Текст книги "История о льве, сове и ледяном короле (СИ)"

Автор книги: Кассис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Волк рычит на очередное посягательство и быстро перекидывается, отпугивая полыхнувшим фиолетовым огнём светлого мага.

– Я сказал, руки убери, травоядное!

– Мукуро, нам тут ягод принесли... – Тсунаёши удивлённо замирает на пороге, переводя взгляд с одного изготовившегося к атаке брюнета, на другого, покручивающего в руке наколдованный посох, осыпающийся синим туманом.

–Я не вовремя? – интересуется шатен, слегка стушёвываясь под укоряющим взглядом светлого. Оборотень же напрочь забывает о сопернике, подлетая к шатену и снимая с головы пищащий комок перьев.

–Смотри, – шепчет Кёя, осторожно поглаживая маленькую головку пальцем. Тсунаёши охает и не глядя впихивает светлому в руки импровизированную корзинку из листа лопуха.

– Удача отметила тебя, – тёмный широко улыбается, осматривая птенца со всех сторон, но не рискуя прикоснуться к ещё совсем слабому волшебному существу. Кто знает, как он воспримет магическую мощь, исходящую от него? – Поздравляю!

– Мукуро, прикоснёшься к птичке, натравлю на тебя ночью Деймона, – ласково предупреждает Тсунаёши, замечая, как призрак Джотто, почти незаметный в лучах солнца, снова катается по полу в приступе беззвучного смеха.

Великий тёмный маг фыркает и удаляется в подполье, подальше от приставучих личностей, никак не оставляющих его тёмное существо в покое, поминая всуе.

– Кёя, тебе нужно что-нибудь накинуть, – произносит шатен, стаскивая с постели одеяло и оборачивая вокруг голых плеч брюнета. Нет, собственно, подросток совершенно не смущается наготы посторонних, он сам ходит почти что голый, целиком и полностью полагаясь на вкус Реборна. А ведь если тому приспичит, то Тсунаёши действительно будет щеголять в одном плаще, и то потому, что уж его-то снять невозможно.

– У Мукуро аура посерела, – поясняет маг.

Кёя оглядывается на, насвистывающего какой-то прилипчивый мотивчик, мага и назло отпускает одеяло. Шатен вздыхает и поднимает его, вновь накидывая на светлые плечи.

– Его сереет, моя светлеет. Всё понятно?

Оборотень недовольно кивает и присаживается на кровать тёмного внимательно наблюдая за тем, как тот копошится в большом сундуке, позаимствованном у кого-то из селян. На пол летят какие-то тряпки, листы пергамента, тяжёлые фолианты книг, тут же расползающиеся на тонких чёрных ножках в стороны, как тараканы. Из-под руки мага вырывается случайно залетевшая в сундук летучая мышь, с писком прибиваясь к пяти собратьям висящим на потолке над кроватью тёмного. Емицу лениво выползает из тёмного угла, переступая длинными ногами, и не спеша направляется к гостю, здороваться.

Паук был вообще самым интеллигентным и вежливым среди всех проживающих в этом доме. Он всегда встречал и провожал гостей, с особо ценными делился припрятанной полудохлой мухой и обязательно внимательно слушал посетителей, кто бы они ни были и какой бы бред не несли. Особенно его полюбили белки, любящие посплетничать на различные темы. Со своими трещать было неинтересно – каждый второй знал то же самое, все остальные лесные жители только отмахивались от болтушек, а вот Емицу другое дело.

Кёя вежливо кивнул пауку в ответ на уважительное покачивание одной из лапок.

Тсунаёши с победным кличем извлёк из недр сундука длинную чёрную тунику.

– Нашёл!

Емицу едва успел убежать из-под ноги шатена, пугливо забираясь под кровать.

–Кёя, надевай, а я её зачарую на трансформацию вместе с твоим обликом.

Оборотень непонимающе разглядывал тёмную ткань в руках и не понимал, что от него вообще хотят.

Тсунаёши испуганно пискнул, когда его повалила на спину крупная лисица. Она радостно зашипела, внимательно обнюхивая тёмного и заинтересованно мотая из стороны в сторону пушистым хвостом. Маг на пробу попытался погладить хищника по спине, но шишикающий смех был предупреждением.

– Без рук, пожалуйста.

– Эм, тебе что-то нужно? – спрашивает подросток, пытаясь встать – лис надёжно придавливает его к покрытым мхом камням.

– А можешь мне одежду, как и тому волку заколдовать? – интересуется хищник, – я даже уже всё натаскал.

Золотистый мех красиво переливается в лучах солнца, и Тсунаёши кивает, впиваясь пальцами в мягкую шерсть. Лис утробно рычит, но не особо сопротивляется.

Мукуро подскакивает, когда дверь чуть ли не сносят с петель. Она тут же распахивается по мановению руки светлого.

– Зверёк просил передать, чтобы через месяц ты был готов к воскрешению.

Маг понимает и кто такой зверёк, и о каком воскрешении идёт речь.

–Тсунаёши... – растерянно шепчет он, пытаясь отыскать взглядом принёсшего дурную весть оборотня, однако того и след простыл.

– Я ведь тебе говорила, куда больнее, когда ранена душа, а не тело. Тело можно залечить, съесть обезболивающие травки, но с душой так нельзя,– мама вылизывает шерсть на загривке, а оборотень молчит, смотря в никуда.

– Мне не больно, – уверенно рычит он, – я знаю, что он вернётся, точно вернётся. Он обещал.

Волчица вздыхает и искренне надеется, что этот тёмный маг не похож на остальных.

-Хей, ребятки не раскисаем! – Мукуро подталкивает двух оборотней к грязному болоту и совершению одного незапланированного убийства. Вдали виднеются очертания скелета замка Ледяного Короля.

– Что мы ищем-то? – спрашивает лис, закасывая штанины до колен.

–Кости, – радостно оповещает светлый, хлопая в ладоши. По многообещающему взгляду волка понятно, что он явно мечтает утопить засранца в этом же самом болоте.

– Я поставлю вам барьер от пиявок и прочей шушеры, поэтому не переживайте, смело заплывайте прямиком ... – он запинается и выглядывает что-то в темноте отвратной жижи, поросшей грязно-серой травой, – вон туда!

Болото мягко светится синим светом совсем недалеко от берега, и лис решительно хлюпает босыми ногами в вязкую жижу.

– Отвратительно. И как я позволил себя уговорить?

– Вперёд и с песней, – толкает короля лисов в спину Кёя. Тот противно шишикает и плетётся дальше тщательно прощупывая дорогу перед собой длинной палкой.

– Если мы не найдём всего Тсунаёши, то он нас точно проклянёт, – вздыхает светлый.

Порой его друг умел отменно мстить за серьёзные обиды.

Впервые за три недели Такеши смог нормально выспаться. Без постоянного вмешательства, комментирующего каждое действие даже во снах, тёмного мага, без ночных кошмаров – любимых спутников короля вот уже четвёртый год, без непонятной бессоницы, наведывающейся после красочной смерти в иллюзиях разума.

Брюнет взъерошил короткие тёмные волосы на затылке и рывком сел на кровати, вслушиваясь в приятную мелодию флейты. Она перетекала, обволакивала невесомой пеленой, пробуждала струны души, проводя по ним прохладной рукой, а затем вылила на голову ледяной ушат осознания – в замке никто, совершенно никто не умел играть на столь диковинном инструменте.

– Доброе утро, – мягко проговорил полупрозрачный мужчина, отнимая растворяющуюся в солнечных лучах флейту от уст. Глубокая, как вода северного моря, лазурная накидка мягко обволакивала его плечи, а венец чёрного бриллианта поблёскивал на голове, недвусмысленно указывая, что лик мужчины не просто так совпадал с парадным портретом Великого короля века Начала. – Я хотел переговорить с тобой до того, как потомок Джотто примчится сюда. Такеши напрягается, заслышав голос давно почившего человека, не до конца понимая, что его беспокоит больше – то что ряды личной шизофрении пополнились призраком

пра-пра-пра-и-ещё-очень-много-никто-не-считал-сколько-пра-но-все-точно-уверенны-в-своём-родстве-прадедушке,

или тому, что это, скорее всего, очередная наколдованная иллюзия тёмного, а он внимательно притаился где-нибудь и наблюдает за реакцией короля.

Кажется бесплотный дух читает каждую его мысль, тепло улыбаясь, а полки на мгновение почти перестают просвечивать сквозь призрачное тело. – Я Великий король века Начала, Угетсу. – И что Вам угодно? – сухо спрашивает Такеши. – Правление слишком деспотично, и это меня настораживает, заставляя сомневаться в твоей компетентности, – призрак не разменивается на тонкости, говоря прямо и уверенно. – Резко менять курс слишком опасно – многие люди поддерживают эту политику. Не Вам судить, Великий король, – вплывает в комнату Тсунаёши, просачиваясь сквозь тяжёлую дверь, – у каждого свои причины для выбора определённой линии правления. Сейчас люди находятся на пике своего могущества, и именно этим королевство привлекает угнетённых магией. Угетсу внимательно оглядывает хрупкую фигуру, неловко кутающуюся в тёмный плащ под пристальным взглядом, и удивлённо приподнимает бровь.

–Ты потомок Джотто?

– Если Вас удивляет, что светлой магии во мне ни на грош, то все претензии к фортуне. Вы ведь сами знаете насколько она непредсказуема, – Тсунаёши юркает за сильную спину короля, доверчиво прижимаясь прохладным телом к горячей коже.

– Ты ведь сам вне закона, как ты можешь поддерживать политику, направленную на истребление себе подобных? – интересуется призрак, но за шатена отвечает Такеши. – Потому что менять курс слишком опасно, в добавок, этому мальчишке даже смерть не мешает вполне себе неплохо существовать. Тёмный доверчиво жмётся к обнажённой спине брюнета, ластясь, словно брошенный котёнок. За него заступились, не дали в обиду, за него волнуются и им дорожат. Все эти чувства вызывали давно забытое желание прижаться ближе и никуда не уходить целый день, но только у короля эмоции были совсем другими.

Тепло чужого тела за спиной требовало немедленно свернуть наглецу шею, слепое доверие вызывало желание обмануть, показать что в этом мире нельзя никому раскрывать душу, а несомненная польза от сего существа только подогревала алчность и корысть.

И призрак видел насквозь ту ненависть к магу за спиной, втаявшую в лёд сердца короля, острыми иглами впивающуюся в живое трепещущее сердце под броней зимы. Он видел пылающее сердце подростка, подпитывающееся радостными и благодарными чувствами, сжигающее зло вокруг. Огонь души мага лизал лёд пламеными языками, шипя и тускнея под тяжелыми каплями воды, бегущей от таявшей брони, плясал вокруг, нагревая воздух, самоотверженно захлёбывался талой водой, но не отступал. Но огонёк был так мал, а лёд так плотен, что помочь могло только чудо.

– Ты ужасен, – улыбается Угетсу, смотря на своего потомка, и тут же рассыпается голубыми брызгами, покидая опочивальню.

Такеши хмыкает и оглядывается назад на тёмного, уткнувшегося в его спину носом и прикрывшего в умиротворении глаза.

– Сегодня ты... – Я был у твоего супруга, – перебивает короля Тсунаёши и прижимается сильнее, обхватывая руками крепкую талию, – если хочешь, можешь сходить к нему, но только без меня. Я так сильно устал, так устал, что мне срочно нужно поспать.

Шатен зевает и вновь утыкается носом между лопаток.

От короля совсем не веет холодом, как рассказывают байки. У него не синие глаза и не сотканная из снега мантия, у него нет ледяного жезла, он не держит армию големов в подвалах, он не воскрешает мертвецов в полнолуние и не приносит магов в жертву языческим богам. Он тёплый и пахнет дождём, глаза у него карие, пусть и строгие, он носит мягкую одежду из привычных для любого тканей и очень сильно печётся о больном супруге. Легенды лгут во всём, кроме одного. У короля действительно сердце в тисках вечной мерзлоты. – Буди его! Буди, срочно! – Угетсу появляется неожиданно, формируясь из тяжёлых прозрачных капель воды, – Призракам не нужен сон! Ледяное сердце ухает вниз и пропускает удар. Этот тёмный маг ему ещё нужен, он ещё не снял проклятие с Хаято, не проиграл глупое пари, не уничтожил, как обещал, чернокнижника, напустившего магическую хворь на младшего правителя.

Шатен приоткрывает глаза, когда сильная рука размашисто бьёт по щеке.

– Я хочу спать... – шепчет Тсунаёши, смотря пустым взглядом в глаза короля.

– Не позволяй ему! Он уже не вернётся! – Великий король пытается подступиться к подростку, но тёмные письмена вспыхивают вокруг кровати, не позволяя приблизиться, – Я за Деймоном, он должен помочь! – Не смей спать, – рычит Такеши, встряхивая подростка за плечи. Его плащ рассыпается на отдельные души, расползающиеся в разные стороны. Они стекают с кровати, просачиваются сквозь камень пола, пробираются под дверью, неконтролируемые, опьянённые свободой, и только семь клочков тьмы мечутся по бледному телу, паникуя и не представляя, чем могут помочь хозяину.

– Тсунаёши, не спи!

Маг с трудом разлепляет тяжёлые веки и пытается разглядеть мутный образ короля.

– Не спи, слушай мой голос!

– Ваше Высочество... – шепчет подросток и медленно моргает.

– Глупый маг, ты не можешь так уйти, не исполнив обещаний, не сделав ничего из предназначенного судьбой!

Шатен чувствует, как темнота омута забвения захлёстывает с головой, застилая глаза, затекая в лёгкие, опутывая руки. И только голос короля, ненавистного короля, ледяного монстра, уничтожившего не одну сотню магов, взывает к нему, не позволяя окончательно провалится в небытие. Тсунаёши просчитался, оступился, не заметил хитроумной ловушки в переплетении магических нитей, попался, и теперь расплачивается засасываемой в никуда энергией. Он слишком долго жил на этом свете, но и уходить ему ещё нельзя было. А голос короля такой приятный, тёплый, как и его кожа, глубокий и нужный. Кажется, он рассказывает какую-то легенду, заставляет цепляться за паникующие нотки в голосе. Мальчишка думает, что это и есть та самая любовь, и пусть она только в его сердце.

Призраки появляются неожиданно, вместе с порывом ветра.

– Тсунаёши! – тёмного мага отшвыривает на несколько метров, -Вот чёрт, знакомые письмена.

Символы горят оранжевым пламенем, не позволяя нарушить границу круга.

– Эй, король! – окликает Такеши Деймон. Тот неловко оборачивается, скашивает глаза, но не перестаёт рассказывать подростку глупую сказку, – Ему может помочь кровь! Она универсальный источник энергии для тьмы.

Длинный чёрный нож материализуется перед королём.

– Сделай небольшой надрез где-нибудь как можно ближе к сердцу! Да не надо так размахиваться! Ты что, захотел себя жизни лишить? На шее сойдёт!

– Тсунаёши, давай, не сдавайся, – Такеши наклоняется над магом, распарывая кожу сильнее, и несколько обжигающе-горячих капель срываются с кожи, падая на бледное лицо.

Тёмный распахивает неестественно-оранжевые глаза и вцепляется тонкими пальцами в сильные плечи. Несколько капель попадает на губы, и подросток жадно слизывает их, впиваясь до крови в свои собственные, а потом припадает к порезу, всасывая горячую вязкую влагу. Король охает, жмурясь от неприятной боли, подхватывает мага, прижимая тонкое бледное тело ближе к себе, терпя влажный язык, проскальзывающий внутрь пореза.

Тсунаёши плавится от безумия, заливающегося в глотку вместе с вязкой кровью. Он чуть ли не мурлычет, вылизывая порез, собирая капли, и недовольно рычит, когда кожа начинает восстанавливаться под его языком. Жадность течёт через края сосуда души, разливается ядом по венам, пенится по полу, передаётся вместе с горячим дыханием человеку, поделившемуся столь ценным материалом. Безумие и неудержимая страсть сплетаются в одно целое, затягивая на шеях алую удавку удовольствия. Руки ледяного правителя оглаживают судорожно вздымающиеся бока, пересчитывают ребра, сжимают их до подозрительного треска, а затем по-хозяйски оглаживают обнажённые ягодицы, сминая в сильных руках.

Деймон хмурится, когда Тсунаёши впивается зубами в то место, где прежде была рана, и тихо рычит, упиваясь безумием.

– Нам стоит удалиться, – Великий маг подталкивает любопытствующего призрачного короля к выходу, впрочем тот сам вылетает из покоев, когда его потомок опрокидывает мага на спину, мстительно оставляя отпечаток полукружия зубов на тонкой шейке. Тёмный тонко всхлипывает и закидывает ноги королю на талию, скрещивая их за спиной.

– Что там случилось? – Угетсу недоверчиво косится на призрак старого друга, нервно расхаживая от одной стены к другой. Благо коридор перед покоями правителя достаточно широк для душевных метаний.

– Безумие крови передалось твоему потомку, вот что, – бурчит Деймон. Он знал, что такой выход из положения был невероятно опасным, но зато самым действенным.

– Это хорошо, что всё обернулось именно так. Нередко либо тёмные до дна осушают доноров, либо доноры в приступе безумия забивают до смерти не способных к созиданию магов.

– И ты позволил этому ритуалу случиться?!

– А ты хотел бы, чтобы мальчик умер?

Призраки замолчали, разбредаясь в разные углы.

– Что-то они слишком громко там, – вздохнул Деймон, – как бы придворные не сбежались.

Печать безмолвия по мановению руки легла на резную дверь, и в коридоре опустилась удушающая тишина.

– Как там Джотто?

– Веселится, – раздражённо выплёвывает Деймон, присаживаясь на широкий подоконник и свешивая ноги вниз, – Решил вспомнить все шуточки, которые были актуальны пять веков назад.

– Это хорошо, – Угетсу мостится рядом, нисколько не намекая, что у какого-то Великого тёмного мага слишком толстая пятая точка.

– Поговорил бы сам с ним. Он будет рад до поросячьего визга.

Они смеются, а затем принимаются неторопливо ностальгировать, смакуя моменты прошлого.

– Ты помнишь, как трещит лёд на реках весною? – спрашивает Угетсу.

Деймон удивлённо окидывает его взглядом, но призрачный король лишь довольно улыбается.

– Я слышу этот чудесный треск.

–Я бы не особо надеялся на потомка Джотто. Я уверен, Лампо ошибся в своем предсказании.

Тсунаёши долго лежит рассматривая узорчатый потолок. Рядом посапывает король, накапливающий силы после столь бурной ночи с сомнительно живым тёмным магом. Наверняка ему снятся какие-то умиротворяющие картины – слишком довольно он причмокивает во сне и всё притягивает ближе к себе подростка, но у мага даже нет желания влезать ему в голову и что-то менять.

На кровать заползает, струясь по теням, сгусток тьмы, светящийся ровным фиолетовым светом изнутри, и шатен протягивает руку, зарываясь во тьму,и слегка почёсывая плотный комок энергии внутри. Душа Лорда слегка вибрирует, обволакивая тёплой ласковой темнотой ладонь, а потом сворачивается на светлой груди, довольно урча.

– Да, Череп, я тоже тебя очень люблю.

– Череп? – хрипло спрашивает король, приоткрывая левый глаз.

– Да. Так зовут этого симпатягу.

Такеши тянет к сгустку палец, одёргивая, когда тьма клацает железяками, таящимися внутри, а затем всё же чешет уплотнение, ведомый тонкой рукой мага.

– Он самый дружелюбный и не агрессивный из семи лордов. Смотри, ты ему понравился.

Тьма начала опутывать загорелую руку тонкими чёрными нитями, и Тсунаёши пересадил Лорда ближе к королю, а сам свесился вниз головой, высматривая под кроватью оставшихся обиженных и обездоленных.

Король зацепился взглядом за покачивающуюся в такт движениям светлую задницу мага и тут же вспомнил, что творилось на его любимой кровати тремя часами ранее. Череп удивлённо заурчал, заметив, что почёсывание прекратилось, но тут же быстро смекнул что к чему и заткнулся до поры до времени.

На тонкой коже расцветали тёмные синяки и багровые укусы, оттеняя болезненную бледность.

Тсунаёши судорожно пытался отцепить упорствующего Верде от ножки кровати, когда на ягодицы легла горячая ладонь правителя, точно повторяя ссадины от пальцев, затем проследовала к другому отпечатку чуть выше и, наконец, замерла на пояснице.

– Вспомнили-таки, – обречённо простонал шатен, отпуская упирающегося Лорда, и придоднялся на руках, оглядываясь назад.

У короля был настолько потерянный вид, что подросток поспешил заверить того, что всё случившееся просто большая нелепость.

– Это называют безумием крови. Ни Вы, ни я не контролировали себя в тот момент, так что можете не считать это за измену супругу. Обычно, такой ритуал заканчивается смертью одного из участников, так что нам сказочно повезло, что Вы просто трахнули меня и отрубились.

Пальцы на мгновение сильнее сжались на пояснице подростка, а затем вовсе покинули её.

– А можно как-то удалить из памяти произошедшее?

– Знаете, это худшее оскорбление, которое Вы вообще могли выдать, – надулся маг, изворачиваясь и рывком отрывая не ожидающего атаки Верде от ножки кровати, – Будете в наказание ловить сбежавшие души.

Тсунаеши нисколько не жалел о случившемся. Пусть и контролировал себя чуточку лучше, чем Его Величество.

Чёрный сгусток тьмы подбирался к зажжёной свече, намереваясь свалить её на занавески, когда звонкий меч пригвоздил его к полу.

– Восемнадцать! – радостно завопил Тсунаёши, выдирая душу из-под лезвия и погружая в полупрозрачную темноту за спиной, – осталось ещё двенадцать.

Служанка на кухне громко завопила, и король, тяжело вздохнув, направился на звук крика. Кто же знал, что души из плаща мага такие проказливые.

– Реборн, ну что же тебе здесь понадобилось? – Тсунаёши снимает с полки дремлющий комок тьмы.

Целый день маг потратил на то, чтобы найти все тридцать душ и отыскать семерых Лордов. Если Фонг без труда обнаружился на шпиле главной башни, собирая вокруг себя стаи чёрных птиц, Колонелло и Лар залегли в пруду, вызывая шторм вокруг своего убежища и стараясь разодрать друг друга на клочки тьмы, а Маммон залёг в королевской сокровищнице, утопая в горах драгоценностей и звонких монет, то старшего среди Лордов, тёмный всё никак не мог отыскать. Тонкая нить первородного зла вывела его наконец, после трехчасовых блужданий по дворцу в библиотеку, где в дальнем углу дремал на старинных фолиантах преданий беглец.

Тсунаеши стёр слой пыли с рукописного монстра, проведя пальцами по тугой позолоченной коже.

«Записи прорицателя»

Под толстой обложкой, надёжно защищавшей жёлтые пергаментные листы обнаружилась еще одна, куда более тонкая, из выделанной бычьей шкуры. Тонкие тисненые письмена на её поверхности одновременно обожгли светом и доверчиво прильнули старой тьмой, когда маг провёл кончиками пальцев, обводя каждый символ.

– Это же клятва… – недоуменно протянул подросток, пролистывая пустые страницы. Ничего. Ни одной закорючки, ни одного пятна на старых листах.

– Кто Вы? – маг вздрагивает, и книга падает из его рук, выворачивая из богатой обложки незатейливое содержимое.

Тсунаёши вздыхает, оборачиваясь к молодому начальнику личной гвардии, и надувает щёки, вспомнив, что сейчас он бесплотный дух, материальный только для Его Величества. Но юноша смотрит точно на него.

– Я Вас где-то видел, – тянет он, а маг озадаченно озирается по сторонам.

– Меня? – шатен тычет пальцем себе в грудь, не зная, чем стоит удивляться больше – тому, что его видят посторонние, или тому, что эти посторонние забыли в заброшенном крыле огромной библиотеки.

– Точно! Вы мне амулет для счастливой свадьбы сделали! – зелёные глаза светятся радостью, а тёплые ладони ложатся на обнажённые плечи. Тьма тут же незатейливо оборачивается вокруг худого тела плащом, в который благодарно запахивается тёмный.

– А? Подождите. А Вас разве не сожгли?

– Ты не можешь меня видеть, – шепчет Тсунаёши, отступая на шаг назад, и упираясь спиной в полку с книгами.

– Но, как же… – недоумевающе тянет юноша, неловко поправляя зелёную накидку на плечах.

– Сэр Ламбо? Вы что-то потеряли? – немолодой библиотекарь окликает начальника стражи и, заметив упавший фолиант, поднимает тяжёлую книгу с пола,– А, хотели достать старинные предсказания?

Тсунаёши удивлённо смотрит, как мужчина отлаживает невидимые страницы, переворачивая воздух, а затем ставит книгу обратно на полку. Ламбо задумчиво переводит взгляд с библиотекаря на кожаный блокнот, сиротливо валяющийся на полу, и маг понимает, что они видят одно и то же.

– А как же… – начинает юноша, но маг прижимает ладонь к его губам, и тот послушно замолкает. Библиотекарь проходит сквозь тонкую фигуру подростка, шурша дорогим одеянием и удаляется прочь.

– Она заколдованна, – тёмный вновь отходит к тому самому фолианту, внимательно рассматривая богатую обложку и запуская руку в пустоту. Никаких страниц он не видит и не ощущает.

Ламбо поднимает с пола тетрадь, неловко вертит в руках, а затем отшвыривает в противоположный угол с диким визгом.

– Она светится! Светится!

В голове у Тсунаёши на мгновение мелькает мысль, что прятаться за спиной умершего мага совершенно нелепая идея, но чертов блокнот действительно светится призрачным зелёным светом.

– Яре-яре, зачем же так паниковать?

Из света, поблескивая зеленоватыми искрами поднимается человеческая фигура, оправляет тяжёлые изумрудные одежды, и ерошит неестественно-зелёные волосы на затылке.

– Хм, ты потомок Джотто? – спрашивает призрак, оглядывая тёмного мага и совершенно не обращая внимание на попискивающего за его спиной юношу.

–А Вы из Великих, раз спрашиваете об этом?

– Конечно, я Великий прорицатель былых времён.

Ламбо за спиной Тсунаёши плавно сползает на пол без сознания, не в силах больше вынести происходящего.

– А это что?

– Как я понимаю, Ваш потомок, – пожимает плечами тёмный в ответ на вопрошающий взгляд.

– Какой кошмар. Я его не признаю! – призрак раздосадовано рассыпается зелёными искрами, осыпаясь на кожаную обложку блокнота. Изумрудная надпись на мгновение вспыхивает светом, а затем ложится позолотой.

“Ламбо”

– Не признали, как же, – фыркает Тсунаёши, пытаясь растормошить начальника стражи.

Тсунаёши возвращается к королю около шести. Тот восседает на троне, покачивая ногой и вполуха слушает придворного советника.

– После сожжения колдуна в северной части Нижних земель перестал умирать скот. В южной части люди наконец-то достроили водяную мельницу, которую разработал Его Преосвященство.

Правитель кидает быстрый взгляд на служителя церкви, стоящего за широкой колонной и смотрящего в серое, затянутое тучами небо. Реохей в последнее время предлагал чудесные идеи, одна другой эффективнее, но явное недовольство уничтожаемой без остатка магией вызывало смутное беспокойство.

В речи советника, зачитывающего отчёт всё чаще начинает мелькать фраза «разработка Его Преосвященства», и король хмурится, недовольно поправляя корону.

– Что-то не так, Ваше Высочество? – спрашивает мужчина, но тот лишь отмахивается, призывая продолжать.

Тсунаёши ловко лавирует среди придворных, собравшихся в зале, хотя вполне знает, что может без препятствий пройти сквозь них. Правитель сразу же подмечает, что чёрный плащ, который он видел на маге час назад, снова рассыпался полупрозрачной дымкой, окутывая лёгкими волнами светлое тело.

– А, почему я в таком виде? Ну, а что ты там не видел прошлой ночью? – спрашивает подросток замечая внимательный взгляд. Кто-то из придворных позади призрака тихо икнул и осел в обморок, думая, что промораживающий до костей взгляд был адресован ему, – Мне пришлось отправить одного из Лордов за помощью к другу. Если в скором времени не избавиться от проклятия, то Ваш супруг умрёт.

Король жестом останавливает советника и вслушивается в звонкий голос, склонив голову к груди.

– Я начал вытаскивать чёрные нити из дракона, но те, что сплетены со светлыми, мне одному не подвластны. К тому же, я нахожусь в таком виде, – Тсунаёши хмыкает и присаживается на подлокотник в полной тишине. Придворные молчат, недоумевающе взирая на своего господина, гадая, чем же так озадачило правителя сообщение о миграции животных с востока ближе к югу.

– Не переживай, я спасу его, обязательно спасу. А потом помогу одолеть Белого Короля. Ты слышал, он собирает армию? Пока ему еще не хватает доверия со стороны беглецов из наших краёв, но… У нас есть примерно месяц. Может больше, может меньше.

Правитель окидывает взглядом насторожившихся подданных и спотыкается на служителе церкви. Реохей хмурит лоб и смотрит ровно на левый подлокотник трона, туда, где сидит не видимый никому кроме короля маг.

Такеши прошибает холодный пот, и он призывает продолжать зачитывание отчёта, украдкой поглядывая на священника.

– Тебя заметили, – еле слышный шёпот, но Тсунаёши удалось расслышать. Он тут же встрепенулся, окинул зорким взглядом огромную залу и скользнул прочь, зацепившись взглядом за фигуру в расшитых золотом одеждах.

– Спустись после собрания в библиотеку, Такеши, – предупредил в коротком перерыве между монологом советника маг, – Вас я тоже ожидаю там, Ваше Преосвященство.

От тьмы, окутывающей тело подростка, откололся клок и, приняв очертание красной обезьяны, выскользнул в высокое окно.

Тсунаёши прошёл сквозь стену под внимательными взглядами двух мужчин и поспешил к воротам замка, направляясь в Верхний город. У него было около получаса, чтобы разыскать в казармах, примыкающих к дворцу слева, начальника стражи.

– Ваше Высочество, Ваше Преосвященство! – подорвался с места юноша, почтительно склоняясь перед вошедшими в просторную залу в самом конце обширной библиотеки. В этот же момент подросток бухнул на стол очередную книгу, с портретами Великих.

– Привет всем, извиняйте, что не соблюдаю всякие формальности там, тырыпыры, но вот. Любуйтесь, – он пододвинул к вошедшим парочку книг. И если служитель церкви на мгновение оторопел от подобной наглости, то король лишь потрепал призрака по каштановым прядям и уселся за стол, принимаясь листать книги.

– И что?

Реохей нерешительно опустился на предоставленный стул и подтянул ближе толстый древний фолиант, норовящий разлететься на отдельные листы. Рядом что-то строчил в тонком блокноте молодой начальник стражи, не поднимая голову от листов и забывая обмакивать перо в чернила.

– Ну, для начала, дождёмся ещё двух участников сегодняшнего фарса, а потом приступим к обсуждению. Они явятся буквально через пару минут.

Где-то невдалеке послышался пробирающий до костей звук ударяющихся о камень пола острых когтей, и правитель недолго думая выхватил из ножен на боку тонкий меч.

– Эй, эй, Такеши, спрячь оружие, – Холод клинка прошелся по груди, распарывая тонкую тьму, а затем звякнуло убираемое в ножны железо, – это мой гость.

– Это мой замок, – возразил король.

– Тогда тебе нужно лучше за ним следить! Откуда в библиотеке дыра, в которую может протиснуться оборотень?!

– Откуда вообще в замке оборотень? – встрял Ламбо, явно паникуя. Его с детства растили, уверяя в том, что любое магическое создание, будь то гусеница или безобидная белочка, несут несчастье и смерть, а тут такое грозное порождение древней магии.

– Тише-тише, Ламбо. Кёя тебя не обидит, – заверил брюнета Тсунаёши.

– Ага. Сразу загрызу до смерти. Ничего не успеешь почувствовать, – фыркнули над ухом у тёмного, и сильные руки тут же обвили его талию, – зверёк?

– Боже, ты ещё вырос? – извернулся в кольце рук шатен, оглядываясь назад.

Бедняга Ламбо долго терпел. Он терпел, когда послышался тот ужасающий цокот, терпел, когда заметил, как сбросил волчью личину перед тем, как войти в комнату, оборотень, терпел, когда в плащ мага сначала заскочили алая обезьянка, тут же сливаясь с тьмой, а затем на полном ходу влетел отливающий синевой сокол, но когда залетевшая сова рассыпалась синим туманом, являя лик прекрасного юноши, он не выдержал.