

Противник не жалел патронов, будто совсем недавно ограбил склад боеприпасов. Ни прорваться к основному зданию, ни даже поднять головы бойцы не могли. И продолжалось это долгие десять минут. Но через десять минут прижавший группу к земле шквальный огонь прекратился как-то на удивление разом. Будто выключили. Щелк, и больше ни одной очереди, ни одного выстрела.

Орёл, приподнял голову и увидел, что Эмберцы быстро отползают к пролому в дальней стене. Двое бойцов авангарда, залёгшие в воронке считай перед самым носом штурмующей группы, попытались присоединиться к товарищам, но как только первый показался в зоне поражения, Орёл тут же всадил ему в затылок пулю. Второй нырнул обратно в воронку и стащил тело товарища вниз. Орёл на всякий случай прижался к земле, ожидая ответного огня из пролома, но бойцы почему-то не стали прикрывать неудачно отколовшийся авангард. У Орла даже возникло ощущение, что они вовсе ушли из цеха.

Рейдер без проблем дополз до укрытия соратников, спрыгнул вниз и присел рядом. Предчувствия кавказца оказались верными, все были тяжело ранены. Этот парень и с ним ещё двое отчаянно бились на стороне Парадиза, но Орёл их не мог узнать даже в лицо, хоть и обладал отличной памятью.

– Видимо, из «гостей», – подумал он тогда, – хорошо воюют, надо Киру сказать про них. Осмотрев ребят, он понял, что в живых остался только один.

Две пули прошили навылет через левое плечо и грудь примерно в области верхушки лёгкого. Подбитый боец не мог нормально дышать – только часто и поверхностно, он едва шевелился от большой потери крови. Орёл быстро осмотрел раны и принялся распечатывать аптечку.

– Не надо, – хрипло прошептал парень. – Кранты мне.

– Молчи, да. – Орёл расстегнул ремешки разгрузки, затем бронежилет. – Простреленное лёгкое – это не кранты совсем, а временное неудобство. Главное, обе дырки герметично заткнуть, чтоб воздух не подсасывало, где не положено. А плечо – это вообще ерунда. Сейчас спек тебе, кацо, вколю, и все дела, – говорил Орёл с довольно сильным акцентом, торопливо накладывая повязку. – Как говорят, расслабься и получай удовольствие, брат. Да.

Уверенный тон и умелые действия незнакомого бойца немного успокоили рыжего паренька с огромным количеством канапушек по всему лицу, но взбодрился он всего на полминуты. Потом снова скис.

– Сушняк, как с бодуна, – облизнул он пересохшие губы.

– Порядок, слушай, – сообщил Орёл, заканчивая перевязывать грудь и приступая к наложению повязки на плечо. – Ты попэй, чего мучаешься? Воды, а сверху живчика, или наоборот. Разницы нету никакой.

– А можно?

– Нужно, слушай. Ты ж нэ в живот пулю поймал. Пэй, сколько влезет.

– Ты откуда все знаешь? – Раненый пошарил на поясе и отстегнул фляжку. – Доктор, что ли?

– Нэт. Воюю давно, слушай. Нэ тратий силы зря, пэй.

Парень приложился к фляге, но, сделав несколько глотков, поперхнулся, попытался закашляться и застонал от боли.

– Не спеши, – придерживая раненого, сказал Орёл. – Время есть, слышишь, тихо всё стало, значит хорошо, пока война нэт.

Эмберцы сдались, спустя три часа от начала боевых действий в их районе. После переговоров своих со своими же, гермодвери отворились...

***

Наконец-то, мы ехали домой. Машины сопровождал Умник, вот и стены родного Парадиза показались на горизонте, и всё хорошо и радоваться бы, но что-то не давало, скребло на душе, тянуло. Всю дорогу, как на раскалённой сковороде голым задом ёрзал, не понимая, откуда прилететь должна плюха, – думал, перебирал в мозгу все варианты, но тщетно.

Въехали в колодец, вышли из машин, устало направились в кабинет Седого: нужно ещё кое-что обсудить, и только потом домой. Точнее, к жене и детям, дома-то теперь и нет вовсе. Но ничего, разберёмся немного да новый отстроим, ещё лучше прежнего. Из размышлений вырвал напряжённый окрик Тороса, оставшегося в Парадизе по ранению.

– Док!

Леший первый повернулся, видимо, тоже голос насторожил его. Первым же и подошёл к окликнувшему. Пара коротких слов, и батька резко изменился в лице, я прибавил скорости.

– Что?! – Уже чуть ли не бежал, выкрикнул я на ходу. Посмотрел на Лешего, на Тороса и обмер:

– Кто?

Леший положил свою ладонь мне на плечо и, сжав, тихо сказал:

– Взрывник...

Что дальше происходило, помню как в тумане, словно дурной сон, кошмарный сон. Рассказывали те, кто разгребал завалы и доставал из-под них людей:

– Разрезали крышу, сняли всё, что было можно, разобрали лаз, сдвинули машину. Первую, думали, поднять малышку, но та перепуганная вцепилась в мать и ни в какую, тогда девушка сама обвязалась верёвкой, а ребёнка взяла на руки. Мы потянули. Они уже миновали капот машины, ну, или то, что от неё осталось, когда раздался хруст и боковая плита со скрежетом поползла на них. Посыпались кирпичи, осколками бетона оборвало верёвку. Девушка с ребёнком закричали. Всё произошло так быстро, что мы толком и среагировать не успели, как мальчишка стремглав вскарабкался, и откуда в нём столько силы взялось, подпихнул вверх девушку, а сам упёрся в плиту. Шелик буквально нырнул в расщелину, крикнув :

– Тяни!!!

– Вытянули. Тех секунд, которые дал мальчишка, нам как раз и хватило... а потом дом схлопнулся. Так быстро мы ещё никогда не разбирали, и пяти минут не прошло, как пацана вытащили, но было уже поздно. Батон недалеко был, тут же прибежал, но и он ничего не смог сделать...

Смутно помню, как я молча поднялся и пошёл... куда, зачем, не знаю. Ноги привели меня к дому лекаря. Постучал.

– Здравствуй, батонэ, – соболезнующим тоном сказал лекарь. – Прахади.

– Делай, что хочешь, но восстанови мне дар связи с призраками, – прохрипел я севшим до неузнаваемости голосом и шагнул через порог.

Двое суток вдвоём разбирали тот ментальный клубок, который мне устроил Псих, и наконец, дар Улья заработал вновь.

Я стоял у ямы, в которую кидали землю, засыпая полутораметровый свёрток.

– Бать, ну, не грусти ты так, я же никуда не делся. Ну, подумаешь, теперь в другом измерении нахожусь, но я же с тобой. Я сделал свой выбор, бать, я обязан был сберечь семью и сберёг. Ну, не кисни ты так, а...

Тело словно онемевшее, мыслей нет вообще, я слушал щебет рядом стоящего сына и силился сообразить, где я и что тут делаю...

***

Прошло полгода.

– Ася, ты бы показалась Батону, меня беспокоит, что всё время бегаешь в туалет.

– Ничего страшного, в моём положении это вполне естественно. Ты же доктор, должен ведь знать.

– В начале срока, а у тебя седьмой месяц пошёл.

– Это нормально, говорю тебе. Мне мама говорила, что и в конце такое бывает. Но чтобы ты не нервничал, схожу.

Выйдя из ванной комнаты, Ася присела на диван. Вид у неё был бледный и уставший. Я присел рядом и, обняв супругу, положил руку ей на живот. Оттуда меня ощутимо пнули. Ася усмехнулась:

– Футболист!

– Мам, а как мы братика назовём? – Алёнка сидела на ковре, разложив игрушки, и баюкала маленького медвежонка с заплатками.

Семейную идиллию прервал телефонный звонок.

– Да? – Поднял я трубку.

– К шести утра завтра. Выезжаем от Лешего, – раздался голос Армана в трубке.

– Понял. Буду. – И, выключив телефон, пошёл собираться.

– В рейд?

– Да. Но не думаю, что надолго. А ты завтра же сходи в клинику, не откладывай.

Утром, ещё затемно выехали в деревню Тихая.

***

После окончания в граде боевых действий Седой встретился с Рябым и заключил негласный договор о соблюдении неписаных правил с обеих сторон. Шалман свой он почистил здорово, оставив только почти нормальных людей, а всё отребье пустил в утиль, неплохо на них заработав. С Эмберцами тоже вопрос решили. После выдачи правящей верхушки и чистки некоторых личностей остальных жителей оставили в покое и даже немного помогли, по возможности. Во главе города встала пятёрка, разделив сферы правления, как в Парадизе. Буслай занял пост наподобие Седого. До Рубина он добрался и вспомнил ему все прегрешения не хуже, чем на Страшном суде. А вот с Разумными не всё ладилось, как хотелось бы, и виной в этом, как всегда, были люди. Страх перед новым и непонимание происходящего вызывали ярые споры и возмущения большинства населения, несмотря на всю ту помощь, которую Мутанты оказывали людям.

Катенька откололась и ушла гулять по Стиксу, практически, сразу, но обещала заходить в гости, а чуть позже, на Остров в Чёрном кластере вернулись все остальные, но не все там остались.

Как-то Муха изъявил желание проведать Гидру, и ко всеобщему изумлению Умник и Микроб напросились с ним. Вернулся Муха один.

– Где? – Спросил я с замиранием сердца, уже ожидая очередной удар судьбы.

– Там остались.

– Как?! Она же их сожрёт!

– Не-е, не переживай, – усмехнулся альбинос, – я договорился. Да и вообще, Умник уже больше скреббер с разумом человека, нежели Иной. В нём сейчас от Иного только внешность, и та уже отдалённая стала. Лишь бы Микроба не сожрали по случайности, – улыбнулся Муха во все свои тридцать два зуба.

– Шутник.

Муха заржал беззаботно.

***

– Ну, здравствуй, Гурл. – Обнял Кир старого знакомого совсем по-дружески

– Задержался ты на этот раз. Что случилось?

– Работа, Кир, работа, будь она неладна. Весь мозг мне поимели в извращённой форме бюрократы проклятые. – Кирд прошёл в дом и уселся на диван. – Сюда бы их, на пару дней, вот бы я насладился зрелищем, – мечтательно так вздохнул, оскалив свои игольчатые зубы.

Меня снова передёрнуло. Не могу я к его виду никак привыкнуть, хоть и видимся уже далеко не в первый раз.

Гурл с профессором Оргафом прилетали обычно каждый месяц, но в этот раз задержались почти на два. Обмен информацией, обследование Умника, Мухи, меня, Натальи и самого Кира. Обмен интересными, нужными подарками, ну и так всеми любимая игра в покер. Даже Леший втянулся, правда, постоянно заменял «К» на «Х», но пристрастие от этого не уменьшалось. Два, иногда три дня занимал каждый подобный визит Кирдов.

Иногда с ними прилетал Горыныч, и тогда несчастный Кир нещадно лажал и проигрывал. В этот раз ничего не изменилось и после очередного разгромного поражения. Попивая коллекционный коньяк, Герман с издёвкой подметил, что даже мальчишка, имел он в виду меня, играет уже гораздо лучше, нежели горячо обожаемый братец, и такими темпами он скоро и детям сливать начнёт по полной.

Невольно я вспомнил Взрывника и как учил его этой игре, подумал, как было бы здорово, сиди он с нами за одним столом. Видимо, мысли сильно отразились на моём лице.

– Ты так привязался к этому ребёнку? – Тут же переключился Герман с брата на меня и как-то нехорошо переглянулся с профессором. Глаза у обоих фанатично заблестели. – А что, если бы тебе дали шанс его вернуть, но вполне...

– Закрой свой рот! – Неожиданно рявкнул Кир, поднимаясь со стула. – А, ну, пошли-ка, выйдем. – И не дожидаясь согласия, подхватил растерявшегося Германа, поволок из дома во двор спиной вперёд.

Кир явно понял, о чём речь, и ему это очень не понравилось. Я занервничал, заволновался, почуяв мелькнувший сквозняк надежды. С улицы раздался ожесточённый спор на немецком. Все присутствующие молча переглядывались, а я с интересом уставился на Оргафа, который довольно заинтересованно пялился на меня с лёгкой улыбкой человека, знающего некую тайну, которая способна помочь моему горю.

Клыки у него вывалились пару месяцев назад, и он избегал откровенно зубоскалить, видимо, комплексовал из-за дыр в пасти, иначе бы точно расплылся в улыбке чеширского кота от предвкушения задуманного.

На улице что-то глухо грохнуло об стену дома. Фома дёрнулся, но Леший его удержал на месте и отрицательно покачал указательным пальцем, не поднимая руки с колен. Спустя пару минут оба брата прошли к умывальнику и, сняв с себя остатки недавно кипельно-белых сорочек, поливали друг другу, смывая водой следы крови.

У Кира сильно расквашен нос и ссадина на скуле, а Герман красовался разбитыми губами и фиолетовым, здоровенным фингалом.

– Ну, что, братцы, побеседовали? – Елейным голосом поинтересовался батька, – а теперь рассказывайте, в чём дело.

Начал Кир:

– Долго рассказывать, но итог – оно того не стоит. Это слишком опасная затея, практически, с нулевым положительным результатом.

– Практически, но всё же есть! – Встрял Герман.

– И сколько раз ты проводил испытания?

– Много.

– И сколько выжило?

– Не хватало энергии, но Док сам как станция, мы с Оргафом ещё в прошлый раз задумались и поняли нашу ошибку. В этот раз всё должно получиться. Я уверен!

– Нет!

– А может, всё таки, у меня спросите и по-человечески объясните, о чём речь?

Оба брата уставились на меня: Герман с фанатичным вожделением, а Кир с беспокойством. Кир налил себе в стакан коньяка, выпил, отобрал у Прапора сигарету и, сделав пару затяжек, вернул обратно. Уселся на стул. Задумался.

– Ещё наш отец, – начал он, – занимался эзотерикой и исследовал различную энергию, её свойства, а в частности энергию жизни – душу. Какие только эксперименты он не проводил... Спустя годы, мы продолжили его работу и, только попав сюда, смогли изрядно продвинуться, но всё же перенос души в другое тело нам так и остался неподвластным. Мы не боги, что ещё раз доказала природа. Из-за этого мы поссорились с Германом, потом я ушёл, а он, как оказалось, продолжил дело отца и добился немалых результатов после того, как скооперировался с Оргафом. Кирды, как оказалось, тоже давно заинтересованы этим вопросом. Но все попытки переселения души оканчивались крахом. Я давно им говорил, чтобы перестали дурью маяться, что это бессмысленно, но кто бы меня слушал.